Текст книги "Запасная книжка (сборник)"

Большой толчок

Демиург Мазукта рассмотрел с разных сторон новый мир, изготовленный демиургом Шамбамбукли, и насмешливо хмыкнул.

– И вот это ты хочешь послать на конкурс? – спросил он. – Эту… поделку?

– А что, нормальный мир, – вступился за свое детище Шамбамбукли. – Красивый, работает, все как надо, все на месте. По-моему, неплохо.

– Да я и не спорю, что неплохо, – отозвался Мазукта. – Может быть, даже хорошо. Но несовременно как-то. Сейчас так никто уже не творит. Примитивизм какой-то…

– А как сейчас творят? – поинтересовался уязвленный Шамбамбукли.

– Ну-у… вот так, хотя бы, примерно.

Мазукта вытащил из кармана портмоне и показал фотографию.

– На, любуйся. Мое творение! Гран-При на Вселенском конкурсе Авангардного Творчества, между прочим!

Шамбамбукли пригляделся к снимку и брезгливо скривил лицо.

– Фу! Что это такое?

– Это Большой Толчок, – охотно пояснил Мазукта. – Я сотворил мир из Большого Толчка. Концептуально, не находишь?

Шамбамбукли повертел в руках изображение мира и вернул его Мазукте.

– Да уж, ты на мелочи не размениваешься, – задумчиво произнес он. – Если что-то делаешь, то по-большому.

– По-крупному, – поправил Мазукта, пряча снимок в карман.

– А как же люди? – спросил Шамбамбукли. – Каково им там жить, а? В толчке, да еще в Большом?

– Да плевать на них, при чем тут люди! – досадливо отмахнулся Мазукта. – Кого вообще интересует их мнение? Мы с тобой об искусстве говорим! О вечном, о возвышенном! Человеческие реалии не имеют к этому ни малейшего отношения.

Апокрифы

– Нет, нет и еще раз нет! – замахал руками демиург Шамбамбукли. – Я категорически против!

– Да что здесь такого? – удивился Пророк. – Я всего лишь хотел добавить несколько апокрифов…

– Не нужны никакие апокрифы! – решительно отрезал Шамбамбукли. – Я вам дал свою Книгу, там все, что надо, уже есть, и дополнять тут нечего. Все, разговор окончен.

– Но из Книги совершенно непонятно, как соотносятся огонь и электричество, и применимы ли законы одного к другому, – возразил Пророк. – А кроме того, людям интересно, что происходило с Первым Человеком на следующий день после того, как…

Шамбамбукли прервал Пророка гневным возгласом.

– То есть, ты хочешь сказать, моя Книга неполна?! Она, по-твоему, несовершенна?! Такая замечательная Книжка, я так старался, чтобы она была безупречной, а ты вдруг заявляешь…

– Все-все, я уже понял! – замахал руками Пророк. – Осознал, признаю свою ошибку. Действительно, Книга великолепная, бесподобная, просто-таки всем Книгам Книга. Ни добавить, ни убрать.

– Именно так, – согласно кивнул Шамбамбукли.

– Нет, действительно гениальное произведение. Такие выпуклые, запоминающиеся характеры, такие образные… эээ… образы! Полный восторг. Я преклоняюсь перед талантом автора.

– Ах, ну что ты… – засмущался Шамбамбукли.

– Я правда восхищен, – заверил Пророк и протянул демиургу только что отвергнутую тетрадку с рукописью. – Собственно, вот… как бы это выразить… осмелился немного… так сказать, под впечатлением…

– Это что такое? – подозрительно прищурился демиург.

– Фанфики, – с готовностью сообщил Пророк. – Творчество фанатов. По мотивам гениального произведения. Эээ… может, если уважаемому автору понравится, включим их в новое издание Книги? Подарочное, дополненное, а?

– Фанфики – это хорошо, – довольно улыбнулся Шамбамбукли. – Фанаты, говоришь, по мотивам? Молодцы, так держать. Это мы, конечно, в Книгу включим, почему бы и нет. С фанфиков и надо было начинать. А то выдумал какие-то апокрифы, срам один! Где и слово-то такое откопал?

