Текст книги "Норвежская народная душа в свете германского духа (Антропософский очерк)"

Роль Локи в мистерии Рагнарока огромна: в астральном теле человека он плодит эгоизм и себялюбие, в эфирном теле – ложь, в физическом теле – смерть. Одно связано с другим и друг без друга не существует: где нет стремления к истине, там правит самовлюбленность, прямиком ведущая человека в Хель, в страну смерти. Если сегодня взглянуть на молодое поколение норвежцев, то первое, что бросается в глаза, это физическая несбалансированность многих подросткох: перекормленные тела, вялое выражение лиц, склонность к простуде и к психическому стрессу, патологическая приверженность комфорту. В этом поколении «стариков», если не сказать, идиотов, каждый пятый не в состоянии закончить среднюю школу (бесплатную в Норвегии), как правило, получая от родителей «все», включая жилье, машину, счет в банке. Такое положение только усугубляется новейшими тенденциями в системе норвежского образования, сводящими образование к приобретению тех или иных чисто практических навыков, «мгновенно» себя окупающих: не развитие, но «полезность обществу». При этом никто не в состоянии задать себе вопрос: какая польза обществу от потерянного индивида?

Психопатическая озабоченность «ранней диагностикой», с ее многократным ультразвуковым облучением еще не рожденного человека, приносит в мир одно ослабленное поколение за другим, причем, ослабленность эта идет по линии духовного развития, и последующая вакцинация «от всего» планомерно доводит до нуля духовные потребности как таковые: производится расчетливый, рассудительный, гиперактивный продукт, исключительная полезность которого состоит именно в его приземленности. И если перед нами шестнадцатилетний партийный секретарь, он же член городского управления, он же участник летних партийных школ, он же общественно ангажированный активист, без малейших препятствий публикующий любой вздор в центральных газетах (особенно, если он к тому же еще и мусульманин), то можно сказать наверняка: вот он, культур-марксистский идеал демократически благоденствующей Норвегии. Этот психопатический идеал «имплантирован» в самую сердцевину системы образования и воспитания: на место душевно-духовного авторитета поставлен авторитет рассудочный, мертвый, подкрепляемый чисто марксистской установкой на групповое, корпоративное «мы» – сознание. Выход из этого комфортабельного кошмара возможен лишь на пути осознания «сновидческой» истины Севера: жизнь есть только суровая школа, которую необходимо пройти на пути к миру духовному. Эта мысль несет в себе идею временности самого физического, в противоположности вечности мира Бальдура, который ведь только скрылся от взора людей. Бальдур вернется, если всё, что есть в мире, все без исключения, станет на его сторону: если всё проникнется светом.

4. На просторах мультикультурализма: ложь о правде

Непонимание должно с необходимостью господствовать у тех, кто в качестве социал-демократа хочет установить удовлетворяющее всех состояние.

Р.Штейнер

Сознание, с которым сегодня имеет дело норвежская культура, академические теоретики склонны называть «массовым», при этом безнадежно путая особенности поведения «толпы» с сущностью самого сознания, за которой стоит активность астрального тела человека. У каждого свое астральное тело, своя, а не «соседская», душа, и эта автономность душевно-духовного есть, собственно, человеческий признак, в отличие от животности, которой как раз присуща групповая душевность. Что же касается «эффекта толпы» и «манипулирования сознанием», то в этом случае налицо понижение уровня сознания, которое по-прежнему остается индивидуальным. Пониженное сознание, это некая «вялость» духа, «вдавленность» Я в повседневно-бытовое «я», «прилипание» рассудка к догме и стереотипу. Это в определенном смысле измена самому себе, добровольная (или безвольная) уступка паразитирующим на человеческом мышлении разрушительным азурическим силам. При всем здравомыслии норвежцев, тон в разного рода общественных дискуссиях неизменно задает элитарная корпоративность, главной особенностью которой является нетерпимость к диалогу. Еще в 1980-х годах в своих «Заметках о действительности» К.Скаген отметил, что социальная критика в Норвегии мертва, ибо в расчет принимается (все той же «элитой») лишь одна точка зрения. Именно тогда, более тридцати лет назад, и выплыло на поверхность «общественного мнения» нелепое представление о некой над-общественной группе как об абсолютной «элите» (получающей указания непосредственно от глобальной закулисы). Фальшивый идеал «партийности» полностью оттеснил здоровые народные представления о смысле жизни, нарушив тем самым баланс в душевно-духовном строе норвежцев. Ранее ориентированное на индивидуальную борьбу за выживание на фоне добровольной помощи соседу, сознание норвежца «модулировало» в сторону крайнего эгоизма и меркантильной расчетливости, тем самым поставив себя в рабское положение по отношению к «задаюшему тон» ростовщическому менталитету. Одним из наиболее смехотворных выражений этой подчиненности потомков викингов интернациональному мафиозному кагалу стала передача виллы Квислинга (последнего патриотически настроенного норвежского политика) одиозному лже-музею холокоста, отравившему своими дешевыми поделками не одно уже поколение легковерных норвежцев. Именно рациональность норвежского мышления с перевесом в сторону техницизма, пресловутое «стоять ногами на земле», и стала первой жертвой ползущего на мир «змея»: «элитарность» административной верхушки переросла всякие партийные рамки, став в первое десятилетие XXI века прочно укоренившейся во всех сферах норвежской жизни системой контроля мнений. Сегодня в Норвегии имеется тольно один тип политика, оснащенный одними и теми же закулисными устремлениями, и эта своего рода эпидемия «одного и того же» беспрепятственно распространяется везде, где только есть устремление к «благоденствию». Так создается «мнение большинства» как гарант «демократических ценностей», которые отнюдь не являются ценностями индивида.

