Текст книги "Османская империя. Шесть веков истории"
Автор книги: Оливье Буке
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Характерной чертой pax ottomana, османского мира, стало значительное увеличение плотности населения, чему способствовала активная миграция из Малой Азии во Фракию и Болгарию. Бывшие укрепленные города (Бурса, Галлиполи, Диметока (Дидимотихон), Эдирне, Пловдив) продолжали расти и развивать торговые связи. В 1432 году Бертрандон де ла Брокьер охарактеризовал Бурсу следующим образом: «Так же богата и многолюдна, как Константинополь, но, посмеем сказать, богаче и многолюднее». Заместители губернатора (санджак-беи) и командиры гарнизона (диздары) обычно селились в цитадели, где после изгнания живших там зимми создавался первый мусульманский квартал. При этом в городе сохранялась доосманская инфраструктура. Завоеватели основали не так уж много новых поселений на Балканах: Ени-Базар (Нови-Пазар), Ениче-и-Вардар (Джанница), Енишехир-и-Фенари (Лариса). В Малой Азии они селились в городах, основанных прежними эмирами вблизи торговых путей (Алайе (Аланья), Кубадие, Акшехир, Бейшехир), внутри или за пределами бывших византийских городов. В качестве примера можно упомянуть построенный во второй четверти XVIII века Донузлу (Денизли) на юге от заброшенной Лаодикеи, неподалеку от Иераполиса. Факт преемственности подтверждается тем, что большая часть доосманских топонимов сохранилась.
В Центральной Анатолии строительство ограничивалось из-за наличия древних зданий, находившихся в ведомстве престижных религиозных организаций, а также затруднялось в связи с экономическим спадом конца XIII века (Кайсери, Конья, Сивас). На западе, где османы оказались раньше, а исламские традиции были менее выражены, и куда начиная с середины XIV века хлынули новые торговые и городские силы, они оставили характерный след в облике городов, например в Кютахье и Амасье, местах, отмеченных активным османским градостроительством. В двух столицах, Бурсе и Эдирне, при османах появились замечательные архитектурные ансамбли, где, как и в Эгейских эмиратах, посредством строительства в эклектичном и экспериментальном архитектурном стиле повышался престиж власти. Внедрение новых строительных технологий сопутствовало постепенному исчезновению зданий с массивными фасадами, построенными в сельджукском стиле: несущие стены уступили место колоннам, пространство мечети освободилось как от опор, так и от монастырской обстановки, для размещения келий дервишей были построены отдельные здания. Тимуридские мастера из Тебриза украсили мечети в Бурсе и Эдирне облицовкой. В этих регионах получила распространение белая глазурованная керамика[133]133
Crane, 2009. P. 351.
[Закрыть].
Города, перестроенные или построенные на основе ранее существовавших населенных пунктов, делились на кварталы. Зачастую их жители исповедовали одну веру. Подобные кварталы размещались вокруг центра, в котором сосредотачивалась торговая деятельность и располагались наиболее прибыльные лавки ремесленников – в пригородах имелись свои магазины и лавки. В отличие от Центральной и Западной Европы, статус города в Османской империи не подразумевал дарования горожанам особых прав или привилегий, предоставлявших им преимущества по отношению к сельскому населению. В первую очередь город выгодно отличался местоположением и очертаниями минаретов и куполов, а также, в условиях частых войн, укреплениями разного значения. Индивидуальность города складывалась из отдельных элементов (административное или общественное здание, питьевые фонтаны, мосты и водохранилища, мечеть, молельни (масджид), другие места отправления культа, церкви или синагоги), органов местной администрации (санджак-беи, субаши, мухтасибы, кади и т. д.), а также общественных пространств, которые оживляли его (лавки, площадь, еженедельный рынок). Жители окрестных пригородов, соседних деревень и сел регулярно приезжали, чтобы продать свою продукцию: крестьяне – зерно, виноград и свежие фрукты, полукочевники – сыр, йогурт, шерсть и ковры. Они прибывали для уплаты налогов, участия в судебном процессе в присутствии кади или поиска дополнительной работы зимой; чтобы помыться в банях, купить бакалейных товаров и попросить защиты у святых в мавзолеях и святых источниках (аязма). Из подобных перемещений мужчин и женщин складывался ритм жизни завоеванных регионов, именно он обеспечивал их интеграцию в общую жизнь империи.
