Текст книги "Мальчики из Фоллз"

– Серьезно? – спрашивает Дирк за дверью. Следом доносится его возглас: – Молодец, Хоук!

Стараюсь сдержаться, но все равно прыскаю от смеха. Его друзья такие участливые.

Однако Хоук не смеется.

– Я их убью.

Поднявшись на руки, оглядываюсь через плечо.

– Завтра. – Качнув бедрами, насаживаю себя на его член. – Я хочу искупаться в озере, а потом вернуться сюда и скакать на тебе до тех пор, пока ты не вспотеешь.

Он рычит и обхватывает рукой мое горло, заставляя изогнуть спину, прижаться задницей к его паху.

– Смотри вверх, детка.

Подняв взгляд, вижу звезды через световой люк. Хоук двигается во мне в погоне за удовольствием, а я все еще ощущаю отголоски своего оргазма.

Я чувствую только его – мое восприятие, каждый мой вдох наполнен им. Потому что впервые в жизни я нахожусь именно там, где должна быть.

И небо смотрит на меня.

– Хочу остаться тут навсегда, – шепчу я.

* * *

Склонившись над центральной консолью, утыкаюсь носом и ртом в рукав рубашки Хоука. Глядя снизу вверх, с обожанием замечаю на нем все свои метки: засос на шее, взъерошенные волосы – он плавал, потом мы играли в воде, потрахались и опять поиграли.

Когда проснулись, подурачились еще немного.

Хоук качает головой, одной рукой удерживая руль, другой – сжимая мою ладонь.

– Девочка, не смотри на меня так. – Его губы растягиваются в улыбке. – Нам нужно поесть. А мне необходимо принять душ.

Я вздыхаю. Знаю. Мне тоже.

Клонящееся к закату солнце светит сквозь листву деревьев. Моя кожа пропитывается вечерним теплом. Мы провели на озере весь день, и ни он, ни я не желали оттуда уезжать.

В бедрах покалывает, между ног немного саднит и болезненно пульсирует, но мне это нравится. Мне нравится любить Хоука своим телом. Мне нравится секс. С ним.

Припарковав машину, мы пробираемся на крышу, спускаемся через люк. Прошло всего пара дней, однако место выглядит иначе. Хотя так же уютно. Спрятанный ото всех, тихий, безопасный мирок.

Хоук подхватывает меня на руки и несет в душ, а я целую его на всем пути в ванную. Мы смеемся и спотыкаемся, раздеваясь на ходу.

Я мою голову и ополаскиваю волосы. Нам обоим не удается оторвать глаз друг от друга.

До начала учебного года остается недолго. Дилан и Кейд вернутся в школу лишь через пару недель, но в колледже занятия стартуют раньше. Хоук сказал, его тетя Куинн уехала, чтобы заново обосноваться в своей квартире в Нотр-Даме, еще до того, как я пришла в башню.

– У меня есть возможность остаться тут после того, как все закончится? – спрашиваю я.

Хоук молчит.

– Я имею в виду, на всякий случай, – выпаливаю. – Например, если дети останутся в этом районе, а мне захочется быть рядом с ними. Может, на время, пока я не заработаю достаточно, чтобы снять жилье для нас с Мэтти и Бьянкой?

Понятия не имею, кто владелец этого места и есть ли у Хоука планы на него после отъезда в колледж, правда, было бы полезно знать, если для меня найдется жилье на следующие несколько недель. Я задала вопрос. Ведь он этого хотел.

Хоук отворачивается, смахивая воду с задней поверхности своей шеи.

– Поговорим об этом завтра, ладно?

Я прищуриваюсь. Почему завтра? Это не так уж сложно. Да или нет?

Так и думала, что лучше не спрашивать.

– Халявы я не жду, – заверяю его. – Просто проверяю, какие опции у меня есть. Забей.

Развернувшись, слышу его голос у себя за спиной:

– Что ты будешь делать со свидетельством о неполном среднем образовании, Аро?

Хм?

– Ты должна стремиться к расширению своих перспектив, – поясняет Хоук.

Разве это его дело? Мои планы на будущее?

Смывая остатки мыла, говорю:

– А может, тебе просто нужна девушка, которая тебя не опозорит.

В конечном итоге он получит докторскую степень. Хоук не может связаться с девчонкой, которая даже школу не окончила. Я отворачиваюсь, но через мгновение он уже рядом, поворачивает меня к себе и обхватывает мое лицо ладонями.

