Текст книги "Вспомнить, чтобы… забыть"

Глава 9

***

ЧТО ТАКОЕ зависть? Порок, болезнь, карма?

Говорят, в том или ином виде зависть присуща всем людям. Трудно контролировать эмоции и не переживать, если рядом с тобой обязательно найдется тот, кто красивее, богаче, успешнее, счастливее, удачливее.

Для одних зависть – тема для нытья, оправдывающая собственную лень. Для других, наоборот – повод непременно добиться в жизни чего-то большего.

Для Найдёнова зависть была свойством натуры, своеобразным вторым «я», имевшим в спорной ситуации решающий голос. Стоило Федору выйти на улицу, как в ушах раздавался ядовитый шепоток: «Смотри, тебя опять обошли». Найдёнов завидовал одноклассникам, ездят на каникулы отдыхать к морю (повезло с родителями), а ему приходится торчать летом в городе. Он завидовал соседу (повезло устроиться на работу в банк), каждый год покупает автомобиль нового модельного ряда. Федор завидовал однокурсникам (повезло родиться в Москве), не нужно делить комнату с еще тремя парнями в общежитии. Но особенно морщился, пожимая при встрече руку Артему, потому что дипломную работу Белозерова (повезло выбрать перспективную тему) оценили сразу в кандидатскую диссертацию.

Нет, был период в жизни, когда зависть вроде утихомирилась и отказалась от привычки вмешиваться в события. Найдёнов закончил престижную бизнес-школу, что помогло ему вычислить на рынке свободную нишу. Молодой предприниматель обратил внимание на загибающийся Научно-исследовательский институт, который продавался по дешевке со всеми сотрудниками и зданиями. Федор нашел инвесторов, составил убедительный бизнес-план (солидные перспективы намечались в сфере разработки новых методов лечения тяжелых заболеваний) и превратил умирающую фирму в процветающий Центр космической медицины, с которым федеральные министерства не чурались подписывать дорогие бюджетные контракты.

Если и есть люди, жалующиеся на нелегкую долю руководителя, мол, ненормированный график истощает организм, жизнь суетная, нервная, – то только не Федор. Найдёнов директорством наслаждался. Теперь, находясь на вершине пирамиды, завидовать стало некому. Наоборот, от его настроения зависели судьбы сотен подчиненных. Захочу – уволю, захочу – облагодетельствую. Не понравился сотрудник – накажу штрафом, понравился – отправлю в заграничную командировку. Истинное удовольствие.

Тщательно подбирая людей на ключевые должности, он вспомнил однажды про объект прежней своей ненависти – однокурсника Артема. И не смог воспротивиться желанию пригласить Белозерова в ЦКМ в качестве ходячего воплощения побежденного порока. Вот человек, которому я когда-то завидовал, а нынче – он в полной моей власти.

Для укрепления успеха Федор даже рискнул жениться на Стихийнобедствии, уверенный, что тем самым унизит Артема. Правда, с Тамарой вышла ошибка, потом в спешном порядке пришлось спасаться-избавляться от настырной женщины.

Найдёнов пристально следил за каждым шагом Артема. Готов был задушить бывшего однокурсника, когда узнал, что нейробиолог вплотную приблизился к важному научному открытию. Нетравматическое и быстрое лечение тяжелых форм амнезии. Подобная работа сулит автору не только огромные финансовые прибыли, но и международное признание в виде Нобелевской премии (радостный ученый сообщил, что назовет открытие «Таблица Белозерова»)! В деньгах Найдёнов не нуждался, себе и паре поколений потомков (когда заведутся) на хорошую жизнь с лихвой хватит. Но слава! Ах, как хочется вкусить и ее! Почему так несправедлива судьба? Опять его обошли!

Неужели нет способа заполучить открытие Белозерова без самого Белозерова?

Федор точно запомнил момент, когда в голове родился План (именно так, с большой буквы, потому что безупречный). Найдёнов сидел дома, на диване и смотрел вечерние новости. Как всегда зрителей кормили подборкой из криминальных происшествий, погодных катаклизмов и техногенных катастроф – рейтинговый набор в прайм-тайм. Ближе к финалу поставили сюжет про старую подводную лодку, которую перегоняли на переплавку. Нелепая случайность – на борту вспыхнул пожар. Люди оказались в отсеке, в котором заклинило люк. Никто не уцелел.

Федор насторожился и сделал громче звук: замкнутое пространство, долгая изоляция. То, что нужно!

