Текст книги "Я выбираю его"

Глава 7

Вторник прошел в суматохе: встречи, телефонные звонки, составление финансовых смет. Поработав с пресс-бюро и подразделением по организации банкетов, Хелен просидела допоздна за обеденным столом в своих апартаментах, составляя графики, планы, проверяя и перепроверяя. Проблемы семьи Раш были для нее первостепенными. После странного ухода Алекса прошлым вечером она продолжала беспокоиться о Пам.

Что до Челси… Когда девочка зашла к ней на ланч, сложилось впечатление, будто ее вчерашнего таинственного визита не было. Наоборот, они говорили о кино, книгах и моде до тех пор, пока Хелен снова не погрузилась в работу.

В среду утром, когда Хелен сидела за компьютером в своем временном офисе, зазвонил ее мобильный телефон.

– Привет, папа.

– Хелен, Карлос рассказал мне о твоем новом клиенте.

– Рассказал что? – Хелен заговорила по-испански, держа телефонную трубку подбородком и протягивая руку к папке на длинном столе.

Наступило многозначительное молчание, она нахмурилась. Затем ее отец решительно произнес:

– Это Александр Раш.

– Откуда Карлос узнал?

– Это правда?

Хелен вздохнула и снова повернулась к компьютеру. Она никогда не лгала отцу.

– Да, но это конфиденциально. Ты не должен никому ни о чем говорить.

Я не сплетник, Хелен! – От его строгого упрека она снова почувствовала себя девятилетней девочкой. – Общаться с этой семьей ты считаешь мудрым?

– Это моя работа, папа.

Хелен явственно ощущала волны недовольства через телефон.

– Ты Валеро!

«И ты напоминаешь мне об этом при каждом удобном случае».

– И?..

– Мне не нравится твой тон, Хелен! – рявкнул Хуан. – Этого человека обвиняли в убийстве.

– Обвинение предъявлено не было.

– Тем не менее это не тот тип людей, с которыми тебе следует общаться.

– Клиентов мне подбирает мой босс, а не я.

– А что будет, когда ты станешь его партнером? Сама будешь решать, с кем работать?

Хелен подняла глаза и увидела в дверях Челси. Девочка неуверенно улыбалась, держа в руках поднос.

– Мы можем поговорить позже? Мне нужно идти.

– Хелен…

– Папа, я работаю.

– Мы поговорим, когда ты вернешься домой! – И отец отключился.

Хелен медленно положила телефонную трубку на стол.

– Завтрак? – беспечно спросила Челси и поставила поднос на стол. Я не видела тебя сегодня утром и проверила – ты не заказывала еду. – Она быстро огляделась. – Знаешь, эта комната пустовата. Здесь мало цвета.

Хелен наклонила голову, размышляя. Судя по чрезмерно непринужденной позе Челси и тому, как она стреляла глазками, у нее на уме был не только декор интерьера.

– Здесь не помешал бы голубой цвет, – согласилась Хелен.

– И удобный диван, и несколько подушек. – Челси накрыла на стол, затем сняла крышки с теплых блюд. – Здесь тосты, кофе и фрукты. Если тебе не нравится, я могу попросить Франко приготовить что-нибудь особенное…

– В еде я непривередлива. – Хелен улыбнулась. – Тосты и фрукты съем с удовольствием.

Обе принялись за еду, довольно жуя в тишине. Съев второй тост, Хелен поставила чашку с кофе на стол:

– Челси, мы можем поговорить о том, что ты сказала вчера вечером? О твоем отце?

Челси мельком посмотрела на закрытую дверь:

– А что с ним?

– «Характерная бравада для подростка».

Хелен грела руки, обхватив пальцами чашку. Наклонившись вперед, она улыбнулась:

– Знаешь, Габриэла рассказывала мне, что вы дружили. Она называла тебя Челси-зайчик.

Челси улыбнулась:

– Да.

– По секрету между нами, думаю, она любила тебя больше, чем Алекса. – Хелен подмигнула.

Челси рассмеялась, затем внезапно посерьезнела:

– Что значит – любила?

