Текст книги "Серебряный век права"

§ 2. Российские особенности

Российская империя на рубеже XIX–XX вв. находилась в процессе перехода от фазы стабильно абсолютистского средневековья к капитализму. Однако абсолютная власть императора в России имела мало общего с европейским абсолютизмом, ставшим итогом весьма сложных, преимущественно договорных процессов, в результате которых возникли такие институты демократии, как представительные и законодательные органы (парламенты), а также независимая судебная система. Ничего подобного в России первой половины XIX в. не было.

Другими причинами отставания Российской империи от развитых стран, которое, впрочем, по историческим меркам было не такое уж и безнадежное, стали почти трехсотлетнее татаро-монгольское иго и катастрофические последствия царствования Ивана Грозного.

Попытки преодоления технологического и культурного отставания России предпринимались еще Петром I, однако насильственное внедрение чуждых тогдашнему российскому обществу культурных образцов опережало необходимые для этого изменения в государственном и общественном устройстве.

Самый заметный толчок к переходу в капиталистическую фазу дали отмена крепостного права 1861 г. и судебная реформа 1864 г.

Разлад прежнего образа жизни и возникновение новых, «хищнических» отношений между людьми вызвали разлад в головах многих людей, постоянно испытывавших моральный дискомфорт. Это были крестьяне, не приспособленные к жизни «на воле», землевладельцы, лишившиеся дармовых работников, представители буржуазии, все еще очень ограниченные в свободе предпринимательства, класс наемных рабочих, складывавшийся из разорившихся ремесленников и «освободившихся» крестьян. Вместе с тем по-прежнему были поражены в правах женщины и представители нетитульных национальностей.

Очевидная потребность в большом количестве образованных работников привела еще в первой половине XIX в. к формированию слоя так называемых разночинцев (в том смысле, в каком это слово стало употребляться в XIX в.), из которых по преимуществу и возникла впоследствии интеллигенция.

Это была слишком разнородная масса, чтобы выработать общее для нее единство социальных побуждений, тем более при неразвитости в тогдашней России гуманитарных наук, и прежде всего философии. Естественным образом возникшее брожение в умах находило свой выход прежде всего в искусстве и литературе. С тех пор и на долгое время «поэт в России – больше, чем поэт». Великие русские поэты, писатели, художники и композиторы того времени помогали понять своего современника: и то, что его мучило, и то, что доставляло ему дискомфорт, и то, что было его силой и величием.

Всем нам хорошо известны литераторы так называемого критического реализма, стремившиеся показывать действительность во всей полноте ее социальных противоречий, – Н.А. Некрасов (1821–1878), И.С. Тургенев (1818–1883), А.Н. Островский (1823–1886), Ф.М. Достоевский (1821–1881), Л.Н. Толстой (1828–1910), А.П. Чехов (1860–1904) и др. Социально-критическое направление в русском искусстве представлено группой художников-передвижников – И.Н. Крамским (1837–1887), Г.Г. Мясоедовым (1834–1911), Н.Н. Ге (1831–1894) и В.Г. Перовым (1834–1882), а также композиторами «могучей кучки» – М.А. Балакиревым (1837–1910), М.П. Мусоргским (1839–1881), А.П. Бородиным (1833–1887), Н.А. Римский-Корсаковым (1844–1908), Ц.А. Кюи (1835–1918).

Работы публицистов – А.И. Герцена (1812–1870), В.Г. Белинского (1811–1848) и Н.Г. Чернышевского (1828–1889) имели огромное значение для формирования русского революционного движения, которое не заставило себя долго ждать.

Революционное движение в России поначалу не было связано ни с подавленным в 1825 г. движением декабристов, идеи которого развивались А.И. Герценом в английской эмиграции, ни с I Интернационалом К. Маркса. Оно начиналось с заговорщической деятельности, а затем с «хождения в народ», когда, в частности, переодевшись в крестьянское платье, революционеры-народники пытались пропагандировать идеи свержения императора и установления народной власти среди крестьян, которые нередко радостно «сдавали» непонятных умников полиции. После того, как эта затея не оправдала себя, народники разделились на террористическую «Народную волю» и реформистский «Черный передел», в дальнейшем слившийся с марксистским движением.

Ряд террористических актов, совершенных народовольцами, завершился убийством Александра II в 1881 г., в тот самый день, когда на его стол был положен первый робкий проект российской конституции, подготовленный министром М.Т. Лорис-Меликовым. Этот проект по совету К.П. Победоносцева не был принят вступившим на престол Александром III, и тем самым введение подобия конституции в России отсрочилось до 1905 г., а введение подлинной конституции было сорвано уже в 1917 г. большевистским переворотом.

