Текст книги "Молния"

Рядом с Адрианом появился Вейд.

– Бумаги сожжены, сэр.

Адриан убрал руку со штурвала. С ним он уже попрощался.

– Если нас разделят, вы и остальная часть команды отправляйтесь в Нассау и ждите меня там.

Вейд опять угрюмо кивнул.

– Самое большее через несколько недель, – сказал Адриан, – мы достанем новый корабль.

Они услышали стук причалившей шлюпки о борт «Призрака». На палубу поднялись шесть человек. Группу возглавлял румяный молодой лейтенант. Руку он держал на кобуре, висевшей у него на поясе.

– Я лейтенант Эдмон Портер. Капитан…

– Адриан Кэбот.

– Так вы Кэбот, – сказал офицер. – Я ожидал от вас большей прыти, – добавил он с высокомерным презрением.

Адриан сжал кулаки. На лице офицера-янки была видна плохо скрытая радость. Если корабль северян брал в плен судно, совершающее рейс сквозь блокаду, то ему причиталась часть захваченного груза, и Адриан знал, что за «Призрак» они получат дополнительную премию. Но тем не менее поведение молодого офицера раздражало его, и кулаки Адриана сжимались от бессилия в этот момент.

– Соберите вашу команду на носу судна, – приказал офицер с сознанием собственной важности, и Адриан, которому ничего другого не оставалось, подчинился.

– Включая людей из машинного отделения, – добавил янки.

Адриан медленно прошел к переговорной трубке у штурвала.

– Мик, приведи своих людей наверх.

Потом он повернулся к офицеру, ощущая давление пистолета за поясом. Его удивило, что офицер не спросил его об оружии, но тот был молодым и высокомерным. Он явно наслаждался каждым мгновением своей миссии и поэтому был беспечен.

– Пройдите со мной вниз, – приказал Портер. – Мне нужен список команды, декларация судового груза и судовой журнал.

Подошла еще одна шлюпка, и еще одна группа людей поднялась на палубу. Повсюду были люди в синей форме.

– На борту пассажир, молодая леди.

– Кто-нибудь еще?

Адриан отрицательно покачал головой.

Офицер понимающе ухмыльнулся.

– Одна?

Адриана медленно охватывала ярость, глубокая, жгучая ярость.

Мучительное состояние из-за пленения корабля усугублялось щенячьей наглостью этого молодчика. Пропали корабль и груз, а возможно, и Риджли. Ему не хотелось думать о Лорен. Может быть, и она теперь потеряна для него. Потребуются месяцы, а возможно, и годы, чтобы вновь попасть в Чарльстон. Из-за того, что он теряет ее, другие потери кажутся меньше.

– Леди, – подчеркнул Адриан, гнев которого выплескивался через край, – которая заслуживает учтивого обращения.

– Южанка? Рабовладелица? – презрительно произнес офицер.

Мускулы на щеках Адриана напряглись. Никогда он так не был склонен к насилию, как в этот момент. Но позади него стояли двое моряков-янки, и он был в плену.

В плену. Он все еще не мог в это поверить, не мог поверить в то, что случилось. Теперь его отправят в тюрьму, на несколько недель, а, возможно, и месяцев. Он знал, что янки попытаются удержать его как можно дольше.

Они добрались до каюты Адриана. Он остановился у двери и начал стучать, но лейтенант оттолкнул его и рывком открыл дверь. Дикен все еще был в каюте и уставился на пришельца. Лорен стояла, прижимая к себе Сократа.

Офицер-янки бросил взгляд на Дикена.

– Все члены команды должны находиться на носу судна.

Он сделал несколько шагов по направлению к Дикену, но Сократ явно решил, что тот собирается напасть на Лорен, потому что неожиданно обезьяна бросилась на лейтенанта и зубы ее насквозь прокусили его форму.

Лейтенант вскрикнул и попытался сбросить обезьяну, в то время как двое других моряков схватили Адриана, сделавшего шаг вперед. Он сбросил их с себя в тот момент, когда лейтенант вытащил пистолет из кобуры и прицелился в Сократа.