Хелен посмотрела озадаченной девочке прямо в глаза:

– Я хочу кое о чем тебе поведать. Меня просили об этом не распространяться, но я считаю, ты должна знать. Мне жаль, Челси, но придется сказать правду. Габриэла умерла.

Челси глотнула воздуха, широко раскрыв рот. Хелен подалась вперед и взяла ее за руку.

– Как? Когда?.. – наконец выдавила девочка, ее глаза наполнялись слезами.

– В марте. Мы были в Германии, и ее отвезли в больницу. Она потеряла много крови, ее не удалось спасти… – Хелен опустила голову, боясь потерять над собой контроль от горя.

– Это была авария? Автомобильная?

Увидев Челси плачущей, Хелен лишь кивнула.

«Прости меня за эту ложь во спасение, – подумала она. – Но ты знаешь, что это необходимо».

Мучительно рыдая, Челси вдруг бросилась к ней. Они сидели, обнявшись. Хелен сдерживала слезы по сестре, смерть которой не могла обнародовать. Челси оплакивала потерю подруги.

Наконец Челси отстранилась от Хелен, застенчиво вытирая щеки. Хелен протянула ей носовой платок и улыбнулась:

– Извини, что не сказала тебе раньше.

– Все в порядке. – Челси ссутулилась, зажала руки между коленей и наклонилась вперед.

Хелен принялась собирать тарелки и чашки, давая Челси возможность успокоиться.

– Я скучаю по ней, – внезапно сказала Челси.

Хелен кивнула:

– Да, я тоже.

– Она… Только ей я говорила об этом.

Хелен обратила все свое внимание на девочку:

– О чем?

– Об этом. – Челси пожала плечами и посмотрела на аккуратно сложенные тарелки. Взяв стакан с соком, она засунула соломинку в рот. – О том, чего я хотела от жизни. О местах, куда я хотела бы поехать. Габриэла была в стольких странах!

Хелен улыбнулась:

– Она любила путешествовать. Хвасталась, что была везде, кроме Аляски и Северного полюса.

– Да. – Челси улыбнулась в ответ. – Она была роскошной, но не вульгарной. У нее всегда было для меня время. – Она наклонила голову, изучая Хелену. – Как и у тебя.

На душе у Хелен потеплело.

– Спасибо.

Когда Челси замерла и подняла глаза, Хелен проследила за ее взглядом и увидела тень за стеклянной стеной. Секунду спустя дверь решительно открыл Алекс.

– Половина десятого, – сказал он, глядя на них обеих, стоя в дверях.

– Конечно, – ответила Хелен, допивая кофе и ставя чашку на поднос.

Алекс не двигался с места, засунув руки в карманы. Его непринужденное молчание контрастировало с его напряженной позой.

Хелен нахмурилась.

– Тебе что-то нужно? – наконец спросила она.

Алекс повернулся к Челси, которая невозмутимо пила сок через соломинку:

– Ты не должна быть на занятиях?

– Еще нет.

Он едва заметно нахмурился:

– Где мама?

– Не знаю, что-то смотрит по телевизору. – Челси взмахнула рукой.

– Почему бы тебе не пойти и не узнать, хочет ли она завтракать?

– Я думаю, она уже…

– Челси, выйди отсюда!

– Отлично! – Она схватила сумку, потом остановилась и многозначительно посмотрела на брата. – Я уже иду! – Улыбнувшись и кивнув Хелен, Челси выскочила из комнаты.

Губы Хелен дрогнули в улыбке, когда Алекс осторожно закрыл дверь:

– Как твоя… Белла?

– Отлично.

– Ей что-нибудь нужно?

Хелен улыбнулась:

– Кроме еды, сна, подгузников и короткого бодрствования? Нет. Ей всего лишь пять месяцев.

– Верно.

Хелен наклонила голову:

– Тебе было пятнадцать, когда родилась Челси?

Он кивнул:

– Но я редко ее видел. Она почти все время была с нянями и домработницами.

– Похоже, твоя мама из тех родителей, которые не любят возиться с детьми, – осмелилась сказать Хелен.

– Это была идея отца. В то время он искал инвесторов, ему нужна была жена рядом.