Мир жесток

– Я прожил долгую жизнь, – сказал человек демиургу. – И вот наконец умер и стою перед тобой, своим создателем. Теперь я могу высказать все наболевшее прямо тебе в лицо.

– Говори, – кивнул демиург.

– Твой мир жесток, – произнес человек. – Да, я знаю, нам, простым смертным, не понять твоих грандиозных замыслов, и в конце концов все, что ни творится – к лучшему, но это «лучшее» когда еще настанет, а плохо нам уже сейчас.

– Продолжай, – кивнул демиург.

– В общем, я не имею ничего против благих целей, – сказал человек, – но вот способы их достижения мне не нравятся. Очень жестоко, по-моему.

– Одну минутку, – перебил демиург, – ты можешь привести конкретные примеры жестокости?

– Конечно, могу! – воскликнул человек. – Вот, например, войны. Тысячи и десятки тысяч людей гибнут в бессмысленной бойне, лишь для того, чтобы одна страна стала чуть беднее, а другая – намного беднее. Я понимаю, твой замысел был вознести одну над другой, но…

– Давай не будем сейчас про мой замысел, – снова перебил демиург. – Продолжай с примерами.

– Ну, война – это главное, – сказал человек. – Но есть и иная несправедливость в мире. Их много. Ни в чем не повинных людей бросают в тюрьмы, на улицах что ни день – кого-то убили или обокрали, в трущобах дети пухнут с голоду, и их старшие сестры с тусклыми глазами продают себя за гроши, чтобы их прокормить. К власти пробиваются отпетые мерзавцы, преступники разъезжают в роскошных экипажах и швыряют миллионы на секундную прихоть, а достойные люди гниют заживо…

– Стоп! – Демиург резко поднял руку, обрывая этот монолог. – А скажи мне, пожалуйста, кто именно начинает войны, кто конкретно убивает, грабит и сажает в тюрьмы, кто совращает малолетних, бросает собственных детей, пропивает чужие деньги и творит прочие бесчинства? Кто?

– Люди, кто же еще, – потупившись, сказал человек.

– Хорошенькое дело! Значит, ты, человек, приходишь ко мне, творцу мира и жалуешься на то, что вы, люди, плохо себя ведете в моем мире? Где логика?

– Вразуми, – прошептал человек. – Накажи злодеев, пусть они раскаются. Наставь нас на путь истинный.

– Это я уже делал, – ответил демиург. – И за ручку вас вел, и путь указывал, и по шее бил, когда надо. И вы называли себя моей паствой. А паства, это знаешь что?

– Стадо баранов, – вздохнул человек.

– Именно. Потому что у вас, как у баранов, не было никакого выбора, только слушаться меня. Какой уж тут выбор, когда и так понятно, кто самый главный… А человек без свободы воли и не человек вовсе, а просто скот. Так поступить с вами снова – было бы слишком жестоко. Оно мне надо?

– Но мы же дети твои!

– Ваше детство давным-давно кончилось. Вы уже взрослые люди и должны сами отвечать за свое поведение.

– И тебе нас не жалко?

– Жалко, – признался демиург.

– Но ты не станешь вмешиваться?

– Не стану.

– Значит, ты жесток, – подытожил человек.

– У меня нет выбора, – развел руками демиург.

«Я тобой недоволен…»

– Я тобой недоволен, – сказал демиург Шамбамбукли человеку. – Ты жадный.

– Ну здра-асьте, снова-здорово! – возмутился человек. – Опять какие-то придирки! Что теперь не так?

– Я велел делиться, – напомнил демиург. – По-братски. Чтобы никому обидно не было. А ты?

– А что я? – пожал плечами человек. – Мир так устроен, что в нем одному перепадает много, а другим до обидного мало. Это нормально, это в природе вещей. Если бы ты хотел, чтобы было иначе, то и устроил бы все по-другому, придумал бы какой-нибудь эффективный механизм перераспределения благ.

– Я его придумал, – кивнул демиург. – И даже реализовал. Совесть называется.

– Ну, это несерьезно, – отмахнулся человек.

Демиург Шамбамбукли присел на корточки и заглянул человеку в глаза.

