Текст книги "Император Николай II. Екатеринбургская Голгофа"

459 Мосолов А.А., генерал. Указ. соч. С. 246–247.

460 Леонтьев, генерал. Открытое письмо Императору Вильгельму. Paris, 1918.

461 Леонтьев, генерал. Указ. соч.

462 Summers (А.)., Mangold (Т.). Op. cit. Р. 102.

463 Енсен Бент. Среди цареубийц: Вдовствующая императрица, семья последнего русского царя и Запад: [Пер. с дат.]. М.: Рус. путь, 2001. 251 с. С. 69.

464 Иоффе Г.З. Революция и судьба Романовых. С. 140.

465 Les discours de Guillaume II pendant la guerre. Paris, 1918. Р. 48.

466 Письма Святых Царственных Мучеников. С. 259.

467 Михайловский Г.Н. Записки: в 2 т. Т. 2. М.: Международные отношения, 1993. С. 107–110.

468 Двуглавый орел. Вестник Высшего Монархического Совета. Париж, 1927. № 11. С. 5.

469 Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи. С. 54.

470 Вильтон Р. Последние дни Романовых. М., 1999. С. 79–80.

471 Красная Нива, 1927. № 31. С. 20.

472 Мельгунов С.П. Судьба Императора Николая II после отречения. С. 298.

473 Там же.

474 Там же. С. 298–299.

475 Цит. по: Кожинов В.В. «Черносотенцы» и революция (Загадочные страницы истории ХХ века). М.: Прима-В, 1998. 232 с. С. 158.

476 Допрос Б.В. Свистунова // Российский архив. Т. 8. С. 259–260.

477 Документы германского посла в Москве Мирбаха // Вопросы истории, 1971. № 9. С. 124.

478 Иоффе Г.З. Крах Российской монархической контрреволюции. М.: Наука, 1977. 320 с. С. 115.

479 Буранов Ю.А., Хрусталев В.М. Указ. соч. С. 134.

480 Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи. С. 108.

481 Дитерихс М.К. Указ. соч. Т. 1. С. 352.

482 Мосолов А.А. Указ. соч. С. 245.

483 Там же.

484 Допрос П.Н. Милюкова // Российский архив. Т. 8. С. 263.

485 Лыкова Л.А. Следствие по делу об убийстве Российской Императорской Семьи. М.: РОССПЭН, 2007. С. 196.

486 Лыкова Л.А. Указ. соч. С. 196.

487 Записка В.Л. Бурцева // ГА РФ. Ф. 1837. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.

488 Допрос В.Л. Бурцева // ГА РФ. Ф. 1837. Оп. 1. Д. 3. Л. 1–2.

489 Кац А.С. Евреи, Христианство, Россия. М.: Новый Геликон, 1997. 480 с. С. 293.

490 Записка В.Л. Бурцева // ГА РФ. Ф. 1837. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.

491 Допрос Д.Б. Нейдгарта // Российский архив. Т. 8. С. 265.

492 Плотников И.Ф. Правда истории. Гибель Царской Семьи. М.: Екатеринбург: «Паломник»; Издательство: СРОО «За духовность и нравственность», 2003. 593 с. С. 38.

493 Последние дни Романовых. Документы, материалы следствия, дневники, версии. С. 45–46.

494 Мельник (Боткина) Татьяна. Указ. соч. С. 89–90.

495 Авдонин А.Н. В жерновах революции: документальный очерк о комиссаре В.В. Яковлеве. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1995. 224 с. С. 18.

496 Постановление ВЦИК от 1 апреля 1918, 2-я часть // ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 34. Д. 36.

497 Постановление ВЦИК от 6 апреля 1918 // ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 34. Д. 36.

498 Телеграмма Я.М. Свердлова Уральскому совету // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 2. Д. 33. Л. 1.

499 Плотников И.Ф. Указ. соч. С. 38.

500 Материалы о перемещении императорской семьи из Тобольска в Екатеринбург // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 2. Д. 33. Л. 3.