И Адриан и Лорен среагировали одновременно. Лорен бросилась на лейтенанта как раз в тот момент, когда Адриан выхватил из-за пояса револьвер и выстрелил. Он собирался попасть в пистолет янки, но движение Лорен продвинуло лейтенанта вперед, и пуля попала ему в плечо. В этот момент Адриан почувствовал, что его снова схватили за руки и на этот раз не сопротивлялся. Он понимал, что нарушил правила сдачи. И не только это. Он стрелял в офицера-янки. Он утратил свой нейтралитет.

Дикен стал перед Лорен, чтобы защитить ее, пока Сократ возвращался в свой угол, с интересом поглядывая на учиненную им суету.

Лейтенант упал на колени. Одна его рука была прижата к плечу. В дверях толпились моряки в синей форме, сбежа шиеся на выстрел. Лейтенант Портер с ненавистью посмотрел на Адриана.

– Заковать его в кандалы!

Лейтенант посмотрел на Дикена.

– Где они у вас?

Дикен посмотрел на Адриана, глаза которого сверкнули в сторону Портера с мрачным юмором.

– У нас их нет.

– Тогда связать его!

Он повернулся к Лорен.

– И следите за ней!

Один из только что вошедших моряков-янки подошел в постели и разорвал простыню на длинные полосы. Адриану скрутили руки назад и крепко связали запястья. Адриан стоял спокойно, он владел собой, глаза его ничего не выражали, но он чувствовал себя таким беспомощным, каким не чувствовал себя уже много лет, с тех пор как…

Последний рывок при затягивании узла заставил его расправить плечи. Он остро переживал неудачу, он испытывал унижение оттого, что Лорен видела его капитуляцию. Мускулы на его щеках напряглись – он старался скрыть свой гнев.

– И пристрелите проклятую обезьяну, – приказал лейтенант одному из моряков.

Адриан напряг связанные руки, связан он был крепко. Пока он боролся, Лорен схватила Сократа и крепко прижала его к себе.

– Если вы застрелите его, вам придется застрелить и меня.

– Лейтенант, – сказал один из моряков, – капитану не понравится, если пострадает мирная женщина.

Это был человек в годах, судя по знакам различия, боцман. Голос его был тих и уважителен, но тем не менее в нем чувствовалось предупреждение.

Лицо Портера стало пунцовым от гнева и боли.

– Уберите его отсюда, – сказал он, указывая на Адриана, и того вытолкали в коридор.

Адриан оглянулся и увидел, как двое других моряков помогают лейтенанту встать. Он услышал, как тот застонал, но не сожалел о содеянном, хотя понимал, каковы будут последствия. Однако теперь он был уверен, что Лорен позаботится о Сократе… и что боцман-янки защитит их обоих.

Когда его в конце концов вытолкали на палубу, прибыл другой офицер-янки, чином постарше.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

Адриан замер.

Как раз в это время лейтенант Портер показался из люка, держась рукой за плечо.

– Он в меня стрелял, сэр. Я велю его заковать в кандалы.

– Этот молодой идиот пытался застрелить моего любимца, – сквозь зубы парировал Адриан.

– Это так, лейтенант? – в голосе старшего чувствовалось удивление.

– Это проклятое животное напало на меня, сэр.

Издалека доносился грохот – где-то шел бой. Старший офицер на мгновение прислушался, потом покачал головой и жестом показал морякам, сопровождавшим Портера:

– Отправьте его к доктору на «Аллежени». После того, как лейтенанту помогли спуститься в шлюпку, оставшийся офицер долго и внимательно рассматривал Адриана.

– Я Гринвей, первый помощник на «Аллежени». Вы Кэбот?

Адриан кивнул.

– Что случилось с вашим кораблем? Почему вы остановились?

Адриан пожал плечами.

– Поломка в одном из гребных колес.

– А что произошло внизу? – он показал на люк, из которого вылез лейтенант.

– Ваш лейтенант болван.

Офицер не возражал.

– Можно ли починить двигатели или же вам придется буксировать судно?

Адриан пожал плечами. Теперь это была не его проблема.

– Ваш судовой журнал?

