Текст книги "Черный PR (сборник)"

– Ха! Отопрется, только себя опозоришь.

– Так ведь ему все равно надо автора брать! Это же приказ!

– Ну, скажет, что именно я им не подхожу, да возьмет другую, посговорчивее. Ипойдут! Деньги-то зарабатывать надо. Тут выбирать – или под старика, или на улицу…

– А если ему назначат автора?

– Не посмеют навязать. С ними считаются. Хозяин – барин. Ты пройдись по телекомпании и посмотри, кто любимое детище, а кто пасынок.

– Кто?

– «Новости» – любимое детище. Хороший ремонт, полное компьютерное оснащение. РКС – любимое детище, они деньги приносят. Была у них? Нет? О! Шикарный офис, бар, компьютер, комната отдыха… А кто пасынок? Все мы, авторы бюджетных программ – о детях, о культуре, о селе… Компьютеров у нас нет, по старинке носим машинисткам отпечатывать написанные от руки тексты для дикторов.

– Я думаю, машинисток скоро сократят, так как это – вчерашний день.

– Конечно! Но сначала нас сократят – нас, которые сидят в обшарпанных кабинетах, на кривых стульях.

– Что же ты будешь делать?

– Ну, дома буду сидеть, муж пообещал, что прокормит. А там – видно будет… Ты-то что будешь делать?

– Не знаю…

Однако после этого весьма интересного разговора Даша уже знала, что надо делать… «Как все легко и просто, оказывается: сумела угодить мужчине, от которого зависит твоя судьба, – значит, покупаешь себе работу, относительную стабильность, зависящую от его прихоти. Хм… А ведь Римма сейчас пойдет по другим кабинетам, и будет там рассказывать о возможности остаться на любимой работе. А если она права, и другая бедолага журналистка окажется не столь щепетильной? Значит, кто-то другой купит себе возможность остаться? Да что там, в конце концов, за Станислав Петрович такой? Можно ли с ним договориться?» Даша подошла к зеркалу. Пристально осмотрела себя. Сможет ли она произвести впечатление на пожилого мужчину? Наверно, сможет. Ведь увела же мужа у Бачуриной, а с похотливым стариком не справится? Ну что ж, пора наведаться в рекламную службу.

Она спустилась на первый этаж, остановилась перед дверью с табличкой «РКС», постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла. Ее взгляду предстал просторный офис с действительно хорошим ремонтом, с дорогой удобной мебелью. В офисе сидели люди, которые смерили ее вопросительным и высокомерным взглядом. Любимое детище…

– Привет! – как можно небрежнее произнесла Даша. – Я к Станиславу Петровичу.

Навстречу ей вышел тот самый мужчина, которого она уже как-то раз видела в монтажной. Невысокого роста, седой, с тонкими презрительно и высокомерно сжатыми губами, с толстыми очками на толстом носу. Впрочем, дорогие джинсы, из кармана которых выглядывает дорогой мобильник, делали его привлекательнее, моложе и стройнее.

– Чему обязан?

– Разговор есть.

– Пройдемте.

А вот и комната отдыха, вернее, уголок, отделенный от основного помещения бамбуковой занавеской. Диван с большими подушками, телевизор, бар, мягкий ковер на полу, низенький столик… Ну-ну… Сели на диван, очень располагающий к неофициальному общению. Глаза за толстыми стеклами буравят ее не очень любезным взглядом. Тот еще тип… Но – что делать…

– Я слушаю вас. Даша, если не ошибаюсь?

– Да, не ошибаетесь… Это, значит, и есть РКС – рекламно-коммерческая служба.

– Она и есть.

– Наш новый директор говорила, что вам нужен автор.

– Возможно.

– Вот я и подумала…

– А знаете, не только вы подумали. В последние дни к нам не зарастает народная тропа.

– Вот как? Не значит ли это, что вы уже определились с автором?

– Автор, собственно, у нас есть, Сергей Николаевич. Нас он устраивает. Но в связи с большим количеством работы мы готовы рассмотреть и другие кандидатуры. Тем более, что руководство, учитывая значимость нашей службы, дает добро. Однако нас они пока не устроили. Как я понял, вы тоже хотели бы занять вакантное место, тем более, что положение ваше незавидно, насколько я знаю.

