Текст книги "Крах Атласа"

– Вопрос даже не в том, что такое Общество. Мы и так знаем о них все необходимое, – сообщил он, жестом затыкая рот Рэйне, которая хотела было возразить: но ведь я не знаю, и вообще сотри уже с лица эту самодовольную мину. – Все реально просто, – принялся объяснять Каллум в своей обычной бесючей манере. – Общество неким образом отслеживает нас. Может, через архивы, может, еще как… У них есть принцип отбора кандидатов, и по нему нас, похоже, находят убийцы. На ум приходит магический выхлоп. – Он сделал паузу, наверное, в ожидании того, что Рэйна перебьет его, но она упрямо хранила молчание, чисто чтобы позлить его. – Ладно, в общем, они создают шишек только из тех, у кого и так есть предрасположенность к власти. Получается самоподдерживающийся порочный круговорот силы. Поэтому, – закончил Каллум, – остается один, настоящий вопрос: кто из нас кого убьет?

– Что? – все-таки не сдержалась и спросила Рэйна.

– Говорю же, – видать, она и правда его достала, – я на девяносто девять процентов уверен, что Атлас Блэйкли в свое время не убил того, кого ему полагалось убить. Из-за этого погибли остальные его однокашники. Варона тебе разве не рассказывал?

Да, но Рэйна изо всех сил старалась не думать о Нико и Атласе. Отчаянно глушила в себе разочарование из-за того, что ей вот так просто дали уйти. Атлас Блэйкли даже не намекнул на то, что он в курсе ее планов.

И потом, если все правда так плохо, то почему Париса тоже еще не вернулась в дом? Если пресловутую угрозу видят только вечная трусиха Либби Роудс да фантазер Каллум Нова, то насколько вообще реальна опасность?

– И?

– И, если уж Роудс вернулась… или, возможно, если бы она даже не вернулась, хотя это уже забавный и бестолковый мысленный эксперимент…

– Ты думал, такое правда возможно? – спросила Рэйна; рассудительная, она все же имела слабость к задачкам, даже если их составил извращенный разум Каллума.

– То, что Роудс застрянет в прошлом? Технически был такой вариант, – пожав плечами, ответил Каллум. – Ты знала, чего стоило обратное. Знала и она.

– Я бы в прошлом не осталась. – Она вздрогнула, вообразив эту жуткую картину: сознательно запереть себя в ловушке, сущий кошмар! – Я бы вернулась. Любой ценой.

– О? – Каллум пришел в восторг, ведь Рэйна этим ответом выдавала себя с головой. – Я вот, если честно, вряд ли стал бы заморачиваться. Но опять-таки, я могу приспособиться почти к любой ситуации. – Он накрутил на палец воображаемый ус.

– Правда? Даже если бы оказался на месте Тристана? – с сомнением спросила Рэйна.

Неопределенным жестом руки Каллум окинул себя и окружающее пространство.

– Узри мою адаптацию, – объявил он и, не давая Рэйне указать на множество дыр в его же утверждении, добавил: – К тому же белые мужчины всегда в тренде. Я бы даже тогда развернулся, как и в любой другой ситуации.

Каллум фонтанировал энергией и бодро делал вид, будто разбирает свое поведение с поправкой на современные тенденции. На деле же он просто демонтировал собственный образ. И ладно, пусть сам себя свежует сколько влезет.

– А как же белые женщины? – спросила Рэйна и тут же ни с того ни с сего представила Либби в одном из ее бесчисленных кардиганов.

– Сама ответь. Вообрази себя с безбожной челкой Роудс и скажи, как тебе страшно. Ну, лучше? Хуже?

Рэйне почему-то казалось, что ею манипулируют. Она нахмурилась.

– Суть, – продолжил Каллум, явно предвкушая невыразимое удовольствие, – в том, что нам по-прежнему надо кого-то убить. Мы задолжали архивам труп. Либо мы возвращаемся в библиотеку и живем в ее стенах, сжираемые паранойей, как и прежде, либо кого-то мочим, – весело закончил он на мотив какой-нибудь безумной матросской песенки. – А если жертвы не мы с тобой, то, значит…

– Кто сказал, что не ты? – пробормотала Рэйна. – В прошлый раз мы выбрали тебя.

– Говорю тебе, это буду не я, – отрезал Каллум. Видимо, решил, что Рэйна слишком уверенно прочит ему смерть. – Вы, ребятушки, один раз облажались. Пора дать шанс другому.

А ведь он очень настойчиво подчеркивал, как важно иметь план личной мести.

– Хочешь сказать, что все это – непонятные сообщения, сделка с Эдрианом Кейном и ненужное сближение с семьей Тристана, от которой он отказался, – часть плана убийства?

– Ну самому руки марать не обязательно, но да, если подумать, я бы не возражал против такого исхода. – Он осклабился, и стоявший рядом дуб исполнил древесный эквивалент закатывания глаз. – Ладно, ладно, не обязательно Тристан. Я охотнее рассматриваю Роудс, – с налетом трагичности проговорил Каллум.

– Какой ты щедрый.

