Текст книги "Краснознаменный Балтийский флот накануне Великой Отечественной войны: 1935 – весна 1941 гг.."

§ 3. Создание вооружения для Советского ВМФ в 1935–1941 гг.

Очень важным фактором при строительстве современного Военно-Морского Флота являлось наличие современных типов морских вооружений. И здесь ситуация была далеко не однозначной, ибо по разным видам военно-морского оружия (артиллерийского, торпедного, минно-трального, противолодочного и прочего) достижения отечественных конструкторов носили разный характер.

Разработкой артиллерийского вооружения для ВМФ занимались основные конструкторские бюро на заводах «Большевик» (бывший Обуховский сталелитейный завод) и Ленинградском металлическом заводе (ЛМЗ) им. Сталина, а созданием оптических приборов для артиллерии и приборов управления стрельбой занимались заводы № 212, Государственный оптико-механический завод (ГОМЗ) им. ГПУ, Ленинградский государственный оптико-механический завод (ЛОМЗ) – мастерские завода «Большевик» и «Прогресс»[596]596
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 26. Д. 722. Л. 60. Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны: свидетельствуют документы. С. 151.


[Закрыть].

В целом, с разработкой систем артиллерийского вооружения для нужд Военно-Морского Флота дела обстояли успешно, и в 1930-х годах отечественной оборонной промышленности удалось создать целый ряд действительно выдающихся образцов морской и береговой артиллерии. Причем, они ставились на строившиеся серийно надводные корабли различных классов, а также на береговые батареи (как стационарные, так и железнодорожные).

К удачным корабельным артиллерийским системам следует отнести, прежде всего, 406-мм трехорудийные артустановки «МК-1» (предназначались для линкоров «Советский Союз» проекта 23), 305-мм трехорудийные артустановки «МК-15» (для тяжелых крейсеров «Кронштадт» проекта 69), 180-мм трехорудийные установки «МК-3-180» (для легких крейсеров «Киров» проекта 26 и «Максим Горький» проекта 26-бис), 152-мм трехорудийные установки «МК-5» (для строящихся легких крейсеров «Чапаев» проекта 68), 152-мм двухорудийные установки «МК-4» (для линкоров «Советский Союз» проекта 23 и тяжелых крейсеров «Кронштадт» проекта 69), 130-мм артустановки «Б-13» и «Б-2-ЛМ» (для лидеров типа «Ленинград» проекта 1 и типа «Минск» проекта 38, эскадренных миноносцев «Гневный» проекта 7 и «Сторожевой» проекта 7У, а также строящихся ЭМ проекта 30), 100-мм артустановки «Б-24», двухорудийные 100-мм артустановки «М3-14» (для линкоров проекта 23), 100-мм двухорудийные артустановки «Б-54» (для крейсеров проекта 68), 100-мм универсальные артустановки «Б-34» (для крейсеров проектов 26 и 26-бис)[597]597
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 67, 78, 100, 112, 126, 170, 232, 470–527. Платонов А. В., Апрелев С. В., Синяев Д. Н. Советские боевые корабли 1941–1945 гг. Т. IV. СПб., 1997. С. 17–40. Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны: свидетельствуют документы. С. 152–162. Лукин В. Е. «…Для приведения в порядок нашу артиллерию» // Цитадель. 2008. № 14. С. 40.


[Закрыть]. Данные артиллерийские системы, созданные во второй половине 1930–1941 гг., обладали высокими баллистическими характеристиками и отлично проявили себя в ходе Великой Отечественной войны, а многие из них, успешно выдержав испытание войной, впоследствии остались на вооружении Советского Военно-Морского Флота и в послевоенные годы.

Головным научно-исследовательским учреждением в этой области с 1932 г. являлся Артиллерийский научно-исследовательский морской институт (АНИМИ) в Ленинграде. В период с 1935 по 1941 годы институт возглавлял выдающийся специалист в области морской артиллерии контр-адмирал И. И. Грен. Главная задача АНИМИ в предвоенные годы заключалась в обосновании тактико-технических заданий на новые и модернизируемые артиллерийские системы. Кроме того, институт осуществлял контроль за опытно-конструкторскими работами в промышленности, занимался разработкой теоретических основ стрельбы и обобщением опыта эксплуатации оружия.

