Текст книги "Черный PR (сборник)"

Глава 8

На другое утро предстояли съемки на предприятии заказчика. Оно находилось на самом берегу озера и представляло собой аккуратное двухэтажное здание. Уже с порога телевизионщиков приятно поразили: стерильная чистота, современное оснащение лабораторий и других помещений, внимательные и сосредоточенные на работе специалисты в белых халатах. Гостям были показаны рачки в пробирках и аквариумах, ученые, рассматривающие их в микроскопы. Начальник предприятия в интервью Даше по-деловому рассказал, что рачков не просто ловят, их изучают, количество выловленных рачков устанавливается учеными, чтобы не нанести вред озеру, не нарушить экологическое равновесие. Да, это не черпание несчастных тварей мешками…

Выйдя с завода, сняли панораму озера, причем им повезло: в камеру попали какие-то помятые мужики с мешками, какой-то подозрительный автомобиль с тонированными стеклами, к которому, воровато озираясь, устремились ловцы рачков со своим уловом.

Набрав достаточно материала, отправились домой.

А на другой день их уже ждал Аркадий. Даша переступила порог его кабинета не без волнения. Еще бы! Такой, оказывается, опасный тип… Бизнесмен встретил их с любезной улыбкой, для начала угостил кофе, поинтересовался, как прошли съемки, какое впечатление произвело на них его предприятие. Печенкин ответил, что, по сравнению с химзаводом, – контраст разительный. Аркадий обстоятельно расспросил, с кем удалось записать интервью, кто что отвечал. Затем записали интервью у него. Говорил он хорошо – сказывался опыт публичного человека. Он рассказал, как основал это предприятие, подчеркнул, что оно приносит немалую пользу городу: это, прежде всего, налоговые отчисления в городскую казну, которые идут на поддержание социальной сферы. Да и сам он оказывает благотворительность, например, оснастил компьютерами местную школу, закупил игрушки для детского сада и установил там спортивную площадку.

В общем, материал для фильма был отснят полностью. Однако, когда Печенкин пошел договариваться насчет эфира, его ждал неожиданный и неприятный сюрприз. В отделе, где формировалась программа передач, ему объявили, что генеральный директор против этого фильма. Перепуганный Печенкин, уже представляя, как ему придется возвращать обратно деньги, и труся перед гневом могущественного Добровольского, кинулся в кабинет к Марго. Она, продержав его под дверью минут двадцать, снизошла, позвонив секретарше и пригласив войти.

– Как же так, Маргарита? Эфир не дают, говорят, вы не разрешаете, а ведь деньги-то уплачены, да и человек не последний в крае – депутат все-таки…

– А! Это вы про эту заказуху? Не нравится мне эта затея, честно скажу.

– Но ведь так же не делается! Я обнадежил человека, он заплатил, скаталась в командировку съемочная группа, а теперь – нет, и все…

– Вы скрыли от меня, что там скандальная ситуация. Вспомните, вы говорили, что фильм о предприятии.

– Да, но он действительно о предприятии…

– А также о том, что в Соленом Озере администрация против этого самого Добровольского, о том, что там сложилась острая ситуация – власть продвигает химический завод… Общественность волнуется.

– Мы побывали на месте и во всем разобрались. Да, ситуация неоднозначная, но правда на стороне Добровольского. И в фильме все это будет аргументировано.

– Кто дает интервью?

– Ну, во-первых, сам Добровольский, во-вторых, мэр, а также директор химического завода и, с другой стороны, директор предприятия Добровольского, начальник отдела милиции.

– То есть как та сторона, так и другая.

– Ну да – сработали профессионально, дали высказаться всем.

– Надо, чтобы высказался еще некий третейский судья, стоящий над интересами и тех, и других. Вы меня понимаете?

– Губернатор?

– Да. Если он выскажется в пользу Добровольского, значит, фильм выйдет. Программа на следующую неделю будет сформирована завтра. У вас один день добиться согласия губернатора.

– Срочно! Ищи пресс-секретаря губернатора! – вскричал Печенкин, врываясь в просмотровый зал, где Даша отсматривала материал.

Он наскоро обрисовал ей ситуацию. Без лишних слов Даша стала листать телефонную книгу в своем мобильном.

