Текст книги "Главная роль – 3"

– Наконец-то вспомнил об отце.

– Это у вас с матушкой интрига такая? – спросил я, подходя к Александру.

– Проверка, – поправил Александр, отложил трубочку, и мы обнялись.

– Плохая проверка, – заявил я, усевшись на стул. – Потому что матушка мне все эти дни говорила о том, что ты кушаешь и спишь, и беспокоить тебя нельзя.

– Кто же бабу слушает? – фыркнул царь.

Мама с непрошибаемой миной опустилась на свободный стул, а в моей голове с треском разлетелся исторический миф о том, что Александр – безнадежный подкаблучник.

– Понял, больше матушку слушать не стану, – кивнул я.

– Доля у нас такая, – авторитетно поднял палец в потолок царь. – Император – заложник своего окружения. Всем от Императора что-то нужно. Соврут глазом не моргнув, а ты и сделать-то ничего не можешь. Вини себя, Георгий – ты же не проверил, значит сам виноват. Одно у тебя живое существо нынче рядом, которое не обманет – Арнольд твой.

Вот что значил для царя Камчатка – он единственный любил царя без оговорок и полутонов, на то он и собака. Однажды и я это пойму, но пока не пресытился тяжелой монаршей долей.

– Урок усвоен, – кивнул я.

– А матушке верь, – покачал на меня тем же пальцем Александр. – Урок мы с нею тебе и преподали. Хорошо, что ты понял.

Покивав, я взял быка за рога:

– Дела не ждут, а я связан по рукам и ногам. Мне нужны полномочия и ваше одобрение.

– Расскажи, что делать собрался, а я подумаю, – подарил мне Император отеческую улыбку.

– Да, папа, – улыбнулся я в ответ. – План у меня большой, но простой. Итак…

Глава 14

Монолог иссяк к четырем часам утра. За это время мы успели перекусить, дважды выпить чаю и очень устать. Александр – потому что болен, мы с мамой – потому что весь день на ногах. Я устал меньше – молодой же – но горло от многочасовых речей начало саднить. И очень, очень нервно – выслушает меня царь-батюшка, охренеет от масштабов перемен в стране и мире, и от греха подальше сошлет на окраины, начав спешно воспитывать из Миши нормальную, склонную к спокойному ожиданию штурма Зимнего силами будущей Красной армией, замену. Когда я замолчал, Александр взял пару минут на размышления и грустно вздохнул:

– Убьют тебя, Георгий.

– Попытаются, – кивнул я.

Подумав, царь заметил еще одну сложность:

– Одной большой войной дело не кончится – Германия и САСШ после первой наберут очень большую силу.

За Японию Александр не переживает – Муцухито при любом раскладе попытается вонзить мне нож в спину в последнюю очередь, и то только если его в угол загнать, а этого я не допущу.

– На вторую большую войну рамочный план у меня тоже есть, – признался я.

Хрюкнув, Александр признался:

– Даже не сомневаюсь.

Вздохнув, он придавил меня взглядом и выразил свое мнение:

– Ты собрался играть с огнем.

– Я собрался низвергнуть его на головы наших врагов – внешних и внутренних, – поправил я.

– Саша, ты… – поняв, к чему все идет, Императрица поджала губки.

– Я! – перебил ее Александр. – Ты не видишь, как складно получается?

– Страшно, – призналась Мария Федоровна, начав намокать глазами. – Несчастная, невыносимая, противная, противная эпоха!

– Уникальная эпоха, – поправил я. – Предоставляющая редчайшую историческую возможность – малой ценой изменить мир так, как нужно нашей Империи.

– По-твоему это – «малая цена»? – изумилась мама.

– Конечно, – пожал я плечами. – Потому что альтернативой моему плану станет гражданская война с развалом России и вторая большая война, готовиться к которой придется не как нам сейчас – в нормальных условиях, а восстанавливая страну из руин. Миллионов пятьдесят наших подданных под это дело за половину века в землю закопать придется. Это в лучшем случае.

– Это будут уже не наши подданные, – скривилась Дагмара.