Организационно АНИМИ состоял из шести отделов: 1) отдела морских артиллерийских установок; 2) береговых артустановок; 3) боеприпасов и средств воспламенения; 4) приборов управления артиллерийским огнем; 5) баллистики; а в качестве самостоятельного отдела в институт входил Научно-исследовательский морской артиллерийский полигон (НИМАП) в Ржевке. В 1938-м году в состав института была включена также старейшая Лаборатория взрывчатых веществ и порохов, основанная еще в 1891 г. Свою работу АНИМИ начал, имея в штате 43 человека, в том числе 11 военнослужащих. Однако для решения практических задач институт систематически привлекал крупных ученых и военных специалистов.

За 10 лет с момента создания АНИМИ, вплоть до начала Великой Отечественной войны, при его непосредственном участии было создано 26 артиллерийских установок разного калибра, которые поступили на вооружение надводных кораблей, подводных лодок и береговой обороны РККФ. Из них следует назвать трехорудийную 180-мм башенную установку «МК-3-180» для крейсеров проекта 26, двухорудийную 130-мм палубную установку «Б-13» для эсминцев проектов 7 и 7у, одноорудийную 100-мм зенитную установку «Б-34» для крейсеров проектов 26 и 26-бис и другие[598]598
  Васильев Е. М. Из истории развития артиллерийского вооружения Военно-Морского Флота (от АНИМИ до 28-го НИИ ВМФ) // Тайфун. 2002. № 4. С 10.


[Закрыть]. Но своего рода венцом деятельности АНИМИ в предвоенные годы стала разработка трехорудийной 406-мм башенной установки «МК-1» для линкоров типа «Советский Союз». Однако в этом деле имелось немало сложностей, вызванных внутриполитическими обстоятельствами СССР конца 1930-х годов.

В августе 1937 г., в обстановке начавшейся в стране борьбы с «вредительством», комиссия Наркомата обороны СССР произвела тщательное обследование работы института и пришла к более чем странному выводу, что «в настоящем своем виде АНИМИ пользы не приносит и флоту не нужен»[599]599
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 3227. Л. 2, 6.


[Закрыть]. Причиной для столь категоричного и резкого заключения стало то обстоятельство, что артиллерийский институт крайне мало занимался собственно разработкой новых артиллерийских систем. Из 8 отделов АНИМИ ни один не занимался данным вопросом, а из 107 сотрудников института лишь 1–2 человека регулярно занимались разработкой новых орудий. Фактически вся деятельность АНИМИ сводилась к наблюдению, выдаче тактико-технических заданий и испытаниям того, что сделала промышленность[600]600
  Там же. Л. 5.


[Закрыть].

По мнению комиссии НКО, «что касается научно-исследовательской работы, то ею почти не занимались», а ситуация усугублялась тем, что «собственной научно-экспериментальной базы институт не имеет; связь с флотом слабая; опыт советской и иностранной промышленности в области морской артиллерии не обобщен и не изучен». В итоге, как отмечалось в докладной записке НКО, «текущая работа “по наблюдению” захлестнула научно-исследовательскую работу». «“Наблюдение”, проводимое институтом, по отзыву работников заводов и учреждений, крайне неудовлетворительное, с чем соглашаются и сами работники института. В результате, вновь создающийся флот (линкоры, крейсера) не обеспечен отработанными и испытанными образцами артиллерийского вооружения и в этом отношении институт оказался беспомощным»[601]601
  Там же. Л. 1–2.


[Закрыть].

Причиной для столь пессимистической оценки деятельности АНИМИ стала тревожная ситуация, сложившаяся к этому времени вокруг создания 406-мм артиллерийских установок «МК-1» для новых линкоров проекта 23. Над техническим проектом 406-мм орудийной башни для новых линкоров работа шла 1,5 года, и было затрачено около 3 млн рублей. Однако технический проект имел ряд серьезных дефектов, поэтому к рабочему проекту приступать было нельзя[602]602
  Там же. Л. 9.


[Закрыть]. Из-за отсутствия необходимых указаний со стороны АНИМИ, Ленинградский металлический завод (ЛМЗ) им. Сталина долгое время самостоятельно проектировал 406-мм башню главного калибра для линкора, которая впоследствии оказалась непригодной, так как в неё не помещалось орудие, спроектированное КБ завода «Большевик» (бывший Обуховский орудийный и сталелитейный завод). Это произошло из-за отсутствия кооперации между заводами. В результате, пришлось делать второй вариант башни. А завод № 212 должен был спроектировать прибор управления стрельбой для линкоров (ПУС). Поскольку такой прибор в Советском Союзе проектировался впервые, заводу была необходима научно-консультационная помощь АНИМИ, которую тот так и не смог оказать из-за перегруженности работников[603]603
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 3227. Л. 3–4, 9-10. Д. 3228. Л. 7.


