Текст книги "Бог во тьме"

Многие воспитанники христианских колледжей полагают, что Бог придает этому значение лишь на словах. Внешний мир известен им понаслышке, но это не только их вина. Однако это означает, что, когда они сомневаются, им требуется не очередная проповедь, а расширение жизненного опыта. Их сомнения возникают не от чрезмерной погруженности в мир, а от незнания мира.

В каком-то смысле сомнения этой категории можно считать типично протестантскими, что объясняется неверным представлением Реформации о свободе. Реформацию вдохновляла идея свободы человека перед Богом. Принцип «оправдания верой» покончил с раболепством и необходимостью признавать сложную церковную иерархию. Но там, где эта свобода не соизмерялась с ответственностью, Реформация делала человека настолько свободным перед  Богом, что до свободы от  Бога оставался всего один шаг. Безысходность экзистенциализма можно назвать логическим следствием атеизма, но это справедливо лишь постольку, поскольку сам атеизм олицетворяет логику неблагодарного протестантизма.

Нельзя сказать, что лидеры Реформации не задумывались об этом. Мартин Лютер часто вспоминал латинскую поговорку: «Ничто не изнашивается быстрее, чем благодарность»[10]10
  Luther, p. 1415.


[Закрыть]. Порой он мрачнел, размышляя о будущем Реформации: «Меня пугают неблагодарность и неуважение. Боюсь, этот свет будет сиять недолго»[11]11
  Ibid., p. 1416.


[Закрыть]. К счастью, духовная и культурная жизнеспособность Реформации опровергла его пессимистические прогнозы, которые тем не менее не следует оставлять без внимания. Почему ни одно движение за духовное обновление не простирается дальше третьего поколения? Не потому ли, что люди слишком быстро обо всем забывают? А что если без «церемоний», помогающих усвоить уроки прошлого, неотъемлемой составляющей которого является память, «свобода» навсегда останется всего лишь хрупкой и недолговечной роскошью?

Сохранить в памяти

На первый взгляд кажется, что существует очень простой способ избавиться от этих сомнений (раз сомнения возникли в результате забывчивости, не поможет ли их разрешению оживление памяти?). Если говорить о том, что происходит, – да, это действительно просто. Напрягите память, вспомните все до мельчайших подробностей, и настоящее предстанет перед вами ярким контрастом по сравнению с тем, что «было когда-то». Ваше сердце смягчится и сомкнутые уста раскроются для благодарственной молитвы. Но если говорить о том, как  это происходит, все далеко не так просто. Полностью созревшее сомнение – это уже не провал в памяти, а сознательное нежелание помнить. Как же заставить работать то, что работать не хочет?

Сомнению, достигшему кульминации, необходимо противопоставить то, что потревожит самодовольство сомневающегося и нанесет удар по его самонадеянности. Сомнения этого типа чаще всего являются притворством, которое надо прекратить. Сомневающийся должен понять, что под его сомнениями скрывается стремление к неверию, и сделать выбор. Этого человека необходимо мягко и умело побудить к воспоминаниям и глубоким размышлениям. Кто есть Бог? Что изменилось бы, если бы Бога не было? Каким он был до того, как поверил в Бога? Что с ним произойдет, если он отвернется от Бога? Отвергает ли он веру или просто чем-то недоволен?

Это будет нелегкая задача, но выполнить ее следует без видимых усилий. Если сомнение вызвано нежеланием помнить, то словесные напоминания вызовут обыкновенную скуку. Сомневающийся не вспомнит до тех пор, пока Бог не пробудит в его душе сознание греховности. Поэтому не только беседуйте, но и молитесь за него; не только утверждайте, но и задавайте вопросы; не прибегайте к сокрушительной аргументации; не осуждайте, а любите. Если вы прочитаете ему нотацию, состоящую из перечня напоминаний, он воспримет это в штыки. А если поможете вспомнить ему самому, он пойдет вам навстречу.

Теологические разъяснения в данном случае могут оказаться неуместными, поскольку сомневающийся невосприимчив. Кто же его убедит? Разумеется, Святой Дух (Ин. 14:26; 16:8–10). И наша задача – помочь ему понять, что он нуждается в этой убежденности. Молитва и краткая беседа содействуют Божественному вмешательству не меньше, чем проповедь и блестящее красноречие.