Глава 2
Царская Семья в сфере борьбы внутрипартийных группировок Ленина и Свердлова

До сих пор общественное мнение определяет организаторов убийства Царской Семьи одним словом: большевики. В целом это конечно верно. Несмотря на степень своего участия или неучастия в Екатеринбургском злодеянии, ответственность за него несёт всё большевистское руководство – главный виновник «красного террора». Но любое преступление имеет конкретных организаторов, исполнителей, соучастников и укрывателей. Так было и в деле убийства Царской Семьи. Одни лидеры большевиков изначально планировали это убийство, другие ему сочувствовали, третьи сочувственно молчали, четвёртые его опасались. В 1918 г. большевистское руководство не представляло собой однородную силу. Некоторые из его членов примкнули к большевизму не столько потому, что разделяли партийные положения РСДРП(б), сколько потому, что эта партия была наиболее боеспособной для осуществления радикальной революции в России. Разными были и силы, стоящие за спиной представителей большевистского руководства. Очевидно, что Царская Семья стала объектом борьбы интересов между ними.

Вопрос о причастности к убийству Царской Семьи Владимира Ильича Ульянова (Ленина) стал рассматриваться в отечественной историографии недавно. В советское время, когда Ленин был превращен в лже-икону, говорить всерьёз о его участии в убийстве Царской Семьи не приходилось. Весь советский период в весьма малочисленной литературе, посвящённой убийству, безраздельно господствовала легенда Свердлова образца 1918 г. о «своевольных» уральцах. В рамках этой легенды вопрос о причастности Ленина к убийству Царской Семьи отпадал сам собой.

После распада СССР картина несколько раз менялась в зависимости от политической конъюнктуры. Вначале, на волне распада СССР, когда ельцинскому руководству нужно было всячески отмежёвываться от своего недавнего коммунистического прошлого, главная ответственность Ленина в убийстве Царской Семьи почти ни у кого не вызывала сомнений. Даже старший прокурор-криминалист Генеральной прокуратуры РФ В.Н. Соловьёв, который сегодня отрицает причастность Ленина к убийству, в 1998 г. утверждал, что Уралоблсовет «получил от Свердлова и Ленина санкцию на расстрел одного царя (не исключено, что и царицы)», утверждая при этом, что приговор об этом был вынесен большевиками негласно[501]. В последнее время, когда вновь усилились попытки реабилитации коммунистического режима, стали звучать утверждения, что ни Ленин, ни центральное большевистское руководство не несут ответственности за Екатеринбургское злодеяние. Тот же В.Н. Соловьёв в июне 2010 г. от имени Следственного комитета при прокуратуре России заявил, что он не нашёл «подтверждения того, что расстрел Царской Семьи был инициирован руководством коммунистической партии, а именно Владимиром Лениным или Яковом Свердловым»[502]. Соловьёв утверждает, что нет «ни одного документа, который свидетельствует о том, что было принято официальное решение о расстреле Царской Семьи»[503]. Подобные заявления не выдерживают никакой критики. Отсутствие официального решения совсем не означает отсутствие события преступления. Так, например, не существует официального постановления нацистов о проведении холокоста, между тем факт геноцида евреев в годы Второй мировой войны бесспорен, как и то, что уничтожение евреев было санкционировано Гитлером и Гиммлером.

И.Ф. Плотников убеждён в ведущей роли Ленина в организации убийства Царской Семьи. Историк утверждает: «Над Николаем II, да и вообще над Романовыми, могла быть учинена внесудебная расправа, она определенно провоцировалась с зимы 1918 года, тщательно готовилась и была неизбежна. Этот исход предопределялся главой большевистской партии и правительства В.И. Лениным. Изучение совокупности источников той эпохи, большевизма, деятельности Ленина позволяет уверенно утверждать, что с Романовыми должны поступить так, как хотел ОН – Ленин, и не иначе»[504].