– Вовсе нет! У меня много приглашений в коммерческие телекомпании, на радио… Но я хотела бы… поработать в рекламе.

По его насмешливому взгляду она поняла, что он не верит ей.

– В коммерческие телекомпании? Какой отстой!

– Потому я и пришла к вам.

– А вы знаете специфику рекламных фильмов?

– Честно говоря, мне не приходилось работать в рекламе.

– Вот именно. Однако желание есть – а это уже кое-что. Давайте поступим так… Сейчас я не могу уделить вам больше времени. А давайте-ка, к примеру, завтра, посидим после работы в каком-нибудь кафе. За чашечкой кофе я расскажу вам о том, как надо делать рекламные фильмы, какова их специфика, все плюсы и минусы нашей работы. И если вам это окажется по душе, то мы возьмем вас. Идет?

– Идет. Спасибо вам, Станислав Петрович.

– Пока не за что.

В конце следующего рабочего дня Даша не пошла на служебный. Затихли шаги и голоса сослуживцев, спешащих на автобус. В дверь вкрадчиво постучали. Вошел Печенкин, важный и представительный.

– Вы готовы?

– Да, конечно. Куда мы пойдем?

– Поедем.

Они спустились во внутренний двор. Из гаража выехала служебная «Волга», приписанная к РКС. Она лихо притормозила у крыльца, на котором они стояли. Печенкин открыл переднюю дверь и сел рядом с водителем. Даша, соответственно, пристроилась сзади. За рулем сидел водитель РКС Паша Амосов, черноусый видный парень с крепкой стройной фигурой, охочий до женщин. Он ласково улыбнулся Даше, словно погладил ее черным бархатом глаз.

– Добрый вечер. Как дела?

– Лучше всех!

– У такой красавицы не может быть иначе. Почему вы до сих пор не у нас? Самые красивые девушки – у нас, в РКС.

– Возможно, я и буду у вас. Все зависит от решения Станислава Петровича.

– Сейчас мы обсудим этот вопрос. Паша, давай в «Випс».

– Как скажете.

– Випс? Что это?

– Ресторан. Наше любимое место. Мы всегда там гуляем. Армянская кухня, восточная музыка. Поет Есаян.

Поскольку Даша не знала, кто такой Есаян, она предпочла промолчать. Однако, как много она не знает… Перед ней открывалась совсем другая жизнь: рестораны, деньги… И все, что связано с волшебным миром рекламы. А что знала она до сих пор? Работа, общение с трудоголиком Гориным, который даже после секса нервным голосом, как будто он на совещании, продолжал обсуждать текущие производственные дела. Теперь на Печенкина она посмотрела другими глазами – он показался ей волшебником, который может дать ей пропуск в этот прекрасный мир. А машина тем временем ехала по центральным улицам, играла музыка, Печенкин и Паша обсуждали какие-то свои дела.

Но вот и «Випс». Раздевшись в гардеробе, Печенкин и Волкова вошли в небольшой, но уютный зал. Навстречу им поспешил официант, молодой чернявый армянин.

– Добрый вечер, Станислав Петрович, дорогой вы наш гость! Вот столик для вас и для вашей спутницы.

Сели за столик, стоящий особняком, так что они казались отделены от посторонних глаз, зато им открывался вид на весь зал и на сцену. Станислав Петрович протянул ей меню.

– Мне только кофе.

Официант принес по чашечке кофе.

– Итак, поговорим о рекламе, – деловым официальным тоном начал Печенкин, словно приготовился читать лекцию. – Какая главная цель рекламного фильма?

– Показать красиво то, что надо продать.

– Да, но не совсем. Главное – угодить клиенту. И вот тут-то иногда приходится наступать на горло песне. Например, вам кажется, что именно так будет красиво, у вас творческое горение и вдохновение, а клиент говорит, что ему важно другое, то, что вам кажется не очень красивым, не заслуживающим внимания и не вызывает у вас вдохновения… Но написать надо так, как если бы у вас было вдохновение, написать надо красиво.

– Ну, это понятно.

– То есть это не пугает? Уже хорошо. Тут важно понять, что в рекламе главное не вы, творческая личность, как в ваших авторских передачах, главное – клиент. Тут надо засунуть свои амбиции куда подальше. И может случиться так, что вам кажется, будто фильм хороший, а клиент будет топать ногами и обзывать вас бездарностью.

