Текст книги "Каббалист (сборник)"

– А ваша космологическая проблема? Она имеет отношение к…

– Имеет. И моя сугубо, казалось бы, академическая проблема, и то, над чем работал Льюин, и… ну, неважно. Все сцеплено крепчайшим образом и совершенно однозначно. Поступки Льюина – прямое следствие. Плюс гипертрофированная совесть. Да, мне кажется, – именно совесть. Я только не понимаю, почему его не останавливают?

– Зачем? Вашим ястребам это очень импонирует. Сила Соединенных Штатов – в их ядерном щите, и все такое…

– При чем здесь наши ястребы? Кому они вообще интересны? Его должны остановить другие!

– Вы хотите сказать…

– Все, Дэвид. Я сказал достаточно. Вы меня поразили своим списком. Все.

– Все, Рольф?

– Ну, хорошо… По дороге отсюда, подумайте над вопросом: для чего живет человечество? Не каждый из нас, а все вместе. А?..

* * *

Портер остановил машину у кафе и зашел перекусить. День клонился к вечеру, и нужно было принять решение. Телефон Жаклин по-прежнему не отвечал. Видимо, не имело смысла двигаться дальше по цепочке и выуживать у каждого, кто упомянут в списке, крохи полезной информации. Работа фирмы, видимо, была организована на многих уровнях, а он пока топчется на низшем. Нужно искать людей, более тесно связанных с Льюином, или выходить на самого Льюина, что проще всего – отсюда до его дома не больше мили. Правда, сказать Льюину пока нечего. Может, поговорить о смысле жизни?

Почему и Жаклин, и Рольф придавали такое большое значение этому вопросу? Вряд ли у пресловутой фирмы, если она действительно занималась прогностической деятельностью, цель была так плохо сформулирована. Фирмы с большим капиталом и высокой секретностью не создаются для того, чтобы решать философские проблемы. Нечто конкретное. Нечто, сугубо вещественное, но почему-то связанное с сакраментальным вопросом, на который никто ответить не смог – за многие тысячелетия.

Неясно, кто такой Джеймс Скроч, единственный, кого вспомнила Жаклин. В списке его нет. Патриксон о нем не упомянул. Может именно Скроч стоял на вершине айсберга? Однако он ведь умер и довольно давно. Нужно заняться им, и это лучше сделает Воронцов.

Портер пешком дошел до банка и занял терминал в операционном зале. Он послал инструкцию Воронцову и вышел, напустив на себя вид финансиста, удовлетворенного состоянием своего счета. Ему казалось, что за ним не следили, но могло быть и иначе.

Портер вернулся в кафе. По телевидению передавали экспресс-информацию об атомном взрыве в Южной Африке, люди собрались перед аппаратом. Он так и не решил, что делать дальше. Возвращаться домой не стоило, и Портер направился в отель, расположенный поблизости. Сняв номер на восьмом этаже, он завалился в постель непривычно рано и сразу уснул, отложив до утра все проблемы.

* * *

Он проснулся среди ночи и понял, что больше не заснет. Встал и включил телевизор. Был второй час, передавали сообщение о заседании Совета безопасности. «Нужно бы дойти до ближайшего таксофона, – подумал Портер, – нет, не до ближайшего, а через несколько кварталов, и позвонить Жаклин».

В холле отеля никого не было, у конторки темнел дисплей, и Портеру пришло в голову задать Воронцову тот самый сакраментальный вопрос. Пусть и граф подумает, если воспримет всерьез. Портье клевал носом, он взглянул на Портера, но ничего не сказал.

Ключ от входной двери отеля выдавался в связке с ключом от номера, и Портер вышел на улицу. Автомобиль его стоял на противоположной стороне, под фонарем, и Портер сразу увидел, что за рулем кто-то сидит. Он прижался к стене за дверью – здесь было темно – и молил бога, чтобы его не заметили. Человек в машине возился с чем-то, потом минуту посидел, оглядываясь и тихо выскользнул из салона. Дверца щелкнула, мужчина быстрым шагом направился прочь.

Ни за какие деньги Портер теперь не подошел бы к машине, хотя и понимал, что это мог быть и заурядный грабитель. Он нырнул обратно в подъезд и поднялся в номер. Его била дрожь.

