Текст книги "Долина прокопиев"

Глава 7
ЗАМОК ПРЕДДВЕРИЯ

Эхс с сомнением рассматривал пилюли, Айви принесла три из замковой кладовой, сообщила, что там их кучи, и добавила: «Я их всегда глотаю, когда надо спешить». Эхс не хотел обижать недоверием ребенка, поэтому без лишних слов взял подарок. Но теперь, когда Айви и Чекс мчались на юг, просить помощи у кентавров, а копуша пробирался к своим сородичам, Эхса охватило беспокойство.

Ну что ж, если пилюли не помогут, он все равно пойдет дальше, надеясь уже только на себя. Дошел же он своими ногами до замка Ругна! Дойдет и до озера Огр-Ызок!

И все же Эхс решил испытать, что ж это такое.

Он положил одну таблетку в рот, проглотил и… ничего не произошло. А принцесса обещала, что эта таблетка поможет ему преодолевать большие расстояния…

Он сделал шаг.., и прошел сквозь росшее на его пути дерево! Оно вдруг оказалось позади.

Эхс подошел к дереву и притронулся к стволу рукой. Рука погрузилась в кору, как в воду. Неужели дерево превратилось в иллюзию? Как же действует эта пилюля? Может, это не дерево, а сам Эхс превратился в иллюзию? Вес его тела резко уменьшился, и это он заметил лишь сейчас. Значит, Айви сказала правду!

Если бы Чекс попробовала это снадобье, она бы наверняка взлетела? Правда, это продлилось бы лишь мгновение, а Чекс хочет летать постоянно.

И Эхс пошел на юг. То есть, не пошел, а заскользил по тропе на юг. Его ноги почти не касались земли. Стоило ему чуть-чуть оттолкнуться от поверхности, как он тут же поднимался в воздух и пролетал расстояние, слишком большое для простого «прыжка». Сквозь деревья, встречающиеся на его пути, он тоже проходил легко, как луч света сквозь стекло.

Постепенно он научился регулировать скорость своего движения и следил за тем, чтобы не отклоняться в сторону от тропы. Хотя теперь, когда он без труда одолевал любую преграду, ему было не так уж важно, остается ли он на тропе или плывет где-то сбоку. Однажды путь ему преградил холм.

Он хотел пройти сквозь него прежним манером, но сопротивление толщи земли оказалось столь значительным, что пришлось не идти, а как бы плыть, усиленно загребая руками, а это заняло очень много времени. С тех пор слишком толстые препятствия он начал попросту обходить.

Пейзаж проносился мимо него, он проносился сквозь пейзаж, сквозь.., диких зверей, не успевших убраться с дороги.

Шел он фантастически быстро, но и расстояние надо было пройти немалое, так что только к вечеру он добрался до озера Огр-Ызок. Тут сила таблетки выдохлась и Эхс почувствовал, что прежний вес вернулся к нему. И тут же усталость, словно обрадовавшись, что ей наконец дали волю, охватила его ноги и все тело.

Для ночевки Эхс выбрал место подальше от берега, потому что в озере то и дело мелькало что-то зеленое, и это ему не понравилось. Подумав, Эхс решил переночевать не только подальше от берега, но еще и на дереве. На дереве, конечно, не очень удобно, зато он заранее услышит, если кто-то будет подходить, и успеет сказать «Нет»…

Утром Эхс задумался: как же попасть в замок Преддверия? Вся заковыка была в том, что замок этот находился под водой. С поверхности озера входом в него служил водоворот, но Эхс подумал: «Что я, дурак, чтобы в него кидаться!» Можно, конечно, проглотить вторую таблетку, раствориться и таким образом пройти не только сквозь толщу воды, но и сквозь стену замка. Только как он, растворенный, сумеет говорить с обитателями замка? А если на их глазах он из растворенного начнет снова сотвориться, то не сочтут ли его дерзким нахалом, проникшим в дворцовые покои без разрешения? Нет, лучше уж чин чином подойти к воротам, постучать.

Только вот где эти ворота? А.., ведь замок как-то снабжают продуктами и всякими необходимыми вещами! Донные прокляторы хоть и слывут нелюдимыми, но при этом аппетита не теряют и голышом не ходят. Значит.., надо найти того, кто это все в замок доставляет, и поговорить с ним; пусть объяснит, где тут ворота, как войти в замок. В конце концов, он, Эхс, им не совсем чужой, так что можно надеяться, что с ним не откажутся побеседовать.