– Уничтожен.

– Декларация судового груза?

Адриан снова кивнул.

– Вся ваша команда состоит из британцев?

– Да.

– А лоцман?

Адриан ничего не ответил.

– Вы в очень опасном положении, капитан. Несмотря на провокацию, именно вы стреляли в офицера. Если вы будете с нами сотрудничать, это облегчит вашу участь.

Адриан горько усмехнулся.

– В самом деле?

Услышав сердитое бормотание, они оба обернулись. К ним приближалась Лорен, крепко державшая Сократа. Сократ, чувствующий, что что-то неладно, вырвался, подбежал к Адриану и принялся дергать его за сюртук. Брови Гринвея взлетели вверх.

– Это ваш любимец?

Лорен подошла к Адриану и забрала обезьяну.

– Он думал, что офицер напал на меня.

– Кто думал, капитан Кэбот?

– Нет, Сократ.

– Кого, черт побери, вы называете Сократом?

– Обезьяну, – терпеливо объяснила Лорен и не отрываясь смотрела на Адриана, словно старалась его запомнить. Адриан помнил то потрясение, которое он испытал, когда узнал, что его брат все проиграл. Теперь он испытывал то же самое яростное ощущение беспомощности. Его руки были связаны у него за спиной, и, несмотря на разговор, лицо его оставалось напряженным, а голос очень сдержанным. При любых других обстоятельствах они бы многое обратили в шутку, но теперь им было не до шуток.

Особенно Адриану. В Лорен было нечто такое, отчего у него холодело внутри. Он был благодарен ей за защиту Сократа, но было в ее лице нечто, молившее о понимании. И была в ней сдержанность, словно она стремилась отдалиться от него.

– А молодая леди? – вопрос был задан офицером-янки.

– Это мисс Лорен Брэдли. Это гражданское лицо, наш пассажир.

Лейтенант Гринвей слегка поклонился Лорен.

– Вы оба – вы и… Сократ… можете рассчитывать на предупредительное к вам отношение. Я сожалею о действиях Портера.

Он сделал знак боцману.

– Пожалуйста, доставьте леди и… животное на «Аллежени» и скажите капитану, что нам нужен буксирный трос. И кандалы. Мы будем держать команду «Призрака» здесь.

Лорен, которая уже повернулась, чтобы уйти, при этих словах оглянулась:

– Кандалы?

– Да, мисс. Капитан нарушил условия капитуляции.

– Но…

– Это больше вас не касается, мисс. Он отвернулся, и Лорен не оставалось ничего другого, как следовать за сопровождающим.

Гринвей повернулся к одному из своих моряков.

– Проверьте двигатели, и пусть команда будет готова помочь закрепить буксирный трос. Капитан Кэбот, присоединяйтесь к своей команде на носу судна.

Лорен настойчиво тянули за руку, она поколебалась, потом обернулась к Адриану, смотревшему на нее сквозь полуопущенные веки. В свете ламп, горевших по всему судну, ему было ее хорошо видно.

– Я позабочусь о нем, – сказала она Адриану. – Я найду способ вернуть его вам.

В голосе ее звенело отчаяние, даже мольба.

Но его толкнули по направлению к носу корабля, и когда он, в конце концов смог оглянуться, она уже исчезла за бортом.

* * *

Лорен сидела на борту парохода янки «Аллежени» и смотрела, как тянули на буксире «Призрак». Она превосходно сделала свое дело. Механики северян безуспешно провозились целый день.

Адриан все еще был на своем корабле. Нет, подумала Лорен, «Призрак» больше не был его кораблем. Он никогда уже не будет использоваться для того, чтобы возить грузы для Конфедерации. А пушка, которую он вез, будет служить войскам северян.

