Текст книги "Повелитель Теней"

4. Ударом на удар

– Если он хочет грубой игры, то он добился своего, – бесстрастно заметила Дара. – Как ты полагаешь, эта парочка что-нибудь значит для него?

– Слуга Агуарена и киммериец? Не думаю. Впервые они встретились перед самым началом этой игры, а вместе провели не более двух часов. Я сомневаюсь даже, что им известно его имя, хотя он-то знает их по именам, в этом можно быть уверенным.

– Я не слышала, чтобы они называли друг друга…

– Он мог им ничего не сказать, но для себя наверняка определил, с кем имеет дело, – заявил Мандор. – Это в его стиле.

– Значит, как заложники они ничего не стоят.

– Даже меньше чем ничего. Можешь отправить их туда, откуда вытащила. Никакой пользы из их присутствия в своих темницах ты все равно не извлечешь.

– Думаю, – прищурилась Дара, – я рано или поздно найду им применение. Если не сейчас, то в будущем. Так что пускай поболтаются у меня в Селле.

– Если хочешь, я могу поделиться парочкой новых Преисподних.

– Мне не нужны чокнутые варвары и жрецы. А Забвение не принесет ущерба необходимым качествам.

Повелительница Хаоса небрежно взмахнула рукой. Вокруг Конана и Энендо взметнулась огненная колонна, а когда она опала, на этом месте никого уже не было.

– Может быть, заключим еще одно пари? – спросил Мандор. – Я думаю, Повелителю Теней удастся продержаться против твоих Охотников больше недели.

– Нет.

– Что «нет»?

– Никаких больше пари. Тем более, что ты прав. Я сама им займусь, если подскажешь его местонахождение.

– Сейчас? – уточнил глава Дома Всевидящих.

– Нет. Через полчаса.

Направляясь по Смещающимся Путям прочь от Обители Якоря, Инеррен не переставал воспроизводить в памяти эпизоды своей первой (и самой важной) Игры – на семи досках одновременно.

Что-то не давало ему покоя. Одно странное замечание Айры…

«Все происходящее на Доске Судеб всегда отражено в реальном мире – в прошлом, настоящем или будущем…»

Так и есть! В партии, которую он разыгрывал с Шутником, имелась фигура Лорда Тени, имелась фигура Повелительницы Хаоса, была также фигура Сферы. Тогда та партия завершилась вничью… только его Лорд Тени, уничтожив Сферу, сам был вынужден уйти с доски под натиском Повелительницы.

Кто такой Шутник? «Бывший демон, изображающий из себя Повелителя Вселенной, что не слишком хорошо ему удается», – так когда-то говорила Айра. Нет, это не имеет большого значения. Разве что Дара имеет к нему какое-то отношение…

Ну хорошо. Допустим, та партия соответствовала реальной ситуации теперешнего момента. Каков же в то время был ход Повелительницы Хаоса после уничтожения Сферы?

Тогда ею была призвана команда Охотников, а две фигуры из стана самого Инеррена – Варвар и Жрец – оказались выведены из Игры, так как их окружили Барьером.

Гм… Хороша позиция, нечего сказать. С Охотниками чародей мог справиться, однако дальнейшие маневры фигур Шутника при любом варианте развития партии неизбежно приводили к исчезновению с доски Лорда Тени.

Или все же был нерассмотренный вариант?

Был. По правилам той Игры Лорду Тени было не по силам прорвать Барьер, поставленный вокруг Жреца и Варвара. А теперешняя ситуация отличалась одним, но очень существенным моментом. Отсутствием всяких правил.

Только будет ли помощь от этих двух фигур?

Должна быть. Иначе Лорд Тени, то есть сам Инеррен, навсегда будет выведен из Игры…

Стоп!

Идея, мелькнувшая у него в голове, была совершенно сумасшедшей. Рассмотрев ее немного поближе, чародей понял, что несколько преуменьшил. Это даже не сумасшедшая, а самоубийственная мысль.