[Закрыть]. Иными словами, вся проектная деятельность по созданию артиллерийских систем была переложена на конструкторские бюро заводов.

Вообще, работа по созданию 406-мм башенных артиллерийских установок ГК для новейших линкоров типа «Советский Союз» проекта 23 продвигалась очень трудно. Главной причиной было длительное отсутствие опыта по созданию артиллерийских установок такого большого калибра. Большим недостатком была значительная перегруженность сотрудников АНИМИ различными темами и их недостаточное количество. Так, например, на 1937-й год было запланировано сразу 160 общих тем, из них научно-исследовательских тем было 44. На одного сотрудника института приходилось сразу по 14–15 научных тем. А в следующем, 1938-м году количество тем было увеличено, что было явно не под силу сотрудникам Артиллерийского научно-исследовательского морского института[604]604
  Там же. Д. 3227. Л. 7–8.


[Закрыть].

Тем не менее, работа по созданию 406-мм артиллерийских установок постепенно продвигались. Технический проект артустановки был готов к апрелю 1937 г., проектирование башенной установки велось на ЛМЗ им. Сталина. Разработка тактико-технического задания на 406-мм башенную артиллерийскую установку «МК-1» была поручена сотрудниками АНИМИ, которыми руководил начальник института, крупный артиллерийский специалист флагман 2-го ранга И.И. Грен. Проектирование и разработка рабочих чертежей орудия «Б-37» для артустановки велись в конструкторском бюро завода «Большевик» в Ленинграде. Стволы 406-мм орудий «Б-37» для артиллерийской установки «МК-1» изготавливались на заводе «Баррикады» в Сталинграде, люлька и противооткатные устройства – на Ленинградском металлическом заводе (ЛМЗ) им. Сталина, а бронебойные и фугасные снаряды к ним – на заводе «Большевик» с декабря 1937 г. по март 1939 г. К началу Великой Отечественной войны удалось изготовить на заводе 11 стволов, а двенадцатый находился на Научно-исследовательском морском артиллерийском полигоне (НИМАП) под Ленинградом, где успешно проходил испытания стрельбой[605]605
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 480. Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны: свидетельствуют документы. С. 156. Лукин В. Е. «Морское экспериментальное дальнобойное» // Цитадель. 2010. № 17. С. 161–162.


[Закрыть].

В целом, разработка, проектирование и изготовление рабочих чертежей артустановки «МК-1», а также изготовление и испытания 406-мм орудия «Б-37» заняла четыре года – с 1937 по 1940 гг. Один лишь комплект чертежей для 406-мм артиллерийской системы составил 30 тыс. ватманских листов (ί)[606]606
  Лукин В. Е. «Морское экспериментальное дальнобойное». С. 161–164.


[Закрыть]. Наконец, в октябре 1940 г. полигонные испытания артустановки «МК-1» и орудия «Б-37» были успешно завершены, после чего артиллерийская система была рекомендована к серийному производству, которое, однако, было отложено ввиду изменившихся приоритетов в деле строительства Вооруженных сил СССР[607]607
  Там же. С. 167–168.


[Закрыть].

В части разработки оптических приборов, работа АНИМИ также была сочтена неэффективной, и ни одни из них так и не был принят на вооружение флота[608]608
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Он. 2 в. Д. 3227. Л. 31 об.


[Закрыть]. Всего велась разработка 6 типов прицелов – для морских открытых артиллерийских систем (МО), береговых артиллерийских систем (БО), морских башенных (МБ), береговых башенных (ББ), мелкокалиберных (МК) и для подводных лодок (ПЛ). Что же получилось в итоге? Прицел МО получился сложным, дорогим и неудачным, так что выгоднее было ставить более дешевый и простой прицел «Б-13». По береговым открытым артсистемам созданный прицел «ПБ-4» не отвечал требованиям стрельбы по воздушным целям, из-за чего пришлось устанавливать всё тот же прицел «Б-13». Созданный для морских башенных артустановок прицел тоже оказался неудачным, и он не мог быть принят в качестве типового для башен среднего калибра. Поэтому на крейсере «Киров» был установлен другой прицел, изготовленный Балтийским заводом, на мониторах – тоже другой. Для береговых башенных артиллерийских установок был создан свой проект прицела, но заказать его было нельзя ввиду неготовности самих башен и полной неизвестности, подойдет ли он к ним. По мелкокалиберной артиллерии не было даже проекта, поскольку не существовало еще принятого автомата, под который можно было проектировать автоматический прицел. Наконец, перископы для подлодок были разработаны на базе созданных заводом ГОМЗ им. ОГПУ, но требовали доработки и испытаний[609]609
  Там же. Л. 33-33об.


