Текст книги "Каждый день как последний"

Глава 5

Хорошо, что они не отпустили водителя. Иначе не выбраться бы им из деревни до утра.

– Мы сейчас куда? – спросила Дина. Паша велел таксисту гнать, сулил двойную оплату, и тот остервенело давил на газ.

– Я хочу поговорить с ним.

– Это опасно, Паша. Он маньяк.

– Я не боюсь его.

– Надо вызвать полицию.

– Обязательно вызовем, но сначала я поговорю с ним.

– Зачем? – простонала Дина.

– Я хочу его понять.

– Паша, ты хочешь рискнуть жизнью ради праздного любопытства?

– Это совсем не то.

– А что?

– Мне трудно объяснить.

– А ты попытайся.

– Я всю жизнь себя ломаю. С малых лет. Но меня не покидает мысль, что я все делаю неправильно. Жил тут с семьей – не то. Бросил ее, уехал – опять не то. Вроде кайф, но не полный. Вот сейчас тебя встретил, и нравишься ты мне так, что до печенок пробирает. Влюбился, хотя думал, что не способен на это. Радоваться бы, а я не могу. Опять что-то не то…

– Это нормально – сомневаться. В себе, в правильности выбора… Но при чем тут Кен? Иначе говоря Петр Козловский, племянник Валеры?

– Он не сомневается, понимаешь? Он идет к цели, какой бы чудовищной она ни была. И он не псих. Я уверен в этом. Он абсолютно нормален. Кен – прямая противоположность мне. Я хочу понять его, чтобы понять себя!

– Приехали, братишка! – выкрикнул водитель, затормозив и выключив магнитолу. Он слушал всю дорогу кавказскую музыку.

Паша поблагодарил, расплатился.

– Если понадоблюсь, звони, вот мой номер, – сказал таксист, сунув ему визитку.

После этого дал по газам и скрылся. Лихой джигит!

Они высадились у серой девятиэтажки. Заставленный машинами двор, заляпанная рекламными объявлениями подъездная дверь, урна, из которой торчат пустые пивные бутылки и банки из-под коктейлей.

– Откуда ты знаешь, где Кен живет? – спросила Дина.

– Он говорил при мне следователю, я запомнил.

– Да, у тебя же отличная память.

– На некоторые моменты…

– Думаешь, он дома?

– Уверен. Даже знаю, что он делает.

– И что же?

– Пишет. Он говорил мне, что нашел себя в литературе. Не ищет, а именно нашел. Кен – человек, не привыкший сомневаться. И работает он ночами. – Павел усадил Дину на лавку. – Я пойду. А ты жди меня. Минут через десять вызови полицию. Раньше не надо, боюсь, Кен не успеет мне все рассказать.

– Даже не думай!

– О чем?

– О том, чтобы идти туда в одиночку. Я с тобой.

– Нет.

– Ты же не боишься Кена. Значит, и мне опасность не грозит. Я пойду с тобой, и точка.

– Но кто-то должен вызвать полицию!

– Значит, сделаем это сейчас.

Она достала телефон, но он оказался разряженным.

– Дай свой, пожалуйста, – попросила она у Паши.

Тот полез за мобильным и не успел взять его, как тот начал издавать музыкальные трели.

– Кто это там? – пробормотал Паша, выуживая аппарат из кармана. – Наташа! – воскликнул он, глянув на экран. Затем ответил на звонок.

Дина хотела прислушаться к разговору, но отвлеклась. Задрав голову, она увидела в окне знакомый силуэт. Это Кен расхаживал по кухне. Туда-сюда, туда-сюда.

Думал над сюжетом?

У Дины в голове не укладывалось, как такой во всех отношениях приятный человек может быть монстром. Он не вызывал у нее ни капли негативных эмоций. Она слепа? Нечувствительна? Наивна и глупа? Никогда у нее не получалось разбираться в людях…

– Дина, пойдем, – услышала она голос Паши.

– Что Наташа?

– Она тоже вычислила Кена. Только шла иным путем. Я попросил ее вызвать полицию.

Сказав это, он подошел к подъездной двери. Ткнув пальцем в нужные кнопки, стал ждать ответа.

– А если он не откроет? – спросила Дина.

– Я позвоню на мобильный.

– Не возьмет трубку?

Паша пожал плечами.

Но тут из динамика донесся голос:

– Кто там?

