Текст книги "Игры демиургов (сборник)"
Автор книги: Петр Бормор
Жанр: Юмористическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
С чего все начиналось
Демиург Шамбамбукли сидел в гостиной у демиурга Мазукты и любовался коллекцией оружия на стене.
– А вон тот тупой меч я помню, – сказал он. – С него все начиналось, верно?
– Угу, – кивнул Мазукта.
– Сейчас смешно даже… А тогда казалось, грозное оружие.
– Это нам только казалось.
– Ну да. А арбалет тоже оттуда?
– Трофейный. Мне из него ногу прострелили.
– Да, я помню. Ты тогда страшно ругался.
– Потом я ругался и пострашнее.
– Ага, когда тебя враги сажали на пику… Кстати, где она, я тут не вижу?
– Пику я оставил, – сухо сказал Мазукта. – Там.
– Ну, тебе виднее, конечно. А то было бы что вспомнить.
– Я помню, спасибо, – произнес Мазукта еще суше.
– И я помню, – Шамбамбукли мечтательно прикрыл глаз. – Приключения, подвиги, вольная жизнь на свежем воздухе. Драконы, опять же… Помнишь нашего первого дракона?
– Нет, сожалею. Пока ты с ним дрался, я лежал в сторонке и ждал, когда меня соберут в совочек и проведут обряд воскрешения.
– Ты много пропустил, – сочувственно покачал головой Шамбамбукли. – Но еще не все потеряно. Всегда можно вернуться и пройти заново.
– Благодарю, но как-нибудь без меня, – холодно ответил Мазукта.
– Да ты что? Было же здорово! Давай повторим?
– Нет. И оставим эту тему.
– Жаль, – вздохнул Шамбамбукли. – Мне понравилось.
– Если хочешь, иди один, – пожал плечами Мазукта. – Совершай свои подвиги, а у меня другие предпочтения. Не всем же быть героями, кто-то должен и пингвинов пинать.
Яблоки
Демиург Мазукта подбросил на ладони яблоко, повертел, разглядывая с разных сторон, и глубокомысленно произнес:
– Люди считают, что их души подобны яблокам.
– В смысле? – заинтересовался демиург Шамбамбукли.
– Точнее, половинкам, – поправился Мазукта. – Вот так примерно.
Он аккуратно разрезал яблоко на две части и положил на стол.
– У них есть такое поверье, будто для каждого человека существует идеальная пара. Вроде бы я, прежде чем посылать души в мир, рассекаю их пополам, на мужскую и женскую половинки. Как яблоко. Вот и бродят эти половинки, ищут друг друга.
– И находят?
– Ха! – фыркнул Мазукта. – Шамбамбукли, как ты это себе представляешь? Какова вероятность такой встречи? Знаешь, сколько в мире людей?
– Много.
– Вот именно. А кроме того… ну найдут они друг друга, ну и что дальше? Думаешь, составят целое яблоко и заживут в мире и согласии?
– Ну да. А разве не так? – удивился Шамбамбукли.
– Нет, не так.
Мазукта взял в руки по половинке яблока и поднял их к своему лицу.
– Вот две свеженькие, аппетитные души сходят в мир. А как мир поступает с человеческими душами?
Мазукта с хрустом откусил кусок от одной половинки.
– Мир, – продолжал он с набитым ртом, – не статичен. И жесток. Он все перемалывает под себя. Тем или иным способом. Отрезает по кусочку, или откусывает, или вовсе перемалывает в детское пюре.
Он откусил от другой половинки и на некоторое время замолчал, пережевывая. Шамбамбукли уставился на два огрызка и нервно сглотнул.
– И вот, – торжественно провозгласил Мазукта, – они встречаются! Трам-тарарам-пам-пам! – он соединил надкушенные половинки. – И что, подходят они друг другу? Черта с два!
– Мазукта, – осторожно спросил Шамбамбукли. – А к чему ты мне это рассказываешь?
– Да ни к чему. Так, захотелось поговорить. А что?
– Нет, ничего… Я думал…
– А посмотри теперь сюда, – перебил Мазукта и взял еще несколько яблок. – Разрезаем каждое пополам, складываем наудачу две половинки от разных яблок – и что видим?
– Они не подходят, – кивнул Шамбамбукли. – Мазукта, я хотел спросить…
– Потом спросишь, – отмахнулся Мазукта. – Смотри дальше.
