Текст книги "Четвертая дверь"

Глава 5
Отголоски мертвых

Приближался конец октября. Со времени появления духа миссис Уайт прошел месяц.

Разумеется, я подозревал подвох, трюк со стороны Латимеров – иначе как еще можно было истолковать настолько невероятное совпадение? Артур, скрытый от посторонних глаз, пишет на чистом листе вопрос, помещает его в конверт, который самолично и запечатывает. Все время, за исключением двух перебоев с электричеством, послание находится на виду. А затем… миссис Уайт отвечает мужу устами Элис. Женщины, принесшей весть из загробного мира.

Более того, конверт тщательно осматривался. Отворот не отклеивали, не разрезали, подписи с печатью тоже остались нетронутыми.

Но каким образом Элис смогла узнать вопрос Артура? Простое везение? Выстрел наугад? Исключено: слишком точным оказался ответ. Тогда как же?

Я вспоминал ночной кошмар Генри. Ровно в тот момент, когда погибла его мать, он проснулся, охваченный мистическим ужасом. А слова, произнесенные им в бреду? Я не мог объяснить их рационально. К тому же в последние две-три недели по деревне вновь поползли слухи о доме Дарнли. Кто-то видел свет в «роковой» комнате, иные со знанием дела рассказывали, как плохо спится Латимерам из-за странного топота.

К счастью, мою голову тогда занимали более важные мысли, сопряженные с первым годом обучения в Оксфорде, откуда я в итоге надеялся выйти со степенью бакалавра. Генри же провалил все, что только можно, и остался на второй год. Винить никого, кроме себя, он не мог: слишком уж редко посещал университет. Более того, и текущий учебный год грозил завершиться столь же печально. В последнее время удача совершенно отвернулась от Генри. После трагедии мой друг стал совершенно другим. Может, он запустил себя из-за смерти матери? Или страдал по Элизабет? Вряд ли. В любом случае, Генри будто отгородился ото всех. Споры с отцом стали почти обычным делом. Разум парня обуревало какое-то наваждение. Мы предполагали разные варианты, однако истины никто не добился.

Зная, что Генри доверяет мне, мои родители периодически расспрашивали о нем. Они часто высказывали дельные мысли, и я пытался передать их другу, но тот уклонялся от темы. Время от времени он напускал на себя беспечный вид, однако все мы понимали: это чистой воды лицемерие. Его настроение давно стало хмурым, а нервозность – заметной даже невооруженным глазом.

Я оторвался от размышлений и опустил взгляд на домашнее задание по французскому. Заботливая рука учителя не пожалела чернил и исчеркала красными отметинами почти весь мой текст. С некоторым раздражением я отбросил ручку, проклиная иностранную грамматику.

Часы показывали восемь. По субботней традиции, в бар уже следовало поспешить. Фред обиделся бы, если бы мы не пришли. По пути я решил заскочить за Генри.

Дойдя до особняка Уайтов, я услышал громкие голоса. Отец с сыном в очередной раз серьезно спорили. Я стоял, не решаясь сдвинуться с места, и не знал, как поступить, когда внезапно раздался скрип петель и на пороге показался Артур. Пылая от ярости, он с шумом захлопнул за собой дверь.

– Добрый вечер, мистер Уайт, – неуверенно поздоровался я.

– А, Джеймс, – пробормотал он с удивленным и одновременно раздосадованным выражением лица. – Добрый вечер, добрый вечер. – Голос его немного сипел. Подкрепив приветствие кивком, Артур торопливо отправился к владениям Дарнли.

Пока его силуэт все больше отдалялся, я отметил, что за последний месяц они с Виктором виделись почти каждый день. Эта внезапная близость выглядела довольно странно, ибо раньше их отношения оставались в рамках исключительно добрососедских. Мне захотелось обменяться мнениями с Джоном.

В комнате Генри горел свет. Я обошел дом по дорожке и заглянул внутрь. Мой нахохлившийся друг, сложив руки за спиной, сердито расхаживал по комнате. Внезапно он остановился, словно озаренный какой-то догадкой. Морщины исчезли со лба. Генри открыл ящик стола и вынул оттуда два резиновых мячика. Аккуратно поставив один из них на дверную ручку, он положил второй в карман.

Что же будет?