– Никогда больше так не говори.

От слез щиплет в глазах. Уже не знаю, что думать. Мне хочется того же, чего хочет Хоук. В идеальном мире, разумеется.

Однако для меня такой вариант невозможен. Есть более важные вещи. Я просто не могу.

Отстранившись, вместе с ним заканчиваю мыться, хотя мы больше ни словом не обмениваемся. Я укутываюсь в полотенце и иду в тоннель. Едва ступив в тускло освещенный коридор, вижу Дилан и Столи.

Вышедший вслед за мной Хоук с полотенцем, обернутым вокруг талии, сразу же бросается к своему другу. Столи пускается наутек, но Хоук ловит его за футболку.

– Чувак… – Парень судорожно вздыхает. – Это была шутка, просто ради развлечения!

Хоук прижимает его к стене.

– Я больше никогда не прикоснусь к ней! – кричит кретин, прикрывая лицо руками. – Обещаю! Обещаю!

Хоук поднимает кулак, но не бьет. Усмехнувшись, Дилан, одетая в черные шорты, свободный черный топ с длинными рукавами, укороченный спереди и слегка оголяющий живот, и прозрачные черные легинсы, неспешно подходит ко мне. На ней черные ботинки на клиновидном каблуке, который делает ее на несколько сантиметров выше.

– Вы скоро, ребята? – спрашивает она.

Нырнув в свою комнату, отвечаю:

– Мне нужно одеться.

Мы оставляем мальчиков выяснять отношения. Дилан проходит за мной с сумкой в руках.

Достав одежду, я надеваю трусики под полотенцем.

– Я увидела кое-что, что может тебе понравиться. – Дилан протягивает мне сумку. – Не могла их не взять.

– Что это?

Она лишь улыбается.

Заглянув внутрь, вытаскиваю оттуда коробку, похожую на обувную, и бросаю сумку на пол.

Когда открываю крышку, вижу пару ботинок. Практически такие же, как у Дилан, только у нее верхняя часть состоит из ремешков, через которые виднеется стопа, а эти полностью закрытые. Каблук тоже есть, но подошва резиновая. Мне нравятся пряжки и молния.

– Коко говорит, порой девушкам на кинсеаньеру дарят их первую обувь на каблуках, – говорит Дилан, – а ты сказала, что не праздновала, и я не отмечала «сладкие шестнадцать», потому что это така-а-а-а-ая архаика, но… может, я бы хотела отпраздновать… может быть… – После короткой паузы она возвращается к первоначальному ходу мыслей: – В общем, я подумала, что сегодня мы можем надеть каблуки.

Снова глянув на ее ботинки, затем на свои, вспоминаю обычай. Дилан права. Иногда на кинсе ты получаешь первую пару каблуков – символ того, что становишься женщиной, и т. д.

На самом деле, у меня уже была обувь с высокими каблуками. Эта для меня не первая, однако… Вытащив один ботинок, рассматриваю его. Я бы их надела.

Улыбаюсь себе под нос. Трент не так уж плоха.

– Возможно, сегодня нам придется бегать, – подмечаю я.

Вполне вероятно.

Она просто смотрит на меня, немного выпятив нижнюю губу.

– Но я хочу надеть каблуки.

Я смеюсь. Думаю, спорить бессмысленно.

Подняв сумку, Дилан достает футболку, которую я не заметила.

Это сине-черная футбольная джерси «Бунтарей». Ошарашенно уставившись на нее, спрашиваю:

– Где, черт побери, ты это взяла?

Протягиваю руку, но Дилан отдергивает футболку.

– Ты должна надеть каблуки.

Выхватив вещь из ее рук, закатываю глаза.

– Я сломаю лодыжку, – ворча, несу джерси и новую обувь на кровать вместе с остальной одеждой. – Но ладно.

Переодевшись, крашусь косметикой, которую Дилан находит в своей сумочке. Когда волосы высыхают, собираю их в высокий хвост и начесываю для объема. Впечатление такое, словно я надеваю боевые доспехи.

В последнюю очередь натягиваю новые ботинки и осматриваю себя. Ноги выглядят намного длиннее благодаря джинсовым шортам и каблукам. Синий цвет футболки подчеркивает тон моей кожи, и я рада, что Хоук увидит меня принаряженной. Мне понравилось, как он смотрел на меня на вечеринке у бассейна.