Сложив две разные половинки вместе, он куснул с одной и с другой стороны и продемонстрировал результат.
– Ну, что видим? Теперь они образуют пару?
– Да-а, – Шамбамбукли задумчиво кивнул. – Теперь они соответствуют друг другу идеально.
– Потому что мир их обкусывал не поодиночке, а вместе. Аналогия ясна?
– Ясна.
– Теперь спрашивай, что ты хотел.
– Да ничего, теперь уже незачем спрашивать. Я просто удивился, зачем ты начал этот разговор, а вдруг у тебя какие-нибудь проблемы в семейной жизни?
– У меня? – Мазукта засмеялся. – Нет, что ты… у меня все замечательно. Прекрасная жена (да ты же ее знаешь), чудные дети… Дочка – вылитая мать, спокойная такая, заботливая. Цветы любит. Я ей выделил садик, так она весь день там что-то сажает, пропалывает… Очень обстоятельный ребенок. Сыновья тоже подрастают. Совсем разные. Один кораблики пускает, мечтает стать моряком. За него я спокоен. А другой всё больше по подвалам шляется, и компания у него подозрительная. Вечно угрюмый, не улыбнется никогда. На стенах развешал картинки с уродскими черепами, сам весь в цепях… Ну ничего, это подростковое, это пройдет. А вот младшенький меня беспокоит…
Мазукта напряженно сдвинул брови.
– Слишком серьезный, – пояснил он. – Не по годам. И игры у него странные. Нашел где-то ржавый серп, сидит точит и на меня как-то нехорошо поглядывает. Не нравится мне это…
О природе человека, раз
Демиурги Шамбамбукли и Мазукта вели неспешный теологический спор.
– А я говорю, что от людей добром ничего не добьешься, – сказал демиург Мазукта.
– Ты неправ, – покачал головой Шамбамбукли. – Я утверждаю, что на людей всегда можно воздействовать мягким убеждением.
– Только принуждением, – стоял на своем Мазукта.
– Нет-нет, насилие еще никогда не доводило до добра!
– А кто говорит про насилие? – удивился Мазукта.
– Ты.
– Я говорил про принуждение.
– Не вижу разницы.
– А ее, по большому счету, и нет.
Шамбамбукли озадаченно заморгал.
– Что?..
– Ну посуди сам. Люди – это ведь те же скоты, верно?
– Нет.
– Верно, Шамбамбукли, верно. На них, как на всякую скотину, можно воздействовать хорошей палкой. Рано или поздно они понимают, что выбора у них нет, и идут куда тебе нужно.
– Это насилие.
– Правильно. А принуждение – это когда ты запрягаешь их в повозку, а перед носом вешаешь вкусную морковку. Тогда они думают, что идут сами, куда хотят, за своей светлой недостижимой целью – а на деле, это ты их ведешь. И с куда большим комфортом.
– Ясно. Но люди – не скот.
– Спорим?
– Спорим.
– Ну хорошо… Возьмем, для примера, какой-нибудь мир.
Демиурги взяли какой-то мир.
– Теперь выбери любой город.
– Вот этот.
– Очень хорошо.
– А теперь попробуй мягко убедить людей… ну, хотя бы плодиться и размножаться.
– А они что, не?!..
– Они да. Но недостаточно активно.
– Ну хорошо, я попробую. Сейчас я к ним обращусь…
– Да? И это ты называешь свободой выбора? Представь себе, ты человек, и вдруг перед тобой с небес спускается сияющая фигура и начинает пропагандировать е… естественное размножение. Ты посмеешь ослушаться?
– Ты прав, Мазукта. А здесь как-нибудь можно обратиться сразу ко всем, и чтобы без чудес?
– Запросто. Тебе повезло. В этом мире существует телевидение, и через пять минут намечается новогоднее выступление президента. Можешь вмешаться.
– А ты уверен, что президент будет не в записи?
– Абсолютно! – Мазукта щелкнул пальцами. – Вот и нет никаких записей, сгорели. Придется ему выступать вживую.
– Это насилие…
– Да. Выступление начинается, твой ход.