И Эхс пошел по берегу, зорко глядя по сторонам, но, кроме плещущихся в озере зеленых чудовищ, других живых существ вокруг не было видно.

Тогда Эхс решил углубиться в лес. И вот тут-то ему повезло. Деревья вокруг, он заметил, имели ухоженный вид, а значит, за ними кто-то ухаживает. Тут росли голубцы, зеленые и красные, росли куличи и бабки, надувные бублики, одеяла и подушки, зубные щетки и мыльницы, И чего только тут не было! Все, что нужно для людской жизни, в том числе и в замке, росло и кустилось в этом лесу!

Пройдя еще немного, Эхс увидал молодых женщин. Они осторожно отрывали боты и ботинки от веточек сапожного дерева и аккуратно складывали урожай в корзины. Работницы были одеты в скромные блузы и юбки, в свое время, очевидно, снятые с одевальных кустов. Головы их были повязаны косынками приятных расцветок.

– Извините, – приблизившись к ним, произнес Эхс, – не подскажете, как найти замок Преддверия?

– Ой! Ой! Мужчина! – с притворным испугом завизжали девицы. – Раз, два… – начали считать они.

– Нет! – заорал Эхс, понимая, к чему они клонят. У донных прокляторов, в отличие от всех прочих ксанфских существ, один талант на всех – прокляторы умеют проклинать; и чем больше лиц участвует в проклятии, тем оно становится сильнее. Эхс оказался перед лицом невероятной угрозы.

«Нет» и в самом деле подействовало – сами девушки испугались и взмолились:

– Не причиняйте нам вреда, сэр. Мы всего лишь скромные сборщицы туфель.

– А я всего лишь ищу замок Преддверия, – в тон им сказал Эхс. – Подскажите, как туда попасть.

– А вы не разбойник, сэр? – спросила его одна из девиц.

– О нет, я иду с добрыми намерениями.

– Ну тогда мы проведем вас, когда сами пойдем в замок.

– Огромное спасибо, – обрадовался Эхс, – а покуда разрешите, я помогу вам собирать урожай.

Девицы захихикали и закивали головами. Таким образом следующих два часа Эхс помогал им собирать туфли и сандалии, калоши и сапоги, зрелые, блестящие, плотные.

Эхсу нравилось собирать туфли.., то есть, ему нравилось собирать туфли в обществе юных девушек, таких смешливых, таких разговорчивых. Постепенно Эхс начал понимать, что среди донных прокляторов он, возможно, найдет не только помощь для копуш, но и кое-что еще. Ведь когда-то дедушка Хруст нашел себе жену именно в этом племени…

И вот пришло время возвращаться в замок. Девушки подняли корзины, полные обуви, и пошли к озеру. Эхс отправился следом.

Подойдя к берегу, девушки взошли на что-то, похожее на причал, и начали ждать. И вскоре из глубины всплыло нечто напоминающее подводную лодку, только эта лодка была деревянная. Эхс, затаив дыхание, глядел на это явление, но для девушек оно, кажется, было привычно.

Открылся люк; держа корзины, девушки одна за одной спустились вниз и позвали Эхса. Эхс заглянул в отверстие люка и обнаружил лестницу, по которой начал сходить, одновременно как бы погружаясь под воду. Когда он оказался внизу, одна из девушек быстро забралась по лестнице и плотно закрыла люк.

В наступившей темноте кто-то страстно прижался к Эхсу, кто-то громко чмокнул его в щеку. Раздался звонкий смех… И тут загорелся фонарь, высветив девушек, вытянувшихся по стойке смирно. Весь их вид говорил: до озорства ли нам?

Суровая дама с фонарем в руке показалась в противоположном конце лодки.

– Все погрузились? – спросила она.

– Все.., и еще один! – не удержавшись, рассмеялись девушки.

Дама подняла фонарь и рассмотрела Эхса.

– Мужчина? – словно не веря своим глазам, строго спросила она.

– Мы нашли его среди обувных деревьев, – пояснила девушка, которая несколько минут назад закрыла люк. – Разрешите ему спуститься с нами.

Ну пожалуйста!