– Ну так что? Он платит деньги, значит, имеет право.

– Вот как? Хм… Уверяю вас, Дарья, что именно этого не могут перенести наши журналисты. У нас же все гении, все с короной на голове.

– Я не столь амбициозна. Я простая девушка из деревни.

– Однако вы закончили МГУ, да и здесь уже прошли испытание медными трубами.

– Уверяю вас, испытание медными трубами я прошла успешно, звездной болезнью не заболела.

– Мне нравится, как вы рассуждаете. Пожалуй, я возьму вас. А потому предлагаю выпить что-нибудь покрепче за наше предварительное соглашение. Вы как?

– Положительно.

Печенкин заказал коньяк с лимоном и мясное ассорти. Пока ждали заказ, заиграла томная музыка, появился Есаян. «А я и не знал, что любовь может быть жестокой, а сердце таким одиноким, я не знал… я не знал…» – запел он бархатным волнующим голосом, с приятным армянским акцентом. Чья-то невидимая рука легким мановением поставила перед сильно охмелевшей журналисткой таинственно мерцающую рюмку, украсила стол большим блюдом с мясным ассорти.

– Предлагаю выпить за удачу! – изрек Станислав Петрович.

Они чокнулись, Даша осушила обжигающий напиток, закусила лимоном.

– Потанцуем? – предложил Печенкин.

Они вышли на танцпол, закачались в медленном танце. Сначала старик держался на приличном расстоянии, но постепенно его пальцы настойчиво стали двигаться по ее спине, ощупывали ее, проскальзывали в укромные уголки. Даше стало противно, она хотела инстинктивным движением сбросить эти раздражающие ее чужие руки, шныряющие по ее телу, как тараканы, но вспомнив, зачем она здесь, поплотнее прижалась к нему. Он одобрительно улыбнулся. В первый раз на его надменном лице она увидела улыбку.

Потом они опять сидели за столиком, пили коньяк и закусывали… И опять танцевали… Даша чувствовала, что перепила. Но она и хотела напиться. На трезвую голову она бы не смогла… Но вот бутылка допита, от мясного ассорти – голая тарелка с обглоданной кожуркой. Печенкин расплачивается с официантом, шепчет ей на ухо:

– Может, продолжим?

– С удовольствием! – кивает головой Даша. – Вы – потрясающий мужчина!

– О, что ты! Я старик для тебя.

– Нет, вы любому молодому фору дадите.

Станислав Петрович расплатился с официантом, в гардеробе галантно накинул на свою спутницу плащ, и они вышли на улицу. Режиссер поймал такси и что-то тихо сказал водителю. Затем повелительным движением указал своей спутнице на заднюю дверь. Уселись – мужчина впереди, девушка – сзади. Водитель окинул их понимающим взглядом и усилил громкость приемника. Салон наполнился музыкой. Пьяная Даша откинулась на спинку сиденья и отдалась на волю течения – пускай несет, куда вынесет. «Что я делаю? Зачем? Разве это так уж необходимо?» – пытался прорваться сквозь затуманенное сознание трезвый голос. «Я пьяная, я не понимаю, что делаю и не отвечаю за свои поступки. Возможно, когда протрезвею, мне будет стыдно», – дурашливо глумился пьяненький голосок. Минут через десять они вышли около гостиницы «Центральная». Печенкин велел Даше подождать, а сам отправился на разведку.

Они поднялись на лифте на какой-то этаж, она даже не обратила внимания, на какой… Затем по мягкой ковровой дорожке прошли через длинный коридор и остановились у одной из множества одинаковых дверей. Печенкин вставил ключ с тяжелой деревянной биркой в скважину, и их поглотила душная, пахнущая гостиницей темнота. Станислав Петрович нащупал выключатель, комнату окутал тусклый желтоватый свет. Даша огляделась. Двуспальная кровать с потертым пледом, из-под которого по-больничному стерильно выглядывают белые уголки подушек, столик с графином из тусклого стекла и два граненых стакана… И ей стало так безумно одиноко в этом казенном доме!.. Она казалась себе птичкой, запертой в клетке. Дверца захлопнулась, птичка заметалась, или нет, заметалось в страхе и отчаянии ее сердце, словно маленькая, слабая птичка.