Очередное неблагоприятное замечание в адрес Уильяма Раша. Хелен и вообразить не могла, что не будет кормить, купать ребенка и делать все, от чего материнство становится постоянным, невиданным восторгом.

Вероятно, ее мысли выдали ее, потому что Алекс выгнул бровь в молчаливом вопросе.

Она перетасовала несколько документов и сложила их в аккуратную стопку.

– Я знаю многих женщин – они учились в школе, потом в университете, работали на престижных должностях, сосредоточившись на карьере. Они усердно трудились, еще усерднее развлекались, но по-прежнему ждали чего-то, что могло придать смысл их жизни. Великую страсть. – Она решительно прибирала на столе, на этот раз засовывая шариковые ручки в подставку. – Ребенок меняет жизнь. Я стала по-новому смотреть на вещи. – Она наконец подняла глаза, щеки слегка зарделись. – Но думаю, так чувствуют все матери.

Алекс ощутил на языке вкус отвращения к самому себе и быстро сглотнул. Как ему удалось смутить ее?

– Хорошие матери, по меньшей мере.

Она едва заметно ему улыбнулась, словно приходя в себя:

– Так ты хочешь увидеть, над чем я работаю?

Решительно кивнув, Алекс отодвинул стул и присел.

К счастью, она не упомянула про его резкий и невежливый уход в понедельник вечером.

Алекс был настолько уверен, что Хелен заодно с Карлосом, что даже не задумывался о ее возможной непричастности. Поэтому вчерашний день он провел, сопоставляя факты, затем вышел в Интернет и прочел последние газетные статьи.

От ярости и отвращения у него свело живот. Опубликовали очередную порцию лжи об Уильяме Раше, на этот раз о его «анонимной любовнице».

Алексу захотелось швырнуть монитор в угол. Вместо этого он выпил первосортного бурбона, затем швырнул бокал в патио, где он разлетелся на куски. Подбирая осколки, Алекс думал не о Карлосе, а о Хелен.

Никогда еще решение не давалось ему так тяжело.

Он почти воплотил свой план в действие, когда понял, что нуждается в ней. Хелен нужна ему как специалист-профессионал по связям с общественностью. Похоже, она понравилась Пам и Челси. Но теперь, обратив на Хелен все свое внимание, он почувствовал к ней иное желание. Его заводил запах ее тела, не давало покоя и то, как она воодушевлялась, работая. А когда Хелен улыбалась, на щеках у нее появлялись ямочки.

Прежде Алекс старался делать так, чтобы она улыбалась как можно чаще.

Итак, утечка информации в прессу поступает от Карлоса. Тем не менее у Хелен есть ребенок, которого она родила от другого мужчины…

«Почему мне не по себе при одной мысли о ней и безликом мужчине в ее кровати? Потому что… – Алекс стиснул зубы и уставился на расчеты, которые показывала ему Хелен, – она моя».

Его тело пронзило яростное собственническое ощущение, посылая ему горько-сладостное изнеможение. Он по-прежнему хотел эту женщину.

– Как видишь, расходы на декорации составят… – Она ахнула, когда он протянул руку к документам, но вместо этого схватил ее за руку.

Их взгляды встретились. Хелен округлила глаза, затем опустила длинные ресницы. Очарование ушло…

Секунду посмотрев на документы, он сказал:

– Так, давай выслушаем оставшуюся часть твоего плана.

Нервно сглотнув, Хелен начала:

– После вечеринки твоя мать предложила уделить внимание местному обществу. – Увидев его любопытствующий взгляд, она продолжила: – Она очень полюбила эту местность и действительно хочет помочь людям. Например, разработать школьную программу и вложить деньги в несколько благотворительных организаций.

– А ее работа в Канберре? Как это на нее повлияет?

– Алекс… – Хелен колебалась. – Разве она тебе не сказала?

– Не сказала о чем?

Покраснев, Хелен произнесла:

– Я думала, Пам тебе рассказала. Вчера мы разговаривали, и она…

– Не сказала о чем? – повторил Алекс.

Хелен нахмурилась:

– Она по-прежнему перечисляет деньги в те благотворительные организации, хотя ее исключили из правления.