За ним следили. Значит… Возможно, они думают, что он спит, окна выходят во двор, шторы опущены. Он наделся, что до утра его оставили в покое. Может, уйти сейчас? Куда? В другой отель? Куда угодно, только подальше.

Он осмотрел содержимое сумки, все было на месте. С восьмого этажа он спустился пешком и пошел в сторону кухни. Подергал дверь – заперто. Заперт был и черный ход. Пришлось идти через холл. Портье все так же равнодушно окинул его взглядом.

Выйдя, Портер сразу скользнул в тень и огляделся. Было тихо. Он двинулся вдоль фасада, свернул за угол, постоял, прислушиваясь. Никого. Но теперь его настороженному вниманию чудились люди за каждым углом. По улице медленно проехало такси, машина была свободна, и это тоже показалось подозрительным. Портер пошел миновал несколько таксофонов и выбрал тот, что был почти невидим с мостовой.

Набрал номер Жаклин – трубку не брали. Портер позвонил Патриксону, он был уверен, что и космолог не ответит. Патриксон снял трубку, голос его был сонным и недовольным.

– Я думал, вы смотрите телевизор, – сказал Портер облегченно. – Си Би Эс передает о взрыве в Африке.

– Передавала, – поправил Патриксон. – Заседание закончилось. А вопрос? Вы на него ответили?

– Вы шутите, Рольф…

– Возможно, вопрос не вполне корректно сформулирован, – сказал космолог. – Видите ли, чтобы правильно поставить вопрос, нужно хоть немного знать ответ.

– Вы знаете ответ, Рольф?

– Любопытный у нас разговор среди ночи. Смысл жизни по телефону…

– Я могу приехать к вам.

– Нет, не нужно. Знаете что, Дэвид? Задайте этот вопрос Льюину. А чтобы у него не возникло сомнений, сформулируйте его так: для чего живет человечество, если оно создано, чтобы погубить Вселенную?

– И такую постановку вопроса вы называете корректной?

– Дэвид, вопрос может оказаться некорректным для одного и корректным для другого. Для Льюина это очень четко, я думаю.

* * *

До утра Портер бродил по улицам. Никто за ним не шел, но он все же сомневался в том, что его оставили в покое. Перед рассветом он набрел на пункт проката и выбрал себе довольно старый и невзрачный «форд». В шестом часу, когда начало светать, он выехал на федеральное шоссе, дорога была прямой как линейка до самого горизонта. Проехав миль пять, Портер свернул на обочину и стал ждать. Через несколько минут из города показалась первая машина – огромный автофургон. Шофер не обратил на Портера никакого внимания.

Немного успокоившись, Портер достал из сумки термос с кофе и сэндвичи, которые приобрел в пункте проката. Шоссе понемногу оживало, Портер развернул машину и вернулся в город.

У дома Льюина он был в семь часов. За платанами трудно было разглядеть фасад – свет, как показалось Портеру, горел лишь в двух комнатах на первом этаже. Врываться к физику, чтобы в столь ранний час задать глупейший вопрос, вряд ли стоило. Портер решил подождать.

Минут через двадцать к дому подъехали две машины и остановились перед воротами. Портер вжался в спинку сидения, он видел, как четверо гостей подошли к дому, один из них позвонил и сказал что-то в интерком. Дверь открылась, но вошли трое, четвертый остался на пороге.

Еще через несколько минут свет в окнах погас, и на улице появились двое мужчин. За ними шел Льюин. Он был сосредоточен, сутулился, руки держал за спиной. Сзади, почти прижавшись к Льюину, шел третий из гостей. Дверь захлопнулась.

Льюина посадили в первую машину, которая тут же рванулась и исчезла за поворотом. Оставшиеся, не торопясь, обошли свой автомобиль. Портер молил Бога, чтобы его не заметили. Наконец и эта машина умчалась.

«Жаль, что не удалось заснять», – подумал Портер. Страха уже не было, появился азарт погони. Это с ним уже бывало, он еще со вчерашнего дня ждал прихода такого состояния – когда после неуверенности, нерешительности, опасений за последствия своих действий возникает спокойствие и понимание каждого следующего шага. Так было, когда он гонялся за секретными документами ЦРУ. «Пепел Крафта стучит в мое сердце», – подумал он.

