Текст книги "Каждый день как последний"

– Может, передислоцируемся? – услышал он голос Кена и встряхнулся.

– Куда, например? – спросил Павел.

– Я ужасно голоден.

– Спустимся в ресторан?

– Нет, я не люблю рестораны при гостиницах. Если это не «Фо сизенс» или «Риц». К тому же хочется чего-то простого, но основательного.

– Шашлычка, – подсказал Егор.

– Да, пожалуй.

– А я бы в билльярд поиграл. Умеете?

– Я слабо играю. А ты, Паша?

– Прилично.

– Значит, идем в бильярдную, где подают шашлыки. – Егор повернулся к Лиде, которая не принимала участия в их разговоре. Думала о чем-то, постукивая по опустевшему стакану ноготками. – Красотка, ты с нами?

– Нет уж, спасибо, – наморщила она свой чудесный носик. – Я предпочитаю заведения поприличнее.

– Например? – За Лидой он готов был последовать куда угодно.

– Тебя туда все равно не пустят, – рассмеялась она. – В таком виде место тебе только в шашлычной.

– А что с моим видом? – нахмурился Егор. Похоже, он даже не замечал, как грязен его свитер, всклокочены волосы, а штаны велики.

– Глянь в зеркало – узнаешь.

– О чем она? – уставился на Кена Егор.

– Тебе не помешает причесаться и замыть пуловер, – деликатно ответил тот.

– Да? – Он опустил глаза и, казалось, только что увидел на груди пятна глины. – И правда грязный…

– Хочешь, я дам тебе чистый свитер? – предложил Паша.

– Да не надо. Этот замою… – И скрылся в ванной.

Лида тем временем поднялась с кровати. Именно так, как это делают роковые красотки в голливудских фильмах. С грацией кошки и кричащей сексуальностью опытной стриптизерши. Зазвучи сейчас музыка, ее движение можно было бы принять за па эротического танца.

На Лиде были брючки в обтяжку, высокие сапоги на шпильке и трикотажная кофточка под горло, провокационная, но не вульгарная. Поверх то ли куртка, то ли шубка – Паша не очень разбирался – связанная из тонких лоскутков меха. Ее медовый цвет выгодно оттенял загар и гармонировал с волосами. Одежда Лиды была в той же цветовой гамме, что и у Кена. Эти двое создавали невероятно гармоничный дуэт. И почему, интересно, они друг к другу равнодушны?

– Паша, проводи меня, пожалуйста, до стоянки такси, – попросила Лида, затянув пояс на своей то ли курточке, то ли шубке.

– Так, может, я тебя отвезу? – предложил Кен.

– Не стоит беспокоиться. Я прекрасно доеду на такси. – И выжидательно посмотрела на Павла.

– Да, хорошо, только куртку накину.

Он не стал говорить, что удобнее вызвать такси из номера или по сотовому. Если ей хочется дойти до стоянки, что ж… Он сопроводит ее. Благо парковка в двадцати метрах от отеля.

Они вышли из номера. Миновали коридор, спустились по лестнице вниз.

Лида резко затормозила перед дверью, ведущей в фойе, и, повернувшись к Паше, выпалила:

– А может, к черту вашу шашлычную? Поехали ко мне? Я отлично готовлю фетучини. И у меня есть дивное итальянское вино…

– Да мы вроде договорились уже, – растерянно протянул он. – Не думаю, что ребята захотят.

– А я ребят и не приглашаю, только тебя. – Она легонько коснулась его груди. И столько чувственности было в этом мимолетном касании, что по телу Паши побежали мурашки.

– Это, бесспорно, очень заманчивое предложение, но… – Он беспомощно развел руками. – Мы уже в бильярдную собрались.

– Приезжай после.

– Ничего не обещаю, Лида.

– Я от тебя этого и не требую. Но если захочешь нанести мне визит, милости прошу… – Он кивнул. – Буду ждать твоего звонка, – проворковала Лида. Затем поцеловала его на прощание. Не чмокнула, именно поцеловала. Пусть и в щеку.

– Мы вроде на стоянку такси шли, – заметил Паша.