– Ты же сам был когда-то бедным. Ты же уже прочувствовал на собственной шкуре, что такое голод, холод и безнадега. Неужели все забыл?

– Да помню я, – поморщился человек.

– И что ты мне тогда говорил? – продолжал допытываться демиург.

– Я говорил, – неохотно произнес человек, – что недостаток средств не дает мне в полной мере проявить свою щедрость и милосердие. Ты же велел возлюбить ближних, как самое себя. А не больше, чем себя! И если у меня есть всего одни драные штаны, я не могу отдать их ближнему – ведь тогда у него будут штаны, а у меня нет, и получится перебор. Если я отдам единственную гнилую лепешку – ближний наестся, а я останусь голодным, и опять получится, что его я возлюбил в ущерб себе, больше, чем себя, вопреки твоей заповеди. Несправедливо! А ты тогда обещал подумать и уладить этот вопрос…

– И уладил, – сурово отчеканил демиург. – Теперь у тебя новых штанов целый чемодан, полный буфет всякой снеди и миллион на банковском счету. Что тебе теперь мешает делиться с ближним?

– Так ведь ничего не изменилось! – воскликнул человек. – У меня есть всего один чемодан вещей, один буфет с едой, да и миллион мой, как та лепешка – тоже один-разъединственный! Как же я могу от своего единственного оторвать и чужим людям отдать?!

– Отговорки, отговорки, – скривился демиург.

– Ну а ты что думал? – хмыкнул человек. – Если я когда-то нашел законные основания не делиться ни с кем грязной тряпкой и сухой коркой – так неужели теперь не придумаю отмазку, чтобы оставить за собой целый миллион?

Зонтик

– Ты чего такой недовольный? – спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли. – Обидел кто?

– Да так, – дернул плечом Шамбамбукли, – есть тут один народ… кочевники.

– И что с ними не так?

Шамбамбукли вздохнул.

– Я им сделал доброе дело. Даже два добрых дела, если посчитать. Они брели по степи, и вдруг дождь, буря, град размером с кулак… Все перепугались, взмолились о помощи – ну я и помог, раскрыл над ними зонтик и держал, пока гроза не прошла. Идут они дальше, солнце печет, жарко, ни тени, ни облачка. Снова взмолились, я им снова помог. Раскрыл зонтик и дал им тень, пока солнце не село. Они добрались до своего стойбища и торжественно пообещали воздвигнуть мое изваяние и принести обильные жертвы зерном и медом.

– Ну и что тебя не устраивает? – спросил Мазукта.

– В день, назначенный для торжества, я пришел к ним в гости. Действительно, и изваяние воздвигли, и мед принесли… – Шамбамбукли вздохнул. – А меня с позором прогнали. Сказали, что я наглый самозванец. А все потому, что я совсем не похож на зонтик!

Всуе

– Вызывали? – спросил Пророк, входя в шатер.

Демиург Шамбамбукли встретил его мрачным взглядом.

– Угу. Докладывай.

– Ну, пока все хорошо, – жизнерадостно отрапортовал Пророк. – Народ доволен. Овсянка небесная идет на ура. Чудеса и знамения собирают толпы зрителей, особенной популярностью пользуется это, которое с кроликом из шляпы. Скрижали расходятся большими тиражами, мы планируем второе переиздание, улучшенное и дополненное, с картинками. Кстати, ты пока не надумал писать продолжение? Нет? Ну ладно. Что еще… Строительство храма близится к завершению, подрядчики обещают лет через десять приступить к отделочным работам. От соседних народов респект и уважуха, с нами все хотят дружить, послов прислали, приглашают в свое сообщество. Твое имя у всех на устах…

– Ах да, – поморщился Шамбамбукли. – Об этом. Будешь переиздавать заповеди, добавь туда еще одну, я в прошлый раз забыл упомянуть. Скажи всем, пусть не упоминают мое имя всуе.

– А это еще почему? – удивился Пророк.

– Икать надоело, – объяснил Шамбамбукли.

Всего лишь игра

«Два суровых файтера…»

Два суровых файтера рассматривают тренажеры, гантели всякие…

– Надо же. Какой странный способ прокачивать силу!