Если сомнение еще не окрепло, напоминание станет не столько средством лечения, сколько средством профилактики. Умение хранить живую благодарную память – это духовное искусство. Предоставленная воле случая, память становится неуправляемой. Но она устроена так, что чем чаще вы вспоминаете, тем яснее роль Бога в нашей жизни. Было бы превосходно, если бы работа памяти проходила через всю христианскую жизнь – индивидуальную и общественную, публичную и частную; в тихие минуты сокровенной молитвы и в совместном благодарении; в жизни каждого человека, супружеской пары, семьи, церкви, общины и целого народа.

Живая память не равносильна красочным описаниям духовного опыта, которые могут привести к неразумной гордости и кончиться отрицанием того, что он призван утверждать. Искупленная память, представляющая собой формальную публичную декламацию, теряет всю свою ценность. Самое главное – это душа и ее тихие признания Богу. Царь Давид указал нам путь, сказав: «Славьте Господа… и да хвалимся славою Твоею!» (1 Пар. 16:34,35). До тех пор пока мы будем хвалиться славой Его, в наших сердцах не смогут появиться сомнения. Но как только мы забудем об этом, результат не заставит себя ждать, – не восхваляя Бога, мы начнем гордиться собой. И за этим неизбежно последуют сомнения.

«Мой отец, – говорили древние иудеи в ежегодной торжественной декларации, – был арамейским кочевником». Поэтому они помнили. «Наши отцы, – сказал губернатор Бредфорд пуританам, высадившимся в Плимуте, – были англичанами, которые пересекали этот великий океан и были готовы погибнуть в его стихии; но они взывали к Господу, и Он слышал их голоса и не оставлял их в несчастьях»[12]12
  William Bradford, «Of Plymouth Plantation» in Perry Miller (ed.), The American Puritans: Their Prose and Poetry (New York: Doubleday Anchor, 1956), p.


[Закрыть]. Поэтому сыновья и дочери пилигримов помнили. «Обитель разума, – писал Августин, – память»[13]13
  Saint Augustine, Confessions, Book 10 (Harmondsworth: Penguin, 1961), p. 231.


[Закрыть].

Существование в современном мире притупляет наши чувства. Мы привыкаем ко всему, что действует эффективно, не нарушает заведенный порядок и соответствует нашим ожиданиям. Это потворствует нашему высокомерию и привычке считать все само собой разумеющимся. Так обстоит дело не только в сфере науки и технологии, где дух секуляризма давно одержал победу, но и в религии. Как сказал по телевидению Барт Симпсон в своей знаменитой «Молитве перед трапезой»: «Боже, за все это мы платим сами, поэтому спасибо Тебе ни за что».

Как последователи Христа, мы поступим правильно, если будем жить под девизом: «Ничто не считать само собой разумеющимся. Принимать все с благодарностью». Кроме того, было бы неплохо отвести в своем обычном распорядке время для воспоминаний. Подводите ли вы итоги в конце каждого дня, недели и года? Отмечаете ли для себя проявления Божественной милости? Пусть это будет не дневник, но, может быть, какие-то заметки о том, как Бог услышал ваши молитвы или направил на верный путь в сложной ситуации? Насколько полно вы вникаете в смысл таких праздников и церковных служб, как причастие, праздник урожая, Рождество? Останавливаетесь ли вы время от времени, чтобы поблагодарить Бога за бесчисленные маленькие радости каждого дня?

Существует бесконечно много возможностей для того, чтобы вспоминать и возвышать свои души прославлением Бога. Задумывались ли вы об этом? В ознаменование победы Израиля над филистимлянами пророк Самуил воздвиг камень и провозгласил: «Авен-Езер… до сего места помог нам Господь» (1 Цар. 7:12). Так и время, отведенное для воспоминаний и благодарственной молитвы, будет символизировать установление между Богом и человеком отношений, полных доверия, надежды и веры, которые никогда не позволят нам обратиться вспять; одним словом, это будет означать категорическое «нет» самонадеянности и сомнениям и решительное «да» Богу.

Ты дал мне так много,

Но дай мне еще одно – благодарное сердце.

Джордж Херберт

Глава 4. Нечеткое изображение

Сомнения, обусловленные ошибочным представлением о Боге

Приходилось ли вам бывать в ситуациях, когда на вокзале или в аэропорту вас встречали незнакомые люди? Как правило, их нетрудно выделить из толпы по широкой приветственной улыбке или напряженному, слегка нервному взгляду, которым они пронизывают прибывших пассажиров. Но как-то раз, приехав в Бостон, я оказался в затруднительном положении. Никто из встречающих не вышел мне навстречу, никто не искал меня глазами, а остальные пассажиры быстро разошлись. Когда я уже решил, что произошло какое-то недоразумение, ко мне подошел человек. «Простите, – сказал он, – я вас не заметил. Я предполагал, что вы выглядите совсем по-другому».