– Кен, это я, Паша… – Он хотел добавить, что не один пришел, а с Диной, но она приложила палец к губам. – Хочу поговорить с тобой. Впустишь?

– Заходи, конечно.

Замок, пиликнув, открылся.

Они вошли, вызвали лифт. Пока поднимались, Дина всматривалась в лицо Паши, пытаясь прочитать на нем хоть какие-то эмоции. Но не вышло. Оно оставалось абсолютно невозмутимым.

Когда они вышли из лифта, дверь квартиры уже была открыта. Кен гостеприимно приглашал к себе. Паша вошел первым. Дина за ним.

– А ты не один? Что ж не сказал? Заходите, ребята…

Кен был само гостеприимство. А выглядел так, будто к нему не среди ночи ввалились нежданно-негаданно, а явились к обеду по предварительной договоренности. Домашняя одежда безупречна, как будто на выход. Голубые джинсы, футболка цвета ванили, белоснежные носки, все отличного качества.

– Пишешь? – спросил Паша.

– Да. И роман к концу близится. Но что-то не идет последняя глава…

– Прочтешь?

– Ты за этим явился? – хмыкнул Кен.

– Хочу ответы на свои вопросы получить. Если для этого потребуется узнать, о чем ты пишешь, то да.

– Хотите чаю?

– Нет, спасибо. Мы ждем твоей исповеди.

Кен, прикуривавший в этот момент сигарету, поднял на него удивленные глаза.

– Не понял? – Втянув дым, он выпустил его через нос. В его клубах лицо Кена выглядело особенно эффектно.

– Мне изначально не давал покоя один факт, – начал Паша, привалившись к дверному косяку. – Почему в комнате с черным потолком нет камеры? Ведь маньяк очень театрально обставлял все свои действия. Тянул паузы, включал музыку. Он ставил спектакль. Но если ты главный его участник, то захочешь увидеть запись. А камер не было! Значит, все делалось для некоего зрителя.

– Я все еще в недоумении, – затянулся глубоко Кен. Сигарета выгорела до половины. Но лицо по-прежнему безмятежно.

– Ты был тем зрителем. Для тебя играли спектакль. Когда все засыпали, опоенные снотворным, ты покидал свое место.

– Паша, ты бредишь!

– Петя… Позволь называть тебя так? Петя, ты попался. Не отмажешься. Сюда едет полиция, и тебя арестуют максимум через десять минут.

– На каком основании?

– Дарья следила за тобой и Дельфией все это время. Она сейчас в полиции, дает против тебя показания. – Паша блефовал, но с таким уверенным видом, что Дина на мгновение ему поверила.

– Я и такое развитие событий допускал, – хмыкнул Кен.

– И спокойно говоришь об этом?

– Мне особенно беспокоиться не о чем.

– Как – не о чем?

– А вот так… – Кен швырнул окурок в приоткрытую форточку. – Я могу удовлетворить твое любопытство, но вы оба должны отдать мне свои телефоны. Чтоб я был уверен, что на них не включены диктофоны.

Паша без возражений передал ему свой сотовый. Дина последовала его примеру. Проверив мобильники и бросив их на кресло, Кен заговорил:

– Повторяю, я допускал, что меня могут вычислить. Сложно провернуть такое дело, не оставив следов. Да, меня арестуют и будут судить. Возможно, дадут пару-тройку лет. Зато какой пиар! Мой роман, который я обязательно закончу в ближайшие дни, станет мировым бестселлером. Остальные будут просто популярными, читаемыми, обсуждаемыми. И все, что я ни напишу потом, будет покупаться.

– А если тебя засадят на пару десятков лет? Неужели ты будешь счастлив только из-за того, что станешь знаменитым?

– Ты не забыл, что у меня есть деньги? Я найму лучших адвокатов. Все повесят на Дельфию. А я… Я рассчитываю вообще условным сроком отделаться.

– Ради чего все? Ради пиара, что ли? Я не понимаю…

И тут лицо Кена изменилось. Стало светлым, открытым, даже одухотворенным, как у монаха на мессе.

– Ради бабушки, – сказал он и улыбнулся лучисто.

– Но она умерла.

– И что? Ты разве не веришь в бессмертие души?

– А ты веришь?

– Да.

– Странно это слышать от убийцы. Значит, свою душу тебе не жаль?