[Закрыть].

Самым большим недостатком в деятельности АНИМИ было признано то, что вместо нормальной научно-исследовательской работы его сотрудникам приходилось в основном заниматься вопросам согласования между заводами, присутствовать на многочисленных совещаниях и заседаниях, составлять различные справки и вести обширную канцелярскую переписку[610]610
  Там же. Л. 36.


[Закрыть]. В результате, за этим терялось главное направление деятельности АНИМИ, для чего он и был создан – непосредственная разработка новых артиллерийских систем.

Нельзя также забывать и то обстоятельство, что проектирование и постройка новых боевых кораблей, и в первую очередь, линкоров сопровождалась несогласованной работой наркоматов и ведомств, постоянной переделкой эскизных и технических проектов, частым изменением тактико-технических характеристик линкоров по желанию высшего военного и политического руководства, что вносило значительный элемент сумятицы в проектирование и создание новых артиллерийских установок. Таким образом, причина неудовлетворительного положения дел с разработкой новых типов артиллерийских орудий, приборов управления стрельбой и оптических приборов для них заключалась не столько во внутренней организации работы АНИМИ, сколько в неумении организовать процесс планирования и создания новых боевых кораблей.

Существенным недостатком имевшегося артиллерийского вооружения ВМФ было отсутствие скорострельных зенитных орудий среднего и мелкого калибра и радиолокационных станций (РЛС) обнаружения воздушных целей. Имевшиеся на вооружении кораблей 76-мм зенитные орудия 34-К и 45-мм орудия 21-К были обычными модернизациями сухопутных орудий и не удовлетворяли требованиям современного боя из-за низкой скорострельности, плохих прицелов и отсутствия РЛС наведения[611]611
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 518, 535. Платонов А. В. Противовоздушная оборона сил флота 1941–1945. СПб., 2010. С. 42–43.


[Закрыть]. В связи с этим, большие надежды были возложены на 37-мм автоматические артустановки 70-К с воздушным охлаждением, которые должны были заменить устаревшие 45-мм полуавтоматы. Они были приняты на вооружение ВМФ лишь в 1940 г. и к началу 1941 г. на флоте имелось всего лишь 38 зенитных автоматов 70-К[612]612
  Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны: свидетельствуют документы. С. 161–164.


[Закрыть]. Также были созданы 37-мм спаренные башенные артиллерийские установки 66-К и счетверенные установки 46-К с водяным охлаждением, предназначавшиеся для строящихся линкоров проекта 23, тяжелых крейсеров проекта 69 и легких крейсеров проекта 68[613]613
  Платонов А. В. Противовоздушная оборона сил флота 1941–1945. С. 43.


[Закрыть]. Однако, серьезным упущением отечественного кораблестроения было отсутствие радиолокационных станций обнаружения воздушных целей. Единственная корабельная РЛС (!) к началу войны имелась на черноморском крейсере «Молотов», а на Балтике их вообще не было. Это обстоятельство впоследствии сказалось пагубным образом на состоянии ПВО флотов во время Великой Отечественной войны.

Однако если в отношении разработки образцов артиллерийского вооружения имелись лишь отдельные недостатки, не влиявшие кардинальным образом на общее состояние корабельной и береговой артиллерии РККФ, то в области создания образцов минно-трального и торпедного вооружения для Военно-Морского Флота наблюдалось серьезное техническое отставание от зарубежных флотов, а большинство образцов мин и торпед, состоявших на вооружении флота, являлись морально устаревшими и не отвечавшими требованиям времени.

Разработкой торпед и мин для нужд ВМФ занимались с 1921 г. Особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения (Остехбюро) при Наркомате обороны СССР[614]614
  1 октября 1939 г. Остехбюро было преобразовано в институт морской телемеханики и автоматики – НИИ-49.


[Закрыть] и Минная секция Научно-технического комитета, которая в 1932 г. была реорганизована в Научно-исследовательский минно-торпедный институт (НИМТИ) Управления Морских Сил РККА. Непосредственно производством и ремонтом минно-торпедного оружия для нужд флота занимались заводы №№ 189, 190, 194, 196, 103, 209, 212, ГОМЗ, ЛОМЗ и «Электромортрест»[615]615
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 26. Д. 722. Л. 60. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 11. Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны: свидетельствуют документы. С. 178.


[Закрыть].