– Нет, ни за что, Дорис. Мужчина вернется туда, откуда пришел…

– Нет, нет, – быстро произнес Эхс.

– Ну ладно, пусть спускается. Там, внизу, с ним поговорят. Но ему придется посидеть под замком.

«Под замком» оказалось просто в чулане, где поставили корзины с туфлями. Эхс неплохо устроился на них.

Лодка начала погружаться. «Интересно, кто ею управляет, – размышлял Эхс, – человек или магия?»

Вскоре лодка легла на дно. Одна из девушек взобралась по лестнице, отворила люк, и свет проник внутрь посудины.

Девушки разобрали корзины и одна за другой стали исчезать в люке. «Пока, Эхс» – успевала шепнуть каждая, но тихо, чтобы бригадирша не могла расслышать.

Когда все девушки вышли, строгая дама обратилась к Эхсу:

– Идем, пришелец. Я отведу тебя к Магистру.

Эхс выбрался наружу и увидел, что лодка лежит в чем-то, напоминающем бассейн. Рядом с люком виднелся такой же причал, какой был наверху.

Вода в бассейне, в отличие от озерной, была чистой и прозрачной, и Эхс смог увидеть дно. И тут он понял, как движется лодка – при помощи лебедки! Когда требовалось, лодку поднимали, а потом опускали.

Мрачная бригадирша повела его наверх, и они оказались в какой-то не очень приветливой комнате. Магистр сидел за столом и что-то писал.

– Кто разрешил входить ко мне в кабинет без приглашения? – раздраженно спросил Магистр.

Эхс решил было объяснить, что встретился с девушками, которые очень даже его пригласили. Но потом почему-то передумал объяснять.

– Моя бабушка принадлежала к племени донных прокляторов, – кратко сообщил он. – Я пришел просить у вас помощи.

– Помощи?! – возмутился Магистр. – На то мы и прокляторы, чтобы проклинать, то есть мешать, а не помогать.

– Даже родственникам?

Магистр, видимо, был готов вскипеть от гнева, но при этом какое-то чувство долга его сдерживало.

– Имя вашей бабушки, – потребовал он.

– Я не знаю ее имени. Видите ли, она стала звать себя по-другому после того, как вышла за дедушку.

Но, может, из истории вам известно, моя бабушка мастерски играла…

– Замечу, что мы все здесь играем, – сухо произнес Магистр. – Театр – наша сфэра.

– ..Роль огрессы, – завершил Эхс. – Мой дедушка – огр.

– Огр?! – возопил Магистр, наконец дав волю гневу. – Мы, донные прокляторы, не имеем ничего общего с этими чудовищами!

– Я знаю, что дедушка похитил бабушку из театра. Но она ведь его любила! – в свою очередь крикнул Эхс.

Магистр повернулся к возвышавшемуся за его спиной книжному шкафу и вытащил с полки какой-то массивный том. Он водрузил фолиант на стол и начал листать страницы. «Огр.., огр», – бормотал он, ведя по страницам пальцем.

– Огр Хруст, – с надеждой подсказал Эхс.

– Вот, нашел, – наконец произнес Магистр. – Беспомощная девица, была похищена чудовищным огром. Мы пытались спасти девицу, послав вслед огру мощное проклятие, от которого выгорел целый участок леса, но самому чудовищу удалось спастись. Очевидно, он умел быстро бегать.

– Нет, проклятие не задело дедушку не потому.

Оно ведь искало чудовище, хрустящее костями, а мой дедушка уже успел стать вегетарианцем.

– Нашел все же лазейку, – брезгливо проговорил Магистр.

– У них родился сын, Загремел, который женился на нимфе по имени Танди, а потом родился я.

Значит, я вам все же родственник и поэтому пришел просить помощи.

– Родственник, но в очень узком смысле, что дает тебе право навещать нас, но не дает право требовать.., в том числе и помощи. Итак, я вручаю тебе визу, позволяющую пребывать здесь два дня. Если задержишься на дольше, будешь проклят.

– А мне на дольше и не надо. Мне бы только союзников найти…

– Ваши дела меня не касаются! – возопил Магистр. – К тому же этих, как ты выразился, союзников, тебе позволено будет искать только после внесения тобой же соответствующей платы.

– Платы? Но чем же я могу расплатиться?

– Допустим, каким-нибудь полезным для нас делом. Что ты можешь в этом смысле нам предложить?

