Текст книги "Штирлиц, или Корейский вопрос"

Глава 14
«И от корейского народа, в частности!»

Штирлиц проснулся на следующий день, ровно после обеда.

В кресле у окна сидел Пак Хен Чхор. Ковыряя в зубах зубочисткой, корейский чекист увлеченно читал речь Великого вождя Президента Ким Ир Сена, которую тот должен был произнести сегодня вечером в честь ликвидации опасного заговора и разгрома немецко-фашистских войск под Пхеньяном. Речь еще не была произнесена, но зато была уже издана и роздана самым преданным корейцам.

Штирлиц проснулся сразу же, как из ружья. Он свесил ноги и присел на кровати, хмуро взглянув на корейца, потом перевел взгляд на сопящего в соседней кровати Бормана.

– Борман, подъем! – скомандовал русский разведчик. Борман не отвечал. – Борман, танки!

– А! Что? Дайте гранату! – встрепенулся Борман и вскочил, как лунатик, не открывая глаз. – Мы где?

– В гостинице, – ответил Пак, откладывая речь и торжественно вставая. – Товарищ Штирлиц и товарищ Борман! От имени корейского правительства, от Великого вождя Президента и Победителя фашизма Ким Ир Сена, и от всего корейского народа, в частности, выражаю вам благодарность за раскрытие заговора против идей чучхе!

– А что, заговор уже раскрыли? – спросил Борман, продирая глаза.

– И еще как! И только благодаря вам, русским контрразведчикам! Вы – настоящие профессионалы! Я горд, что работал рядом с вами! Я восхищен! Как удачно вы завлекли заговорщиков в ловушку и напоили их до скотского состояния. Это позволило нам их обезвредить без всяких потерь. Кроме этого, вы выявили, как много еще было скрытых врагов народа у нас в стране! А как вы угнали самолет! Это просто класс! Отличный способ втереться в доверие к заговорщикам! Все наши чекисты были от этого просто в восторге! Мы теперь каждый раз так будем делать!

Штирлиц и Бормана переглянулись.

– Теперь ваши имена будут произноситься в Корее с трепетом, как «дорогой товарищ Штирлиц» и «дорогой товарищ Борман».

– Нет, только не это!

– Ничего, привыкнете. Итак, задание выполнено, вам пора возвращаться в Советский Союз, передайте привет и наилучшие пожелания дорогому товарищу Леониду Ильичу! А вот ваши билеты на самолет.

Пак вытащил из внутреннего кармана пиджака билеты и положил на стол.

– Ваш рейс в 20:00. А до рейса отдохните в номере! Сами понимаете, в стране военное положение, по улицам ходить опасно.

Товарищ Пак, как самый скромный из корейцев, не стал ждать ответных слов благодарности, раскланялся с русскими чекистами и ушел.

Штирлиц встал с кровати и, рыча от злости, хладнокровно расколотил костылем шкаф.

– Скоты! – кричал он, обзывая то ли эсэсовцев, которые ужрались до свинского состояния, то ли корейцев, которые этим так подло и не по-спортивному воспользовались.

Борман непонимающе повертел головой.

– Нас что, повязали? – спросил он. – А как же Четвертый Рейх?

– А пошел он, этот Рейх! – процедил Штирлиц.

– В общем-то ты прав, – глубокомысленно заметил Борман. – Я помню, и Третий Рейх плохо кончил…

Штирлиц понемногу успокоился, это было заметно по тому, что он перестал бегать по комнате и присел в кресло.

– Неудобно как-то получилось с ребятами, – сказал он, закурив свой дымный «Беломор», пачку которого обнаружил на столе. – Получается, мы их сюда заманили и предали.

– Точно, получается, – согласился Борман. – Вроде, как мы виноваты… Никогда себе не прощу! Надо было мне встать в караул!

– Ладно, не переживай. Я их освобожу, – решил Штирлиц. – Захватим еще один самолет, рванем назад в Южную Корею и организуем новый заговор!

– Отлично! – обрадовался Борман. – А я, пока ты будешь освобождать Айсмана и компанию, хочу сделать что-нибудь неприятное этому Ким Ир Сену.

– Что ты можешь ему сделать?

– Пройдусь по улицам и на каждой стене напишу: «Ким Ир Сен – дурак!»

– Ты умеешь писать по-корейски?

– Нет, а что?

– А по-русски здесь ни одна собака не читает.

– Да? Жаль. Есть еще вариант, можно наловить в этой гостинице клопов и тараканов, а потом проникнуть на дачу к этому Ким Ир Сену и…

– Не получится.

– Что? Думаешь я не проберусь к нему на дачу? Да меня никакая охрана не остановит! – запальчиво вскричал Борман.