Алекс сжал губы:

– Понятно.

– Пам хотела подать в отставку. Алекс, послушай меня! Она ненавидит политику, а после того как поползли слухи, она… Слушай, я не хочу встревать в ваши семейные дела…

– Ты не встреваешь. Я сказал им обеим, зачем ты здесь.

– Спасибо. Но если мы все не заодно…

– Я делаю это для них, – натянуто ответил Алекс.

– Я знаю. Но у них могут быть различные мнения. Челси со своей стороны кажется враждебно настроенной. Почему бы мне не организовать совещание, где мы можем переговорить?

При виде его непостижимого самообладания у Хелен чуть дрогнуло сердце.

– Я здесь, чтобы помочь тебе. Всем вам.

Он указал на документы, отмахиваясь от ее волнения:

– А это?

Хелен вздохнула, затем подняла страницу:

– Это список представителей прессы, которых мы позовем на вечеринку. Они пробудут здесь примерно с четырех вечера и после заката. Нам нужно также проработать список гостей. Пам назвала мне тех, кого хочет пригласить, дело за тобой.

Он едва взглянул на страницу и посмотрел на Хелен в упор:

– Поужинай со мной.

Она моргнула, смутившись:

– Что?

– Поужинай со мной.

Хелен откинулась на спинку стула:

– После шести я не работаю.

– Ребенок спит, Хелен. И есть няня.

Хелен уставилась на Алекса. Она быстро обдумала все плюсы и минусы его предложения. Отрывочных сведений о семье Раш ей было явно недостаточно. Оставалось еще слишком много вопросов. А что, если она поужинает с ним и выведает больше?

– Ладно.

Она улыбнулась в ответ, ее сердце учащенно забилось.

– Отлично. – Он поднялся, беря с собой ее заметки. – Надень джинсы и будь в вестибюле в шесть двадцать.

– Стой! Я думала, мы поужинаем в моей комнате.

Снова полуулыбка, на этот раз немного порочная.

– Свежий воздух пойдет тебе на пользу. Для Беллы я вызову Жасмин. В шесть двадцать.

Когда он ушел, Хелен слишком поздно поняла, что улыбающийся, очаровательный Александр Раш вызывал у нее больше волнений, чем злой и настроенный по-боевому.

Глава 8

Позже тем же днем Хелен была в своих апартаментах и работала на компьютере. Челси сидела на ковре в гостиной, скрестив ноги.

– Ты давно встречаешься с моим братом?

Хелен рассеянно подняла глаза от компьютера:

– Почему ты решила, что мы встречаемся?

– Ой, да ладно! – Челси округлила глаза с притворной издевкой и вытянула ноги. – Вы оба смотрите друг на друга так, будто хотите сказать: «Я хочу прыгнуть на тебя, как только мы будем одни».

– Челси!

«Черт побери, у девочки хорошая интуиция».

– Это…

– Меня не касается? – Челси взяла погремушку и осторожно потрясла ею перед гукающей Беллой.

– Точно. – Хелен удалось скрыть усмешку за поднятой крышкой компьютера. Со вздохом закрыв его, она поднялась и потянулась. – Теперь мне нужно принять душ.

– Хм, для ужина?

– Ну да.

– С Алексом? – Челси подмигнула и стала причмокивать, изображая поцелуи.

– Ты!..

Челси завизжала и увернулась, когда в нее полетела маленькая диванная подушка.

Широко улыбаясь, Хелен взяла на руки Беллу и вышла в коридор. Но, вернувшись в гостиную уже нарядная, она наткнулась на откровенно неодобрительный взгляд Челси.

– Что? – Хелен оглядела свой спадающий с одного плеча фиолетовый вязаный свитер.

– Что это за прическа?

Хелен подняла руки к кропотливо уложенному пучку:

– Тебе не нравится?

– Нет. Пусть твои волосы ниспадают. Иди к зеркалу, я покажу.

Девочка усадила Хелен на стул перед зеркалом в вестибюле и включила свет.

– У тебя хорошо получается, – сказала Хелен, когда Челси принялась укладывать ее длинные локоны. – Ты не думаешь о карьере модельера?

– Все время.

