Текст книги "Игры демиургов (сборник)"

Уважение

– Мазукта! – сказал демиург Шамбамбукли демиургу Мазукте. – Ты меня уважаешь?

– Пожалуй, – ответил Мазукта после некоторого размышления.

– Вот видишь. А ведь ты сам демиург. Почему же тогда люди меня не уважают? Своего создателя?

– А что ты сделал для того, чтобы тебя уважали?

– Ну-у… Вообще-то, все возможное. Землю я для них создал – заглядение, климат мягкий, дожди вовремя, солнца в меру, природа изобильна. Научил их строить дома и возделывать землю, благословил здоровьем и потомством. Дал практически полную свободу воли, ни во что не вмешиваюсь, за добрые дела воздаю сторицей, к прегрешениям отношусь снисходительно… А они об меня разве что ноги не вытирают!

– Ну и правильно. А ты чего хотел? Откуда у них появится уважение, при таком-то отношении?

– Как откуда? Да я же для них все…

– Ты для них – ничто! – перебил Мазукта. – Ну посуди сам. Вот приходит человек, например, к чиновнику. Какому-нибудь мелкому, управдому, например. Как он с ним разговаривает? Уважительно! Может, шляпу снимать и не станет, но уж за интонациями проследит. А если чиновник чуть повыше – то тут и шляпу снимут, и голову склонят. Совсем крупному чиновнику в пояс кланяются. А уж перед совсем-совсем крупным и на колени встанут, и сапоги оближут, и глаз поднять не посмеют. А всё почему?

– Почему? – как завороженный повторил Шамбамбукли.

– Власть потому что. А власть есть что?

– Что?

– Неприятности, вот что! – торжествующе провозгласил Мазукта. – Единственное, что может сделать чиновник, – это либо доставить какую-то неприятность, либо избавить от нее. И все-то у них надо вымаливать, выпрашивать, выклянчивать, и еще не факт, что удастся. А не понравишься – еще дополнительных несчастий огребешь. Вот такое обращение люди понимают!

– Но я же не чиновник…

– Ты выше! Значит, и вреда от тебя должно быть больше, чем от любого начальника! Если, конечно, ты хочешь, чтобы тебя уважали хотя бы как управдома. Устраивай наводнения, мор, глад, хлад – все, что в твою деспотичную голову взбредет. И изредка, в ответ на неистовые молитвы, можешь милосердно кого-то пощадить. Сам удивишься, как резко возрастет твой рейтинг.

Кумиры

– Шамбамбукли, ты когда-нибудь бывал в суде? – спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли.

– Нет.

– А в Страшном Суде?

– Ну-у… пару раз.

– Отлично. Тогда пойдем, поможешь мне.

– Куда? – на всякий случай испугался демиург Шамбамбукли.

– Судить будем. Демократично. А то как-то некрасиво получается, если обвинитель есть, а защитника нету. Вот ты и будешь защищать.

– Погоди, погоди, – Шамбамбукли поднял ладонь, останавливая Мазукту. – Для начала объясни мне, кого и за что надо судить?

– Людей, конечно! – фыркнул Мазукта. – Мне тут моя агентурная сеть сообщила, что люди творят себе кумиров почем зря. А я им, между прочим, запрещал!

– Агентурная сеть?..

– Ну да! Очень, знаешь ли, помогает, для пущего всеведения. Так вот, по словам моего агента, идолопоклонство достигло совершенно неприличного расцвета, и пора мне вмешаться.

– Да кто он такой, этот твой агент?!

– Шамбамбукли, – укоризненно произнес Мазукта, – неужели ты думаешь, что я могу вот так запросто кому-то по стороннему, пусть даже тебе, раскрыть чужую, тщательно проработанную легенду?

– Ммм… нет.

– Вот и не задавай тогда таких вопросов.

– Ладно, не буду. А что от меня требуется?

– Защищать, – повторил Мазукта. – Я буду ругаться и метать в людей молнии, а ты – вставай грудью на их защиту и выдвигай разумные доводы, чтобы меня разжалобить.

– Хорошо, я готов. Откуда начнем?

– Да вон оттуда хотя бы, – Мазукта ткнул пальцем в сторону самого большого скопления народа. – Они как-раз собираются славить кумира – видишь, даже маечками над головой размахивают?