В городах Румелии и их новых районах появлялись доселе неизвестные здания. Архитектура, вдохновленная в основном стилем Северо-Западной Анатолии, включала местные элементы каменного строительства. Караван-сараи были предназначены для размещения на ночь купцов сооружения со складом, конюшнями, молельней и т. д., обычно располагались вокруг внутреннего двора. Крытые рынки, бедестены (bedesten), – сводчатые строения, где продавались дорогие продукты питания и предметы роскоши. Мечети, строившиеся по образцу главного святилища – Мекки и отличавшиеся наличием минбара (кафедра на возвышении, с которой читалась пятничная молитва) и михраба (mihrab), ниши с направлением киблы, «точно проведенной линии, указывающей на Мекку, к которой мусульмане поворачиваются во время намаза». Самые первые мечети представляли собой небольшие, простые и строгие здания с единственным куполом и строились вплоть до конца существования империи. Османские архитекторы также строили здания с перевернутой Т-образной планировкой: вытянутый по оси молитвенный зал был украшен портиком; боковые помещения использовались для размещения молящихся или дервишей. Молитвы читали имамы (наставники в молитве), вайзы (проповедники), хатибы (проповедники), хафизы (чтецы Корана) и отдельный небольшой штат работников, ответственных за поддержание порядка между пятью молитвами дня.
Для школы при мечети (мектеб; mekteb) выделялась одна комната. Как и везде в мусульманском мире, дети сидели, скрестив ноги, на циновках, полукругом вокруг учителя. Обучение было сосредоточено на заучивании коранических стихов. Школьный инвентарь сводился к деревянной доске, обмазанной глиной или мелом, и небольшому деревянному стержню с острым концом. Учителя (мударрисы; müderris) преподавали в высших учебных заведениях, медресе. Ученики делились на тех, кто жил при медресе, и тех, кто приходил на занятия из города; в медресе их кормили, обеспечивали отоплением и освещением. В зависимости от уровня знаний они изучали грамматику и синтаксис арабского языка, хадисы, толкование Корана (тафсир; tefsir), логику (мантык; mantık) и мусульманское право (фикх).
В хаммамах, характерными внешними атрибутами которых являлись дымоходы и ажурные купола, было много помещений (приемный зал и гардероб, тепидарий – комната, в которой поддерживалась умеренная температура воздуха, где зачастую делали массаж и эпиляцию, парная), бани поочередно открывались для мужчин и женщин[134]134
Об одной из древнейших бань, построенной Оруч Пашой в Диметоке, см. Kiel, 1981.
[Закрыть]. Благотворительные столовые для бедняков, имареты (imaret), предлагали еду путешественникам и малоимущим. В 1388–1389 годах Мурад I основал одну из них в Изнике; его преемники продолжили эту традицию в новой столице Эдирне; дервиши-поселенцы открывали подобные имареты на завоеванных территориях[135]135
Barkan, 1942. P. 279–386.
[Закрыть]. В монастырях (текке) суфии жили при наставнике, вместе они выполняли зикры и упражнения и следовали более или менее строгим, в зависимости от степени посвящения, правилам жизни. В обители дервишей был отдельный зал для проведения ритуалов и комната, отведенная для праха шейхов. Здесь оказывали гостеприимство всем путникам, Ибн Баттута воспользовался ею во время своего путешествия по Анатолии в 1332–1333 годах. Гробницы святых, куда приходили паломники, обездоленные и правоверные мусульмане, просившие поддержки, исцеления и исполнения желаний.
В завоеванных городах строились исламские архитектурные комплексы, включавшие – в зависимости от средств и целей основателя – некоторые или все вышеупомянутые здания. Щедрые дарители начинали строительство подобных комплексов, благотворительные организации обеспечивали им долгосрочное финансирование. Беи из приграничных регионов таким образом заявляли о своем присутствии на новых территориях. Один из них, Гази Эвренос, решил построить резиденцию в Гюмюльчине, захваченном в 1361 году, он приказал начать строительство однокупольной мечети, имарета (одно из старейших зданий, сохранившихся на Балканах) и хаммама[136]136
Kiel, 2009. P. 159.