– Я тебя умоляю! Красивые женщины не пользуются такси. Они просто выходят на улицу и поднимают руку.

И удалилась, дробно цокая каблучками и повиливая бедрами.

Как же она хороша!

Паша еле сдержал себя, так хотелось поддаться на ее заигрывания. От таких, как Лида, только дурак мог отказаться. Или импотент. Он же ни то ни другое. «Я, скорее, трус, – сказал себе Паша. – Боюсь в ней увязнуть. Подсесть на Лиду, как на наркотик. Впасть в сексуальную зависимость…»

С ним уже такое случалось. Во Вьетнаме он познакомился с девушкой из местных. Она сначала на него особого впечатления не произвела. Обычная азиатка. Среднестатистическая. Но как-то вечером, когда они компанией пошли купаться, она разделась догола и нырнула с высокой скалы в океан. Тогда Паша увидел ее в ином свете… Лунном! Ее тонкое гибкое тело, длинные черные волосы, точеный профиль…

И она показалась ему удивительно притягательной.

Девушку звали Нгует. Что переводится как «луна».

Потом они вместе плавали. Кто обнаженный, кто в купальнике и плавках. Паша остался в трусах. Но «лунная» девушка быстро это исправила. Поднырнула под Пашу и стянула их с него. А потом, обвив его шею руками, а тело стройными ногами, принялась целовать…

Сколько у него было женщин до нее… Десятки… А ни одна так не волновала.

Сексом они занялись прямо в воде. Паша не подумал ни о контрацепции, ни о правилах приличия. Он вошел в девушку по ее молчаливой, но настойчивой просьбе. Все ее тело хотело этого. Каждая его клеточка. И когда Паша вошел в нее, оно, казалось, застонало восторженно. Именно каждая клеточка тела. Потому что девушка не издала ни звука. Только зажмурилась от удовольствия…

Они провели вместе две недели. И все дни занимались сексом. Паша не мог оторваться от Нгует. Он собирался покинуть городок, где она жила, на третий день, но сил не было сделать это. Она уговаривала его остаться. Расписывала прелести совместной жизни. И делала это сразу после секса, когда Паша, размякший и довольный, лежал в ее объятиях. Пару раз он почти согласился. То есть мысленно сказал: «Да!» Но не озвучил своего согласия. Зато представил свое будущее рядом с Нгует, и она показалось ему прекрасным. Но, к счастью, по прошествии некоторого времени включались мозги. И Паша понимал, что не может остаться. Не для того он все бросил полгода назад, чтобы опять осесть. Пусть в другом месте и с другой женщиной. «Завтра же поутру соберу вещи и уеду, – говорил он себе. – Нет, сначала прощусь по-хорошему… Нгует так прекрасна после сна. И так соблазнительна…»

Он все же ушел от нее. И не утром, а ночью, пока она спала. Чтобы опять не дать слабину после того, как растворится в сладости ее до конца не пробудившегося тела. Но он еще долго вспоминал Нгует. Даже занимаясь сексом с другими, представлял ее. Всех с ней сравнивал. И хотел вернуться.

А ведь не любил! Просто желал, пусть и безумно…

Любил бы – остался.

Но Паша считал себя не способным на это сильное чувство. А теперь стал сомневаться…

После знакомства с Диной.

Глава 4

Они сидели в бильярдной и курили. Все трое. Егор смолил крепкий «Кэмел», Паша «Мальборо лайт», а Кен смаковал во рту дым кубинской сигары. Они сыграли три партии, выпили по бокалу вина и съели на троих килограмм отличного шашлыка из баранины. Заведение был непримечательным, но готовили в нем, как оказалось, прилично. Даже кофе, что они пили, был не из машины, а сварен по всем правилам поваром.

– Хорошо, – выдохнул Паша, пустив в потолок колечки дыма. – Впервые за последние дни хорошо.

– И спокойно, – согласно кивнул Кен. – Помнишь, как в детстве? Накрываешь голову ладонями и говоришь «я в домике». И такое сразу умиротворение. Будто на самом деле спрятался.

– Было такое, – улыбнулся Паша, затушив сигарету.

