Текст книги "Обнаженный Бог: Финал"

– Да. В настоящий момент. Есть еще несколько свободно висящих нитей, которые я сам должен связать. После этого контакт прекратится.

– Чтобы отказаться от такой мощи, требуется определенная сила характера. Мы рады убедиться, что Самуэль не напрасно в вас верит.

– Сказать по правде, провести жизнь в прыжках вокруг правды и неправды Конфедерации на самом деле не так-то привлекательно. С настоящей минуты все, что я выполняю, – чужое задание, миссия.

– Джошуа Калверт, миссионер,– поддразнила Сиринкс. – Вот уж это настоящее чудо.

– Вы вернете звезды Конфедерации в их первоначальное положение?– спросило Согласие.

– Нет. Я хочу, чтобы они так и остались. Это тоже мое собственное решение.

– И то, с которым нам придется согласиться. В конце концов нелегко нам будет снова посылать отсюда космический корабль к Спящему Богу.

– Это не невозможно. Но тогда это будет последняя точка.

– Вы не объясните?

– Людям в прошлом повезло, что они распространялись по галактике и колонизировали ее планеты. Я этого не опровергаю. На некоторое время события на Земле стали принимать нехороший оборот. Нам как биологическому виду надо было удалиться, чтобы, как говорится в старой пословице, откладывать свои яйца не в одну корзину. Но так не может продолжаться вечно. Мы должны смотреть в будущее и развиваться разными путями. Здесь, в этом скоплении, восемьсот звезд – и все. Физической экспансии на нашем настоящем социальном, экономическом и техническом уровне больше не может быть. Больше некуда бежать от наших социальных проблем, теперь мы достаточно созрели, чтобы разбираться с ними.

– И благодаря нашей изоляции мы безусловно так и будем делать.

– Я надеюсь, что несколько умов станут этим заниматься, да.

– Мы будем жить в интересную эпоху.

– Каждая эпоха интересна, если вы знаете, как в ней следует жить,– сказал Джошуа. – У меня есть для вас новые координаты других звезд. Вам придется отправлять тудакосмоястребов, распространять информацию и поддерживать контакт между всеми нами.

– Разумеется.

Джошуа дал информации выйти у него из мозга и направиться в Согласие.

Шлюз открылся, его экипаж устремился оттуда, выкрикивая радостные приветствия.

Первым заключил его в объятия Лайол.

– Ну и чертов же капитан ты оказался! Бросил там нас всех, а сам развлекался в одиночку, и следующее, что стало нам известно, это то, что на нас с криками набросилось командование СО на Юпитере.

– Я же доставил вас назад, чего ты еще хочешь?

Сара пронзительно завопила и закрутилась вокруг него:

– Ты это сделал, – она поцеловала его в ухо. – И что за пейзаж!

Дахиби похлопывал капитана по спине, смеясь в экстазе радости. Эшли и Болью толкали друг друга, чтобы подобраться к нему. Моника сказала:

– Похоже, ты все сделал правильно, – и не выразила никакого неудовольствия.

Самуэль хмыкнул, видя ее упрямство. Кемпстер и Ренато побранили его за то, что он так резко оборвал их наблюдения. Мзу просто поблагодарила его, прежде чем спросить о квантовой структуре черной дыры.

В конце он высоко поднял обе руки и потребовал у них прекратить этот базар.

– Отметим встречу в баре Харки прямо сейчас. Выпивка за мой счет.

Бет и Джед плотно прижались к большому иллюминатору в салоне, когда за окном показался Транквиллити.

– Выглядит в точности как Валиск, – взволнованно заметил Джед.

– Дайте мне поглядеть! – потребовала Навар.

Джед улыбнулся, они расступились в стороны. Салон казался теперь таинственным. Очертания машин и аппаратов корабля просвечивали сквозь истинные стены и оборудование, твердые края одинаково виднелись и через композит, и через сплав металла. Все еще можно было разглядеть места, где находились ложные цвета и текстура, когда Джед скашивал глаза и припоминал, что здесь исчезло раньше.

Они знали, где находятся, и в общих чертах – что происходит, потому что «Миндори» раза два с ними переговорил. Но черноястреб был не особенно общительным.