[Закрыть]. В городе Ениче-и-Вардар, основанном им в Фессалии недалеко от руин Ларисы, где проживала горстка христиан, он преумножил число исламских сооружений в 1390-е годы[137]137
Kiel, 1971.
[Закрыть]. В то же время другой приграничный бей, Михалоглу Махмуд, заложил имарет, караван-сарай и хаммам в новом болгарском поселении Ихтиман.
Османский ислам имел две отличительные черты. Первое отличие – многообразие: ислам нес отпечаток суннитских и шиитских влияний, монгольского наследия, традиций тюркских племен, анимистических и шаманских верований, заимствованных у народов Центральной Азии, а также иранских и анатолийских обычаев. Подобное многообразие проистекало из большой этнической и религиозной разнородности Анатолийского региона (где тюрки жили по соседству с христианскими татарами), а также было связано с расцветом социально-религиозных течений мистического или гностического характера. Второй отличительной чертой османского ислама стали религиозные обычаи беев, а затем султанов и их окружения. Идеология захватнических войн против неверных (газават) была связана с наследием сельджуков и ориентацией на суннитский халифат. По примеру соседей османские правители приняли формы суннизма, согласно которым важная роль уделялась медресе, суфизму, культу святых и верованиям, связанным с миром джиннов (в частности, гаданиям); наставники братств давали султанам советы и выступали в роли прорицателей. В этом континууме, следуя примеру своих тюркоязычных предшественников, османские правители пропагандировали ханафизм, следовали предписаниям правоведов, окружали себя улемами (первые визири происходили из их числа) и назначали кади. Султаны защищали институты ислама, создавали благотворительные организации и превращали завоеванные церкви в мечети. Их имена звучали во время ритуального обращения (хутба; hutba) на пятничных молитвах.
Однако Османская империя находилась на периферии мусульманского мира и испытывала недостаток в ученых и литераторах. Поэтому беи приглашали учителей, прошедших обучение в медресе соседних бейликов[138]138
Leiser, 2004.
[Закрыть]. Именно благодаря им создавались новые образовательные центры. Давуд аль-Кайсери (ум. 1350), ученый из Кайсери, культурной Мекки времен Сельджукидов, возглавил медресе, построенное в Изнике в 1336 году; богослов Молла Фенари (ум. 1431) преподавал в медресе в Бурсе. Они оба находились под влиянием учения великого теоретика суфизма Ибн Араби (ум. 1240). В последующие десятилетия османы основали двадцать шесть медресе. В XV веке было открыто еще девяносто шесть школ (в то время как в других эмиратах Анатолии появилось лишь двенадцать)[139]139
Atçıl, 2016. P. 318.
[Закрыть]. Туда приезжали ученые из Плодородного полумесяца, Ирана и Трансоксианы, а также из Магриба и Андалусии. Медресе сыграли решающую роль в исламизации османских городов в Анатолии и Европе. Многие ученые, наоборот, уезжали из Румелии на Ближний Восток и в Центральную Азию. Молла Фенари отправился в Каир, чтобы продолжить свое образование, а Кадызаде эль-Руми (ум. 1412) – в Самарканд, где продолжил изучать астрономию. Начиная с XV века учебными пособиями для студентов, изучающих геометрию и астрономию, служили его комментарии.
Круговорот научного знания сопровождался расцветом литературы: появлением эпоса, сказок, агиографических сочинений, паренез и элегий, написанных простым стихотворным размером. В 1409 году в Бурсе Сулейман Челеби окончил свою великую поэму о рождении пророка Мухаммеда «Мавлид», по сей день ее читают в Турции. Из-под пера поэта Ашык Паши (ум. 1332) вышли нравоучительные стихи религиозно-мистического содержания, укрепившие престиж турецкого литературного языка. Другой поэт, Юнус Эмре (ум. ок. 1320), задал новые языковые стандарты, красота его поэзии вытекала из тончайшего равновесия между смысловыми оттенками турецкого, арабского и персидского языков. По своей риторике его произведения превосходили сочинения ученых того времени, в творчестве поэта переплетены темы отчаяния и смерти, мирских радостей и вечности. Поэзия Эмре заложила фундамент турецкой литературы на все последующие века и внесла значительный вклад в распространение суфизма в османских землях.