Большим недостатком в работе Остехбюро (которое занималось в тот период весьма смелыми проектами) было то, что она велась в довольно примитивных технических условиях, при отсутствии соответствующей производственной базы. Начиная с 1932 г. Остехбюро работало сразу по 47 темам, связанным с торпедным оружием, но лишь по 8 из них были разработаны тактико-технические задания, и ни одна тема не привела к созданию перспективного образца. Что касается НИМТИ, то он также не обладал собственной научно-исследовательской базой, кадрами и плавучими средствами для работы в море. В институте к 1937 г. научно-исследовательские работы были распылены сразу по 100 темам, связанным с минно-торпедным оружием, но результаты их были более чем скромные. В результате, по мнению партийных инстанций, «институт, призванный играть руководящую роль в деле научно-исследовательской работы в области вооружения флота современным оружием, свои задачи не выполнил»[616]616
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 31.


[Закрыть].

Еще в феврале 1937 г. уполномоченный Комиссии партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б) по Ленинградской области Р. Г. Рубенов подал на имя секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина и председателя КПК при ЦК ВКП(б) Η. Е. Ежова докладную записку о состоянии торпедного и миннотрального вооружения Военно-Морского Флота, где оценил сложившееся положение с данными видами вооружения просто как «угрожающее»[617]617
  Там же. Л. 1.


[Закрыть].

Причина такого обращения была отнюдь не случайной: партийные инстанции Ленинграда накануне подробно ознакомились с работой Особого Технического Бюро (Остехбюро) НКО и Научно-исследовательского минно-торпедного института (НИМТИ) НКО, а также заводов №№ 4, 103, 178, 181 и 194. Данная проверка выявила крайне тревожную ситуацию с состоянием минно-торпедного вооружения флота. В первую очередь, состояние минного и торпедного оружия ВМФ характеризовалось чрезвычайно медленными темпами научно-исследовательской работы, которая базировалась в основном на нуждах Балтийского моря и вовсе не учитывалась потребность в этом оружии на Тихом океане, на Севере, а также на Черном море, а также отрывом научно-исследовательской работы от тактико-технических требований современного военного флота. В итоге, всё вышеприведенное заставило констатировать партийных контролеров, что «наш флот не имеет необходимых образцов для обороны страны и резко отстал от иностранных флотов, производство этого вооружения поставлено плохо»[618]618
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 24.


[Закрыть].

Наиболее тяжелая ситуация наблюдалась с торпедным вооружением ВМФ, которое в конце 1930-х годов было представлено лишь устаревшими образцами, никак не соответствовавшими мировому уровню развития военно-морской техники. К этому времени были уже сняты с производства совершенно устаревшие 450-мм торпеды 1906 г., 1910-15 г. (торпеда 45–15), 1912 г. (торпеда 45–12) и дальноходная торпеда 1912-25 г. Дальноходная торпеда обр. 1925 г. являлась лишь незначительной модернизацией торпеды обр. 1912 г., с сохранением прежней конструкции. Помимо улучшения характеристик старых русских торпед, флотскими специалистами были изучены образцы торпед, снятых с затонувшей английской подводной лодки «Л-55»[619]619
  Щерба А. Н. Военная индустрия Санкт-Петербурга – Ленинграда в 1900–1940 годы. С. 150–152.


[Закрыть].

Единственным более или менее современным типом торпеды ВМС РККА, находившимся на вооружении к концу 1930-х годов, была парогазовая 533-мм торпеда образца 1927 г. (торпеда 53–27), разработанная Остехбюро. Она представляла собой модернизацию торпеды обр. 1912 г., в которой диаметр был увеличен на 3 дюйма, повысились мощность двигателя, скорость торпеды и вес заряда. Данная торпеда могла применяться лишь на подводных лодках и торпедных катерах, поскольку для надводных кораблей она имела слишком малую дальность стрельбы (3700 м). Неудивительно, что в 1930-х годах она уже уступала лучшим иностранным образцам по своим тактико-техническим характеристикам. Поэтому с 1935 года торпеда 53–27 вообще была снята с производства. Из-за низких тактико-технических характеристик торпеды 53–27, практически все крупные боевые корабли ВМС РККА в 1930-х гг. были вооружены абсолютно устаревшими 450-мм торпедами 45–12 и 45–15[620]620
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 555–556. Платонов А. В. Энциклопедия советских подводных лодок 1941–1945. С. 414–415. ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 1–2, 26–27, 30.


[Закрыть].