Между тем изучение «совокупности источников», о которых пишет И.Ф. Плотников, приводит нас к очень сложной и запутанной ситуации. Несмотря на значительную роль, какую играл Ленин в большевистском правительстве, нельзя объяснять такое тяжкое злодеяние, каким является убийство Царской Семьи, волей одного или даже нескольких человек. Такая позиция как раз очень удобна для тех, кто хочет скрыть главных организаторов самого страшного преступления ХХ в.

Проведя большую часть жизни за границей и вернувшись в Россию после Февральского переворота весной 1917 г., Ленин плохо знал внутрироссийскую политическую обстановку. Со многими руководителями «своей» партии он даже не был знаком. У Ленина были острые разногласия с Троцким (Л.Д. Бронштейном), который был ставленником Уолл-стрита и вступил в большевистскую партию только летом 1917 г., когда после июльских событий Ленин был вынужден скрыться из Петрограда. Во время подготовки Октябрьского переворота именно Троцкий и Свердлов не пускали Ленина в Смольный, пытаясь вообще оттеснить его от руководства переворотом. Как признавала поздняя советская историография: «Ленин, признанный вождь, для всех авторитетный, но, как показывают факты, отнюдь не “диктатор” в партии, в течение четырех месяцев не принимал непосредственного участия в работах ЦК и по ряду тактических вопросов находился к нему в резкой оппозиции»[505]. Сразу после захвата власти противоречия между Лениным и Троцким обострились с новой силой. Особенно это проявилось во время Брестского мира, когда Ленину с большим трудом удалось отстоять необходимость заключения «похабного» соглашения с Германией.

В руководстве большевистской партии сплелись интересы самых разных политических и экономических группировок. Ленин должен был учитывать интересы немецких генералов, французских масонов, американских банкиров, русских раскольников. Но более всего в начале 1918 г. глава Совнаркома, конечно, зависел от немцев. Дело заключалось не в том, что Ленин был «германским шпионом». Просто на начало 1918 г. стратегические интересы кайзеровской Германии и большевистского руководства совпадали. Об этом точно писала в декабре 1917 г. The New York Times: «Не безотлагательный мир, а мировая гражданская война без промедленья – вот что лежит в основе программы большевиков. Ленин выступает за безотлагательный мир только потому, что он оказался удобным способом покончить с нынешним статус-кво. Не беспокоит его и тот факт, что сегодня у кайзера его агитация за революционную классовую борьбу во всем мире вызывает больше ликования, чем безотлагательный сепаратный мир между Германией и Россией. Действительно, немецкая пропаганда и большевистская пропаганда – хотя они, несомненно, зародились на противоположных полюсах – теперь ничем не отличаются друг от друга»[506].

К июлю 1918 г. ежемесячные расходы немцев на пропаганду большевизма достигли 3 млн рейхсмарок. В свою очередь Ленин неизменно выполнял все германские требования. По Дополнительному соглашению, подписанному в Берлине через «Dueutshe Bank» Мендельсона большевиками в Германию было отправлено в счет репараций 2,5 млрд золотых рублей по курсу 1913 г., вывезено 2 млн пудов сахара, 9132 вагона хлеба, 2 млн пудов льноволокна, 1218 вагонов мяса, 294 вагона пушнины[507]. Ленин делал всё, чтобы расположить к себе германское руководство, и оно выделяло его из общего числа большевистских лидеров. 16 мая 1918 г. у председателя Совнаркома состоялась встреча с германским послом графом Мирбахом. По наблюдениям посла: «Ленин твёрдо верит в свою звезду и продолжает неизменно сохранять неисчерпаемый оптимизм»[508].

Но Ленин пытался заручиться поддержкой не только Германии. Ещё в апреле 1917 г., перед самым отъездом из Швейцарии в Россию, Ульянов настойчиво, но безуспешно добивался встречи с вице-консулом американского представительства в Берне, резидентом разведки Алленом Даллесом[509]. Ленин хотел поговорить с ним о чём-то очень важном, повторяя, что «завтра будет уже поздно». 5 марта 1918 г. Ленин встречался с резидентом американской разведки в Москве полковником Р. Робинсом и вёл с ним переговоры о поддержке советского правительства со стороны США и Антанты[510]. Помимо этого, следует отметить ту важную роль, какую играли английские спецслужбы в становлении ВЧК, организации службы контрразведки[511].