– Удивительный вы человек, мама, – вздохнул я. – Я вам про кровавый коллапс страны, Императрицей которой вам выпала честь быть рассказываю, а вы уже сейчас, когда все нормально, готовы сдать ее без боя и откреститься – всё, не ваши подданные.

Мамино лицо испортил некрасивый оскал:

– Если чернь поднимает руку на законного правителя, она достойна только презрения и виселицы! Даже если ты окажешься прав в том, что она способна встать против нас вместе с армией и флотом, Европа сразу же объяснит им их место, вернув трон законному правителю, как это сделали твои предки!

Бывают люди, которым очень нравится жить в своей уютной выдуманной реальности, и, похоже, у нас здесь именно такой случай. Лицо Александра было непроницаемым – предоставил нам разбираться самим.

– Мама, троны окружающим Францию королям возвращали с единственной целью – создать вокруг республики «санитарный кордон», чтобы республиканская зараза как можно меньше тревожила нормальные монархии, – спокойно объяснил я.

Вода камень точит – как не убегай от вкладываемых мною в Августейшую головку раздражающих мыслей, они все равно никуда не денутся, делая свое черное дело.

– Их возвращали, потому что твои деды и отец считали это своим долгом! – предпочла она идеализм материи.

В рационализм Николая I я верю, а вот Александр – тот да, реально мог на полном серьезе «законность» восстанавливать.

– Дагмара, у меня долг всего один, – попросил не обобщать царь. – Заботиться о благе Империи. В Крымскую войну мы всем свой долг простили. Падем – никто нам помогать не станет: растерзают Империю на куски, а остатками посадят править Парламент с ручными Петрушками.

– Так, – охотно согласился я.

Попытаются как минимум.

Александр снова придавил меня взглядом:

– По-твоему, правитель из меня никудышный, а реформы мои дырки от бублика не стоят.

Опасный момент – кому понравится, когда его многолетний труд обесценивают?

– Вовсе нет, – покачал я головой. – Я бы оценил вас так, папа – «неплохо в сравнении с другими Романовыми».

Александр насмешливо фыркнул и поморщился – дернулся, больно.

– Саша, наш сын – совершеннейший либерал! – воспользовалась паузой Императрица. – Все твои усилия по наведению порядка Георгий хочет обернуть прахом!

– Ты не поняла, любимая, – улыбнулся Александр жене. – Георгий настолько не либерал, что собирается приставить к каждому крестьянину урядника, к тому – молодчика из Комитета Государственной Безопасности, а за ними обоими будут приглядывать такие же, но из центрального аппарата.

– Идеально, папа! – восхитился я пониманию.

– Образование? – продолжил Император объясняться с Марией Федоровной. – Свобода слова? Как ты там говорил? – покосился на меня, чтобы лишний раз не крутить головой.

Даже это больно. Очень жалко царя – кто вообще такой участи заслуживает?

– Идеологическая накачка и набор ручных придурков для маргинализации оппозиции центральной власти.

– Во-о-от, – веско подтвердил Александр. – Знаешь, что мне Дмитрий Иванович вчера сказал?

А Менделеев приезжал? Не дворец, а информационный вакуум! Мне срочно нужны в полном смысле «свои» люди.

– Что? – шмыгнула носом успевшая заплакать в полную силу Императрица.

– Что ему нужна лаборатория верстах в десяти от Петербурга – взрывчатку из «задумок» Георгия варить станут. Сразу две – «гексоген» и «аммонал». Горы взрывать собрался, – снова покосился на меня.

– Если взорвать некоторые горы, можно сэкономить много денег на строительстве Транссиба, – с улыбкой кивнул я. – Но желательно делать вид, что мы пользуемся динамитом или тротилом – технологию и право на производство последнего я планирую купить у кузена Вилли, когда поеду просить руки Марго. Тротил же по документам будет значиться в качестве наполнителя наших снарядов – по крайней мере, в начале.

Хорошо быть геологом-недоучкой.

– Ты просто придумал удобные оправдания и готов бросить весь мир в горнило бесконечной войны, чтобы жениться по любви! – озвучила пришедшую к ней в голову мысль Дагмара.