Эхс задумался. Ну, допустим, превратится он в огра… Заранее ясно, что здесь, среди сплошных актеров и актрис, превращению никто не удивится. И тут он вспомнил, как бабушка рассказывала…

– Я могу побыть вашим зрителем, – заявил Эхс.

– Тебя наверняка кто-то заранее посвятил в эту тайну? – недовольным тоном поинтересовался Магистр.

– Ну да, бабушка и посвятила, – гордо объяснил Эхс. – Ведь у вас все есть.., кроме зрителей, самых обыкновенных, верно? А без зрителей, если их не прог.., то есть перед ними не прогнать спектакль, не поймешь, удачный он или нет. Ну вот я и есть такой обыкновенный парень.., зритель.

– О, как вы благородны, юноша, – вдруг совсем по-иному заговорил Магистр. – Да, теперь я вижу, что вы истинный потомок рода донных прокляторов. Вот ваша виза; два дня помощи нам есть надежная гарантия нашей помощи вам. Не тратьте зря времени…

– Спасибо, постараюсь, Ну так я пошел.., в театр… Где он у вас находится?

– Погоди, сначала ты должен привести себя в порядок. Роль зрителя обычно исполняют в парадной одежде.

Магистр щелкнул пальцем, и появилась какая-то девушка.

Эхс узнал ее. Это была Дорис. Та самая, которая полезла закрыть люк.

– Проведи этого юношу в комнату для гостей.

Пусть умоется и переоденется, – велел Магистр.

– Слушаюсь, сэр, – кивнула девушка.

– Имя нашего гостя Эхс, – сказал Магистр. – Два дня он проведет у нас в роли зрителя.

– Следуйте за мной, господин Ухе, – еще раз кивнула Дорис.

– Эхс, а не Ухе! – заорал Магистр. – Что за тупицы эти слуги!

– Слушаюсь, сэр, – послушно произнесла Дорис.

Девушка явно притворилась, что не знает имени Эхса. «Зачем же она это сделала?» – недоумевал Эхс.

Когда они наконец остались наедине, девушка призналась, что просто напросилась в горничные.

Если Магистр узнает, что никакая она не горничная, то устроит ей самую настоящую головомойку.

– Но зачем же ты напросилась? – удивился Эхс. – Ведь работа на плантации туфель и так тебя утомила.

– Какой же ты несообразительный, – с укором произнесла девушка. – А когда я на лестницу полезла люк закрыть, кто мне под юбку заглянул?

Теперь же я вся перед тобой, бери!

– Так это ты специально полезла? – спросил ошеломленный Эхс. – Для меня?

– Конечно! – заливисто рассмеялась девица. – Именно для тебя. А теперь я тебе помогу вымыться.

– Ты будешь меня мыть?

– Да. Это же часть моих обязанностей. Я служанка, как и все девушки, которых ты видел. Но каждая из нас мечтает выйти замуж за человека обеспеченного, с положением. Вот ты, например, на какой ступени ксанфской общественной лестницы стоишь?

Теперь Эхс все понял. Девица просто ищет лучшего места в жизни, иными словами, хочет удачно выйти замуж. И ей кажется, что он очень выгодный жених.

– Я стою почти в самом низу, – не стал лгать Эхс. – И принадлежу к помесям.

– Какой ужас! – воскликнула лжегорничная.

– Ужас, – согласился Эхс. – Значит, ты уже не хочешь меня мыть?

– Еще чего. Сам умоешься, вон там, – девица указала на открытую дверь.

«Сам, так сам», – пожал плечами Эхс, но все же он был чуть-чуть огорчен. Ведь ножки у девушки были просто потрясающие.

За дверью Эхс обнаружил небольшую комнатку, а в ней какие-то странные приспособления – очевидно, для мытья. Методом проб и ошибок Эхс научился ими управлять. Среди прочих чудес там был и маленький водопад, который, когда ручку поворачивали сюда, появлялся, а когда туда – исчезал. Это была какая-то новая магия, Ксанфу еще не известная!

Выйдя из комнаты магического водопада, Эхс увидал, что там, где он оставил свою старую одежду, теперь лежит новая. Но все прочие предметы – ножик, пилюли и даже засохший огрызок яблока, были аккуратно сложены рядом с ней.