– Я думаю, мы приземляемся, – предположил Вебстер.

– Было бы неплохо, – сказал Джед.

Он успел обменяться долгим поцелуем с Бет. Гари окинула их прощающим взглядом и вернулась к наблюдению за доком.

– Лучше бы нам последить за Джеральдом, – сказала Бет.

Джед постарался быть покладистым парнем. Ведь этот старый безумец в конце концов может и погибнуть после того, как они приземлятся.

Джеральд так и не двинулся с мостика с тех пор, как чудной город ксеноков внезапно исчез из поля зрения и закончилось одержание Лорен. Во время мертвой точки он час за часом стоял, точно какой-нибудь моряк давней эпохи, вцепившийся в рулевое колесо во время бури, возле консоли, управляющей оружием. Его бдительность не ослабевала ни на минуту. Когда же запас его терпения истощился, он съехал вниз и сидел, вытянув ноги на полу и опираясь спиной на консоль. Не говоря ни слова, он уставился прямо перед собой туманным взором.

Бет склонилась над ним и пощелкала пальцами у него перед лицом. Никакого отклика не последовало.

– Он что, помер? – спросил Джед.

– Джед! Нет, конечно. Он же дышит. Наверное, просто устал и выбился из сил.

– Добавим это к списку, – произнес Джед очень спокойно. – Эй, Джеральд, дружище, мы приземлились, «Этчеллс» вместе с нами. Это там твоя Мэри. Хорошо, правда? Значит, скоро ты ее увидишь. Как тебе такая новость?

Джеральд не шелохнулся и продолжал смотреть вперед.

– Наверное, надо попросить доктора его осмотреть, – сказал Джед.

Джеральд повернул голову:

– Мэри? – прошептал он.

– Вот именно, Джеральд, – ответила Бет. Она крепко сжала его запястье. – Мэри здесь. Еще несколько минут, и ты опять ее увидишь. Ты встать можешь? – Она попыталась поднять его и заставить двигаться. – Джед, шевелись же!

– Не знаю. Может, нам лучше предоставить его доктору?

– Да он же в порядке. Разве не так, дружок? Просто вымотался, вот и все.

– Ладно, о'кей, – Джед нагнулся к Джеральду и попытался поднять его.

Из шлюза послышались какие-то лязгающие звуки. Вбежала запыхавшаяся Гари:

– Автобус подошел!

– Он отвезет нас к Мэри, – воодушевляюще сказала Бет. – Пойдем же, Джеральд! Ты можешь это сделать.

Его ноги слабо дернулись.

Они вместе заставили его встать. Встали от него по обе стороны, положили его руки себе на плечи, чтобы Джеральд опирался на них, и потащили его к шлюзу.

Мэри сидела, съежившись на полу, в коридоре возле мостика. С тех пор, как из нее изошла Кира, она плакала не переставая. Воспоминания о том, что происходило после Лалонда, ожили, это была вполне естественно. Кира не заботилась о том, чтобы скрыть от Мэри, что происходит и что вытворяет ее тело.

Это было отвратительно. Грязно.

Хотя она сама и не совершала эти действия, Мэри знала, что она никогда не избавится от того, что вытворяло ее тело. Душа Киры, возможно, и ушла, но от ее одержания никогда не избавиться.

Ей снова отдали ее жизнь, но она не видела ни единой причины, чтобы ею жить.

Шлюз завибрировал, в нем открылся люк.

– Мэри!

Это прозвучало слабым болезненным хрипом, но зов проник ей в самую душу.

– Папа? – недоверчиво простонала она.

Когда она подняла голову, то увидела, что он стоит в шлюзе, держась за край. Он выглядел ужасно и едва стоял на ногах. Но его прозрачное постаревшее лицо вспыхнуло радостью отца, в первый раз взявшего на руки новорожденную дочь. Она и вообразить себе не могла, через что ему пришлось пройти, чтобы теперь оказаться здесь. И он выстрадал все это потому, что она была его дочерью, и одно это давало ей право на его любовь навсегда.

Она стояла и протягивала ему обе руки. Ей хотелось, чтобы папочка приласкал ее. Хотелось, чтобы он увез ее домой, где ничего этого никогда не случится.