Александр сдавленно фыркнул и виновато посмотрел на меня – вероятность маленькая, но вдруг так и есть? И вообще обидно – как будто Маргарита не заслуживает того, чтобы ее любили.

– Я нашу Империю люблю, мама, – честно ответил я. – Настолько, что больше ни на что любви не хватит. И с этой позиции я на мир смотрю. Вы, как Императрица, и вы, как Император, – посмотрел на царя. – Неотъемлемые части Империи, а потому моя любовь к вам столь же велика, как и к ней. Когда Маргарита станет моей женой, она тоже станет частью Империи.

Мария Федоровна пожевала губами, Александр сочувственно вздохнул:

– Жениться по любви для нас, Романовых, великое счастье, и я чувствую перед тобою вину – я был счастлив жениться на Дагмаре.

– И я тоже чувствую перед вами вину, папа, – вздохнул я. – Я нашу участь бременем не считаю, потому что получаю от управления Империей, пусть и под вашим приглядом, огромное удовольствие.

– Ты вернулся совсем другим, – прикрыв глаза, прошептала Дагмара.

– Совсем другим, – поддакнул Император.

Не хочу в почетную ссылку!

– Начни с малого, – утешил он меня. – Дагмара, помоги Жоржи с просвещением и медициною – против этого никто не пикнет, а дело благое. Також доклад Синоду готовь – в понедельник ближайший сюда в полном составе прибудет. С Лёшкой не ругайся – рано, но слабины и дальше не давай.

Я с максимально серьезным видом кивнул, подавляя желание прыгать от радости.

– Помогу, – шмыгнула носом Императрица.

Пока я вручал ей платочек в знак признательности, царь продолжал:

– По остальному бумаги мне пришли – посмотрю, подумаю.

– Я полностью нищий, – поделился я сложностью.

– Как? – опешил царь.

– Как? – ахнула мама и предположила страшное. – Георгий, ты что, полюбил играть в карты?!

– Я же присылал отчеты, – опешил я в ответ. – Ни копейки мимо дел, свои наличные средства частично «проворачиваются» и вернутся с прибытком, остальное – потратил на полезное для Империи. Китайских денег осталось восемьдесят миллионов – это неприкосновенный запас для военных проектов. Покупка тротила в них входит.

– Не смотрел отчетов, – задумчиво признался Александр.

– Меньшая часть контрибуции в следующем году вернется податями и доходами с Зауралья, – добавил я. – Из быстрого – золото, которое уже сейчас пудами казне сдается. Остального придется ждать долго, но лет через пять в тех краях случится настоящий рывок – достроят заводы, паевые сельскохозяйственные общества начнут давать стабильный продукт, переселенцы укрепятся на новом месте, немного поможет строящаяся с востока ветка Транссиба. А главное – в тех краях раза в три вырастет количество образованных людей и квалифицированных рабочих. Но это если мы поддержим их преподавателями, выращивать которых нужно в европейской части страны – там банально людей не хватит.

Меньше половины миллиарда – разве это деньги?

– Подробнее о «военных проектах», – попросил Александр.

– Тротил, пулеметы, минометы, безрантовый патрон, – перечислил я. – Еще будут каски, но их нужно как положено протащить – их необходимость очевидна: большая часть поражающих элементов в наших солдат будет лететь сверху. Еще мне нужны «потешные войска».

– Что такое «мино…», – не закончив, царь споткнулся об услышанное и заметил. – Вот за «потешные войска» тебя точно зашибут.

– Это если я их в Питере держать стану, – улыбнулся я. – А я их стану гонять по войнам по всему земному шару – обстреливаться, копить и передавать боевой опыт общевойсковым частям. «Миномет» – это типа мортиры, но компактнее, легче и применять желательно по скоплениям живой силы.

– А рантовый патрон тебе чем не угодил? – задал очень плохой для меня вопрос Александр.

Тем, что другу из прошлой жизни Илюхе он не нравился, а он шарил. Как там было?..