Портер отогнал эту мысль. Патетика сейчас была ни к чему. Неплохо бы покопаться в бумагах Льюина – похоже, что в доме никого нет. Входить Портеру не хотелось. Взлом и попытка ограбления – здесь не отговориться поиском информации. К тому же, могут вернуться те, кто увез Льюина.

Портер задумался. Если идея, туманно забрезжившая в мозгу, верна, то информация похитителям не нужна, они и так все знают. Иначе они не уехали бы так быстро, кто-нибудь остался бы порыться в бумагах. Им нужен был Льюин. Значит, они не вернутся.

Портер перекинул сумку с камерой через плечо. Выбравшись из машины, огляделся. Редкие в этот час прохожие не обращали на него внимания – так ему, во всяком случае, казалось. Он быстро пересек улицу и, скрывшись за платанами, перевел дух. Он помнил, что дверь всего лишь захлопнули – иначе ему и в голову не пришла бы идея взлома.

Раздумывая, Портер ковырялся в замке металлическим крючком – третий раз он таким способом проникал не в свою квартиру. Впервые он сделал это три года назад. Джейн случайно захлопнула свою дверь, выйдя к лифту. Позвонила ему от соседей. Он явился, зайдя по дороге в магазин и купив набор отмычек. Повозившись с минуту, открыл дверь. Тогда он впервые остался у Джейн на ночь. В сущности, металлический крючок принес ему счастье. С тех пор он носил крючок в связке ключей, не особенно задумываясь над тем, почему это делает. Крючок пригодился во второй раз, когда Портер в прошлом году занимался документами Управления. Он добился своего, а о способе, с помощью которого ему удалось заполучить главный козырь, никто не узнал.

Замок тихо щелкнул, и Портер быстро вошел в темный холл.

* * *

– Меня всегда удивляли ваши методы, – хмуро сказал Крымов.

– Скажите больше – возмущали, – отозвался Портер.

– Даже если вы получите таким образом какую-то информацию, неужели непонятно, что вы ставите под удар Алекса?

– Вы дадите мне досказать или позвоните в полицию, чтобы за мной пришли, а заодно и графа застали в моем обществе?

Крымов промолчал.

– Продолжайте, Дэви, – сказал Воронцов. – Мне кажется, я начинаю догадываться, куда вы клоните.

* * *

Портер поднялся на второй этаж, в кабинет. Книги здесь были, в основном, по физике. Несколько больших географических атласов не помещались на стеллажах и стояли на полу, прислоненные к стене. «Зачем они здесь?» – подумал Портер. На столе чистая бумага, микрокалькуляторы разных систем. В углу – компьютер. Может, Льюин работал не здесь? А собственно, что нужно физику-теоретику для работы?

Портер подошел к стеллажам. Физика элементарных частиц, астрофизика, стопки журналов, в основном, «Физикл ревю». Много книг по футурологии – на нескольких языках. Если бы Льюин делал на полях заметки… Нет, страницы чисты.

Портер споткнулся об атлас. Толстая обложка с тиснением, очень крупный масштаб. В Нью-Йорке, наверно, каждый дом отмечен. Портер положил один из атласов на пол, раскрыл наугад. Оказалось – Франция. Париж на отдельном развороте. Действительно, не каждый дом, но каждый квартал нанесен. Портер перелистал страницы. Испания, Португалия… Что-то здесь… Неподалеку от Картахены, на голубом фоне залива Массарон, – красный крестик фломастером. И дата 97.11.4. Что произошло здесь четвертого ноября девяносто седьмого года? Не понять…

Крестики стояли на многих страницах, больше всего в Западной Европе и на Ближнем Востоке. Если взглянуть на все разом… Мелкомасштабной карты здесь нет, но если представить… Что-то знакомое… Нет, не идет в голову.

Портер раскрыл другой атлас. Африка. Перелистывая страницы в поисках ЮАР и Намибии, Портер уже догадывался, что увидит. К западу от Апингтона на голубой ленте реки Оранжевой стоял красный крестик. Дата: 05.09.23. Двадцать третье сентября пятого года. Вчера.