Осторожные герои
(исполняют гоблины)

 
Не уважают нас с тобой
За то, что мы не рвемся в бой.
Нам просто непонятно,
Как может быть приятно —
Нестись вперед с отвагой,
Размахивая шпагой.
Да разве ж это можно —
Вот так неосторожно?!
 
 
Бежать вприпрыжку на врага,
Чтоб обломать ему рога,
Возможно, романтично,
Но очень непрактично!
Уж лучше бить наверняка,
Желательно издалека,
И переждав в засаде,
Ножом ударить сзади.
 
 
Нам непонятна эта страсть —
На дюжину врагов напасть,
Рискуя головою —
Единственной, родною.
Зачем уж так стараться,
Одновременно драться
Руками и ногами
С пятью-шестью врагами?
Нам непонятно, почему
Их нужно бить по одному,
Когда всего-то надо —
В колодец бросить яда.
 
 
Доспехи превращать в утиль —
Какой тут смысл и в чем тут стиль?
И щит кромсать не стоит —
Ведь он же денег стоит!
Зачем тупить копье и меч,
Когда их можно поберечь?
Нож убивает тоже,
При том, что меч – дороже.
 
 
Мы в лоб не лезем на врага —
Нам наша шкура дорога.
С врагом опасно цапаться —
Так можно оцарапаться!
Пусть для людей и высший шик
Покрытый шрамами мужик,
Но мы с тобой не будем
Уподобляться людям.
 

«Бабушка собирала внука…»

Бабушка собирала внука на первую миссию.

– Не посрами нашу фамилию, – внушала она, повязывая ребенку шарфик. – И ничего не бойся. Главное, помни – сюжет линейный, не заблудишься.

– Я помню, бабуля.

– Не лезь на рожон. И не гонись за бонусами. Твой покойный дедушка гонялся, гонялся…

– Я знаю.

– Здесь, в рюкзаке, бутерброд и яблочко. Когда со здоровьем станет совсем худо…

– Тогда я их съем.

– Правильно. Оружие-то не забыл?

– Не забыл. Вот оно.

Внучек показал бабушке короткий пистолет со странно изогнутым стволом.

– До чего техника дошла, – старушка вытерла глаза уголком платка. – А я-то в молодости все больше с луком бегала. А дедушка…

– С мечом, я знаю.

– Да. Всю жизнь – с одним и тем же мечом. А сколько он с ним подземелий прошел! Сколько стражников покрошил в капусту!

– Угу, – внучек спрятал пистолет за пояс. – Но у мамы все равно пушка круче.

– Рано тебе еще взрослое оружие носить! – строго сказала бабушка. – Вот когда пойдешь расхищать гробницы – может, и получишь что-нибудь посерьезнее.

– Да ну их, эти гробницы, – отмахнулся внучек. – Мне машины больше нравятся, я гонщиком стану.

– Ну, время покажет, – с сомнением произнесла бабушка. – Ты, главное, из этой миссии живой вернись.

– Я постараюсь.

– Уж постарайся. На тренировках ты хорошо справлялся, так что не трусь, все у тебя получится… Что делать-то, помнишь?

– Да помню я все, помню! – досадливо скривился ребенок. – Зеленые шарики собираешь, от красных уклоняешься. Справлюсь.

Он успокаивающе похлопал бабушку по руке.

– Не волнуйся за меня. Я уже большой. И у меня целых три жизни в запасе.

«Простите, это здесь квесты дают?..»

– Простите, это здесь квесты дают?

Спина трактирщика на мгновение напряглась, но когда он обернулся на голос, лицо уже не выражало ничего, кроме профессиональной любезности.

– Нет, – с доброжелательной улыбкой произнес трактирщик. – Не здесь.

– А мне сказали…

– Вас обманули.

Трактирщик снова принялся протирать стаканы.

– Здесь вы можете перекусить и выпить, найти место для ночлега, послушать свежие новости и даже затовариться кое-каким барахлом. Если у Вас есть что-то на продажу, покажите – возможно, я куплю. Но насчет квестов – извините.

– А волки?

– Что «волки»?

