Текст книги "Император Николай II. Екатеринбургская Голгофа"

Свердлов изначально создавал миф о якобы самостоятельных действиях уральских властей в отношении Царской Семьи, для того чтобы им объяснить остановку её в Екатеринбурге. Этим «своеволием» будет объясняться и злодеяние 17 июля 1918 г.

Возникает вопрос, знал ли Ленин об этой игре Свердлова? Вполне возможно, что и не знал или знал не всё. Когда Свердлов выстраивал свою сложную игру с «самоуправством уральцев», Ленин два часа о чём-то разговаривал с Екатеринбургом, сначала один, а потом – со Свердловым. Зафиксированы переговоры членов Екатеринбургского областного совета с Совнаркомом о пути следования поезда с Императором Николаем II. Причём уральцы, обращаясь в СНК, жаловались на позицию Свердлова[545].

Несмотря на то, что для Ленина складывающаяся ситуация вокруг перевоза Царя и была неожиданной, он воспринял ее как данность. Существует протокол заседания Совета народных комиссаров под председательством Ленина от 2 мая 1918 г.: «Президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов сделал распоряжение о переводе бывшего царя Николая Романова в более надёжный пункт, что и было выполнено. В настоящее время Николай Романов с женой и одной из дочерей находятся в Екатеринбурге, Пермской губернии, надзор за ним поручен областному совдепу Урала»[546]. Примечательно, что этот документ, хранящийся в ГА РФ в виде копии, не имеет сведений ни об одной подписи под ним, хотя обычно даже в копиях такие сведения имеются.

С приездом Мирбаха началась странная кампания по дезинформации общественного мнения в отношении Царской Семьи. Она нашла отражение в российской и иностранной прессе. 30 апреля 1918 г. французская газета «Le Matin» писала со ссылкой на некие советские источники: «На улицах Петрограда идут ожесточенные бои между монархистами и Красной гвардией. Этим утром в Петрограде Наследник Престола Алексей Николаевич провозглашен Царём, а Великий Князь Михаил Александрович – регентом. Генерал Алексеев, так же как и лидер кадетов Милюков находятся в Петрограде»[547].

Газета «Новое Слово» 19 мая 1918 г. сообщала ложные сведения о перевозе Царской Семьи из Тобольска в Екатеринбург: «Инициатива перевоза семьи Романовых из Тобольска принадлежит Омскому совету, который неоднократно указывал центральной власти, что с открытием навигации Романовым легко может быть устроен побег в Англию по реке Оби и потом на английском катере по Северному морскому пути. Опасаясь возможного побега Романовых в пути, советская власть приняла все меры. По всем направлениям уральского ж/д узла были расставлены эшелоны с красногвардейцами. По направлению к Тоболу по пермской дороге двигались 4 эшелона, каждый численностью в 200 человек вооруженных до зубов»[548]. Не стремились ли большевики этой ложью заверить немцев, что Царская Семья находится в полной безопасности и под надёжной охраной?

Одновременно большевиками была организована и другая дезинформация, которая по своему стилю очень напоминает стиль Свердлова. Большевики распускали слухи в прессе, что Царь должен вскоре появиться в Москве, где над ним будет совершен «суд» с последующей высылкой за границу. Эту же ложь слово в слово сообщал в Тобольске Яковлев.

19 июня 1918 г., то есть меньше чем за месяц до убийства Царской Семьи, «Новое Слово» сообщала: «В настоящее время в компетентных кругах определенно передают, что по соображениям политического характера Николай Романов вряд ли предстанет перед судом революционного трибунала. Ни в одном из учреждений не ведётся следствия о действиях Николая Романова и, вероятнее всего, предстоящий Всероссийский съезд рабочих и солдатских депутатов вынесет постановление подвергнуть остракизму семью Романовых и выслать их из пределов Российской Федеративной республики за границу»[549].

Эти слухи должны были успокоить немцев. Но одновременно им было сообщено, что в целях спасения Государя будет неоднократно пускаться слух об его убийстве, которому верить не надо. То же «Новое Слово», буквально на следующий день после сообщения о предстоящей высылке Царской Семьи за границу, сообщало: «Из Екатеринбурга в советских кругах была получена телеграмма, сообщавшая об убийстве Николая Романова. Телеграмма эта была никем не подписана и вызвала естественно сомнение. Однако слухи о телеграмме распространялись по городу и стали сообщать об убийстве уже как о факте. Вчера из Екатеринбурга было получено несколько телеграмм, свидетельствующих, что в городе не произошло ничего удивительного»[550].

