Текст книги "Разведка по-еврейски: секретные материалы побед и поражений"

1992.
Покушение, которого не было

Слухи о том, что во время трагедии на полигоне «Цеэлим-Бет», унесшей жизни пяти израильских солдат, отрабатывалась операция по уничтожению Саддама Хусейна, циркулировали в журналистской среде давно.

Еще точнее: все знали, что там отрабатывалась именно данная операция, но писать об этом напрямую и тем более сообщать какие-либо подробности плана ЦАХАЛа было запрещено военной цензурой. И лишь после ареста и казни Саддама Хусейна этот запрет потерял какой-либо смысл, и военная цензура разрешила нам рассказать читателям о тех теперь уже давних событиях…

* * *

Зимой 1991 года, почти сразу после начала «Войны в Заливе», на Израиль начали падать иракские «Скады», и перед еврейским государством ребром встал вопрос: что делать?

В сущности, выбор был небольшой: или проявить сдержанность, чтобы не разваливать созданную американцами антииракскую коалицию, или нанести ответный удар, чтобы продемонстрировать всему миру и прежде всего арабам, что Израиль никогда не станет подставлять правую щеку, если его ударили по левой. Занимавший тогда пост премьер-министра Ицхак Шамир был сторонником политики сдержанности, тем более что иракские удары практически не сопровождались человеческими жертвами, а американцы обещали щедро расплатиться с Израилем за «хорошее поведение».

Однако члены правительства Шамира считали иначе: почти все они настаивали на немедленном ответном ударе по Ираку. На решающем заседании по этому вопросу Шамиру стало ясно, что он с его мнением останется в меньшинстве, и… И тогда старый, прожженный политический лис Ицхак Шамир пошел на дешевый трюк, позволивший ему избежать голосования о нанесении удара возмездия: в самый разгар заседания правительства его вызвали «в связи со срочным звонком президента США Джорджа Буша».

Шамир вышел из зала заседаний, направился в свой кабинет и заперся там со своим помощником Даном Меридором и заместителем начальника Генштаба Эхудом Бараком.

Все трое были согласны в том, что Израилю бомбить Ирак сейчас не стоит, а лучше провести какую-то эффектную операцию, которая обойдется без жертв среди мирного населения. Попутно в разговоре всплыла идея о ликвидации Саддама Хусейна, но о ней собеседники вскоре забыли и сосредоточились на другом плане.

…Спустя два часа премьер-министр Ицхак Шамир вернулся на заседание правительства после «разговора с Джорджем Бушем» и сообщил, что нанесение удара по Ираку с воздуха невозможно, так как все воздушное пространство занято авиацией союзников. Но зато можно попробовать провести наземную операцию, разработку которой он и решил поручить Генштабу и Министерству обороны.

Скажем сразу, что эта операция действительно была разработана, но никогда не воплощена в жизнь израильтянами. Зато ее план понравился англичанам, и они, следуя ему, высадили своих коммандос в западном Ираке для нанесения удара по частям иракской армии…

В ходе того рейда англичане потеряли 25 человек, не добившись особых успехов. Но в Великобритании отнеслись ко всему происшедшему с пониманием – в конце концов, на войне все бывает и незачем искать виновных.

– Хорошо, что мы не стали проводить эту операцию, – заметил потом один из высокопоставленных офицеров ЦАХАЛа. – То, что понимают англичане, не хотят понимать евреи – у нас, если бы все завершилось с такими же результатами, дело непременно кончилось бы комиссией по расследованию и полетели бы со своих постов многие добросовестные и порядочные люди…

* * *

23 июня 1992 года партия «Авода» одержала победу на выборах, и Ицхак Рабин сменил на посту премьер-министра Ицхака Шамира. Вслед за этим начальником Генерального штаба был назначен питомец и любимец Рабина Эхуд Барак. И оба они были одержимы мыслью о том, что Израиль должен нанести удар возмездия по Ираку, причем таким возмездием должна стать ликвидация Саддама Хусейна.