Генри отошел в угол комнаты, вынул из кармана мячик, несколько раз подбросил и поймал его, видимо, для того, чтобы лучше сосредоточиться, а затем с неожиданной силой швырнул вниз. Мячик отскочил от пола, от потолка, ударился о стену и попал точно по первому!

Браво, Генри! Вышло действительно мастерски.

Я побарабанил пальцами по окну и зааплодировал. Генри вздрогнул, но, увидев меня, улыбнулся.

Я показал ему на часы и сделал жест, будто умираю от жажды.

Фред налил две пинты пива и счел необходимым порадовать нас анекдотом. Я вежливо посмеялся и посмотрел на Генри. Тот тоже заставил себя улыбнуться.

– Генри, у тебя все в порядке? – спросил я его, когда бармен отошел.

Ответа не последовало.

– Почему ты все время ругаешься с отцом? – продолжил я, в полной мере осознавая свою бестактность.

Молчание начало меня раздражать.

– Из-за того, что заваливаешь экзамены?

– Нет. То есть да, но не только. Дело в деньгах. – Его глаза хищно блеснули.

– В деньгах? Но твой отец…

Генри поднял руку.

– Джеймс, – прервал он меня, – ты не сможешь понять, я не смогу объяснить. Прошу, не задавай больше вопросов.

– Элизабет?

Его пальцы сжались под столом: стрела попала в самое яблочко.

– Она порвала со мной, – сдерживая гнев, сообщил Генри. – И очень напрасно.

После того самого вечера, который мистер Уайт организовал в честь приезда Латимеров, Генри с Элизабет намеренно игнорировали друг друга. Пару раз Джон приглашал мою сестру на обед в один из лучших пригородных ресторанов, но Генри стоически молчал. Его гордыня пересиливала ревность.

– Да, наверное. Так как…

– Привет всем, – прервал нас хорошо знакомый голос.

– Здравствуй, Джон, – вяло откликнулся Генри и подал знак Фреду.

Джон, тоже уставший, тяжело опустился на стул.

– Тяжелый денек, – заметил Генри, разглядывая свои ногти.

– Да уж. Но ночь была еще тяжелее. В смысле, прошлая ночь, – Джон закрыл глаза и запустил пятерню в рыжие волосы.

Я ничего не понимал.

– Вам разве не сказали? – изумился он.

Возникла пауза.

– Странно, – продолжил Джон.

– Парни, пиво налито, – громко позвал Фред.

Он посмотрел на нас, но, не увидев привычной беззаботности и оптимизма, вздохнул и покачал головой.

– Джон, – попросил я, – пожалуйста, окажи любезность.

– Какую?

– Не тяни резину, выкладывай все начистоту. Обойдемся без недомолвок.

Джон безучастно смотрел на кружку с пивом, будто не расслышал моих слов. Затем вынул из кармана сигареты и, не предложив нам, закурил.

– Помнишь, сколько пересудов ходило о так называемых шагах в нашем доме? – произнес он. – Бог свидетель: я никогда в них не верил. Но с недавних пор, должен признать, сам стал что-то слышать. Мне вспомнились предыдущие жильцы, жаловавшиеся на плохой сон. Разумеется, тогда та история выеденного яйца не стоила. Очевидно, папа по одному ему известной причине поднимался на чердак. Может, мечтал вновь встретиться с мамой, но даже не это важно. Аналогично можно объяснить и свет, который якобы многие видели. Так я думал всегда, но разговаривать с отцом – довольно щекотливое дело, сами понимаете. Однако никто не может находиться в двух местах одновременно.

Я вздрогнул. Генри молча сидел на стуле. Его лицо ничего не выражало.

– Около девяти часов, – рассеянно продолжал Джон, – мы с Латимерами пили кофе в салоне, как раз под чердаком. Тебе разве твой отец не рассказывал? – внезапно повернулся он к Генри.

– Совсем невнятно, – смущенно ответил тот. – Только что-то пробурчал о некоем странном происшествии, которое доказывало то или се. Но без подробностей.

Заинтригованный, Джон посмотрел на него.

– Так вот. Мы пили кофе: Латимеры, мистер Уайт, я и папа. У нас зашел разговор о тех самых шагах, когда внезапно они и раздались. Кто-то явно расхаживал туда-сюда этажом выше. Побродит-побродит и успокоится. Но отец сидел прямо передо мной. Моя теория рассыпалась в пух и прах.