– Женя? Привет! Слушай, дело есть… – и журналистка коротко обрисовала проблему. – В общем, так, – объявила она, завершив разговор. – Женя сказал, что сегодня в три пресс-конференция, так вот надо срочно раздобыть камеру и – туда. Аккредитацию для нас он сделает. На пресс-конференции зададим губернатору вопрос, а Женя подготовит его…

Печенкин побежал доставать камеру, что в телекомпании было делом непростым, так как все камеры и, соответственно, операторы, были расписаны за две недели. Однако ему удалось забрать камеру из редакции «Новостей» с тем условием, что вместо новостийного корреспондента сюжет в сегодняшние новости сделает Даша.

Пресс-конференция проходила по обычному сценарию: губернатор восседал в президиуме, рядом с важным видом помечал что-то в своем блокноте его пресс-секретарь. В зале за столиками сидели представители различных СМИ. Разговор шел о сельском хозяйстве. Даша заняла место за одним из передних столиков. Поймав взгляд Жени, она незаметно кивнула ему. Он многозначительно кивнул головой и поднял большой палец. Даша успокоилась… Сначала губернатор толкнул речь, в которой обрисовал общую ситуацию. Затем предложил журналистам задавать вопросы. Когда почти все вопросы на аграрную тему были заданы, поднялась Даша со своим вопросом:

– У меня вопрос не совсем по теме, но ситуация очень тревожная, в связи с чем хотелось бы услышать, что вы, как глава края, думаете о ней, и как предлагаете ее разрешить. Речь идет о городе Соленое Озеро. Там есть озеро, добычей рачков из которого занимается предприятие депутата Аркадия Михайловича Добровольского. И есть химический завод, руководство которого тоже хочет приобщиться к этой деятельности. Мэр города на стороне химического завода, но вот лицензия на добычу рачков принадлежит Добровольскому, соответственно, мэрия и руководство химзавода хотят ее аннулировать и оформить на себя. Как вы считаете, кто прав в данной ситуации?

– Я в курсе этой ситуации. Я считаю, что вопрос задан очень вовремя, так как мне уже надоела возня и интриги вокруг этого злополучного озера. И мое мнение однозначно, – в этом месте губернатор рубанул кулаком по столу, – заниматься добычей рачков должен тот, кто имеет лицензию, то есть действует на законном основании. Я имею в виду Аркадия Михайловича Добровольского. Я понимаю желание химзавода подняться за счет сложившейся на рынке конъюнктуры. Но – пусть изыскивают другие средства. Также хотелось бы посоветовать мэру Соленого Озера не интриговать. Это бесполезно.

Фильм получился прекрасный! Это был настоящий шедевр пиара! В одночасье Даша, которая уже давно не выдавала шедевров, вновь стала героиней. Очень удачно, на контрасте, чередовались кадры заводской разрухи и чистеньких корпусов предприятия Аркадия. На контрасте строились интервью. Закадровый текст Даша написала нейтральный, то есть обвинить журналиста в предвзятости было невозможно. Но кадры и умело смонтированные синхроны говорили за автора.

После выхода фильма Добровольский пригласил Печенкина и Дашу к себе – отметить это дело. Он принял их в той же гостевой комнате. Маленький стеклянный столик был сервирован шампанским, дорогим вином, фруктами, бутербродами. Разлив по бокалам вино, хозяин произнес тост:

– Дорогие друзья! Я очень благодарен вам за этот замечательный, профессионально сделанный фильм. Я надеюсь, что в противостоянии с мэрией Соленого Озера он поставит жирную точку. Приятной неожиданностью стало так категорично высказанное мнение губернатора. Спасибо вам! Предлагаю выпить за наш успех! И – вот вам мой маленький презент в знак признательности и уважением.

И Аркадий с элегантным поклоном преподнес режиссеру и журналисту по конвертику, в которых что-то приятно зашуршало.

На протяжении часа светская беседа тянулась чинно и неспешно. Аркадий, элегантный и вежливый, рассказывал о своем бизнесе, для приличия интересовался делами на студии. Печенкин подобострастно отвечал, пытаясь блистать интеллектом, кичась своим телевизионным опытом и добросовестно оживляя беседу юмором. Даша молчала. Она видела, что их хозяину скучно, что этот большой человек просто отбывает повинность, общаясь с ними. Несколько раз она поймала его взгляд, украдкой брошенный на дорогие часы. «Ничего, сейчас я кое-что скажу тебе, – думала она, отпивая из бокала вино. – И этот налет небрежности мигом слетит с тебя. С этого момента я буду для тебя не статистом, который за деньги выполняет твои желания, а личностью, которая может помочь и с которой нельзя не считаться». Улучив момент, когда Печенкин отошел, чтобы поговорить по мобильному, она шепнула Аркадию с многозначительным видом:

– У меня есть для вас интересная информация, но это конфиденциальный разговор.