Вчера на границе между ЮАР и Намибией взорвалась атомная бомба. Так, где стояли другие крестики и даты, бомбы, конечно, не взрывались. Если бы это, не дай бог, происходило, планета давно стала бы пустыней. Портер вспомнил, наконец: расположение крестиков – большинства – соответствовало положению военных баз. Газеты часто публиковали такие схемы – примелькалось.

Портер открыл атлас Северной Америки, руки двигались быстро, штат Невада, ближе к Калифорнии, здесь должно быть… Вот Шеррард близ озера Уолкер. Красный крестик и дата – 20 октября первого года. Именно там и именно тогда взорвалась атомная бомба. Именно там репортер Роберт Крафт видел вещи, о которых не успел рассказать.

Отличаются ли крестики в Неваде и ЮАР от остальных? Нет, такие же. Если все это связано – крестики и взрывы, Льюин и Крафт, Жаклин Коули и Патриксон, и еще десятки людей и пресловутая фирма, которая прогнозировала – что? Взрывы? Портер отыскал на карте атомный полигон в той же Неваде. До середины девяностых здесь ежегодно взрывали десятки бомб, но крестиков не было!

«Все, – подумал Портер, – пора убираться, на улице уже полно людей. Девятый час, мало ли кто может придти». Он спустился в холл, посмотрел на экран интеркома – перед дверью никого не было. Открыв дверь, быстро прошел мимо платанов. Сел за руль, задумался. Крестики и даты на картах – места и времена ядерных взрывов? Может быть, взрывов, которые могли бы состояться, но в подавляющем большинстве не состоялись? Портер прекрасно помнил материалы, которые время от времени появлялись в печати: о сбоях в работе компьютеров на военных базах, субмаринах или патрульных бомбардировщиках. Каждый такой сбой был потенциальным ядерным взрывом, потому что каждый раз вводилась в действие система боевой тревоги и начинался обратный отсчет, который, к счастью, ни разу не дошел до конца.

Зачем Льюин отмечал эти места и даты? Впрочем, может быть, это только схожесть положений? В конце-то концов, полигон в Неваде не отмечен ничем. А если… Ну, например, удалось прогнозировать подобные сбои и тем самым предсказывать, где и когда ожидать возможного начала ядерного конфликта? На этом можно неплохо заработать, черт возьми. Фирма «Лоусон» занималась прогнозами. А Льюин сделал то, чего от него не ждали. Как связать все это?

А сакраментальный вопрос Патриксона? На углу Портер увидел вывеску аптеки. Он вышел из машины и через несколько минут вернулся обратно с пакетом пирожков. Есть пока не хотелось, но лучше было запастись заранее – кто знает, сколько еще придется сидеть в этой коробке, которая уже начала накаляться на солнце? И появится ли кто-нибудь у дома Льюина?

На часах было девять сорок. Портер включил кондиционер.

* * *

– Льюина вы не дождались, – констатировал Воронцов.

Портер покачал головой.

– А Джейн? – спросил Воронцов. – Где искать ее?

– С этим я справлюсь сам, – уклончиво сказал Портер. – У вас, Алекс, и без того неприятности, как я вижу.

– За себя вы не боитесь, Дэви? Мы влезли во что-то, и мне нужно выходить из игры. А вам?

– Погодите, – сказал Крымов. – У меня есть вопрос к мистеру Портеру.

– Может, вопросы потом? – попросил Портер. – Я ведь еще не знаю, что удалось выяснить Алексу. А время идет.

– И все-таки я спрошу, – голос Крымова стал неожиданно холоден, и Воронцов удивленно посмотрел на коллегу.

– Сбегав в аптеку, – продолжал Крымов, – вы затем неотлучно следили за домом Льюина?

– Да, – кивнул Портер.

– Никто не приходил и не выходил?

– Нет.

– Вы рассчитываете на нашу помощь, – сухо сказал Крымов, – но о ней и речи быть не может, пока вы скрываете часть информации.

– Я ничего не скрываю, – вскинулся Портер. – Алекс, до сих пор мы с вами понимали друг друга, я вас прошу…

– Уточню вопрос, – Крымов поднял руку. – Где вы были в одиннадцать часов?

– Господин Крымов!