Джеральд улыбнулся невиданно прекрасной улыбкой своей красивой дочурке.

– Я тебя люблю, Мэри.

Его тело пошатнулось, он упал на пол вниз лицом. Мэри вскрикнула и кинулась к нему. Его дыхание стало прерывистым, глаза закрылись.

– Папа! Папочка, не надо! – она гладила его в истерике. – Папочка, поговори со мной!

Стюард из автобуса отвел ее за плечо в сторону, поводя датчиком медицинского блока вдоль инертного тела Джеральда.

– Ох ты, черт. Да помоги же мне! – заорал он на Джеда. – Нам нужно доставить его в обиталище.

Джед уставился на Мэри, затаив дыхание.

– Так это вы! – зачарованно произнес он.

Бет протолкнулась мимо него и опустилась на колени рядом со стюардом. Жизнеобеспечивающий медицинский пакет уже закрыл Джеральду лицо, качая воздух ему в легкие.

– Медицинская скорая помощь, – передал по связи стюард. – Пришлите бригаду в зал прибытия.

Медицинский блок передал сильный сигнал тревоги, когда сердце Джеральда остановилось. Стюард оторвал полоску от перевязочного пакета и приладил к шее Джеральда. Нити нейросети охватили больному горло, отыскивая основные артерии и вены, накачивая искусственную кровь, заставляя жизнь не покидать его мозг.

Несколько робко участники дискотеки Конца Света бродили по заасфальтированному двору, и в послепохмельном ступоре наблюдая, как над куполом встает рассвет. Это было совершенно не то, что кто-то из них ожидал увидеть.

Энди спустился во двор вместе с ними, передавая вопрос за вопросом в сегменты сети, которая снова соединилась с линией связи. Спутники обеспечивали временное прикрытие, пока гражданские власти начали заново устанавливать некоторый контроль. Ничего из его действий не могло принести никаких распознавательных сигналов из нейросети Луизы. Любой известный ему программистский трюк оказывался бесполезным.

Энди направился к воротам, выходящим на дорогу. Она должна быть где-то там, он найдет ее, даже если ему одному придется обыскать весь купол.

– Что это такое? – спросил кто-то.

Люди начали останавливаться и смотреть наверх, на купол. Над восточным краем только что поднялось солнце; в нем купался край серой тучи, солнце омывало его с севера. Туча добралась до геодезической хрустальной постройки и мягко окружила ее. Это не было бурей; никогда прежде Энди не видел, чтобы туча двигалась так медленно. Затем ее стало до странного трудно разглядеть сквозь хрустальные шестиугольники. Потребовалось долгое время, чтобы понять причину; Энди даже прибегнул к последней передаче новостей, чтобы быть абсолютно уверенным.

Впервые за пятьсот пятьдесят лет на Лондон начал падать снег.

Теперь не осталось никаких признаков того, что люди когда-нибудь посещали этот красный карлик, звезду по имени Тунья, или имели к ней какое-то отношение. Джошуа передвинул неподвижные астероиды Дорадо к системе Нового Вашингтона вместе со всеми их индустриальными станциями, надо было основать два эденистских обиталища на орбите Юпитера. Не осталось ничего, чтобы рассказать новому населению бесславную историю этой системы.

Квантук-ЛОУ целых два дня оправлялся от воздействия гравитации, которое он испытал на Лаларине-МГ. Он оставался все это время неподвижным в своем персональном пространстве, подключенным к сети датчиков Анти-КЛ, наблюдая за начальными ремонтными работами. Конфликты между доминионами городов-дисков прекратились, для начала не столько по общим соглашениям, сколько от удивления и неожиданности. Но он обдумал, как заключить новый мир с другими распределителями, когда они все насмотрятся на изображения, поступающие с датчиков, расположенных по обе стороны Тоджолта-НЛ.

Вознаграждение, которое им досталось, было почти невероятным. Все население городов-дисков Мастрит-ПД теперь находилось на орбите маленькой красной звезды, загромождая экваториальную орбиту. А за ними были запасы сырых исходных материалов, величина которых не поддавалась никакой логике; обширное кольцо частиц свыше двухсот миллионов километров в диаметре. Моздва просто купались в ресурсах.