Всех буквально накрыло волной ужаса. Папа съежился на стуле, побледнел и задрожал. Элис бросилась к Патрику. Мистер Уайт умудрился разбить кофейную чашку и не заметить этого – так и сидел, изящно держа ручку пальцами. Только я не потерял голову: быстро выбежал в коридор и кинулся наверх, изо всех сил стараясь не шуметь.

На чердаке я тоже слышал шаги, но недолго. И все же, до того как они стихли, область поисков удалось сузить. Звук раздавался слева от лестницы.

Здесь нужно вставить пару слов о планировке чердака. Когда поднимаешься на верхний этаж, с лестницы есть только два пути. Дверь справа ведет в жилые помещения, за левой же находятся комнаты, переоборудованные под кладовку. От входа идет длинный коридор, упирающийся в голую стену. Стена прикрыта огромной ширмой до самого потолка, за которой стоит книжный шкаф, набитый журналами, справочниками и древними газетами. В коридоре нет окон, но в него справа выходят четыре двери, одна за другой. Они, как и стены с перекрытиями, обиты старыми дубовыми панелями. На всем этаже нет электричества, так что представьте сами, насколько там темно.

Я не хотел торчать один в том коридоре, поэтому дождался остальных. Кто-то принес фонари. Патрик с отцом сторожили у двери, мистер Уайт ждал в коридоре, а мы с Элис обыскали все четыре комнаты. Три дальние были абсолютно пустыми. В первой же стояла старая мебель. И ни одной живой души. В каждой комнате имеется по окну, но все они оказались запертыми. За ширмой в конце коридора тоже не обнаружилось ничего, кроме газет.

Джон глубоко вздохнул и покачал головой.

– Я уже ничего не понимаю.

Глава 6
Нападение

В особняке Дарнли обитают привидения.

По крайней мере, так перешептывались жители деревни. Со временем молва достигла столицы, и в наши края даже приехал лондонский журналист. К Латимерам частенько стали захаживать гости, причем не только Артур, но и другие состоятельные люди, интересующиеся паранормальными явлениями. «Призрак» появлялся еще два раза. Виктор без конца твердил о знаках, которые таким образом пытается подать его покойная жена.

Джон решительно вознамерился завоевать сердце Элизабет, и, хотя моя сестра больше не посвящала меня в свои секреты, я прекрасно видел, что она неравнодушна к его ухаживаниям.

У Уайтов, к сожалению, ничего к лучшему не изменилось. Генри стал еще самоувереннее и нервознее. Взглядом он напоминал затравленного зверя, а отношения с отцом окончательно испортились. Меня всерьез беспокоили их постоянные стычки. Один раз я чуть не вмешался, испугавшись, что дело закончится рукоприкладством.

Напряжение нарастало день за днем.

Я почти решил заковыристую математическую задачку, когда в мою комнату вошла Элизабет.

– Отец носится как угорелый, – сообщила она. – Тебе бы пойти, выпить с ним, может, успокоится.

– А мама?

– Готовит его к завтрашнему футболу. Игра, несомненно, очень важная, но, увы, мама уже договорилась попить с кем-то чаю.

– А почему ты не можешь пойти и подбодрить любимого папу, дорогуша?

– Я? – запнулась она, покраснев как рак. – Ну, просто…

– Не волнуйся, понимаю. Джон собирается прибрать тебя к рукам, и в твоем распоряжении совсем мало времени. Ладно, так уж и быть. Беги!

– Скотина! – вспыхнула Элизабет, хлопая дверью.

Решение задачи улетучилось у меня из головы и никак не хотело возвращаться. Вздохнув, я вышел из комнаты и обнаружил отца в гостиной.

– Джеймс, мой мальчик! – воскликнул тот, увидев меня.

Его руки все еще тряслись от возмущения.

– Сегодня последняя суббота ноября, так давай же за это бахнем! И совсем не чаю! Ха!

– Существенный повод, – язвительно отозвался я.

– Неважно. Вино нужно пить, когда виноград еще… м-м-м… – он задумался, подбирая цитату, но ничего вспомнить не смог. – В общем…

Сверкнув глазами, он наполнил два бокала бренди, и мы чокнулись.

– Вот. Так-то лучше, – крякнул отец, скрестил ноги и уставился в потолок. – У женщин нет мозгов, – серьезно добавил он. – Им лишь бы пузо набить.