* * *

Через два часа демиурги вернулись домой. Мазукта был мрачен как туча, Шамбамбукли пребывал в прострации.

– Ничего не говори! – предупредительно вскинул руку Мазукта. – Подожди. Я сам.

Он заложил руки за спину и принялся нервно расхаживать из угла в угол.

– Нет, – наконец произнес Мазукта. – Это, конечно, ужасно, и пошло, и вообще… Но по большому счету, наказывать людей не за что. Если бы они разработали какое-нибудь заковыристое философское учение, или исказили мой светлый облик, или хотя бы нашли себе какого-нибудь приличного вольнонаемного бога – так ведь нет! Все эти «тумц-тумц, трым-пырырым», ну какая это для меня конкуренция? Несерьезно даже… Верно? Что скажешь?

– Ёнц, тонц! – невнятно ответил Шамбамбукли, покачиваясь из стороны в сторону и совершая странные пассы руками.

– Что?! – опешил Мазукта.

– Тыц, пыц, бака-бака… А? Ты что-то спросил? – Шамбамбукли вытащил из уха наушник и изобразил внимание.

– Да нет… ничего, – ответил Мазукта и вздохнул.

Дядя хороший

– Шамбамбукли, ты где?

Демиург Мазукта уже битый час бродил по зарослям, разыскивая своего друга.

– Пригласил, называется… Новый мир посмотреть! Дикая природа, видите ли! Что я, природы не видел?

Мазукта боком продрался сквозь колючий кустарник и отпихнул ногой подкравшегося тигра.

– А где сам-то? Почему не встретил? Шамбамбукли! Ты где-е-е?

Издалека донесся приветственный окрик, и Мазукта поспешил на звук. Когда он, весь в репьях и колючках, выломился наконец на полянку, демиург Шамбамбукли встретил его счастливой улыбкой.

– А, Мазукта, здравствуй! Смотри, что у меня тут.

Мазукта подошел поближе, на ходу отцепляя репьи.

– И что же у тебя тут?

– Человек! – с гордостью заявил Шамбамбукли и продемонстрировал Мазукте человека. – Сам делал!

– Ну и что? – не понял Мазукта. – Человек, и что дальше?

– Да ты только полюбуйся! Какой смышленый!

Шамбамбукли жестом фокусника достал из кармана живого сенбернара и поставил на травку перед человеком.

– Это кто?

– Аф-аф! – сказал человек.

– Правильно! – умилился Шамбамбукли. – А это?

– Хрю-хрю, гули-гули, кря-кря! – опознал человек свинью, голубя и утку.

– Удивительные способности! – сообщил Шамбамбукли. – Всех животных называет. И прямо в точку!

– Грр! – человек указал пальчиком на увязавшегося за Мазуктой тигра. Мазукта снова дал тигру пинка и склонился над человеком.

– Ну, давай знакомиться, вундеркинд, – он приветливо улыбнулся и протянул человеку руку. Человек распустил губы и приготовился зареветь.

– Эй, ты чего? – опешил Мазукта. – Испугался?

– Не бойся, малыш, – Шамбамбукли усадил человека себе на колени, где тот сразу почувствовал себя увереннее. – Ну, улыбнись дяде. Скажи, «дя-дя»! Дядя хороший.

– Бяка! – твердо заявил человек, показал Мазукте язык и отвернулся.

Мазукта молча выпрямился во весь рост и ушел не оборачиваясь.

Столпотворение

– Она не достанет до неба, – сказал демиург Мазукта.

– Не достанет, – согласился демиург Шамбамбукли.

Внизу под ними люди деловито таскали камни и складывали из них башню.

– Будешь вмешиваться? – спросил Мазукта.

– Пока нет, – ответил Шамбамбукли. – Я думаю.

– Ну, думай, думай.

Мазукта подкинул на ладони увесистый метеорит, но бросать вниз не стал, а отложил в сторонку.

– Вызов – это, конечно, хорошо, – произнес он после недолгого молчания. – Вызов – это благородно. Но, с другой стороны, кто есть ты, и кто они? Несерьезно даже. Совершенно разные весовые категории.

– Но это все-таки вызов, – сказал Шамбамбукли.

– Да, – согласился Мазукта. – Будешь отвечать?