Между тем силы, которые делали главную ставку на Свердлова и Троцкого, не являлись покровителями Ленина. Более того, эти же силы не исключали возможности отстранения и Троцкого, если вдруг первый будет вести себя «неправильно». Офицер английской разведки В. Вайсман писал 1 мая 1918 г. «полковнику» М. Хаусу: «Если мы решим, что Троцкий не хочет или не может пригласить нас, то мы можем призвать Керенского и других деятелей первоначальной республиканской революции, побудить их образовать правительственный комитет… и делать то, чего Троцкий не пожелал или не смог бы сделать»[512].

В этих условиях Ленин не мог быть независимой фигурой, обладавшей абсолютной властью. Весной – летом 1918 г., когда решалась судьба Царской Семьи, Ленин был одним из самых известных и уважаемых партийных лидеров, но равным среди равных.

Тем не менее главным врагом Ленина всегда было Самодержавие. В этом играл роль и личный мотив: в 1887 г. за подготовку покушения на жизнь Императора Александра III был казнён его старший брат А.И. Ульянов. Однако не стоит это преувеличивать и считать, что будто бы Царская Семья была убита по причине мести Ленина. Личные мотивы никогда не играли у «вождя мирового пролетариата» ведущую роль, да к тому же, вопреки легендам советских времён, у него никогда не было тёплых отношений со старшим братом. Царская династия была ненавидима Лениным потому, что она мешала осуществлению его идеи мировой революции. По Ленину, это должна была быть революция против всего традиционного миропорядка, против государства, религии, в конечном счёте, война против Бога. Интересно, что первым делом в недолгой трудовой практике адвоката Владимира Ульянова была защита крестьянина Василия Муленкова, обвиняемого в богохульстве и оскорблении царского имени[513].

В своих работах и письмах «вождь» не скупился на самые кровавые обещания расправы над Царём. Ленин любил приводить в пример террориста Нечаева, который на вопрос, кого из Царского Дома надо уничтожить, ответил: «Всю Великую Ектинию». Ленин восхищался этим ответом: «Ведь это сформулировано так просто и ясно, что понятно для каждого человека, жившего в то время в России, когда православие господствовало, когда огромное большинство, так или иначе, по тем или иным причинам, бывало в церкви, и все знали, что на Великой Ектинии, вспоминается весь царский дом, все члены дома Романовых. Кого же уничтожить из них? – спросит самый простой читатель. – Да весь Дом Романовых – должен он был дать себе ответ. Ведь это просто до гениальности!»[514]

В 1911 г. Ленин писал: «Если в такой культурной стране, как Англия, не знавшей никогда ни монгольского ига, ни гнета бюрократии, ни разгула военщины, если в такой стране понадобилось отрубить голову одному коронованному разбойнику, чтобы обучить королей быть “конституционными” монархами, то в России надо отрубить головы, по меньшей мере, сотне Романовых, чтобы отучить их преемников от организации черносотенных убийств и еврейских погромов»[515].

21 апреля (4 мая) 1917 г. Ленин в резолюции ЦК РСДРП(б) указывает: «Мы считаем Вильгельма II таким же коронованным разбойником, достойным казни, как и Николая II» (выделено нами. – П. М.)[516]. В сентябре 1919 г. в статье «Как буржуазия использует ренегатов» Ленин вспоминал, что на II съезде партии в 1903 г. «даже меньшевики не посмели поставить на голоса предложения об отмене смертной казни для царя»[517]. Уже после убийства Царской Семьи Ленин с одобрением говорил об этом преступлении: «Мы выкинули всю монархическую нечисть как никто, как никогда»[518].