– Пап, – ответил я, надеюсь, достаточно изумленным тоном, – если бы мама нас слышала…

– А мне все равно, – пробурчал он. – Это и к ней относится. Пожалуй, даже в первую очередь.

Дверь открылась, и вошла сама виновница нашей попойки.

Отец застыл в кресле.

– Эдвард, – произнесла мама стальным голосом, – я погладила твой серый костюм на завтра. Пожалуйста, будь поаккуратнее. О, как чудесно, вы с сыном пьете виски!

– Бренди, дорогая. Французский бренди. Один из самых лучших.

Дверь захлопнулась.

Отец содрогнулся, но от своего мнения решил не отказываться.

– Как я уже сказал, женщины мыслят… Да ничем они вообще не мыслят. Они не соображают, что важно, а что нет. Возьмем любой пример – завтра финал. Играет Билли Спид. Лучший нападающий страны. Пушечный удар, колоссальная скорость, необычайная реакция. Короче говоря, такое зрелище ни в коем случае нельзя пропускать, даже если кое-кто не намерен идти.

Он помолчал.

– И вот, представь только, что учудила твоя мать, дай нам бог терпения. Попить чая у Уилсонов. Каково, а? В то время, когда Билли Спид всего в миле от нас. Просто невероятно! Она никогда не перестанет меня поражать. Гм! Ладно, неважно. Я просто рассуждал о тупости твоей… в смысле, женщин.

В поддержку данного тезиса отец привел еще несколько примеров, после чего пустился в пространный анализ женской глупости с доисторических времен и до настоящего времени. Даже дал волю фантазии о преимуществах исключительно мужского мира.

Разумеется, он и сам не верил ни единому слову. Такой уж у него был способ успокаиваться. Поначалу я терпеливо слушал и не вмешивался, однако всему есть предел. К полуночи я твердо решил пойти к себе.

– Пап, у меня тут задачка нерешенная осталась.

Отец поднялся и потянулся.

– Очень хорошо. Думаю, и мне не помешает глотнуть свежего воздуха. Бренди, конечно, первоклассное, но мозги необходимо проветривать.

Он надел пальто и шляпу, зажег сигарету и вышел из комнаты.

Я тут же счел, что домашнее задание может подождать, и налил себе последний бокал. Взяв напиток, прошел к камину и, наслаждаясь мягким потрескиванием дров, стал смотреть, как пляшет огонь.

Кто-то вошел в гостиную.

– Джеймс, – раздался голос матери. – Все никак не образумишься? Где твой собутыльник?

– Вышел подышать воздухом. Сказал, здесь слишком душно.

– Подышать воздухом? В такой холод и туман? На дворе почти декабрь, а его светлость решил в полночь развеяться! – Ее голос смягчился. – Джеймс!

– Да?

– Надеюсь, ты вырастешь не таким, как твой отец.

Тут мама уже перегнула. Она вышла замуж за добрейшего из мужчин, хотя постоянно жаловалась на его характер.

– Ну, не преувеличивай, – протянул я.

Мы услышали щелчок открывающейся входной двери.

– А, Элизабет, – не оборачиваясь, сказала мама. – Что-то я не слышала машины Джона.

В комнату ворвался отец. Рукава его пальто были черными от грязи, а лицо побелело, как мел. Он, шатаясь, подошел к нам.

– Эдвард! – воскликнула мама. – У тебя руки в крови! Ты упал? Мой дорогой, что слу..?

Он не дал ей договорить:

– По-моему, Артур мертв, но я не уверен. Срочно вызывай доктора!

Глава 7
В двух местах одновременно

Неслыханное, жестокое нападение на Артура совпало с исчезновением его сына. По деревне моментально разнеслись слухи, будто после очередной ссоры Генри, не рассчитав силы, избил отца и затем, испугавшись, сбежал.

Само Провидение распорядилось так, что мой папа той ночью вышел прогуляться по тропинке, отделявшей особняк Дарнли от дома Уайтов. Настоящей удачей оказалось и падение, когда он споткнулся о лежащего друга, которого никогда не разглядел бы в тусклом свете фонаря.

Нападавший, без сомнений, хотел прикончить Артура. Подтверждением тому служили страшные раны на голове – череп треснул в двух местах. Полагаю, нет смысла лишний раз упоминать об официальном следствии. Обнаружилось орудие покушения – им оказался ржавый железный прут, подтвердилось исчезновение Генри, но и только.