Он с любопытством взглянул на нее и незаметно кивнул.

Спустя какое-то время он уже демонстративно взглянул на часы. Печенкин понял намек:

– Дела?

– Да, к сожалению.

– Ну, спасибо, что нашли для нас время… Надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество… Даша, идем.

– Дашу я попрошу задержаться. Я бы хотел услышать ее профессиональное мнение по одной очень важной для меня статье.

Физиономия Печенкина вытянулась. Он зыркнул на Дашу и вышел, преувеличенно громко хлопнув дверью. Видно, не поверил, что Аркадий и Даша будут обсуждать статью.

– Я слушаю вас.

– Когда я была в Соленом Озере, я пообщалась с одной местной журналисткой, которая работает против вас в одной команде с мэром. Так вот, она говорит, что в случае, если фильм выйдет, а он вышел, она обнародует против вас кое-какие сведения, и это, по ее словам, испортит вашу репутацию, лишит депутатства и вообще грозит судом.

– Как страшно, – Аркадий очаровательно улыбнулся. – Что же такого раскопала ваша журналистка?

– Ну, например, то, что, по ее словам… это, конечно, бред, но вдруг вам пригодится эта информация…

– Так что же?

– По ее словам, вы причастны к убийству вашей секретарши.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Оно выражало равнодушие и иронию.

– Вы не ошиблись, это бред, да еще какой – просто сумасшествие. Но на чем она строит свои предположения?

Даша рассказала все, что знала. Заложила и Жанну, и ее неизвестную приятельницу, и охранника Женю. Аркадий молча выслушал. На его лице по-прежнему сохранялось ироничное выражение. Даша замолчала. Он молча смотрел на нее и холодно улыбался. Наконец нарушил молчание:

– Зачем вы потратили мое и свое время, чтобы выложить мне бред вашей сумасшедшей подруги?

– Извините, но я подумала, что эта журналистка может навредить вам – лишняя болтовня, а в условиях, когда вокруг вас политические интриги, завистники… К этому бреду могут прислушаться, пойдут ненужные вам толки…

– Спасибо вам, Даша, пожалуй, вы правы. Мэр Соленого Озера может в отместку дать ход этому бреду… А… эта журналистка… что она из себя представляет? Как ее зовут?

– Жанна Прохорова. Она местная телезвезда.

– Это не та ли, которая невеста мэра?

– Да, бывшая.

– Понятно-понятно… Еще раз спасибо. Вы сделали правильно, что рассказали мне. Буду иметь в виду.

Аркадий поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.

Даша возвращалась от него довольная собой. Она уже предвкушала, как Добровольский в благодарность за ценную информацию приблизит ее к себе. Она уйдет из надоевшей рекламы, если повезет, станет его пресс-секретарем. А это – новые перспективы и совсем другие деньги.

Это была пятница.

В воскресенье вечером Даша включила телевизор, чтобы посмотреть выпуск вечерних «Новостей». На журнальный столик она поставила чашку чая и вазочку с печеньем, чтобы обеспечить себе приятный просмотр. На экране появилось встревоженное лицо ведущей:

– Чрезвычайное происшествие в Соленом Озере: вчера вечером погибла журналистка местной телекомпании Жанна Прохорова. Репортаж наших коллег из Соленого Озера.

Даша застыла с чашкой чая в руке. На экране пошли кадры сюжета. Закадровый голос вещал:

«Вчера вечером с этого обрыва, что за городом Соленое Озеро, сорвался автомобиль, в котором находились охранник частного предприятия Евгений Полозов и журналистка местной телекомпании Жанна Прохорова. Милиция, осмотрев место происшествия, предполагает, что это несчастный случай. Очевидно, Евгений, который находился за рулем, не справился с управлением. Возможно, что он находился в состоянии алкогольного опьянения. Это установит следствие. У Жанны осталась дочь шести лет».