– Я слышал, что вашу округу терроризируют волки. И еще оборотень. Я мог бы…

– От кого Вы это, простите, слышали? – перебил трактирщик.

– От друзей.

– И сколько их у Вас, этих друзей?

– Ну-у… пятеро.

– И все они, насколько я понимаю, тоже здесь побывали?

– Конечно.

– Молодой человек, – трактирщик доверительно перегнулся через стойку, – а Вам не приходило в голову, что через нашу деревню вот уже скоро десять лет проходят толпы точно таких же, как Вы, героев? И каждый – заметьте, каждый! – непременно убивает по семь-восемь волков. Итого, – трактирщик быстро подсчитал в уме, – выходит двадцать пять миллионов шестьсот сорок три тысячи триста двадцать два волка. По-моему, явный перебор.

– Но…

– Плюс без счета разных разбойников, ведьм, темных магов, мелких и крупных чудовищ, орков, гоблинов, кого там еще? Ах да, демонов, оборотней, призраков, упырей, ну и боссов, конечно! Всяких там Верховных Жрецов и Князей Тьмы. Более двух с половиной миллиардов разнообразных монстров. За десять лет. На пятачке суши размером с коровью лепешку. Ха!

– Но как же..?

– А что прикажете делать? Вы же, черт вас всех дери, герои! Вам без драки никак, вам экшен подавай! – трактирщик раздраженно фыркнул, и это смотрелось очень странно на фоне неизменной, вросшей в лицо улыбки. – Если не обеспечить вам этих дурацких волков – вы же, чего доброго, начнете мирных жителей от скуки кромсать, к женщинам приставать… От вас и так-то спасу нет! Ничего без присмотра оставить нельзя – обязательно какой-нибудь герой прибежит и стибрит. А то и прямо из кармана вещи тащат! Одной рукой тащит, а в другой – боевой молот держит, и попробуй только заикнись, будто что-то замечаешь! Тут же по черепу огребешь. А мы люди мирные, нам это ни к чему.

Трактирщик аккуратно поставил очередной стакан вверх донышком, полез в карман и достал монетку.

– Видишь? Один золотой. На, возьми! Да бери, бери, не бойся! Взвесь в руке! Золото, да? Тяжелое, настоящее. Вот тебе еще десять монет. Или нет, держи сразу сто! Ну, улавливаешь разницу? Не улавливаешь? Потому что и нет никакой разницы. И золота никакого нет.

Он щелкнул пальцами, и блестящие кружочки растаяли в воздухе.

– Таскаете на себе целые состояния и даже не задумываетесь, а где же все эти тонны и центнеры? И как в один кошелек, пусть даже и очень вместительный, помещается триста тысяч золотых. А то и больше. Иллюзия все это, понял? Иллюзия! Магия такая. Хвала Создателям, что научили. И волки эти – тоже морок один. Поэтому и трупов от них не остается. Энергии вот только жрут много, но с этой проблемой мы пока кое-как справляемся.

– Значит, все эти монстры?..

– Ну почему же все? – пожал плечами трактирщик. – Не совсем же у нас безжизненная пустыня. Бывает, встречаются иногда… Да вот хотя бы, поглядите на тот столик. Видите? Этот рыжий молодой человек, который ест курицу, – тот самый угнетающий нашу округу оборотень. Но сейчас не советую говорить с ним о работе. Подходите завтра после четырех.

– Минутку! Но если все как Вы говорите… Почему он живой? Его же уже сто раз за сегодня должны были убить!

– Это оборотня-то? – захихикал трактирщик. – Стальным оружием? Не смешите меня! Хотя должен признать, парень свою роль играет превосходно, из него вышел бы неплохой артист. Очень убедительно умирает. На непросвещенный взгляд, конечно. Но и отдохнуть ему все же иногда необходимо, тоже ведь живой человек. Отдохнуть, поесть… Кстати, кушать не желаете?

– А еда у вас тут тоже?.. Иллюзия?

– Когда как. Обычно, да. Но для Вас могу сделать исключение. На вкус будет немного похуже, но вполне терпимо. Кстати, то же относится и к съемным комнатам, и к девочкам. Сами понимаете, у нас сейчас пятьсот постояльцев, а комнат всего четыре. Выкручиваемся, как можем.