На следующий день, 21 июня, слухи об убийстве Государя нашли в газете новое развитие: «Несмотря на то, что слухи об убийстве Николая Романова не получили до сих пор официального подтверждения, они продолжают циркулировать в Москве. Вчера, со слов лица, прибывшего из Екатеринбурга, передавалась следующая версия о случившемся: Когда Екатеринбургу стало угрожать движение чехословаков, по распоряжению местного совдепа, отряд красногвардейцев отправился в бывший губернаторский дом, где жили Романовы, и предложил царской семье одеться и собраться в путь. Был подан специальный поезд в составе трёх вагонов. Красноармейцы усадили Романовых в вагон, а сами разместились на площадках. По дороге будто бы Николай Романов вступил в пререкание с красноармейцами и протестовал, что его увозят в неизвестном направлении, то в результате этой перебранки, красноармейцы, якобы, закололи Николая Романова. Тот же источник передает, что Великие Княжны и бывшая Императрица остались живы и увезены в безопасное место. Что же касается бывшего Наследника, то он тоже увезен, отдельно от остальных членов семьи. Все эти сведения однако, не находят подтверждения в советских кругах»[551]. Заметим, что в этом сообщении «Нового Слова», почти дословно приведена та ложь, которую большевики будут распространять про убийство Царской Семьи после 17 июля 1918 г.

Слухи об убийстве Царя волновали германские круги. 9 июня в Берлине помощник статс-секретаря рейха барон Хилмар фон дер Буше-Хадденхаузен встретился с большевистским посланником Иоффе и выразил беспокойство германского правительства слухами об убийстве Императора Николая II. Иоффе заверил, что «никому из Императорской Семьи не будет причинено вреда, и что все представители последней будут снабжаться всем необходимым для существования»[552]. Однако эти заверения не успокоили Берлин, и 21 июня Мирбах на встрече с наркомом иностранных дел Г.В. Чичериным, находясь под впечатлением от заметок «Нового Слова», попытался выяснить их справедливость. Германский посол сказал, что у него есть «основания предполагать, что в ходе боёв под Екатеринбургом пострадала Императорская Фамилия». Это сообщение вносит сильное возмущение и ожесточение против большевиков, и он не понимает, почему они, если это неправда, не выступят с самыми решительными опровержениями[553].

Участившиеся слухи об убийстве Царя беспокоили не только немцев, но и Ленина. В тот же день, 21 июня, когда Мирбах делал свои представления Чичерину, В.М. Бонч-Бруевич, исполняя ленинское распоряжение, направил в Екатеринбург официальный запрос: «В Москве распространяются сведения, что будто бы убит бывший император Николай Второй. Сообщите имеющиеся у вас сведения. Управляющий делами Совдепа народных комиссаров Владимир Бонч-Бруевич»[554].

Никакого ответа на эту телеграмму из Екатеринбурга не последовало, и Москва направила вторично запрос: «Срочно сообщите достоверность слухов об убийстве Николая Романова»[555]. Но и на эту телеграмму «уральские товарищи» ответили молчанием. 24 июня из Москвы вышла третья телеграмма: «Прошу срочно сообщить слухи об убийстве Николая Романова, очень важно»[556].

Опять-таки 21 июня командующий Уральским Северо-Восточным фронтом Р.И. Берзин посетил Ипатьевский дом и убедился, что Царская Семья жива[557]. Берзин направил Ленину телеграмму: «21 июня мною с участниками членов военной инспекции и военного комиссара Ур. Военного округа и члена Всеросс. след. Комиссии был произведён осмотр помещений как содержится Николай Романов с семьей и проверке караула и охраны. Все члены семьи и сам Николай жив и все сведения об его убийстве и т. д. провокация»[558]. Ленин приказал Берзину «взять под свою охрану всю Царскую Семью и не допустить каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае своей собственной жизнью»[559].

3 июля 1918 г., то есть за две недели до убийства, «Le Maten» со ссылкой на «русские источники» сообщает: «Семья Романовых переведена в Котельнич, маленький город Вятской губернии. Тем временем невозможно проверить находится ли там же сам Царь. Имеются сообщения, что кайзер решил восстановить Царя на его престоле»[560].