Эхс облачился в новую одежду: светло-синие брюки и такого же оттенка рубашку. Теперь он будет знать, как одеваются зрители, когда идут на спектакль. Уж кто-кто, а донные прокляторы в нарядах для зрителей толк знают.

И снова появилась девушка. Но это была не Дорис, а, по всей видимости, уже настоящая горничная.

Девушка не отличалась красотой, так что флиртовать с ней вовсе не хотелось. «Может, это и к лучшему, – подумал Эхс. – Не о девушках надо сейчас думать, а о том, как найти помощь для копуш».

– Кушать подано, – произнесла горничная.

Эхс пошел следом за ней и оказался в уютной комнате, где на столе были расставлены фрукты и пирожные.

После еды горничная причесала его и провела в какой-то зал, где царили тишина и полумрак. Эхс гадал, что сейчас последует: «Может, и эта девица полезет по какой-нибудь лесенке вверх?», – но нет, она просто указала ему на кресло и шепнула:

– Садитесь. Пьеса сейчас начнется.

Эхс приготовился смотреть и слушать, причем как можно внимательнее. Ведь потом ему придется высказать свое мнение об увиденном. А вдруг пьеса ему не понравится? Тогда разгневанные прокляторы просто выставят его за дверь. Нет, пьеса должна ему понравиться во что бы то ни стало!

Зазвучала увертюра. Голоса множества инструментов – скрипок, труб, литавр, слились, образовав единый стройный хор. Эхс не очень разбирался в музыке, но теперь он понял, что раньше хорошей музыки просто не слышал. Эта мелодия его чрезвычайно впечатлила и придала бодрости.

Сцена была прикрыта огромным, свисающим с потолка занавесом, но вот внизу его появилась полоска света, а потом занавес начал подниматься, подниматься… Эхс подался вперед, захваченный тем, что будет дальше, а увертюра, все еще звучавшая, обещала много захватывающих событий…

Какой-то замок, ворота, ров, во рву чудовищный страж.

И тут Эхс понял, что перед ним на сцене – замок Ругна!

Юноша, примерно возраста Эхса, вышел на середину сцены. Одет он был просто, но на голове его посверкивала корона.

– Как поживаешь, ров? Ровное чудовище жалуется, что ему тяжко стало нести службу в твоих пределах, настолько ты обмелел, – звонким голосом произнес юный актер, обращаясь ко рву, нарисованному, но так достоверно, что Эхс сначала и не понял, что ров не настоящий.

– Увы, я сохну по своей возлюбленной, сэр, – пожаловался ров.

Эхс засмеялся: шутка ему понравилась. Да ведь этот мальчишка на сцене.., это же король Дор! Ведь только Дор умеет разговаривать с неодушевленными. Это действительно крупный магический талант, открывший перед Дором путь к королевскому трону. В жизни Дор уже взрослый мужчина, а на сцене, гляди, совсем юнец!

И тут на сцену вышла актриса, тоже очень юная, хорошенькая, с ярко-зелеными волосами, одетая весьма и весьма игриво.

В музыкальном сопровождении тут же послышалось что-то бодрое и вместе с тем ироничное.

– Приветствую тебя, Дор! – воскликнула девица. Слова она выговаривала очень четко и разборчиво, как никто никогда не говорит в жизни.

– Привет, Айрин, – ответил Дор заунывным голосом.

«Вот, – понял Эхс, – еще одна особенность театра: люди на сцене не скрывают, а наоборот, всячески подчеркивают свои чувства».

– Пойдем куда-нибудь, где нам никто не помешает целоваться, – предложила Айрин, а музыка зазвучала как-то щекотливо.

– Не могу, у меня нет времени, – ответил Дор. – Я должен переговорить еще с несколькими неодушевленными.

– Неодушевленные тебе дороже, чем я! – вспыхнула Айрин. И в мелодии тоже что-то гневно вспыхнуло.

– Да, дороже! – бесстрашно ответил Дор. – Ты ведь всего-навсего девчонка.

– Я женщина? – воскликнула зеленоволосая девица.

– Ха-ха, – ответил Дор с испепеляющей иронией.

Эхсу страшно понравилось это «ха-ха». Он решил его запомнить и, если потребуется, применить в жизни.

– Ну так я сейчас докажу тебе! – крикнула Айрин, обхватила Дора обеими руками, приподняла и бросила в ров!