Правда…

Что-то не так. В принципе, все смотрится нормально, просто это не мой стиль. Дилан стоит рядом. Мы смотрим друг на друга, и она говорит:

– Мне кажется, нам надо поменяться.

О, слава богу. Черный – мой цвет.

Хихикая, мы стаскиваем с себя одежду. Она отдает мне свои легинсы и блузку, а я кидаю ей джинсовые шорты. Все равно они принадлежат ей. Достав волосы из-под воротника, освежаю свою сливовую губную помаду легким слоем. Когда выходим из комнаты, Хоук и Столи уже ждут нас в гостиной.

– Дилан, что, черт возьми, на тебе надето? – рявкает Столи.

Она дефилирует мимо, заплетая хвост. Огромная футбольная джерси Уэстона болтается на ее стройном теле.

Однако я в данный момент не вижу ничего, кроме Хоука. Он сидит на диване и смотрит на меня, оглянувшись через плечо. Его взгляд скользит от моей новой обуви до головы.

Я чувствую свои обтягивающие шорты и то, как блузка касается моего живота, будто это его пальцы.

Пряди обрамляют мое лицо с обеих сторон. Пристально глядя на Хоука, замечаю жар, вспыхнувший в его глазах.

– Снимай! – орет Столи на Дилан.

– Нет, – щебечет она. – Это будет забавно.

На сей раз мы выходим через парадную дверь пекарни. Солнце уже село, и на Хай-стрит воцарилась вечерняя суматоха. Фонари горят, машины колесят по улицам, у кинотеатра выстраивается очередь. В переполненных ресторанах посетителей усаживают за столики на улице. Я поднимаю взгляд вверх: звезды, словно конфетти, рассыпаны по небу.

Ночь вражды.

Сейчас только шесть, до рассвета еще двенадцать часов.

Двенадцать часов.

Мимо проезжает «Эль Камино» 82-го года. Ее пассажиры смотрят на нас, а мы на них. Хоук и Дилан явно не в курсе, кто находится внутри, но они знают, что это ребята из Уэстона. Зрительный контакт со мной парни сохраняют чуть дольше, один из них проводит пальцем по горлу, улыбаясь.

Бунтари уже прибыли.

– Ты предупредила Хантера? – спрашивает Хоук у Дилан.

Ее ответ лаконичен:

– Он прочитал сообщение.

Сделав глубокий вдох, каждой клеточкой кожи ощущаю приятную вечернюю прохладу и горячий асфальт под ногами. Запах горшечных цветов, украшающих витрины магазинов, наполняет воздух. Пульс громыхает в ушах.

– Идем, – произносит Хоук.

Вдруг услышав рокот, я обнаруживаю черную машину с ржавчиной по краям дверей и потертой краской, из-под которой проглядывает старый синий цвет.

Я хватаю Хоука, останавливая его.

– «Додж Чарджер» 72-го года, – шепчу ему.

Проследив за направлением моего взгляда, он видит, как мимо медленно ползет классический автомобиль, тонированные стекла которого скрывают тех, кто сидит в салоне.

Волоски на моей шее встают дыбом. Обернувшись, смотрю на крышу убежища. Там стоит человек. Его лицо скрыто за деревьями, но я различаю руки и капюшон. И знаю, что он смотрит на нас.

– Мародеры… – говорю, вспомнив рассказ Хоука.

Хотя он отвечает:

– Эта история – выдумка. Она вдохновлена определенными событиями, однако неточна.

– Думаю, легенда может оказаться правдой. – Я поворачиваюсь обратно к улице. – Неспроста между «Пиратами» и «Бунтарями» началась вражда. Их что-то побудило.

В башне появились новые жители. Кое-кто это заметил. Все начинается заново.

Глава 28
Хоук

– Почему именно к Мэдоку? – интересуется Аро. – Они могут направляться куда угодно.

Свернув направо, наблюдаю, как «Чарджер» продолжает двигаться прямо, и разгоняюсь в сторону шоссе – кратчайшего пути к дому Мэдока.

– Думаешь, их послал Ривз? – спрашивает она.

– Если у Мэдока есть информация, способная защитить его, или нечто, что Ривз может использовать в качестве рычага давления, то сейчас он нуждается в этом как никогда.

Заставить озлобленных подростков выполнить за него грязную работу – в его стиле. Они достаточно глупы, чтобы взять на себя вину копа. Поэтому он основал Грин Стрит в Уэстоне. Поскольку родители там не имеют связей, а более молодое население в отчаянии.