Уничтожение Саддама Хусейна, с точки зрения Рабина и Барака, должно было стать местью Израиля за 42 выпущенные Ираком ракеты, приведшие к гибели одного гражданина страны.

Уничтожение Саддама Хусейна должно было продемонстрировать всему миру, что Израиль может постоять за себя и ответить на любой удар по нему так, что миру останется только содрогаться от ужаса и восхищения…

Уничтожение Саддама Хусейна должно было стать логическим завершением «Войны в Заливе» – в этом случае Израиль реализовал бы ту цель, которую в этой войне поставили, но так и не смогли реализовать американцы.

Уничтожение Саддама Хусейна должно было изменить все реалии на Среднем Востоке и в итоге изменить мир.

У Израиля было полное моральное и юридическое право пойти на этот шаг, так как Саддам Хусейн с его разработками оружия массового поражения открыто угрожал существованию еврейского государства.

И военная разведка Израиля получила задание разработать план этого уничтожения.

* * *

В течение нескольких недель и аналитический, и оперативный отделы военной разведки ЦАХАЛа работали над полученным заданием буквально днем и ночью. Основная его сложность заключалась в том, что провал был недопустим: неудачное покушение повлекло бы за собой непредсказуемые последствия – и следовательно, ликвидировать нужно именно Саддама Хусейна, а не одного из его многочисленных двойников.

Между тем двойники подменяли Саддама практически на всех публичных мероприятиях, и угадать, когда и где именно появится подлинный Саддам Хусейн, было чрезвычайно трудно. «Ну хорошо, – решили тогда аналитики, – на публичных мероприятиях вместо него появляются двойники. Но к своим многочисленным любовницам он наверняка ходит сам, лично. Как-то не верится, что мусульманин будет делить с кем-то своих женщин… И значит, стоит попробовать организовать покушение на него именно тогда, когда он направляется к любовнице…»

Увы, оперативники развеяли эти иллюзии теоретиков: выяснилось, что и к любовницам вместо Саддама нередко ходят его двойники…

И тут в руки израильских разведчиков попала информация о том, что любимый дядя и тесть Саддама Хусейна Хиралла Тальфах тяжело болен диабетом. Дополнительная проверка показала: болезнь уже вошла в последнюю стадию, и дни Хираллы Тальфаха сочтены.

Ближе и дороже у Саддама Хусейна человека, пожалуй, не было: Саддам родился спустя несколько месяцев после смерти своего отца и, по сути дела, воспитывался в доме дяди. Тот искренне любил племянника, немало для него сделал, а затем и выдал за него свою дочь. А значит, не приехать на его похороны Хусейн просто не мог.

Ну а где эти похороны состоятся, гадать особо было не надо: разумеется, на кладбище деревни Эль-Урджия, в которой проживает клан Эль-Хаттаб – родовой клан Саддама.

В итоге разведка ЦАХАЛа пришла к следующему выводу: в ближайшее время Саддам Хусейн лично может появиться в двух местах. Во-первых, на торжествах в честь восстановления подвесного моста через Евфрат, разрушенного во время американской бомбардировки, – это потрафит его амбициям. А во-вторых, на похоронах своего дяди. В обоих случаях Хусейн будет в светлом костюме, в отличие от своего окружения…

Но совершать покушение лучше во время похорон – жертв будет меньше…

Теперь следовало приступить непосредственно к разработке операции, что и было поручено генералу Амираму Левину. А разведчики продолжали пристально следить за состоянием здоровья 90-летнего дяди диктатора.

* * *

План заключался в том, что группа солдат «Сайерет меткаль» высадится на самолете в 12 километрах от Эль-Урджии, в момент похорон появится на кладбище и выпустит в сторону Саддама Хусейна две управляемые с помощью компьютера ракеты – самое новое на тот момент и держащееся в строгом секрете даже от американцев оружие ЦАХАЛа. После этого израильские коммандос сядут в самолет и вернутся в Израиль, а ВВС страны тут же будут приведены в состояние полной боевой готовности на случай отражения возможного иракского удара.