Одно воспоминание давало интересную трактовку развития событий. Сын Тишины, магистр чернокнижников Селлы, в минуту опасности отчаянно взывал к некой Повелительнице Хаоса. Что, если… Нет, это не могло быть совпадением. Следовательно, окружающий его союзников Барьер – на самом деле Барьер Селлы, мира, созданного герцогиней Дарой для каких-то своих нужд. Мира, в который легко войти и невозможно выйти.

Так-то оно так, однако Инеррен тогда не только сам вышел из мира-ловушки, но и вытащил за собой всю «великолепную шестерку». А то, что было осуществлено однажды, во второй раз сделать проще.

Вывод очевиден.

Поэтому, когда перед чародеем из тумана возникла квадратная фигура демона и приказала остановиться, он подчинился. Грубо проделав одно из стандартных связывающих заклятий, демон взвалил тело Инеррена на плечо и направился к хозяйке.

– Видишь? Ты бы выиграла пари, – заметил Мандор.

– Что-то тут не так. Он даже не сопротивлялся. Бережет силы, – высказала предположение Дара, – но для чего?

– Для финального поединка, – пробормотал чародей.

– Со мной? – спросила Повелительница Хаоса, показав в широкой улыбке ровные белые зубы.

– Если придется. Но инициатива принадлежит не мне.

Мандор соболезнующе покачал головой. ТАК с Дарой еще никто не отваживался разговаривать. Неудивительно, что та «немного рассердилась»…

Но Повелительницу Хаоса отличала одна черта, свойственная далеко не всем власть предержащим. Она довольно редко приводила вынесенный приговор в исполнение немедленно, обычно давая своим эмоциям возможность накопиться и усилиться. Одна из поговорок Хаоса звучит следующим образом: «Месть – это блюдо, которое нужно употреблять хорошо выдержанным». И в этом отношении Дара была истинной дочерью Хаоса, откладывая расправу порою на целые столетия.

Однако прошу понять меня правильно: она вовсе не отпускала жертву на свободу, чтобы та лихорадочно изыскивала возможности ускользнуть от неизбежного, доставляя тем самым кучу неприятностей. О нет, принцесса Дара оставляла объект своего будущего внимания в таком месте, где он не будет ее беспокоить, но в то же время сама она без всякого труда сможет в любой момент туда добраться. Тюрьма? Ничего столь грубого… Хотя по сути название было верным.

Просто Повелительнице Хаоса личной тюрьмой служил некогда созданный ею мир Селлы.

– Я отвечу на вызов, – сказала Дара, улыбаясь все так же ослепительно, – но чуть попозже. А пока – не могу лишить тебя возможности оценить одно мое изобретение.

– Машинку для производства спагетти с начинкой? – спросил Инеррен. – Сырьем для которой служит человек, предпочтительно живой?

Глаза Мандора сверкнули.

– Отличная идея! Я установлю ее в одной из Преисподних, и, если в этом аппарате столько же эффекта, как и в твоем описании, тебе обеспечена премия. Я лично об этом позабочусь.

– Это следует понимать так, что ты позаботишься и о моем хорошем самочувствии? До получения премии, по крайней мере?

Только многовековой опыт помог Мандору в этот момент.

– Сделаю все, что в моих силах. – Он обернулся к Даре. – Если в твои намерения входит покончить с ним до указанного срока, пожалуйста, предупреди заранее. Тогда я займусь розыском наследников.

– Договорились, – кивнула Повелительница Хаоса. – Не желаешь ли что-нибудь еще сказать ему перед тем, как Повелитель Теней навеки позабудет о самом своем существовании?

– Нет, пожалуй, – покачал головой глава Дома Всевидящих, в глубине души ощущая, что вести словесный поединок с Дарой и Инерреном одновременно сейчас не в его силах.

– Тогда – прощай, Повелитель Теней! – Она медленно подняла руку – и, повинуясь ее воле, мраморные плиты пола вспыхнули и начали плавиться. Огненная жидкость поглотила чародея.

– Это конец? – спросил Мандор через несколько минут.

– Он парень крепкий, – пожала плечами Дара, – и мог выжить. Но внизу у меня скрыто начало тайного прохода в Селлу, со всеми сопутствующими ловушками.