Разделись… Несмотря на то, что изрядно выпила, Даша ощущала неловкость, смущение и бесконечное отвращение. Она уже готова была заплакать от жалости к себе, к Горину, который уже заждался ее – она слышала, как несколько раз в сумочке звонил телефон… Она понимала, что в этот момент совершает что-то непоправимое, но в то же время ощущала и неотвратимость этого непоправимого. Как ни печально, ни обидно, но произойдет то, что должно произойти…

Печенкин мягко потрепал ее по щеке и сказал, что сейчас придет.

Вернулся он быстро, с пакетом, из которого выложил на стол фрукты, коробку конфет и бутылку вина. Даша сразу нашла себе дело – захлопотала, моя фрукты и стаканы. Грустные мысли отступили, тем более, что вино оказалось неплохое. Завязалась оживленная беседа, причем надо отдать должное Печенкину – он показал себя превосходным собеседником, шутил, рассказывал смешные истории про их телевизионных коллег. Неловкость и смущение отступили.

Постепенно от стал придвигаться все ближе, раз – и Даша уже сидит у него на коленях, два – и его пальцы бегают по ее телу, освобождая от одежды, три – свет погас, четыре – она, обнаженная, в постели, зябко дрожит, к ней под одеяло проскальзывает голый мужчина, похотливо прижимается, находит ее губы, впивается в них торопливым и грубым поцелуем… Пять – вот оно и случилось. С чувством облегчения Даша пошла в душ, с наслаждением смыла с себя водой следы от чужих прикосновений. Когда вышла – в комнате вновь горел свет, а Печенкин, одетый и застегнутый на все пуговицы, уже ждал ее, выражая нетерпение.

– Нам пора, – он красноречиво взглянул на часы. – Одна до дома доберешься?

– Доберусь.

– Я могу проводить, но это нежелательно, все-таки я – человек семейный.

– Нет-нет, не беспокойтесь, я доберусь сама.

– Насколько я знаю, ты живешь где-то рядом.

– Да, пять минут пешком. Не беспокойтесь, я дойду.

Выйдя из гостиницы, они довольно холодно простились, он поспешно зашагал в одну сторону, а Даша – в другую.

Действительно, домой она добралась быстро. Если не за пять, то уж за десять минут точно. Горин встретил ее мрачный и злой.

– Где была? – дрожащим от гнева голосом спросил он.

– Да-а-а… – она неопределенно махнула рукой.

– Да ты совсем пьяная! Кто тебя так напоил?

– Пила… с РКС-никами.

– Как это тебя к ним занесло?

– А так – меня, кажется, направляют в РКС редактором, ну и пришла я в коллектив, познакомиться… Они мне и налили. Отказываться неудобно было, ты ж понимаешь.

– А почему ты не отвечала? Я звонил… раз десять, наверно!

– Да? Прости, не слышала. А сейчас я безумно хочу спать. Давай обсудим все завтра. Тем более, есть что.

Глава 7

На ближайшей летучке Марго, восседавшая во главе президиума, представила коллективу нового редактора рекламно-коммерческой службы.

– Коллеги, сейчас я хочу проинформировать вас о кадровых перестановках. Все вы знаете, что наболевшей проблемой для нас долгое время была РКС, вернее, то, что в этой весьма значимой для нас службе до сих пор не было профессионального редактора. К сожалению, Игорь Александрович никак не решал этот вопрос, и вообще – с непростительной небрежностью относился к РКС. В результате низкопробные телеподелки засоряли наш эфир, низкое качество рекламного продукта отталкивало от нас рекламодателей. Вчера я приняла решение переместить туда в качестве редактора РКС Дарью Волкову. Ее проект закрылся, и мы пока не знали, каким образом использовать ее таланты. Уверена, что там Даша будет на месте. И надеюсь, что в самое ближайшее время ваш новый автор удивит нас высоким качеством рекламной продукции. Даша, поздравляю с вступлением в новую должность! Я уверена, что – как вы радовали нас в региональных проектах, так же будете радовать и в рекламных.