Лорен чувствовала внутри себя пустоту. Она ощущала пустоту, утрату и горе. Они овладели всем ее существом. Ей было больно за Адриана, ей было больно за саму себя. Она нанесла ему обиду, которую невозможно было простить. И неважно, сколь благородны были ее побуждения. Ничто и никогда не сможет возместить ущерб. Особенно теперь… когда Адриан стрелял в лейтенанта. И даже это было ее виной. Если бы она не ринулась вперед…

Что будет с Адрианом? Она знала, что теперь его могли обвинить даже в пиратстве, хотя она в этом и сомневалась. Но он напал на офицера и стрелял в него. Он нарушил нейтралитет. А она знала, как сильно Филлипс и американское правительство желали удержать его подольше. Теперь у них был необходимый им предлог, позволявший держать его в тюрьме до окончания войны.

Она продолжала смотреть в лицо Адриана после того, как ему связали руки. Даже в этот момент он доминировал в комнате. Он ничем, кроме напрягшихся мускулов на щеках, не выдал своих чувств.

О Адриан! Что я наделала!

Море было спокойным. Темно-синим, как глаза Адриана. Прошло полтора дня после захвата «Призрака» и капитан «Аллежени» сказал, что к концу дня они будут в Балтиморе. Она не рассказала капитану о своей роли в повреждении «Призрака». Для нее было невыносимо с кем-либо говорить об этом. Ей пришлось бы это сделать, если бы они попытались забрать у нее Сократа. Но капитан северян был сама любезность. Он терпел даже выходки Сократа.

Где теперь Адриан? Офицер говорил о кандалах, но, конечно…

Для нее была невыносима мысль о том, что гордый, беспокойный Адриан закован в кандалы.

Она почувствовала, как дернули поводок. Теперь она держала Сократа на поводке, потому что боялась за него. Он покусал двух моряков, не говоря уже о раненом лейтенанте, рука которого теперь висела на перевязи и который, каждый раз при встрече бросал на них злобные взгляды.

Сократ явно скучал по своему хозяину. Он вглядывался в лицо каждого проходившего мимо человека. Выражение его мордочки было обеспокоенным, и Лорен даже казалось, что он смотрит на нее с укором. Обезьяна мало ела и еще меньше играла. Единственным видом деятельности для нее стало созерцание. Как, впрочем, и для Лорен.

* * *

Адриан лежал на постели в каюте своего первого помощника. Его запястья сковывали тяжелые железные кандалы. Он знал, что его поместили бы в трюм, если бы трюм весь, до последнего дюйма, не был занят грузом. Поэтому его заперли здесь, приставив снаружи охрану.

Без шума двигателей на корабле было невероятно тихо, и тянувший корабль буксир раскачивал его, потому что не было ни двигателей, ни парусов, чтобы сделать это движение устойчивым.

Ему удалось совсем недолго побеседовать с членами команды, с Миком, и этот разговор он не мог забыть. Мик все еще не понимал, каким образом была выведена из строя ось. Адриан со страхом думал о том, что сам он, похоже, это понимает. Особенно после того как Мик рассказал ему о том, что Лорен была в машинном отделении.

Ему не хотелось этому верить. Но доказательства были налицо.

Он поднялся с постели и встал. Ножные кандалы гремели по полу. Он беспокойно, прихрамывая, заходил короткими шагами по каюте. Кандалы уже стерли ему кожу, и ходьба была мучительной, но он должен был что-то делать, чтобы не сойти с ума.

Гринвей, который командовал захваченным судном, почти извинялся, когда приказал заковать Адриана в железо, но у него не было выбора. Несколько месяцев назад был захвачен корабль, совершающий рейс сквозь блокаду. Его команда отбила свой корабль у команды северян к великому стыду Военно-морского флота янки. Тот факт, что Адриан скрыл наличие оружия и воспользовался им, лишь подтвердил офицеру-янки необходимость такой меры.

Даже если не иметь в виду боль, кандалы были раздражающими и унизительными. Это был видимый знак поражения и капитуляции.

И предательства. Еще одного предательства.

Боль от этого предательства была еще сильнее, чем от первого. Потому что дело касалось его сердца. А на этот раз его сердце было затронуто гораздо сильнее. До сих пор он даже не понимал, насколько сильно оно было затронуто. Адриан подозревал, что отныне у него навсегда останется незаживающая, гноящаяся рана.

У него было время все обдумать. Сначала он был озадачен. В Нассау Лорен не искала с ним встреч. Это он гонялся за нею, а она убегала. И тогда он понял, что больше всего его привлекало именно то, что она убегала.