Теперь они могли оставить старые обветшалые города-диски и строить новые доминионы, независимые друг от друга. Насколько могли сказать распределители, каждый анклав тиратка освободился именно в то время, когда города-диски отделились от Мастрит-ПД. Конфликты, которые были проклятием моздва со времени основания доминионов, теперь навсегда закончились.

Квантук-ЛОУ, кроме того, получил сведения от людей, из которых было ясно, как построить двигатели для кораблей, путешествующих быстрее скорости света. Другие распределители ресурсов уже размышляли о том, как бы стать доброжелательными союзниками для Анти-КЛ, чтобы с ними разделили секреты этой техники. Нашлась новая часть космоса, странным образом пустая, не имеющая туманностей, которая доминировала на половине их старой орбиты. Биллионы звезд ждали, открытые для них. Интересно было бы снова обнаружить людей и другие племена, о которых говорил Джошуа Калверт.

Поле восприятия лай-силфа медленно тянулось вдаль, а его активные функции возвращались из состояния бездеятельности в пределах пояса макродатчиков. Сначала оно считало, что пострадало от потери памяти. Оно не находилось больше на опушке джунглей, где приносились человеческие жертвы, вместо того оно, как оказалось, летело по открытому пространству. Воспринимающее поле не могло найти в его пределах ничего. На расстоянии биллиона километров не существовало никакой массы, ни даже какого-то одинокого электрона, который был бы здесь крайне невероятным. Энергетические волны, омывающие поле, имели странное строение, такое, какое невозможно описать. Анализ местного квантового строения показал, что то образование не находится более на месте своего зарождения.

Частица с плотной массой появилась рядом, излучая различные функциональные электромагнитные волны. Она была непроницаема для сенсоров Ликилфа.

– Мы понимаем так, что вы находитесь в пути, чтобы понять до конца природу реальности, – сказала Колокольчик. – И мы тоже. Не хотите ли присоединиться к нам?

Экипаж «Энона» появился в баре Харки посреди шумных приветствий и неистовых дружеских объятий, и собравшиеся на вечеринку уже достигли поистине эпического настроения. Женевьева наслаждалась каждой минутой этого вечера. Было шумно, жарко, мелькали яркие краски. Ничего похожего на веселье в Криклейде. Все присутствующие были очень добры с ней, ей удалось выпить два стаканчика вина так, что Луиза этого не заметила, а кузен Гидеон даже пригласил ее на танцевальную площадку в качестве своей партнерши. Но самым забавным из всего было наблюдать за поведением брата Джошуа Калверта, который весь вечер пытался избежать общения с очень красивой и крайне решительной блондинкой.

Луиза все время сидела рядом с Джошуа, улыбаясь больше из боязни, чем от восторга, когда все подходили к нему и скапливались толпой, желая услышать рассказ об обнаженной черной дыре из его собственных уст. Через некоторое время он увел Луизу за дверь зала, пообещав компании, что через секунду вернется. Они сели в лифт, направляющийся прямо в вестибюль, и вышли, чтобы прогуляться по парку.

– Что-то ты там выглядела несчастной, – заметил он.

– Я и не знала, что у тебя так много друзей. Я как-то об этом и не думала. Раньше я была знакома только с тобой и с Дахиби.

Он повел ее по аллее, обсаженной ивами, к ближайшему озеру.

– Я сам с половиной из них не был знаком до сегодняшнего дня.

– Здесь так хорошо, – вздохнула Луиза, когда они дошли до берега. Водяные растения цвели шарообразными цветами, которые свисали на дюйм от поверхности воды, зеленые рыбки обгрызали тычинки, торчащие наружу. – Должно быть, прекрасно расти в таком красивом месте.

– Да, это так. Но не говори Ионе: все, чего я тогда хотел, это улететь.

– Она очень красивая.

Джошуа прижал ее к себе крепче:

– Но не такая красивая, как ты.

– Не надо, – сказала Луиза встревоженно.

– Я же могу поцеловать свою невесту, если мне этого хочется. Даже на Норфолке это позволяется.