– А если они приехали просто поиграть, – добавляю я, – весь народ все равно тусуется у Карутерсов.

Так или иначе, сегодня все самое интересное происходит в доме Кейда.

Столи и Дирк едут следом, Дилан болтает по телефону на заднем сиденье, а Аро сидит рядом со мной, не сводя глаз с другой машины. Я жму на газ, стараясь опередить их.

– Связывали их… – едва слышно произносит она. – Держали в заложниках… занимались другими вещами, если участники были не против…

Девушка повторяет мои слова из рассказа о Карнавальной башне. Я не знал, правда это или нет. Моим родителям, похоже, мало что было известно, а к моменту моего рождения эти истории, видимо, совсем канули в лету. Во всяком случае, согласно моим исследованиям. Соперничество продолжалось, но все проходило довольно тихо. Ни насилия, ни взломов, ни угроз, определенно никаких убийств…

Если, конечно, именно такая участь постигла Уинслет.

Аро права. Что-то снова происходит, и трудно игнорировать тот факт, что легенда о Карнавальной башне вполне может оказаться в какой-то степени реальной.

Глянув в зеркало заднего вида, вижу кузину в футболке Уэстона.

– Дилан…

Однако она поджимает губы.

– Нет. – Даже не смотрит на меня, просто качает головой.

– Они снимут ее с тебя, – сдавленно ворчу я. – У тебя в сумке есть другая одежда. Я знаю, что есть.

Дилан все равно отказывается поднять глаза, вероятно, рассылая эсэмэски Кейду и своим друзьям, чтобы предупредить их о грядущих неприятностях.

В этом году она переходит в выпускной класс.

Судя по всему, всех ждет новый балаган, а Дилан буквально мчится навстречу беде. Каждый раз, черт возьми.

Меня не будет рядом; я не смогу присматривать за ней, и на Кейда нельзя положиться – вместо того, чтобы защищать, он лишь поощряет ее.

Я смотрю на Аро. Она наблюдает за мной.

– Итак, на чьей ты стороне сегодня? – спрашиваю с легкой улыбкой, давая понять, что дразню ее. Отчасти дразню. Дома у нее есть еще много чего, помимо Грин Стрит, здесь же – только я. Трудно с уверенностью сказать, за что она решит бороться.

В ответ девушка не говорит «Фоллз» или «Уэстон».

– На твоей.

В груди все сжимается. Отворачиваюсь обратно к дороге, ведь я не могу остановиться и расцеловать ее, у нас нет на это времени.

Прошлой ночью Аро призналась мне в любви. Никогда бы в жизни не подумал, что она произнесет эти слова первой. Я сам хотел сказать их с той ночи, когда она забралась ко мне в постель и уснула.

А на следующее утро, невозмутимо соскочив с кровати, отправилась варить кофе.

Никакого давления.

Никаких ожиданий.

Мы просто были рядом, готовые поддержать друг друга.

Не то чтобы женщины всегда были так настойчивы, что мне приходилось отбиваться от них, но в тот момент я осознал, насколько сильно нуждаюсь в Аро. В качестве друга или кого угодно, на самом деле. Тогда я впервые понял, что больше никогда не буду одинок. Пока она присутствует в моей жизни.

Конечно, у меня замечательная семья, которая не бросит в трудную минуту, однако в то утро я влюбился в Аро. Казалось, она почувствовала, что мне всего лишь нужно с кем-то поговорить. С ней я поделился тем, о чем никогда бы не рассказал родным или друзьям, потому что знал – она не посмеется надо мной.

Я влюбился в нее в планетарии и когда мы готовили пиццу на завтрак. Когда увидел, как она стоит одна в кампусе моего колледжа, наблюдая за другими студентами. Возможно, я вообще полюбил ее на пожарной лестнице под дождем на вторые сутки нашего знакомства?

С этого момента мне хочется слышать каждое произнесенное ею слово.

Правда, Аро думает, что все закончится. Особенно после того, как наши пути разойдутся с началом семестра. Похоже, она настроена на неудачу, словно даже попытаться не хочет.

С историей ее отношений с Грин Стрит трудно конкурировать. Хоть Аро и ненавидит это место, ей комфортно в компании Хьюго и остальных. Она знает, чего ждать. Никаких сюрпризов. Они все выросли в одинаковых условиях – Аро чувствует себя равной им.

Рассчитывать на то, что она согласится кардинально изменить свою жизнь, слишком самонадеянно, однако Аро лучше согласиться, потому что я не откажусь от нее.