Инеррен выжил.

Огонь уничтожил путы – как обыкновенные, так и колдовские. Капканы, которые подстерегали дерзнувшего пройти личным путем Повелительницы, не успевали схватить того, кто давно научился следовать Тропою Теней. А Стражи… Стражи были двух типов: не умеющие соображать и умеющие выживать. Первые умерли быстро. Вторых Дара позднее занесла в черный список.

Чародей выжил. Но последнее, самое мощное средство, защищающее мир Селлы от вторжения незваных гостей, сработало. И он стал желанным гостем – то есть тем, кто лишен собственного имени.

Его странствия по странам Селлы длились много лет. Неизвестный, как его называли, стал чуть ли не всемирно известен, пока однажды не столкнулся с другой такой же знаменитостью. Это был воин, носивший почетное звание «Погибель для Волшебников».

Чары Селлы заставляют попавшего в нее забыть собственное имя. Об именах прежних знакомых в волшебной формуле этой завесы не упомянуто ровным счетом ничего, так что истинное имя этого воина-варвара – Конан – Неизвестный прекрасным образом вспомнил, о чем и заявил тому. Конан, в свою очередь, одарил чародея ответной услугой, сообщив ему одну деталь: в прежние времена Неизвестный называл себя Повелителем Теней.

Ценя по достоинству важные услуги, Неизвестный открыл для Конана путь из Селлы, благо скрытое имя – основная преграда – уже не было таковым. Так же он поступил и с встреченным позднее Энендо, Слугой Безликой Богини, – тот описал чародею эпизоды их совместного странствия, напомнив ему о мощи рифмованных заклинаний и о полученном в конце пути призе, Сфере Хаоса.

Чары Селлы снять сложно. Однако все их многообразные проявления – на самом деле лишь одна формула, хоть и чрезвычайно сложная. И если один кусочек мозаики занял предназначенное ему место, дальнейшие непременно последуют его примеру. Нужно только время.

И Повелитель Теней, дождавшись момента, пока вернется воспоминание о Древнем Наречии своей родины, перевел на него собственное прозвище, получив таким образом Истинное Имя. А затем все детали головоломки очень быстро заполнили пробелы.

Чувствуя, что естественный ход событий может показаться кое-кому слишком опасным, Инеррен решил ускорить их, вернуть утраченную память сразу и полностью. Сжимая в руках все время находившуюся с ним (и забытую) Сферу Хаоса, он однажды сказал:

 
Конец для Хаоса – начало для Порядка,
Решенье найдено, и больше нет загадок:
Смерть – это сон; Забвение – Игра,
И Игроку проснуться уж пора!
 

Не то чтобы в этом не было опасности для него. Но сейчас важно было выиграть время. И чародей выиграл его, сжав годы своего заточения в несколько минут.

Впрочем, это было не единственным последствием его второго заклинания, сотрясшего Селлу, подобно взрыву гигантского вулкана:

 
Пронзить столетья взглядом не труднее,
Чем море пересечь за три шага.
Пространство – это пыль для чародея,
А Время – чистый лист в его руках.
 
 
Для Хаоса не существует правил,
Он даже Время мог остановить;
И я, касаясь Вечности руками,
Его мечты не мог не повторить.
 
 
Возможно ли, чтобы рожденный Силой
В минуту слабости в эпоху черных грез
Для этой Силы сам бы был владыкой,
Отрезав все шипы у тайных роз?
 
 
Игра Теней приходит к завершенью,
Столетье стало кратким мигом сна,
Ушли загадки, страхи и сомненья,
Остались только мы – Я и Она.
 

Удерживая в сознании образ Дары, Инеррен сжал руки еще крепче. Сфера издала протестующий визг, однако хватка чародея была тверже – и закаленная воля победила. На этот раз последний из Артефактов Отца Богов был действительно уничтожен, рассыпавшись на кусочки столь мелкие, что тысячи искуснейших ювелиров не смогли бы найти, какой из них должен присоединяться к какому. Даже если бы какой-то невежда решил починить разбитый Артефакт такими грубыми средствами, он бы ничего не добился. А реши он зайти дальше, последствия необдуманного применения заклятий уничтожили бы как его, так и остатки Сферы.