– Я тебе не невеста, Джошуа. Я просто все время так говорила из-за ребенка. Мне было стыдно. Что на самом деле очень глупо. Завести ребенка – это потрясающе, это самое лучшее, что могут сделать два человека. Вообрази только, как бывает, если тут иметь предрассудки. Я всегда буду любить свою родину, но там так много несправедливостей и непорядков.

Он опустился перед ней на одно колено и взял ее за руку:

– Выходи за меня замуж.

Судя по выражению ее лица, она была потрясена:

– Ты очень добр, Джошуа, и если бы ты попросил меня об этом в тот день, когда уезжал из Криклейда, я убежала бы с тобой. Но, в самом деле, ты ведь ничего обо мне не знаешь. Ничего не получилось бы: ты ведь капитан космического корабля и теперь невероятно знаменит, а я простая дочь землевладельца. Все, что между нами было, – это прекрасный сон, который мне когда-то приснился.

– Я знаю все, что надо о тебе знать, – благодаря черной дыре, я прожил каждую секунду твоей жизни. И не называй себя снова дочерью кого-то другого. Ты – Луиза Кавана, и никто больше. У меня был потрясающий полет благодаря тысячам людей, которые поддерживали меня где-то сзади, за сценой. А ты явилась к самому Квинну Декстеру и попыталась его остановить. Невозможно обладать большей храбростью, чем ты, Луиза. Ты была потрясающа. Эти пьяные фигляры в баре Харки смотрят на меня снизу вверх. А я просто застываю в ужасе перед тем, что ты сделала.

– И ты видел все, что я делала? – спросила Луиза.

– Да, – ответил он твердо. – Включая и последнюю ночь.

– О-о!

Он нежно потянул ее за руку, заставляя опуститься на колени рядом с ним.

– Я не считаю, будто должен жениться на святой, Луиза. И ты уже знаешь, что я-то никогда святым не был.

– Ты и в самом деле хочешь на мне жениться?

– Да.

– Но мы никогда не будем вместе.

– Звездные капитаны теперь в прошлом, так же, как и дочери землевладельцев. Мы еще так много всего должны сделать в жизни.

– Ты не возражаешь, чтобы жить на Норфолке?

– Мы вместе изменим его, Луиза. Ты и я.

Луиза поцеловала его, затем с притворной скромностью шепнула:

– Нам обязательно возвращаться на эту вечеринку?

– Нет.

Ее улыбка сделалась шире, она поднялась. Джошуа продолжал стоять на коленях.

– Я ведь еще не получил от тебя ответ. А от этой классической чепухи у меня ноги затекли.

– Меня учили всегда заставлять мужчину ждать. Но мой ответ – да.

– Анастасия, это и в самом деле ты?

– Здравствуй, Дариат, разумеется, это я. Я ждала тебя. Я знала, что когда-нибудь ты придешь.

– Чуть не получилось так, что я не пришел бы. Там были большие неприятности.

– Госпожа Чи-Ри всегда над тобой посмеивалась, Дариат. С самого начала.

– Ты знаешь, это совсем не то, что я ожидал увидеть на той стороне потусторонья.

– Я знаю. Разве это не удивительно?

– Мы можем посмотреть на это вместе?

– Я бы хотела.

В последний раз Джошуа воспользовался своей способностью. Строго говоря, в этом не было необходимости, но он никоим образом не собирался пропустить возможность посмотреть на систему киинтов лично, просто ради того, чтобы хорошенько расслабиться. Он материализовался на пляже, покрытом белым песком, недалеко от шале Трэйси. Берег был, разумеется, прекрасен. Затем он посмотрел вверх. Серебряные горные вершины планеты изгибались на фоне яркого бирюзового неба.

– Теперь я все это увидел, – произнес он тихо.

Пять белых сфер появились над ним в воздухе. Такого же размера, как обеспечители, но они имели иные функции. Джошуа высоко поднял обе руки:

– Я не вооружен. Отведите меня к вашему вождю.

Сферы мигнули и скрылись. Джошуа рассмеялся. Джей и Хейл бежали к нему по песку.

– Джошуа?

Ему удалось поймать ее, когда она добежала и прыгнула ему на шею. Он крутил ее так, что она сделала целый круг.