Дело оставалось за «малым»: нужно было тайно от иракцев на их территории построить аэродром и отработать операцию до малейших деталей…

Для отработки этой операции на полигоне «Цеэлим-Бет» и была построена точная – до сантиметра – модель кладбища в Эль-Урджии. Тренировки следовали одна за другой, причем «сухую» сменяла «мокрая», а «мокрую» – «сухая».

«Сухая» заключалась в том, что на место, где должен находиться Саддам Хусейн со свитой, ставились реальные солдаты, по которым выпускались холостые ракеты. В «мокрой» ракеты были настоящие, но роль Саддама и его приближенных играли манекены. Дело не ладилось: несмотря на то что разрушительная сила ракет оказалась даже большей, чем ожидалось, наведение не давало необходимой точности и все время получалось, что «Саддам» в результате покушения оказывался ранен, а не убит.

Между тем и Ицхак Рабин, и Эхуд Барак торопили всех отвечающих за проведение операции: дядя Саддама мог скончаться со дня на день.

На 5 ноября 1992 года была назначена генеральная репетиция операции, на которую прибыл и сам начальник Генштаба Эхуд Барак, его заместитель Амнон Липкин-Шахак, начальник военной разведки Ури Саги и многие другие высокопоставленные офицеры, а также разработчики новой ракеты.

Но все опять «не клеилось», а потому солдат самого элитного подразделения ЦАХАЛа вновь и вновь заставляли повторять упражнения. И когда все они были измотаны вконец, сержант Нимрод Людмар – тот самый, который должен был на экране компьютера навести ракету на цель, – перепутал «сухой» вариант тренировки с «мокрым» и… послал в сторону своих товарищей настоящие ракеты.

Дальнейшее известно: Шарон Тамир, Орен Виксельбаум, Арье Коэн, Эльад Шило и Шемри Шифрин – цвет и гордость ЦАХАЛа, игравшие роль свиты Саддама Хусейна – были убиты наповал. Горькая усмешка судьбы заключалась в том, что солдат Илан Кетван, игравший роль Саддама Хусейна, получил в результате этого взрыва ранение средней тяжести…

И это означало, что само покушение тоже могло оказаться неудачным.

Все, что было потом, во многом придумано журналистами: начальник Генштаба Эхуд Барак на самом деле никуда не сбегал, а дождался, пока будут эвакуированы убитые и раненые, и вообще вел себя вполне достойно.

Как известно, комиссия, созданная для расследования трагедии на «Цеэлим-Бет», рекомендовала отдать под суд двух генералов, ответственных за разработку и подготовку операции по ликвидации Саддама Хусейна – Амирама Левина и Ури Саги. Но военная прокуратура, вникнув во все детали происшедшего, решила до суда дело не доводить…

Операция по ликвидации Саддама Хусейна была в итоге отменена, а ее план сдан в архив.

* * *

Скажу сразу, что израильская разведка оказалась права: Саддам Хусейн действительно лично прибыл и на открытие подвесного моста через Евфрат, и на похороны своего дяди. Но покушение, как уже сказано, не состоялось. Саддаму Хусейну предстояло быть арестованным американцами одиннадцать лет спустя в той же деревне Эль-Урджия, неподалеку от того самого кладбища, где покоится его дядя и где по нему самому должны были быть выпущены ракеты.

Когда в 1996 году премьер-министром стал Биньямин Нетаниягу (сам в прошлом офицер спецназа) и ему на глаза попался план покушения на иракского диктатора, новый премьер-министр охарактеризовал его как «опасный и безответственный».

– Шансы на то, что Хусейн был бы действительно убит таким образом, на самом деле были не так велики, а вот последствия покушения на него могли быть ужасны. Вплоть до того, что Ирак провел бы на территории Израиля мегатеракт с применением химического или биологического оружия и весь мир согласился бы с тем, что у него было на это право, – пояснил свои слова Биньямин Нетаниягу.