– Так почему бы этим не заняться? – спросила Хелен.

Она поймала мерцающий взгляд Челси, которая снова сосредоточилась на ее волосах.

– Потому что это сложно. Мы с Алексом опять орали друг на друга. Я хорошая теннисистка, и на мои тренировки ушла куча денег. И Алекс, и мама…

– Забудь на секунду о мнении других. Чего хочешь ты?

– Я хочу… – Челси замолчала, потом решительно продолжила: – Учиться на модельера. Может быть, работать в журнале. Вот! Все готово.

Хелен поднялась:

– Тогда ты должна этим заняться.

Обе уставились на отражение Хелен в зеркале. Хелен почувствовала, как чуть изменилась атмосфера. Когда она встретила взгляд Челси в зеркале, заметила, как исказилось лицо девочки.

– Я должна тебе кое-что сказать… что-то личное. Это мой отец… Я… – Челси отвела взгляд, потом посмотрела на Хелен с внезапным вызовом. – Я хочу сделать публичное заявление. Ты поможешь мне написать пресс-релиз?

Хелен нахмурила бровь:

– О чем?

– Меня тошнит оттого, что все считают моего отца каким-то живым богом.

– Что он сделал, Челси?

Челси мельком взглянула на дверь и заговорила напряженным шепотом:

– Он чокнулся на контроле. Я имею в виду – совсем. Он подбирал всех моих друзей по их родителям.

Я играла в теннис потому, что мне было весело, но он решил нанять мне тренера. И мне пришлось играть по четыре часа каждый день. Конечно, я устала от этих тренировок. Он орал на меня, когда я сказала, что хочу стать модельером. – Челси отвела взгляд в сторону. – Он ужасно обращался с мамой, всегда проверял, что она надела, с кем встречалась. Он начинал орать из-за какой-то ерунды…

– Челси… – Сопоставив факты, Хелен пришла к ужасающему выводу: – У тебя есть доказательства его измены?

Девочка оказалась в замешательстве:

Нет. Но меня бы это не удивило.

– Ты разговаривала об этом с Алексом?

– Нет. – Она покачала головой. – Не хочу грузить его этим, ведь столько всего происходит.

– Я думаю…

В дверь позвонили.

– Это Жасмин. Слушай, Челси, – тихо сказала Хелен, кладя руки на плечи девочки, – я хочу тебе помочь. Советую тебе переговорить с мамой. Пусть она узнает о твоем желании. Ты увидишь, сможете ли вы договориться. Затем мы скажем об этом Алексу, ладно?

Глаза Челси приобрели оттенок штормового моря.

– Ладно. – Девочка кивнула, затем кивнула в сторону двери. – Ты лучше иди. Алекс звереет, когда вынужден ждать.

– Я знаю.

Алекс посмотрел на часы, заметил Хелен и обезоруживающе улыбнулся, отчего той захотелось броситься ему в объятия.

Разволновавшись, она огляделась, и ее глаза остановились на сверкающем предмете.

– Мотоцикл!

Улыбка Алекса стала шире, и у Хелен снова перехватило дыхание.

– Не простой мотоцикл, а «Шинья Кимура» – легенда кастомайзинга[1]1
  Кастомайзинг – индивидуальная сборка мотоцикла с нуля, как правило, необычного дизайна. {Примеч. пер.)


[Закрыть]. – Он неторопливо, с наслаждением погладил зеркальную поверхность металла.

Хелен сглотнула, поборов легкую дрожь при виде его откровенной радости.

– И это единственное средство передвижения по необжитой местности. Держи. – Он бросил ей шлем, затем взял свой.

Хелен послушно надела шлем и стала возиться с застежкой.

– Дай я.

Чувствуя прикосновение его теплых пальцев к своему подбородку, она старалась не думать о том, как реагирует ее тело.

Пока она стояла рядом с ним, словно нервный подросток на первом свидании, Алекс достал кожаный жакет и неторопливо и ловко, словно опытный любовник, накинул его ей на плечи и подождал, пока она его наденет, а затем стал застегивать молнию.