Люди и образы

Наше представление о людях всегда влияет на то, какими мы их видим. Иногда наши мысленные образы настолько неточны, что мы воспринимаем людей неверно, а то и совсем превратно. Вообразите несколько иной исход описанного мною случая. Допустим, человек, который должен был меня встретить, остался верен своему заранее составленному представлению обо мне и пришел к выводу, что я не приехал. В каком-то смысле он был бы прав – тот, чей образ сложился в его сознании, действительно не приехал. Тем не менее он совершил бы ошибку, так как человека, образ которого он мысленно нарисовал, просто не существует.

Под «представлениями о людях» мы подразумеваем некие образы, возникающие в нашем сознании. Когда образ верен, то человек и наше представление о нем совпадают, и мы почти не осознаем, что этот образ является по отношению к нему чем-то внешним. Образ работает, помогая нам установить контакт с этим человеком. Но если представление ошибочно, мы более осознанно воспринимаем его поверхностность, поскольку отчетливо видим, что оно построено на предубеждении. Мысленные образы встают между нами и другими людьми, поэтому необходимо помнить, что, будучи неверными, они могут серьезно осложнять взаимоотношения.

Мысленные образы работают как предположения. Мы ожидаем от людей соответствия этим образам и исходим из этого в непосредственном общении с ними. Это означает, что наши представления могут влиять на наши отношения и даже в значительной мере определять их; равно как по нашим отношениям можно судить о наших предположениях. Например, если я предполагаю, что некто честен, тогда как в действительности он негодяй, то он может обмануть мое доверие. Но если я думаю, что он негодяй, а он честен, то, не доверяя ему, я обманываю себя. Доверие оказывается попранным в обоих случаях. Хотя причины выглядят различными, они сводятся к одному – к ошибочному предположению. Человек оказался не таким, каким я его мысленно представлял себе.

Вторая категория сомнений имеет точно такую же природу. По какой-то причине верующий получает настолько неверное представление о Боге, что оно становится помехой в его отношениях с Ним. Поскольку он этого не осознает, то обвиняет не свое ложное представление, а Бога, не отдавая себе отчета, что Бог совершенно не похож на созданный им мысленный образ. Будучи не в состоянии познать Бога как такового, он не может доверять Ему; в результате возникают сомнения.

Сомнения этого типа появляются вследствие каких-то упущений на втором уровне понимания, когда вступают в действие христианские предпосылки. Первый уровень можно считать пройденным, когда человек начинает осознавать свою потребность в Боге. Собственно, это и есть начало духовного поиска. Отныне вся его жизнь будет отмечена поиском заслуживающего полного доверия ответа, который удовлетворит эту потребность.

Зная свою потребность, ищущий задает два основных вопроса всему и вся, что претендует на роль «ответа». Действительно ли это то, что он искал? И если да, то как удостовериться в истинности найденного? Ищущий человек достигает второго уровня понимания, когда убеждается, что христианство отвечает на первый из этих вопросов. Испытав христианство и признав его истинность (убежденность в которой появится на третьем уровне понимания), он видит, что оно действительно дает искомый ответ.

Разумеется, я не подразумеваю под «ответом» некую умозрительную формулу или свод непререкаемых истин, начинающихся со слов «христианство утверждает, что…» Пьяница, рыдавший на скамье для кающихся грешников в девятнадцатом веке, находил в распятии Христа тот же ответ, который находит в двадцатом веке философ с его тщательно сформулированными вопросами. В данном случае нас не интересует, облечена ли эта потребность в какую-то отчетливую форму и концептуален ли полученный ответ. Самое главное на этом уровне, чтобы ищущий ясно осознал: если христианство истинно, значит его потребность удовлетворена.

Понимаете ли вы, как вступают в действие предпосылки? Ищущий подобен человеку, который собирается купить костюм. Он начинает не с того, чтобы сделать покупку и только потом поинтересоваться, подходит ли она ему, и та ли это вещь, которая ему нужна. Сначала он подыскивает то, что ему нравится (или то, что ему по карману), затем смотрит, насколько это ему подходит. И лишь в конце расплачивается.