Раздался всплеск.

От неожиданности Эхс подпрыгнул на своем кресле. Так, значит, ров все же настоящий!! С настоящей водой! «Ох, какой же я дурак, – тут же опомнился Эхс, – ведь это всего-навсего такой музыкальный всплеск».

– Ты за это поплатишься! – пригрозил Дор-актер, изображая, как выбирается из воды.

– Ха-ха! – ядовито ответила Айрин. И у нее получилось не хуже, чем у партнера. – Только посмей! Только негодяи способны обижать женщин!

Дор-актер стал угрожающе приближаться к ней.

Актриса приняла гордую и вызывающую позу.

И тут Дор схватил ее за руку и стащил в ров.

Музыкальные брызги взметнулись под потолок.

– Ты.., ты.., дерзнул? – от возмущения просто заикаясь, проговорила Айрин, то есть актриса, якобы вся мокрая, вылезая из рва. Теперь, когда одежда и зеленые волосы облепили ее, она стала похожа на какую-то мокрую водоросль. – Ты будешь наказан!

– Я уже только что был наказан, – напомнил Дор.

– Ничего, лишнее наказание пойдет тебе на пользу.

Дор, испуганный, начал пятиться к рампе, а Айрин шла на него. Она схватила его за руку и потащила назад к воде.

Дор попытался вырвать руку. Началась борьба, и они оба упали в воду.

И там, внизу, началась потасовка. Дор и Айрин били и царапали друг дружку, незаметно срывая одежды.

При виде пышных телес актрисы у Эхса глаза на лоб полезли. Ведь Айрин всего пятнадцать лет!

Дор и принцесса дрались, стоя по грудь в воде, а ровное чудовище издалека наблюдало за ними. И тут Айрин решила изменить тактику. Она вдруг прижалась к Дору и.., поцеловала его! В партитуре здесь прозвучала тема дерзости и хвастовства.

Дор как бы опешил, а потом и сам поцеловал Айрин.

Эхс с полным одобрением отнесся к такому повороту сюжета.

И тут новый персонаж появился на сцене.

Кентавр!

Насколько Эхс успел понять, кентавра изображали прикрытые шкурой актеры. Наверняка их было двое. Судя по двум громадным грудям, это была кентаврша. Музыка стала строгой. Ну да, С кентавром шутки плохи.

– Дор, – сказала кентаврша, протягивая листок бумаги. – Я проверила твое сочинение. И хочу высказать свое мнение на сей счет, то есть на счет твоей грамотности. Позволь же, я прочту сочинение именно так, как оно написано.

Дор и Айрин продолжали целоваться, не обращая внимания на кентаврицу.

Эхс улыбнулся. Он и сам, если бы ему предложили выбрать между проверкой сочинения и поцелуями…

Тем временем кентаврица прочистила горло и, выйдя на авансцену, развернула свиток и провозгласила:

«Я живу в Ксане. От Обыкновения Ксане отличается тем, что в Ксане маки и волшебники есть. А в Обыкновении ни маков, ни волшебников нет».

После чего кентаврица глянула в сторону рва и как бы впервые обнаружила, что там происходит.

– Дор! Что ты делаешь с этой девицей? – вопросила кентаврица.

Поцелуй, не долетев, повис в воздухе. Музыка резко оборвалась, оставив все вокруг в неловком молчании. Юнец и юница стояли по грудь в воде, полуобнаженные.

– Мы.., ссорились, – смущенно объяснил Дор.

– Ссорились? – нажав на вопросительную интонацию, произнесла кентаврша. – Тогда хотела бы я увидеть, как вы дружитесь.

Кентаврица приблизилась к Дору, взяла его за ухо и произнесла громовым голосом:

– Ступайте к королю, молодой человек!

Несчастный Дор выбрался из воды, но тут занавес закрылся.

Первое действие закончилось.

У Эхса появилась возможность подумать. Он боялся, что спектакль донных прокляторов окажется скучным, но все оказалось очень даже забавным. «Интересно, – размышлял он, – эта пьеса рассказывает о том, что и в самом деле произошло когда-то? То есть, Дор и в самом деле когда-то во рву дрался и целовался с Айрин? Сейчас король и королева выглядят вполне спокойными, здравомыслящими людьми, но были же и они детьми.