Егор же докурил свою до фильтра. Он более-менее протрезвел. Спасибо жирному шашлыку и кофе. А бокал вина, что он выпил под мясцо, никакой отрицательной роли не сыграл. Что такое десять градусов в бочке сорокаградусных напитков?

– Я с бабушкой рос, – продолжил Кен. – И она меня этому научила.

– Я тоже рос с бабушкой, – встрепенулся Паша. – Любил ее больше всех на свете.

– И я свою! – захлебнулся радостью Кен.

Егор покосился на них с недоумением. Вроде взрослые мужики, а ведут себя как две восторженные школьницы, только что отведавшие вкус первого поцелуя.

– Только моя умерла давно. Я во втором классе тогда учился, – сказал Павел.

– Моя недавно, – погрустнел Кен. – Я так себя ругаю, что уделял ей последнее время мало внимания. Звонил не каждый день, навещал не каждую неделю… – Он отложил сигару и кинул в рот жвачку. – Твои родители живы? – спросил он у Паши.

– Да. Только с отцом не вижусь вообще, а с матерью редко.

– А моих нет в живых. Погибли в автомобильной катастрофе не так давно.

– Прими мои соболезнования.

Кен кивнул. Но лицо его даже не дрогнуло. Ему было плевать на смерть родителей. Когда о бабке разговор зашел, он чуть не расплакался. А о маме с папой упомянули, и ни один мускул не дернулся. Выходит, не только у него, Кена, к родичам не самое лучшее отношение.

– Ребята, а я нашел между нами сходство! – воскликнул Егор.

Спутники повернулись и вопросительно уставили на Егора.

– Мы все трое терпеть не можем своих родителей.

– Я терпел, – возразил Кен. – У меня были золотые родители. Просто они жили далеко. Я их почти не знал.

– Я тоже к своим претензий не имею. А у Дины, насколько я знаю, вообще чудесные отношения с папой и мамой. Так что не то…

Паша сделал знак официантке.

– Хочу еще кофе, – сказал он собеседникам. – Будет кто?

И Егор, и Кен изволили испить по второй чашке.

– Все хотел спросить… – Паша сделал заказ, после чего продолжил: – Хотел спросить, при каких обстоятельствах вас похитили? Меня вечером, когда я возвращался от матери. В пустынном переулке.

– Меня тоже вечером, – заговорил Кен. – Очень поздним. Было уже половина двенадцатого. Я припарковался в своем дворе, вышел из машины, направился к подъезду и тут…

– Укол?

– Нет. Мне брызнули в лицо газом. Нервно-паралитическим. Я подумал, что это банальное ограбление. Ждал, что мои карманы обчистят, а тачку угонят, но…

Его красивое лицо напряглось и стало похоже на физиономию манекена, выставленного в витрине магазина мужской одежды. Егор представил себе, каково пришлось Кену, когда он осознал, что именно произошло. Мужчинка явно не сталкивался в жизни с трудностями. Рос, что та мимоза в ботаническом саду (Егор хорошо помнил стих Михалкова про изнеженного мальчика), а самым большим испытанием для него было посещение общественного туалета на вокзале. Он не такой, как Егор, бывший бездомный, наркоман, зэк. Не такой, как Паша, работяга, гонщик, путешественник. Даже не такой, как Лида-Наташа-Дина. Бабы, известное дело, мужика духом сильнее. Даже эта размазня Дина…

А Кен и не мужик, и не баба.

Мужчинка, одним словом.

Подошла официантка с подносом, начала расставлять перед ними кофе. Делала она это медленно. Но не потому, что боялась расплескать. Просто хотела, чтоб мужчины смогли лучше рассмотреть ее грудь. Вырез на платьице был глубокий, и когда девушка наклонялась, ее пышный бюст так и выпрыгивал наружу. Егор оценил его, едва зайдя в кафе. И не отказался бы пощупать и поцеловать его, но девица заинтересовалась не им, а Кеном. Именно для него и была устроена демонстрация прелестей. Да только он как будто этого не замечал. Смотрел на девушку доброжелательно, но без всякого интереса. Когда она поставила чашку перед ним, чуть не уткнувшись своей грудью ему в лицо, Кен лишь вежливо кивнул. У него даже глаз не загорелся!

