Текст книги "Последняя битва свирепого Биллсона"

IV

Десять минут спустя, когда Акридж умылся, оделся и несколько оправился от удара, нанесенного ему Ллойдом Томасом, я издали услышал восторженный рев толпы. Мое любопытство так разгорелось, что я не мог больше оставаться в уборной.

– Сейчас вернусь, дружище, – сказал я и помчался в зал.

За время моего отсутствия многое изменилось. Побоище утратило свою девственную простоту и вошло в обычные рамки боксерских состязаний. Судья убедил Томаса и Биллсона надеть перчатки. Раунд только что закончился. Мистер Биллсон сидел в кресле. Против него в другом кресле сидел мистер Томас. С одного взгляда я понял, почему так восторженно вопили патриоты Ллунинднно. Доблестный сын их родного города в последней схватке нанес значительный ущерб иноземцу. Биллсон сидел с широко раскрытым ртом и тяжело дышал. Глаза его были полузакрыты, руки висели, как тряпки. Мистер Томас, напротив, бодро сидел в своем кресле, победоносно потирая колени.

Прозвучал гонг, и он вскочил на ноги.

– Старина, – услышал я испуганный голос.

Я смутно сознавал, что Акридж схватил меня за руку. Я оттолкнул его. В такую минуту не до разговоров! Я был захвачен, потрясен тем, что происходило на арене.

– Послушай, старина.

Внимание публики напряглось до крайности. Часть зрителей вскочила со своих мест, другие кричали им: «Садитесь!» Натянутые нервы публики, казалось, вот-вот не выдержат и лопнут.

Наступило роковое мгновение. Вильберфорс Биллсон собрал все свои неистощимые силы и ринулся на противника. Тот попятился, как корабль, гонимый ураганом. Здоровенный кулак обрушился на зубы мистера Томаса и решил бой. Песня его была спета. Мистер Томас мог бы выдержать даже взрыв динамита, но такой удар оказался ему не по силам! Он описал в воздухе полукруг, раскинул руки и упал на песок.

Публика взвыла и замолкла. Я снова услышал тревожный шепот Акриджа.

– Старина, – шептал он, и слова со свистом вылетали из его уст. – Негодяй Прэвин сбежал и унес с собою всю кассу!

V

Маленькая комната в доме номер семь по Керлионской улице казалась темной. Печаль Акриджа была так глубока, что затемняла свет ламп. Акридж обрушил на голову мистера Прэвина все ругательства, которые знал, и замолк. Я не пытался его утешать. Бывают в жизни минуты, когда утешения звучат, как насмешки.

– Я забыл еще об одном, – сказал Акридж, мрачно садясь на диван.

– О чем? – спросил я.

– О том, что Томас должен получить сорок фунтов стерлингов. К счастью, – тут в голосе его внезапно прозвучала оптимистическая нотка, – он не знает, где я живу. Я совсем об этом забыл. Хорошо, что я ушел домой прежде, чем он нашел меня.

– А вдруг Прэвин сказал ему твой адрес?

– Не думаю. Зачем бы он стал говорить?

– Вас хочет видеть какой-то джентльмен, – сказала старушка, входя в комнату.

Джентльмен явился. Это был тот самый человек, который ворвался в уборную Акриджа и сказал, что Томас уже на арене. Акридж застонал, и я догадался, что это антрепренер Томаса.

– Здесь мистер Прэвин? – спросил он.

– Его здесь нет, – сказал Акридж.

– Это неважно. Вы его компаньон. Я пришел за сорока фунтами.

Наступило мучительное молчание.

– Их нет.

– Кого нет?

– Денег. И Прэвина тоже. Он удрал.

Антрепренер Томаса нахмурил брови.

– Этот номер не пройдет, – сказал он металлическим голосом.

– Но, мой дорогой друг…

– Нет, этот номер не пройдет! Или платите деньги, или я сейчас позову полисмена.

– Но поймите же, друг…

– Какого дурака я свалял, что не взял этих денег вперед. Давайте деньги!

– Но я же говорю вам, что Прэвин удрал!

– Он действительно удрал, – подтвердил я.

– Это верно, мистер, – раздался голос у двери. – Я сам видел, как он удирал.

Это был Вильберфорс Биллсон. Он стоял в дверях, как бы неуверенный в том, можно ли ему войти. Вид у него был извиняющийся и робкий. На щеке его горел багровый синяк, а правый глаз был закрыт и не открывался.

Акридж яростно взглянул на него.

– Вы видели его? – простонал он. – Вы видели, как он удрал?

– Ы! – сказал мистер Биллсон. – Я видел, как он пересыпал все деньги в небольшой саквояжик и пустился бежать.

– Черт возьми! – вырвалось у меня. – Неужели вы не сообразили тогда, что он хочет эти деньги украсть?

– Ы! – согласился мистер Биллсон. – Я всегда знал, что он нечестивец и грешник.

– Идиот! Дубовая башка! – завопил Акридж. – Почему же вы не задержали его?

– Я не подумал об этом, – извиняясь, пролепетал мистер Биллсон.

Акридж истерически захохотал.

– Я только ударил его по лицу и отнял у него саквояжик.

Положив на стол небольшой саквояж, который при этом упоительно звякнул, мистер Биллсон направился к двери.

– Простите меня, господа, – робко сказал он, – я спешу. Я иду проповедовать святое Евангелие.