Шамбамбукли вздохнул, зашевелил губами, и на бумажке, лежащей перед президентом, проступили новые слова. Президент как ни в чем не бывало продолжал речь. Упомянул о сложной политической обстановке, пожаловался на недостаток рабочих рук в стране, оценил низкий уровень валового дохода. С этого дня, проникновенно говорил президент, все люди доброй воли должны усилить свою демографическую сознательность. Государству нужны новые молодые люди: солдаты, рабочие, ученые. Дети – наше будущее, наша сила, наша гордость и т. д. и т. п.
– И ты думаешь, из этого выйдет что-то путное? – скептически скривился Мазукта.
– Посмотрим, – неопределенно ответил Шамбамбукли.
– Хорошо, посмотрим.
Демиурги перепрыгнули на год вперед.
– Что-то я не вижу никаких существенных изменений, – сказал Мазукта. – Рождаемость даже снизилась.
– И президент сменился…
– Угу. Ну ладно, теперь моя очередь?
– Твоя. Начинай.
На сей раз новогодня речь президента, насильно отредактированная Мазуктой, была совсем краткой. Президент только открыл рот – и по всему городу погас свет.
– Вот так, – усмехнулся Мазукта и отошел от рубильника. – Пока разберутся, пока все запустят заново – не меньше двух часов пройдет.
– А концерт? – огорчился Шамбамбукли.
– Обойдутся без концерта. Делать им теперь нечего, света нет, телевизор не работает… Через девять месяцев ожидай демографического взрыва.
– Как-то у тебя все слишком просто получается, – расстроился Шамбамбукли.
– А я не усложняю.
– И все равно люди – не скоты!
– Поспорим еще раз? – ухмыльнулся Мазукта.
О природе человека, два
– Вот! Я привел тебе доказательство! – сказал демиург Шамбамбукли демиургу Мазукте.
– Чего? – не понял спросонья демиург Мазукта.
– Доказательство. Привел. Что люди не скоты.
– А-а, ты об этом… Ну, заходи. Показывай, что у тебя там.
Мазукта, придерживая одной рукой пижамные штаны, по сторонился и пропустил в квартиру демиурга Шамбамбукли.
– А эти с тобой?
– Да. Это люди. И они – не скот.
– Это я уже слышал. Ты доказательство приводи.
– Вот, я привел. Люди.
– Вижу, что люди. А доказательство где?
– Ну как же…
– Шамбамбукли, – раздраженно произнес Мазукта. – Ты меня разбудил на заре третьего тысячелетия. Тебе самому нравится, когда тебя будят на заре?
– Ой, прости.
– Короче! Вот твои люди. Объясни толком, почему они не скоты, или дай мне спокойно поспать.
– Не скоты. Потому что они действуют не по принуждению, а из любви.
– Серьезно?
– Да. Я на протяжении нескольких поколений внимательно следил за этим народом, всячески обхаживал, направлял, подсказывал им наиболее выгодные пути развития. Сейчас они слушаются меня во всем, уважают, восхваляют…
– Ну-ка, погоди минутку.
Мазукта повернулся в людям.
– Вот ты, с бородой. Отвечай, ваш демиург и правда действует только лаской и убеждением?
– Да! – с восторгом отозвался человек.
– И вы его всегда слушаетесь?
– Да!
– И никогда ему не перечите?
– Никогда!
– А почему?
– Из великой любви к нему!
– А за что вы его так любите?
– За все! Ибо он – наш пастырь, а мы все – его верные агнцы.
– То есть бараны? – демиург Мазукта удовлетворенно хмыкнул и обернулся к смущенному демиургу Шамбамбукли:
– Значит, говоришь, не скоты, да?
– Давай поспорим еще раз?.. – робко предложил Шамбамбукли.
О природе человека, три
– Что отличает человека от животного? – задал вопрос демиург Мазукта и сам же на него ответил. – Способность к абстрактному мышлению. Согласен?
– Ну, допустим, – осторожно кивнул демиург Шамбамбукли.
– Отлично. Тогда смотри!
Мазукта сложил ладони рупором и закричал, обращаясь к миру:
– Принесите-ка мне, люди, ваших детушек! Я сегодня их за ужином скушаю!
– А разве ты ешь детей? – удивился Шамбамбукли.
– Нет, конечно, – пожал плечами Мазукта. – В том-то весь и фокус. Сейчас люди начнут тупо приносить мне своих детей, и ни один даже не задастся вопросом, а с какой, собственно, стати?
– Подожди, но дети…
– А что дети? Чистые невинные души, с ними проблем не будет. Пущу по второму кругу, почти без отходов.