– Знаю, а вы этого почему-то не заметили…

– Как насчет Парисы? – нахмурившись, перебила Рэйна.

– А что Париса?

– Варона говорит, она с Далтоном.

Она редко называла Нико по имени, и Каллум, к счастью, не стал этого комментировать.

– Да, и что? – спросил он.

– У Далтона на руках те же инструменты, что и у Атласа. Плюс он единственный, кто способен, ну ты знаешь… – Она неопределенно взмахнула рукой. – Призвать бездну. – Или что-то подобное… Рэйна так и не поняла, сколько ни наблюдала за его исследованиями (то есть вмешивалась в них). Она знала только, что цель Далтона создать либо вызвать некий портал из недр ложной пустоты темной материи. Однако без Тристана этого, видимо, не осуществить. Или без Либби Роудс. Причем оба когда-то были оружием в руках Парисы и, вероятно, станут им снова. Тогда, если с моральной точки зрения убийство – это хоть какая-то встречная услуга, Париса станет главной мишенью.

– Даже притворяться не стану, будто мне интересна бездна и кто там ей требуется, – сказал как-то Каллум, чем мало не убил Рэйну, ведь она знала наверняка, что эта тема интересна Нико. Он ею загорелся. Так и сказал, прямым текстом, в голосовом сообщении: не терпится провести эксперимент, тот самый, «зловещий план Атласа Блэйкли». Нико шутил, и это было естественно, однако он совершенно точно рвался поставить опыт. Теперь, когда вернулась Либби, исчезли ограничения, он больше не боялся и просил Рэйну сменить гнев на милость. Хотя бы немного, ведь он нуждался в ее силах.

А она занималась вот этим…

Последние пять недель составляла план, очень простой. Хотела добиться перемен и искала, где в них нуждались. Пару дней назад в компании – здесь следует тяжелый вздох – Каллума отследила лондонскую штаб-квартиру одного крупного производителя и скорректировала схемы объекта, стройка которого грозила нарушить экосистему амазонского дождевого леса. Непосредственно перед этим посетила забастовку рабочих, где убедила глав корпорации позволить им создать профсоюз. Верные решения приходили легко, хотя – как постоянно напоминал Каллум, – исправляя мелкие проблемы, от больших было не избавиться. Таковых имелось в избытке, а вот время истекало. И тогда Рэйна решила разработать уже другой, масштабный план.

Ситуация в Гааге была простой и, возможно, не стоила внимания, однако послужила идеальным полигоном, на котором удалось выяснить, что Каллум способен влиять на людей не только в непосредственной близости. С поддержкой Рэйны его чары распространялись и через магическое вещание. На мысль вмешаться в эфир Рэйну натолкнули техномантские исследования Нико, благодаря которым он и создал закрытую мобильную сеть для своих. Эффект оправдал ожидания. Рэйна подумала, что пора мыслить шире. Внедриться в систему и разрушить ее изнутри.

– Не сработает, – буднично предупредил Каллум, когда она поделилась идеями на ближайшие несколько месяцев.

Ей же все виделось просто. Да, тут и там можно применить костыли – например, убедить миллиардера вроде Джеймса Уэссекса решить проблему голода, на что он потратит совсем мизерную часть ежегодного дохода, – но ей требовалось нечто фундаментальное и стойкое. Коренной перелом в сознании людей, не отпускающий и после манипуляций, заставляющий двигаться дальше самостоятельно.

На это Каллум сказал:

– Не будь дурой. Мне, конечно, нет дела до того, как ты потратишь оставшиеся месяцы своей жизни, пока архивы наконец не приберут нас, – небрежно добавил он, но Рэйна пропустила это мимо ушей. – Однако, если вынести за скобки деспотизм твоего скромного комплекса бога…

– Идеологически целесообразного прогрессивизма, – поправила она.

– Комплекса бога, – повторил Каллум. – Так вот, если вынести его за скобки, твой план в целом глуп и потому вообще не сработает.

Ей не то чтобы требовалось его одобрение, но и такой отказ она принимать не собиралась.

– Почему нет? Если люди просто поймут, что…

– Позволь прервать тебя на секундочку. Исправлять придется не одно поколение, ясно? Нет такого волшебного числа людей, которых хватило бы убедить, как и иного количественного показателя, который придал бы твоим усилиям заметное и непреходящее значение. Можешь какие угодно планы строить, они не сработают. Я всего лишь манипулятор, понимаешь ты это? Один из множества. – Признавать слабость было не в характере Каллума, и Рэйна уже хотела сообщить ему об этом, но тут он снова перебил: – В мире полным-полно манипуляторов, Мори, пусть даже моему влиянию, подпитанному за твой счет, противиться сложнее. Сила воздействия неважна, ведь то, что я делаю, не постоянно. И не может быть постоянным. Люди меняются, по определению. – Каллум тяжело посмотрел на нее, видимо, разочарованный тем, что она до сих пор не сообразила сама. – Одно дело – тянуть за ниточки желаний, которые и так есть у людей. Но целый вид я перестроить не могу. Масштаб не тот. Чтобы идея задержалась в уме, нужен телепат, не я. И то даже тогда нельзя гарантировать желаемого исхода.