Сейчас, когда стали известны подробности этого плана, многие высказывают сожаление по поводу того, что он не был претворен в жизнь: по мнению этих людей, убийство Хусейна укрепило бы позиции Израиля, а США не понадобилось бы в 2003 году входить в Ирак…

Однако на самом деле это мнение выглядит весьма спорно.

Да, конечно, если бы все удалось, американцы отпустили бы пару-тройку комплиментов в адрес Израиля. Но в случае провала они бы умыли руки, заявив – и справедливо, – что они здесь совсем ни при чем.

Трудно сказать и то, принесло бы убийство Хусейна (тем более ТАКОЕ убийство – на кладбище, в момент похорон!) желанные военные и политические дивиденды Израилю. Не исключено, что оно, как в свое время убийство в Сараево, разожгло бы пламя новой глобальной войны, в которой Израилю пришлось бы противостоять всему арабскому миру.

Так что, может быть, и хорошо, что все случилось именно так, как случилось (хотя память о пяти погибших на полигоне «Цеэлим-Бет» до сих пор обжигает болью сердце), и что история не терпит сослагательного наклонения…

1994.
Жертвоприношение Нахшона

… Когда память отбрасывает меня почти на полтора десятилетия назад, я вспоминаю одно и то же: два взрыва – на Дизенгоф и в районе Алмазной биржи, которым стал невольным свидетелем. На самом деле их было гораздо больше – в те дни Израиль буквально захлестнула волна палестинского террора. Никто из израильтян, выходя утром из дому, не мог сказать, вернется ли он домой. Все мы тогда были втянуты внутрь смертельного круга, террорист-смертник мог появиться где угодно – на автобусной остановке, в кафе, в торговом центре. Каждый гражданин Израиля так или иначе сталкивался с террором – в качестве либо его жертвы, либо родственника или знакомого одной из жертв, либо очевидца…

Тогда же, в начале осени 1994 года, в СМИ прозвучало предположение о том, что террористы могут попытаться захватить в заложники кого-то из израильтян – вероятнее всего, военнослужащего, чтобы не слишком восстанавливать против себя международное общественное мнение.

И 10 октября 1994 года это произошло: сначала по радио, а затем и по телевидению прозвучало сообщение о бесследном исчезновении солдата ЦАХАЛа и о высказываемом спецслужбами опасении, что он похищен палестинцами. Имя солдата и часть, к которой он был приписан, в сообщении указаны не были, и потому лишь немногие в армии и в ШАБАКе на тот момент знали, что речь идет о солдате бригады «Голани» Нахшоне Ваксмане.

На следующий день, 11 октября, в отделение Красного Креста в Газе было доставлено письмо, в котором ответственность за похищение израильского солдата брала на себя неизвестная до того группировка «Шахиды Кямаля Кахиля», являющаяся частью «Батальонов Аз А-Дина Аль-Касама», самым непосредственным образом связанных с ХАМАСом. В тот же вечер аналогичное письмо было доставлено в редакцию радиостанции «Коль Исраэль», и по его стилю ШАБАКу стало ясно, что за похищением стоит Мухаммед Деф.

Да, тот самый Мухаммед Деф, охоту на которого израильские спецслужбы ведут с 1993 года по сей день, во имя ареста и ликвидации которого было проведено более десятка самым тщательным образом разработанных операций, в которого стреляли и которого взрывали, а он все равно остается жив (правда, как говорят, уже превратился в инвалида)…

12 октября опять-таки из Газы поступила видеокассета, которую почти сразу продемонстрировали по телевидению, – и страна увидела типичного еврейского мальчика в вязаной кипе[60]60
  Кипа (она же ермолка) – круглая шапочка, которую носят религиозные евреи, следуя предписанию иудаизма о том, что мужчины и женщины должны покрывать голову.


[Закрыть], возле которого стояли и грозно потрясали автоматами Калашникова два террориста с закрытыми масками лицами. С этого момента Нахшон Ваксман перестал быть только сыном своих родителей – почти у каждой еврейской семьи возникло чувство, что речь идет об их собственном сыне, внуке и брате, и спасение Нахшона Ваксмана стало общенациональной задачей.