– Не сомневаюсь. Но этих клопов и тараканов ты до вечера не наловишь, а нам надо наше дело провернуть до 20:00. Что же касается Ким Ир Сена, то он просто переедет на другую дачу, у него их, как собак нерезаных.

– Да, тут ты прав! – Борман хлопнул себя по лысине. – Тогда у меня есть еще одна мысль. Я тебе еще не говорил, лет пять назад я занимался чревовещанием. У меня отлично получалось! Надо показать всему народу, кто такой этот Ким Ир Сен! Когда он будет выступать с трибуны перед народом о разгроме немецко-фашистских войск под Пхеньяном, а я как пукну за него!!!

– Да брось ты, Борман! Кого это здесь волнует?

– Думаешь? – задумался Борман. – Тогда придется действовать по старинке и вспомнить молодость… Наложу кнопок на стулья, разолью на полу масло и протяну веревку, а его золотые унитазы намажу казеиновым клеем. Да, казеин – это то, что нужно!

– Почему именно казеин? Почему не «Момент» или «Суперцемент»?

– Слово красивое…

Борман натянул пиджак, достал из своего рюкзака кнопки, бутыль с оливковым маслом, банку с казеином и выскочил из номера, наматывая на руку веревку.

– Борман! – крикнул вслед Штирлиц. – Встречаемся в аэропорту в 19:30! Не опаздывай!

– Да я не долго, – махнул рукой бывший партайгеноссе и скрылся в лифте.

– Ну, ну, – сказал Штирлиц и мстительно улыбнулся, похлопывая по ладони увесистой рукояткой костыля. – Кем я не хотел бы сегодня быть, так это товарищем Ким Ир Сеном!

Глава 15
Бригада Айсмана снова на свободе

Штирлиц тоже прихватил веревку с крюком, как следует три раза зарядил маузер и, легко помахивая своей необыкновенной тростью, спустился вниз. Швейцар с перевязанной головой подобострастно поклонился Штирлицу.

Тут же подъехало такси, Штирлиц сел в машину и приказал:

– Синг-Синг! Корея! КГБ!

Смыленный шофер сразу все понял, и через пять минут Штирлиц уже стоял у величавой, но мрачной крепости из красного кирпича. Раньше это строение принадлежало наместнику японского императора, а теперь в нем была тюрьма для врагов корейского народа, а таких было немало. Впрочем, и крепость была немаленькая, места хватало всем.

Местные жители старательно обходили тюрьму стороной, а если шли мимо, то отворачивались, чтобы она не попадалась на глаза.

Около дверей дежурили двое часовых, с ними Штирлиц решил не связываться, опасаясь, что они каратисты. Он отошел в сторонку и ловко закинул крюк на крепостную стену. Проверив крепость веревки, Штирлиц полез наверх с ловкостью орангутанга, как влюбленный Ромео к своей подружке. Взобравшись на стену, Штирлиц притянул веревку и бдительно прислушался. Было тихо. Никто ничего не заметил.

По стене ходил часовой с перевязанной щекой, его Штирлиц быстро снял ударом костыля. Русский разведчик закрепил крюк за зубец стены и, бросив веревку в маленький крепостной дворик, так же осторожно спустился вниз. Здесь дремал еще один часовой, и Штирлицу пришлось снова поработать своим универсальным костылем, но уже более легко и непринужденно.

Взгляду разведчика предстал ряд дверей. Штирлиц стал проверять их по очереди, пока одна из дверей со скрипом не отворилась. Затаив дыхание, разведчик проник внутрь. Теперь он быстрым шагом, принюхиваясь, как гончая, пошел по длинному темному коридору.

В конце коридора Штирлиц увидел свет из приоткрытой двери. Разведчик подкрался на цыпочках, осторожно заглянул в щель и неожиданно увидел Айсмана. Айсман был в одних кальсонах. Со стаканом водки в руке Айсман обращался с пламенной речью к сидевшим за столом троим корейцам в форме со звездочками на погонах.

– Так выпьем же за дружбу! – заплетающимся языком говорил Айсман.

Корейцы радостно кивали и пили за дружбу. Резким ударом ноги Штирлиц распахнул дверь и нанес три отточенных удара костылем. Корейцы, как мешки с картошкой, повалились на пол, Айсман недоуменно уставился на Штирлица.

– Штирлиц! – замычал он. – За что ты их так? Это же наши друзья!

– Какие еще друзья? – возмутился Штирлиц. – Я пришел вызволить вас из плена!

– Холтофф, посмотри, тут Штирлиц пришел нас спасать, – сказал Айсман, наклоняясь под стол.