Эти высказывания говорят о злом умысле большевистского главаря в отношении Императора Николая II. Нет никакого сомнения, что Ленин в принципе был готов его реализовать. Но в конкретной политической обстановке весны – лета 1918 г. он страшился расправы над Царской Семьёй. Им руководило не чувство сострадания или человеколюбия в ее отношении, а физиологический страх за свою дальнейшую судьбу. Ленину угрожали представители другого клана, главным представителем которого был председатель ВЦИК Я.М. Свердлов. Он, как и Троцкий, рассматривал большевистскую партию как действенный инструмент для осуществления поставленной ему определёнными силами задачи. Свердлов сыграл ведущую роль в организации главных преступлений «красного террора». Эмигрантский исследователь П.Н. Пагануцци писал: «У нас нет никаких сомнений, что чудовищные преступления большевиков в 1918 году, превзошедшие все меры жестокости, были совершены по приказанию из центра, Москвы, и главная ответственность за них лежала на Свердлове»[519].

Выходец из крайне религиозной еврейской семьи, по всей видимости, его предки принадлежали либо к хасидам, либо к их фанатичной ветви хабадникам, Яков Михайлович Свердлов (на идиш его имя звучало как Янкель Мовшевич) был представителем влиятельного клана. Несмотря на его иудейское происхождение, Янкеля вряд ли можно назвать представителем ортодоксальной формы этой религии. С юных лет Свердлов был склонен к каббалистическому оккультизму и придерживался его ритуалам[520]. По просьбе Якова была выделана шкура его любимого издохшего пса, которая повсюду его сопровождала. В.Е. Шамбаров полагает, что это был «известный ритуал чёрной магии. Сохраняя часть трупа, некроманты определенными обрядами стараются “притянуть” дух умершего существа к земле, к материальному плану. Не позволить ему уйти в мир иной. И использовать в своих целях»[521].

С детства Свердлов рос в обстановке жгучей ненависти к Императорской России. Его отец, Мовша Израилевич, находился под надзором Нижегородского жандармского управления за активную помощь революционерам. Неудивительно, что юный Янкель, окончив только четыре класса начальной школы и побыв недолго помощником аптекаря, ушёл в революцию. Набившая оскомину ложь об «официальном русском антисемитизме» опровергается самим Свердловым, который писал: «Я лично никогда не знал национального гнёта, не подвергался гонениям в качестве еврея»[522]. К каким революционным организациям примыкал Свердлов? Этот вопрос весьма запутан, как, впрочем, и вся его жизнь. По официальной советской биографии, Свердлов с самого начала действовал как член большевистской партии. Однако никаких свидетельств о том, что он состоял в рядах РСДРП до 1917 г., не имеется. В своих листовках Свердлов подписывался как «социал-демократ». В БСЭ (1-е издание) сообщается, что Свердлов «с 1901 г. принимал участие в социал-демократическом движении»[523]. По всей видимости, Свердлов в те годы никакого отношения к большевикам не имел. Подтверждением этому служит его подрывная деятельность в годы революции 1905–1907 гг.

С её началом Свердлов переезжает на Урал, где у него не было ни родственников, ни знакомых. Там он создает организацию под названием «Боевой отряд народного вооружения» (БОНВ), ставшую одной из самых кровавых боевых революционных организаций. Она формально подчинялась боевому центру, куда входили М. Лурье, Э.С. Кадомцев, М.И. Губельман (Ярославский). Но фактически полновластным хозяином в ней был Свердлов, который действовал под кличками «товарищ Андрей» и «Михайлович». В БОНВ, как в масонских орденах, были созданы несколько уровней посвящения. Полной информацией обладал только тот, кто находился на верху пирамиды, он согласовывал свои действия с боевым центром[524].