Неужели и Айви станет такой же правильной и скучной? Да и он сам! Да, будущее не сулит ничего веселого».

Занавес вновь поднялся. Началось второе действие.

На этот раз сцена представляла собой тронный зал замка Ругна. На троне сидел король. Королева стояла рядом. У обоих был чрезвычайно суровый вид. Музыка стала теперь мрачно-торжественной, вполне подходящей для царственных особ.

– Мой король, – обратилась королева к своему супругу, – наша дочь Айрин нуждается в помощи.

– Не будь я король Трент, если не помогу нашей дочери, – провозгласил король, – но что с ней?

– Айрин страдает от одиночества, – пояснила королева Айрис.

– Ей надо привыкать к одиночеству, Айрис. Одиночество – удел всех королевственных особ.

– Не отправить ли нам ее туда, где есть девочки ее возраста? Здесь, в замке, у нее совсем нет друзей.

– А мальчик Дор? Он всего лишь на год старше нашей дочери.

– Дор безразличен к Айрин. Беседы с неодушевленными предметами куда больше увлекают его.

– Что поделаешь, мальчик учится. Ведь именно Дор станет следующим королем Ксанфа.

– Я все понимаю, но…

Но король не дал королеве высказаться, а заговорил сам и произнес пространнейший монолог об ответственности, которую возлагает на королей данная им власть, и поэтому просвещение монарха чрезвычайно важно…

В общем, Эхс сначала слушал, а потом потихоньку начал скучать. Ему-то не грозит стать королем, так что все эти инструкции…

И тут в тронный зал ворвалась кентаврица Чери, волоча за ухо того самого Дора.

– Ваше королевское величество, знаете ли вы, что сотворил этот негодник? – без всяких предисловий вопросила кентаврица.

– Не знаю, но охотно выслушаю, – несколько растерявшись, произнес король.

– Этот негодный мальчишка сорвал одежду с вашей дочери! – гневно изрекла Чери. – Какой позор!

«Вот это уже не правда», – поморщился Эхс.

Кентавры ходят без одежды, так что им все равно, голый кто или не голый. Даже если Дор и Айрин не просто целовались, а занимались бы чем-то похуже, то и тут кентаврица не возмутилась бы, потому что кентавры считают так: что естественно, то не стыдно. Ошибки, которыми пестрело сочинение – другое дело! Тут Чери от гнева и в самом деле способна была встать на дыбы.

– И где же это случилось? – вопросил король.

– Во рву, – охотно пояснила Чери. – И задержись я еще на мгновение…

Король сурово посмотрел на испачканного ровной грязью Дора.

– Что ты можешь сказать в свое оправдание, юноша? – спросил король.

– Айрин первая начала!

– К тому же, в его сочинении просто ошибка на ошибке, – подлила масла в огонь Чери.

– О, это ужасный проступок! – вскричал король. – За него я наказываю тебя! Отправляйся в Обыкновению!

– Только не это! Пощади, король! – взмолился Дор, рухнув на колени перед королем.

– Такова воля короля, – железным голосом произнесла королева. – «Мне никогда не нравилось, что этот мальчишка столь увлеченно тратит время на разных ветреных финтифлюшек», – бросила королева реплику в сторону.

– Ее дочь и есть самая ветреная из всех ветреных ксанфских финтифлюшек, – произнес Дор, как бы про себя, но вместе с тем на публику. Оркестр ответил язвительным смешком.

Вошла стража и вывела Дора.

Второе действие закончилось.

«Первое, пожалуй, было лучше, – подумал Эхс. – Айрин во всем виновата, она затеяла потасовку и поцелуи во рву, а обвинили во всем почему-то Дора. Несчастный Дор… Только начал понимать, что Айрин и в самом деле ничего себе девчонка, как, бац, иди в Обыкновению! Может, прокляторы хотят показать, до чего иногда несправедлива бывает судьба к человеку?»

Пока Эхс размышлял, занавес снова поднялся.

Пьеса продолжалась.

Дор оказался в Обыкновении, где ему было очень плохо, потому что там он не мог использовать свою магию. Дор очень страдал в Обыкновении, а принцесса Айрин тем временем страдала в замке Ругна. Любящие оказались разлучены…

Эхс всем сердцем сочувствовал Дору и Айрин, хотя знал, что это только историческая пьеса, что в жизни, возможно, все было иначе. Эхс не только сочувствовал любящим, но и завидовал им. У них хоть и трагедия, но зато любовь, а у него пока ни трагедии., ни любви.