– Джошуа! – кричала она счастливо. – Что ты здесь делаешь?

– Я пришел, чтобы взять тебя домой.

– Правда? – Глаза ее округлились от радости. – Назад, к Конфедерации?

– Да, давай, упаковывай вещи.

– Приветствую тебя, Джошуа Калверт. Сегодняшний день наполнен радостью. Я очень довольна.

-Привет, Хейл. Ты выросла.

– А у тебя мускулы стали сильнее.

Джошуа опустил Джей на песок.

– Ну, как бы ты думала, теперь есть для всех нас надежда.

– Здесь так здоровски! – сказала Джей. – Обеспечители дают все, что ты хочешь, включая и мороженое, никаких денег не надо.

На черном телепортирующем круге появились двое взрослых киинтов. Трэйси спустилась со ступенек крыльца своего шале. Джошуа с любопытством оглядел их всех.

– А я была среди планет в дуге. И встретила там сотни и сотни людей, – Джей замолчала, закусила нижнюю губу: – Мама здорова?

– Ах, да. Это огорчительная часть, Джей. Ей нужен еще день или два, прежде чем она сможет увидеться с тобой. О'кей? Так что я собираюсь отвезти тебя на Транквиллити, а потом ты сможешь поехать назад на Лалонд на некоторое время – со всеми остальными.

– И с отцом Хорстом?

– И с отцом Хорстом, – пообещал Джошуа.

– Хорошо. А ты уверен, что мамочка здорова?

– Да. И она тоже очень хочет увидеться с тобой.

Трэйси встала позади Джей и потрепала ее по затылку:

– Я же говорила тебе, что надо надевать шляпу, когда ты здесь играешь.

– Да, Трэйси. – девочка состроила гримасу Джошуа.

Он улыбнулся ей в ответ:

– Иди и собирайся. Мне только надо поговорить немного с Трэйси. А потом отправимся.

– Пойдем, Хейл, – Джей ухватила одну из подвижных конечностей девочки-киинта, и они побежали в сторону шале.

Улыбка Джошуа растаяла, когда девочки убежали за пределы слышимости.

– Спасибо за все, – он повернулся к Трэйси.

– Мы сделали что смогли, – с нажимом сказала она. – И да не судите нас, Джошуа Калверт.

– Нас судит Корпус и решает нашу судьбу.

– Никто из нас не просил быть рожденным. Против нас грешили больше, чем любые грешники. А Ричард Китон спас вашу задницу, как я припоминаю.

– Он так и сделал.

– Мы бы хотели убедиться, что что-то выживет. Человечество должно продолжать развиваться.

– Но в чьем облике?

– Вы горды тем обликом, какой имеете?

– Вообще-то да.

Трэйси потерла лоб своей белой рукой.

– Я все еще продолжаю выдерживать сравнение. Род человеческий сравнивают с таким большим числом других.

– Ну так не надо, это больше вас не касается. Теперь мы сможем найти свой собственный путь.

Джошуа повернулся к взрослым киинтам.

– Привет, Нэнг, Лиерия.

– Приветствуем тебя, Джошуа Калверт. Прими наши поздравления.

– Спасибо. Хотя я не совсем так представлял себе свою брачную ночь. Я бы хотел, чтобы Корпус убрал ваших наблюдателей и системы датчиков из Конфедерации – сделайте это, пожалуйста. Наши будущие контакты будут основываться на честности.

– Корпус согласен. Их уберут.

– И еще медицинская помощь. Мы очень в ней нуждаемся, и как можно скорее.

– Каждое племя имеет права и обязанности тоже, чтобы управлять собственной судьбой. Эти два понятия невозможно разделить.

– Знаю: что посеешь, то и пожнешь. Мы, возможно, были слишком агрессивны и не прогрессировали так быстро, как следовало бы, но я хочу, чтобы Корпус знал: я в большой степени горжусь нашим соучастием друг в друге. И неважно, насколько баснословна ваша техника, считается только то, как ее используют.

– Принимаем вашу критику. Это та критика, которая постоянно воздействует на наш уровень. С нашей стороны она неизбежна.