Он неторопливо потянул застежку вверх, в голубых глубинах его глаз вспыхнуло веселье и нечто более опасное. Хелен инстинктивно дернула руку вверх, к заветному кулону, затем поняла, что делает, и заставила себя опустить руку. Проницательный Алекс заметил ее движение и изогнул губы в улыбке.

Затем он внезапно отпрянул от нее:

– Все. Поехали!

Хелен уставилась на мотоцикл и глубоко вздохнула:

– Как на него садиться?

Алекс усмехнулся, закинул ногу за мотоцикл и, выжидая, посмотрел на нее через плечо:

– Вот так.

Кивнув, Хелен уперлась руками в его плечи и занесла ногу над мотоциклом. Невольно она тут же подалась вперед и уперлась в ягодицы Алекса, попыталась отодвинуться, но он легко шлепнул ее по ляжке:

– Не ерзай! Нарушишь равновесие.

Мотоцикл взревел.

– Держись! – завопил Алекс, когда мотоцикл с рычанием рванул вперед. Хелен завизжала, обхватила Алекса за талию, и они выехали на единственную дорогу, ведущую из Даймонд-Бей.

Когда они неслись по дороге, Хелен поняла, что запьянела, она широко улыбнулась и решительно прижалась к сильной, мускулистой спине Алекса.

Бежали минуты, они уже ехали в сторону Айерс-Рок, и тут Хелен поняла, что возбуждена. На миг изумившись, она простонала про себя и прикусила губу. Проклятье!

Когда они наконец остановились, Хелен на ватных ногах слезла с мотоцикла.

– Поначалу тяжеловато, но ты привыкнешь. – Он снял шлем, от улыбки прищурился, в его глазах было порочное веселье, что только усилило ее неловкость.

«Привыкну? Неужели он рассчитывает, что мы будем вместе?»

Хелен сняла шлем и тряхнула головой, и тут Алекс схватил ее за плечи и развернул на месте.

– Что?..

– Смотри!

За их спиной садилось солнце, красным шаром выделяясь на темнеющем серо-синего оттенка небе. Небольшая группа облачков растянулась, как тонкая паутина. В центре находилась скала Айерс-Рок, сияющая в лучах заката.

Секунды сменялись минутами. Алекс и Хелен стояли и смотрели, как темнеет небосвод, оранжевая Айерс-Рок становится ярко-красной, а затем огненно-янтарной. Наконец Айерс-Рок превратилась в массивную тень на горизонте.

– Вот это да! – выдохнула Хелен.

– Да. Я никогда не устану на это смотреть. – Он коснулся рукой ее спины. – Перекусим?

Алекс провел Хелен в сторону сверкающих огней. Выйдя из-за кустов, они оказались на небольшой мощеной площадке патио. Официант заканчивал накрывать на стол, покрытый белой скатертью, с серебряными столовыми приборами.

Она взглянула на удовлетворенно улыбающегося Алекса, затем снова на стол. Ее пальцы теребили кулончик.

Алекс отпустил официанта. Мужчина кивнул, уселся во внедорожник, которого прежде Хелен не заметила, и медленно уехал в ночь. Алекс отодвинул для Хелен стул, она тихо его поблагодарила. Когда он уселся за стол, она взяла стакан с водой и сделала большой глоток.

– Карбонара? – предложил блюдо Алекс.

– Спасибо. – Хелен положила себе на тарелку спагетти. – Сегодня днем я разговаривала с Кайлом насчет счетов, завтра утром у меня будет окончательная сумма расходов. Кэти, твоя пресс-секретарь, помогла связаться с местными жителями, и мы вместе составляем набросок общественного пресс-релиза. – Она взяла вилку. – Чем скорее мы его обнародуем, тем лучше, потом разошлем приглашения. Можешь дать мне завтра с утра список тех, кого приглашаешь ты?

– Конечно.

Хелен моргнула, положила вилку и взяла бокал с вином:

– Еще раз спасибо за то, что сказал Пам и Челси, зачем я здесь.

Он кивнул, принимаясь за еду:

– Я подумал, что лучше быть честным.

Почувствовав легкое угрызение совести, Хелен взяла булочку, ловко разломив ее пополам.