– Заточив производство под рантовый патрон, мы, конечно, сэкономим, и из винтовки Мосина да «берданки» стрелять ими нормально. Но в будущем весь мир перейдет на самозарядное оружие, и вот в нем безрантовый патрон применять предпочтительнее – с рантовым конструкторы будут мучиться, придется усложнять конструкции. Сэкономим и поленимся сейчас – мне придется сидеть на безрантовом патроне ближайшие полсотни лет.

– Если тебя не удавят, – заметил папа.

– Если меня не удавят, – согласился я.

– Приготовления к выпуску винтовки под рантовый патрон уже сделаны, – отмахнулся Александр. – И все, кроме тебя, ею довольны.

– Пусть будет значит, – легко согласился я.

Хреново, когда под винтовку патрон один, а под автоматы с пулеметами – другой, но, если я все правильно сделаю, «мосинками» будут воевать только пограничники в спокойных местах. Я же знаю, что «официальный» ВПК к Первой мировой даже их в нужном количестве выпустить не успеет, поэтому начну с выстраивания параллельного – за те же лет пять заложу базис, а за следующие пять набью арсеналы так, чтобы «снарядный голод» был не мировой практикой, а проблемой исключительно Европы без учета России. Долго, дорого, сложно, но это же не повод ничего не делать?

И страшно – я же нихрена в этом всем не разбираюсь, но уже сейчас два не соотносящихся друг с дружкой типа патрона и оружия под него выглядит офигенной проблемой. Ладно, время есть – успею разобраться и сформировать «безрантовое лобби», которое мне поможет.

– «Пусть будет», – фыркнул царь. – Премного благодарен, Ваше Императорское Высочество.

Обижается, и очень хорошо, что не гонит меня в шею со словами «станешь Императором, тогда и делай что хочешь, а пока сиди и не отсвечивай».

– Я был бы очень рад поддержать вас во всем, папа, – честно признался я. – Продолжить наводить порядок по вашим лекалам, не лезть в военно-промышленный комплекс, развлекаться охотой и жениться на Елене. Но этот путь приведет нас к краху – о том, как это будет, я рассказал пару часов назад.

– Фантазии, – влезла Дагмара. – Ужасные, противные, невыносимые фантазии!

– Когда нас снесет даже не народ, а наши милые аристократы, вам, мама, придется уехать в родную Данию, – заметил я. – И там вот такого, – окинул рукой окружающее пространство, подразумевая дворец. – Уже не будет – кабинетских земель у ваших родственников нет, и они вынуждены довольствоваться подачками, которые им выделяет парламент. Хотите на старости лет получать жалобы от Кристиана – он к тому времени как раз на трон сядет – на то, что включили на пару электрических лампочек больше, чем ему бы хотелось?

Мария Федоровна отшатнулась и начала багроветь.

– А ведь так и будет, – хмыкнул Александр. – Они там все страшные жлобы.

– Вынужденные жлобы, – поправил я. – А нам нужно, простите за прямоту, задницу рвать, чтобы оправдать потраченные на нас десять миллионов в год. Я вон дворец отдал под университет – это хорошее начало. Теперь нужно продолжить – нам столько дворцов не нужно. И охоту я вашу, папа, на двуногую дичь перенаправить хочу – искать контрабанду, ловить беглых каторжников и брать след от места преступления до преступника. Кабинетскими землями заняться нужно – построить там предприятия, подтянуть сельское хозяйство: это позволит нам кормиться только с них, не трогая живых, государственных денег – как в Германии.

– Был у нас один пруссофил, – фыркнула Дагмара. – В Михайловском дворце его за это и кончили!

– Символизм палка о двух концах, – парировал я. – Нашу страну можно сравнить с Троей, а вы предлагаете мне жениться на Елене.

– Хватит! – одернул нас Александр. – Где денег на свой план брать собрался?

Вот это уже нормальный разговор!