– Там будет не только Уэстон, – говорит она нам с Дилан, когда мы влетаем в открытые ворота Мэдока. – Члены Грин Стрит тоже придут. – Затем, после короткой паузы, добавляет: – Они будут руководить парадом.

Большинство людей в их городе не связаны с Грин Стрит, но каждый участник группировки родом из Уэстона. Кроме Ривза, реального босса – к негодованию Хьюго, я уверен.

И все же… многие «Бунтари» боготворят банду, ими легко манипулировать, чтобы они помогали создавать проблемы, когда понадобится.

Подъездная дорожка и газон заставлены автомобилями, трава испещрена следами шин, в рытвинах уже начинают собираться грязные лужи. Фонтан в центре переднего двора заполнен мыльной пеной, изнутри дома доносится треск, а из динамиков звучит песня Трента Резнора.

Я останавливаюсь позади двух машин, заблокировав их, беру свой телефон и набираю номер Кейда. Уйдет целая вечность, чтобы найти его среди гостей. Нужно позвонить.

Выбравшись из салона, каждый из нас оглядывается на дорогу, проверяя, не мелькает ли вдали свет фар Бунтарей.

Музыка гремит. В трубке раздаются гудки, и я качаю головой.

– Кейд, ответь. Проклятье.

Он, наверное, не слышит.

О чем я? Возможно, у него даже нет с собой телефона.

Взяв Аро за руку, бросаю взгляд на кузину.

– Не пропадай из поля моего зрения. – Потом поворачиваюсь к Аро: – Ты тоже держись рядом.

Мы направляемся к дому. Я распахиваю дверь и морщусь. От оглушительной громкости аудиосистемы едва не лопаются барабанные перепонки.

Люди толпятся у входа, на лестнице, ведущей на второй этаж. Какой-то незнакомый парень лапает и целует Жасмин Кавана, прижав ее к стене под семейным портретом Карутерсов.

В гостиной на полу лежат надувные матрасы, а половина учеников танцует в пижамах, выпивает, смеется и обнимается. Пересекая комнату, я смотрю вперед, резко останавливаюсь и шепчу:

– Господи.

Дилан смеется. Мне не нужно видеть ее лицо, чтобы понять – она в восторге. Открыв дверь в патио, медленно зажмуриваюсь.

– Мэдок его убьет.

Пенные пушки разбрызгивают пену по всему двору. Скапливаясь у каменных стен и заборов, слой пузырей в некоторых местах достигает больше метра в высоту.

Наши друзья и одноклассники – черт, вся гребаная школа – здесь. Они танцуют, пьют, падают в бассейн, которого не замечают, ведь поверхность воды, как и площадка перед ней, полностью покрыта пеной. В лучах сине-зеленых стробоскопов трудно что-либо разглядеть, а все остальное освещение выключено.

Мэдок тратит целое состояние на ландшафтный дизайн, и я бы не хотел оказаться завтра на месте Кейда после того, как гости растопчут петунии его отца, потому что не видят, куда наступают.

Я оглядываю патио в поисках его светловолосой головы.

Вдруг кто-то зовет меня по имени:

– Хоук!

Быстро перевожу взгляд на Дирка, который пробирается ко мне.

– Ты не видел Кейда?

– Нет, старик. Позвони ему.

Уже звонил.

В итоге просто кричу:

– Кейд!

Мы с Аро крутимся вокруг, потом я говорю Дилан:

– Иди проверь, заперт ли офис Мэдока.

Кивнув, она убегает. Мэдок закрывает свой кабинет, когда знает, что в доме соберется много незнакомых людей, так что сейчас он тоже должен быть недоступен.

Но мы должны удостовериться.

– Нам нужно разогнать это сборище, – обращаюсь к Аро.

Она отрицательно качает головой.

– Нет. Толпа их задержит. Ты же не хочешь, чтобы они получили полную свободу действий. Пираты все равно превосходят их численностью.

– Пираты подумают, что это шутка, – отвечаю я. – Они не окажут сопротивления.

– Ты хочешь отправить пьяных подростков на дорогу? Они пришли на пижамную вечеринку, Хоук. И собираются остаться на ночевку.

– Я знаю…

В доме внезапно гаснет весь свет.

Какого черта?

– Ох-х-х! – люди ликуют, однако мы с Аро смотрим друг на друга.

– Черт побери, где Кейд? – бормочу я.