Все взгляды обратились на новоиспеченную рекламщицу. «Непотопляемая…» – услышала она завистливый шепот Деевой. Поймав на себе понимающий и сочувственный взгляд Риммы, она обворожительно улыбнулась ей и помахала рукой. «Все о’кей, детка! Не жалей меня! Все о’кей…»

Домой Даша шла в хорошем настроении, но, переступив порог, сразу поняла, что Горин не в духе.

– Даша, мне надо с тобой поговорить.

– Может, я сначала поужинаю? Все-таки я с работы…

– Нет, я не хочу ждать. Не могу. Я хочу все выяснить.

– Да что выяснить-то?

Она устало бросила сумочку в прихожей. Ей стало ясно, что он что-то знает. Чтобы оттянуть неприятный разговор, она нарочно долго мыла руки. Однако всю жизнь в ванной не просидишь, пришлось выйти.

– Если ты хандришь, не порть, пожалуйста, настроение другим. У меня сегодня был хороший день: меня официально перевели в РКС на должность редактора. И приказ подписан. Я считаю, что это – моя очередная победа. Так что вместо того, чтобы косо смотреть на меня, лучше поздравь.

– И благодаря чему, вернее, кому, ты этого добилась? Грубо говоря – каким местом?

– Ты хочешь меня оскорбить?

– Даша, сегодня я видел нашего водителя…

– И что?

– Он рассказал мне, на каком условии Печенкин согласился бы взять нового автора.

– Вот как? Откуда он знает?

– Думаю, на студии это ни для кого не секрет. Те девушки, которым он это предлагал, молчать не захотели.

– Глупости! – Даша пожала плечами. – У нас любят посплетничать. Тем более любят посплетничать на такие темы водители, как люди грубые и пошлые.

– Я бы поверил тебе, если бы не знал наверняка. Мне не только водитель говорил…

– А кто еще? Уж не бывшая ли твоя супружница? О! Ей-то сам бог велел вбить клин между нами!

– Я не буду тебе говорить, кто мне еще сказал, но… Лучше скажи мне прямо, глаза в глаза – у тебя что-то было с Печенкиным?

– Конечно, нет, – Даша нервно засмеялась, отводя глаза и краснея.

– Все ясно, – убитым голосом сказал Игорь. – Это было в тот день или в ту ночь, когда ты пришла пьяная?

Тут Даша не выдержала, ее затрясло, и она закричала в истерике:

– Да, у нас было! И не тебе меня обвинять! Я хочу работать! Понимаешь? На ГТРК, а не курьером или поломойкой. Ты-то вот не можешь после того, как генеральным директором поработал, в курьеры пойти! И я не могу в поломойки пойти после того, как звездой экрана была, фильмы снимала! Не могу и не хочу! Я хочу заниматься любимым делом! А ты сам знаешь, что Марго хотела уволить меня! А единственный способ был остаться в телекомпании – это попасть в РКС, а попасть туда можно было только через постель с Печенкиным! Ну, что тебе непонятно?

– Мне непонятно, зачем ты сделала это. Разве тебе не ясно, что в сделки с совестью вступать нельзя? Что ни одно хорошее дело не может быть оправдано, если ради него сначала пришлось совершить плохое?!

– Ой-ой-ой, только не надо мне морали читать! Ты говоришь, как идеалист! Как святой! А посмотри на себя – разве не ты бросил свою жену?

– Я бы поступил вдвойне хуже, если бы не бросил ее, а после того, что у нас было, продолжал жить с ней.

– Как же, по-твоему, надо было мне поступить?

– Во-первых, сказать мне. А во-вторых, уволиться. Но не потерять при этом лицо.

– Да? А на что бы мы жили?

– Это временные трудности. Их можно пережить! А своим предательством ты сделала нашу дальнейшую совместную жизнь невозможной.

Даша разрыдалась.

– Да чего вы все ополчились на меня? Чего вам всем от меня надо? Дайте мне спокойно работать и жить!

– К сожалению, в жизни всегда приходится делать какой-то выбор. Свой выбор ты сделала. Я ухожу.

– А как же я?

– А ты… Ничего-то в этой жизни ты не поняла…

Он нервно покидал свои вещи в сумку, с которой приехал к ней, и ушел.

Даша бессильно опустилась на пол и застыла, закрыв лицо руками. Ей было безумно жалко себя! Как впоследствии она жалела, что не послушалась Горина и вовремя не уволилась!.. Но в тот момент она считала, что поступает правильно.