«Может, гей? – предположил Егор. – Хотя вроде не похож… Я голубков за версту чую. Значит, просто сисястых не любит. Есть такие чудики, которые на кости кидаются…»

– А меня средь бела дня похитили, – заговорил Егор, когда девушка, обиженная невниманием к своей персоне со стороны заинтересовавшего ее объекта, удалилась. – Я с карьера шел. Там глина чумовая. Не серая, даже не белая, а голубоватая. Накопал я большой пакет и пошел с ним к дороге, чтоб тачку поймать и в город вернуться. Из леска грибник выходит. В дождевике с капюшоном, в сапожищах резиновых, с корзиной. Я еще подумал, странный какой. Тут отродясь грибов не было. И вот прохожу я мимо него и вдруг ощущаю острую боль. А до этого звук такой слышу – чпоньк. И сознание помутилось…

– Чем это тебя свалили? – поинтересовался Кен.

– Думаю, из какого-то специального пистолета, заряженного снотворным. Как для животных.

– Хорошая подготовка.

– Да, – согласился Паша. – Все было предусмотрено. За каждым из нас следили, вели до места, где удобнее всего отключить. Под рукой имелось средство для этого. А поодаль транспорт. Потому нас и отлавливали по очереди с интервалами в день, два, три и более. Ведь маньяк не мог разорваться на части.

– Все равно не пойму, почему именно мы?

– Да нипочему! – отмахнулся Егор. – Да, маньяк хватал не тех, кого удобнее, а конкретных людей… Но нипочему!

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, скажем… – Он пощелкал длинными узловатыми пальцами с желтыми от никотина ногтями. – Ткнул наугад в телефонный справочник. Или решил каждого десятого посетителя супермаркета осчастливить.

– То есть ты считаешь, что выбор был случайным, но окончательным?

– Как-то так. Потому что не может нас что-то объединять. Даже грехи, если у вас такие имеются. Возьми нас троих. Один мажор, второй работяга, третий шпана.

– Ты уже не шпана, а я не работяга, – поправил его Паша.

– Ладно. Я – скульптор, человек искусства, а ты путешественник. Кен тот же мажор.

– Ты меня не любишь, да? – без всякой обиды спросил Кен.

– Конечно. Потому что я тебе завидую. Тебе судьба сразу отсыпала монеток. Ты из хорошей семьи, и красавчик, и бабки к тебе сами в руки идут. Кто ж тебя такого любить-то будет? Только телки…

– А то, что я в свои двадцать девять совершенно один, и у меня ни бабушки, ни родителей, никого не осталось, это тоже милость судьбы?

– Я в этом ничего плохого не вижу, ты стал наследником и бабушки, и родителей. А что один – это твой выбор. Значит, ни жены, ни детей не хочешь. Хотел бы, все было б. А ты как считаешь, Паш?

Но тот его не слышал. Он думал о своем.

– А знаете, что странно? – сказал он вдруг. – Что я вас никого не помню.

– И что из того? – скривил губы Егор.

– Просто у меня очень хорошая зрительная память. Я половину города в лицо помню.

– Значит, мы из другой половины, – пожал плечами Егор.

– Или просто сильно изменились, – добавил Кен, – и стали не такими, какими ты нас запомнил.

Но Пашу их слова не убедили. Он продолжал хмуриться и грызть зубочистку. Уже пятую. Предыдущие превратились в опилки.

– У меня было несколько сотрясений мозга, – продолжил он. – Одно очень серьезное. Даже в больнице полежать пришлось. Вот думаю, а не повлияло ли это на мою память?

– Тебя это беспокоит? – поинтересовался Кен.

– А тебя бы не беспокоило? Что, если провалы в памяти начнутся?

– А может, уже начались? – подлил масла в огонь Егор. Он обожал это делать. – Не замечал ничего такого за собой?

– Было. Но только после выписки. Когда не до конца оклемался. Последнее время… тьфу, тьфу… – Он сплюнул через левое плечо. Подумав, еще и по столу постучал.