Казнь аристократки Софьи Перовской, интеллигента из крестьян Андрея Желябова и других организаторов этого цареубийства не удержала русских революционеров от дальнейшего постоянного применения террора. В начале XX в. он стал основным тактическим приемом партии социалистов-революционеров (эсеров), нацеленной на крестьянскую революцию в России.

Глава 2. Серебряный век в России

В России, как и во всем цивилизованном мире, нарастало разочарование во всемогуществе разума и науки, которое подпитывало возникновение иррационалистических философских течений. Последние обращали внимание на такие аспекты человеческой природы, как воля, интуиция, инстинкты, наконец, вера, которые не подлежали контролю со стороны позитивного мышления. Представители этих течений указывали на несоответствия в самой методологии позитивизма, на необходимость учета идеальных аспектов, в том числе в праве. В России формируются неоидеалистическая философия и соответствующие ей концепции права. У истоков этой философии стоял В.С. Соловьев. О нем и его последователях мы поговорим несколько позже.

Другим проявлением этого разочарования, как мы отмечали выше, стал отказ от реализма в искусстве и увлечение авангардистскими течениями. В России рубежа XIXXX вв. это явление впоследствии была названо «Серебряным веком». Понятие это не столько научное, сколько эмоциональное, вызывающее тут же ассоциации с другим коротким периодом истории русской культуры – «золотым веком», «пушкинской» эпохой русской поэзии[14]14
  http://www.proza.ru/diary/cookin/2015-04-18


[Закрыть].

Серебряный век – это не хронологический период. По крайней мере, не только период. И это не сумма различных течений в искусстве. Скорее название «Серебряный век» уместно применять к образу мышления, который, будучи характерным для художников, при жизни порой даже враждовавших между собой, в конечном счете объединил их в сознании потомков в некую неразделимую плеяду, формировавшую ту специфическую атмосферу Серебряного века.

Имена поэтов, составивших духовное ядро Серебряного века, всем известны: Валерий Брюсов, Федор Сологуб, Иннокентий Анненский, Александр Блок, Максимилиан Волошин, Андрей Белый, Константин Бальмонт, Анна Ахматова, Николай Гумилев, Марина Цветаева, Вячеслав Иванов, Игорь Северянин, Борис Пастернак, Георгий Иванов, Владислав Ходасевич и многие другие. Они стремились к преодолению позитивизма, отказу от наследия «шестидесятников», отрицали материализм, равно как и идеалистическую философию.

Поэты Серебряного века отказывались объяснять поведение человека исключительно социальными условиями, средой обитания и продолжали ту традицию русской поэзии, в которой человек был важен сам по себе, важны его мысли и чувства, его отношение к вечности, к Богу, к Любви и Смерти в философском смысле. В своем художественном творчестве и в теоретических статьях и высказываниях они подвергали сомнению идею прогресса для литературы. Например, один из ярчайших творцов Серебряного века – Осип Мандельштам писал, что идея прогресса – «самый отвратительный вид школьного невежества»[15]15
  См.: Серебряный век // Частный корреспондент (http://www.chaskor. ru/hub/serebryanyj_vek_i_ego_osobennosti_19981#). О представителях Серебряного века см.: Ходасевич В.Ф. Некрополь. Воспоминания / Вступ. слово П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2012.


[Закрыть].

Особый расцвет переживал русский театр. Будучи в основе своей синтетическим, театральное искусство вбирало в себя влияния, шедшие из литературы (драма), музыки (опера и балет). Через сценографию он был связан с новыми художественными тенденциями. К оформлению драматических, оперных и балетных спектаклей обращались такие художники, как А. Бенуа, Л. Бакст, М. Добужинский, Н. Рерих. Как и другие искусства, театр отказывался от диктата жизнеподобия[16]16
  См.: http://www.krugosvet.ru/node/32630?page=0,2


[Закрыть].

Однако первоначально сугубо литературоведческий термин «Серебряный век», впервые использованный в 1929 г. поэтом Николаем Оцупом, стал трактоваться расширительно и в применении к философии, искусству, науке и технологии. Это и неудивительно, ведь рациональное и эмоциональное познание мира – это две стороны одной медали.

Теперь «Серебряный век» – это и философия Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, П.Б. Струве, В.Н. Ильина, и Нобелевские премии по физиологии и медицине Ивану Павлову и Илье Мечникову, и первые самолеты Игоря Сикорского, и геохимические исследования Владимира Вернадского, и социологические работы Максима Ковалевского и его ученика Питирима Сорокина, и геологические экспедиции Владимира Обручева по Сибири. А еще «Серебряный век» – это «Курс русской истории» В.О. Ключевского, «История Византийской империи» Федора Успенского, и первый радиопередатчик А.С. Попова, и таблица химических элементов Д.И. Менделеева, и открытия российских математиков П.Л. Чебышева и А.М. Ляпунова, и т. д. и т. п.