Чтобы скрыть главную цель от чужих глаз и ушей, Федор придумал для Плана эффектную упаковку – наземная экспедиция, имитирующая полет на Марс, длительностью полтора года. Проект убивал одновременно двух зайцев: для ЦКМ Федор легко получил бы заказы на эксперименты, что позволит заработать лишние рубли. Что касается основной задачи: Белозеров (Федор без труда сумеет убедить нейробиолога принять участие в экспедиции) выпадет из сферы внимания научной общественности, а потом и вовсе исчезнет. И когда Найдёнов представит публике открытие Артема под видом своего («Таблица Найдёнова» – звучит гораздо приятнее!), никто ничего не заподозрит – ведь Федор тоже на протяжении нескольких лет проявлял интерес к проблеме.

Найдёнов восхищался собственной изобретательностью: План сложился восхитительный. Правда, воплощение его растянется на долгое время, но Федор умеет быть терпеливым, потому что в финале его ждет пальмовая ветвь. Точно так же он когда-то справился с пагубной привычкой курить. Расставался с сигаретами медленно, уменьшая количество выкуренных по одной в неделю. В итоге победил. Хотя попутно приобрел манеру грызть карамельки, когда нервничал, но что такое конфетки по сравнению с канцерогенами? Так, легкий побочный эффект.

Говорят, идеальных преступлений не бывает, потому что злоумышленники сыплются на мелочах. Так вот у Найдёнова все получится, потому что он продумает каждую деталь. Вновь и вновь Федор прокручивал в голове План, особенно его кульминационный момент. Перед глазами словно выстраивались кадры фильма, пошагово, поминутно, посекундно. Чтобы предусмотреть любой поворот в «сюжете», правильно рассчитать хронометраж, Найдёнов представлял себя среди участников экспедиции. Как он последним выходит из люка, захлопывает крышку. Как следует за командиром сначала к двери (без ручки) в административный корпус, потом вдоль внешней стены станции, в узкий проход. Как поднимает коробку, надевает противогаз, заходит в тамбур. Открывает дверь на улицу, перетаскивает в фургон тела сонных испытателей, забрасывает противогаз в мусорный контейнер.

Параллельно Федор скрупулезно подбирал участников намеченной экспедиции. Он придирчиво просмотрел досье каждого претендента и подтолкнул членов Приемной комиссии к «правильному» решению. Для его целей лучше всего подошла именно эта тройка: Левчик, Рыбарь и Калинин (Михаил Проклов числился с самого начала для отвода глаз). Люди, психологически ущербные, с тяжким грузом моральных проблем. Испытатели будут заняты пережевыванием собственных трагедий и воспоминаний, поэтому не обратят внимания на нестыковки в поведении «пятого элемента».

Найти помощника, которого Федор собирался внедрить в экипаж, поначалу казалось самой трудной задачей. Ведь этому человеку, по сути, ключевой фигуре, он должен доверять на сто процентов. От его ловкости и артистичности в итоге зависел успех разработанного Плана. Неожиданно объявилась дальняя найдёновская родственница, о существовании которой он и не подозревал, то ли троюродная сестра, то ли пятиюродная тетка. Женщина заикающимся голосом попросила взять на работу сына, дипломированного программиста (о таком совпадении Федор и не мечтал!). Вновь обретенный племянник отвечал самым взыскательным требованиям: молодой, сообразительный, охочий до денег – в глазах вместо зрачков доллары сияют.

Найдёнов пристроил парня в отдел к Проклову. С удовольствием наблюдал за его «ростом». Особенно приводило в восторг нетерпеливое нытье Макса: ну когда же, когда новичку повысят зарплату? а премия скоро? Лишь только Федор предложил Утехину принять участие (за хорошее вознаграждение) в наземной экспедиции с «секретным» заданием, родственник, не раздумывая, согласился и даже проявил недюжий талант, воспользовавшись не вызывающим вопросов способом замены одного члена команды (Проклова) на себя.

Полтора года, пока длилась экспедиция, Найдёнов занимался проработкой финальной стадии Плана. Прежде всего, для воплощения задуманного требовалось подготовить два дополнительных объекта. Во-первых, на подъезде к Москве в гигантском складском комплексе арендовал бокс с отдельным въездом, куда для отвода глаз из ЦКМ периодически привозили-увозили ненужное оборудование. Во-вторых, Федор сразу отказался от идеи воспользоваться услугами киллеров-профессионалов. И не в деньгах дело, ему не нужны лишние свидетели, которые потом могут еще и шантажировать. Со всем он справится сам, не хлюпиком родился.