Начальник Пермского охранного отделения докладывал в департамент полиции, что Свердлов, он же «товарищ Андрей», «после объявления Всемилостивейшего Манифеста 17 октября 1905 года руководил всеми происходившими в Екатеринбурге беспорядками и постоянно председательствовал и ораторствовал на всех происходивших там митингах революционного характера...»[525]. Свердлов уже тогда главной своей задачей ставил цареубийство. 6 (19) мая 1905 г., в день рождения Государя, Свердлов пишет листовку, в которой говорилось: «Пробил твой час, последний час тебе и всем твоим! То страшный суд, то революция грядет!»[526]

Многие соучастники Екатеринбургского злодеяния 1918 г. прошли через свердловскую школу. В свои ряды он охотно привлекал уголовников и любой антисоциальный элемент. Социал-демократ Н.А. Чедынцев, который сидел в тюрьме вместе со Свердловым, писал, что тот «не гнушается вступать в дружеские отношения с отпетыми уголовниками. Шепчется с ними. О чем-то договаривается»[527].

Член БОНВ уголовник П.З. Ермаков в 1907 г. убил полицейского и отрезал ему голову. В том же году он совершил вооруженное ограбление транспорта с деньгами. В июле 1917 г. Ермаков станет одним из соучастников убийства Царской Семьи. Боевики БОНВ получали весьма неплохое «жалованье»: ежемесячно по 150 р. на полном содержании[528]. Безусловно, что в это время Свердлов действовал самостоятельно от большевиков, которые в революцию 1905 г. практически не имели своих боевых организаций. Легенда о Свердлове как о «старом большевике» создавалась уже при советской власти и была шита «белыми нитками». Согласно ей, Свердлов в 1905 г. был послан ЦК РСДРП на укрепление Уральской партийной организации, а в декабре возглавил комитет РСДРП в Екатеринбурге. Но чем мог укрепить организацию 20-летний полуграмотный помощник аптекаря? Примечательно, что к моменту его приезда на Урал «укреплять» и «возглавлять», собственно, было нечего: в январе 1905 г. Охранное отделение арестовало почти всех членов Уральского комитета РСДРП. Ничего общего с размахом деятельности свердловских банд у РСДРП на Урале не было. В Большой советской энциклопедии сообщается, что 13 декабря 1909 г. Свердлов был арестован на собрании исполнительной комиссии Московского комитета РСДРП[529]. Но Московский комитет РСДРП еще в 1905 г. (спустя четыре месяца после его образования) был разгромлен, а его первый секретарь Р.З. Залкинд (Землячка) была арестована, как и сменивший её в этой должности В.М. Лихачев. Все последующие годы деятельность большевиков находилась под пристальным контролем правоохранительных органов, которые фактически довели РСДРП до полного организационного и финансового упадка. Полнокровная деятельность Московского комитета смогла начаться только после Февральского переворота[530]. Таким образом, говорить о Свердлове как о члене РСДРП и тем более как о большевике-ленинце до 1917 г. не приходится. Большевистский камуфляж был призван скрыть тайных руководителей Свердлова, так как не вызывает сомнений, что он изначально представлял интересы тайных организаций Запада. С Бродвеем были связаны также и двое братьев Свердлова: Залман (он же Зиновий Алексеевич Пешков) и Бен (Вениамин). Первый ещё до революции эмигрировал во Францию, где поступил на военную службу. В Россию вернулся по спецзаданию французской разведки весной 1918 г. проездом через США[531]. В 1902 г. Залман был усыновлён Максимом Горьким, который одновременно стал и его крестным отцом, что запрещено канонами Русской Православной Церкви (отец не может быть восприемником у сына). «Крещение» было осуществлено в Арзамасе священником Федором Владимирским, другом Горького и тайным революционером. (Сын этого священника М.Ф. Владимирский стал в 1931 г. наркомом здравоохранения). П.П. Плетнев признавал: «Конечно, никакого “таинства” на самом деле не было, а было лишь все это формально устроено “крамольным” попом Васильевым»[532]. Цель «крещения», кроме надругательства над Православием, была очевидной: спрятать за фамилией Пешкова родство с Янкелем Свердловым, имя которого становилось все более печально известным. В 1903 г. Высочайшим указом причту Троицкой церкви города Арзамаса было предписано вернуть Зиновию его настоящую фамилию: Свердлов.