4 июля 1918 г. «Новое Слово» публикует следующую маленькую заметку: «В церковных кругах Петрограда передают, что бывшая императрица Александра Федоровна желает принять монашество»[561]. Эти ложные слухи должны были подготовить общественное мнение, а также и немцев к возможному «исчезновению» Царской Семьи, с такой целью, чтобы это «исчезновение» воспринималось либо как очередная «утка», либо как продолжение осуществления германского плана по вывозу Царской Семьи из России.

9 июля 1918 г. Петроградское телеграфное агентство со ссылкой на газету «Жизнь» сообщало: «По сообщению московской газеты “Жизнь” (орган анархистов), убит, отправленный из Екатеринбурга бывший царь Николай Романов. Царь убит, встретившими его красноармейцами, после пререкания. О судьбе, ехавшей с ним семьи сведений нет»[562].

Для большей убедительности неоднократно публиковались советские «опровержения» подобных «слухов». 26 июня 1918 г. «Известия ВЦИК» публикуют опровержение, которое распространяется всеми ведущими газетами: «Слух об убийстве бывшего царя Николая Романова есть очередная провокационная ложь»[563].

Свердлову удалось ввести немцев в заблуждение и в этом вопросе. Князь А.Н. Долгоруков, проживавший летом 1918 г. в Киеве и входивший в монархическую группу, вспоминал, что 5 или 6 июля по новому стилю он и киевский губернский предводитель Ф.Н. Безак были приглашены к графу Альвенслебену, который сообщил им, что «император Вильгельм желает, во что бы то ни стало спасти Государя Императора Николая II и принимает к этому меры; что в целях спасения Государя он куда-то перевозится, но что в настоящий момент немцы потеряли его след. Альвенслебен предложил нам с Безаком прийти на помощь этому делу спасения Государя» и послать на поиски Государя три группы офицеров в Котельнич, Москву и Екатеринбург. Офицеры должны были быть снабжены немецкими паспортами, которые Альвенслебен обязался предоставить, и деньгами, которые должны были собрать монархисты в Киеве. Альвенслебен предупредил: «Между 16 и 20 июля (по новому стилю) распространится слух или известие об убийстве Государя; что слух этот или известие не должен будет нас беспокоить: как и слух имевший место в июне, он будет ложный, но что он необходим в каких-то целях именно Его спасения. В то же время он просил нас держать разговор с ним в секрете, делая наружно вид, что мы верим известию о смерти Государя»[564].

Этот разговор проходил накануне или даже в самый день убийства в Москве германского посла графа Мирбаха. Оно было крайне опасным для Ленина, так как немцы немедленно потребовали ввести в Москву свой батальон для охраны посольства, что на деле могло означать свержение советской власти. Официально Мирбаха убил левый эсер Я. Блюмкин. За этот крайне опасный для большевиков поступок он не только не был никак наказан, но впоследствии принят в большевистскую партию и направлен на особо секретные задания. Скорее всего, убийство Мирбаха было непосредственно связано с подготовкой убийства Царской Семьи, так как требование посла кайзера о переводе Государя в Москву становилось все более категоричным. Кроме того, немцы направляли в район Екатеринбурга своих эмиссаров, шли разговоры о посылке туда же вооружённых отрядов[565]. В ответ для немцев была состряпана ложь о перевозе Николая II в Москву, теперь уже из Екатеринбурга. Видимо, была сочинена версия побега Царя и его Семьи, устроенного монархистами. Отсюда упоминание Котельнича в качестве места возможного пребывания Государя. Одновременно большевики, видимо, назвали германцам дату 17 июля 1918 г. как день вывоза Царской Семьи из Екатеринбурга в Москву.

Ленин всячески стремился, во всяком случае внешне, следовать германским требованиям в отношении Царской Семьи. Летом 1918 г. Троцкий предлагал Ильичу организовать над Государем «открытый судебный процесс, который должен был развернуть картину всего царствования. По радио ход процесса должен был передаваться по всей стране; в волостях отчеты о процессе должны были читаться и комментироваться каждый день. Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если бы было осуществимо, но времени может не хватить»[566].