Индивид, как нечто абстрактное и потому безобидное, является излюбленной темой норвежских официальных дискуссий, при этом строго соблюдается основное правило: никоим образом не касаться индивида самопознающего, готового немедленно улизнуть из надуманной дискуссионной схемы. Самопознающий индивид (хотя в действительности речь идет только о личности) есть сегодня своего рода табу, так что даже невинный намек на самопознание выглядит весьма подозрительно. Служить обществу, не разбираясь в себе самом и максимально гася в себе познавательные способности, вот норма сегодняшнего норвежского – и в целом европейского – благоденствия. На этом фоне, разумеется, не может идти речь о народном характере, каким выступил в свое время Пер Гюнт, сегодня это крайне неактуально и… неприлично. Сегодня норвежец пьет кофе марки «Али», и этим все сказано. На судебном процессе Брейвика была вскрыта «вопиющая ложь» со стороны подсудимого, заявившего, что через десять лет большинство населения в Норвегии будут составлять чернокожие и мусульмане, и его поправили: не через десять, но через тридцать лет. Это типичный пример сегодняшней мертвой рассудочности, больше уже не относящей себя к сути дела: своего рода цифровой сатанизм. И что бы не сказал «подсудимый» – а ведь им сегодня может оказаться любой здравомыслящий – все будет считаться «вопиющей ложью», именно потому, что это мнение индивида. Начиная с 22 июля 2011 года, дня массовой бойни на острове Утойя, Норвегия поставленна перед судьбоносной дилеммой: двигаться и дальше по пути «больше того же самого», или ступить на иной, обращенный к Народной душе и народному характеру путь. Так называемое «большинство» уже сделало свой выбор и намерено свирепо «рвать зубами» всякого, кто настроен иначе. Это глупое большинство представляет для Норвегии не меньшую опасность, чем, собственно, нашествие мигрантов, и суть глупости такова, что глупость всегда кому-то «социально близка», она всегда «своя». Можно ли объяснить массовое ликование норвежцев по поводу голой задницы уродливой мусульманки Шабаны Рехман, спускающей на сцене пивной розовые шаровары, как-то иначе, чем глупостью? И глупость плодоносит тем обильнее, чем больше самоуверенности дают «нормальному норвежцу» его доходы. Потомки викингов, когда-то одаривших Европу своей Я-культурой и открывших Америку, выродились попросту в скучнейших и примитивных потребителей того же самого. Время физической жизни норвежской нации угрожающе подходит к концу, и только самые крайние меры могут изменить ситуацию, своегот рода чудо, заключающееся в поступке индивида, инспирированного Народной душой.