Очень умная девушка эта Лорен Брэдли!

Адриан повернулся и уставился на голую стену. Прежде чем поместить его сюда, каюту тщательно обыскали. Убрали даже зеркало – объект, который можно использовать как оружие. В отличие от молодого офицера Гринвей делал все тщательно.

Лорен. Он не мог думать ни о чем другом. Он вспоминал их разговоры, их встречи, пытался найти нечто такое, что могло бы послужить ему предупреждением. Но он не смог ничего найти, за исключением ее уклончивого поведения.

И почему? Она явно не была обычной шпионкой, если таковые вообще существуют.

К тому же он мог поклясться, что она все еще была девственницей. Никто не мог бы так хорошо притворяться. Ее реакция, удивление в ее лице, когда он целовал ее, ее застенчивость… Он также не думал, что она была неискренна в своем отношении к нему. Их взаимное влечение вспыхнуло, как пламя.

И столь же искренней была ее привязанность к Сократу. Адриан знал, что обезьянка прекрасно разбиралась в людях. Она редко к кому быстро привязывалась.

Устав от грохота цепи по деревянному полу, Адриан сел, прислонившись к стене каюты, и уставился на свои наручники. Ему хотелось возненавидеть ее за них, но он не мог. Он знал, что у нее должны были быть для этого серьезные причины. Но он больше не сможет ей доверять. Никогда. Во всем, кроме Сократа. Непонятно почему, но он был уверен, что с Лорен обезьяна будет в безопасности. Это было странно – он доверял ей только там, где дело касалось Сократа, и никогда не сможет ей довериться ни в чем другом.

Почему, черт возьми, почему? Из чувства долга? Из патриотизма? Он подозревал, что дело было в чем-то другом. Она с такой печалью говорила об отце и брате. Не имело ли это отношение к ним?

Он почесал затылок и посмотрел на короткую цепь наручников. Он мог бы к ним привыкнуть. Всемилостивый Боже, он никогда к ним не привыкнет! При мысли о тюрьме он закрыл глаза. До конца войны могло пройти еще много лет.

Почему, черт побери, Лорен, почему? Но гадать было бесполезно. Это было ошибкой – вновь довериться женщине. Очень дорогостоящей ошибкой.

ГЛАВА 15

Держа на поводке Сократа, Лорен наблюдала с палубы «Аллежени», как с «Призрака» забирали заключенных.

Она знала, что ей не следовало смотреть, однако испытывала неодолимое желание видеть это своими глазами. Она где-то читала о том, что преступники возвращаются на место преступления. Теперь она понимала, что их туда влечет.

Когда под усиленной охраной сначала вывели команду, а потом и Адриана, Лорен схватилась за поручень. На нем была обычная форма морского капитана: сшитый у хорошего портного серый форменный сюртук и синие брюки, на голове изящная шляпа. Но на его запястьях были кандалы, а вокруг шагали четыре охранника.

Сердце ее остановилось. В горле застрял ком. Бурные переживания последних двух дней нахлынули на нее, и она, чтобы удержаться на ногах, изо всех сил вцепилась в поручень.

Сократ тоже увидел Адриана и завизжал, запрыгал, дергая поводок. Лорен взяла его на руки и крепко держала, поскольку он пытался вырваться и что-то сердито и обеспокоенно бормотал.

Словно в ответ на эти неистовые звуки Адриан, только что сошедший со сходен на причал, посмотрел вверх. Он взглядом отыскал «Аллежени», оглядел палубу и нашел Лорен. Он остановился, удивив охранников, один из которых запнулся и что-то сказал. Лорен заметила, что на мгновение лицо его стало напряженным и на губах появилась кривая улыбка.

А потом он подмигнул. Лениво. Высокомерно. Словно ему принадлежал весь мир.

Разве он не знал? Разве он не понимал, какую роль она сыграла во всем этом? Лорен отчаянно хотелось, чтобы он, не узнал о том, что она предала его. Ему было бы легче, если бы он счел это невезением. И все же она чувствовала себя еще хуже, чем прежде. Возможно, ее вина казалась бы меньше, если бы он знал о ее предательстве и ненавидел ее.