Третье действие приближалось к концу.

– Я люблю ее, – воскликнул Дор, вдруг осознав, что любит Айрин.

Он отправился назад, в Ксанф, и явился пред грозные очи короля Трента.

– Я люблю вашу дочь, – отважно заявил Дор, – и хочу на ней жениться!

Влюбленные заключили друг друга в объятия.

– Но что же ты раньше не признался? – вопросил король.

Спектакль закончился.

«Да, все это разыграно актерами, – думал Эхс, – но ведь и в жизни Дор и Айрин поженились, и у них родились дети, значит, какая-то правда жизни в пьесе присутствует». И финал его порадовал, такой оптимистический – влюбленные сердца соединяются наконец.

– А вот и наш зритель, – послышалось из-за спины Эхса.

Он обернулся и увидел, что к нему, потирая ручки в предвкушении чего-то, приближается какой-то человек.

– Я задам вам вопрос, всего один, – сказал человек.

– Понравилась ли мне пьеса? – догадался Эхс. – Ну, мне…

– Погодите, не торопитесь, – остановил его странный господин.

– Но я же пытаюсь рассказать…

– Рассказывать не надо.

– А как же вы узнаете, понравилась ли мне пьеса, если я буду молчать?

– Да мы, юноша, о вашем отношении уже все знаем. Осталось уточнить кое-что, чисто технические подробности.

– Технические? – поднял брови Эхс.

– Да, мы не будем спрашивать, как вы относитесь к увиденному только что спектаклю, потому что незачем спрашивать. Мы и так все знаем, потому что неусыпно следили за вами во время действия. Ваши реакции каталогизированы и сверены со стандартными образцами реакций. Теперь мы знаем, что вы типичный представитель своего пола, возраста и культуры. Вы реагировали правильно.

– Так что, за мной следили? А я и не по…

– Естественно, вы не по.., не поняли. Мы следили за вами из-за занавеса, а это односторонний занавес, то есть вам нам.., нас не было видно. Фиксировалось все – когда вы заерзали, когда у вас зачесалось в носу, каждая улыбка, каждый смешок, каждый нахмур бровей. Нам известно, какие места пьесы вам понравились, а какие – нет. Теперь, учитывая ваше поведение как образец…

Эхс одним ухом слушал, и при этом мучительно старался вспомнить, сколько раз во время пьесы у него зачесалось в носу.

– ..С вас, как с матрицы… – продолжал разговорчивый господин.

– Какого еще матраца? – удивился Эхс. – А скажите, это была пьеса из старых времен?

– Я бы выразился так: из вечных времен. Юноша встречает девушку, юноша теряет девушку, юноша и девушка встречаются вновь. Типовая пьеса, идеально подходящая для незамысловатой аудитории. А теперь ответьте мне на один вопрос: во втором акте во время одной из сцен вы нахмурились. Мы были удивлены – здесь нами нахмуривание никак не было предусмотрено. Это случилось тогда, когда кентаврица Чери докладывает королю о том, что Дор сорвал с Айрин одежду. Вы находите эту сцену исторически не правдивой?

Эхс вспомнил сцену, о которой говорил наблюдатель.

– Кентавры так себя не ведут, – смело заявил Эхс. – Им все равно, голый человек или одетый.

Даже если бы Айрин и Дор полностью разделись, Чери не стала бы на это сердиться.

– Вы настолько знакомы с поведением кентавров, что дерзаете это утверждать?

– Да, я знаком с кентаврами.

– Со многими?

– В общем-то, только с одной. С внучкой кентаврицы Чери.

– Вот как. Только с одной, – с неким упреком повторил мужчина. – И считаете, что это дает вам право экстраполировать сие поведение на весь кентаврий род?

– Уж не знаю, полирую я или не полирую, но вы меня спросили, почему я нахмурился. Ну вот я и ответил.

– Ну хорошо. Это пока все. Следующий спектакль состоится завтра. Горняшка вас проводит.

– Горняшка?

– Служанка, которая вас привела в зал, проведет вас обратно, – почти по слогам произнес господин, щелкнул пальцами – и девушка возникла, как из-под земли.