– Спасибо, мне пока что-то не хочется.

– Как будет угодно, – безразлично пожал плечами трактирщик.

– Простите, а Вы не боитесь, что я расскажу кому-нибудь обо всем этом?

– Ой, нашли тоже секрет! – рассмеялся трактирщик. – Да кто же этого не знает? А вообще, никому Вы ни о чем не проговоритесь. А знаете, почему?

Он с ехидной ухмылкой поменял табличку «Добро пожаловать» на другую: «Сервер временно недоступен».

– Будь здоров, аватар. Играй в «Тетрис».

«Стрела стукнула по нагруднику…»

Стрела стукнула по нагруднику, и я выругался. А еще говорят, гоблины плохие стрелки! Этот не промахнулся пока ни разу. Другое дело, что я весь в мифриловой броне, даже из композитного лука не пробьешь.

Отметив, откуда прилетела стрела, я пригнулся и побежал наискосок по склону. В кустах зашуршало – гоблин тоже сменял позицию. Не хочет подпускать вплотную, и тут я его понимаю. Он, конечно, крут, но в ближнем бою я еще круче.

Охота шла уже третий час – или четвертые сутки по местному времени. Я, несмотря на то, что заранее хорошо выспался, уже начал уставать, а гоблин, само собой, был по-прежнему бодр и свеж, как огурчик. До сих пор мне не удалось его даже зацепить. Да что там зацепить, я и увидеть-то его толком не сумел! Только пару раз мелькало что-то смутное за кустами, но пока я вскидывал арбалет, уже и нет никого. Хорошо прячется, зараза. Куда лучше, чем положено при его-то уровне. Можно, конечно, шандарахнуть магией по площади, но все заклинания у меня, как назло, смертоубойные, а гоблин мне нужен живой.

Прошло еще полчаса. Я потратил девять болтов, но, кажется, все впустую. Гоблин стрелять перестал – очевидно, бережет последние стрелы. Их же потом не соберешь, исчезают.

Зато с дерева на меня свалился мешок камней. Ловушка, будь она неладна. А я прошляпил. Не смертельно, но обидно. Два самострела я вовремя обнаружил и обезвредил. Потом провалился в ловчую яму, но успел ухватиться за корень и выкарабкался. Разозлился только очень. Да что этот гоблин о себе думает?! Он не имеет права на такие ухищрения!

Прошло еще часа полтора, я сделал вынужденный перерыв – не железный все-таки, хотя по виду и не скажешь. Гоблин времени зря не терял, и ко времени моего возвращения в рощу успел наделать новых ловушек, так что охота стала еще более выматывающей. Когда очередной скрытый рычаг столкнул меня в берлогу к сильно раздраженному медведю, я совсем рассвирепел. Медведь прожил две секунды. Кажется, это рекорд.

После берлоги были и скатывающиеся со склона бревна, и прикрытые листьями ямы, и даже взведенная катапульта, на которую я чуть было не наступил. Но всему приходит конец, пришел конец и охоте.

Впереди и сбоку раздался громкий треск, а за ним – отчаянная брань. Ну да, я тоже наставил тут ловушек. Что я, хуже гоблина?

Теперь уже можно было не торопиться. Я не спеша подошел к яме и присел в сторонке, благоразумно не заглядывая внутрь. Мифриловый шлем тоже имеет прорези в забрале, а у гоблина могли остаться еще стрелы.

– Гргунц Гхыр! – донеслось из ямы.

– Я не говорю по-гоблински, – ответил я. – Так что не валяй дурака.

Гоблин в яме засопел и произнес уже по-русски:

– Ну и чего ты ждешь? Добивай, раз поймал, и покончим с этим!

– Ты не понял, – я покачал головой, хотя гоблин этого видеть, конечно, не мог. – Мне не нужна награда за твою голову. Я не игрок, я бета-тестер.

– Чего?!

– Что слышал. У меня работа – отлавливать баги.

– А я, значит, баг?

– Значит, так.

Гоблин опять засопел, на этот раз – обиженно.