Когда он отвернулся от нее, она почувствовала, что никогда не сможет забыть об этом последнем знаке его привязанности к ней.

Лорен услышала шаги позади себя. Это был капитан «Аллежени», который тоже смотрел, как Адриан и его стража исчезают в толпе.

– Куда они его ведут? – голос Лорен звучал натянуто. Капитан старался отвести глаза. Насколько ему было известно, она была пассажиркой с «Призрака», и, следовательно, сочувствовала южанам.

– Думаю, что в городскую тюрьму, до тех пор пока правительство не решит, что с ним делать. Его команду будут держать там же, пока призовой суд не примет решение, как поступить с захваченным судном.

– Призовой суд?

– Каждый раз, когда захватывают корабль, состоится суд, который является формальностью, подтверждающей правомерность захвата судна.

Лорен встретилась взглядом с капитаном.

– Вы знаете, капитан, выстрел в вашего лейтенанта был просто случайностью. Если бы ваш офицер… не напал на беззащитное маленькое создание…

– Беззащитное?!

Капитан с неприязнью посмотрел на Сократа. Обезьяна покусала нескольких человек из его команды.

– Сократ лишь пытался меня защитить. А капитан Кэбот хотел защитить нас обоих.

Капитан почувствовал себя неловко.

– Ему следовало сдать оружие.

– Но…

– Я ничего не могу поделать, мисс Брэдли. Это дело теперь в руках командования Военно-морского флота.

Печальный Сократ негромко сопел и смотрел на нее с таким видом, словно она предала не только Адриана, но и его. И она знала, что так оно и было.

– А вы, мисс, куда вы теперь? Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Лорен замерла. Мгновенно ей в голову пришло решение: она отправится в Вашингтон и постарается узнать, не может ли она хотя бы отчасти исправить причиненное зло. Она обратится с просьбой к мистеру Филлипсу.

– Вы можете приказать доставить мой чемодан в наемную карету.

– С удовольствием. Но если вам нужно что-нибудь еще, если вам нужны деньги…

Лорен метнула на него взгляд. Знает ли он? Она еще чувствовала себя так, словно ей приходилось носить на себе алую букву. Шпионка. Предательница. Но в его глазах она видела только доброту и заботу. Она вспомнила о Клее и об офицере-янки, которые встретились в отеле «Королева Виктория». Некогда друзья, а теперь враги. Их разделили убеждения. Убеждения и география. Но что пользы от убеждений, которые разделяют друзей и приводят к убийству?

Каким сумасшествием все это казалось теперь! Реальным был только Адриан. Адриан, стоящий у штурвала своего корабля. Адриан, атакующий троих негодяев. Адриан, закованный в кандалы и подмигивающий ей с таким видом, словно ему принадлежит весь мир. Адриан, который теперь навеки утрачен для нее.

– Мисс Брэдли, вам нужны деньги?

Она покачала головой.

– Нет, спасибо, капитан. Вы были… очень добры. Но я возьму карету до вокзала. Я отправляюсь в Вашингтон.

Одна из его мохнатых бровей взлетела вверх.

– В Вашингтон?

Лорен понимала, что не обязана ничего ему объяснять.

Она и на корабле предпочитала оставаться наедине с собой, отказывалась обедать со всеми. У нее не было желания общаться с человеком, взявшим в плен Адриана и «Призрак», хотя она и чувствовала иронию этой ситуации. Она понимала, что капитан-северянин счел ее неразговорчивость признаком сочувствия конфедератам.

– У меня… есть там знакомые, – сказала она в конце концов.

Он кивнул.

– Ну, тогда я пошлю одного из моих людей принести ваш чемодан и проводить вас до поезда.

Он помедлил, словно собираясь сказать что-то еще, потом резко повернулся и ушел.