Теперь во всех квартирах приемники и телевизоры работали без перерыва, и все евреи Израиля тревожно вслушивались в каждый свежий выпуск новостей…

Тем временем на совещании в штабе ШАБАКа анализировали сложившуюся ситуацию. Вся информация о Нахшоне Ваксмане пришла из Газы, кроме того, именно в Газе, уже находившейся под полным контролем Ясера Арафата и его администрации, было, по логике вещей, легче всего спрятать похищенного солдата. Поэтому основные поиски места, где террористы укрывают Ваксмана, было решено сосредоточить именно в Газе, а заодно ШАБАК решил обратиться за помощью в этих поисках к Ясеру Арафату, так как подобная помощь предусматривалась Норвежскими соглашениями.

И в этом-то и заключалась первая и, возможно, роковая ошибка ШАБАКа, начавшего действовать именно так, как от него и ожидали террористы.

Ясер Арафат вроде бы тоже возмутился таким самоуправством ХАМАСа и дал поручение тогдашнему начальнику своей службы безопасности Мухаммеду Дахлану приложить все усилия для выявления похитителей Ваксмана и передачи солдата живым и невредимым в руки Израиля. Эта активность, в свою очередь, была высоко оценена премьер-министром Израиля Ицхаком Рабином, у которого Арафат в те дни заработал немало очков. Лишь потом стало ясно, что палестинцы попросту водили израильтян за нос.

Да, ни Арафату, ни Дахлану и в самом деле не было известно точное местонахождение Нахшона Ваксмана. Но зато они постоянно были на связи с людьми, которые владели этой информацией. Все объяснялось просто: с одной стороны, Арафату не было смысла ссориться с ХАМАСом из-за похищенного израильского солдата, а с другой, он вполне поддерживал цели и требования этих похитителей.

Как бы то ни было, вечером 12 октября администрация Палестинской автономии направила в канцелярию премьер-министра Ицхака Рабина письмо, в котором говорилось буквально следующее: «Мы абсолютно убеждены, что Нахшона Ваксмана нет на подведомственной нам территории. Вам следует искать его на территории, находящейся под вашим контролем».

Еще один драгоценный день был потерян.

* * *

На следующий день по тем же каналам – через Красный Крест в Газе и радиостанцию «Коль Исраэль» террористы предъявили ультиматум израильскому правительству. В обмен на освобождение Нахшона Ваксмана они потребовали освободить находившегося в израильской тюрьме духовного лидера ХАМАСа шейха Ахмеда Ясина. Если это условие, говорилось далее в ультиматуме, не будет выполнено до 20.00 14 октября, то Нахшон Ваксман будет казнен.

Сам стиль этого текста выдавал железную руку Мухаммеда Дефа. И в ШАБАКе не сомневались, что Деф, уже хладнокровно убивший двух похищенных по его приказу израильских солдат -

Арье Франкенталя и Илана Саудона, – сдержит свое слово. Но и о том, чтобы выполнить эти условия, не могло быть и речи – Израиль собирался остаться верен своему принципу никогда не идти на поводу у террористов. Ицхак Рабин дал это ясно понять на очередном оперативном совещании и по его окончании крайне холодно попрощался с начальником ШАБАКа Карми Гилоном, будучи явно недоволен тем, что Гилон и его люди до сих пор не смогли обнаружить место, где террористы прячут Нахшона Ваксмана.

Сразу по окончании совещания каждый из его участников занялся порученным ему делом. Министр строительства Биньямин (Фуад) Бен-Элиэзер, к примеру, направился к лидеру израильского «Исламского движения» шейху Райаду Салаху в надежде, что ему удастся уговорить последнего выступить с призывом к похитителям не убивать Ваксмана. Однако шейх Салах не захотел даже слышать об этой просьбе.