– У меня свои представления о грехах и их последствиях. Бабушка моя была несчастна долгие годы из-за того, что убийцы ее сына не получили по заслугам. Я решил упокоить ее душу. – Он указал на портрет в траурной рамке, что стоял за стеклом стенки. – Вот он, мой дядя Валера, помнишь его?

– Смутно.

– Странно, с твоей-то феноменальной, как ты уверял, памятью забыть того, кто по твоей вине погиб?

– По моей?

– Правильнее будет сказать, и по твоей тоже. – Кен взял фотографию, протер ее. – Этот портрет стал падать каждую ночь ровно в двенадцать, начиная со дня бабушкиной смерти. А как я начал осуществление своего плана, прекратил. И свеча церковная, что горела возле бабушкиной фотографии, коптить перестала. А до этого пламя такое вытворяло! И дым его всегда к Валериному портрету тянулся. А еще бабушка снилась мне постоянно. Все плакала да по волосам меня гладила, как раньше, когда я маленьким был. Только тогда она успокаивалась. Она и отца прибрала к себе, потому что плохо ей было.

– Ты испугался, что за ними последуешь ты, и решил мстить за дядю?

– Нет, страха не было. Только желание упокоить ее душу.

– Я тебе не верю!

– Нет?

– Ты слишком нормален, чтоб замыслить убийство семи человек ради столь эфемерной цели.

– Так были же еще и практические. Отмщение – толчок. Даже не знаю, как тебе, технарю, объяснить. Есть такое понятие, как вдохновение!

– Я слышал, – с сарказмом проговорил Паша.

– Оно как дымка, понимаешь? Что-то витает в воздухе. Ухватишь это что-то – получишь идею. Нет – она ускользнет от тебя. Так и тут… Я ухватил! И понял: это мой шанс! – Кен уселся на кресло, закинул ногу на ногу. Жестом пригласил гостей последовать его примеру. Но Паша и Дина остались стоять. – Первое, мне было скучно и одиноко. Второе, я хотел кардинально изменить род деятельности. Банковское дело меня никогда не увлекало, просто я с ним неплохо справлялся. И тут… идея! Я понял, как должен действовать, чтобы упокоить бабушкину душу, развлечь себя, почувствовать с кем-то единение и найти себя в литературе. Написать роман, что станет бестселлером, на основе реальных событий… Событий, пережитых нами, друзья. Так что и вы, если подсуетитесь, получите свою долю славы.

– Обойдемся, – сухо произнес Паша. – Я понял про все, кроме одного. О единении с кем ты говорил?

– С Дельфией, конечно. Это единственный человек, который любил меня почти так же сильно, как бабушка. Она, кстати, походила на нее чем-то. Не внешне, нет. Суровостью, пронизывающим взглядом, мощнейшей энергетикой и глубоко запрятанной, но безграничной нежностью. Это меня и привлекло в ней. Я на самом деле был в ее магазине. Зашел за маслом. Она стояла за прилавком. Мы разговорились. Я подумал, что ей лет семьдесят. И сказал, что она очень похожа на женщину, которую я любил больше всех в своей жизни. Ей это понравилось. Она не знала, что я имею в виду бабушку. Фи-фи рассказала о своем диагнозе чуть позже. Думала, он меня отвратит от нее. А мне, наоборот, любопытно стало. До этого были у меня женщины с молодыми телами и душами старых шлюх. А тут все наоборот. Мы стали любовниками.

– Она тебе нравилась как женщина? – впервые заговорила Дина.

– Да, нравилась. Конечно, ее тело… Оно меня смущало первое время. Я все же не геронтофил. Но потом перестал замечать изъяны. Да, она мне нравилась. Но и только. Дельфия же в меня втюрилась. Что неудивительно, ведь я приложил к этому все усилия. К тому моменту я уже имел идею. И не только идею, а наброски плана. И понимал, что мне нужен сообщник, но такой, который умрет за меня. А ей умереть не страшно – ее дни сочтены.

– Сколько же ты потратил денег на осуществление своего плана?

– Много. Но я не мелочился. Усилий потратил больше. На одного тебя, Паша, сколько ушло. И мы не надеялись на успех. Ты скакал по всему миру, мы отслеживали твои передвижения только по открыткам, которые ты присылал матери и жене. Посылали телеграммы и письма, но они до тебя не доходили. Я уже хотел использовать твою дочь.

– А если бы не достали меня? – спросила Дина.

– Тебя бы достали в любом случае. Ты не Паша. Ты в России, и у тебя до сих пор не перерезана пуповина. Ты бы примчалась, узнай, что с одним из твоих родителей что-то случилось.