Гораздо позже, находясь в эмиграции, Троцкий развил свою мысль и выставил Ленина главным виновником убийства Царской Семьи: «Сегодня во время прогулки в горы с Наташей (день почти летний) я продумывал разговор с Лениным по поводу суда над царем. Возможно, что у Ленина, помимо соображений о времени (“не успеем” довести большой процесс до конца, решающие события на фронте могут наступить раньше), было и другое соображение, касавшееся царской семьи. В судебном порядке расправа над семьей была бы, конечно невозможна. Царская семья была жертвой того принципа, который составляет ось монархии: династической наследственности»[567]. Троцкий подводит читателя к мысли, что Ленин был противником суда над Царём, так как уже знал о предстоящем его убийстве. Однако эта мысль Троцкого опровергается другими историческими свидетельствами.

Один из соучастников Екатеринбургского злодеяния, М.А. Медведев (Кудрин), в декабре 1963 г. вспоминал, что 16 июля 1918 г. он присутствовал на заседании Областного совета Урала. На нём также присутствовал Ш. Голощёкин, который рассказал о своей поездке в Москву к Свердлову. Голощёкин стремился получить санкцию на расстрел Царской Семьи. В этом он получил поддержку со стороны Свердлова. Однако Ленин категорически выступил против этого, потребовав вывезти Царскую Семью в Москву[568].

Свердлов пытался приводить доводы Голощёкина об опасностях провоза поездом Царской Семьи через Россию, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоял на своем: «Ну и что ж, что фронт отходит? Москва теперь – глубокий тыл, вот и эвакуируйте их в тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир. На прощанье Свердлов сказал Голощёкину: – Так и скажи, Филипп, товарищам – ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает»[569].

Ленин всеми силами пытался не допустить расправы над Царем и доставить его «на суд» в Москву. Тем временем Свердлов, наоборот, всеми силами добивался именно противоположного решения. Генерал М.К. Дитерихс отмечал: «Ленин готов был снова продаться перед лицом создавшейся обстановки. Он признавался в неудачности произведенных опытов и в тайных заседаниях со своими клевретами откровенно считал дело проигранным, высказывая мысль, что пора уходить»[570].

Важным свидетельством являются показания германского консула Вальтера Бартельса, который в действительности был легальным резидентом германской разведки. 10 июня 1921 г. в Берлине он сообщил следователю Н.А. Соколову: «Между королём Испании и императором Вильгельмом происходили через специальных курьеров совершенно секретные переговоры, имевшие в виду спасение русского Царя и Его Семьи. В результате этих переговоров через графа Мирбаха последовало требование к Ленину об освобождении Государя Императора и Его Семьи. Ему, Бартельсу, положительно известно, что Лениным было собрано специальное заседание “комиссаров”, в котором большинство примкнуло к точке зрения Ленина о возможности освобождения Государя Императора и Его Семьи. Такому решению большинства воспротивилась другая партия во главе со Свердловым, причем, Бартельс, называя ее, употребил выражение: “еврейская” партия. Г. Бартельсу известно, что после того, как состоялось решение комиссаров, враждебная этому решению партия тайно отправила своих людей в Екатеринбург, и там произошло убийство Царя и Его Семьи»[571].

4 июля 1918 г. Берзин отдал приказ заместителю командующего Северо-Урало-Сибирским фронтом С.М. Белицкому «приготовить экстр.[енный] поезд 449 и вагон I класса к 2 часам 6 чел. конвоя». При этом Берзин приказывает установить в вагоне «аппарат Юза, чтобы не перехватить разговор»[572]. В тот же день, 4 июля, А.Г. Белобородов срочно сообщил находившемуся в Петрограде Голощёкину о замене охраны в Доме особого назначения. Если предположить, что Берзин должен был осуществить вывоз Царской Семьи из Екатеринбурга, то новый караул ДОНа во главе с Юровским должен был этого ни в коем случае не допустить.

В том, что Ленин не контролировал ситуацию в Екатеринбурге, свидетельствует планомерное истребление на Урале его родственников, проводимое местным ЧК. В январе 1918 г. в Верхотурье был арестован двоюродный брат «вождя» кадет В.А. Ардашев. Он был доставлен в Екатеринбург, где был допрошен лично Я.Х. Юровским. После долгого допроса Ардашев был отправлен в Верх-Исетский завод, но по дороге расстрелян якобы при попытке к бегству[573]. По факту убийства Ардашева Голощёкиным была назначена проверка, которая, как и следовало ожидать, закончилась ничем. При этом из следственного дела пропал протокол допроса конвоира, застрелившего Ардашева. Ленин ничего не знал ни об аресте своего кузена, ни о его расстреле. Накануне этой трагической гибели к Ленину в Москву приехал родной брат убитого А.А. Ардашев. Прощаясь с ним, Ленин просил передать Виктору Ардашеву привет, не предполагая, что того нет уже в живых[574].