В течение двух лет – с 1935 по 1937 гг. торпеды в СССР вообще не производились, что свидетельствовало о явном техническом застое. В 1935–1936 гг. были предприняты попытки создать новую торпеду 53–36 калибра 533 мм для замены устаревших торпед 53–27. Но созданные силами Остехбюро торпеды Д-4, Д-5 и Д-6 оказались неудовлетворительными по своим тактико-техническим характеристикам и в серию так и не пошли[621]621
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 557. Платонов А. В. Энциклопедия советских подводных лодок 1941–1945. С. 415.


[Закрыть].

С целью ликвидировать имевшееся отставание, руководство ВМС РККА решило пойти по привычному пути изучения иностранного опыта. В 1934–1935 гг. в Италии были закуплены образцы торпед (т. н. «фиумская» и «неапольская») калибром 21 и 18 дюймов, которые следовало изучить и взять в дальнейшем за основу при создании отечественной торпеды. Однако, изготовленные по итальянскому образцу 250 торпед на заводе «Двигатель» оказались дефектными, так как в первоначальную конструкцию были внесены изменения[622]622
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 2, 14–15, 27.


[Закрыть]. В итоге, за 10 лет, прошедших после принятии на вооружение торпеды 53–27, ничего нового изобретено так и не было. Самым показательным моментом технического отставания РККФ, и на это специально обратил внимание уполномоченный КПК при ЦК ВКП(б) по Ленобласти, было то, что «наш флот не вооружен торпедами с неконтактными взрывателями». К Остехбюро и научно-исследовательскому минно-торпедному институту (НИМТИ) были предъявлены очень серьезные претензии в связи с тем, что на вооружении отечественного флота не было радиоуправляемых, торпед с неконтактными взрывателями, авиационных торпед или других усовершенствованных типов торпед[623]623
  Там же. Л. 3, 28.


[Закрыть].

Самое удивительное, что ещё весной 1938 г. отечественными учеными-физиками В.А. Красильниковым и Ф.А. Королевым из Академии наук СССР была направлена в Наркомат ВМФ заявка на авторское свидетельство, из которой следовало, что указанные ученые предлагали создать «электроакустический механизм для торпеды, автоматическим направляющий её на атакуемое судно»[624]624
  Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны: свидетельствуют документы. С. 173.


[Закрыть]. Учеными был подробно изложен принцип действия устройства самонаведения торпеды, из чего следовало, что ими предлагался более совершенный вариант акустической торпеды, чем это было впоследствии у немцев с их торпедой «Τ-V». Однако, это важное для флота предложение не вызвало интереса в Наркомате ВМФ и Техническом управлении ВМФ[625]625
  Там же. С. 174–175.


[Закрыть]. Таким образом, по непонятной причине шанс создать до войны свою собственную акустическую торпеду был безвозвратно упущен.

Ситуация с разработкой новейших типов торпед позволяла Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) утверждать, что торпедное и миннотральное вооружение, состоящее на вооружении РККФ, за 20 предвоенных лет фактически не развивалось и «находится на дореволюционном уровне и с точки зрения боевого использования представляет малую ценность»[626]626
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 28.


[Закрыть]. Понятно, что условиях массовых репрессий конца 1930-х г. подобные выводы не могли остаться без последствий: коллектив Остехбюро был сразу обвинен во «вредительстве», и в нем были проведены массовые аресты, и разработка торпеды 53–36 была прекращена. Все силы инженеров были брошены на конструирование новой крупнокалиберной парогазовой торпеды.

Столь тревожное положение с разработкой образцов современного минно-торпедного вооружения флота привело к принятию в октябре 1937 г. Комитетом обороны при СНК СССР постановления о мероприятиях по развитию минно-торпедной промышленности и оружия, этим же постановлением при Наркомате оборонной промышленности было создано Главное минно-торпедное управление. Этому управлению были переданы ряд заводов, два центральных конструкторских бюро, а также КБ, образованные при заводах[627]627
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 569.


[Закрыть]. 19 сентября 1938 г. вышло постановление Комитета обороны при СНК СССР № 227 «Об оздоровлении и развитии минно-тральной промышленности». В соответствии с ним, было создано 17-е управление в Наркомате оборонной промышленности и ЦКБ-36 по минно-тральному оружию. Приказом наркома ВМФ от 18 ноября 1938 г., при Наркомате было создано Минно-торпедное управление (МТУ)[628]628
  Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны: свидетельствуют документы. С. 178–179. Йолтуховский В. М. Развитие тральных сил и средств ВМС РККА (1921–1941). СПб., 1997. С. 28.