– А как вы отыскали Егора? Он прописан у родителей, а жил…

– Он человек известный, с ним было легче всего. Вы поймите, найти можно любого. Вопрос лишь в деньгах. Ну и во времени, конечно. Поэтому кому-то из вас пришлось посидеть на цепи в отдельной конуре. Так у меня получился спектакль в стиле саспенс. Я поставил его для себя, ты прав, Паша. Но его оценят и любители литературы, когда прочтут мой роман.

– Георгия убила Дельфия. А Егора ты?

– Да. Решил попробовать, чтобы понять, каково это, и с большим правдоподобием описать…

– И каково?

– Тяжело, скажу честно. Хотя Егора я даже за человека не считал, так, животное, причем самое примитивное. Но в глаза все равно смотреть жутко. Поэтому я ему лицо и закрыл платком.

– Но зачем ты вырезал на его животе эмблему секты? И как тебе это позволила Дельфия?

– О, она не знала. Я велел ей уйти. И, убив Егора, заклеймил его еще раз. Я понял, что мне пора избавляться от сообщницы. А еще пустить полицию по ложному следу. Я поэтому Дельфию втянул в это. Внушил Фи-фи мысль о том, что без ее помощи мы к Егору не подберемся. На самом же деле я просто хотел ее подставить. Она меня бесила.

– Ты убил Дельфию, чтобы все свалить на нее?

– Я только лишь кинул в ее имбирный напиток сильнодействующую сердечную таблетку. Вернее, три. Она могла бы выжить. Но ее слабый моторчик не выдержал, остановился. Когда я понял, что она не дышит, спустился вниз, хотел все обставить красиво. Разбросать амулеты, алтарь поставить, свечи зажечь. Будто в доме месса проходила, а Дельфию обрядить в мантию, но… Я не успел! Вы явились! Как же я испугался, знали бы вы…

– Но ты успел скрыться в дворницкой.

– Благо при себе имелись кое-какие вещи! Как я привязывал себя к стулу! И какое счастье, что он был в комнате! Тогда я решил, что с меня хватит. Это слишком тяжело. Да и крайне опасно. Так что вы, ребята, остались бы живы в любом случае… – Он, задумавшись, закатил свои голубые глаза. – Хотя… Не факт. Возможно, через несколько лет, когда фанаты замучили бы меня просьбами написать продолжение, я нашел бы вас. Ведь ваши герои… именно ваши… в моей книге остались в живых.

В дверь заколотили.

– Полиция, – сказал Паша.

– Что ж… Я готов встретиться с ее представителями.

Кен встал с кресла. Но перед тем как двинуться к двери, прикурил сигарету. Попыхивая ею, он прошел в прихожую и отпер замок.

Дверь распахнулась. Да так резко, что Кен едва не получил по носу.

В квартиру ворвались…

Нет, не мужчины-полицейские. А две женщины: Дарья и Наташа. Помощница Дельфии тут же накинулась на Кена. Наташа пыталась ее остановить. Но все зря. Высокая, мощная Даша стряхнула ее с себя, как котенка. Впрочем, и с рослым Кеном она справилась так же играючи. Когда он попытался ее ударить, пнула его в колено. Кен осел. Все происходило в таком бешеном темпе, что даже Паша, не жалующийся на быстроту реакции, не успел что-либо сделать.

Едва Кен оказался на коленях перед Дашей, она схватила его за волосы, запрокинула его голову и резанула по горлу ножом, выхваченным из кармана плаща.

– Это тебе за Фи-фи! Сдохни, тварь!

Из раны на шее брызнула кровь и… вылетело облачко дыма. Дине показалось, что это душа Кена покинула тело, но нет… Он был еще жив.

– Значит, я стану знаменитым после смерти, – просипел он. Кровь пузырилась на его шее и на губах. – Это я тоже допускал…

Затем его глаза закатились. Тело обмякло. Кен, как кукла, которую перестали держать, упал.

Сигарета, выпавшая изо рта, продолжала тлеть. И дым ее тянулся к портрету Валеры, стоявшему за стеклом стенки…

За окном раздался вой полицейской сирены.

Эпилог

Он стоял у стойки регистрации и смотрел на Дину, удаляющуюся от него. Она шла, опустив голову. Плакала! И сердце Паши разрывалось на части, когда он представлял ее лицо в слезах…

– Молодой человек, – услышал он женский голос, – регистрация заканчивается через пять минут!