И Дилан…

Дерьмо.

Все, что находится на террасе, по-прежнему работает – декоративные факелы, стробоскопы, пенные пушки. Они подключены к отдельному автоматическому выключателю.

Болтовня внутри дома становится громче, после чего слышатся крики. Я едва успеваю шевельнуться, прежде чем Аро сжимает мою руку.

– Что это? – спрашивает она.

Мы устремляем взгляды к дверям патио. Оттуда выходят темные фигуры. У некоторых разукрашены лица, другие ничем не замаскировали свои личности. Среди них я замечаю Фэрроу Келли, натягивающего бейсболку козырьком назад на свои светлые волосы. Он без рубашки, чтобы продемонстрировать нам всем, насколько круты его татуировки.

Келли – квотербек[18]18
  Позиция игрока нападения в американском футболе. Является лидером команды.


[Закрыть] Уэстона. Если он увидит Дилан в той джерси, я весь остаток ночи проведу в попытках высвободить ее из его гребаного багажника.

Хьюго, Аксель, Николас и несколько их подельников из Грин Стрит следуют за ним. Сбоку от Фэрроу останавливается ТиСи Уиллс, подносит ко рту ладони, сложенные рупором, и кричит:

– Ночь вражды!

Все гости вечеринки оборачиваются, заметив их в дверях. Вместе с Аро я подхожу ближе, намереваясь преградить им путь, пока они не прошли дальше. Люди молча следят за вторжением Уэстона, музыка затихает, постепенно на дом опускается полная тишина.

Фэрроу смотрит на Хьюго: своего будущего работодателя, без сомнения.

– Хочешь взять эту? – интересуется он дразнящим тоном, улыбаясь.

Хьюго лишь пожимает плечами, явно забавляясь.

– Валяй, парень.

Взяв Аро за руку, стараюсь отодвинуть ее себе за спину. Она упирается.

– Тебе что-то нужно? – спрашиваю у Келли.

– О, мы просто умираем от желания посмотреть, как живет вторая половина.

– Будьте осторожны, иначе мы можем пересечь реку и сделать то же самое.

Его глаза блестят. Дирк и Столи занимают позиции по обе стороны от меня.

– Только для начала нам придется снять наши «Ролексы», – добавляет Столи.

Засмеявшись, поворачиваю голову.

– У тебя есть «Ролекс»?

– Чувак, мой отец гиперкомпенсирует после развода с мамой.

Ой… Я снова сосредоточиваю внимание на Фэрроу. Он хорошо держится. Или пытается держаться. Этот верзила тупее кирпича. Кроме кулаков, у него ничего нет.

Келли переводит взгляд на Аро.

– Привет, малышка. В школе тебя не хватает.

Николас ерзает. Становится еще тише, напряжение нарастает, словно кто-нибудь вот-вот сделает первый шаг.

Тут раздается голос Кейда:

– А она по вам не скучает, – заявляет он Фэрроу, наконец-то присоединившись к нам со стаканом чего-то в руке. – Смазливые мальчики хороши, однако красота недолговечна. Ваши девочки постоянно приходят сюда в поисках того, кто будет оплачивать им кредитки «Виза» до конца их жизни.

Аро молниеносно оборачивается, двинувшись к нему, но я протягиваю руку и перехватываю ее, закатив глаза.

– Он шутит.

Я посылаю ему многозначительный взгляд.

Кузен говорил не о ней. Или о ком-то конкретном. Он просто хвастается папиным бумажником, чтобы заставить Уэстонцев почувствовать себя неполноценными. Удар ниже пояса, но, эй, это ведь Кейд.

Фэрроу подходит к Аро. Каждый мой мускул напрягается.

– Мы посмотрели видео вчера вечером, – говорит он.

– Оба, – вмешивается Хьюго. – И ты до сих пор в долгу передо мной.

Оба. То, которое выложил Столи после похищения Аро, и то, которое я передал в полицию, с доказательствами против Ривза. Оно пока не стало достоянием общественности, однако Хьюго уже должен был узнать о нем.

– Ты же знаешь, что я феминист, Аро, – отмечает он. – Я возложу на тебя такую же ответственность, как на любого мужчину.

Хьюго говорит не о дерьме, найденном нами в багажнике той ночью у пруда, а о том, что она предала Грин Стрит. Девушке ничего не угрожало, когда она стала моей в тату-салоне, но все изменилось после передачи руководству Ривза записей, подтверждающих причастность банды к торговле наркотиками. Теперь мы опять стали врагами.