– Не знаю, – пробормотал Шамбамбукли. – Надо бы, конечно…

– А можно и проигнорировать, – предложил Мазукта. – Все равно ведь до неба не достанут. Сколько бы там ни пыжились, слабо им.

– Это верно…

– Представляешь, достроют они свою башню до конца, а тут такой облом. И до неба не достали, и ты их всерьез не воспринял. По-моему, это был бы наилучший ответ. Чтобы знали свое место и впредь не выпендривались.

– Угу… – Шамбамбукли задумчиво почесал подбородок. – Да, если люди получат такой плевок в лицо, это их сильно остудит. Станут смирными, послушными…

– Дисциплинированными, – подхватил Мазукта.

– И получится как с термитами, – закончил Шамбамбукли. – Нет, не пойдет.

Мазукта подобрал метеорит и услужливо протянул другу:

– Значит, воспользуешься?

– Может быть. Потом.

– Ну как знаешь, – пожал плечами Мазукта. – Только ты давай решай поскорее, им всего два этажа осталось.

– А до неба еще далеко, – пробормотал Шамбамбукли. – Не достанут.

– Нипочем, – подтвердил Мазукта.

Шамбамбукли вздохнул и опустил небо пониже.

Обезьяна

– Мазукта, – спросил демиург Шамбамбукли, – а из чего еще можно делать людей?

– Кроме грязи?

– Да.

– Из чего угодно. Это совершенно не важно. Но самое главное – пока создаешь человека, ни в коем случае не думай об обезьяне!

Белые и пушистые

– Шамбамбукли, у меня для тебя подарок, – заявил прямо из дверей демиург Мазукта. – Подставляй руки.

Демиург Шамбамбукли послушно подставил ладони, и Мазукта посадил на каждую по маленькому пушистому комочку.

– Ой, какие славные, – умилился Шамбамбукли, когда комочки открыли глаза и зашевелили розовыми носами.

– Ага, – кивнул Мазукта, снимая и встряхивая плащ. – Зайцы называются. Они белые и пушистые, как раз для тебя.

– Спасибо.

– Да не за что, – пожал плечами Мазукта. – У меня их еще много.

Он прошел в комнату, понюхал оставленный на столе стакан с компотом, поморщился и перевоплотил его в чашку свежего кофе.

– Сколько я их сегодня от смерти спас, ты не представляешь! – произнес он, блаженно вытягиваясь в кресле. – Пожалел. Хоть и безмозглые, а все ж таки мои твари, грех было бросать. Ведь утонули бы.

– Где? – спросил Шамбамбукли.

– Где-где… в воде!

Шамбамбукли моргнул. Ему на секунду привиделась картина, как демиург Мазукта, почему-то в валенках и собачьем треухе, плывет на лодке по реке и собирает тонущих зайцев. Стоило потрясти головой, и видение пропало.

– Наводнение? – спросил он на всякий случай.

– Нет, потоп, – Мазукта отхлебнул кофе. – Да не бойся ты, ничего страшного не произошло. Смыло две-три деревеньки, делов-то. Могло быть и хуже.

– Еще хуже?

– Конечно. Я же говорю, потоп.

– Потоп – с большой буквы или с маленькой?

– Задумывался он как Всемирный, – Мазукта снова отхлебнул кофе, – но потом я решил, фиг с ним. Как-нибудь в другой раз.

– Ты так спокойно об этом говоришь…

– Знаешь, Шамбамбукли, – Мазукта поставил опустевшую чашку на стол и наклонился вперед, – когда количество миров у тебя перевалит за шесть сотен, ты тоже станешь относиться ко всяким апокалипсисам как к необходимой части своей рутинной работы. Вроде прополки сорняков. И не хочется, а надо.

– Ну а почему же ты в таком случае передумал? – спросил Шамбамбукли.

– Зайцев пожалел, – передернул плечами Мазукта. – Всех не спасешь, слишком их много. Да и в чем зайцы-то виноваты? Они, сам видишь, белые и пушистые. Жалко их.

Шамбамбукли задумчиво уставился на зверушек, которых продолжал держать в руках.

– В таком случае, – произнес он, – этому миру сильно повезло, что в нем существуют зайцы.