– Вам нужна информация Воронцова? А мне нужно знать, почему вы скрываете свою. Перед тем, как вернуться домой, я кое-что слышал в Пресс-клубе. Около одиннадцати полиция произвела в доме Льюина обыск. При этом присутствовал репортер из «Геральд трибюн», не помню его фамилии. Он утверждал, что полиция была лишь ширмой, а действовали агенты службы безопасности.

– Дэви, – тихо сказал Воронцов, – то, что вы узнали… это из области секретных данных? Мне ведь ничего такого не нужно.

– Алекс, – Портер был мрачен, – мы с вами начинали вдвоем, и я понимаю…

– Вы что-то узнали?

– Я узнал все! Алекс, я сам еще не вполне переварил… Мне нужно говорить с Льюином, это очень важно. И для этого нужна ваша информация. Я вернусь, и вы все узнаете. Это ваше право.

– Ну, хорошо, – вздохнул Воронцов.

– Нет, – твердо сказал Крымов. – Если вы, Алексей Аристархович, позволяете втягивать себя, мне ничего не остается, как звонить в консульство.

– Речь идет о судьбе планеты! – воскликнул Портер. – Поехали, Алекс. Вы, мистер Крымов, тоже можете ехать. Больше я ждать не могу, особенно после того, как вы сказали об обыске. Потом можете отправляться к консулу.

– Куда вы собираетесь нас тащить? – недоверчиво спросил Крымов.

– К Льюину, куда еще! Он наверняка уже вернулся. И кое-кто сейчас очень недоумевает, почему меня нет на месте.

– Поехали, – сказал Воронцов. – А вы, Николай Павлович?

– Чушь все это, – сказал Крымов с отвращением.

* * *

Портер позвонил. Воронцов с Крымовым стояли позади, шагах в трех. Дверь не открывали, в доме было тихо. Вечер уже наступил, но свет не горел ни в одном окне.

– У вас есть отмычка, господин Портер, – насмешливо сказал Крымов.

– Не нужно, Николай Павлович, – тихо попросил Воронцов. Присутствие Крымова раздражало его.

– Никого, – Портер выглядел растерянным. Они вернулись к машине. Дневное тепло сменилось сырым ветром с востока, со стороны океана ползла хмурая туча, закрыв уже почти полнеба.

– Мне нужно позвонить, – сказал Портер. – Подождите меня. Никуда я не денусь, честное слово.

– Хорошо, Дэви, – сказал Воронцов. Портер кинулся к таксофону.

– Николай Павлович, – Воронцов чувствовал, что должен объясниться. – Извините, что так получилось.

Крымов серьезно посмотрел Воронцову в глаза.

– Алексей Аристархович, я вижу, что этот материал для вас очень важен. Было бы глупо не дать вам шанс. В конце концов, карьерой рискуете вы. Но Портер мне не нравится.

– Он не вел двойной игры.

– Вы уверены?

– Я сам просил его помочь мне в деле Льюина.

– Алексей Аристархович, у нас действительно всего час-другой времени. Если вы докопаетесь до истины, как вы все это объясните консулу? Вы уверены, что не наделали глупостей?

– Уверен, – сказал Воронцов. Портер подошел, запыхавшись. – Поехали, – сказал он, – этот Льюин… – Что Льюин? – насторожился Воронцов. – Вы получите информацию из первых рук. Мы с вами поедем в моей машине, а господин Крымов следом – в машине Дженни, вот ключи.

– Хорошо, что мы одни, – сказал Портер, когда они выехали со стоянки. – Этот ваш коллега действует мне на нервы.

– Он хороший человек…

– Не сомневаюсь, но наша антипатия, кажется, взаимна. Так я вернусь к тому моменту, когда собирался покинуть дом Льюина. Я стоял и смотрел на экранчик интеркома, и никого перед домом не видел.

* * *

Он услышал позади себя какое-то движение и обернулся, мгновенно похолодев. В трех шагах от него посреди холла стоял мужчина, засунув руки в карманы плаща. Портер инстинктивно прижался спиной к двери.

– Господин Портер, корреспондент Юнайтед Пресс, – сказал мужчина, нисколько не сомневаясь в своих словах.

Портер промолчал.