Но Инеррен четко рассчитал эффект. Последний импульс силы, превосходящей все существующее в мирах по обе стороны бытия, пробил все преграды и, иссякнув, вскоре вернулся. Прихватив с собой кое-кого еще.

– Где я? – прошептала темноволосая женщина, открывая глаза.

– Там, где в свое время побывали многие, – произнес Инеррен. – Это место называется Вершиной Главного Выбора, а мир носит чудесное имя Селла, что созвучно с местным названием тюремной камеры.

– Кто ты? И… кто я?

Чародей поздравил себя с успехом.

– Кто я – не важно, так как меня ты здесь больше не встретишь. А что до второго вопроса – можешь выбрать себе любое имя. Гарантирую, ты далеко не единственная, кто по прибытии в этот мир задавал подобный вопрос. Прощай!

Сбросив остатки цепей Селлы, Инеррен прошептал заклятие и переместился в иной мир. Точнее, обратно во Двор Хаоса. А еще точнее, в Обитель Якоря.

– Ты уже вернулся? – удивилась Айра.

– А сколько прошло времени? – поинтересовался чародей.

– Менее трех часов. Так как тебе удалось расплатиться с Дарой?

– Ее же монетой.

– То есть?

– Сферу я, конечно, потерял. Зато я – здесь, жив и относительно невредим, возвратил воспоминания и надежду на будущее. И при всем моем уважении к Повелительнице Хаоса никак не могу сказать, что она действительно была Его повелительницей.

– Что?!!

– Максимум, – продолжал Инеррен, намеренно не обращая внимания на расширившиеся от удивления глаза волшебницы, – это дочь. Называй герцогиня Дара себя, скажем, Дочерью Хаоса, все было бы в порядке. Однако, как и многих других, ее подвело тщеславие…

Из воздуха выступила демоническая фигура, в которой чародей (не без труда, правда) опознал Мандора.

– Объясни поподробнее, – коротко бросил он, не вынимая правую руку из-под плаща.

После первых же слов чародея Мандор был вынужден опуститься в кресло, возникшее в комнате тем же способом, что и он сам.

5. Король Хаоса

– Его изгнание может быть отменено, – заметил Сухэ.

Вначале он смотрел на Мандора с недоверием. Потом на непроницаемом лице Хранителя Логруса возникло выражение: «Давай-давай, заливай дальше. Конечно это чушь, но занимательная». В конце же повествования красно-желтые глаза Сухэ метали искры неудержимого смеха, смешанного со столь же неудержимой яростью.

– Это не запрещено, – согласился Мандор, – однако подумай, следует ли нам давать ему возможность оставаться в Хаосе.

– Такое Искусство может принести пользу, и немалую. Или немалый вред.

– Верно, – кивнул глава Дома Всевидящих. – Если бы все было так просто, я бы не стал тебя беспокоить.

Хранитель Логруса внезапно состроил поистине дьявольскую гримасу, призванную изображать радостную улыбку.

– Знаешь, я начинаю думать, что Король Хаоса должен хоть иногда заниматься делами собственного королевства.

Лицо Мандора приобрело аналогичное выражение.

– Я поставлю его в известность. Но он наверняка придет к тебе за советом.

– Три против двух, что не придет…

– Согласен!

– …если ты упомянешь об участи, постигшей Дару.

– Черт. Ты прав, – подумав, решил Мандор. – Ну что ж, я позднее сообщу тебе о результате.

– У меня пока что имеются собственные источники информации, – с прежней «улыбкой» заявил Сухэ. – Думаю, подобное событие не пройдет мимо моего внимания. Впрочем, в любом случае благодарю.