Ряд высокопоставленных сотрудников ШАБАКа отправились в тюрьму в Рамле, чтобы уговорить сидевших там лидеров ХАМАСа шейха Ахмеда Ясина и Мухаммеда Рантиси подписать призыв к «Шахидам Кямаля Кахиля» оставить израильского солдата в живых. Как ни странно, оба они согласились это сделать. Понимая, что палестинцы решат, что это их заявление было сфабриковано, в камеру к Ясину привезли журналиста CNN вместе с оператором, и те отсняли соответствующее интервью, в ходе которого шейх подтверждал свой призыв не наносить вреда Ваксману.

Впрочем, и Карми Гилону, и всем остальным руководителям ШАБАКа было ясно, что интервью не произведет на Мухаммеда Дефа и его соратников никакого впечатления. До истечения срока ультиматума ХАМАСа оставалось чуть больше суток, и часы продолжали все тикать и тикать…

* * *

Все сотрудники ШАБАКа в эти часы были поделены на группы, каждой из которых было дано предельно конкретное задание с приказом выполнить его в максимально короткий срок.

Главе Иерусалимского отдела ШАБАКа Гидеону Эзре было поручено проверить, кто и для чего арендовал в последние недели машины в различных компаниях по их аренде. Логика, которая подсказала необходимость такой проверки, была простой: террористам, вне сомнения, была нужна машина и для похищения Ваксмана, и для последующего осуществления связи со своими сторонниками в Газе – ведь теперь было совершенно очевидно, что Ваксмана прячут где-то на территории Иудеи и Самарии, а в Газу все письма и видеокассета доставлялись с помощью курьеров, спокойно миновавших все блокпосты ЦАХАЛа. Но ни один находящийся в здравом рассудке террорист не станет осуществлять подобные действия на собственной машине – стремясь остаться неизвестным, он либо воспользуется угнанным автомобилем, либо возьмет для этой цели автомобиль в аренду…

Карми Гилон не очень верил, что с помощью такой проверки ШАБАКу удастся выйти на похитителей Ваксмана, и потому был немало удивлен, когда Эзра сообщил ему, что в числе тех, кто в последние недели арендовал автомобиль у одной из фирм по аренде машин в Восточном Иерусалиме, был и Джихад Ярмур – торговец из Хан-Юнеса и по совместительству активист ХАМАСа. Еще пара часов понадобилась Гидеону Эзре и его группе установить, с кем именно Ярмур общался в последние дни, и в ночь с четверга на пятницу Карми Гилон позвонил домой госпрокурору Доррит Бейниш и попросил ее санкции на арест нескольких палестинцев и их допрос с применением «особых методов физического воздействия».

– Ты уверен, что им действительно известно, где прячут Ваксмана? – спросила Бейниш.

– Нет, – честно признался Гилон.

– Тогда по какому праву ты требуешь разрешения на допрос с пристрастием?

– Потому что это – наш единственный шанс! – ответил Гилон. – Если я окажусь неправ… Что ж, пусть потом меня затаскают по вашим судам!

14 октября в 6:00 утра, за 14 часов до истечения ультиматума, в Генштабе ЦАХАЛа началось очередное заседание, посвященное «проблеме Нахшона Ваксмана». Ицхак Рабин уже за первый час этого совещания выкурил почти десяток сигарет и, ни от кого не таясь, то и дело прикладывался к своей любимой фляжке бренди.

– Ситуация – полное дерьмо! – выразил он наконец общее мнение, и в этот момент секретарь начальника Генштаба Эхуда Барака заглянул в комнату и сообщил, что Карми Гилона срочно просят к телефону для конфиденциального разговора. На другом конце провода был Гидеон Эзра.

– Короче, он все сказал, – сообщил Эзра. – Ваксман находится в одном из домов в деревне Бир-Набалла. Сам Ярмур непосредственно в похищении не участвовал, но он и еще пара его приятелей помогли парням Дефа из Газы снять машину, доставили в дом оператора, затем помогли переслать отснятую кассету в Газу…

Тепло поблагодарив Эзру и передав через него слова благодарности всем членам его группы, Гилон вернулся на совещание и сообщил, что ему наконец известно, где находится Нахшон Ваксман.