– Да. – Положив кусок булочки в рот, она прибавила: – Я также составила шестимесячный план работ, окончание которого совпадет с годовщиной в «Даймонд-Фоллз».

Алекс медленно поднял глаза и встретил ее взгляд:

– Можешь оказать мне услугу?

– Да.

– Мы можем сегодня не говорить о работе?

– Ох! – Она настроилась задавать вопросы, которые теперь едва не слетали с ее языка. – Но…

– Пожалуйста.

– Хорошо. – Разволновавшись, Хелен сосредоточилась на еде. – Восхитительно!

Их взгляды случайно встретились, оба улыбались. Но когда обмен взглядами затянулся, Хелен почувствовала, как изменилось настроение. Казалось, что они единственные люди на земле. Алекс изучал Хелен, глядя поверх бокала с вином, его ясные голубые глаза темнели в слабом свете.

Она посмотрела прямо ему в глаза:

– Ты пригласил меня на ужин, чтобы попытаться соблазнить, Алекс?

Ее прямота не тронула его.

– А ты этого хочешь?

Внезапно она обмякла всем телом и солгала:

– Нет.

– Почему нет? – Его губы изогнулись.

«Потому что я вряд ли смогу забыть тебя во второй

раз».

– У нас сложное прошлое, Алекс. Мы обидели друг друга.

– Да. Но мы здесь. Сейчас.

Он поднялся с изяществом танцора и встал перед ней во весь рост. Ей пришлось выгнуть шею, чтобы встретить его взгляд.

– Я твой менеджер по связям с общественностью. – Хелен нервно встала.

– В контракте с «Беннетт и Харпер» есть пункт о морали, о котором я не знаю?

Знакомый запах его тела обострил ощущения Хелен, по ее телу пробежала предательская дрожь. От Алекса пахло страстью, непокорностью и горячностью.

– Пункт о морали? – выдавила она. – Нет.

Он неторопливо переплел свои пальцы с ее пальцами, и от этого поразительно интимного прикосновения она замерла.

– Видишь? – Он поднял вверх их сплетенные пальцы, его взгляд был полон таинственного понимания.

– Алекс…

Он на миг закрыл глаза:

– Ты хоть понимаешь, что я чувствую, когда ты произносишь мое имя?

И внезапно время разговоров закончилось.

Алекс больше не тратил ни секунды на щепетильность. Наоборот, он повел себя так, словно Хелен ему уступила. И если говорить начистоту, она соскучилась по нему. Она тосковала по его смеху, скучала по его чувству юмора и постоянному подшучиванию. Она тосковала по чувственному изгибу его губ и по тому, как ему удавалось заставить ее потерять голову.

Когда Хелен прильнула к нему, Алекс восторжествовал. Она хотела его, он пробудил в ней желание. Простонав, Алекс резко притянул ее к своей груди.

Хелен тихо ахнула, но не протестовала, что только сильнее распалило Алекса. Он наклонил голову, приготовившись ее поцеловать, но в последний момент она уперлась ему в грудь горячими ладонями, отчетливо ощущая под ними биение его сердца.

Он пристально посмотрел в ее карие глаза, на отяжелевшие от желания веки. Его сердце бешено колотилось, у него перехватило дыхание.

Ему хотелось раздеть Хелен и овладеть ею прямо здесь, но он сдерживался. Нежно коснувшись руками его шеи, она запустила пальцы в его волосы, одобрительно бормоча и гладя его затылок. Притянув его голову к себе, она на секунду коснулась губами его губ. Затем еще раз. Хелен глотнула воздуха, словно поцелуи причиняли ей боль. Но вот ее глаза открылись, улыбка осветило ее лицо. В ее улыбке было столько чувственного понимания, что Алекс не выдержал и улыбнулся в ответ.

Будто ощущая, что Алекс балансирует на грани, Хелен снова поцеловала его, на этот раз с широко открытыми глазами. Ей показалось, что каждая клеточка ее тела взорвалась, она не могла противостоять его прикосновениям. Алекс обнял и крепко прижал Хелен к себе, его возбужденная плоть уперлась в ее живот.