Аро переминается с ноги на ногу возле меня. Проследив за направлением ее взгляда, замечаю бело-голубые волосы, мелькнувшие среди Уэстонцев.

Томми Дитрих.

Чего бы ни искала девочка, она нашла это в Грин Стрит.

В следующее мгновение я слышу низкий голос Кейда:

– Томми… – грозно цедит он сквозь зубы и дергает головой, жестом показывая, чтобы она перешла на его сторону. – Живо!

Ее взгляд устремлен куда угодно, только не на него. Она сглатывает.

Девочка напугана. Нервничает. Как всегда.

Но потом…

Стиснув челюсти, Томми поднимает глаза и вздергивает подбородок.

– А то что? – спрашивает она, встретившись с ним взглядом. – Что ты сделаешь?

– Ты из Фоллз.

К моему удивлению, мелкая делает шаг вперед, будто бы выполняя приказ. Правда, сразу останавливается.

– Тогда подвези меня домой. На своем мотоцикле. – Девчонка не моргает. – Отвези меня домой.

Кейд не произносит ни слова. Просто смотрит на нее.

– Как насчет игры? – предлагает Фэрроу с улыбкой. – А потом мы уйдем, хорошо?

ТиСи и еще один незнакомый мне парень протягивают руки. На их пальцах болтается несколько комплектов серебряных наручников.

– Вам всего лишь нужно убежать. – Он оглядывает толпу.

– Ох-х-х. – Кто-то смеется позади нас.

Восторженные разговоры начинают расползаться по патио, все двигаются, готовясь сорваться с места.

Связывали их, брали в заложники. Занимались другими вещами, если участники были не против.

Да, необходимо связать Трентов и Карутерса, чтобы мы не мешали им искать то, за чем они пришли.

TиCи орет во всю мощь своих легких:

– Взять их!

Раздаются крики, неистовый смех и визг. Люди бегут. Я смотрю на Аро.

– Прячься, – говорю ей.

– Черт! – выкрикивает Дирк. Обернувшись, я вижу, как кто-то валит его на землю с наручниками в руках. Они оба исчезают в пене.

Оглядываюсь вокруг.

– Дилан!

Вдруг улавливаю вспышку голубого цвета – кузина вбегает обратно в дом.

– Отвали от меня! – рявкает Аро.

Она пихает в грудь какую-то девчонку из Уэстона. Та падает в облако пены, а следом слышится всплеск. Не удержавшись, смеюсь, потому что это был бассейн. Думаю, она должна быть рада такому мягкому приземлению.

– Идем! – Я хватаю Аро за руку. Разумеется, она не послушалась меня и не спряталась. Мы бежим в дом. Кейда нигде не видно, однако гости пускаются врассыпную, хохоча. Бунтари ловят девушек, сковывают их, парней швыряют на землю.

Это просто нелепо.

Откуда-то раздается крик:

– Фэрроу! У нас тут Пиратка в футболке «Бунтарей»!

Оглядываюсь и обнаруживаю Николаса, навалившегося на Дилан. Моя кузина отбивается от него, пока он пытается надеть на нее наручники.

– Проклятье, – огрызаюсь я.

– Да она безумная! – Парень смеется. Дилан тем временем бьет его, брыкаясь.

Схватив за волосы, оттаскиваю Николаса назад и бросаю на пол. Он падает, кряхтя.

Я опускаюсь, кладу колено ему на шею, застегиваю один наручник на его запястье и собираюсь надеть второй.

Аро оттягивает меня.

– Хоук, остановись!

Затем она исчезает, и я вижу, как Скайлер дергает мою девушку за руку.

Аро впечатывает ее в стену. Гнев отражается на лицах обеих.

Ну, забавы кончились, полагаю.

– Сука! – кричит Скайлер.

Я отпускаю парня и встаю, хмуро глядя на него сверху вниз.

– Не прикасайся к ней!

Но Аро уже помогает ему подняться, улыбаясь.

– Хоук, расслабься. – Она остается рядом с ним. – Николас – хороший парень.

Его улыбка становится шире. Он обнимает ее. Наручники все еще свисают с его запястья.

– Доверься ей, – щебечет Николас. – Со мной она познакомилась намного раньше, чем с тобой.

Уставившись на них, вспоминаю, что они жили вместе. Со мной она провела гораздо меньше времени.