– Помимо отчета о тратах, я присылал длинный список промышленных обществ, которые начали добывать золото – на Дальнем Востоке и немножко в Сибири его очень много. Сотню пудов совокупно уже добыли, и это – только начало. А еще есть алмазы, есть бесконечные запасы нефти, есть ценнейшие, редкоземельные металлы, и это я еще не говорю о неисчерпаемых залежах железа, угля и прочего добываемого чуть ли не со времен Ивана Грозного, – широко улыбнулся. – Наши предки, папа, подмяли под себя одну шестую часть суши – даже я не знаю, через сколько сотен лет у нас иссякнут даруемые природой ресурсы.

– Алмазы? – переспросил Александр.

– Минимум десять прекраснейших кимберлитовых трубок! – подтвердил я. – Только представьте – миллиарды лет назад…

Увлекшись, я минут сорок описывал геологические процессы, благодаря которым полезные ископаемые из глубин планеты попадают в ее кору.

Августейшие родители слушали с открытыми ртами – многое из рассказанного в эти времена уже известно, но разве у них было время и мотивы копаться в сложных, узкоспециализированных журналах? Надо будет от своего имени монографию «тиснуть», например – «Краткая геологическая история Земли». С полтыщи страниц не напрягаясь выдам!

Я замолчал, Александр пришел в себя и начал принимать решения:

– На просвещение мои личные деньги возьми – из английского банка. Не помню, сколько там точно, но хватить должно.

– Спасибо, – не стал отказываться я.

– В понедельник, напомню, у тебя Синод, а во вторник и среду пойдешь на заседание Государственного совета, – продолжил Александр. – Не вмешивайся – просто посмотри, обвыкни. А в октябре поедешь в Германию.

– Саша! – запротестовала Дагмара.

Взглядом заставив жену замолчать, царь продолжил:

– Доклад Синоду пришли почитать, – велел Император и скривился. – Жиды…

– Жид тоже человек, – пожал я плечами.

Нацист, конечно, и как-то многовато семитов на верхушке социальной пищевой цепочки, но Империя работает только тогда, когда в ней хорошо жить вообще всем, а не кому-то одному.

– Ступай теперь, – сделав жене рукой знак остаться, велел мне царь.

– Спокойной ночи, – поднялся я на ноги и направился к выходу, – Спокойной ночи, мама.

– Доброй ночи, – вполне радушно улыбнулась она мне.

Ключевая задача успешно выполнена – Великий План царем услышан, и Александр уже никуда от него не денется – будет сутками гонять в голове, вертеть так и эдак, взвешивать риски и измерять уровень пользы. Голова у него на это дело натренирована – не первый год на троне, а на «Запаску» его учили в свое время добросовестно. Даже человек средних от природы способностей может развить в себе нужные компетенции, так что неизбежность предложенного мной развития событий Александр должен понять и как-то отреагировать. Он уже и начал – одобрением внешней политики посредством благословления на брак с Марго и первого большого проекта – его я частично реализовал по пути в Петербург, но единичные школы и училища – это ничто, проблему нужно решать централизованно.

Я вошел в свои покои, слуги отработали, и я улегся в приятно прохладную постель. Синод, полагаю, Победоносцев уже «построил» – увиденного не развидеть, и, ежели не плошать, духовная компонента Империи будет за меня. Церковь – великая сила, но от табакерки она не защитит. Что ж, буду, как и велено, прикидываться валенком и не отсвечивать, параллельно начав выстраивать стену из надежных людей. Госсовет… Полезно познакомиться и посидеть там в качестве свадебного генерала.

Раздался цокот коготков по мрамору, и ко мне запрыгнул доселе дремавший в корзинке под окном Арнольд, метко лизнув щеку шершавым языком.

– Здравствуй, малыш, – улыбнувшись, я потрепал его по голове, снял с груди и положил на свободное место. – Лежать.

Покрутившись на месте, щенок свернулся калачиком. Спокойной нам ночи.

Глава 15

Георгий покинул спальню, и Император остался наедине с женой. Дагмара, потеряв необходимость держать лицо – а держать его перед детьми пусть и не так важно, как перед подданными, но все-таки нужно – заплакала вновь и бросилась к мужу, опустившись перед кроватью на колени и положив его ладонь на свою мокрую щеку:

– Саша, неужели ты просто смиришься с тем, что наш сын хочет разрушить все, чего ты достиг с таким трудом?