Он обвел языком контур ее губ, дразня, побуждая ответить. И она ответила, со всей страстью и желанием, которые сдерживала прошедшие несколько месяцев.

– Я всегда этого хотел… – Усмехнувшись, он наклонился вперед и быстрым движением руки очистил стол. От грохота бьющейся посуды Хелен ахнула. Я не могу ждать, – прибавил он, увидев ее широко раскрытые глаза.

Легко приподняв Хелен за ягодицы, он усадил ее на стол, и они снова поцеловались, на этот раз она обхватила его ногами. Опьянев от его поцелуев, она едва заметила, как он расстегнул ее джинсы. Алексу удалось снять с нее джинсы и трусики. Хелен затаила дыхание, прикоснувшись обнаженным телом к холодному столу. Его руки оказались у нее на коленях, он поглаживал ее тело теплыми ладонями.

Она задрожала.

– Замерзла?

Хелен отрицательно покачала головой, и от его зверской усмешки у нее бешено заколотилось сердце. Она не забыла, как эта дьявольская улыбка превращала лицо Алекса в само воплощение греха. Желание, так часто скрываемое, теперь вырывалось наружу из его голубых глаз.

Он изучал ее, следил за малейшими изменениями в ее лице, пока его руки неторопливо, мучительно ласкали ее тело.

Алекс выгнул бровь, выглядя откровенным соблазнителем. Внезапно он опустился на колени, развел ее ноги, и Хелен показалось, что мир замер.

– Расслабься, Хелен, и наслаждайся.

Упершись дрожащими руками в стол, она откинулась назад, простонала и отдалась чувственному удовольствию.

– Алекс… – то ли требовала, то ли умоляла она. Под его ласками ей пришлось прикусить губу, чтобы сдержать наплыв ощущений.

Она лежала, опираясь на локти, ее роскошное лицо переполняло сладострастие, пряди спутанных волос струились по плечам и спине. Не нуждаясь в дальнейшем одобрении, Алекс быстро встал между ее ног, из кармана пиджака достал презерватив, надел его и вошел в ее горячую плоть.

Они вздохнули в унисон, сладостное удовольствие наполнило прохладный неподвижный воздух.

Алекс заскрежетал зубами, сдерживаясь, едва замечая, что Хелен сняла лифчик и теперь лежала перед ним совершенно обнаженная.

Роскошные линии, тонкая талия, грудь, способная свести мужчину с ума. Наклонившись вперед, он коснулся руками ее грудей и уткнулся носом в ложбинку между ними.

– Боже, Хелен, – выдохнул он. – Если бы сегодня ночью был конец света, я умер бы счастливым человеком.

Быстро надев джинсы, Хелен услышала, как Алекс щелкнул телефоном и стал отдавать резкие приказания персоналу убрать все, что осталось после ужина. Между ними повисло странное молчание. Хелен хотела что-то сказать, но не смогла. Она наклонилась, чтобы застегнуть ботинки. «Скажи что-нибудь. Что угодно». Но слышалось только завывание дикой собаки динго вдали.

– Хелен?

– Пожалуйста, ничего не говори, чтобы не испортить, Алекс. – Напряженными пальцами она застегнула куртку, отказываясь встречаться с ним взглядом. Незачем ей видеть, что он хмурится. Она всегда легко угадывала его настроение, особенно плохое.

И он лишь тихо спросил:

– Ты готова ехать?

Засунув руки в карманы джинсов, она кивнула, сосредоточившись на мотоцикле и на окружающих их сухих пыльных кустарниках. Только бы не смотреть на Алекса.

Их шаги прошуршали по траве и песку. Хелен взяла шлем, который протянул ей Алекс, уселась на мотоцикл и сдержала дрожь.

Пока они ехали обратно, Хелен позволила себе предосудительную роскошь, наслаждаясь близостью мускулистого тела Алекса.

Да, их тянет друг к другу. Но что потом? Между ними в прошлом кое-что произошло, но Хелен знала слишком много чужих секретов и не могла их раскрывать.

«Ты не можешь никому говорить. Ни единой душе».

И Хелен поклялась хранить тайну ради Беллы и Габриэлы. А это значит, что она не сможет сказать правду Алексу. Никогда.