Часть четвертая

Глава 1

Даша нажала кнопку на видеоплеере и обнулила материал. Нули… Человек на экране застыл с занесенной ногой. Сейчас она нажмет кнопку «Play» и пойдет отсчет – один, два, три… Человек на экране сделает шаг… Вот если бы в жизни можно было отмотать назад и вновь начать с нуля, если сделанный тобой шаг неудачен… Или нажать на паузу, чтобы было время подумать перед тем, как сделать этот решающий шаг…

Отсмотрев материал, редактор РКС вернулась в офис. Все уже сидели на своих рабочих местах. Окинув взглядом коллег, Даша подумала: «Начало-ось утро в деревне…»

А утро в рекламно-коммерческой службе обычно начиналось с того, что смурной Жан Жаныч, вздыхая и судорожно поправляя галстук, обводил присутствующих воспаленным и жалобным взглядом и призывал замогильным голосом:

– Господа, кто-нибудь!.. Я денег дам!

Обычно сбегать в ближайший ларек вызывалась менеджер Петрова Алла, так как Жаныч за услугу разрешал купить что-нибудь для себя. А потому и в этот раз Алла с готовностью отозвалась:

– Ага! Чего хочешь?

– Как обычно…

– А закусить?

– Ой, возьми что-нибудь на свое усмотрение. Ну, и… себе чего-нибудь.

Жан Жаныч Санников, мужчина в возрасте около пятидесяти, высокий и видный, одетый с иголочки, всегда в строгих и элегантных костюмах, считался самым успешным менеджером. Интеллигентность его лица подчеркивали очки, а над верхней губой темнела темная полоска усов. Он держался несколько вычурно, словно позабыл выйти из роли короля или, на худой конец, герцога. До того, как ветром перемен занесло его в рекламу, он играл в театре. Затем спился, был с позором изгнан и в итоге прибился на телевидение в РКС.

Еще один менеджер, Алла Петрова, двадцати пяти лет, аппетитная толстушка, крашеная блондинка, с наивным, добрым и глуповатым лицом. Однако, по словам Печенкина, она была далеко не проста и уж совсем не добра. Она окончила колледж культуры, или попросту «кулек», по специальности «оператор». Стажировалась в ГТРК. Разумеется, больше всего на свете ей хотелось как-то зацепиться здесь, однако о том, чтобы неопытной девушке устроиться оператором, не было и речи. Практика подходила к концу, а вместе с ней и возможность получить работу. И тогда Алла пошла ва-банк – заметив, что на нее с вожделением поглядывает шофер Юрка Петров, простой рабоче-крестьянский парень под сорок лет, она сошлась с ним. Буквально за считанные дни он бросил старую жену и дочь, Алла спешно забеременела, и когда она дохаживала последние дни до родов, подоспел его развод, пара расписалась, а там и сын родился. Чтобы избавиться от прежней семьи, родители Аллы пошли на жертву: отдали отставной жене с ребенком свою трехкомнатную квартиру, а сами вместе с дочкой вселились в дом к зятю. Отсидев в декретном, Алла, благодаря хлопотам мужа, вышла-таки на работу в ГТРК. Но, поскольку в операторы ее категорически не хотели, а не уважить заслуженного работника Петрова не могли, ей предложили попробовать свое умение на рекламной ниве. И, в целом, получилось. Алла брала своим обаянием – сельским мужчинам нравилась ее свежая, пышная красота, а если обаянием не получалось, она давила на жалость: «Ой, согласитесь, а то уволят, а ребенок маленький, а и пойти мне некуда».

Творческих работников в рекламно-коммерческой службе было два: бывший летчик Сергей и оператор, он же режиссер-постановщик, Игорь Малышев, высокий и стройный брюнет, затянутый в джинсы, с вихлястой походкой, молодящийся мальчик под сорок. Про него Печенкин упомянул вскользь, что Малышев женат не был, ведет себя высокомерно, ездит на иномарке и увлекается молодыми девушками.

К приходящим относились девушки-«погодницы». Их было пять… Как раз в этот момент в офисе появилась, одарив всех американской улыбкой, всеобщая любимица Маша, в прошлом году победившая на местном конкурсе красоты, но в масштабах страны не попавшая в десятку, зато приглашенная на ТВ в качестве ведущей, высокая, под метр восемьдесят, очень стройная шатенка, в свободное от учебы время подрабатывавшая моделью.