Король Хаоса взошел на Трон Змея не слишком давно. Кое-кто мог бы счесть странным тот факт, что его отцом являлся один из злейших врагов Хаоса, принц королевства, противостоящего Двору Хаоса с незапамятных времен. Но эти гипотетические личности предпочитали держать свое мнение при себе – и правильно делали, так как за спиною молодого Мерлина находились те, кто и привел его к трону: герцог Мандор, являющийся по совместительству его сводным братом, и принцесса Дара, приходившаяся Мерлину родной матерью. Впрочем, во Дворе Хаоса родственные узы – не самая прочная из связей, ибо слишком долго (по человеческим меркам) длится их жизнь.

Еще один странный факт: отцом Мерлина был Корвин, принц Амбера, спасенный Инерреном из Селлы некоторое время тому назад. Тем не менее за несколько часов до того, как занять трон, Мерлин освободил отца из камеры, скрытой в глубинах Хаоса.

Эти два события разделял вроде бы очень короткий временной промежуток – несколько дней, максимум неделя. Корвин же провел в той камере более полугода. Тот, кто незнаком с кое-какими проявлениями Хаоса, наверняка подумал бы, будто принц Амбера обладает таинственной способностью находиться в двух местах одновременно. Хотя и не стоит отвергать этой маловероятной возможности, так как ВСЕХ секретов членов королевской семьи Амбера не знают даже они сами, но возможно также другое, более достоверное объяснение: временные потоки в Хаосе иногда перекрещиваются столь причудливым образом, что для того, чтобы в один и тот же момент присутствовать в двух различных местах, вовсе не обязательно быть принцем Амбера. Главное, как гласит древняя мудрость, это оказаться в нужном месте и в нужное время.

Мерлин был ставленником своих именитых родичей, но вовсе не марионеткой в их бесспорно умелых руках. И весьма убедительно доказал это, победив в поединке их обоих, а под занавес – сам Логрус, божественный разум, Знак и оплот Хаоса.

Многие до сих пор гадают, к чему приведет присутствие на троне Хаоса полукровки-амберита. Во всяком случае, началось его правление именно так. Колдовским поединком с братом и матерью.

– Итак, Повелитель Теней? – Задумчиво покрутив кольцо – единственное имевшееся на нем украшение – Король Хаоса обдумывал план действий. – Почему у него вообще такое странное прозвище?

– Он уверяет, что это и есть его Истинное Имя, только в переводе на Общий Язык. – Мандор чуть презрительно фыркнул. – Очевидно, он верит в эти суеверия насчет того, что Истинное Имя, мол, никому нельзя открывать.

– А как он узнал о Селле, если это личное изобретение Дары?

Старший брат пожал плечами.

– Его методы работы для меня – книга за семью печатями. Он действует совершенно нетипично для колдуна… Или, напротив, СЛИШКОМ уж типично. Точно театральный персонаж, с не менее театральными стихами-заклинаниями, позами и эффектами, помешанный на почве поэзии, и прочая, что сможешь придумать. Проблема в том, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО добивается такими средствами – хотя и совершенно непонятно, как – нужного ему результата.

– Как называется его родная Тень? Четрания, ты сказал? – Мерлин потер лоб. – Никогда раньше не слышал.

– У нас во Дворе Хаоса имеется еще одна уроженка этой Тени. Ты, возможно, слышал о Синей Колдунье?

– Нет. Ты же знаешь, у меня в последнее время было слишком много дел…

– Ладно. Так вот, согласно некоторым данным, их Четрания на самом деле не является Тенью.

– То есть как? Существуют ведь только два полюса – Хаос, воплощенный во Дворе, и Порядок, олицетворяемый Амбером. Все остальные страны, миры и королевства – не более чем…

– И тем не менее их поведение говорит как раз об этом.

– Ты меня озадачил, – признал Мерлин. – Это ломает всю картину Вселенной… если твои сведения подтвердятся.

– Так каково твое решение по этому делу?

– Вначале, – заявил Король Хаоса, – я должен решить другую проблему. Как ты полагаешь, моя мать сама найдет дорогу назад или ей потребуется помощь?

Мандор вновь пожал плечами:

– Повелитель Теней выбрался из Селлы. Но он – единственный, кому это удавалось за все время ее существования. Причем в то время с ним была Сфера Хаоса…

– Хватит. Ты раньше говорил, что я всегда иду на слишком большой риск. И в то же время предлагаешь мне сейчас сделать кое-что куда более рискованное, нежели, скажем, напасть за Замок Четырех Миров. Как это понимать?