Так и христианство, прежде чем  доказать свою истинность, сначала предполагается в сознании ищущего. Фактически это делается для того, чтобы убедиться, что оно достойно испытания. Человек говорит себе: «Если  христианство истинно, какое значение это будет иметь для меня?» Задавая подобный вопрос, он строит временные предположения. Предпосылки христианства не рассматриваются как несомненные вплоть до третьего уровня понимания (костюм «подходит»); и вплоть до четвертого уровня их нельзя считать окончательными (костюм оплачен; он стал собственностью).

Пусть вас не смущает выражение «христианские предпосылки». Христианские предпосылки – это не что иное, как предполагаемые христианские истины. Мы могли бы заменить понятие «христианские предпосылки» на «христианские истины» (или догматы, обетования), но я предпочитаю называть их именно так, чтобы сконцентрировать внимание на том, как они работают, а не на том, что они собой представляют. Называя их «истинами», мы коснемся скорее их содержания. Но, определив их как «предпосылки», мы сделаем акцент не на содержании истины, а на возможности на эту истину опереться. Хотя, разумеется, они не должны оставаться чисто абстрактными. Христианские предпосылки тождествены всей полноте истины о том, кто есть Бог и что Он для нас сделал. Здесь мы говорим о предпосылках, с помощью которых можно выразить такие явления, как святость, справедливость и любовь Бога.

Начиная со второго уровня вера будет содержать в себе элемент предположения. Это означает, что предпосылки необходимы не только в период приобщения к вере, но и во всей последующей религиозной жизни. Примерив костюм, человек покупает его, чтобы носить. Поэтому если предпосылки сочтены приемлемыми, их можно «допустить» (то есть «примерить и носить»).

Предпосылки – это не ракетоноситель, который отбрасывают, как только вера «выведена на орбиту», а такой же необходимый компонент веры, каким является двигатель для самолета. Если что-то и отпадает, так это всевозможные отговорки, появлявшиеся на начальном этапе использования этих предпосылок. Знание всегда строится на предпосылках, но, начиная с определенного момента, оно перестает быть условным. Если предпосылки были испытаны, сочтены верными и приемлемыми, значит на них можно полагаться.

Ошибочное представление о Боге

Верить в Бога – это значит «предоставлять Богу быть Богом». В этом состоит главное назначение веры. Веруя, мы позволяем Богу присутствовать в нашей жизни в Своем истинном качестве. Доверяя Богу, мы воплощаем в жизнь свои предпосылки и применяем на практике теоретические знания, поэтому вопросы «Кто есть Бог?» и «Что Он совершил?» имеют огромное значение во всех сферах нашей жизни.

Это означает, что точность нашего представления о Боге проявляется не в ортодоксальности наших религиозных убеждений, а в истинах, которые мы допускаем и на которые полагаемся в конкретных ситуациях: когда оказываемся в затруднительном положении, когда наступает решающий час и сама жизнь грозно дышит нам в затылок. То, на что мы полагаемся в такие минуты, и есть наше истинное представление о Боге, причем оно может сильно отличаться от того, что мы обычно выдаем за свою веру в Него.

Таким образом, предпосылки – это важнейшая составляющая веры. Они влияют на картину мира, складывающуюся в нашем сознании, и в зависимости от точности их «настройки» окружающая действительность будет восприниматься отчетливо, туманно или искаженно. Подобно паре очков, предпосылки определяют, что́ мы видим и ка́к мы видим.

Это справедливо и по отношению к вере в Бога. Если наши предположения соответствуют истине, значит наша вера в Бога «настроена» правильно и, имея верное представление, мы позволяем Богу быть Богом. Но если наше представление о Нем ошибочно, то все наши предположения о том, каким может быть Бог и каковы Его деяния, соответственно изменяются. Когда предпосылки неправильны, искажено и представление: вера «настроена» плохо, Бог выглядит не таким, какой Он на самом деле, и в зоне плохой видимости начинают произрастать сомнения.

Обратите особое внимание на то, в чем заключается проблема. Такие сомнения зарождаются не от недоверия к правильным предпосылкам, а от веры в неправильные. И в этом существенная разница. Если бы наши предпосылки были верны, но мы им не доверяли, то проблема состояла бы уже в другом (об этом мы поговорим в восьмой и одиннадцатой главах). А здесь проблема возникает оттого, что мы полагаемся на ложные предпосылки.