– Мазукта, но это же жестоко!..
– Знаю, что жестоко. Но ты посмотри… ага, вон туда, видишь? Уже идут. Колоннами. Несут, ха! Вот идиоты-то, верно?
– Мазукта… прекрати это, пожалуйста.
– Нет, ты только подумай! Вместо того чтобы возмутиться, слепо и послушно приносят в жертву жестокому божеству своих родных детей! И кто они после этого, не животные?
– Нет. Животные так никогда не поступают.
– Хм… А ведь ты прав, пожалуй.
Мазукта досадливо поморщился и снова закричал:
– Эй, люди, отбой. Не нужны мне ваши дети. Идите отсюда. Я кому сказал! Эй, там… А ну прекра… я сказал, прекратите! Да все уже, все, верю, не нужны мне… Да куда вы их… Вы чего там, с ума посходили?! Шамбамбукли, ты только глянь, что происходит!
– Дети режут стариков.
– Детушек! Я же им сказал, детушек приносите, а не дедушек!
– Они плохо расслышали.
– Тьфу! – Мазукта отвернулся от этой картины. – Туп-пицы! Слушай, может, они и правда от обезьяны произошли?
О природе человека, на месте замри
– Это и есть твой философ? – спросил демиург Мазукта.
– Он самый, – кивнул демиург Шамбамбукли.
– Хм… – Демиург Мазукта брезгливо потыкал ногой неподвижное тело. – Он что, пьян?
– Да, с философами такое случается.
– И ты утверждаешь, что вот этот отброс общества создал теорию о свободе воли и предопределении?
– Ага. Я нахожу это достаточным, чтобы не считать человека скотом. Скот до такого не додумается.
– Спорный вопрос, – проворчал Мазукта. – Только скот может напиваться до скотского состояния.
Тут человек поднял голову, сфокусировал взгляд на Мазукте и развязно произнес:
– А ежжели я сскот, то хрен ли ты пришшел со своими пр’блемами к скоту? И хто ты сам псле этого?
Демиурги переглянулись.
– По-моему, он тебя уел, – с улыбкой сказал Шамбамбукли.
– С-с-скотина, – процедил Мазукта.
Сыграть, что ли?
– Сыграть, что ли?.. – предложил скучающий демиург Мазукта своему другу демиургу Шамбамбукли.
– Давай. А во что?
– Да во что угодно! Да вот хотя бы… а ну-ка, достань шахматную доску.
Демиург Шамбамбукли тут же достал из воздуха доску и разложил ее на столе.
– А фигуры? – спросил он.
– Какие еще фигуры? Чай, не в шахматы играем.
– А во что?
В ответ демиург Мазукта вытряхнул из ладони две кучки круглых фишек – черных и белых.
– А-а… понятно.
– Хочешь играть белыми? – спросил Мазукта.
– Да, если можно.
– Ладно. Тогда объясни им правила, и начнем.
– Объяснить им?!
– Ну конечно. И посмотрим, кто кого.
– То есть они будут играть сами? Без нас?
– А в чем проблема?
– Да нет, ни в чем…
– Ну тогда приступай. Расскажи своим все правила и тонкости игры, разработай тактику и стратегию, а я проделаю то же самое со своими. И посмотрим, кто лучший педагог.
Шамбамбукли принялся просвещать свои фишки, Мазукта начал что-то втолковывать своим. Через некоторое время оба объявили о своей готовности.
– Стройсь! – скомандовал Мазукта, и фишки заняли свои места. Шамбамбукли нахмурился.
– Как-то они странно стоят…
– Неважно, – отмахнулся Мазукта. – Уже поздно что-то менять, игра началась.
Белые двинули свою первую фишку. В ответ с другой стороны прыгнула вперед черная, за ней другая, третья… Белые так и полетели с доски.
– Мазукта, что происходит?
– Как что? Кавалерийский налет.
– Но это же не по правилам!
– Почему не по правилам? А ты своих во что обучал играть?
– В шашки, конечно.
– А я – в «Чапаева».
В начале было слово
– А вот скажи мне, Шамбамбукли, – сказал демиург Мазукта. – Когда ты творишь людей, какое у них первое слово?
– В смысле?
– Ну, что они у тебя произносят, когда появляются?
– «За».
– То есть? – не понял Мазукта. – А второе слово тогда какое?