В кадре с периодичностью три секунды мелькали кадры – злополучный овраг, разбитая машина, два чем-то накрытых тела, снующие вокруг них милиционеры, медики в белых халатах. Следом за видеорядом пошел синхрон – говорил директор местной телекомпании Стас:

– Я до сих пор не верю, что Жанны нет… Полная жизни, энергичная, она была мотором нашей телекомпании. Талантливый журналист, красивая женщина – такой она останется в нашей памяти.

Следом за ним, не сдерживая слез, восхвалял бывшую любовницу мэр. Затем, в память о погибшей, под печальную музыку, пошли рабочие кадры, где была запечатлена еще живая Жанна – берущая интервью, смеющаяся, полная жизни, молодая и красивая. А завершала сюжет ее черно-белая фотография, выплывшая во весь экран в полной тишине.

Даша выключила телевизор…

В понедельник утром она вышла на работу осунувшаяся и молчаливая.

– Ты слышала, слышала? – бросился к ней Печенкин.

– Слышала… Я пришла написать заявление на увольнение.

– Ты что – с ума сошла? Причем здесь ты?! Я понимаю, что ты в шоке, но ее не вернуть, а ты сделаешь непоправимую ошибку. Причем здесь телевидение, твоя карьера?

– Карьера? Что вы называете карьерой? Спать с вами и делать вид, что мне это нравится?! Лизать зады клиентам – и это, по-вашему, карьера?!

Марго не удерживала Дашу и не задавала лишних вопросов. Она просто подписала ее заявление сегодняшним числом.

Двери телекомпании захлопнулись за Дашей.

Придя домой, она приняла душ, надела красивое белье, достала из холодильника бутылку шампанского, а в вазу для фруктов высыпала горку таблеток снотворного. Решительным движением она откупорила бутылку, налила полный бокал и, зачерпнув горсть таблеток, отправила их в рот.

– За тебя, Жанна!

Даша осушила бокал. Зачерпнула новую горсть таблеток…

Эпилог

Даша медленно открыла глаза. Голова кружилась, она ощущала страшную слабость, дрожь и тошноту. Она находилась в больничной палате, над ней стояла капельница.

– Добро пожаловать обратно – в наш безумный мир! – услышала она знакомый голос, медленно повернула голову: рядом с ее кроватью в белом халате, наброшенном на темный костюм, сидел Горин.

Даша хотела что-то сказать, приоткрыла пересохшие губы.

– Не надо ничего говорить, отдыхай, поправляйся.

– Жанна… – выдавила Даша.

Горин развел руками:

– Жанну жаль. Но ты не должна казнить себя из-за нее! Ее не вернешь… А ты должна жить! Хотя бы для того, чтобы продолжать ее дело – продолжать заниматься независимой журналистикой. Судя по тому, что ты с собой сделала, все случившееся послужило тебе хорошим уроком. Ты больше не будешь одна. Я не бросаю дорогих мне людей в беде. Поправляйся скорее! Я хочу вместе с тобой открыть независимую газету, в которой мы будем говорить людям правду. Я все рассчитал – по деньгам мы потянем. Так что – не падай духом и быстрее возвращайся в строй!

Даша улыбнулась.

Мальчик из низшего общества
Повесть для детей и родителей

Глава 1

– Так это и есть тот самый дом с привидениями?

– Да, тот самый. А что – не похож?

– Почему? Похож… Аркаш, а ты уверен, что там живут привидения?

– Ну, одно точно живет.

– Почему?

– Почему-почему… Ты знаешь, кто этот дом начал строить?

– Кто?

– Бандит один… А знаешь, почему не достроил?

– Почему?

– Убили его… И теперь он здесь каждую ночь… Так вот я сам, лично видел его!

– Да ну? И какой он?

– Ну, какие привидения бывают… Огонек такой блуждающий… Светится…

Мальчики затаили дыхание, с опаской наблюдая за страшным домом. Они залегли в высокой траве над самым обрывом. А внизу, в широком ущелье, стоял недостроенный двухэтажный коттедж, наводя тоску слепыми глазницами черных окон. Темнота быстро сгущалась, на темно-синем небе зажглись звезды, лес вокруг почернел.

– А-а… Аркаш, а почему он… оно… именно здесь? У него что – другого дома не было? – спросил темненький худенький мальчик.

– Был наверняка… Раз он бандит… Бандиты, знаешь, какие богатые?.. А здесь он потому, я думаю, что здесь он деньги спрятал… Привидения всегда так: где деньги или клад какой спрячут, там и появляются после смерти… – ответил Аркаша, светловолосый худенький мальчик лет одиннадцати с добродушным веснушчатым лицом, удивленными голубыми глазами и носиком, похожим на мелкую картофелину.