Погладив супругу по ладони, Александр горько усмехнулся:

– Посмотри на меня, любимая. Какой из меня такого Император?

– Не говори так! – жалобно воскликнула Дагмара. – Ты обязательно… – не в силах соврать даже себе, закусила губу.

– До самой смерти я буду прикован к постели, – безжалостно ответил царь. – Но даже без перелома я чувствовал, что мое время уходит. Когда меня не станет, Георгий все равно поступит так, как хочет – передать право наследования Мише я не могу ни по закону, ни по велению сердца. Вспомни, что говорил наш так неожиданно повзрослевший мальчик – он «получает от управления Империей огромное удовольствие». Знаешь, кто еще из Романовых не считал правление бременем?

– Павел, – скривилась Дагмара.

– Павел долго ждал, – кивнул Александр. – И, получив корону, наворотил дел, из-за чего плохо кончил. Я имел ввиду Петра – ему править Империей было очень интересно, и это вылилось в великие перемены, плодами которых мы пользуемся до сих пор.

– Его интерес угаснет, как только он поймет, насколько тяжела ноша, – парировала Императрица.

– Ты же слышала, – улыбнулся царь. – У нашего мальчика есть План. Даже если он устанет, от плана не отступится – упертый. У меня, как ты помнишь, никакого плана не было – я просто честно тянул Императорскую лямку. А Георгий тянуть не станет – бегом побежит, а за ним в XX век галопом поскачет и вся Империя! Да мне бы и в голову не пришло окончательно разобраться с османами – слишком болезненным был урок, который преподали нам соседи в Крымской войне. Но в предложенной им конфигурации, предложенным им способом… – Александр покачал головой, словно сам не веря, что он правда это говорит. – У него получится. А твоя милая, добрая Дания, – улыбнулся. – Ей в его плане уготована роль тихой гавани, которой больше никогда не придется жертвовать территориями.

– Его убьют, – шмыгнув, отчаянно вцепилась в последний аргумент Дагмара, которой очень не хотелось терять без дураков любимого сына.

Кровь – не водица, и пусть новый Георгий походил на прежнего лишь манерами и красотой, она чувствовала, что он ей не чужой, и хотела ему только лучшего.

– Его убьют, если я прямо завтра напишу отречение в его пользу, и он начнет воплощать свой план, – сняв со щеки Императрицы руку, он нежно сжал ее ладошку. – А если мы с тобою встанем за его плечами, направляя и оберегая – все будет хорошо. Прошу тебя, любимая – помоги ему так, как помогала мне все эти годы. И не жалей моих реформ – для человека, который никогда не желал трона, я сделал даже больше, чем мог. Жаль, что этого недостаточно, но Георгий – наша плоть и кровь. Из него выйдет замечательный Император, и самое мудрое, что мы можем сделать – оказывать ему поддержку, покуда у нас хватает сил.

Утерев слезы платком сына, Дагмара посмотрела на вензель «Г.Р.», улыбнулась – в конце концов, сила характера и таящиеся в голове сына бесчисленные сокровища вызывали у нее материнскую гордость – и решительно кивнула:

– Я сделаю для него все, что в моих силах.

Поцеловав мужа в щеку, она хихикнула:

– Знаешь, наш мальчик – самый чудесный человек на свете, но я ни разу не видела никого, кто настолько не приемлет спиритов! Представляешь, он даже не посетил сеанса Марко, но уже заранее заклеймил его шарлатаном и пообещал разоблачить.

Александр сеансы придворного медиума тоже посещал, и, к немалому своему смущению, так и не разобрался, где именно его обманывают, а потому обрадовался:

– Непременно дай ему попробовать!

* * *

– А это – Машенька, – представил Андреич маленькую семилетнюю девочку с забавными веснушками на лице, наряженную в кремового цвета платьице. – Младшенькая наша.

Кроха изобразила очень правильный книксен, вызвав у меня улыбку:

– Доброе утро, Ваше Императорское Высочество! Личное знакомство с вами – величайшая радость для меня.