Джошуа вздохнул и опять посмотрел на дугу.

– Мы будем время от времени вас навещать.

– В этом мы не сомневаемся. В конце концов начало вы уже положили.

– Подражание – самая откровенная форма лести,– сказал Джошуа. – Так что догадываюсь, что это значит – вы в конце концов не такие уж и злые.

На веранде появилась Джей, она тащила большой рюкзак. Она кричала и размахивала руками, потом начала спускаться по ступенькам.

– Ее мама в порядке? – в нетерпении спросила Трэйси.

– Ее можно вылечить, – ответил Джошуа. – Это все, что я могу сказать. Я теперь перестал вмешиваться. Это слишком проклятое искушение. Да и черная дыра больше особенно этого не позволит.

– А теперь больше и не нужно. Корпус проанализировал все, что вы сделали. Вы совершили несколько умных ходов. Теперешняя экономическая структура не проживет долго.

– Я обеспечил возможность перемен, да плюс еще одна маленькая активная мера. А что произойдет дальше – ну, скажем просто, что я в это верю.

Джед и Бет оставались вместе с Мэри в госпитале, в комнате ожидания. Бет не пришла от такой необходимости в сильный восторг, ей хотелось посмотреть парки Транквиллити. Но Гари, Навар и Вебстера поместили в педиатрическое крыло, которое оказалось недалеко. Она не знала, что произойдет с каждым из них дальше, но пока что это можно было отнести ко всему роду человеческому. Были и худшие места для приземления.

Из отделения неотложной помощи вышел врач, который раньше встречал их автобус:

– Мэри!

– Да? – она посмотрела на него снизу вверх, загоревшись надеждой.

– Мне ужасно жаль, мы ничего не смогли сделать.

Губы у Мэри беззвучно раскрылись, она закрыла лицо руками и начала всхлипывать.

– Что с ним произошло? – спросила Бет.

– У него в мозгу была нить нейросети, – ответил врач. – Молекулярная структура не выдержала. Из-за распада энергии получилось большое разрушение. Вообще-то я просто не понимаю, как ему удалось все это пережить. Вы говорили, он несколько недель был с вами?

– Да.

– Ну мы, разумеется, сделаем посмертное вскрытие. Но сомневаюсь, что многое из него узнаем. Я полагаю, это симптом времени.

– Благодарю вас.

Врач оживленно улыбнулся:

– Через минуту здесь будет консул. Мэри получит самую лучшую помощь, чтобы прийти в себя. Так что не беспокойтесь.

– Замечательно.

Бет перехватила взгляд Джеда, брошенный им на Мэри, как будто бы ему хотелось заплакать вместе с ней или о ней, избавляя ее от этого груза.

– Джед, мы здесь все закончили, – сказала Бет.

– Это ты о чем? – в растерянности спросил он.

– Все кончено. Ты идешь?

Джед перевел взгляд с нее на Мэри.

– Но мы не можем ее оставить.

– Почему же, Джед? Кто она такая для нас?

– Она была Кирой; она была всем, о чем мы можем только мечтать, Бет, началом новой жизни, чего-то более достойного.

– Это же Мэри Скиббоу, и она до конца своей жизни будет ненавидеть Киру.

– Мы не можем сейчас сдаться. Мы втроем можем снова начать Ночь Смерти, на этот раз в действительности. Были тысячи людей, таких же, как мы, которые хотели достичь того, что она обещала. Они опять придут.

– Верно.

Бет повернулась и направилась прочь из комнаты ожидания, не обращая внимания на его громкие призывы у себя за спиной. Она поспешила к лифту, сердце у нее возбужденно поднималось куда-то вверх от перспективы увидеть наконец парк, окруженный сияющим морем.

– Я молода. Я свободна, я на Транквиллити и уж определенно не собираюсь назад, на этот сволочной Коблат.

Это было великое начало.

В Зале Ассамблеи царила мертвая тишина, когда шло голосование. Первыми должны были зарегистрироваться послы.