В июне 1918 г. в Екатеринбурге был арестован двоюродный племянник Ленина Г.А. Ардашев, командир красногвардейского эскадрона. Ему была вменена в вину измена революции, и он был немедленно расстрелян. Спустя три недели, в самом преддверии убийства Царской Семьи, по приказу Юровского был арестован другой двоюродный брат Ленина, А.А. Ардашев, со всей семьей, включая малолетних детей. Их участь была решена Юровским в том же смысле, что и судьба предыдущих Ардашевых, но кто-то из Екатеринбурга успел сообщить Ленину об этом. «Ильич» немедленно послал в Екатеринбург телеграмму: «Прошу расследовать и сообщить мне причины обыска и ареста Ардашевых, особенно детей в Перми. Предсовнаркома, Ленин»[575].

Таким образом, убийства родственников Ленина проводились теми же людьми, что участвовали в убийстве Царской Семьи, и они были людьми Свердлова. Если они, уничтожая родственников Ленина, делали это в тайне и вопреки главе советского правительства, то они могли точно так же скрывать от него подготовку убийства Царской Семьи.

В свете этого по-другому воспринимается телеграфный ответ Ленина редакции датской газеты «National Tidente». Редакция этой газеты 16 июля 1918 г., то есть за несколько часов до убийства Царской Семьи, послала на имя Ленина следующий запрос: «Ходят слухи, что бывший царь убит. Пожалуйста, сообщите факты. National Tidente»[576]. В тот же день, в 16 час. по московскому времени, от имени Ленина в Данию была подготовлена к отправке следующая телеграмма на английском языке: «National Tidente. Копенгаген. Слухи не верны, бывший царь жив. Все слухи только ложь капиталистической прессы. Ленин 16/7—16 ч.»[577]. Примечательно, что эта телеграмма так и не была отправлена, она вернулась с телеграфа с подозрительной пометой: «Вернули с телеграфа. Не имеют связи»[578].

Часто эту телеграмму приводят как доказательство коварства Ленина, который, заранее зная о предстоящем убийстве Царской Семьи, со спокойной совестью лгал миру. Но ведь за редакцией «National Tidente» стоял датский король Христиан, а за ним сам император Вильгельм, и Ленин отлично знал, кто его респонденты. Не был ли вызван ответ Ленина, изложенный в телеграмме, его уверенностью в том, что Император Николай II жив, а приостановка посылки телеграммы не была ли осуществлена кем-то, кто уже знал о готовящемся убийстве?

В биографической хронике Ленина опубликованы его запросы об условиях жизни бывшего Царя, переговоры с Екатеринбургом. Особенно примечательна телеграмма от 28 июня 1918 г., отправленная Ленину А.Г. Белобородовым. В биографической хронике Ленина говорится по этому поводу: «28 июня. Ленин читает (позднее 20 час. 13 мин.) телеграмму из Екатеринбурга председателя Уральского областного Совета А.Г. Белобородова с просьбой о разговоре по прямому проводу в виду чрезвычайной важности дел»[579].

7 июля, то есть за 10 дней до убийства Царской Семьи, Ленин послал в Екатеринбург телеграмму с весьма странной просьбой: «предоставить возможность председателю Уральского областного Совета А.Г. Белобородову связаться с Кремлем по прямому проводу». Возникает резонный вопрос: что хотел сообщить Белобородов Ленину и кто не допускал его к прямому проводу?

Слухи о предстоящем вывозе Государя активно распространялись среди советской городской верхушки. А.И. Руденков был мобилизован в качестве водителя в ЧК и возил в Ипатьевский дом высокопоставленных чекистов. За два дня до убийства Царской Семьи он вместе со своей сестрой Л.Ф. Лоскутовой шёл возле Ипатьевского дома, из ворот которого вышел бронированный автомобиль. При этом Руденков пояснил сестре, что на этом броневике вывозят «у Императора вещи, а потом увезут и самого Императора». При этом Руденков выразил предположение, что Государя «отправят в Германию, так как большевики за него взяли у немецкого короля много денег и король взял его себе на поруки»[580].

Екатеринбургский парикмахер Ф.И. Иванов сообщил следствию, что за день-два до убийства Царской Семьи он стриг комиссара станции Екатеринбург Гуляева. В ходе беседы тот сказал: «Сегодня отправляем Николая»[581].