Уловив намек на Парису, Рэйна поспешила прервать разговор. Больше она обсуждать Парису Камали не хотела. Она не желала даже слышать о ней и уж тем более видеть ее. Это была обыкновенная неприязнь, которую Рэйна питала к Парисе с самого начала. Нико, если хочет, пусть страдает фигней, следит за ее делами. У Рэйны планы пограндиознее будут.

Она думала в ближайшее время убраться из Лондона. Каллума тоже придется взять с собой, а ему тащиться за ней не хотелось. Ему интереснее было донимать Тристана. Однако влияние Великобритании утратило силу, эта страна, слишком влюбленная в собственную историю завоеваний, не понимала, что ее время в глобальной партии вышло. Если проблема в самой структуре, нужно просто сломать основание.

Значит, Рэйна играет в бога? Ладно, хорошо, играть так играть.

«Мама-мама, – зашептала где-то вдалеке березка. Рядом с Даунинг-стрит их было немного, но природа, как и всегда, нашла, где пробиться. – Великодушная мама, величественное существо!»

– Чего же ты намерена добиться сегодня? – самым своим бесючим протяжным тоном поинтересовался Каллум и взглянул на Рэйну поверх очков. – Полагаю, есть некая мелкокалиберная мечта о мире во всем мире?

Не сегодня. Сегодня по плану была репродуктивная автономия, право на уединение, незаметно лежавшее в основе всего. Мир во всем мире, конечно, не отменялся, просто надо было начинать с чего-то простого. Рэйна еще только разогревалась.

– Заткнись. – Она положила ладонь Каллуму на плечо. Если не считать очков, он выглядел как кандидат в члены парламента. Это подсказало идею. Даже несколько. Рэйна поняла, кого теперь надо искать в соцсетях. Героя, а не злодея.

Последних, в конце концов, пруд пруди. В кармане завибрировал сотовый, и позднее Рэйна задумается, не сама ли вселенная послала ей знак.

Однако это будет потом, а тогда Рэйна спросила:

– Как проще всего попасть внутрь? – и посмотрела с прищуром на премьер-министра.

– С помощью страха, – ответил Каллум. – Когда-то работает жадность, когда-то стыд, а в самых редких, но значимых случаях – любовь. Однако страх безотказен всегда.

Рэйна почувствовала, как соединяется с Каллумом, как ее силы перетекают к нему.

– Хорошо, – сказала она. Идеально. – Вот и усиль его.

Либби

Она сидела за столом в читальном зале, но тут прискакал Нико и с грохотом опустился на стул рядом с ней.

– Короче, – сказал он, – я тут подумал…

– Смотри не покалечься, – пробормотала Либби.

– Напрягись, Роудс, ты можешь лучше, – нисколько не смущенный, прощебетал Нико. – Ладно, в общем, слушай… погоди, – осекся он и огляделся, словно опасаясь, что кто-то может внезапно появиться в комнате. – Атласа здесь нет, верно?

Либби десятый раз перечитала предложение, на котором зависла.

– Тристан сказал, что он был тут вчера во второй половине дня. Сверься с графиком.

– У нас есть график? Ладно, проехали. Мне вчера нужно было проведать Макса, так что это, понимаешь, в общем, по поводу зловещего заговора…

– Перестань употреблять это словосочетание. – Либби не поднимала головы, тщетно пытаясь читать дальше, но Нико ткнул ее в плечо.

– Может, выслушаешь? Я же знаю, ты не сомневаешься в том, что миру конец.

– Я в этом уверена, Варона.

– Точно, хотя почему, не говоришь, – беспечно согласился Нико, которому эти самые причины были явно до лампочки, но Либби никак не отреагировала. – Знаю, ты распространяться не хочешь, и это не красит тебя, но вообще, мне по фиг…

Либби раздраженно, но так, чтобы не порвать тысячелетний манускрипт (в котором еще до самого Планка раскрывалась его постоянная), перевернула страницу.

– …но, просто к сведению, мне кажется, я достучался до Рэйны.

Либби зевнула, прикрыв рот ладонью.

– Каким образом?

– На днях в чате с ней я видел многоточие.

– И что?

– Она же набирала ответ!

– Или, – с мудрым видом предположила Либби, – случайно ткнула пальцем в экран.

Нико вскинул руку, словно пытался дать кому-то пять, но в последний миг передумал и хватил ладонью по столу.

– Она прочитала сообщение, Роудс! – взревел он. – Это уже важно. Я знаю ее, она думает. Обо мне. Об этом, – пояснил он, когда Либби посмотрела на него с нескрываемой злостью. – Еще немного подождать, и, я на девяносто процентов уверен, ее получится уговорить на эксперимент.

– Что вообще между вами случилось в прошлом году? – не выдержав, спросила Либби. Она уже даже не прикидывалась, будто читает. – Тристана и Каллума я еще могу понять. Даже Парису и Тристана в какой-то степени. Но что между вами с Рэйной?