Со своего места за столом Политического Совета Самуэль Александрович наблюдал, как подсчитывают голоса. Было, разумеется, несколько воздержавшихся, имена их не удивляли: Кулу, Ошанко, Новый Вашингтон, Мазалив, несколько их ближайших союзников. Но не более двадцати, и они заставили Первого адмирала с довольным видом улыбнуться. Пользуясь дипломатическими терминами, это было само по себе движением отрицательного мнения, резкими предостережениями более крупных сил.

Послы Политического Совета голосовали. Самуэль Александрович был последним, он нажал расположенную перед ним кнопку и увидел, как на большой доске мелькнула цифра. Смешной анахронизм, подумал он, хотя ситуация достаточно драматична.

Поднялся спикер Ассамблеи и коротко и нервно поклонился президенту. Олтон Хаакер смотрел прямо перед собой, не глядя никому в глаза.

В результате оказалось, что семьсот девяносто голосов свидетельствовали о своем недоверии к президенту, против них было девять.

Даррингем так и не оправился от разрушений, нанесенных Шасом Паске. Удар столкновения с водой лучше всего перенес сектор доков и складов. Они отнюдь не остановили ее нашествие. Мусор от разломанных рам образовал на волне крапчатый полумесяц, и она помчалась в основной торговый район города. Деревянные здания, имевшие минимальные фундаменты, моментально рухнули. Три самосвала с мусором опрокинулись и помчались по воде дальше.

За километр от них сопротивлению, оказанному усиленно снабженных энергией стен, удалось защитить дома, хотя грязь, среди которой они стояли, распространилась дальше и потекла по направлению к Джулиффу, между тем как воды отступали. Когда же они отхлынули, Даррингем остался в широком полукруге, продолжающем разрушать город и приближающимся к его центру, это было болото, где плавали миллионы грязных обломков. Среди этих обломков лежали трупы, запеченные в подсыхающую грязь и медленно разрушающиеся в этой жуткой влажности. Несмотря на это, Даррингем продолжал функционировать как городской центр во все те времена, когда Лалонд скрывался на краю мира, на задворках вселенной. Как и в Норфолке, его природа с низко развитой техникой позволяла жителям продолжать ту же самую жизнь, которая существовала здесь прежде. Корабли и лодки продолжали плавать под парусами вверх и вниз по Джулиффу, урожай созревал, и люди его собирали, деревья валили и распиливали.

Теперь город действительно отставал от всей вселенной. Сырость и ежедневные дожди продолжались с мстительной силой. А что касается густых ковров водорослей, которые срезали с металлических дорожек, за ними еще раз прилетели космические суда. Их укомплектовали киинтскими экипажами, эти небольшие тупоносые продолговатые суденышки, которые летали над Джулиффом вверх и вниз по течению над мириадами притоков, они собирали людей и из деревень и свозили их в Даррингем. Свыше двух тысяч из них оказывали медицинскую помощь, летая вокруг с невообразимой скоростью, отыскивая в джунглях последних оставшихся там людей.

На краю города киинты установили семь тридцатиэтажных башен. В одной из них они устроили обеспечителя, полностью обладающего всем оборудованием, чтобы лечить больных людей.

Руфь Хилтон подобрали на третий день после Возвращения, как люди это называли. Когда перед ней приземлился флайер и управляющий им AI пригласил ее войти внутрь, она вполне всерьез поразмышляла, что не стоит и беспокоиться. Память об одержании действовала на ее психику, как влажные розги.

И в конце концов здесь была надежда для Джей, что и заставило ее влезть в летательный аппарат. За последние несколько недель сквозь ее одержателя стали проступать черты ее личности. Она бродила по деревням, спрашивая, нет ли каких новостей о Джей и о каких-то других детях Абердейла, которые могли бы пережить ту кошмарную ночь. Никто особенно много не знал в этом районе после того, как бомба упала где-то в саванне.

В течение двух дней она лежала в госпитале, а киинты осматривали ее и насильно заставляли есть. Крупные ксеноки смазывали ей кожу вокруг ее раковых поражений какой-то голубой желеобразной массой, и она впитывалась внутрь, словно Руфь обладала широкими порами. Ей говорили, что эта масса уберет опухолевые клетки, это была более действенная техника, чем медицинские пакеты у людей. Полтора дня вместе с мочой из нее выходило много странной жидкости.