Какая воспитанная маленькая леди тут у нас!

– Как и для меня, уважаемая Мария Андреевна, – отозвался я.

Малый возраст младшей дочери Андреича объясняется поздней его женитьбой – в тридцать пять лет, на восемнадцатилетней дочери одного из дворцовых поваров. Ныне Клавдии Павловне почти сорок, и больше, полагаю, детей они не планируют – и так восемь штук. Старший сын одет в мундир гвардейского лейтенанта, старшая дочь прибыть не смогла – живут с мужем в Тамани, он там на черноморском флоте служит. «Средние» дети – двое мальчиков и три девочки – тоже пристроены: первые учатся в университете, не без оснований рассчитывая на карьеру в государственных структурах, а девочки-погодки – в Смольном, так же не без оснований рассчитывая на хороший брак. Старшая из троицы уже у мамы, во фрейлинах ходит – Андреича любят все, и за дело!

Десять минут – маленькая плата за все, что делает для меня дядька, и этого его семье вполне достаточно: познакомившись, они под руководством Клавдии Павловны убыли восвояси, а я отправился завтракать с семьёю собственной.

Судя по виду Императрицы, оставшаяся без моего внимания часть разговора с царем прошла хорошо – то есть в мою пользу. Подтвердила она это и лично:

– Сегодняшним утром я написала письмо Маргарите, в котором выразила свое удовольствие от того, что такая умная и красивая девушка станет моей невесткою.

– А-а-а?! – аж подпрыгнула от удивления Ксюша.

– Ксения! – недовольно покосилась на нее Дагмара. – Веди себя как подобает Великой княжне!

– Простите, мама, – виновато потупилась сестра.

– Я невыразимо счастлив, мама! – изобразил я восторг.

Так-то и в самом деле рад – альтернативой принятию моего плана стала бы долгая и унылая работа придворным интриганом и выстраивание альтернативной государству структуры, которая в критический момент «запитала» бы страну – и даже для этого мне пришлось бы отгонять любителей вставлять палки в колеса. Это если не принимать во внимание возможность оказаться в ссылке, связанным по рукам и ногам – чтобы не лез куда не просят. В этом случае, впрочем, я бы тоже нашел способ принести Родине пользу. Но хорошо, что все это не пригодится – с полнотой самодержавной власти, которая ко мне однажды перейдет, все-таки сподручнее!

– Мама, вы же говорили, что Жоржи никогда не получит вашего благословления на брак с Марго, – заметил Миша.

Наслушались они тут, пока я через письма и телеграммы с семьей общался. Как же выкрутится Дагмара из неловкой ситуации?

– Михаил, в таких случаях нужно делать вид, что все в порядке – к чему портить такой солнечный и радостный для всех нас день? – улыбнулась ему Императрица так, что пацан поежился.

Два по педагогике!

– Теперь нам нужно выбрать подарки в честь помолвки, – влезла Оля.

– Правильно, – одобрила Дагмара, чем очень порадовала младшую дочь.

– Давайте Вилли слона подарим? – предложил я. – У Рамы их много, продаст хоть сотню.

Представив сотню слонов, Миша и Оля заблестели глазами – хочется! Мария Федоровна подарок оценила – Германия, конечно, богатая страна, но слон в отрыве от коренных мест его обитания зверушка очень дорогая, и Вилли деться будет некуда – придется важный политический подарок содержать по высшему разряду. Я и подаренного Николаю – после завтрака пойдем его морковкой кормить – содержать не хочу, пусть в зоопарке содержится, с соответствующей табличкой – «слону Ивану (так его назвать решили) покровительствуют такие-то богачи».

– О, это превосходная идея! Отправишь телеграмму Раме? – переложила Императрица ответственность на инициатора.

– Конечно, – кивнул я.

Мне с Сиамом дружить плотно и долго.

– А для Маргариты я присмотрела дивного ахалтекинского скакуна-иноходца изабелловой масти, – добавила Дагмара.