Из-под стола показалась всколоченная голова Холтоффа.

– О, привет, Штирлиц! – пьяно молвил Холтофф. – Тебя нам как раз не хватало!

Попытавшись встать, Холтофф ударился головой о крышку стола и повалился.

– Айсман, я смотрю, вы тут совсем с ума посходили!

– Ничего подобного! – отозвался Айсман. – Мы теперь работаем на северо-корейскую разведку, это – наши новые друзья.

– Хайль Ким Ир Сен! – вскинул руку Холтофф, лежа на полу.

– Сволочи! – вскричал Штирлиц. – Я тут лезу по стене, чтоб их спасти, а они… У вас уже ничего святого не осталось! Айсман, а как же наш план? Как же Единая Корея?

– Слушай, Штирлиц, ну что ты так завелся? Ким Ир Сен тоже хочет объединения Кореи! Мы ведь профессионалы! Какая нам разница, на кого работать! Главное, наш труд нужен людям…

– Гады вы, а не профессионалы! – с негодованием бросил Штирлиц. – Гады и предатели! Ладно вы на нашу Идею наплевали, так вы и меня предали!

И Штирлиц резко дал предателю Айсману поддых.

– Не говори так, Штирлиц, а то я заплачу… – Холтофф сделал попытку встать, но снова неудачно. – Нам просто сказали, что ты тоже работаешь на Ким Ир Сена, вот мы и решили…

– И ты поверил! – возмущенно воскликнул русский разведчик. – Только встань, я тебе дам по твоей тупой башке!

Холтофф предусмотрительно спрятался под столом. Айсман со стоном разогнулся.

– За что? – прохрипел он.

– Было бы за что, убил бы, – презрительно бросил Штирлиц.

Чтобы немного успокоиться, русский разведчик подошел к столу и налил себе водки. Отходил Штирлиц легко.

– Твое здоровье! – сказал он бледному Айсману и поднял стакан.

– Штирлиц, да ты присядь, тут еще два ящика водки! – известил русского разведчика Айсман, широко улыбнувшись.

– Не могу. Меня уже Борман, наверное, заждался. Нас Ким Ир Сен решил к русским забросить, билеты уже на руках…

– Ну вот! – обиделся Айсман. – Не успели встретиться, а тут!

– Ладно, встретимся еще! Давай на посошок!

– Давай, Штирлиц!

Простившись со старыми друзьями, Штирлиц покинул комнату, и отправился обратной дорогой.

Снова забравшись на стену, Штирлиц погорячился – выхватил маузер и выпустил в воздух всю обойму. Только тут в крепости завыла сирена, но русский разведчик преспокойно спустился по стене на улицу и пошел прочь, словно он тут совершенно не при чем.

Было 18:00. До аэропорта было ехать около часа. Ровно в 19:30 у него была назначена встреча с Борманом. Штирлиц не любил ждать, поэтому подвел свои часы на полчаса вперед…

Эпилог
Народ не забудет героя

За окном ходили хмурые охранники в милицейской форме и часы на Спасской башне Кремля.

– Послушай, Сусликов… – Генеральный Секретарь, как всегда, ничего не помнил.

Суслов резко повернулся к Брежневу лицом. Челюсть Генерального Секретаря отвисла и придавала ему сходство с престарелым орангутангом.

– Я не Сусликов, Леонид Ильич, я – Суслов, – вежливо, стараясь не обидеть лидера Партии, поправил Суслов.

– Ну, Суйслов, какая, хрен, разница? – сказал Леонид Ильич. – Слушай, Суйслов, а как там поживает наш лучший разведчик Штирлиц?

– Он опять совершил подвиг, Леонид Ильич.

– Как, опять совершил?

– Так точно, Леонид Ильич!

– Это хорошо! Люблю, когда кто-нибудь совершает подвиг! Надо бы дать ему звезду Героя.

– Не стоит, Леонид Ильич. Он же совершил подвиг не для этого. К тому же, не на Родине, а в Корее. Если дать ему Героя, могут неправильно понять…

– Ах, в Корее! Тогда пусть дорогой товарищ Ким Ир Сен дает ему Корейскую звезду!

– Я с вами совершенно согласен, дорогой Леонид Ильич!

– А мы дадим звезду мне, – резюмировал Брежнев. – Ведь подвиг он совершил под моим чутким руководством.

– Мудрая мысль! – подхалимски воскликнул Суслов.

Брежнев подобрал челюсть и устремил свой мудрый взгляд в туманное коммунистическое будущее.

А за окном все ходили охранники и часы на Спасской башне Кремля. Кремлевские часы никогда не останавливаются…

***