Лорен осталась на палубе наблюдать за толпой внизу. Новости распространялись очень быстро, и любопытные уже столпились в доке, чтобы посмотреть на «Призрак». Как она узнала из подслушанного разговора, скорее всего «Призрак» теперь будет использоваться в качестве патрульного судна. Неожиданно ей стало очень грустно. Она подумала о том, что этот корабль, корабль Адриана, станет теперь охотиться за Клеем и за другими знакомыми ей моряками, совершающими рейсы сквозь блокаду.

Какой неудачной шпионкой она оказалась!

Она стояла и смотрела, как на палубу принесли ее чемодан, потом подошел младший лейтенант. Он представился:

– Джеймс Гарвер, к вашим услугам. Капитан приказал доставить вас в поезд в целости и сохранности.

Лорен кивком поблагодарила его, но уклонилась от предложенной руки. Почему-то она расценила эту простую любезность как предложение общаться с врагом.

Мистер Филлипс учил ее привлекать внимание, и сейчас она попробует это умение на нем самом. Она добьется освобождения Адриана. Она должна этого добиться.

А что потом?

Неважно. Сейчас ничто не имело значения, кроме свободы Адриана.

Она наклонилась и взяла на руки Сократа.

– Я обещаю, – прошептала она ему, – я обещаю вернуть тебя твоему хозяину.

Потом она повернулась к младшему лейтенанту.

– Я готова идти, – произнесла она уверенным решительным голосом.

* * *

Когда Лорен прибыла в Вашингтон, Филлипса там не было. Она поселилась в комнате недорогого пансиона, снятой ею на неделю, и ежедневно навещала офис, но Филлипс все не появлялся. Она встретила его возле офиса только на десятый день. Лицо его расплылось в широкой улыбке. Он пригласил ее зайти и подвинул стул.

– Мисс Брэдли, примите мои поздравления. Я… наша страна… перед вами в долгу. Я только что вернулся из Балтимора, и сейчас у нас есть основания содержать капитана Кэбота в тюрьме до конца войны. – В глазах его сияли торжество и удовлетворение. – И всем этим мы обязаны вам. Как я понимаю, это именно вы вывели из строя корабль?

Лорен заставила себя скрыть испытываемое ею отвращение.

«Будь умнее», – сказала она себе.

– Что… что будет с ним?

– Сразу же после призового суда его отправят в тюрьму «Олд Капитол», – сказал Филлипс, наклоняясь вперед на своем стуле. – И он там и останется, несмотря на протесты британцев.

– В тюрьму «Олд Капитол»?

Филлипс взял из коробки на своем письменном столе манильскую сигару.

– Там держат государственных преступников, военнопленных конфедератов и политических заключенных. Наш капитан Кэбот – и то, и другое, и третье понемножку. И, кроме того, это наша самая надежная тюрьма.

– А его команда?

– Их будут держать в Балтиморе, пока призовой суд не примет решение, а потом их посадят на судно, идущее в Англию.

– Но вы говорили, что их всех освободят, – сказала она.

– Так бы оно и было, если бы капитан Кэбот так удачно не изменил положение вещей, – сказал Филлипс с широкой улыбкой, отклоняясь на спинку стула.

– Он защищал меня, – сказала она, зная истинную причину и считая, что защита обезьяны вызовет меньше сочувствия. – Разве это не имеет значения?

– Никакого, – ответил он, игнорируя умоляющие интонации в ее голосе. – Спровоцировать его на использование оружия – это гениальный ход, моя дорогая, – сказал он. – Я хотел бы отправить вас обратно в Нассау.

Теперь Лорен понимала, что ее аргументация не поможет. Он никогда не изменит своего мнения и никогда ей не уступит. Если она и дальше станет протестовать, он может насторожиться, а за последние несколько дней она разработала другой план. Так, на всякий случай.

Похоже, что в конце концов у нее развиваются способности к интриге. Не слишком утешительная мысль, но тем не менее…

Холодок, пробравший ее от похвалы Филлипса, превратился в холодную решимость. Она слышала рассказы об ужасных условиях в тюрьмах южан и в тюрьмах северян. Там была высокая смертность, свирепствовали голод и болезни.

Что, если Адриан умрет из-за нее? Даже если не умрет, что сделают с ним годы заключения?