– Не без того, – легко согласился Мазукта. – В нем вообще много симпатичных существ. Куда ни плюнь, попадешь в кого-нибудь симпатичного. Что же мне, из-за каких-то там паршивых людей столько всякого зверья зря губить? Не дело это. Не по-хозяйски.

– А почему?.. – начал Шамбамбукли и замолчал на полуслове. Мазукта искоса глянул на него и насмешливо фыркнул.

– Можешь договаривать, чего уж там. Ты ведь хотел спросить, почему я не могу уничтожить одних людей, а мир оставить в неприкосновенности?

– Ну-у…

– Да ладно, не красней. Мне эта мысль тоже приходила в голову, но я ее отверг. Сам понимаешь, глисты…

– Глисты?! – вытаращил глаза Шамбамбукли.

– Ну да, они самые. Хоть и не пушистые, а все ж таки белые. Где им жить, если людей не станет? А потом, есть еще блохи, вши, кишечные палочки, вирусы всякие… Они, может, и не самые симпатичные твари на свете, но лично передо мной пока еще ни в чем не провинились. За что же мне им такую подлянку устраивать?

– Ты хочешь сказать…

– Да ничего я не хочу сказать! – Мазукта потянулся, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Шучу я, понимаешь? Шутки у меня такие. Обычный весенний паводок сегодня, вот и все. А я тебе зайцев принес.

– Уф, – вздохнул Шамбамбукли и натянуто улыбнулся. – А я уж было подумал…

– Ерунду ты подумал, – Мазукта смачно зевнул. – А кроме того, люди тоже бывают белые и пушистые, сам знаешь.

«Вот только это ровным счетом ничего не значит», – добавил он вполголоса – но так, чтобы Шамбамбукли не услышал.

Славословия

Демиург Шамбамбукли окинул почтительным взглядом ворох писем на столе демиурга Мазукты.

– Это что? Деловая переписка?

– Не совсем. Да ты глянь, если хочешь.

«Славься Мазукта, Добрый И Милосердный, По Слову Которого Прекратилось Моровое Поветрие!» – прочитал Шамбамбукли на верхней бумажке и бросил на Мазукту вопросительный взгляд.

– Ну и что это?

– Славословия, – охотно объяснил Мазукта. – Люди возносят мне заслуженную хвалу за мои благодеяния. Хочешь почитать? – с надеждой спросил он.

Шамбамбукли взял несколько писем из стопки.

– Ого! – его брови уважительно поползли вверх. – Какой ты у нас, однако! Даешь дождь после трех лет засухи, отвращаешь нашествие саранчи, останавливаешь наводнения и ураганы… Хм-м… – Шамбамбукли задумчиво потер подбородок.

– Да, останавливаю! – с вызовом произнес Мазукта. – Останавливаю! И дождь даю! И нечего на меня смотреть с таким скепсисом, письма настоящие, все так и было. Или, может, думаешь, я их сам себе написал?

– Да нет, что ты…

– Думаешь, Мазукта не способен на бескорыстное доброе дело? Так ты думаешь, да?

– Нет, конечно, – миролюбиво улыбнулся демиург Шамбамбукли. – Ты на все способен, кто же спорит. Мне просто вдруг стало интересно, откуда взялись все эти ураганы, засухи и моровые поветрия?

Как извращалась плоть

Светило солнышко, шумел океан. Демиурги Мазукта и Шамбамбукли валялись на пляже в одних плавках и наслаждались покоем.

– Класс! – сказал демиург Шамбамбукли и перевернулся на живот. – Спасибо, что вытащил.

– Не за что, – ухмыльнулся Мазукта. – Тебе давно пора было на природу, а то сидишь как пень в четырех стенах. А так хоть искупался, позагорал… Пива хочешь?

– А есть?

– Есть?.. – Мазукта подтянул к себе объемистую сумку и заглянул внутрь. – Есть тоже найдется. Яйца, бутерброды?

– Я спрашивал, пиво еще есть?

– А, ну конечно! Я брал с запасом.

Мазукта достал две бутылки, одну протянул Шамбамбукли, другую откупорил и присосался сам.

– Про выходные дни – это ты неплохо придумал, – сказал он после продолжительного бульканья. – Надо будет позаимствовать идею. Целый день – никакой работы, лежи себе, отдыхай…

– Вообще-то, я планировал посвятить выходные дни самосовершенствованию, – заметил Шамбамбукли.