Нам представляется необходимым дополнить перечень этих славных имен именами тех мыслителей, которые оказали заметное влияние на становление и развитие такой важной для права сферы деятельности, как поиск аксиом права.

Как мы уже говорили, Серебряный век русской философии и права принято прежде всего связывать с трудами выдающегося религиозного философа В.С. Соловьева (1853–1900) и его последователей.

Глава 3. Иррациональное осмысление основ права

§ 1. Несколько вводных слов

Попытки вернуться к поиску религиозных, иррациональных оснований права были вызваны, с одной стороны, неспособностью сугубо научных, реалистических учений отделить право от произвола, а с другой – большой популярностью в российском обществе радикалистских настроений, объявлявших право исключительно инструментом насилия властей над народом и требовавших «взять и отменить» и государство, и право. Видными представителями этого радикалистского направления были народники Михаил Александрович Бакунин (1814–1876), Петр Лаврович Лавров (1823–1900) и великий русский писатель Лев Николаевич Толстой (1828–1910), который считал право безусловным злом и явлением безнравственным, так как оно прибегает к принуждению, т. е. к насилию над человеком. В противовес этим настроениям В.С. Соловьевым и его последователями была выдвинута синтетическая теория права, объединяющая как рациональный, так и иррациональный подход.

§ 2. Владимир Сергеевич Соловьев

Владимир Сергеевич Соловьев (1853–1900) – сын русского историка С.М. Соловьева (1820–1879), автора монументальной «Истории России с древнейших времен». В.С. Соловьев начинал свое образование на физико-математическом факультете Московского университета, а закончил историко-филологический факультет и был оставлен «для приготовления к профессорскому званию» при философском факультете. Его магистерская диссертация (1874) называлась «Кризис западной философии (против позитивистов)». В октябре 1883 г. он писал: «Что касается до общего состояния философии, то оно представляется в таком виде: то философское направление, которое со времен Декарта старалось построить вселенную на голове мыслителя, т. е. признавало наше мыслящее я безусловным основанием и источником всякой истины, – то философское направление оказалось несостоятельным и всеми оставлено. Но, сознавши бессилие человеческой мысли самой по себе, современные философы, вместо того чтобы обратиться к тому, что выше, и сильнее, и лучше нашей мысли, т. е. к Богу и всему божественному, – они, напротив, привязались исключительно к тому, что ниже нашей мысли: к немощным и скудным стихиям видимого мира – и повели свою философию в хвосте естественных наук»[17]17
  [Соловьев В.С.] Письма Владимира Сергеевича Соловьева / Под ред. Э.Л. Радлова. Т. 3. СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1911. С. 2.


[Закрыть].

Это был удивительный человек. Философ, богослов, поэт, публицист, литературный критик, почетный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности. Его стихи носили преимущественно религиозно-мистический характер и считаются предтечей символизма. Творчество Соловьева открыло новые поэтические перспективы и послужило стимулом для А. Блока, Вяч. Иванова, Ю. Балтрушайтиса и других младших символистов.

Соловьев был визионер, ему являлись видения. В возрасте девяти лет он узрел Божественную премудрость – Софию. Будучи уже магистром философии, он переживает новую встречу с ней в Британском музее, куда он был командирован в 1875 г. для изучения древнейших мистических текстов. В третий раз София посетила его в Египте, куда он отправился сразу же после второго свидания. Об этом идет речь в его поэме «Три свидания», написанной за два года до смерти[18]18
  См.: Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. М., 2009. С. 571–575.


[Закрыть].

Являлся ему и дух его покойного покровителя Памфила Даниловича Юркевича (1827–1874). Весной 1898 г. по пути в Египет он обнаружил в своей каюте дьявола. В то время, в преддверии надвигающихся революционных событий, Соловьева мучили тяжелые предчувствия надвигающегося Апокалипсиса.

Владимир Сергеевич так и не обзавелся семьей, не имел собственного жилья. Большей частью жил в имениях своих друзей или за границей. Умер в имении князя Е.Н. Трубецкого Узкое, которое теперь входит в границы современной Москвы.