Дезинформация, что Царскую Семью вывезли из Екатеринбурга или что её видели после 17 июля, продолжала осуществляться свердловскими ставленниками и после злодеяния. Не исключено, что она предназначалась не только для белых, но и для Ленина с немцами.

17 июля 1918 г. в 01 ч. 30 м. ночи из Екатеринбурга почему-то через председателя Петроградского совета Зиновьева на имя Ленина и Свердлова была послана телеграмма, в которой сообщалось: «Условленного с Филипповым[582] суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательства. Ждать не можем. Если ваши мнения противоположны сейчас же вне всякой очереди сообщить. Голощёкин, Сафаров. Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом. Зиновьев»[583].

Эту телеграмму часто приводят в качестве доказательства прямого санкционирования Лениным убийства Царской Семьи. Так, известный исследователь О.А. Платонов пишет: «“Суд” – кодовое обозначение намеченного злодейского убийства. Из телеграммы ясно, что оно готовилось с участием Ленина и Свердлова, и было одобрено всем большевистским синедрионом»[584]. Такого же мнения придерживается и доктор исторических наук Л.А. Лыкова: «Ответ на эту телеграмму и решил участь Царской Семьи. Он пришёл в Екатеринбург поздно ночью»[585].

Однако вполне возможно, смысл этой телеграммы был двоякий, и Ленин и Свердлов поняли из нее разное. В ходе разговора со Свердловым и Голощёкиным в Москве Ленину удалось настоять на перевозе Царской Семьи в Москву для «суда» над Императором Николаем II. Поэтому, скорее всего, «вождь» понял смысл телеграммы следующим образом: не затягивайте с принятием решения по организации в Москве суда, то есть немедленно решайте вывозить Царскую Семью из Екатеринбурга или нет. В то же время Свердлов должен был прочитать из этой телеграммы только одно: все готово для убийства.

Большевистский уральский деятель П.М. Быков сделал ряд важных сообщений в своей книге «Последние дни Романовых». Издания этой книги 1926 и 1930 гг. имеют свои различия и нюансы. Так, в 1926 г. Быков пишет, что «в отношении Романовых у большевиков суд ни в коей мере не имел значения органа выясняющего истинную виновность этой “святой семейки”. Если суд и имел какой-либо смысл, то лишь как весьма хорошее агитационное средство для политического просвещения масс и не больше. С этой целью Советской властью даже предполагалось организовать в Екатеринбурге нечто вроде показательного суда над Романовыми, с участием в качестве обвинителя Л. Троцкого»[586]. То есть Быков не только открыто признавал, что над Царской Семьей готовилась расправа, так как всем хорошо понятно, чем бы закончился «показательный суд над “святой семейкой”», но и указывал, что эта расправа должна была свершиться в Екатеринбурге.

В издании 1930 г. Быков значительно скорректировал свой текст: «Президиум ВЦИК склонялся к необходимости назначения над Николаем Романовым открытого суда. В это время созывался V Всероссийский съезд Советов. Предполагалось поставить вопрос о судьбе Романовых на съезде – о том, чтобы провести на нем решение о назначении над Романовым открытого суда в Екатеринбурге. Однако по докладу Голощёкина о военных действиях на Урале, где в связи с выступлением чехословаков положение не было прочно и можно было ожидать скорого падения Екатеринбурга, вопрос был перерешён. Постановлено было вопроса на съезде не поднимать, который мог затянуться, не ставить. Голощёкину предложено было ехать в Екатеринбург и к концу июля подготовить сессию над Романовыми»[587]

Мы видим, что в издании 1930 г. инициатива суда приписывается ВЦИК, то есть Свердлову, исчезает кровавая предсказуемость суда, который должен был проводиться не над всей Семьей, а только над Государем. Наконец, полностью исчезает Троцкий, имя которого к 1930 г. было полностью вычеркнуто Сталиным из советской истории, и вся инициатива по проведению суда в Екатеринбурге отдается Голощёкину[588]. Характерно, что сведений о «суде» в Екатеринбурге никто из советского партийного руководства свидетельств не оставил. Быкову эта ложь понадобилась для того, чтобы убийство Царской Семьи воспринималось логично и естественно: если суд был назначен в Екатеринбурге, то Царскую Семью никуда не надо было вывозить, «белые» приближались, и с ней надо было что-то решать, центр молчал, вот уральцы и решили вопреки Москве. Вполне возможно, телеграмма «о невозможности» суда была оговорена Свердловым и Голощёкиным заранее, в качестве, с одной стороны, сообщения о готовности к убийству, а с другой – оправданием уральского «самосуда».