– Вот и совершенствуйся, – Мазукта с хрустом потянулся и почесал живот. – Загорай.

Некоторое время демиурги пролежали молча, греясь на солнышке.

– Который час? – спросил Шамбамбукли, не открывая глаз.

– Полпятого, – уверенно ответил Мазукта, тоже не открывая глаз.

– Скоро пора домой.

– Да куда ты спешишь?

– У меня канарейка не кормлена. То есть не заведена.

– Ничего с ней не сделается.

– Ну, все-таки…

Мазукта вздохнул и разомкнул веки.

– Ладно, еще разок окунемся и пойдем.

– Ага… – кивнул Шамбамбукли. – Окунемся. Сейчас, минуточку, я еще полежу чуть-чуть.

– Ну, лежи.

Мазукта снова полез в сумку, достал сверток с продуктами и зашуршал бумагой. Шамбамбукли не глядя протянул руку, и Мазукта вложил в нее бутерброд с ветчиной.

– Ты еще про яйца что-то говорил, – напомнил Шамбамбукли.

– Не наглей, – сказал Мазукта. – Сядь и ешь.

– Может, мне еще и руки помыть?

– Если хочешь.

Шамбамбукли с тяжким стоном принял сидячее положение.

– Мазукта! Ты действительно злобное деспотичное божество.

– Ага, – охотно согласился Мазукта. – У меня масса недостатков. На, держи, – он протянул пакетик с вареными яйцами. – Почисть себе сам.

Минут пять демиурги жевали в молчании.

– Вкусно, – сообщил Шамбамбукли, активно работая челюстями. – А чего яйца такие крупные? Гусиные?

– М-не-а, – Мазукта отрицательно помотал головой.

– Индюшиные?

– Не-е. Археоптерикс.

– Хм? – вопросительно приподнял бровь Шамбамбукли, не переставая жевать.

– Ну, знаешь, такая зубастая тварь, помесь вороны с крокодилом.

Шамбамбукли замер с набитым ртом и уставился на надкушенное яйцо в своей руке. С натугой проглотив кусок, он осторожно спросил:

– А ветчина была из кого?

– Из брахиозавра. Тоже интересный гибрид жирафа с игуаной. И от бегемота тоже что-то есть, но не много. Сам по себе он ничего особенного, животное дурное и даже не симпатичное, но на вкус… ммм!

Шамбамбукли решительно положил недоеденный завтрак на песок.

– Да, – сухо произнес он. – Было вкусно. Сам делал?

– Кого, брахиозавра? Ну что ты! Я такими вещами не занимаюсь. Все эти эксперименты по селекции, гибридизации… Возиться с пробирками, образцами тканей, препаратами… мерзость какая! Я здесь разместил только базовые модели: ворон, игуан, крокодилов – а дальше они уже сами.

– Да кто «они»?

– Люди, кто же еще! Я, вообще-то, заранее поставил коды на исходники, чтобы ничего такого не случилось, но ты же знаешь людей! Все равно взломали.

– Взломали? Генетический код?!

– Да они любой взломают, дай только время. А ведь знают, между прочим, что это подсудное дело! Хотя, надо заметить, некоторые результаты у них получились очень интересные… да, надо будет взять на вооружение. Вот, например, утконос…

– Мазукта, – перебил Шамбамбукли. – У меня канарейка не кормлена. Давай собираться и пойдем.

– Ну ладно, ладно, – Мазукта поднялся с песка, подобрал сумку и засунул в нее полотенце. – Пошли.

– А убрать за собой? – нахмурился Шамбамбукли.

– Убрать?

– Ну, все эти банки, бутылки, огрызки… Некрасиво же. Что тут после нас останется?

– После нас-то? – засмеялся Мазукта. – Да хоть Потоп!

На крыше с мешком

– Они сговорились! – простонал демиург Мазукта. – Такое невозможно объяснить простым совпадением, это мировой заговор, я знаю!

– В чем дело? – спросил демиург Шамбамбукли.

– Вот, читай, – Мазукта бросил ему толстую стопку писем. – Миллион пожеланий. Случайная подборка.