Он был человеком экспансивным, восторженным и порывистым. Когда заканчивался судебный процесс над цареубийцами С. Перовской и А. Желябовым, Соловьев в публичной лекции обратился к Александру III с призывом помиловать участников покушения на его отца. Судя по сохранившейся записи, в словах Соловьева содержалась и определенная угроза: «…если государственная власть отрицается от христианского начала и вступает на кровавый путь, мы выйдем, отстранимся, отречемся от нее». Понятно, что за это власти по головке его не погладили, но и особых репрессий он избежал[19]19
  Подробнее биографию В.С. Соловьева см.: Лосев А.Ф. Указ. соч. С. 10–114.


[Закрыть].

Не удивительно, что именно такой человек, презрев известную максиму насчет коня и трепетной лани, отважился на попытку синтеза рационального и иррационального подходов к познанию мира, чтобы понять всю действительность как целое. Он исходил из принципа единства мира, основанного на признании Бога как абсолютного сверхприродного идеального начала. Соловьев считал, что в результате синтеза науки, философии и религии знание приобретает объективное значение. «…Новейшая философия, – утверждал Соловьев, – с логическим совершенством западной формы стремится соединить полноту содержания духовных созерцаний Востока. Опираясь, с одной стороны, на данные положительной науки, эта философия, с другой стороны, подает руку религии. Осуществление этого универсального синтеза науки, философии и религии… должно быть высшею целью и последним результатом умственного развития»[20]20
  Соловьев В.С. Кризис западной философии (против позитивистов) // Соч.: В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1988. С. 122.


[Закрыть]. Под Востоком он понимал народы, унаследовавшие от Восточной Римской империи (Византии) православную веру – славян, и прежде всего русских.

Идея Всеединства Владимира Сергеевича конкретизировала высказанную еще ранними славянофилами мысль о том, что действительность есть «живое целое», которое может быть познано только целостным духом. В отличие от понятия «всеединства», встречающегося в западной философии начиная с античности[21]21
  http://www.filosofio.ru/russkaya-filosofiya/filosofiya-vladimira-soloveva.html


[Закрыть], у Соловьева оно не является только онтологическим, т. е. не характеризует только бытие, но относится и к познанию, и к этике, и к социологии. В его философии являвшаяся ему София занимает важное место: «София есть… материя Божества, проникнутая началом божественного единства»; София – это душа мира как центр воплощения божественной идеи мира.

Соловьев предложил свое учение об эволюции природы, исходя из посылки, что все в мире стремится к Абсолюту, что мир – это всеединство в состоянии становления. Всего Соловьев выделяет пять ступеней эволюции, или, как он их называет, царств: минеральное, растительное, животное, человеческое царства и Царство Божие. Пять царств наглядно представляют развитие бытия. Для того чтобы достичь своей высшей цели, существо должно прежде всего быть (минеральное царство). Затем оно должно быть живым (растительное царство) и сознательным (животное царство). Далее – разумным (человеческое царство) и, наконец, совершенным (Царство Божие).

Что касается права, то в своих поздних работах Соловьев тесно увязывает его с нравственностью. Если поначалу он, следуя Канту, понимал право как формальное начало, вызванное к жизни практическими потребностями, как внешний принудительный порядок поведения, не связанный с внутренними моральными мотивами и побуждениями, то в окончательном варианте своей философии он возвышает право до уровня необходимого условия нравственного совершенствования и религиозности. Право служит «воплощению добра, ограничению и исправлению зла» и определяется справедливостью. Добро должно иметь безусловный характер и является началом для любых человеческих отношений, включая государственные.

«Совесть – это социальный стыд, а стыд – это природная совесть». «Человек мог бы быть определен как животное стыдящееся». «Справедливость не есть простое равенство, а равенство в исполнении должного». «Право есть определенный минимум нравственности». «Право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла» «Право есть свобода, обусловленная равенством». «Сущность права состоит в равновесии двух нравственных интересов: личной свободы и общего блага»[22]22
  http://citaty.su/solovev-citaty-i-aforizmy-vladimira-soloveva


[Закрыть]. Эти афоризмы Владимира Сергеевича как нельзя лучше описывают его этику и представление о праве. Содержание этих требований, понимание границ «минимального добра» подвержены изменениям и зависят от исторических условий и уровня развития нравственности в обществе. При этом право всегда возможно отделить от произвола по той цели, которую преследует право. Эта цель – установить внешнюю гармонию между личностью и обществом.

Творчество Владимира Сергеевича Соловьева оставило глубокий след в истории русской философии и правовой мысли. Уже при жизни его характеризовали «русским Платоном», «Пушкиным русской философии» и другими лестными эпитетами. Он оказал серьезное влияние на религиозную философию Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, С.Н. и Е.Н. Трубецких, П.А. Флоренского, С.Л. Франка. Среди правоведов, стремившихся отыскать аксиомы права, также было немало сторонников соловьевского синтеза рационального и иррационального подходов к праву.