Таким образом, можно предположить, что между Лениным и частью большевистского руководства существовали серьёзные разногласия по поводу судьбы Царской Семьи. Ленин, во всяком случае, до какого-то момента пытался выполнить возложенное на него германскими правящими кругами поручение вывезти Царскую Семью из Екатеринбурга. Это вовсе не означает «невиновности» Ленина в Екатеринбургском злодеянии. Первое сообщение об убийстве Царской Семьи глава Совнаркома получил днём 17 июля от своего неизвестного информатора. Сохранился конверт с надписью: «Секретно. Тов. Ленину из Екатеринбурга. 17.07. 12 часов дня» и расписка Ленина: «Получил». В 21 ч. того же дня пришла шифрованная телеграмма об убийстве всей Семьи, посланная от имени Белобородова из Екатеринбурга: «Москва. Кремль. Секретарю Совнаркома Горбунову обратной проверкой. Передайте Свердлову, что все семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации»[589]. Н.П. Горбунов был личным секретарём Ленина. Эти телеграммы являются абсолютным доказательством того, что 17 июля Ленин знал об убийстве всей Царской Семьи. При этом он не только смирился с фактом убийства, но и одобрил его. Ленин немедленно принял сторону цареубийц и причислил себя к их числу. Он советовал ничего не сообщать о злодеянии большевистскому посланнику в Берлине: «Пусть Иоффе ничего не знает, ему там, в Берлине, легче врать будет»[590].

Для организаторов убийства Царской Семьи было выгодным представить его как единоличное решение «всемогущего» Ленина. Таким образом, нити, ведущие к зарубежным организаторам, скрывались в тени «диктатора», а ведущая роль Свердлова и Троцкого становилась второстепенной. Именно этим были вызваны лживые строки Троцкого, которые, тем не менее, популярны у большинства исследователей: «Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом: “Да, а где царь?” – “Конечно, – ответил он, – расстрелян”. – “А семья где?” – “И семья с ним”. – “Все?” – спросил я, по-видимому, с оттенком удивления. “Все! – ответил Свердлов. – А что?” Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил. “А кто решал?” – спросил я. “Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях”»[591].

Л.А. Лыкова, комментируя эти строки, справедливо пишет: «Широко цитируемое высказывание Л.Д. Троцкого о том, что он не был на этом заседании и ничего не знал об участи царской семьи, не соответствует действительности. Документ отметил среди присутствующих и его. В РГАСПИ хранится оригинальный документ – “Протокол заседания Совета Народных Комиссаров от 18 июля”, где в числе 32 присутствовавших секретарь Н.П. Горбунов зафиксировал Л.Д. Троцкого в тринадцатом списке»[592].

«Внеочередное сообщение» об убийстве Императора Николая II было вначале оглашено 18 июля 1918 г. на Президиуме ВЦИК, который постановил «признать решение Уральского областного Совета правильным»[593]. Того же 18 июля состоялось заседание СНК под председательством Ленина, которое, заслушав «внеочередное заявление Председателя ЦИК тов. Свердлова о казни бывшего царя Николая II по приговору Екатеринбургского совета и о состоявшемся утверждении этого приговора Президиумом ЦИК. Постановили: Принять к сведению»[594].

___

501 Соловьёв В. «Расстрелять и захоронить, чтобы никто никогда их трупы не нашёл» // Родина, 1998. № 7.

502 СКП: Николая II казнили без санкции Ленина и Свердлова // http://www.vesti.ru/doc.html?id=368700&cid=549

503 Там же.

504 Плотников И.Ф. Указ. соч. С. 30.

505 Октябрьский переворот: Революция 1917 года глазами ее руководителей. Воспоминания русских политиков и комментарий западного историка. М., 1991. С. 326.

506 The New York Times, 1917. 16 December.

507 Уткин А.И. Забытая трагедия. Россия в Первой мировой войне. Смоленск: Русич, 2000. С. 122.

508 Вопросы истории. С. 124.

509 Уоллер Джон. Невидимая война в Европе. М.: Русич, 2001.

510 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5-е. Т. 35. С. 585.

511 Хилл Дж. Моя шпионская жизнь. М.: Олма-Пресс, 2000. 318 с.