Тем более что в запасе имелось оригинальное «решение проблемы». Обычно, Федор любил проводить отпуск на воде. Брал напрокат катер, уплывал подальше от Москвы. Давно обратил внимание на разбросанные по берегам лодочные сараи. Многие из них годами стоят заброшенными. Найдёнов из любопытства заплывал под разваливающиеся крыши. Помещения выглядели убого, пахли бомжами, под ногами хрустели битое стекло и пластиковая упаковка, иногда попадались забытые хозяевами проржавевшие канистры с остатками бензина. Кинь спичку – полыхнет. Выгорит до основания – до ближайшего жилья далеко, пока пожарных вызовут, пока они по ухабам доберутся, одни обгоревшие деревяшки останутся.

Кстати, в лодочный сарай можно попасть не только с реки, но и с шоссе, ворота с берега широкие, с запасом, чтобы катер вывезти, потому и большая машина внутрь легко въедет. Если ночью подобраться на темном фургоне, да с выключенными фарами, вообще никто не заметит. Федор еще раз навестил подмеченные на реке развалюхи, выбрал подходящую.

Что касается ЦКМ, у пожарного выхода из ангара директор приказал установить мусорный контейнер, куда стали складывать оставшийся с советских времен институтский хлам.

Постепенно на время ночных дежурств Федор заменил инженеров неспешным пенсионером, мало интересующимся происходящим внизу. Завел привычку навещать старика по вечерам, угощал дорогим кубинским кофе, наливая дымящийся напиток прямо из термоса, установил в комнатке рядом телевизор и диван.

Закупил несколько одинаковых темно синих автофургонов, постоянно менял институтских водителей (незадолго до часа «Х» еще и уволил начальника гаража), чтобы охрана на воротах не запомнила их лица.

При каждом удобном случае жаловался на нехватку средств и на то, что вынужден отказаться от дорогостоящих украшений. Поэтому никто не удивился, что в день окончания экспедиции в ангаре не постелили красную ковровую дорожку – так Федор позаботился, чтобы испытатели, которые покинут станцию на час раньше, случайно не оставили на ворсистой поверхности отпечатки башмаков.

Он продумал и предусмотрел абсолютно всё!

Глава 10

ПО СРАВНЕНИЮ с полуторагодовой подготовкой непосредственно операция по добыванию белозеровского открытия прошла стремительно и четко.

Накануне поздно вечером Федор как обычно заглянул к ночному дежурному. Старик дремал под работающий телевизор, в соседнем зале, где располагался Центр слежения, Данила болтал с Белозеровым. Найдёнов давно узнал о неофициальных сеансах связи, но не мешал друзьям общаться, наоборот, придумал, как этот факт использовать в собственных целях. Пока Харебин, ожидаемо надев на голову наушники (поэтому аспирант не слышал шаги директора за спиной), в шутку обсуждал с нейробиологом возможность уничтожения ненужных воспоминаний, Федор потихоньку поставил в служебной каморке термос с кофе, предварительно добавив снотворное. Нужна жесткая гарантия, что в 9 утра дежурный, даже случайно, не выйдет на галерею. Других потенциальных «свидетелей» не существовало. Найдёнов заранее позаботился о том, чтобы никакие камеры видеонаблюдения не фиксировали происходящее в ангаре.

Затем разработчик гениального Плана спустился на улицу. Вытащив из джипа сумку с приготовленными вещами, побежал к гаражу. У Найдёнова, как у директора ЦКМ, был универсальный ключ, подходящий ко всем помещениям института. Открыв ворота, Федор вывел наружу один из фургонов и порулил к газовому хранилищу. Еще накануне в один из пустых кислородных баллонов он закачал усыпляющий газ. Подхватив баллон, порулил обратно к ангару.

Перемещаясь от здания к зданию, Найдёнов не опасался, что его действия приметят чьи-нибудь любопытные глаза: на выходные по приказу Федора институтские помещения опечатывались, на территорию никого не пропускали. Исключение делалось только для тех, кто дежурил или имел отношение к экспедиции, например, родственники испытателей, приезжавшие на сеансы связи.

Припарковав машину вплотную к пожарному выходу, Найдёнов достал из сумки неприметную обувную коробку, минуя тамбур, попал в ангар и засунул картонку под металлическую стенку станции. Затем выгрузил баллон, закатил его в угол тамбура к парочке пустых, открыл на всех вентили (за ночь маленькое помещение наполнится усыпляющим газом), закрыл за собой дверь. Обошел ангар по периметру к центральному входу и стал дожидаться Данилу. Аспиранту уготована роль страховки. Если вдруг что-то пойдет не так, Харебин обеспечит директору твердое алиби.