Близкие отношения с М. Горьким позволяли Зиновию Свердлову поддерживать контакт с самыми влиятельными людьми революционного лагеря. В 1906 г. он совместно с Горьким осуществил длительную поездку в США, где они собирали деньги для поддержки революции. В 1911 г. Зиновий вновь уехал в США, где он поддерживал тесные связи со своим братом банкиром В.М. Свердловым. Мировая война застала Зиновия в рядах Иностранного легиона французской армии. После тяжёлого ранения на фронте (он потерял правую руку) французские правящие круги направили Пешкова в Вашингтон «для пропаганды вступления в войну на стороне союзников. Зиновий сделал всё, чтобы этому способствовать»[533].

Очевидно, что Зиновий принимал какое-то участие в Февральском перевороте. По всей видимости, он был посредником между масонскими кругами Франции и России. Не случайно летом 1917 г. капитан французской армии Зиновий Пешков был назначен представителем Франции при Временном правительстве. Керенский наградил Пешкова-Свердлова орденом Св. Владимира 4-й ст. Во время большевистского переворота Зиновий находился в Петрограде и выступил против прогерманской политики большевиков[534]. Тем не менее французы послали в Москву для переговоров с большевистской верхушкой именно Зиновия, и тот имел встречу «по служебным делам» со своим братом Яковом[535].

Возможности двух направлений (ленинского и свердловского) по влиянию на судьбу Царской Семьи были примерно равны. Несмотря на то, что Ленин обладал большим авторитетом в партии, Свердлов имел поддержку мощных и влиятельных структур как в России, так и за границей.

Екатеринбург задолго до того, как в него была доставлена Царская Семья, был выбран Свердловым в качестве своей опорной базы. Не последнюю роль в этом сыграло опять-таки сосредоточие здесь мощных раскольничьих центров. Сразу же после Февральского переворота Свердлов уехал из Туруханска в Красноярск, оттуда в Петроград, затем в Екатеринбург, где он пробыл две недели. Согласно всё той же официальной советской легенде, Свердлов проявил в Екатеринбурге такую кипучую энергию, что большевистская партийная организация выросла в течение апреля с нескольких сот до 14 тыс. человек[536]. Но Свердлов опять-таки не ассоциировал себя как большевик. Его даже на Всероссийскую Апрельскую конференцию РСДРП(б) избирали не как большевика, а как «любимца уральских рабочих». Похоже, Свердлов прибыл в Екатеринбург, чтобы объединить своих бандитов по 1905 г. в легальную организацию.

Вернувшись вновь в Петроград, Свердлов участвовал в 7-й Апрельской конференции РСДРП(б), где он впервые встретился с Лениным. Тот особых восторгов от знакомства с ним не проявил и был против избрания Свердлова секретарём ЦК. Троцкий утверждал, что впоследствии, когда Ленин «оценил» Свердлова, то говорил: «А ведь мы были вначале против его введения в Центральный Комитет, до такой степени недооценивали человека! На этот счет были изрядные споры, но снизу нас на Съезде поправили и оказались целиком правы»[537].

До сих пор неясно, кто «поправил» Ленина, убедил или заставил его включить Свердлова в партийное руководство. Но именно с этого момента начинается стремительный карьерный рост «товарища Андрея». Не будучи ни крупным организатором-теоретиком, ни выдающимся оратором, тридцатидвухлетний Свердлов сразу и прочно выдвигается в первые ряды большевистской верхушки. Хотя из его доклада VI съезду партии очевидно, что он плохо разбирался в партийной расстановке сил. Свердлов больше ориентировался на так называемых «межрайонцев», среди которых были Л.Д. Троцкий, А.В. Луначарский, А.А. Иоффе, Д.З. Мануильский.