Концепция суфизма предполагала не только соблюдение предписаний фикха и передачу эзотерического знания, но также непосредственный опыт проживания божественного, стремление к самосовершенствованию и отречению, любовь к Богу и мистицизм. История суфизма – это история бурного расцвета: от монгольских завоеваний и до XIII века, когда суфизм был представлен в таких городах, как Ахлат, Эрзурум, Байбурт, Сивас, Токат, Амасья, Киршехир, Кайсери и Конья. Популярность этого течения тесно связана с мистическим опытом и судьбой проповедников-учителей, отправившихся в Анатолию из Центральной Азии и с Кавказа. Двое из них обрели немеркнущую славу в Османской империи.
На становление первого суфийского ордена огромное влияние оказала фигура Джалаладдина Руми (ум. 1273). Он родился в семье выходцев из Бактрии, а в 1228 году поселился в Конье, столице государства Сельджукидов. Здесь из-под его пера вышли лучшие образцы персидской поэзии. Его знаменитая поэма «Маснави» оставила неизгладимый след в османской литературе, а также в культуре других мусульманских стран. После смерти Руми его сын султан Валад (ум. 1312) ввел обряд и установил танцевальный церемониал (сема), без которого его ученики, называвшие себя мевлеви, не могли достичь экстаза: так появилось кружение дервишей. Орден укоренился в Западной Анатолии. Султаны благосклонно относились к его последователям: Мурад II ценил их возвышенный дух и в 1426 году построил большой суфийский монастырь в новой столице Эдирне. Считалось, что мевлеви следуют адабу, что они благородны и загадочны. Мевлеви помогали усмирять мятежных дервишей из анатолийской глубинки, поселившихся там еще до прихода османов, были сильно привязаны к старым законам и верованиям предков и плохо ладили с султанами в XV–XVI веках.
Основателем второго суфийского ордена, сильно отличавшегося от мевлеви, был Хаджи Бекташ (ум. 1337), родившийся в Хорасане и ставший знаковой фигурой для тюркских племен Анатолии. Для ордена Бекташи характерен синкретизм, содержащий элементы шиизма и древнехристианских верований. В бекташи мог вступить человек любого происхождения. Идеология ордена была пропитана призывами к захвату новых земель и обращению иноверцев в ислам. Положения ордена отличались своей гибкостью, его последователей удобно было использовать для исламизации захваченных земель, а Ходжи Бекташ незаметно стал покровителем нового корпуса янычар.
Области соприкосновения[140]140Balivet, 1994.
[Закрыть]
В период с XII по XIV век ислам стал доминирующей религией в Малой Азии. Тем не менее на Балканах большая часть населения исповедовала христианство, причем в сельской местности даже чаще, чем в городах. Численность христиан варьировалась в зависимости от региона и периода. В связи с отсутствием средневековых источников обратимся к имеющимся данным для следующих десятилетий. По одной из оценок, основанной на данных по подушной подати, в 1490-х годах общее число христиан составляло около 4 миллионов человек. По другой оценке, основанной на переписи населения 1520–1535 годов, эта цифра составляла 80 % населения Румелии. Османские завоевания привели к миграции христиан, которую невозможно оценить количественно. Одни группы христиан уходили в византийские или венецианские земли. Другие отправились в Италию, Священную Римскую империю или Францию. В Болгарии сельское христианское население уходило в горные районы. Небольшая элита, состоявшая из знати и духовенства, стала преемницей традиций религиозной архитектуры, составления рукописей, росписи фресок и икон. Византийские или латинские христиане с Крита или Мореи, по другую сторону границы, укрывались на османских землях, сбежав от настойчивых кредиторов, с галер, куда их насильно угоняли, а также опасаясь неминуемых тюркских набегов. На территории Османской империи можно было получить лучшую защиту, чем в латинских или византийских странах. Кроме того, местное население облагалось более низкой ставкой налогов.