– Сергей, я не опоздала на монтаж?

– Нет, дорогая, – редактор тепло ей улыбался, вокруг его сощуренных, как у кота при виде сметаны, голубых глаз собрались морщинки.

– Ну и хорошо – я же такая, всегда везде опаздываю.

– Кофейку? – лебезил Игорь.

– Ой, да, спасибо, я бы с удовольствием.

Она уселась около рабочего стола Сергея. Игорь хлопотал около нее с кофе.

– Текст-то не забыла? – медово улыбался Сергей.

– Кажется, нет, но я сейчас проверю, – Маша стала рыться в маленькой сумочке, доставая по очереди то косметичку, то зеркальце, то заколку… Наконец извлекла сложенные в несколько слоев мятые листы бумаги.

– Ой, ну слава богу! Вот текст. А то я ж такая – вечно все забываю.

– Тебе это простительно, с твоей-то красотой, – пел Игорь, поднося чашечку чуть ни к ее губам.

Пронаблюдав эту сцену, Даша не выдержала:

– Простите, могу поинтересоваться, о чем речь?

– Мы сейчас будем монтировать фильм, – холодно пояснил Сергей.

– Кто авторы?

– Ну, в командировку ездили: менеджер Алла, так как это ее клиент, Игорь как оператор и режиссер-постановщик и Маша как ведущая и автор, по огромной просьбе клиента. Маша записала много комментариев к этому фильму, так что, думается, фильм она украсит.

– Фильм-то она, конечно, украсит, она же наша ведущая, а всем известно, что самые красивые ведущие – у нас. Но по какому праву она – автор?

– Ну, я не мог поехать, – пожал плечами Сергей. – У меня другая работа была. Я же не вездесущий. И потом, у нас так часто практикуется, что девочки сами едут и сами пишут.

– Допустим, хотя это было в последний раз. Но ты читал ее сценарий?

– Нет. Она его только что принесла.

– Ты будешь его читать?

– Нет, а зачем? Я Маше доверяю. Она уже не первый раз…

– Дай! – Даша протянула руку. – Маша, дай свой текст, я проверю.

Маша недоуменно захлопала длинными ресницами.

– Сережа, что это?

– Это наш новый редактор, Даша Волкова.

– А ты?

– Ну, и я редактор, мне дали ее в помощь. Дай ей посмотреть, в принципе, она имеет право.

Маша протянула свой текст Даше. Та внимательно прочитала.

– Это никуда не годится.

– Да? А что там?

– Во-первых, Маша, сразу видно, что ты незнакома с телевизионной спецификой написания текстов: у тебя, как у Льва Толстого, сплошные нагромождения из сложноподчиненных предложений. На слух воспринять это просто невозможно. Если бы все это было еще грамотно согласовано… Но у тебя с согласованием проблемы.

– Ну, может и так… Я в школе по русскому троечница была.

– Заметно… Сплошные грамматические и синтаксические ошибки, про стилистику вообще молчу. На, Сергей, убедись сам.

Сергей нахмурился, пробежал глазами написанное.

– Да, она права.

– Ой, и что теперь делать?

– Если монтаж отменить нельзя, – взяла инициативу в свои руки Даша, – пусть Сергей отредактирует текст, а лучше – попросту перепишет.

Сергей нахмурился, однако вооружился чистым листом бумаги, ручкой и принялся писать.

– Может, за комп сядешь? Так ведь быстрее? – предложила Даша.

– Ты же знаешь, я с компом на «вы». Мне удобнее от руки.

Печенкин, молча наблюдавший эту сцену, незаметно для других показал Даше большой палец и заговорщицки подмигнул: «Здорово ты их сделала!»

Через двадцать минут Сергей объявил, что текст готов и можно на монтаж.

А тут и Алла подошла. Она купила бутылку беленькой, черный хлеб, колбасу и сало. В целях конспирации поставили все это в бар, предварительно порезав и разложив закуску на тарелочки.

– Жаныч, готово!

– Ну, что ж я один буду, как алкоголик какой… Приглашаю всех!

– Мне еще сценарий писать, – попробовала возразить Даша.