Ждать подобного чуда от расово чуждых мигрантов, даже натасканных в демократических институтах, совершенно бесполезно: никто из них, включая пресловутого пакистанского «министра культуры», в принципе не может «интегрироваться», имея в самом себе иное душевно-духовное устройство. Вопрос об интеграции как таковой не имеет под собой никакой действительности, это чисто рассудочная выдумка, способ «продажи» негодного товара. Ведь вопрос об индивиде как о духовной сущности, возвышающейся над обыденным, рассудочным «я», в принципе не может быть поставлен «норвежским мусульманином», негром или китайцем: это не их задача. Вопрос об индивиде, о солнечном кресте человеческого космического Я, прорабатывается исключительно германскими народами, в каком бы политико-культурном угнетении они сегодня не находились, и этот импульс Я передается народам Восточной Европы, с последующим его закреплением в русско-германской культуре Самодуха. Мультикультурнвя «нагрузка», которую мировая закулиса насильно навязывает Европе, сыграет, конечно, свою удушающую роль, но что может поделать приземленный рассудок с рвущимся к свободе Я? Именно Я-сознание, продвинутое к пониманию космических закономерностей, и называет сегодня всё своими именами: негр есть негр, находящаяся в глубоком упадке человеческая раса, сегодняшней задачей которой может быть только освоение рассудочных навыков – и это всё. Сам феномен «отставания» или меры развития есть часть Божественного замысла, и в этом нет никакой «дискриминации» или «расизма». Напротив, всякое умаление ведущей роли европейцев, и прежде всего германцев и есть расизм, в том числе и на уровне геноцида.

Существует форма человека как таковая, но существуют и ее варианты, каждый из которых имеет свою задачу в мировой эволюции. Спрашивается, какова роль человека, родившегося в Норвегии от китайских родителей? Она та же самая, что и роль китайца в Китае: усвоив, как «свой», норвежский язык и порядки, этот человек будет развиваться по-китайски, следуя своей внутренней, душевно-духовной конституции и только лишь копируя окружающую его жизнь. К примеру, в Германии, в Высшей школе музыки имени Р.Шумана, что в Дюссельдорфе, половина профессоров китайцы, каждый из которых является професисоналом высокого класса. «Профессионал» сегодня означает попросту «технолог», то есть тот, кому совершенно необязательно вдаваться в суть дела, достаточно лишь владеть теми или иными техническими приемами. Представители китайской нации как нельзя лучше подходят как раз для этого: для копирования. Полное отсутствие каких-либо религиозных устремлений – тут китаец попросту копирует индийца – делает китайского технолога идеальным душителем европейской культуры. Китайский профессор в немецкой школе музыки – это не просто исторический нонсенс, но грозное свидетельство растления той части европейской культуры, которая в своей прагматической рассудочности не обращена к духу. Что «производят» в Германии китайские профессора? Они производят одно и то же, а именно, копии усвоенного ими образца, тем самым закупоривая поры дальнейшего европейского развития. А тем временем рядом с парком, окружающим школу имени Р. Шумана, и прилегающим к нему старинным немецким кладбищем грохочет Рейн, этот вечный выразитель германской души, с лежащими на ее дне сокровищами духа, упрятанными рассудительной жадностью нибелунгов. Они и сегодня те же, что и прежде, эти нибелунги, понуро трудолюбивые, политкорректные исполнители воли подземных, подматериальных сил, являющихся ничем иным, как силами сатанинскими. Исключительно материальное, рассудочное, денежно-вещевое, это и есть царство нибелунгов, вход в которое украшает их вечный лозунг: больше того же самого.

Современный норвежский нибелунг живет по очень простой, доступной любому негру схеме: мы не хотим ничего знать. Достаточно спросить любого политика, не желает ли он, вооружившись документированными фактами, доказать, что праздник холокоста действительно имел в истории место, и ответ будет в точности как у фрау Меркель: это и так ясно. Строжайший запрет со стороны мировой закулисы хоть как-то касаться этой темы уже сам по себе является доказательством чудовищной лжи изобреталетей «религии холокоста», тем не менее, ложь эта следует своими путями дальше. И когда нибелунгу-политику не хватает аргументов в пользу привычного и комфортного вранья, на подмогу к нему спешат… комики. Самыми комичными из норвежских комиков оказываются сегодня мусульмане: со всей серьезностью «голодного приезжего» эти дети Корана вгрызаются в совершенно не аппетитную для них реальность, все еще сохраняющую намек на какой-то, чуждый им смысл. И только их неприязнь к нордической культуре и придает их сценическим попрошайничествам привкус натуральности. Мусульманский комик и мусульманский политик – в принципе одно и то же: и там и тут налицо ничем не прошибаемая серьезность глупости. И кто-то как назло спрашивает пакистанского министра норвежской культуры: а в чем она, суть этой нордической культуры, выражается? Да как, в чем, да в тушеной с бараниной капусте. Не в мече же Зигфрида, побеждающего дракона. Норвежский национальный характер? Пер Гюнт на инвалидной коляске. Самое популярное норвежское имя? Али. Будущее Норвегии? Норгестан. Мусульманский политик, он же комик, закулисно питающийся кошерным, даже во сне видит радужную, как флаг гомосексуалиста, мечту: Норвегия – наша страна. Мечта, конечно, так себе, банальна, учитывая рыбьи симпатии нормального норвежца: вот оно, наше мусульманское будущее. Рыба ведь тоже, бывает, вздыхает, однако плывет себе дальше, плывет… Кто-то, явно не нормальный, подсказал случайно оказавшейся в самом центре Осло негритянке: езжай к себе домой в Конго. Он был конечно же расистом, даже не подозревавшим о том, что гордость своей африканской кровью погонит негритянку в редакцию «Афтенпостен», чтобы оттуда предупредить будущее национальное меньшинство: «Мне принадлежит будущее этой страны». Такого рода каннибалистское пожирание другой нации, по типу «кукушонок в гнезде», полностью отвечает кошерному принципу вильсонизма, пресловутой «самоопределенности наций» в лоне ведущей нации и отвечающей ей Народной души. Это и есть та самая, заранее спланированная балканизация Европы, с которой мировая закулися связывает сегодня свое – на руинах национальных культур – благоденствие. К примеру, в Швеции сегодня насчитывается более пятидесяти культурно не связанных друг с другой национальностей, непосредственным результатом чего оказывается тотальная криминализация целых областей страны и полная беспомощность шведской полиции. Это – идеальная для кошерной закулисы ситуация, гарантия того «мира во всем мире», который есть ничто иное, как война всех против всех.