Он обернулся. Служащая аэропорта, приятная женщина лет пятидесяти, смотрела на него и нетерпеливо постукивала пальцами по стойке.

Паша подал ей свой паспорт и распечатку электронного билета.

– Счастливого полета и мягкой посадки! – улыбнулась ему женщина, протянув посадочный талон.

– Спасибо…

Он закинул на плечо рюкзак и зашагал к паспортному контролю.

Когда дело закрыли, они с Диной поехали в Москву. Сразу по приезде она бросилась на поиски работы, а Паша начал заниматься оформлением шенгенской визы. У обоих все сложилось удачно. Дина нашла замечательное место. Паша получил нужную наклейку в загранпаспорте. Он сразу купил билет до Вены, о чем сообщил Дине.

– Надолго ты в Австрию?

– Не думаю, что задержусь дольше недели.

– Хорошо, я не успею соскучиться.

– Дин, я не знаю, когда вернусь.

– Но ты же сам сказал…

– Ты про Австрию спросила, я ответил. Но вообще я собираюсь минимум пару месяцев пробыть в Европе.

– Оу… – Дина сразу сникла. Будто она цветок, а его слова какие-то ядовитые химикаты.

– Я хотел позвать тебя с собой, но ты хотела одного – найти работу.

– Она мне нужна.

– Понимаю. Ты нормальная, в отличие от меня. Тебе нужна стабильность. Я не могу дать ее тебе.

– Дай то, что можешь.

– Одной моей любви тебе достаточно?

– Если без обязательств, то нет.

– Вот видишь… А их я тебе дать не могу. Ты знаешь мою историю и…

– Ничего больше не говори. Я все поняла. Уезжай.

– Ты хотя бы проводишь меня?

– Если ты этого хочешь.

Она хотела, чтобы он остался с ней, но поехала с ним в аэропорт. Надеялась, что он в последний момент передумает? Возможно…

Павел улетел в Вену. В полете не спал. Думал о Дине… А еще о Наташе и Лиде, и даже о Даше. Ей дали семь лет за убийство Кена. А сам он так и не прославился, даже после смерти. Его ноутбук и планшет были изъяты полицией, и во время их проверки произошли какие-то невероятные сетевые сбои, и все данные, записанные на жесткие диски, погибли.

Наташа стала главой секты, но не мужененавистниц. Она переименовала ее в секту Дельфиек. И звучит благозвучнее, и внимания лишнего не привлекает.

А Лида уехала жить на греческий остров Кос. С парнем по имени Дэн, с которым познакомилась в ночном клубе их городка. Он оказался известным блогером и основателем своего веб-сайта. Когда Лида позвала его с собой в Грецию, единственное, о чем он спросил, хороший ли в ее доме вай-фай.

В первый же день своего пребывания на австрийской земле Паша отправил Дине открытку. С красивым видом и несколькими строчками на обороте. Такие же он отсылал ей из Германии, Бельгии, Франции. Ему понравились эти страны. Хотя дороги невероятно, но интересны.

Прошел месяц. Он приехал в Италию. Вот она, Флоренция. Он так мечтал о ней…

И вроде радостно оказаться в этом городе. Но почему-то и грустно.

Здесь так много народа: местных, туристов, эмигрантов. Жизнь бурлит, чуть не переливаясь через край. А он никак не может ощутить себя ее частичкой. Точно город нарисован на холсте, а он стоит перед картиной, всматривается в нее, а она все не оживает…

Паша хотел послать Дине очередную открытку, но вместо этого нашел телефон-автомат и позвонил.

– Привет, – сказал он, когда она взяла трубку.

– Ты где? – закричала она.

– Во Флоренции.

– Классно?

– Было бы классно, окажись ты рядом. Я не могу без тебя.

– И я без тебя. Как хорошо, что ты позвонил! Все это время я хотела к тебе, но не знала, куда лететь. Я визу сделала в Италию, как чувствовала.

– А как же твоя работа?

– Другую найду, – беспечно рассмеялась Дина.

– Хорошо, прилетай. Потом вместе вернемся в Москву. Будем искать работу.

Они еще долго болтали, пока у Паши не кончилась вся мелочь. Положив трубку, он сел за столик, заказал чашку капучино и посмотрел на город иными глазами…

Он ожил для него.

Нет, для них.