Проделайте простой опыт. Вспомните один из критических моментов своей жизни (тяжелое потрясение, период депрессии или крупную неудачу). Как отразилось тогда ваше состояние на отношении к Богу? Мысленно обратитесь к какому-нибудь событию, вызвавшему у вас глубокую озабоченность. Как вы рассказывали о нем Богу в своих молитвах? В подобных случаях проявляется наше истинное отношение к Богу. То, о чем вера просит, свидетельствует о том, что она предполагает. Сказанное ею в конкретной ситуации выражает все, что она видит вне этой ситуации. Если она просит уверено, значит она построена на верных допущениях. Прочие факторы могут нарушать взаимосвязь предпосылок и молитвы, но в своем чистом виде сила и слабость веры, а также возможности ее развития или угасания, находятся в прямой зависимости от допущений, на которых она основана.

Когда мы заявляем, что верим в существование Бога и Его любовь к нам, а сами живем так, как если бы Он умер или совсем о нас не заботился, это означает, что практическое проявление наших убеждений не совпадает с верой, которую мы исповедуем теоретически, и в конечном счете мы обрекаем себя на сомнения. Вот почему живая вера лучше всего проверяется в критические моменты. Освальд Чемберс пишет по этому поводу: «Вера должна подвергаться испытаниям, и подлинное испытание веры состоит не в том, что нам трудно доверять Богу, а в том, что сущность Бога должна проясниться в нашем сознании»[14]14
  Oswald Chambers, My Utmost for His Highest (New York: Dodd, Mead & Company, 1935), October 31.


[Закрыть].

Как появляются ложные представления

Существует два пути влияния ложных предпосылок на сознание христианина. Первый заключается в том, что мы сохраняем свои дохристианские представления (вместо того чтобы отбросить и заменить их), и они смешиваются с новыми предпосылками христианской истины, которая должна быть единственным основанием христианского сознания. Часто это остается незамеченным на фоне других перемен (в частности, изменение образа жизни), которые выглядят весьма радикальными и очевидными. Результатом становится жалкий компромисс, благодаря которому старые предпосылки нейтрализуют новые и исполняют в сознании верующего роль Троянского коня. В конце концов наступает момент, когда наше сознание не столько обновляется, сколько покрывается заплатами. Или, что еще хуже, старые представления полностью вытесняют новые.

Ни одна армия не стала бы продвигаться в глубь вражеской территории, беспечно оставляя позади значительные очаги сопротивления. Поступи она так, временное преимущество в скорости продвижения было бы сведено на нет вероятными потерями. Так и сознание христианина не сделает ни шагу вперед до тех пор, пока не произойдет полного и последовательного обновления предпосылок посредством приведения их в соответствие с Божественной истиной.

Предостережение, с которым Бог обратился к израильтянам накануне завоевания обетованной земли, вполне приложимо к ситуации обновления сознания, которую должен пережить каждый из нас: «…если же вы не прогоните от себя жителей земли, то оставшиеся из них будут тернами для глаз ваших и иглами для боков ваших и будут теснить вас на земле, в которой вы будете жить» (Чис. 33:55). Обновленное сознание – это не что иное, как сознание Христа в верующем, подчиненное Его власти. Предпосылки такого сознания полностью определяются и одушевляются истиной Бога. Что-либо меньшее или иное не только не истинно, но чужеродно и бесполезно, и, если с этим не разобраться, непременно возникнут сомнения.

Второй путь воздействия заключается в проникновении в сознание христианина (и в последующем преобладании в нем) посторонних предпосылок. Как правило, подобное просачивание происходит постепенно и незаметно, иначе разум инстинктивно воспротивился бы ему. (Лягушка, упавшая в кипяток, мгновенно выскочит благодаря рефлекторному движению.) Однако если чуждые предпосылки почти неразличимы, но обладают большой проникающей способностью, они могут полностью овладеть сознанием еще до того, как их присутствие будет обнаружено. (Лягушка может заживо свариться в воде, которую медленно доводят до кипения.)

По первому пути идут те, кто обращается к вере сегодня, в нашу крайне неразборчивую в духовном отношении эпоху. Их вера в Христа причудливо сочетается со случайными элементами буддизма или течения «Новый век» (New Age). Еще печальнее состояние христиан, поддавшихся увлечению релятивистскими концепциями истины. Чем бы это ни было вызвано – ложной терпимостью, за которой в действительности скрывается равнодушие, или демонстративным отказом от абсолютов, – но относительность в понимании истины оказала губительное воздействие на традиционные убеждения христиан.