Важным инструментом балканизации Норвегии является сегодня «помощь чужой бабушке»: за одним прорвавшимся в страну «беженцем» – дорогу оплачивает Ротшильд через «Вестерн Юнион» – тянется бесконечный хвост родственников, каждому из которых никак нельзя жить плохо. То, что честный норвежский тугодум зарабатывает себе на протяжение десятилетий, сомалиец получает мгновенно, в день своего приезда, и вовсе не озадачивается поисками какой-то там «работы», занимаясь, единственно, жеванием наркотической травки кхат и производством детей (восемь, двенадцать и более).

Некоторое время назад специально для норвежских сомалийцев были выделены значительные средства для повышения их «культурного уровня», и вот какой результат: четыре миллиона крон (почти тридцать миллионов рублей) оказались «без вести пропавшими», как и до этого «пропадали» все аналогичные дары, и тому, у кого есть сомнения в том, что это чисто кошерный гешефт, тому придется и дальше содержать в своем гнезде кукушку. Не менее кошерно устраиваются в Норвегии косово-албанцы, проникшие в страну в ходе югославской войны: регистрируют фиктивные предприятия, получают в банке щедрый кредит на чужое имя и… ищи их свищи. Несколько проще обстоит дело с чеченцами: как можно больше детей, бесплатная квартира, пособия, пенсии, и все это в обмен на жалобные «ку-ку» по поводу «тирании Кадырова». Среди «норвежских чеченцев» нашелся даже «писатель», ухитрившийся выбить из местного бюджета средства на издание своей «нетленки», в переводе с хромающего русского на мультикультурный. А вот кого Норвегия ждет с удвоенным нетерпением: любого цвета однополую пару, невинных в своей извращенности содомитов, на родине которых за такие штучки полагается смертная казнь. Этим нарушителям собственных национальных этических норм немедленно предоставляется политическое убежище, ежемесячное пособие, в рублях составляющее порядка семидесяти тысяч на каждого, плюс «личный психолог» в местной коммуне, плюс бесплатное жилье и много других явных плюсов, ни один из которых не светит этническому норвежцу. В довершение всего обоим содомитам дают общую, и притом, норвежскую фамилию: теперь это «свои».