– Ключа у вас вроде бы нет, – продолжал мужчина, – и в дом вы проникли незаконно. Будет лучше, если вы пойдете со мной.

Повернувшись к Портеру спиной, он направился вглубь холла. Портер пошел следом, ожидая, что в соседней комнате сидит кто-нибудь еще. Но они миновали коридор, прошли мимо кухни к черному ходу и вышли на соседнюю улицу. Небольшой «остин» стоял колесами на тротуаре. Портера усадили на заднем сиденье, и машина мгновенно рванулась.

– А вы ловкач, Портер, – мягко сказал мужчина, сидевший рядом. Он курил сигарету и смотрел на Портера с любопытством.

– Вы ловкач, – повторил он, – вам все-таки удалось скинуть моих людей с хвоста. Не ожидал, что журналисты так оборотливы.

Машина вырвалась за город, но почти сразу свернула на боковую дорогу, где футов через триста пришлось затормозить перед закрытыми воротами. Водитель вышел и сказал что-то в интерком. Створки ворот разъехались, водитель сел за руль, и «остин» медленно покатил к коттеджу, стоявшему в глубине довольно большого сада.

В холле, куда ввели Портера, у электрического камина стоял мужчина лет сорока пяти, высокий и седой. Он был запахнут в огромных размеров халат, под которым можно было при желании спрятать небольшой пулемет. Портер поймал себя на мысли, что способен с иронией относиться к происходящему.

– Спасибо, Роджерс, – спокойно сказал седой.

– Рад служить вам, сэр, – ответил мужчина, разговаривавший с Портером в машине. – Только хочу заметить, что этот парень попал в дом не вполне законным путем, и после вашей с ним беседы я бы хотел сопроводить его в полицию.

– Понимаю, Роджерс. Пожалуй, я дам вам слово, что сам это улажу.

– Садитесь, Портер, – сказал седой, когда они остались вдвоем. – Я Джон Смит, если вас устраивает это имя.

Портер сел в кресло. Смит опустился на диванчик и минуту смотрел на Портера изучающе, будто оценивая, чего можно ждать от этого репортера.

– Мистер Смит, – сказал Портер, надеясь, что ирония в его голосе ощутима, – я думаю, что вы играли определенную роль в фирме «Лоусон», и потому мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

– Вы мне? – удивился Смит.

– Да. Первый вопрос – что такое фирма «Лоусон»?

– Ну хорошо… Собственно, я пригласил вас сюда, чтобы узнать, наконец, зачем вы ввязались в это дело. Кроме того, мне, вероятно, придется вас кое о чем попросить. Чуть позднее. Фирма «Лоусон»? Подставная организация, вы, наверно, и сами догадались. Дело не в фирме, в другом.

– В чем?

– Вы должны дать мне слово, что все, о чем мы услышите, останется между нами до тех пор, пока я не разрешу говорить и писать.

– Но…

– Все. Вы не в таком положении, чтобы препираться.

* * *

Портер гнал машину. Воронцов посмотрел в зеркальце – Крымов ехал за ними как привязанный.

– Потом он говорил, – продолжал Портер. – Я не сумею вам пересказать, и не только потому, что дал слово… Я репортер, а не ученый. Не могу анализировать. Могу поверить или нет. Если бы я не поверил… Это означало бы, что я отошел в сторону, назвал Смита параноиком, а рассказ его – бредом. Но это не так… Когда меня отвезли обратно к дому Льюина, было около двух часов. Я ждал на улице, Льюин должен был вот-вот вернуться, – так сказал Смит. Расчет был на то, чтобы я говорил с физиком в привычной для него обстановке. И вовсе не о том, как нехорошо призывать к войне. Но Льюина все не было, а тут появились вы с Дженни. Остальное вы видели сами.

– Кто это был? – Воронцов никак не мог увязать информацию в систему. – Люди Смита? Те же, что взяли вас?

– Нет. Служба безопасности. Не исключено, что и Жаклин Коули тоже у них. Я и раньше предполагал, а когда ваш Крымов сказал, что у физика произвели обыск… Они оставили своих людей, а я ничего не заметил. Дженни ведь ни о чем не знает, а?

– Ни о чем, – сказал Воронцов, – кроме того, что мы интересуемся Льюином. А как, по-вашему, много ли знаю я?