Согласно законам шариата, христиане и иудеи, находившиеся под защитой султана, сохраняли право свободно исповедовать свою религию и заниматься торговлей. В «житиях святых» (menakibname) жителями Рума могли быть как византийцы, так и анатолийские турки. В суфийские братства, сформировавшиеся вокруг мистиков Джалаладдина Руми и Хаджи Бекташа, вступали и христианские последователи. Бей Орхан из Бурсы устраивал примирительные дискуссии о равенстве заслуг пророков Иисуса и Мухаммеда, в которых принимали участие и христиане. В деревенских общинах Вифинии турецкие, арабские и персидские имена соседствовали с именами из православных святцев[141]141
Beldiceanu-Steinherr, 1993. P. 17–18.
[Закрыть]. Население пограничных районов в значительной степени зависело от труда христиан. В новой столице Эдирне османские власти нанимали секретарей, советников и финансовых экспертов любого происхождения. Кроме того, привилегиями пользовалась православная церковь – например, она обладала правом возделывать угодья при монастырях. В случае накопления капитала крестьяне, исповедовавшие христианство, становились налогооблагаемыми арендаторами. В Бурсе, Пловдиве и Галлиполи росли общины греческих и славянских торговцев и ремесленников. В самом старом из сохранившихся налоговых реестров (Арванид в Албании, 1431) 59 из 335 перечисленных тимариотов были христианами[142]142
İnalcık, 1954a. P. 43, 54.
[Закрыть].
Однако области столкновения между исламом и христианством в основном ограничивались поклонением святым, посещением святых мест и распространением неортодоксальных верований[143]143
Krstić, 2011. P. 95.
[Закрыть]. В Анатолии существует лишь несколько хорошо задокументированных примеров, как на смену мусульманскому культу пришел христианский. Переход происходил постепенно: «Сначала мусульмане посещают христианское святое место и, увидев чудо, убеждаются в его святости и действенности; на втором этапе новые почитатели идентифицируют христианского святого как мусульманского ‹…›; на третьем – христиане перестают посещать святое место, либо потому, что христиан не осталось в округе, либо оттого, что христиане, будучи в меньшинстве, отказываются смешиваться с мусульманами во время религиозных праздников»[144]144
Mayeur-Jaouen, 2015. P. 939.
[Закрыть]. На Балканах подавляющее большинство христианских мест поклонения остались таковыми. Во многих городах, например в Амасье, культ святого Георгия сочетался с культом Хызыра и Ильяса (Илии). Праздник отмечался в ночь с 5 на 6 мая, когда происходило сближение солнца и созвездия Плеяды. Согласно тюрко-монгольской культурной традиции, эта ночь делит год на два времени года и связывается с празднованием Хедерлеза, широко распространенного в Анатолии и на Балканах.
Не будем наивными: сосуществование двух религий нельзя охарактеризовать термином convivencia[145]145
Fernández-Morera, 2016; Crostini, La Porta, 2013; Peacock, de Nicola, Yıldız, 2016. P. 13–16.
[Закрыть]. Общие священные места становились причиной нескончаемой полемической конфронтации и напряженных переговоров. В эпических сказаниях и преимущественно антисинкретичных текстах слышны были призывы к господству ислама[146]146
Krstić, 2011. P. 58, 64.
[Закрыть]. Зимми продолжали оставаться подданными второго сорта. Принятие синкретизма прекратилось в тот момент, когда легитимность османской власти начали оспаривать. Так, анатолийский дервиш из Смирны Бёрключе Мустафа зашел настолько далеко, что стал отстаивать равенство между христианами и мусульманами и призывать к разделу имущества. Он поступил в услужение ученому и мистику Бедреддину Махмуду, казаскеру (kazasker) Мусы, одного из сыновей Баязида I. Это движение набрало обороты, сплотило маргинальных мистиков, безземельных крестьян и кочевников, не подчиняющихся центральной власти. Оно было подавлено в кровавой резне 1416 года.
С 1430-х годов султаны стояли на страже суннизма в качестве религии династии, при этом империя продолжала поглощать население захваченных территорий. В непрерывной череде средневековых исламских государств правители покупали на рынке военнопленных и рабов. Молодые люди, забранные по девширме, периодически выполняли различные домашние и военные дела, строили оборонные сооружения и служили во флоте. Однако отношение османов к этому вопросу отличалось от мамлюков в Ираке или Египте: новые подданные, вместо того чтобы оставаться пойманными пленниками или ввезенными рабами, могли, после обращения в ислам, обрести свободу. Лучшие из них вместо свободы получали возможность подняться по иерархической лестнице.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?