– Зачем же ему именно здесь деньги прятать? Что, другого места, получше, не нашел?

– Не скажи, Димка… Это место хорошее – глухое, далеко от городов…

– Так садоводство рядом.

– Все равно, этот дом не в самом садоводстве, а как бы на отшибе.

– Аркаш, может, нам прийти сюда днем и поискать деньги, которые он спрятал?

– Ты чо! Привидение потом к тебе привяжется, никаким деньгам не обрадуешься!

– А, ну, тогда ладно… Аркаш, долго его еще ждать?

– Откуда ж я знаю? Я один раз два часа лежал.

– Откуда ж ты знал, что увидишь его?

– Очень просто! Я как узнал, что этот дом строил один бандит, а его потом… того… ну, думаю, обязательно привидение должно быть. Два часа прождал, огонек увидел, ну, и деру дал. А то! Страшно… Вдвоем не так страшно, правда же?

– Правда, – неуверенно сказал Дима, темноволосый, до черноты загорелый мальчик лет десяти. И тут же охнул – в черном окне первого этажа действительно задрожал слабый огонек. Причем он становился то больше, то меньше, как будто в темноте дома действительно двигалось что-то, то приближаясь к окну, то отдаляясь. Один раз ребятам даже показалось, что они увидели светящийся силуэт человека.

– Ну, что – теперь веришь? – торжествующе прошептал Аркаша, ощущая одновременно и панический страх, от которого онемели ноги, и торжество при виде удивленного, перепуганного лица Димки, и возбуждение от опасного, но увлекательного приключения. Он уже предвкушал, как будет рассказывать мальчишкам: «Димка мне не верил, а потом, когда в темноте вдруг…». Вдруг Димка схватил его за руку и сжал ледяными пальцами – к дому двигались две черные фигуры. На привидения они не походили: ступали тяжело, и сухие ветки хрустели под их ногами. К тому же фигуры переговаривались мужскими голосами, употребляя в разговоре всевозможные ругательства, к которым мальчики привыкли с малолетства. Подойдя к дому, один из них затарабанил в запертую дверь. По-видимому, дверь открылась, и их впустили внутрь, мальчики могли только догадываться об этом, так как дверь находилась с другой стороны дома. Зато в окнах замелькало уже несколько огоньков и задвигались силуэты.

– Вот тебе и привидения! – хихикнул Дима, лукаво и насмешливо косясь на друга. Аркаше на миг стало неловко, но он тут же оправился:

– Ну, значит, в этом доме бандитская база! Это ж еще прикольнее! Пошли, заглянем в окно!

– Да ты чо!

– А чо? Пошли! Или ты забоялся?

– Еще чего!

Ребята съехали вниз по песчаному обрыву, подкрались к дому, стараясь ступать тихонько и, по возможности, пореже дышать, словом, самим стать бесшумными, как привидения. Подталкивая и тем самым подбадривая друг друга, они заглянули в окно, из которого доносились голоса. Они увидели маленькую комнатку с кирпичными стенами. Весь ее нехитрый скарб состоял из трехногого стола и стульев с продавленными сидушками, очевидно украденными из какого-нибудь садового домика. На столе была приткнута свечка, дрожащий огонек которой Аркаша принял за привидение. За столом сидели трое бродяг самого затрапезного вида. Очевидно, это были те двое и кто-то, поджидавший их в доме.

– Ну, приступим! – скомандовал третий, сидевший спиной к ребятам.

– Может, все-таки глянем – нет ли кого? Я какой-то звук подозрительный слышал, будто шаги, – простуженным голосом сказал один, помоложе, худой и длинный. Ребята, услышав это, затаили дыхание, вжавшись в стену дома. В груди похолодело от страха.

– Да кого сюда занесет на ночь глядя? Разве грибника какого? – пробасил тот, что сидел к ним спиной. Проговорив это, бродяга поднялся, лениво сделал несколько шагов в их сторону, отчего их сердца бешено заколотились.

– Да ну, Шурик, мало ли какие звуки могут быть в лесу? – вступил в разговор третий. – Может, собака бездомная пробежала, а мы трясемся, как зайцы… Эх, что за жизнь, все трясешься да трусишь… Эх!

Тот, кого назвали Шуриком, сел на свое место.