– Вы знаете много, Алекс, но не можете связать, – сказал Портер, когда Воронцов закончил краткий рассказ о своих поисках. – Сейчас мы подъедем, и Смит скажет вам больше, раз уж позволил везти вас к себе.

Они свернули на узкую дорогу, петлявшую между деревьями, и вскоре остановились у забора из тонких чугунных прутьев. Позади взвизгнули тормоза машины, в которой ехал Крымов. Подбежал человек, видимо, охранник – довольно щуплый на вид парень в джинсах. Он взглянул на Портера и Воронцова, перебежал к Крымому и вернулся к воротам. Створки раздвинулись, и они въехали в аллею, в глубине которой виднелся фасад аккуратного коттеджа, напоминавшего перевернутую вверх килем лодку. Вышли.

– Что дальше? – воинственно спросил Крымов.

– Нас позовут, – сказал Портер, озираясь по сторонам. Замок на входной двери щелкнул. Видимо, их достаточно изучили через телемонитор.

В холле ожидал седой мужчина, о котором говорил Портер.

– Мистер Джон Смит, – сказал Портер. Воронцов смотрел Смиту в глаза. – Вчера, господин Воронцов, – сказал Смит, – я еще не был уверен, что вам следует это знать. Думал, что никому не следует. Но я был честен с вами и ответил на ваши вопросы, не так ли?

– Так, – согласился Воронцов.

– Вы знакомы? – удивленно прошептал Крымов. Воронцов кивнул. Они прошли в гостиную. Сели. Кто-то, невидимый в полумраке холла, подошел к двери, и Воронцов услышал щелчок замка.

– Они забрали Дженни! – неожиданно взорвался Портер. – Вы слышите, Смит?

– Дженни… Кто это?

– Журналистка, – пояснил Воронцов. – Она была со мной, профессор, когда я поехал к Льюину.

– Это была ваша ошибка. Вы не были готовы к разговору.

– В этом ведь и ваша вина, профессор, – хмуро сказал Воронцов.

Пока Портер сумбурно рассказывал о том, что произошло перед домом Льюина, Сточерз набирал что-то на клавиатуре компьютера.

– Теперь Дженни у них, – резюмировал Портер, – и, вероятно, Жаклин Коули тоже. Черт бы вас побрал, Смит, или кто вы там на самом деле. Вы сказали, что Льюин будет дома не позднее трех. Если бы он вернулся, все обошлось бы.

– Тогда взяли бы и его, и вас, – холодно отпарировал Сточерз. – С Льюином не все ладно, Портер. Но об этом потом.

– Вас хотят выслать, господин Воронцов, – продолжал Сточерз, – времени у нас мало. Если люди из АНД найдут вас прежде, чем вы доберетесь до вашего консульства, вам грозит то же, что и Коули, и другой женщине. Мы приняли решение – информация должна быть передана гласности одновременно здесь и у вас, в России. Лучше всего будет, если господин Крымов отправится и привезет консула на развилку, где вы свернули. Когда мы кончим говорить, господина Воронцова доставят к вам.

– Можно позвонить, – сказал Крымов. – Это будет быстрее.

– Нет, это будет слишком быстро. Нам нужно время для разговора с господином Воронцовым.

– Поезжайте, Николай Павлович, – попросил Воронцов по-русски. – Не убьют меня здесь, честное слово. А дело, видно, важное.

Крымов молча встал и направился к двери. Сточерз поднял телефонную трубку и сказал несколько слов.

Они остались втроем. Портер нервничал. Он уже знал, что будет говорить Сточерз и жаждал действий. Он боялся, что Воронцов станет больше возражать, чем слушать.

– Как и господин Портер, – начал Сточерз, – вы, господин Воронцов, должны дать мне слово, что без моего разрешения ничегео не опубликуете. Более того, никому не расскажете.

– Я не просил заманивать меня сюда, – сухо сказал Воронцов.

– Бросьте амбиции, – Сточерз говорил, взвешивая слова. – Я должен вам рассказать, потому что так сложилась ситуация. Обещаю, что в свое время вы и Портер будете первыми, кто это опубликует.