Таким образом, историческое христианство лишается своего уникального достояния – убежденности в собственной правоте. В результате появляется множество сбитых с толку, хотя и искренне верующих христиан, вынужденных храбро сражаться с сомнениями, порождаемыми существующим положением. Принимая во внимание разъедающий веру современный релятивизм, не знаешь, чему удивляться больше – тому, что столь многие утратили веру, или тому, что большинство ее сохранило.

Возможно, причина сохранения веры большинством людей заключается в том, что уклад их жизни позволяет не замечать тревожных признаков недостаточности веры. Но это опасно. Неосязаемость всеобъемлющего влияния чуждых предпосылок такова, что они срабатывают до того, как будут замечены. Будь то студент-христианин, обитающий в зараженной релятивизмом атмосфере университетского городка, или христианская семья, подверженная воздействию средств массовой информации, – лишь немногие отчетливо понимают опасность. А когда глаза у них раскрываются, они обнаруживают, что борьба с релятивизмом – это не честная рукопашная схватка, а изнурительная война нервов с дружелюбным, но смертельно опасным противником, который находится повсюду и нигде.

Независимо от того, что явилось причиной возникновения этой проблемы, – то ли прежние, не отброшенные вовремя предпосылки, то ли просочившиеся в сознание посторонние убеждения, – последствия будут одинаковы: ошибочные предпосылки неизбежно влекут за собой ошибочное представление о Боге, а плохо «настроенная» вера не способна видеть Бога в истинном свете. Поэтому искушение сомнением неизбежно. Когда такое искушение появляется, его следует рассматривать как желтый свет, предупреждающий об опасности чрезмерной погруженности в мирскую суету.

Заметьте, что если бы Бог действительно  походил на наше представление о Нем, то такое сомнение было бы обосновано. Но виновен не Бог, а придуманный нами Его образ, и сомнение питается горючим, состоящим исключительно из заблуждений. Иногда, слушая людей, рассказывающих об утрате веры, я удивляюсь меньше, чем они предполагают, ибо у них такое представление о Боге, что вообще удивительно, как они не отвергли Его гораздо раньше. Пожалуй, им было бы полезнее сомневаться, чем оставаться набожными. Чем благочестивее они будут, тем более уязвимой станет их вера, основанная на лжи. В этом случае сомнение вполне объяснимо и свидетельствует о духовной и интеллектуальной чувствительности к заблуждениям, так как они представляют себе не Бога, а какого-то идола.

Вторая разновидность сомнений указывает на то, что вера страдает от идейной путаницы, в которой смешались христианские и нехристианские предпосылки, а это ведет к разрушению целостности сознания. Сомнения концентрируются в наиболее уязвимых точках – либо там, где предпосылки разнородны, неудовлетворительны и неточны, либо там, где они верны до определенной степени, но не заходят достаточно далеко и потому являются неполными. Последние нельзя назвать абсолютно ложными, ибо они не пребывают в заблуждении, но тем не менее не содержат всей истины, и в этом заключается их проблема. В первом случае представление о Боге является заблуждением, поскольку оно насквозь ошибочно, а во втором – поскольку оно чересчур убого.

Бог совсем не таков

Библейским примером первой проблемы может послужить тот бессмысленный компромисс, на который пошла вера в девятом веке до Р. Х. под влиянием религиозного синкретизма. Вступив в обетованную землю, израильтяне обнаружили, что на каждом клочке этой территории имелось свое божество, свой собственный «Ваал» (что означает «господин» или «владыка»). Вероятно, из простодушия они тоже стали применять слово Ваал  по отношению к Господу. Но к девятому веку это привело к полнейшей неразберихе, под прикрытием которой началось поклонение Ваалу-Мелькарту, официальному божеству Тира, широкое распространение которого оказало разлагающее воздействие на веру в Бога.

Пророк Илия предстал перед народом Израиля и спросил: «…долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте» (3 Цар. 18:21). Никакие колебания не допускались. Они не имели права служить двум хозяевам. С двойственностью надлежало покончить. Они были обязаны выбрать и жить в соответствии со своим выбором.