С самого начала стали проявляться диктаторские замашки Свердлова. Он явно ставил себе задачу стать первым человеком в партии. 27 октября (9 ноября) 1917 г., на второй день после переворота, председателем ВЦИК был избран Л.В. Каменев (Розенфельд). Но в своей должности он пробыл недолго и через одиннадцать дней был смещен в связи «с дезорганизаторской политикой и неподчинением ЦК». 8 (21) ноября 1917 г. Ленин неожиданно предложил на пост председателя ВЦИК кандидатуру Свердлова. К. Радек (Кароль Собельсон) вспоминал, что когда он приехал «в Петроград в ноябре 1917 года и, переговорив с Владимиром Ильичом о положении дел за границей, спросил его: с кем переговорить насчёт всей работы, он ответил мне просто: “Со Свердловым”»[538].

Позже Ленин признавал, что Свердлов играл исключительную роль в руководстве партии: «Та работа, которую он делал один в области организации, выбора людей, назначения их на ответственные посты по всем разнообразным специальностям, – эта работа будет теперь под силу нам лишь в том случае, если на каждую из крупных отраслей, которыми единолично ведал тов. Свердлов, вы выдвинете целые группы людей, которые, идя по его стопам, сумели бы приблизиться к тому, что делал один человек»[539].

Но в первой половине 1918 г. Свердлов не мог не учитывать значение германского фактора и того авторитета, какой имел в партии Ленин. Поэтому при решении вопроса о Царской Семье председатель ВЦИК вынужден был проявлять изощрённую хитрость и скрытность.

Выполняя требование Мирбаха, Ленин пытался вывезти Царя в Москву или Петроград под предлогом суда над ним. 29 января 1918 г. Совнарком рассматривал вопрос «О передаче Николая Романова в Петроград для предания его суду». 20 февраля 1918 г. он вновь возвращается к этому вопросу: «Поручить Комиссариату Юстиции и двум представителям Крестьянского съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в Совете народных комиссаров. Место съезда не предсказывать пока»[540]. Очевидно, что в этом вопросе ленинский Совнарком выступал против свердловского ВЦИКа.

Не вызывает сомнений, что Сверлов разъяснил Яковлеву, что он должен придавать всей операции особую таинственность, но таким образом, чтобы у всех в Тобольске сложилась уверенность, что Царскую Семью вывозят в Москву, а затем за границу. На самом деле Яковлев должен был доставить Царскую Семью в Екатеринбург и сдать местным властям. Яковлев должен был играть роль человека, всеми силами стремившегося выполнить задание Свердлова, но не сумевшего этого сделать из-за противодействия «своевольных» уральцев. Для того чтобы это «своеволие» выглядело бы натуральней, уральские большевики были ознакомлены только с постановлением Президиума ВЦИК от 6 апреля 1918 г., то есть о том, что Император Николай II должен содержаться в Екатеринбурге. При этом только Шая Голощёкин знал о существовании другого постановления, что Императора следует везти в Москву. В этой двусмысленности изначально была заложена конфликтная ситуация между Яковлевым и уральцами, которую сознательно создал Свердлов.

Весной 1918 г. П.Д. Хохряков был послан Голощёкиным в г. Тобольск «для контроля над положением в городе, губернии и овладения Царской Семьей»[541]. Одновременно Голощёкин известил помощника Хохрякова А.Д. Авдеева, что «находящийся в Тобольске б. царь Романов собирается куда-то бежать» и что «Уральский обком партии решил, во что бы то ни стало предотвратить побег бывшего царя, организовав в Тобольске подлинно революционный Совет рабочих и солдатских депутатов, поставив к бывшему царю надёжную охрану»[542]. Хохряков со товарищами должен был утвердить в Тобольске большевистскую власть и создать обстановку, при которой вывоз Царской Семьи будет возможен только людьми Свердлова[543].

Приезд в Тобольск Хохрякова и Авдеева, имевших бандитский вид, был призван встревожить Е.С. Кобылинского и его отряд. В городе, по словам Яковлева, была создана «самая напряженная атмосфера. Отряды Омский и Екатеринбургский оспаривали друг у друга права на бывшего царя и в то же время продолжали вымогательства, пускаясь на всевозможные средства. У отряда особой охраны составилось впечатление, что Николая Романова хотят завоевать, готовились к обороне»[544].