Шамбамбукли стал читать, после пятого письма его брови взлетели вверх, после десятого он хмыкнул, а пролистав остальные 999 990, расхохотался в голос.

– Тебе смешно, да? – возмутился Мазукта. – А мне, между прочим, все это исполнять, согласно заведенному порядку. Каждый день по миллиону чудес, сам знаешь.

– Знаю, – прикрывая рот ладонью, кивнул Шамбамбукли.

– Да, конечно, среди миллиона желаний иногда встречаются дурацкие… они почти все дурацкие, если разобраться. Но ведь разные же! А здесь, ты же видел, каждый третий просит одного и того же! С небольшими вариациями. Это не заговор, да?

– Заговор, конечно, – широко ухмыляясь, согласился Шамбамбукли.

– И теперь я должен каждому… нет, ты только представь – каждому!…

– Представляю, – Шамбамбукли не удержался и снова фыркнул.

– Так и знал, что не встречу у тебя сочувствия, – обиделся Мазукта. – А как я, по-твоему, буду выглядеть, бегая по морозу с этим дурацким мешком? Да еще по крышам!

– Замечательно, – заверил его Шамбамбукли. – Красный цвет тебе очень идет. Только нацепи бороду, если не хочешь, чтобы тебя узнавали.

Экзамен

– А как ты узнаешь, когда пора уничтожать мир? – спросил демиург Шамбамбукли демиурга Мазукту.

– Очень просто. Во-первых, я могу воспользоваться своим всеведением. Но тогда меня могут обвинить в предвзятости, и будут правы. Поэтому я предпочитаю другой способ.

– Какой?

– Да самый примитивный! Я устраиваю людям экзамен. Если выдерживают – молодцы, если нет… ну, тогда не молодцы. Сами виноваты.

– А что за экзамен? – заинтересовался Шамбамбукли. – Какие там вопросы?

– Разные, – ответил Мазукта. – Смотря какой билет выпадет. Вот вчера, например, я экзаменовал один мир, двести сорок шестой вроде. Испытание было самое простое: я являлся десяти случайно выбранным людям и предлагал им исполнение любого желания. При одном условии, что сосед получит вдвое больше.

– Я не понимаю… Ну, получит, ну и что?

– Ты не понимаешь, потому что ты демиург. А люди устроены иначе, они это очень даже хорошо понимают, и им от одной этой мысли делается скверно.

– Да почему же?

– Потому что так они устроены, я же тебе уже сказал.

– Это ты их так устроил?

– Нет. А может, да. Не помню. Неважно, мы не о том говорили.

– Ах да, экзамен. Ну так что?

– Первый опрошенный долго думал, а потом попросил выбить ему глаз.

– Зачем?!

– Чтобы соседу я выбил оба, это же очевидно.

– И ты выбил?

– Конечно. Я же обещал.

Шамбамбукли передернулся.

– А второй?

– Второй оказался чуточку умнее, он потребовал для себя тридцать два здоровых крепких зуба.

Шамбамбукли хмыкнул.

– Да, могу себе представить его соседа. А третий?

– Жалкий плагиатор. Тоже попросил выбить глаз. Четвертый задал мне довольно интересную задачу, он захотел стать женщиной.

– А его соседу ты устроил раздвоение личности?

– Нет, я его превратил в сиамских сестер. Пятый пожелал себе детородный орган длиной тридцать сантиметров. Думал, у соседа он станет шестьдесят… Фигушки, соседу я присобачил две штуки. Шестой тоже захотел стать одноглазым, седьмой и восьмой – тоже (у людей почему-то вообще довольно ограниченная фантазия), девятый затребовал себе мешок золота в надежде потом отобрать у соседа еще два…

– А какой был правильный ответ?

– Правильный? Правильно ответил только десятый. Когда я ему сказал, загадывай, мол, желание, а для твоего соседа я сделаю вдвое больше, он пожал плечами и ответил: «Ну, если так… Пусть тогда мой сосед живет долго и счастливо».

– Ну?

– Что «ну»? Всё. Экзамен засчитан. Этот мир оставлен в покое еще на сто лет.

– Все равно не понимаю, – покачал головой Шамбамбукли. – В чем тут хитрость?

– Ты демиург, – пожал плечами Мазукта. – Люди устроены иначе.