– Что ж, значит, нужно ехать в Бир-Набаллу и готовить там операцию по освобождению парня, – выразил общее мнение Эхуд Барак.

– Только не выходите отсюда всем скопом, – посоветовал военный секретарь правительства Дани Ятом. – Там, у ворот, – куча журналистов. Если мы выйдем все вместе, одновременно, они поймут, что случилось нечто экстраординарное, закидают вопросами, да еще и попробуют последовать за нами. Если же мы выйдем поодиночке, с опущенными головами, они решат, что никаких особых новостей нет, и побегут кропать очередную статейку о том, что мы бессильны найти Нахшона Ваксмана.

Так и было сделано. Все участники совещания выходили из здания Генштаба по одному, из разных дверей и спокойно, без спешки садились в машины. И только выехав на трассу, давали своим водителям указание взвинтить скорость до предела и мчаться во весь дух в сторону Рамаллы, в штаб командующего округом ЦАХАЛа по Иудее и Самарии генерала Шауля Мофаза.

Именно в этом штабе и должно было состояться совещание для разработки операции по освобождению Нахшона Ваксмана.

* * *

Только увидев в бинокль, как выглядит дом, в котором террористы прятали Ваксмана, в ЦАХАЛе и ШАБАКе до конца оценили всю изобретательность Дефа.

Дом этот стоял на холме, на отшибе, и из его окон отлично просматривалась вся местность – так что разведчикам пришлось немало поломать голову над тем, как взять здание под постоянное наблюдение так, чтобы его обитатели ничего не заметили. Но после того как такое наблюдение было установлено, стало понятно, что штурмовать его крайне трудно – толстые каменные (а не блочные!) стены превращали особняк в настоящую крепость и, следовательно, войти в дом можно было только одним путем – взорвав дверь.

Обычно подготовка к штурму подобного здания требует не меньше суток – за это время можно построить на полигоне его макет и отработать на нем все действия подразделения, которому будет поручено непосредственное проведение операции. Однако на этот раз решили, что времени на постройку макета нет и от проведения подобных учений нужно отказаться.

Сам план штурма дома разрабатывали независимо друг от друга самое элитное подразделение ЦАХАЛа «Сайерет маткаль» («Разведка Генштаба») и аналогичное подразделение полиции ЯМАМ. Затем на совещании членов Генштаба, командованиям округа Иудеи и Самарии были представлены оба плана, и план «Сайерет маткаль» после бурной дискуссии был признан лучшим. И в итоге именно этому подразделению и поручили выполнение операции по освобождению Ваксмана.В 18.00 израильтянам, кажется, улыбнулась удача: наблюдатели заметили машину, направлявшуюся к дому, в котором засели террористы. Непосредственно командовавший операцией Шауль Мофаз мгновенно принял верное решение и дал указание беспрепятственно пропустить машину к дому – в противном случае террористы могли понять, что они раскрыты.

Как и ожидал Мофаз, спустя сорок минут водитель машины вышел из дома, сел за руль и отправился восвояси. Естественно, как только он оказался за пределами видимости из дома, то был остановлен и арестован. На допросе этот араб рассказал, что привозил засевшим в доме террористам ужин. Он начертил на бумаге план дома (в принципе, он был известен ШАБАКу из показаний Джихада Ярмура, но накануне штурма было совсем неплохо удостовериться, что Ярмур не соврал), обозначил крестом комнату, в которой держали Ваксмана. Он также рассказал, что израильский солдат жив, здоров, пребывает в неплохом настроении и с удовольствием поужинал вместе со своими похитителями…

К тому времени уже вошла в свои права Царица-Суббота.[61]61
  Царица-Суббота – так обычно в еврейских религиозных источниках называют субботу, которая объявляется иудаизмом днем отдыха и покоя.