[Закрыть].

В результате предпринятых усилий, в мае 1939 г. на вооружение Советского ВМФ была принята новая 533-мм торпеда, получившая индекс 53–38, являвшаяся улучшенной копией фиумской торпеды 53-Ф. Новая торпеда имела 3 режима хода, увеличенный до 300 кг вес заряда и максимальную скорость хода 44,5 узлов. В 1939 г. торпеда была модернизирована, в результате чего вес взрывчатого вещества достиг 400 кг, без изменения скорости и дальности хода. Эта торпеда получила обозначение 53-38У. Также конструкторы предприняли попытку создать скоростную торпеду, которая была принята на вооружение ВМФ лишь в июле 1941 г. Эта торпеда, получившая название 53–39, имела скорость в 51 узел. Однако данная торпеда оказалась технически несовершенной и массово не производилась. Поэтому большинство торпед, выпущенных советской промышленностью перед Великой Отечественной войной, составляли 533-мм парогазовые торпеды 53–38[629]629
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 557–558. Платонов А. В. Энциклопедия советских подводных лодок 1941–1945. С. 415–416.


[Закрыть]. В результате предпринятых усилий, общий запас торпед в предвоенный период значительно вырос: так, если в январе 1939 г. КБФ располагал 821 торпедой, то в январе 1941 г. торпедный запас достиг 2173 штук, т. е. увеличился в 2,5 раза[630]630
  ЦВМА. Ф. 161. Оп. 2. Д. 1. Л. 114.


[Закрыть].

Ещё хуже обстояло дело с разработкой и внедрением в производство морских мин. Дело в том, что в этой отрасли наблюдался, по мнению уполномоченного КПК при ЦК ВКП(б) по Ленобласти Р. Г. Рубенова, «большой консерватизм, отставание от вооружений заграничных флотов, разрыв между современными тактико-техническими требованиями и научно-исследовательской работой»[631]631
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 3.


[Закрыть]. Вообще, общая линия научно-исследовательских учреждений по сдаче на вооружение мин сводилась к тому, чтобы «сдать “что-нибудь”, “как-нибудь” и по существу не решать сложные, но настоятельно необходимые задачи»[632]632
  Там же. Л. 3.


[Закрыть].

На вооружении ВМС РККА к концу 1930-х гг. находились следующие образцы минного вооружения: корабельные якорные мины обр. 1908 г., 1912 г., 1916 г., 1926 г. и 1931 г. (КБ-1), малая речная мина «Рыбка» обр. 1915 г., большая и малая авиационно-парашютные мины, минный защитник Киткина обр. 1926 г., мина ПЛТ для подводных лодок. Основными недостатками этих мин было то, что они могли быть использованы лишь на небольших морских глубинах (до 130 метров), что не соответствовало потребностям Тихоокеанского, Черноморского и Северного флотов. Далее, мины обр. 1908 г., 1912 г. и 1916 г. имели малый заряд (100–115 кг взрывчатого вещества), что было совершенно недостаточно для поражения даже средних кораблей. Лишь на минах обр. 1926 г. и КБ-1 масса заряда была доведена до 230–250 кг взрывчатки, а глубина применения достигла на мине КБ-1 260 метров. Но даже наиболее современная советская мина обр. 1931 г. (КБ-1) являлась модернизацией старой мины обр. 1908 г., только с увеличенным зарядом ВВ. Поскольку данная мина обладала существенными недочетами, она уже в 1935 г. была снята с вооружения[633]633
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 568–571. ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 4, 25–26, 29.


[Закрыть]. Антипараванные устройства (т. е. противодействующие их тралению) имелись лишь на минах обр. 1908 и 1931 гг., все остальные мины таковыми не обладали, что делало их совершенно безопасными для кораблей, оснащенными параванами[634]634
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 4, 25–26.


[Закрыть].

Ни одна из имевшихся к концу 1930-х гг. на вооружении отечественного ВМФ мин не имели антенных устройств или неконтактных взрывателей. (И это несмотря на то, что первые неконтактные мины использовались иностранными флотами ещё 20 лет тому назад (например, англичанами на реке Северная Двина в 1919 г.), и по ним имелась обширная литература[635]635
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 3, 25.


[Закрыть]! Все меры, предпринятые в связи с созданием неконтактных мин, длительное время ничего не давали. К примеру, с 1929 г. велась разработка антенной мины, но в 1936 г. выяснилось, что она безнадежно устарела[636]636
  Там же. Л. 17.