Где-то в глубине души у нее мелькала трусливая мысль о том, что она больше никогда его не увидит. Она надеялась, что сможет добиться его освобождения вместе с его командой и вернуть ему Сократа через третьих лиц. Она знала, что ее вина будет написана у нее на лице, а она могла выдержать все, кроме презрения и ненависти. Но теперь у нее не было выбора. Придется ему помочь, и заняться этим придется самой.

Ей доведется его увидеть и, когда она добьется его освобождения, она расскажет ему о том, что она сделала и почему. А потом она его покинет, навсегда покинет.

Лорен не стала отказываться, когда Филлипс предложил ей плату за услуги. Деньги ей понадобятся. И она не видела ничего плохого в том, чтобы принять их от него. Она сделала все так, как они договаривались. «Призрак» прекратил рейсы сквозь блокаду. Филлипс сам нарушил их взаимопонимание: это он не понял, что Адриана нужно освободить.

Кроме того, Лорен попросила официальный документ, который она могла бы показывать федеральным властям. Она смотрела, как он написал что-то на бумаге и поставил печать.

Лорен взяла бумажку и быстро пробежала ее глазами, удивляясь в душе своей способности обманывать. Документ был адресован «Всем, кого это касается» и предписывал лицам, состоящим на службе Федерации, гражданским и военным, оказывать всяческое содействие и быть учтивыми с мисс Лорен Брэдли.

– Когда вы отправляетесь в Нассау? – спросил Филлипс.

– Через две недели, – ответила Лорен. – Прежде я хочу побывать в Довере.

Он кивнул.

– Мы вам искренне признательны, мисс Брэдли.

Лорен кивнула и вышла.

* * *

Адриан смотрел на оловянную тарелку с холодными бобами, которую тюремщик называл едой. К бобам полагался кусок грубого хлеба, полного долгоносиков.

Он отпихнул тарелку. Редкая гадость. Он говорил себе, что было бы лучше к этому привыкнуть. Но он не мог. Его одежда, сшитая по фигуре, уже болталась на нем. Он подозревал, что скоро она станет еще просторнее.

Он переключил внимание на свою камеру. Он уже знал каждый камень, из которого были сложены эти стены, каждый дюйм темного от грязи пола, каждый грязный угол. В камере, имевшей шесть футов в ширину и восемь футов в длину, три стены были каменными, а четвертая представляла собой железную решетку. Единственным источником света был висевший в коридоре тусклый фонарь.

Ему приходилось прилагать усилия, чтобы остаться в здравом уме. Он с трудом выносил тесноту и темноту камеры. По ночам он просыпался в холодном поту. Ему снилось, что он опять был ребенком, который вызвал неудовольствие своего отца и был заперт в чулан. Он тогда не понимал и так никогда и не смог понять неприязни отца и частых суровых наказаний, от которых он искал спасения в зеленых полях и лесах поместья. Они были его прибежищем и все еще оставались им.

– Почему меня не любили? – спрашивал себя Адриан.

Сначала его отвергал отец. Потом брат. Потом Сильвия. А теперь Лорен. Она казалась совсем не похожей на них. Она смотрела на него так, как никто не смотрел: возникало ощущение духовной близости, какого он никогда прежде не знал, ощущение своей завершенности как личности.

Какой же он дурак!

Его отделили от команды. Они были вместе вчера в течение нескольких часов, когда присутствовали на призовом суде. В течение коротких слушаний, на которых были конфискованы корабль и груз, его держали в кандалах. Спорить было бесполезно. Корабль явно вез контрабанду на вражеский берег. И корабль, и груз были переданы правительству Соединенных Штатов.

Команду было приказано освободить, а его судьба была решена несколькими днями раньше военно-морским командованием. Несмотря на протесты Великобритании, правительство объявило Адриана участником военных действий. Ему сказали, что его направят в Вашингтон, в тюрьму «Олд Капитол», где его будут держать до конца войны.

Как долго? Он встал с неудобной железной койки и подошел к решетчатой стене своей камеры. Он был здесь всего две с половиной недели и уже чуть не сошел с ума. Что сделают с ним месяцы и годы заключения?