Утром в половине десятого, как и было задумано, Федор вместе с Данилой подъехал к воротам ЦКМ. На дороге бампер к бамперу стояли машины телевизионщиков. Найдёнов за день до торжественного события запретил охране пропускать транспорт репортеров, пока не приедет сам. Расчет верный: журналисты, не признающие препятствий на своем пути, хорошенько вымотают охранников, те, оглушенные криками и гудками, потеряют бдительность и не станут слишком усердствовать, осматривая выезжающий с территории институтский транспорт.

Найдёнов махнул рукой, машины с журналистами стали по очереди въезжать в ворота, им навстречу прошмыгнул темно синий фургон.

Гости и родственники испытателей заняли места на галерее. Когда часы обнулились, открылся люк, и повисла недоуменная тишина, директор помчался вниз. Он бы предпочел ворваться в пустующую станцию один, но требовалось обеспечить тылы в лице независимых свидетелей. Федор прихватил Олега Сибирцева – главного врача ЦКМ, Олега Вавилова – главного инженера и «С. Костюкина» – начальника службы безопасности. Харебин попал в список потому, что держал в руках фотоаппарат. Хорошая идея – все увиденное внутри задокументировать, чтобы потом никаких лишних вопросов не возникало.

От входного люка Федор повернул налево, влетел в серверную, схватил со стола маленькую флэшку и спрятал в карман. Уперевшись руками в стол, Федор перевел дух – всё, цель достигнута. Только ни в коем случае нельзя, празднуя победу, расслабляться. Это он сделает тогда, когда попадет домой. А пока – следует доиграть роль потрясенного невероятным происшествием директора.

Последующие события понеслись в бешеном темпе. Федор произнес перед журналистами и родственниками заготовленную речь, полную недоумений и обещаний во всем разобраться, потребовал от «С. Костюкина», чтобы из станции вынесли (перемешали и уничтожили любые следы) абсолютно все предметы, создал Комиссию по разбору инцидента и сам ее возглавил.

Убедившись, что люди вокруг заняты делом, вечером на джипе доехал до склада, сел за руль поджидавшего его фургона и полночи добирался до далекого лодочного сарая. Только утром, пригнав уже пустой (тщательно вычищенный по дороге на круглосуточной автомойке) фургон обратно на склад, перебрался в «Хаммер» и вернулся в директорский кабинет, к началу сбора членов Комиссии по расследованию инцидента. Первая стадия плана прошла без сучка, без задоринки! Теперь главное – держать дальнейшее развитие ситуации под контролем. Он легко отбил поползновения начальника службы безопасности разобраться с подозрительной обувной коробкой.

Федор поздравил себя и с идеей включить в Комиссию Харебина. С одной стороны, благодаря фотографиям, сделанным аспирантом, директору удалось выявить оставленные на виду «блохи», например, противогаз, скучавший на вершине мусорной горы. Найденов вызвал фирму и организовал вывоз контейнера на свалку.

С другой, хорошо, что парень находился постоянно на глазах. Харебин по собственной инициативе встретился с родственниками испытателей, выяснил про проблемы каждого члена экипажа и мог докопаться, если не до сути, то до мотива случившегося. Федор от души наорал на аспиранта, придумав звонок от возмущенной матери, потерявшей сына.

И что бы уж наверняка никто ни в чем не смог разобраться, после полной перетряски станции, Найдёнов пригласил киношников, которые окончательно уничтожили любые следы присутствия испытателей внутри конструкции.

Только через сутки, оказавшись, наконец, дома, Федор перегрузил содержимое флэшки в компьютер. Сердце радостно забилось: на экране четким порядком выстроились файлы поэтапного создания «Таблицы». Хоть отправляй заявку в Патентную палату прямо сейчас. Но Федор смог сдержать порыв. Нужно действовать осторожно, медленно, чтобы никто ничего не заподозрил. Он ждал столько лет, потерпит еще годик. И Найдёнов начал придирчиво переделывать белозеровский текст под собственный стиль.

Федор знал, что если и возникнут в дальнейшем проблемы, то только со стороны Харебина, который дружил с Артемом, был в курсе достижений нейробиолога. Федор умело перетащил аспиранта на свою сторону. Он засыпал парня обещаниями организовать защиту диссертации (она повисла в воздухе после исчезновения научного руководителя), предложил постоянную работу и жилье (хотя последнее оказалось не столь впечатляющим, Найдёнов не знал о завещании). И потом, когда «Таблица» постепенно поменяла имя открывателя, Найдёнов не сомневался, что Данила промолчит.