Егору стало скучно. Эти двое его утомили своими разговорами. Хотелось встряхнуться. А так как лучшей встряской для Егора был секс, то он решил взять на ночь девочку.

Он знал «пятак», где «пасутся» лучшие городские проститутки, неподалеку отсюда. Пешком – минут десять.

– Пойду я, мужики, – сказал Егор, вставая.

– Да и нам пора, – тут же поднялся Паша. – Время уже позднее… – Он махнул официантке, подзывая ее.

– Кого подвезти? – спросил Кен, следуя общему примеру.

– Я пройдусь, – ответил Паша, взяв из рук девушки кожаную папочку со счетом. Открыв ее, он объявил: – С каждого по семьсот рублей.

Егор нахмурился. Что-то многовато! Как пить дать обсчитали.

– Дай-ка сюда… – Он отобрал у Паши счет, пробежал глазами по столбцам, затем увидел итог. – По шестьсот десять с каждого! – возмутился он. – Ты что, плохо видишь или считать не умеешь?

– Вижу и умею. А на чай?

Егор фыркнул, но на стол бросил все же пятисотку и две сотенные.

– Подбросить? – обратился к нему Кен.

– Не, я тоже пройдусь.

– Ну вы даете! А меня пешком ходить не заставишь.

– Смотри, пузо нарастишь к моему возрасту. Оно у тебя уже дрябленькое, – не удержался от укола Егор.

Засим раскланялся и покинул кафе первым.

На улице было прохладно. Зябко поежившись, Егор сунул руки в карманы и быстро, чтобы не замерзнуть, зашагал в направлении «пятака». Вообще-то пользоваться услугами проституток он не любил. Не потому, что брезговал, как некоторые. Просто денег жалел. Егор не привык на баб их тратить. Но сейчас было не до экономии. Нестерпимо хотелось секса. Да не обычного, а поострее.

Чтоб встряхнуться так встряхнуться!

– Красавчик, развлечься не желаешь? – услышал Егор хрипловатый женский голос.

Приостановившись, он обернулся.

У стены, привалившись плечом, стояла девушка. Очень высокая и красивая, в плаще с капюшоном, но он не скрывал ее форм. А губки какие! Глаз не оторвать… Не была бы проституткой – зацеловал бы.

– Че почем, красавица? – поинтересовался Егор. Хотя уже решил для себя, что даже если дорого, все равно возьмет ее. Уж очень хороша.

– Для тебя, котик, будет скидка. Ты мне нравишься.

– Так сколько?

– Штука час.

– Пойдет. – Он подмигнул ей. – Пошалим?

– Не вопрос… – И повела плечиком. Грудь от этого движения колыхнулась, и Егор понял, что на ней нет лифчика…

А может, вообще ничего? Кроме чулок?

О-о-о… Тогда она просто женщина его мечты!

– Я готов, красавица.

– Пошли… – И поманила его за собой.

– Э нет! – Он погрозил ей пальцем. – По блат-хатам не хожу. Знаю я, на что там нарваться можно.

– Гарантирую безопасность.

– Детка, я не пальцем деланный. Меня не кинешь. Давай так. Берем такси и едем ко мне. Идет?

Она покачала головой.

– Плачу двойную цену! – Егор знал, что ни одна проститутка не откажется от такого предложения.

– Могу я сделать звонок?

– Ради бога, дорогая.

– Дождись меня!

Егор кивнул. Конечно, он ее дождется. Такую принцессу!

Он понял, что она пошла звонить сутенеру. Те девочки, что снимаются на «пятаке», под одной мамкой ходят. Но есть другие, у которых своя «крыша». Или ее нет вовсе. Хотя такие на улицу редко выходят.

Минуты через три амазонка (Егор так ее прозвал) вышла из-за угла.

– Ну, что? Едем?

– Едем! – лихо крикнула она.

Егор схватил ее за руку и повел к дороге. Девушка была выше его. И это тоже ему нравилось. Вот только он никак не мог рассмотреть ее волос, их скрывал капюшон. Егору было плевать на их цвет, ему одинаково нравились и блондинки, и брюнетки, и рыжие. Но только длинноволосые. Каре он еще как-то терпел, а вот короткие стрижки его отвращали.