– Когда как, – пожал плечами Шамбамбукли. – Иногда «что», иногда «каким». Бывает, что первое слово «не», или «ой», или просто «а». Бывают и такие слова, что даже я их не знаю. А у твоих какое первое слово было?
– Абырвалг, – отрезал Мазукта.
Не дергайся!
– Не дергайся! – скомандовал демиург Мазукта.
– А ы оаух! – сердито ответил демиург Шамбамбукли.
– Вот и не дергайся. Сиди смирно. И рот открой шире… еще шире!
– Акх?..
– Да, так. Замри!
Демиург Мазукта включил бормашину и принялся деловито ковыряться во рту демиурга Шамбамбукли.
– Ыыы… – промычал Шамбамбукли.
– Сам виноват! – безжалостно ответил Мазукта. – Никто не просил тебя спорить. А в спорах, сам знаешь, что бывает с зубами. Мало тебе было прошлого раза?
– А ы ох ыхыхах…
– Чего?
– А ы ох…
– Нормально говори.
– Ха хы хох пхаыкхах…
– Ах, даже так? Не мог проиграть? А почему же проиграл?
Мазукта выключил бормашину, Шамбамбукли прополоскал рот, сплюнул и пожал плечами.
– Сам не пойму. Я же был прав!
– Безусловно. Но для того, чтобы победить в споре, одной правоты мало. Она, к слову сказать, вообще не важна.
– А как же?..
– А вот так. Запомни, а еще лучше запиши себе где-нибудь. Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни по какому поводу нельзя спорить с людьми. Обязательно проспоришь.
– Почему? – удивился Шамбамбукли.
– Вот этого никто не знает. Закон такой. В любом споре всегда выигрывают люди. Не было еще случая, чтобы победил демиург.
Шамбамбукли засопел.
– Все равно не могу понять. Это же был чисто научный спор. Мы с одним ученым… как же его по имени? Двалин, кажется, – обсуждали происхождение человека. Я утверждал, что человек создан из грязи, а Двалин – что сам собой произошел от обезьяны. Но это же чушь! Я-то точно знаю, когда, в котором часу и из чего именно был создан человек!
– Да? Тогда почему же ты проиграл? – насмешливо спросил Мазукта.
– Ну… у меня же ничего не было, кроме голословных утверждений. А у него – доказательства! Результаты исследований, научная база, мнения авторитетов… Где уж мне со всем этим тягаться!
– Ну вот видишь, ты и сам все понимаешь. Людей легче уничтожить, чем переубедить. Они никогда тебе не поверят – во всяком случае, до тех пор, пока у них есть возможность верить во что-то другое, неважно во что. Даже в самую распоследнюю ересь. И всегда смогут отстоять свою точку зрения, так что зубов не напасешься.
Шамбамбукли вздохнул.
– А что же делать? Если уже влез в спор… ну, случайно?
– Если ты умный, то скажешь «победили, дети мои» и улыбнешься.
– А если?..
– А если очень умный, то после этого уже никогда больше спорить не будешь.
Идол
– Что случилось? – спросил демиург Мазукта у мрачного как туча демиурга Шамбамбукли.
– Люди, – ответил демиург Шамбамбукли.
– Тю, люди, – присвистнул Мазукта, – было бы из-за чего… А что с ними такое?
– Они сотворили себе кумира и поклоняются ему.
– Кумира? Ты имеешь в виду идола? Из камня или из глины?
– Да если бы! Глину не жалко, ее много…
– Из золота?
– Из меня. Из меня сделали идола.
– О господи! – ахнул Мазукта.
– Вот именно, – кивнул Шамбамбукли.
Потоп
Демиург Мазукта, насвистывая легкомысленный мотивчик, поливал землю из шланга. Внизу с воплями носились люди, мычали и ревели животные…
– За что?! Почему опять потоп?!
– Так надо, – ответил демиург Мазукта.
– Но ты же обещал, что не будет больше потопа! Ты же дал слово!..
– Бог дал, бог взял! – пожал плечами демиург Мазукта и пустил воду посильнее.
Лжепророк
Пророк зашел в шатер и остановился на пороге.
– Вызывали?
– Ага, – отозвался демиург Мазукта. —
Поговорить хотел. Ну что, милок, облажался?
– Облажался.
– Ничего больше не хочешь сказать?