– Сволочь ты…

– Работа обязывает, – ответил я. – Но и ты хорош. Я бы даже сказал, слишком хорош. Ты же по легенде вор пятого уровня, или забыл? А об тебя ломают зубы группы из шести-семи высокоуровневых файтеров и магов! Ты что, возомнил себя местным мини-боссом? Квест по твоему уничтожению должен быть средней степени сложности, а ты выставил даже не высокую – высшую!

– Жить-то хочется, – пробурчал гоблин.

– А что тебе сделается, ты же после каждого поражения воскресаешь заново. И даже боли не чувствуешь.

– Мало ли, чего я не чувствую. Думаешь, если искусственный интеллект, то мне все пофиг? Боль… я не знаю, что вы, люди, называете болью, но вот когда из тебя после убийства выпадает квестовый предмет – это, знаешь ли, не то ощущение, которое хочется повторить.

– Меня это мало волнует, – безжалостно отрезал я. – Ты нарушаешь правила. Хочешь, чтобы тебя пофиксили? Снизили уровень интеллекта?

– Нет, не хочу! – испуганно отозвался гоблин. – То есть, если ты никому не расскажешь…

– Расскажу! – мстительно заявил я. – Все припомню – и медведя, и катапульту, и пять часов беготни по лесу – ничего не забуду. За все ответишь!

Гоблин помолчал. Недолго, секунды три – искусственный интеллект быстро соображает.

– Может, договоримся как-нибудь? – неуверенно предложил он наконец.

– Вот это уже другой разговор! – усмехнулся я. – Вижу, ты серьезный собеседник. Давай, выкладывай, что у тебя есть.

– В шестой локации, – деловым тоном начал гоблин. – Возле фонтана. Там сдвинуты текстуры, можно провалиться.

– Знаю. Скажи что-нибудь новенькое.

– Вторая локация, дом Габонго, две стрелы в верхнем ящике стола. Они не обнуляются. Если закрыть ящик и снова открыть…

Я понимающе присвистнул.

– И сколько же у тебя еще стрел?

– Восемьдесят две штуки.

– Правильно я не стал соваться к тебе в яму, – пробормотал я. – Еще что-нибудь расскажи, этого мало.

– У летучих крыс в Темно-Синем лесу шестьдесят хитов вместо шести. Заклинание «Freeze» не действует на жестяных големов. Мини-босс Сморкл по непонятной причине иногда роняет щит.

– По непонятной причине? – скептически переспросил я.

– Да! – злобно огрызнулся гоблин. – По непонятной. Ты у нас бета-тестер, можешь выяснить, а я говорю только то, что знаю.

– Еще что-нибудь знаешь?

– Знаю. Если при покупке зелья Малого Лечения класть его не в рюкзак, а сразу в быстрый слот, то деньги не снимаются.

– А вот за это – спасибо, ценная информация. Еще что-нибудь?

– Нет. Может, завтра.

– Ну, хорошо. Можешь жить. Пока…

Я протянул гоблину руку и вытащил из ямы. Стрелять он и не пробовал – знал, что это уже не нужно.

– А ты меня славно сегодня погонял, – я уважительно похлопал гоблина по плечу. – Ладно, сделаю тебе тоже подарок. Запоминай код: gobredteeth1. Усвоил?

– Да.

– Проверь, если хочешь. У меня без обмана.

– «gobredteeth1», – быстро вывел гоблин в консольном окне. На траву перед ним упал длинный кривой клык.

– Ой! Это же мой! – обрадовался гоблин.

– Квестовый, – кивнул я. – Можешь больше не помирать каждый раз. Только постарайся изображать смерть поубедительнее, ладно? И зуб роняй по возможности естественно.

– Не учи ученого! Я умирал почаще тебя.

– Охотно верю. Ну, бывай, непись.

– И ты бывай, читер.

– Так я загляну завтра?

– Угу. Постараюсь что-нибудь раздобыть.

– Уж постарайся. В долгу не останусь. И смотри, чтоб без этих твоих шуточек! Второй раз жалеть не стану.

– Ладно, ладно. Понял уже.

– Ну, хорошо, если понял.

Они, и правда, понятливые, эти искусственные. Слишком понятливые иногда.