Так и случилось.

***

– Догадываюсь, что в последний вечер моя машина не случайно не завелась, – Харебин покинул свой пост у двери и переместился на диван к Максу. – Наверняка, Федор Игнатьевич предварительно над мотором поколдовал. Чтобы я гарантированно оказался в директорском «Хаммере». Ну, а как же с таким «подозрительным» грузом утром выбирался ты?

– В фургоне лежала сумка с вещами и документами – дядя оформил мне шенгенскую мультивизу, оставил кредитные карточки, наличную валюту, – перечислил Макс, отодвинувшись на всякий случай подальше от Харебина, на самый край дивана. – Я надел поверх комбинезона куртку, на голову глубже натянул бейсболку, на нос – темные очки. У ворот на меня никто не обратил внимания, охрана воевала с журналистами, которые не любят, когда их куда-то не пускают. Я спокойно проехал мимо вас с Найдёновым. По данным навигатора легко добрался до арендованного институтского склада, открыл с помощью оставленного в бардачке электронного ключа. Вновь сделал инъекции снотворного каждому члену экипажа, чтобы наверняка хватило до вечера. Закрыл склад и пешком дошел до железнодорожной станции. Там сел на электричку, приехал в Москву, потом в Шереметьево. Первым подходящим самолетом улетел в Европу.

– Но на пограничном контроле тебя должны были остановить! – удивленно вздернул брови Артем. – Информация об исчезновении испытателей сразу попала в выпуски новостей.

– Вас искали на территории ангара и вокруг, – пожал плечами Макс. – Никто не предполагал, что один «марсонавт» в этот момент находится далеко от ЦКМ и улетает из страны. Поэтому я уверенно предъявил паспорт и спокойно продолжаю жить в Испании. Меня ведь никто в международный розыск не объявлял, как и остальных.

Белозеров тяжело вздохнул, расслабил напряженные мышцы и откинулся на подголовник кресла. Он узнал, что хотел. Вопросов больше не осталось, разрозненные фрагменты головоломки встали на места. Что одновременно означало: искать оставшихся членов экипажа бессмысленно, они погибли.

Артем потянулся за очками, поднялся на ноги и развернулся к двери.

– Вам… вам совсем не интересно, – промямлил удивленно Макс: гости уходили?! – сколько мне заплатил Найдёнов?

– Нет, – брезгливо поморщился нейробиолог, на мгновение остановившись. – Предательство и убийство никакими деньгами не оправдаешь и не отмоешь.

– Но я никого не убивал, – захныкал парень. – Я только перенес людей в фургон и вколол снотворное.

Белозеров смерил «юнгу» долгим взглядом: прикидывается наивным дурачком или репетирует речь для суда присяжных?

– Что теперь со мной будет? – не дождавшись ответа, поежился Макс.

– С тобой? Совесть свою спроси, – фыркнул Артем и, уходя, бросил через плечо: – Если от нее что-то осталось.

– С родителями свяжись, пожалей стариков. Хотя,… когда тебя посадят за соучастие в тюрьму, – Данила хлопнул по плечу побледневшего Макса, – может, им лучше о сыне и не вспоминать.

Обратно в отель Артем с Данилой ехали в полном молчании. Харебин, сдав ключи от номера, отправился в аэропорт – он возвращался в Москву. Фиалка, увидев, как нервно сжимает кулаки Белозеров, сначала запихнула его под холодный душ, потом вытащила на прогулку.

Взявшись за руки, они медленно шли по кромке воды, погружая в песок тяжелые ступни. За их спинами пробегала волна и стирала небрежно оставленные следы. На небе очень быстро рассыпались блестками звезды и опустились низко-низко, отражаясь в темной гладкой поверхности.

Они смотрели на горизонт, теряющийся между морем и небом. Артем обнимал жену, вдыхая знакомый цветочный аромат ее волос.

– Мне повезло, – тихо прошептал он. – Неведомым образом я очнулся и выбрался из горящего лодочного сарая. В полубессознательном состоянии добрел до аптеки и рухнул на землю. А ребята… погибли. Чтобы… удовлетворить чужую зависть. Как же больно!

Фиалка наклонила голову к плечу любимого, потерлась щекой: она понимала, какие чувства бушевали в его душе.

– Я так стремился вернуться в прошлую жизнь, – продолжил Артем. – Теперь вот сомневаюсь: стоило ли вспоминать?