[Закрыть]. Лишь в 1940 г. Советский ВМФ наконец получил на вооружение противолодочную якорную антенную глубоководную мину АГ[637]637
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 572.


[Закрыть].

Что же касается создания мин с неконтактными взрывателями – магнитными или акустическими – то вплоть до начала Великой Отечественной войны флот так и не получил полноценных образцов. Работы, которые велись с 1932 г. по созданию малой и большой донных мин, не дали положительного результата. Причиной была незащищенность неконтактного взрывателя от подводных взрывов. Лишь в 1935 г. был создан первый индукционный магнитный взрыватель, защищенный от срабатывания при близких взрывах. Наконец, в 1939 г. была принята на вооружение малая неконтактная речная донная мина, но она имела слишком слабый заряд и являлась лишь легкой модернизацией авиационной мины МИРАБ[638]638
  Там же. С. 574.


[Закрыть]. Ситуация была настолько серьезной, что весной 1940 г. нарком по иностранным делам СССР В. М. Молотов обратился к германскому правительству с официальным запросом о продаже Советскому Союзу некоторого количества неконтактных мин, на что немецкая сторона ответила отказом[639]639
  Документы внешней политики. 1940-22 июня 1941. Т. XXIII: В 2 кн. Кн. 1. Январь – октябрь 1940. М., 1995. С. 219.


[Закрыть]. И лишь в 1942-м году Советский ВМФ получил на вооружение вполне современные образцы магнитных мин – АМД-500 и АМД-1000, а в 1944 г. был принят на вооружение акустический неконтактный взрыватель для мин типа КБ[640]640
  Платонов А. В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941–1945. С. 574–575.


[Закрыть].

Авиационные парашютные мины (большая и малая) разрабатывались Остехбюро на протяжении 10 лет и были приняты на вооружение в 1932-м и 1934-м годах. По сути дела, эти мины были созданы на основе старых русских образцов 1912 и 1926 гг. Данные авиационные мины – МАВ-1 и МАВ-2 – были снабжены громоздкой парашютной системой, которая их расшифровывала и давала большую зону рассеивания. В силу этих обстоятельств, боевое применение этих мин было весьма ограниченным, а морская авиация их даже не испытывала. В 1936 г. производство мин МАВ-1 и МАВ-2 было свернуто. Поэтому Управление ВВС РККА поставило вопрос о замене имевшихся авиационных мин беспарашютными аналогами[641]641
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 29. Морозов М. Э. Торпедоносцы Великой Отечественной. Их звали «смертниками». М., 2011. С. 32.


[Закрыть].

Также Остехбюро была разработана мина для подлодок – ПЛТ (подлодочная трубная), предназначенная для постановок из минных труб подводных минных заградителей типа «Л», которая прошла испытания ещё в 1934 г. и была поставлена на вооружение. Однако данная мина имела существенные недостатки – отсутствие противотральных устройств и малая длина троса (минрепа), что серьезно ограничивало районы возможного применения данной мины[642]642
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 52. Платонов А. В. Энциклопедия советских подводных лодок 1941–1945. С. 437.


[Закрыть]. Кроме того, в Остехбюро в 1930-е годы велись работы по созданию плавающей контактной буйковой мины и плавающей мины для ПЛ типа «Л» П-35, однако эти мины не были приняты на вооружение ввиду низких тактико-технических характеристик[643]643
  ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 2726. Л. 14, 51об. Платонов А. В. Энциклопедия советских подводных лодок 1941–1945. С. 438.


[Закрыть].

При составлении в сентябре 1937 г. в Генеральном Штабе РККА расчета потребности в минах заграждения для Морских Сил РККА к 1 января 1944 г. было указано, что из имеющихся на вооружении мины обр. 1908–1912 гг., 1926–1931 гг. и «Рыбка» уже устарели, а мины ПЛТ, антенны, глубоководные и авиационные слабо освоены промышленностью и потому производятся весьма незначительными партиями, которые не обеспечивали «даже покрытие потребности мирного времени»[644]644
  РГАВМФ. Ф. P-2041. Оп. 1. Д. 97. Л. 41–42.


[Закрыть]. Составители расчетов также посетовали на то, что отечественный флот не имеет на вооружении мины, действующей при переменном уровне тока. Мины, предназначенные для уничтожения подлодок противника, также не удовлетворяли военное руководство[645]645
  Там же. Л. 42.


[Закрыть]. В итоге, РККФ встретил начало Великой Отечественной войны, так и не имея на вооружении неконтактных мин[646]646
  Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны: свидетельствуют документы. С. 184.


[Закрыть].