– Хочу. Пропусти народ мой.
– Это не твой народ.
– Мой. Теперь – мой.
– И с каких это пор?
– С тех пор, как они поверили, что я им послан Творцом.
– То есть мной?
– Да.
– Я тебя никуда не посылал. Ты сам это прекрасно знаешь. И этот народ не имеет к тебе никакого отношения. Я еще удивляюсь, как кто-то мог поверить в твою наивную сказочку о подброшенном ребенке? Ты – наследник престола, а они – рабы. И вообще самое презренное из земных племен.
– Именно поэтому.
– Что поэтому?
– Поэтому они – мой народ.
– А, ну да, конечно. Идеи гуманизма, товарищества, свободы воли. Это ты здорово придумал. Но ты в курсе, что мир на самом деле устроен не так?
– Конечно.
– Ты – лжепророк! Ты несешь одно смятение. Я организовал мир по четко выверенным, разумным и справедливым законам: каждый сам за себя, кто сильнее, тот и прав. А ты что делаешь? Бросил свое изначальное предназначение, создал вздорную теорию, несешь смуту… Какую страну разрушил! И как у тебя получилось, кстати?
– Людям нужны были знамения, – пожал плечами пророк. – Я дал им знамения. В конце концов, я был лучшим учеником в классе, когда нам преподавали прикладную магию.
– Это была замечательная высокоразвитая страна! Передовая, можно сказать. Одна из моих любимых. И как раз они-то, кстати, строго соблюдали мои законы!
– Да, они верили в право сильного. А мой народ верит в силу правого.
– Тьфу! И куда же вас завела эта вера? Слева горы, справа море, сзади вражеская армия, а впереди – горящий лес. Через пару часов от твоего народа останется одно воспоминание, в назидание потомкам. Чего ты хотел добиться?
– Не знаю, – сказал пророк. – Мне их просто было жаль. Я хотел подарить им надежду.
– И подарил. Опасная это штука, знаешь ли, пустая надежда.
– А другой не было, – ответил пророк. – Я создал для бедных забитых людей новое учение, я обманул их, сказав, что они избраны нести в мир свет истины. Я заставил их поверить в милосердие Творца.
– В мое милосердие?! Ты в своем уме?
– Нет, наверное. Но пока есть надежда…
– Да? И на что же вы надеетесь? Что каким-то чудом сможете пройти через горящий лес? А ты в курсе, что огонь, вообще-то, жжется? Это закон природы, который никто пока не отменял. Или, может, я должен ради вас раздвинуть огонь в стороны? А вы пройдете, как по паркету?
– Это было бы очень великодушно с твоей стороны.
– Ха. Может, вам еще ковровые дорожки постелить и автоматы с прохладительными напитками расставить?
– Если будет на то воля твоя, – сухо ответил пророк.
– Ну так знай, что моей воли на это не будет. Точка. Так и передай своей пастве.
– Я знаю. Но люди так надеются на спасение…
– Ну и очень глупо.
– Глупо. Но они надеются.
– …! – сказал Мазукта и оборвал связь.
Пророк постоял еще немного в тишине, развернулся и вышел из шатра.
– Ну что? – спросили его старейшины.
Пророк потер пальцами веки и отозвался бесцветным голосом:
– Передайте людям, пусть готовятся.
– К чему готовятся?
– К чему?.. – Пророк тряхнул головой, расправил плечи и решительно произнес: – Мы идем дальше.
– Дальше? Но куда?
– Туда. В огонь. Истинно верующие спасутся, так сказал Мазукта.
– А мы не сгорим?..
– Вы сомневаетесь в слове своего Творца?
– Нет, но…
– Значит, идем. Трубите сбор.
Слева высились горы. Справа шумело море. Сзади стояла вражеская армия, наблюдая, как безрассудные рабы идут навстречу огню.
– Жарко, – пожаловался кто-то рядом с пророком.
– Идите. Идите вперед. Сейчас будет чудо. Если вы верите в милосердного Творца – чудо будет. Он не обманет ваших надежд. Помните это.
Близкое пламя слепило, искры больно обжигали кожу. У шедших впереди начали скручиваться волосы; где-то заплакал ребенок.
– Чудо будет, – шептал пророк, высоко поднимая посох, – чудо обязательно будет! Еще немного… Еще один шаг, и оно произойдет! Только не останавливайтесь!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.