[Закрыть]

Я хорошо помню ту субботу 14 октября 1994 года – так, словно она была вчера. Помню, что впервые за те два года, которые прошли с того момента, когда наша семья стала более-менее соблюдать еврейские традиции, мы с женой решили оставить включенным на всю субботу радио – чтобы быть в курсе всего происходящего вокруг Нахшона Ваксмана. Во всех синагогах Израиля в эти часы шли специальные молитвы и читались псалмы за чудесное спасение Нахшона…

Разумеется, никто из тех, кто собрался в тот вечер в нашей синагоге для чтения этих молитв, не знал, что премьер-министр и министр обороны Ицхак Рабин уже поставил свою подпись под приказом о начале операции и, таким образом, принял на себя всю ответственность за ее исход…

И за несколько минут до истечения срока ультиматума операция по штурму дома в Бир-Набалле началась. Увы, массивная дверь дома выдержала первый взрыв, и тех секунд, которые ушли на то, чтобы все-таки взорвать эту дверь, хватило террористам на то, чтобы сориентироваться, заколоть ударом ножа своего пленника и встретить автоматным огнем врывающихся в дом израильских солдат…

Последствия этой наспех спланированной и совершенно неотработанной операции оказались ужасными. Да, все террористы были убиты, но убит был и Нахшон Ваксман, а также командовавший штурмом капитан Нир Пораз – сын летчика Маоза Пораза, командира экипажа самолета компании «Эль-Аль», угнанного террористами в 1968 году в Алжир и затем сбитого в воздушном бою в дни Войны Судного дня. Его сын Нир Пораз в 1973 году был совсем младенцем, и вот теперь генералу Илану Бирану предстояло сообщить вдове летчика, что ее сын пал смертью храбрых…

В принципе, вся эта столь грустно закончившаяся операция длилась меньше четверти часа и еще прежде, чем прозвучало какое-то официальное сообщение об ее исходе, в 20:30 у дома уже были вездесущие корреспонденты СNN…

* * *

В воскресенье утром все израильские газеты вышли с кричащими заголовками и статьями, в которых утверждалось, что трагическая история гибели Нахшона Ваксмана и Нира Пораза – это история полного провала ЦАХАЛа на фоне успешной деятельности ШАБАКа, который сумел установить местонахождение террористов. О том, что на выполнение данной задачи у ШАБАКа ушло неоправданно много времени, журналисты, разумеется, молчали, и эта явно несправедливая критика вбила серьезный клин между Генштабом ЦАХАЛа и руководством ШАБАКа. Чтобы хоть как-то исправить сложившееся положение, было решено пойти на беспрецедентный шаг – провести совместную пресс-конференцию Эхуда Барака и Карми Гилона.

И неважно, что на протяжении всего этого брифинга Карми Гилон молчал как рыба, а на все адресуемые ему вопросы отвечал Эхуд Барак. Все участники пресс-конференции понимали, что сейчас на их глазах творится история: до сих пор глава ШАБАКа не только никогда не появлялся на публике, но и само его ФИО было засекречено и в прессе вплоть до его отставки с этого поста обозначалось исключительно начальной буквой его фамилии. Таким образом, Карми Гилон вошел в историю Израиля не только как глава ШАБАКа, проморгавший убийство премьер-министра Ицхака Рабина (до этого трагического события оставалось еще больше года), но и как первый руководитель этой службы, имя которого перестали засекречивать.

Что касается вопроса о том, мог ли быть исход операции по освобождению Нахшона Ваксмана более успешным, по этому поводу споры среди профессионалов идут и по сей день. Те сотрудники ШАБАКа, с которыми довелось пообщаться автору этой книги, до сих пор мучаются вопросом: не стоило ли вступить в переговоры с похитившими Ваксмана террористами и любой ценой отодвинуть срок предъявленного нам ультиматума? Так как эти люди были верующими мусульманами, то они могли вполне согласиться продлить срок ультиматума еще на сутки, приняв во внимание, что иудаизм категорически запрещает евреям заниматься какими-либо делами в субботу. А за то время, пока длились переговоры, можно было и макет дома построить, и учения провести. И тогда все, возможно, было бы по-другому…