– Как тебя зовут? – спросил Егор.

– Матильда.

– О… Супер! Выпить хочешь?

– А чего ж не выпить?

– Что будешь?

– То же, что и ты.

– Тогда водку. От вискаря у меня отрыжка уже.

– Но сейчас поздно, не продают алкоголь.

Егор посмотрел на нее с некоторым недоумением.

– Ты любительница, что ли?

– В каком смысле?

– Все уличные девки знают, где купить бухло, наркоту и прочее…

– Я не уличная! – ощетинилась проститутка.

– Ах, простите, ваше величество, – дурашливо поклонился Егор. – Не хотел вас обидеть. – Он на самом деле не стремился к этому. Зачем ссориться с девкой, которую хочешь в скором времени отыметь. Пусть и за деньги. Среди продажных попадаются гордые (или глупые, как посмотреть) особы, которые могут заартачиться, если клиент слишком груб. Ясное дело, вся их спесь куда-то улетучивается, стоит повысить гонорар, но Егор и так цену удвоил. Сколько можно?

– Я работала в очень приличном заведении, – смягчилась Матильда. Она же Маша или Марина по паспорту. – Но нас накрыли. Поэтому пришлось выйти на улицу.

– Странно. У тебя наверняка куча постоянных клиентов, и у всех есть твой телефон.

– Боятся связываться после случившегося.

Он решил больше на эту тему с ней не разговаривать. К тому же они уже дошли до стоянки такси.

– Командир, нам бы водочки еще, – обратился к водителю Егор после того, как они забрались в салон.

Тот кивнул. И за всю дорогу не сказал ни слова. Егор обожал таких таксистов.

До дома доехали быстро – дороги в это время были пустыми, а светофоры мигали желтым. Расплатившись и взяв водку, Егор вылез из машины и повел Матильду к себе. Рассмотрев ее при свете, он не разочаровался. Хороша чертовски! Точно в приличном месте работала. Таким куколкам нечего на улице делать.

– Ну и грязища у тебя! – возмутилась Матильда, войдя в прихожую. – Ты грязь годами копишь?

– Это глина.

– А есть разница?

– Я тебе покажу сейчас…

Он завел ее в комнату и включил свет. Скульптура, «сырая», еще не законченная, стояла в углу на столе. Стол был хозяйский (квартиру он снял с меблировкой), но Егору было плевать на то, что он его испортил. Главное, на нем работалось хорошо.

– Ого! – восхитилась Матильда. – Здорово… А что это? Человек вроде?

– Название скульптуры «Обитель зла».

– Фильм такой есть.

– Да вы сговорились все, что ли? – разозлился Егор. – Тело человека – вот она, обитель зла. А не какая-то там многоэтажка, напичканная зомби. Специально посмотрел эту дурацкую киноху! – И без перехода: – Пошли водку пить!

И повел ее в кухню. Там он первым делом включил телевизор, врубив звук так, чтоб до соседей доходил. Они в восемь утра сверлить начинают, будят его, а он поздними вечерами им «алаверды».

– Может, убавить? – поморщившись, спросила Матильда.

– Еще чего!

Он достал из допотопного холодильника «Свияга» два огурца и банку консервированных вишен. Соль на столе имелась. Стаканы тоже. Только их помыть не мешало. А с другой стороны… Там та же водка была раньше. Так какого черта? И так сойдет.

– Ты почему не раздеваешься? – спросил у Матильды Егор, хлопнув полстакана.

– Прохладно.

– Капюшон хоть сними.

Она сделала, как он просил.

– Стриженая, – разочарованно протянул Егор.

– Не нравится?

– Нет.

– Ну, извини…

– Ладно, платочек тебе на голову повяжу. Буду Аленушкой представлять. – Он подтолкнул к ней стакан. – Пей.

– Что-то расхотелось мне… – И бросила взгляд на наручные часы. Очень миленькие, позолоченные.