– Почему ты считаешь, что вынести какое-то определенное решение – большой риск? – вместо ответа поинтересовался Мандор.

Мерлин погладил дернувшуюся было на запястье незримую проволоку Фракир и чуть поднял кверху уголки рта.

– А чем, по-твоему, считать перспективу вражды с колдуном, справившимся с Дарой в тот самый момент, когда она считала его полностью проигравшим? Добавь также, что ты был с нею согласен; иначе говоря, по хитрости этот Повелитель Теней превосходит вас обоих. Или же ему всегда неимоверно везет, но это еще опаснее.

Глава Дома Всевидящих был вынужден признать, что в таком рассмотрении факты приобретают иную окраску.

– Значит, ты собираешься утвердить приговор Сухэ – изгнание?

– У меня нет выбора. Но думаю, это нужно обставить подипломатичнее. Я отошлю его с важным поручением, которое он будет исполнять всю оставшуюся жизнь.

– И каково же это поручение?

– Ну, скажем, – прищурился Мерлин, – раскрыть связь между Логрусом и Лабиринтом, найти истинные причины этого вечного конфликта и уладить его. Так пойдет?

– Он же не идиот.

– Но о Лабиринте, надеюсь, не знает. Да и о Логрусе…

Действительно, подумал Мандор, об этих основополагающих вещах Повелителю Теней не известно почти ничего. Ведь он – лишь удачливый пришелец, не рожденный у Центра Существования, не отмеченный Знаком Силы. Вернее, не отмеченный Знаком сил Порядка или Хаоса.

Тут в королевские покои с поклоном вошел демон-слуга.

– Срочное послание из Амбера, повелитель.

Срочное послание из Амбера? Что за бред, подумал Мерлин. Будь случай срочным, никто бы не помешал Рэндому связаться по карте, а посылать письмо вообще не в его стиле. Однако на тонком зеленоватом конверте действительно стояла печать Амбера – столь почитаемый ими Единорог.

Из конверта выпала записка, написанная на тари. Мандор с первого взгляда узнал почерк Айры, но подпись над знаком Черной Звезды явно принадлежала Инеррену.

Текст был коротким.

«Мерлин, до того, как отправишься освобождать мамашу из Селлы, позаботься о том, чтобы у тебя нашлось приемлемое объяснение тому факту, что мне было разрешено уйти целым и невредимым.»

Король Хаоса молча протянул Первому Советнику (это был еще один из многочисленных титулов Мандора) послание. Слова были излишни.

– Наверняка всю информацию ему предоставила Синяя Колдунья, – в конце концов нарушил молчание глава Дома Всевидящих.

– Скажи честно: ты бы смог в подобной ситуации поступить так же? – поинтересовался Мерлин. – Я – нет.

– Кто знает?

– Ты. И я. Более того, Повелитель Теней – единственный известный мне, кто сделал такой поступок, находясь в его положении.

– Так что же ты все-таки предпримешь в этом отношении?

– Абсолютно ничего. Мне кажется, это самый лучший способ от него побыстрее избавиться.

– Но к чему это в конце концов приведет?

– Понятия не имею. Надеюсь, что не к разрушению Вселенной.

Мандор хмыкнул:

– Таких устремлений у него никогда не было. Ведь раньше Повелитель Теней владел Ключом к Источнику, но…

Не завершив фразу, Мандор уставился в пустоту невидящими глазами. Возникшая мысль, основывавшаяся лишь на рассказе Рэйдена, была невероятной. И все же, если дело обстоит именно так?

Тогда ясно, почему Четрания не является Тенью. Источник находится в граничащих с ней Сумеречных Странах, которые как бы окружают ее кольцом… Интересная ситуация. А что из этого следует? То, что все уроженцы Четрании потенциально ничем не отличаются от жителей Двора Хаоса или Амбера.