– Хоук, пусть они забирают ее! – выкрикивает Скайлер. – Она – отброс общества!

Однако я игнорирую ее.

Вокруг царит хаос, люди гоняются друг за другом, смеются. Те, кого уже поймали, сидят на полу. Краем глаза замечаю Уэстонцев, которые вносят в дом пенные пушки и небольшие емкости с водой. Теперь пена заливает помещение. Но меня ничего не заботит, кроме желания надрать Николасу задницу и дать Аро фору, чтобы она успела перебраться на противоположный берег реки, прежде чем я догоню ее и трахну на ее собственной территории.

– Иди сюда, – говорю ей.

Девушка выпрямляется, вздернув подбородок. Николас стоит возле нее.

– У меня нет карты «Виза», – отвечает Аро.

Он фыркает, уткнувшись лбом в ее плечо.

Но единственное, что я вижу, – блеск в ее глазах. Боже, как мне нравится, когда она доставляет столько хлопот.

Я едва замечаю, как суматоха затихает. Бунтари хватают меня, надевают наручники, а я наблюдаю за Аро в ожидании ее действий.

Дилан и Кейд поблизости; они тоже попались, а Скайлер смотрит на нас, стоя у стены.

Фэрроу подходит, достает телефон, начинает фотографировать.

– Это превосходно.

Кейд перестает хмуриться, лишая их такого удовольствия.

– Берегись, – усмехается он, правда, это скорее похоже на обещание.

Вдруг приближается кто-то еще. К Уэстонцам присоединяется неизвестный в маске. Больше ни на ком таких нет.

Его волосы скрыты под кепкой, надетой задом наперед, лицо спрятано под белой маской с затемненными глазами.

Посмотрев на незнакомца, Фэрроу спрашивает:

– Где ты пропадал?

Кем бы он ни был, человек не отвечает. Он просто подходит к Кейду, смотрит на Дилан, стоящую рядом с ним, затем жестом указывает на обоих.

Его команда, должно быть, понимает, чего он хочет, потому что в следующую секунду парни сковывают одной парой наручников руки моих двоюродных брата и сестры.

Кейд сопротивляется.

– Нет!

– Какого черта? – Дилан трепыхается, пытаясь освободиться.

Незнакомец в маске – уверен, это Ривз – уходит через парадную дверь.

Как, черт возьми, ему удалось выбраться из тюрьмы?

Уэстонцы смеются. Качая головой, я перевожу взгляд на Аро и жду, когда она скажет своим людям, что с нас хватит развлечений на одну ночь.

Однако та хватает Томми и оттаскивает ее от них.

– Она все равно вернется к нам, – возражает Хьюго.

Моя девочка такого не потерпит.

– Вы должны уйти.

– Зачем же нам уходить?

– Затем, что я могу отдать за нее выкуп.

Я резко поднимаю глаза. Выкуп. Словно Томми Дитрих тоже в заложниках у Уэстона.

Хотя ей всего тринадцать. Девочке не следует общаться с этими парнями.

– Заплатишь мне, и это повторится не один раз, – предупреждает Хьюго. Мне становится ясно, чего он хочет.

Дернув руками, растягиваю цепь наручников. Никто ее не тронет.

Аро подходит к нему, не обращая внимания на мои метания.

– Не повторится. Потому что твои деньги у меня.

Аро, господи. Не отдавай ему эти гребаные деньги. Хьюго нельзя доверять. Он всегда будет думать, будто она в долгу перед ним, сколько бы девушка ни заплатила.

– На мосту, – командует Хьюго. – Через тридцать минут. – После этих слов он смотрит на Николаса. – Иди с ней.

Чтобы она не сбежала…

Бунтари проходят мимо, унося бутылки спиртного и подносы с едой, которые стащили у Кейда. Один из парней несет девушку, висящую у него на плече.

– Эта хочет пойти с нами, – объявляет он.

– Коко! – выкрикивает Дилан.

Та поднимает голову, и я узнаю подругу кузины.

– Что? – Коко широко улыбается. – Я хочу посмотреть на их вечеринку.

– Серьезно? – Дилан пытается вырваться из оков, а Кейд лишь ворчит, притянув ее обратно.

Вскинув брови, смотрю на Аро. От нас обоих не ускользает тот факт, что Уэстон забирает еще одну девушку из Фоллз.

Они выходят, их двигатели рокочут снаружи. Хьюго бросает Аро предупреждающий взгляд и закрывает за собой дверь.