В центре Осло есть целый квартал, куда «не ступает нога норвежца»: стоит случайно оказаться в этом гетто, и вмиг забываешь, что ты в Европе, а тем более, на севере. Кстати, гетто во все времена было совершенно добровольным предприятием, суть которого неизменно заключается в неприязни его обитателей к окружающему миру. Именно из гетто испокон веков совершаются всякого рода террористические вылазки, это всецело криминальная среда. Если вспомнить хотя бы «варшавское гетто», эту сливную яму всякого рода мошенничества и преступлений, то вряд ли возникнет удивление по поводу того, что немецкие национал-социалисты распорядились закрыть «заведение». Сегодня подобными гигиеническими операциями заниматься в Европе некому, а тем более, в Осло, где большинство уже составляют «приезжие». Согласно далеко идущим планам мировой закулисы, Европа должна быть насквозь «прошита» чуждыми ей параллельными обществами, должна быть растерзана ими в клочья. В этом состоит истинный смысл придуманной Вудро Вильсоном концепции «самостийности» малых народов, и антропософская наука подтверждает, что сам этот американский президент получал инспирации от Аримана (Сатаны). Стоит всегда обращать внимание на то, что гетто, как правило, располагается в лучших, центральных районах города, и если взять в качестве примера пражское гетто, то как раз в этом месте цены на квартиры самые высокие. В любом провинциальном норвежском городке центр занят мигрантами, покупающими дома вскладчину на деньги, даваемые им норвежским государством, и этот процесс захвата территории усиливается с каждым годом. И как же реагирует на это «нормальный» норвежец-тугодум? А так: трясется от страха. Страх перед ясно вырисовывающейся перспективой гибели норвежской нации полностью парализует какаую бы то ни было инициативу, загоняет норвежца в дурман благоденствия, душит в нем чувство ответственности за будущее: сегодня никто ни за что не отвечает. И чтобы хоть как-то заполнить пустоту своей обворованной рассудком души, нормальный норвежский тугодум бросается помогать неграм, которые его за это только презирают. Так постепенно складывается ситуация национального самоубийства, полностью согласующаяся с планами закулисных глобалистов.

Практика миграционных гетто целиком и полностью строится на однозначном расизме «приезжих»: все вместе и каждый в отдельности не только «гордятся» своей африканской, арабской и прочей не-европейской кровью, но ставят себя выше так по-дурацки благодушно принимающих их норвежцев. Так, первое, что сделала гаитянская негресса, став министром воспитания, так это предложила ввести негритянские «нормы» воспитания (они же «нормы» мусорной кучи), аргументировав свое новаторство именно превосходством гаитянских обычаев над нордическими (!) И то, что в Европе повсеместно мусульмане желают жить по законам шариата, как раз и делает их расистами, и чтобы тугодуму это было непонятно, закулисная власть финансирует всякого рода «антирасистские центры», занятые тем же глобальным надувательством, что и «центр холокоста».

Сегодняшний мультикультурный «микс» есть свидетельство о смерти северо-германских народов, заранее заготовленное мировой закулисой и предъявленное в качестве неоспоримого требования: никаких национальных государств. Единственной полноправной «нацией» оказывается в такой ситуации сама мировая закулиса, с ее шизофреническим «больше того же самого». Глобальная теневая власть неустанно вколачивает в головы тугодумов болезненную идею «гибели Европы», и делает это тем более успешно, чем более склонно «нормальное» сознание к комфортным грезам о материальном благоденствии. Это и есть, впрочем, гибель Европы: погоня за благами «мира сего». Сегодня принято считать самой черной страницей новейшей европейской истории Третий Рейх, но кто же задумывается над тем, что как раз по причине разгрома Гитлера в Европе и наступили сегодняшние «мультикультурные» времена, с их однозначной нацеленностью на истребление европейской культуры и всей цивилизации. Даже будучи люциферическим искажением здорового социального триединства духовной-правовой-производственной сфер, германский национал-социализм питался высокого порядка истинами, он был духовен, и именно поэтому был заранее обречен все той же мировой закулисой на истребление, сопровождаемое безудержно наглой о нем ложью. Именно ложь, принятая в качестве основного правила игры, и воспитала то новое поколение политиков, которых в старой доброй европейской традиции именовали глупцами. Они правят сегодня Европой, эти худшие из худших, выращенные в космополитическом питомнике политкорректных «курсов» и «семинаров», заправленные до отказа волей к разрушению и вовсе не склонные к какой-либо самостоятельности суждений.

Политики стоят сегодня незыблемой стеной, крепко взявшись за руки, подчиняясь одному и тому же глобальному окрику и совершенно одинаковым способом разлагаясь на виду у голосующих за них тугодумов. Политик видит сегодня воочию результаты своей высокооплачиваемой работы, и он ими горд. К примеру, очередное миграционное цунами снесло разом крышу у шведского короля, финского премьер-министра и норвежского министра иностранных дел: эти трое глупцов (плюс многочисленные их копии) предложили для размещения голодных, разутых и раздетых негров свои дворцы, дома и виллы. Может, разутые и раздетые мигранты тоже королевских и вообще избранных кровей? Откуда охотящийся в джунглях на крокодила негр может знать, что в мире есть Норвегия или Швеция? Кто настропаляет негра рвануть неизвестно куда? Кто дает доллары?