Аналогичная ситуация наблюдается и в наши дни, хотя детали изменились. Вера стала для многих христиан скучным и безрадостным занятием, потому что их предпосылки являют собой жалкую смесь христианских и нехристианских идей. Они не чувствуют уверенности, поскольку их сознание раздвоено. Они хотят получить все лучшее из обоих миров, но находят в них лишь худшее. Эти люди не решаются окончательно отвергнуть христианство, но еще меньше способны на полную преданность ему. Один называет себя «христианином», а сам участвует в гонке за богатством. Другой верит в Бога, но придерживается натуралистических взглядов на науку. У одних проблема предпосылок является чисто теоретической, у других – практической.

В каждом случае чуждые предпосылки приносят с собой проблемы. Признайте натурализм, и ваша вера в молитву ослабнет. Окунитесь в релятивизм, и вы не увидите, что христианская истина уникальна. Позвольте себе увлечься диалектическим материализмом, и классовая борьба заслонит от вас Царство Небесное. Согласитесь с представлениями психологического детерминизма, и новая природа христианина сведется к риторической формуле. Примите философский позитивизм, и основные идеи Откровения покажутся полной нелепицей. Примите любые предпосылки, не соответствующие христианской истине, и сомнения не заставят себя ждать.

Что можно этому противопоставить? Прежде всего необходимо понять, каким образом развиваются эти сомнения, и полагаться только на те принципы, истинность которых нам известна. Мы должны проявить преданность этим принципам и сознательную готовность следовать им до конца. Важно доказать, что определенные предпосылки истинны, опираясь на них в реальной жизни. Соответственно, придя к заключению, что другие предпосылки неверны, мы можем предвидеть, что в конце концов они окажутся неудовлетворительными и нам придется от них отказаться. За несколько столетий до Илии Иисус Навин заметил подобные синкретические тенденции в Израиле и предъявил своему народу ультиматум: «Если же не угодно вам служить Господу, то изберите себе ныне, кому служить, богам ли, которым служили отцы ваши, бывшие за рекою, или богам Аморреев, в земле которых живете; а я и дом мой будем служить Господу» (И. Нав. 24:15).

Иными словами, истинная вера всегда направлена против предрассудков. Все образы нашего сознания и души, которые умаляют Бога или чужды Ему, должны быть безжалостно уничтожены. К. С. Льюис писал: «Представления о Всевышнем легко превращаются в священные представления – священные и неприкосновенные. Но моя идея Бога – это не Божественная идея. Время от времени ее следует разрушать. Бог Сам ее разрушает. Он великий иконоборец»[15]15
  C. S. Lewis, A Grief Observed, p. 76.


[Закрыть]. В сущности, такое разрушение – это признак подлинной молитвы. «Самый счастливый исход молитвы – появление мысли: «Я никогда этого не знал, я и не мечтал…» Думаю, что именно в такой момент Фома Аквинский сказал о своей теологии: «Я видел то, перед чем все мои писания – солома»[16]16
  C. S. Lewis, Letters to Malcolm: Chiefly on Prayer (New York: Harcourt Brace & Company, 1963, 1992), pp. 81–82.


[Закрыть].

Если сомнение созрело, то лучше всего представить его на суд разума. Там, где смешиваются христианские и нехристианские предпосылки, проблемы часто путают. Чтобы внести ясность, отделите сомнительные предпосылки и до логического конца проследите за ходом основанных на них рассуждений, помогая таким образом сомневающемуся разобраться во всем самому. Пока чуждые представления не будут разоблачены, не отвлекайтесь на поверхностные вопросы и не пытайтесь успокоить сомневающегося. Форма проявления сомнений такого типа – это всего лишь симптом более серьезной проблемы, а именно – проблемы предпосылок, и никакого другого способа борьбы с ней, кроме устранения главной причины, не существует.

Изучая различные направления еретической мысли своего времени, Августин постоянно повторял: «Смотрите, куда это ведет…»[17]17
  See Peter Brown, Augustine of Hippo (London: Faber & Faber, 1967), p. 345.5.


[Закрыть]. Таким же образом рассуждал Паскаль: «Гипотеза о том, что апостолы были мошенниками, совершенно нелепа. Продумайте ее до конца»[18]18
  Pascal, p. 125.


[Закрыть]. «Дайте мысли созреть», – говорит наш современник К. С. Льюис. Мнение верующего мыслителя перекликается с утверждением Христа: «…по плодам их узнаете их» (Мф. 7:20). Действительно, большинство из нас не сможет отличить один вид семян от другого, но мы без труда отличим яблоко от груши, а цветную капусту от кочанной.