§ 3. Евгений Николаевич Трубецкой

Князь Евгений Николаевич Трубецкой (1863–1920), в имении которого окончил свой земной путь В.С. Соловьев, был другом, учеником последнего и, что, безусловно, укрепляло их дружбу, оппонентом в бесконечных мировоззренческих спорах. Сам Евгений Николаевич так писал о своих взаимоотношениях с В.С. Соловьевым: «…с ним так или иначе связано все то, что я думал до сих пор в области религии, философии и общественной жизни; все мои воззрения сложились в духовном общении с ним, т. е. частью в связи с его влиянием, частью же в борьбе против этого влияния»[23]23
  Трубецкой Евгений, кн. Миросозерцание Вл. С. Соловьева. М.: Путь, 1913. Т. I. С. III.


[Закрыть]. Обращает на себя внимание использование здесь формулы «не только, но и вопреки». Сильное выражение по отношению к Учителю и Учению.

Основное философское произведение Е.Н. Трубецкого «Миросозерцание Вл. С. Соловьева» (1913) было посвящено изучению философских воззрений наставника. Он не согласился со многими аспектами учения Соловьева, особенно с его экуменическими идеями. Трубецкой отверг софиологию Соловьева как недопустимое смешение Бога и мира. В отличие от Соловьева он интерпретирует Софию не как сущность мира, а как норму, идеальный первообраз, который находится вне мира и который человек волен принять или отвергнуть.

Для Трубецкого различие Бога и мира очевидно. Безусловное Сознание, Абсолютное, Бог – не только «заключает в себе сущий смысл того, что есть, но и Божий замысел о том, что должно быть». «Бог является началом и концом мировой эволюции, ее вездесущим центром и смыслом, но не ее субъектом»[24]24
  См.: Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // vehi.net.etrubeckoi/smysl_zhizni


[Закрыть].

С точки зрения аксиом права такой подход неминуемо приводит к классической теории естественного права, которая к тому времени была скомпрометирована как наукой, так политическими соображениями. Однако в синтетическом подходе Соловьева, который Трубецкой использовал в своих рассуждениях, естественное право является не столько идеалом, к которому надо стремиться, сколько критерием оценки существующего правопорядка и требованиями его совершенствования.

Базовое требование естественного права сводится к тому, чтобы внешняя свобода личности не была ограничена ничем, кроме того предела, который образует свобода других личностей, и требования «объективного добра». И то, и другое подвержено постоянным изменениям, зависящим от окружающих обстоятельств. Эти обстоятельства опосредованно определяют данный предел через те нормы, которые устанавливают власти. В зависимости от того, насколько данный предел отражает базовую идею естественного права и насколько он обусловлен реальными социально-историческими особенностями общества, можно судить о том, имеем ли мы дело с правом или с произволом.

Отсюда Трубецкой выводит свое определение права как «внешней свободы, предоставленной и ограниченной нормой». Эта внешняя свобода диктуется в сфере права не только моральными императивами, обращенными к совести человека, но и властно установленными нормами права, которые обращены преимущественно к сознанию, рассудку человека. Действие права, таким образом, не предполагает необходимости действия моральных импульсов и может ограничиваться простым силовым давлением, угрозой принуждения за непослушание требованиям властей.

Критерием оценки правомерности или неправомерности правовых установлений в этих случаях будет личное моральное сознание человека, а дополнительным условием – социально-исторические особенности конкретного социума, в котором существует человек[25]25
  См.: Антонов М.В. История правовой мысли России: Конспект лекций. М.; СПб.: НИУ ВШЭ, 2012. С. 144–145.


[Закрыть].

Такая аксиоматика права приводит Евгения Николаевича к убеждению в необходимости замены царизма не соловьевской христианской теократией, а правовым государством, поскольку он считал право проявлением абсолютного на несовершенной ступени человеческого развития.

Первоначально князь Трубецкой был одним из видных членов и основателей кадетской «партии народной свободы». Затем вышел из нее и стал одним из создателей Партии мирного обновления.

Октябрьскую революцию Трубецкой не принял. В годы гражданской войны он – один из идеологов Белого движения. Трубецкой состоял в Добровольческой армии Деникина. Его брат, Г.Н. Трубецкой, в правительстве Деникина занимал должность начальника управления по делам исповеданий. Попав вместе с отступавшей армией в Новороссийск, Е.Н. Трубецкой заболел здесь сыпным тифом и умер.