– Ну, мужики, кончай базар – деньги на бочку!

Мужики нехотя полезли за пазуху, выложили на стол смятые и замусоленные бумажки.

– Мало что-то, – зловеще прошипел Шурик. – Расслабились вы, мать вашу!.. Или, может быть…

Шурик молниеносно схватил простуженного за грудки, затряс его.

– Да ты чего, Шурик? Чего? Я те побожиться могу…, – загнусил тот, но ребята видели, что глаза его округлились и побелели. Шурик проворно вытащил у него из-за пазухи еще горсть таких же смятых бумажек.

– А это что, сволочь? – рычал Шурик и тыкал несчастного носом в разбросанные по столу деньги, как нашкодившего кота.

– Шурик, успокойся, – попытался остановить его третий.

– Ша! – гаркнул тот, распалившись. – Или ты, гнида, тоже туда же?!

– Что ж ты напарников гнидами называешь? Не по-товарищески это…, – огрызнулся третий и выбил стул из-под Шурика. Шурик ловко отпрыгнул в сторону, в его руке белой молнией сверкнул нож.

– А перышка моего попробовать не желаеш-шь?

В этот момент простуженный дико завопил, с грохотом опрокинул стол, свеча погасла… Что было дальше, ребята не узнали – схватив друг друга за руки, они бросились бежать подальше от страшного места. Они неслись по лощине, не разбирая дороги. Ноги попадали в крапиву, ветки деревьев хлестали по лицу, но они ничего не замечали, мечтая об одном – скорее оказаться дома. Лощина вывела их к реке, а от реки уже рукой подать до деревни. Уже видны огни в домах, уже слышен собачий лай…

– Ну, вот, мы, кажется, и дома… – прерывающимся от быстрого бега голосом сказал Аркаша.

– Аркаш, а ты узнал этого?

– Конечно, узнал! Это же дядька Сашка, который скотником к нам устроился. Еще про него говорили, что он в тюрьме за убийство отсидел.

– Да, это он… Страх-то какой, да?

– Да…

– А привидений-то, получается, нет.

– Получается, нет.

– Аркаш, ты на речку завтра пойдешь?

– А то!

– Зайдешь за мной?

– Зайду.

Ребята разошлись по домам. Мать встретила Аркашу неприветливо:

– Что, нагулялся?

– Нагулялся.

– Шляешься где-то целыми днями, по дому не помогаешь… Вот погоди, школа-то начнется, прищучу тебя… Голодный поди?

– Ага…

– Ага… Садись, ешь.

На ужин мать приготовила любимое блюдо Аркаши – жареное сало. Аппетитные поджаристые кусочки шипели в пузырьках кипящего жира. С теплым хлебом и парным молоком – просто объеденье! Аркаша не забывал бросить кусочек повкуснее коту Ваське, который сидел у его ног и щурил желтые глаза.

… Ночью Аркаше снились кошмары: будто бы он попал в тот самый страшный дом, и дядя Саша крадется к нему с ножом, скалясь в нехорошей улыбке, а глаза у него выпученные, неподвижные, белые… И вдруг появляется мать, и он, Аркаша, прячется за нее и кричит: «Мама, спаси! Я боюсь!» А мама отвечает: «Что ж ты боишься? Это же дядя Саша – наш новый скотник». И когда мать смотрит на него, дядя Саша умильно улыбается и прячет нож за спину, а когда она отворачивается, чтобы успокоить Аркашу, дядя Саша корчит зловещие гримасы и украдкой вытаскивает нож из-за спины… Мальчик проснулся, дыша тяжело и часто. Луна заглядывала в окно, заунывно трещал сверчок, тоскливо кричала какая-то ночная птица. Аркаша вскочил и побежал в комнату, где спала мать.

– Мама! – он принялся трясти ее.

– Ты чего? – спросила она сонным голосом.

– Мама, давай закроем ставни!

– Еще чего придумал – дома душно. Спи давай!

– Мам, я тебе говорю – закрой ставни! Возле деревни бродят нехорошие люди.

– Не выдумывай – иди спать… Такой большой, а боится с открытыми окнами спать…

Аркаша поплелся к себе. Он долго лежал, прислушиваясь к ночным звукам. Несколько раз ему казалось, что кто-то крадется под самыми окнами. Он зажмуривал глаза, но ничего не происходило. В конце концов он уснул, совершенно измученный.