О Хранительница! Целый мир людей, подобных Повелителю Теней или Синей Колдунье! Пускай не все они обладают магическими способностями, так ведь это же относится и к Хаосу.

С этим явно надо что-то делать.

И не в последнюю очередь Мандора сейчас беспокоил вопрос: кому, как и сколько из имеющихся сведений следует продать, чтобы заручиться поддержкой и не выдать тайны…

Инеррен провел рукой по поверхности зеркала, разрывая связь. В начале разговора мысль о наблюдении за королевскими покоями показалась Айре чуть ли не кощунством, но потом чародей переубедил ее – тем более что помогло и прирожденное любопытство волшебницы.

Итак, дорога из Двора Хаоса ему открыта. Никто и ничто не будет ему препятствовать. Только вот…

– Что такое «Лабиринт» и «Логрус»? – спросил Инеррен.

У Айры потемнело в глазах.

– Забудь об этом.

– Почему?

– До добра это не доведет.

– Мне что, процитировать тебе твою собственную балладу? – ехидно заметил чародей.

– Какую это?

– Ту, что посвящалась Дню Битвы Богов.

– Где ты ее услышал? – Волшебница даже привстала.

– Уже не помню. Звучала она, кажется, так…

 
Нет зла во Тьме, как нет добра во Свете —
Есть Свет, есть Тьма; есть Зло и есть Добро.
Нет чистых дел – есть только намеренья,
Что в Бездну прямиком ведут порой.
 
 
Адрагерон давал не часто слово —
Но клятв не нарушал Он никогда;
А Слуги Света… те вершить готовы
Предательство, убийство и обман.
 
 
Во имя Света много зла творили,
Возможно, даже больше, чем для Тьмы;
И все слова – мол, стоит тех усилий
Святая цель – лишь ложь. Закон – един.
 
 
Для Света и для Тьмы он был написан
Самой Судьбою много лет назад,
И людям его дали как Путь Истин…
Они же шли иной дорогой – в ад.
 
 
Иллюзии людей недолговечны
И Время все расставит по местам.
Тогда узнает даже первый встречный
Того, кто тот Закон не соблюдал.
 
 
И первыми должны быть сами Боги:
Веками правя судьбами людей,
Они добры бывали, как и строги, —
Но только там, где это Им нужней.
 
 
Прощайте, Боги! Жизнь нас разлучает —
К концу подходит вашей власти век:
Для новой Силы время наступает
И Имя этой Силе – Человек!
 

Айра закрыла лицо ладонями и беззвучно затряслась. Инеррен обеспокоенно наклонился к ней.

– Когда-нибудь от этих фокусов ты серьезно пострадаешь, – стерев слезы смеха, выговорила волшебница.

– То есть? – не понял чародей.

– Это моя поэма, мой стиль. Но я ее еще не написала. В следующий раз будь поосторожнее – это небось еще со времен Источника у тебя осталось?

– Черт его знает. Кстати, ты должна мне кое-что пояснить.

– Не о Логрусе с Лабиринтом, надеюсь?

– Нет. Тут упоминался некто Адрагерон…

Айра вздрогнула.

– Не называй Его по имени!

– Кого «его»? Да ты же с ним знакома, еще…

– Я с Ним знакома, – мрачно кивнула волшебница, – и ближе, чем ты думаешь. Именно из-за Темного Властелина я не могу вернуться в Четранию.

– Это как же? Он перекрыл тебе дорогу? – недоверчиво усмехнулся Инеррен. – Мне что же, сказать ему пару теплых слов?

– Ты-то что о Нем знаешь?

– Помнишь Тень? Тот, что провожал меня в Аркану, когда я впервые охотился за Источником?

– Так это Он! Значит, вот каково Его истинное происхождение… Стоп, так это благодаря тебе Он попал в Преисподнюю?

– Ага. Вместе со Старухой. Потом, как я понял, его взял в ученики Лорд-Демон Белиал.

– Вот, значит, как…

Айра долго обдумывала ситуацию, а затем начала свой рассказ. О том, что происходило в Четрании со времен рождения чернокнижников, и до того момента, когда она сама вела Игру против Адрагерона…