Я понял только «скакуна», но порода лошадки звучала ОЧЕНЬ солидно и дорого, поэтому согласно кивнул:

– Спасибо, что взяли на себя эти хлопоты, мама.

Улыбнувшись, матушка заверила:

– Женитьба сына – редкое удовольствие, и эти хлопоты мне приятны.

– Посоветуете мне толкового стряпчего, который поможет подать в суд на усомнившийся в открытии новой рыбы английский журнал? – попросил я.

– Какой рыбы? – не поняла она.

Я рассказал о чучеле латимерии, давным-давно прибывшем в столицу и должным образом зарегистрированным в качестве нового вида. Англичане дерзнули усомниться – мол, чучело поддельное, и такой рыбы нет.

– Ах, эти ученые страшно завидуют друг другу, – поделилась наблюдением Дагмара. – И почему собственная репутация заботит тебя меньше, чем какая-то рыба?

– Моей репутации ничего не грозит, – отмахнулся я. – Даже наоборот – чем больше англичане будут поливать меня грязью, тем полезнее для дела. Но наших ученых в обиду давать нельзя – вот увидишь, они это оценят, и будут стараться лучше.

Мария Федоровна сочла тему исчерпанной и пообещала выдать стряпчего, после этого выкатив предложение:

– Завтра начинается Успенский пост, и до его завершения проводить спиритических сеансов нельзя. Сегодня, в три часа, приглашаю тебя посетить сеанс Марко.

– Почему бы и нет? – пожал я плечами. – Но до трех часов я бы хотел занять просвещением.

– Просвещением? – заинтересовалась Ксюша.

– Нам нужно плотно работать над образованием наших подданных, – поведал я ей. – И тогда они отплатят нам дивными открытиями и качественным промышленным продуктом.

– Иван Давыдович Делянов ждет нас, – кивнула Дагмара.

Нынешний Министр просвещения, по происхождению – армянин, и я этому рад: лишь бы не француз или англичанин. Мы с ним на двух приемах – в честь моего прибытия и вчерашнем – виделись, и впечатление от знакомства с этим плешивым (как физиологический термин, без негатива) и носатым (тоже самое) смуглым пожилым деятелем у меня приятные. Да, циркуляр «о кухаркиных детях», но он, во-первых, с согласия царя принимался, а во-вторых – гимназическое образование в самом деле плодит многовато «лишних людей», которые от собственной бесполезности идут изучать марксизм.

– Возьмем его на сеанс? – решил я усилить «разоблачение».

– Почему бы и нет? – пожала плечами Императрица.

– Мама, я тоже хочу, – попросилась Ксения.

– Идемте все вместе, – подсуетился я.

Полезно привить скепсис к мракобесию всей семье разом.

– Ежели справитесь с сегодняшними заданиями до трех часов, – выставила мотивирующее условие Дагмара.

А вот тут за педагогику «пять».

Позавтракав, мы с Императрицей отправились в ее кабинет, а младшие – на уроки. В выделенном Марии Федоровне сегменте дворца я оказался впервые, но отличий, кроме преобладания женского пола над мужским среди слуг и титанического размера гардеробной, не было – тот же мрамор, так же позолота, те же гобелены, портреты, скульптуры и цветы в горшках. Кабинет у матушки был побольше моего, но вид из окна – хуже: на «боковую» часть сада, с симпатичными деревьями и кустарниками, но мне больше нравится смотреть на людей. Рабочий стол обилием бумаг на нем намекал, что у Императрицы есть своя часть государственной работы, это впечатление усиливали набитые папками и книгами шкафы. У окошка стоял мольберт – Дагмара не обделена художественными навыками. Не талант, но наполовину законченный пейзажик выглядел неплохо.

– Мама, может вы возьметесь проиллюстрировать какую-нибудь детскую книжку? – спросил я.

– Подхалимы будут вешать ее в рамку на стену и просить подписать, – спокойно ответила она, усаживаясь в кресло за рабочим столом. – Фрондеры – рассказывать друг дружке, насколько бездарны мои иллюстрации и как я воспользовалась своим положением, чтобы показать их людям. Не стоит – я пишу для себя.