– Кто откалывается от коллектива, тот нам не друг. И вообще, вызывает подозрения – не стукач ли… – выдавил из себя Жаныч.

– Напишешь свой сценарий. Мне вон вообще на монтаж, – усмехнулся Сергей.

Вся компания сгрудились возле бара, Жаныч дрожащей рукой разлил водку по рюмкам, выпили, закусили. Затем Даша вернулась к сценарию, менеджеры – к обзвону клиентов, а Сергей с Машей – на монтаж.

Однако сегодня Жанычу оказалось мало одной бутылки. Алла сбегала за второй. К ней уже никто не притронулся, пил один Жаныч.

К обеду он набрался так, что уже, не прячась, поставил перед собой начатую, третью бутылку, и пил, не закусывая. Крепко думая какую-то свою хмельную думу, он периодически опрокидывал рюмку за рюмкой.

– Жаныч, тебе хватит, – заметила Алла, стол которой стоял рядом с его столом.

– Что – хватит? Что – хватит? – огрызнулся тот, едва ворочая языком. – У меня, может, одна радость только и осталась… Ненавижу! Ненавижу эту работу! Я – артист! Я Гамлета играл! Быть или не быть?.. Эх! А тут… Не желаете ли фильм? А ролик? А?.. Тьфу! Чем приходится заниматься мне, артисту!

– Пить меньше надо было – из театра бы не выгнали, – презрительно заметил Печенкин.

– Ты! – взревел Жаныч. – Что ты понимаешь?! Я – артист! А ты, ты – прихлебатель, зады буржуям лижешь! Презираю!

– Презираешь – уволься, – пожал плечами Печенкин. – Мы твоих клиентов – и Ключевской элеватор, и ГазАвтосервис – между собой поделим.

– Вот! Вы только и ждете… Вам только это и надо… Завидуете! Что я больше всех вас зарабатываю…

– Ну, так и молчи.

В конце дня Печенкин поехал на встречу, Сергей и Игорь – на съемки ролика. В офисе остались Жаныч, Алла и Даша. Жаныч, по-видимому, уже с трудом соображал, где он находится, потому что он вдруг решительно встал, снял очки, пошатываясь, пошел в уголок отдыха и стал раздеваться. Полностью обнажившись, он завалился на диван и завопил:

– Людка, а Людка! Иди сюда!

– Это он кого зовет? – вздрогнула Даша, отрываясь от монитора.

– Жену, – пояснила Алла. – Она у него артистка, тоже в драмтеатре.

– Людка! – издал истошный вопль Жаныч, и его стошнило прямо на ковер.

– Фу, какая гадость! – брезгливо поморщилась Алла – Вот как можно работать в такой обстановке?

В этот момент на ее столе зазвонил телефон. Алла сняла трубку. Судя по ее подобострастному выражению лица, звонил клиент.

– Да, Николай Семенович! Конечно, узнала! Как я рада вас слышать…

– Людка, сука!

– Вы что-то решили насчет фильма? – Алла повысила голос, зажимая трубку ладонью.

– Людка, дрянь ты такая! Где ж ты застряла?!

– Что?.. Выписывать счет? Отлично! Тогда нам надо заключить договор…

– Убью гадину!

– Николай Семенович, извините, меня зовут на совещание.

Она поспешно нажала на рычаг и закричала:

– Заткнись, Жаныч!

– Убью суку!

– Ну, вот невозможно так работать! – чуть не плакала Алла.

– Ты его лучше не трогай, он агрессивный.

– А я знаешь, что? Я его сейчас Марго сдам.

– Ты это серьезно?

– Конечно!

– Нехорошо как-то… Мы же одна команда.

– А ничего, что он мне работать мешает? Перед клиентом позорит? Клиент спрашивает: что там у вас?

– Это понятно, но сдавать человека…

– Знаешь, он бы меня сдал.

Алла набрала по местному телефон генерального директора.

– Маргарита, спуститесь, пожалуйста, к нам, в РКС, и посмотрите, что у нас происходит.

Через пять минут дверь распахнулась, и в офис вошли Марго и директор телевидения Эдик. Они встали перед диваном, на котором во всех своих подробностях лежал невменяемый Жаныч.

– Да уж… – процедила сквозь зубы Марго. – И часто он так?