– Время пошло, да? Бабок вперед дать, чтоб ты расслабилась? – Он засунул руку в карман и достал оттуда три тысячные купюры. – Вот тебе аванс. Остальное после. Я еще не знаю, на что ты способна.

– Это полтора часа работы по двойному тарифу.

– Я считать умею, детка. Понравишься, продлю. – Он налил себе еще, выпил. – Раздевайся!

– Могу я в ванную сходить?

– Только быстро.

Она кивнула и выскользнула за дверь. Если б деньги не остались на столе, Егор бы проследил за ней. Но раз гонорар не перекочевал в карман Матильды, она не сбежит, вернется.

И он не ошибся. Через пару минут девушка показалась на пороге кухни.

– А теперь раздевайся! – повторил свой приказ Егор.

Матильда медленно развязала пояс, расстегнула пуговицы и…

Распахнула плащ.

Егор аж зажмурился, когда увидел, что под ним.

Он угадал, Матильда надела плащ на голое тело. И чулки на ней были. Только не с резинками, а на подвязках. Сами черные, а подвязки алые, с бантами.

– Нагибайся, – хрипло прошептал Егор.

Он сам не ожидал, что так быстро возбудится. Думал заставить эту куклу поработать, но решил сначала отыметь ее традиционно, а уж потом.

О-о-о… Что он будет вытворять с этой сучкой!

Картинки, замелькавшие в голове, усилили эрекцию. Егор рванулся вперед, схватил Матильду за шею и грубо развернул к себе спиной. Она вскрикнула:

– Осторожнее!

– Молчи, сука, – прорычал Егор.

Он обожал грубый секс. Насилие над женщиной его возбуждало. Наматывать ее волосы на кулак (ему поэтому нравились длинные). Лупить по ягодицам. Кусать грудь. Таранить беспощадно…

И это только для начала!

Матильда вырвалась, отшвырнув руку Егора с возгласом:

– Мне больно!

– А ты думала, двойной тариф за просто полежать получишь? Нет, детка, придется отработать по полной…

Он снова потянулся к ней, но Матильда бросилась вон из кухни. Егор за ней!

– Стоп! – вскричала она, остановившись и выставив вперед ладони, на которые Егор налетел грудной клеткой. – Давай по-хорошему!

– Да я по-плохому еще и не начинал…

– Могу я выпить?

– Нет. Тебе предлагали, ты отказалась. – Он толкнул ее в комнату. – Часики затикали. Время пошло. Так что начинаем!

Егор увидел на спинке стула платок. Он нашел его в закромах шкафа, когда искал тряпки, чтобы вытирать руки. В квартире, что он снял, до него жила старушка. Когда она слегла, дети забрали ее к себе, а однушку сдали в аренду. Егор много бабкиных вещей на тряпки перевел. Дошла очередь до очередной…

– Повяжи голову, – скомандовал он, швырнув платок Матильде. Он не успел его выпачкать. – Концы назад.

Девушка сделала, как велели. Она вся тряслась, но подчинялась. В темном с узорами платке она стала выглядеть старше, но Егору было плевать. Лучше так, чем видеть ее мальчишескую прическу. Она все желание отбивала.

– А теперь на стул сядь, – велел Егор. – Руки за спинку. Ноги раздвинь…

Она снова подчинилась. Такая крупная, сильная, роскошная… И такая податливая!

Вся в его власти!

Егор знал, что сделает с Матильдой в следующий миг. И что будет вытворять после того, как истечет оплаченное время.

О… У него были грандиозные планы на нее!

– Не бойся, – почти ласково проговорил он. – Твоя жертва того стоит.

Егор стоял перед Матильдой в паре метров от нее. Позади него находился стол с незаконченной скульптурой. На нем нож и отвертка – ими он отсекал крупные куски глины и те, что поменьше. Нащупав рукоятку (чего: ножа или отвертки, он не знал, обе были круглыми), Егор сжал ее в руке.

К нему вместе с желанием пришло вдохновение!

Сначала он удовлетворит свою похоть, затем жажду насилия, а потом, физически опустошенный и морально заряженный, посвятит себя творчеству…

У него впереди была волшебная ночь!