– Алекс, – быстро заговорил Портер, – дайте слово, вы не пожалеете, это даже не скуп, это… Прошу вас, речь идет и Дженни тоже. Вы просто не понимаете пока, как тут все связалось…

– Ну, хорошо, – сказал Воронцов, проклиная себя за мягкотелость. Крымов в подобной ситуации твердо стоял бы на своем. – Даю слово.

– Спасибо, – серьезно поблагодарил Сточерз. – Вы избавили меня от неприятной необходимости.

– Какой, профессор?

– Если бы вы отказались, разговор стал бы невозможен, и мне пришлось бы сообщить в службу безопасности о том, что вы здесь. Они явились бы раньше вашего консула.

– Я дал слово, – раздраженно сказал Воронцов. – Говорите или звоните.

Часть 3. Комитет Семи

Шел двухтысячный год – последний год двадцатого века. ООН объявила декабрь Месяцем Будущего. Рождественские каникулы приобрели особый смысл – это был не просто праздник, но как бы проверка себя перед вступлением в новый век.

Двадцать первое столетие генетики Сточерз и Скроч решили встретить семейно – заказали столик в ресторане на сотом этаже Дома наций. Сточерз недавно женился вторично. Мэг была моложе его на четырнадцать лет. Скроч, относившийся к браку пуритански, не одобрял поступка друга, но мнения своего не высказывал. Сам Скроч женился, едва закончив колледж, еще в семидесятых. Двое его взрослых сыновей разъехались, оставив родителей вдвоем. Писали редко, почти не звонили, постоянно переезжали с места на место. Сточерз и Скроч работали вместе более десяти лет. Впрочем, их научные интересы не всегда совпадали. Сточерза интересовала генная инженерия, Скроча – анализ структуры генома.

К Филипсу первым вызвали Скроча, и он не сказал другу ни слова до тех пор, пока не вызвали и того. Обменявшись, с разрешения Филипса, информацией, они решили пообедать вдвоем в том же ресторане, где наметили провести новогоднюю ночь, до которой оставалось всего две недели.

– Я не уверен, что нам стоит браться за это дело, Джеймс, – Сточерз чувствовал растерянность. – Это не для нас.

– Боишься опростоволоситься, Джо?

– Нет, я знаю, что профессионально гожусь для такой работы. К тому же, как я понял, выбрали нас после тщательной проверки. Нет, не в этом дело.

– В чем же?

– В самой постановке проблемы. Филипс, у которого они оба побывали, руководил в министерстве обороны отделом перспективных разработок. Обоим было сделано лестное для самолюбия предложение войти в группу ученых, которая займется сверхдолгосрочным прогнозированием систем вооружения. Никаких военных, никакого нажима, только ученые, проблема чисто научная. Прогноз на весь двадцать первый век и дальше, если перспектива окажется обозримой. Разумеется, группе будут приданы профессионалы-футурологи, которые обеспечат методическую надежность прогноза.

Не ядерное или космическое оружие – это уже вчерашний день. Новый век наверняка принесет новые открытия, которые лишь через десятилетия будут осознаны как потенциальные военные разработки. Так вот, нужно попытаться предвидеть эти открытия в какой бы то ни было области знания, нужно извлечь из них (да, из открытий, которые, вероятно, еще не сделаны!) то зерно, из которого, в конце концов, прорастет новая взрывчатка или броня. Фигурально, конечно, выражаясь.

В программе заинтересовано правительство. Инициативная группа, куда они войдут, будет состоять из очень небольшого числа людей. Это будет мозговой центр, вершина пирамиды, на которую поднимется уже обработанная информация. Здесь, на вершине, будет проведен окончательный анализ, сделаны выводы и даны рекомендации.

– Новый век, – сказал Сточерз. – Тебе не кажется, что предложение Филипса очень символично?

– При чем здесь символика? Это наука! – Скроч был возбужден. Он и пил сегодня больше обычного. Чувствовалось, что он уже принял предложение. Ему было интересно узнать результат, а иного способа, кроме личного учатия в деле, просто не существовало.

Сточерз тоже был склонен принять предложение. Он знал, что правительственные программы выполняются в любом случае, если уж они начаты. Значит, откажись он, найдут других исполнителей, может быть, не столь щепетильных и честных.