Прошла неделя, и наконец-то появилась надежда, что Артур выживет. Полицейские терпеливо ожидали его показаний, но он пока не был в состоянии говорить. А Генри по-прежнему разгуливал где-то на свободе…

Я принял решение. Пообщаться с полицией было просто необходимо, особенно после увиденного несколько часов назад. Инспектор, ведущий расследование, оставил свой номер на случай, если мы вспомним любую дополнительную информацию.

Я позвонил и дождался ответа.

– Будьте добры инспектора Дрю.

– Кто его спрашивает?

– Джеймс Стивенс. Сосед мистера Уайта. У меня есть важные сведения.

– Важные сведения? Вы все будто сговорились. Инспектор сейчас у других ваших соседей, Латимеров. Они тоже сообщают ему какие-то новости. Вы, наверное, успеете его там застать.

Через пять минут я уже подбегал к крыльцу дома Дарнли.

– Джеймс, – кивнул мне Джон, – кажется, Генри где-то появился. Инспектор сейчас в гостиной с Латимерами.

Я молча пошел за Джоном наверх. Патрик и Дрю оживленно беседовали и едва заметили, как я вошел. Виктор, устроившийся в кресле, подмигнул мне. Элис поспешила к нам:

– Добрый вечер, Джеймс. Ты уже, наверное, слышал? Полагаю, Джон все тебе рассказал. Проходи, садись.

Думаю, в присутствии этой женщины сердце замирало у каждого. Ее плавные движения, мягкая хрипотца в голосе, взгляд, одновременно пламенный и ледяной… Она легко взяла меня за руку и подвела к креслу, словно не подозревая о своих чарах.

– Инспектор, разрешите представить Джеймса Стивенса, друга Генри.

– Добрый вечер, молодой человек. По-моему, мы уже встречались на дознании, миссис Латимер.

– Да, конечно, я и забыла?

– Не приготовишь нам кофе, Элис? – попросил ее муж.

Хотя статный, светловолосый Патрик вел себя достаточно непринужденно, мне показалось, будто он чем-то обеспокоен. Не бывает людей, у которых все идеально – телосложение, манеры, гладкая, правильная речь… Впрочем, я тут же вспомнил о его работе – профессия страхового агента требует изысканности и лоска. Впрочем, мне не было до этого дела, но, если честно, я немного ревновал, что такая красавица досталась в жены кому-то другому.

– Мистер Латимер, – продолжал инспектор. – Давайте еще раз освежим ваши показания. Сегодня утром вы с супругой поехали в Лондон по магазинам. Ближе к полудню миссис Латимер попросила проводить ее до вокзала Паддингтон. Поскольку у вас планировались встречи еще с несколькими клиентами, она решила не ждать и вернуться раньше. И ровно в двенадцать тридцать вы оба заметили его на платформе.

– Да, – кивнул Патрик. – Он выглядел отчаявшимся и беспокойным, словно загнанный зверь. Все время пытался смешаться с толпой. Но я уверен, что не обознался.

– Прошу прощения, о ком вы говорите? – нерешительно осведомился я.

– О вашем друге, исчезнувшем неделю назад, молодой человек. О Генри Уайте.

– Но это невозможно! – воскликнул я. – В то же самое время я видел его на оксфордском вокзале, о чем как раз и хотел сообщить. Вы уже ушли из участка, инспектор, вот и пришлось бежать сюда!

Пока все сидели с открытыми ртами, я продолжил:

– Была ровно половина первого, могу поклясться. Генри несколько дней не брился, затравленно осматривался по сторонам, чуть не падал от усталости, но, без сомнения, я ни с кем его не перепутал. Увидев меня, он сначала хотел убежать, но передумал, подошел и произнес одну-единственную фразу: «Мне пора. Люди слишком жестоки». А потом сразу уехал.

Инспектор Дрю погасил сигарету, которую только что закурил, оглядел всех по очереди и констатировал:

– Должно быть, кто-то из вас ошибся.

Патрик задумался.

– Я, конечно, могу порой ослышаться, но глаза меня еще ни разу не подводили.

– Джеймс, – вступилась Элис, – видимо, вы обознались. В полпервого Генри находился в Лондоне. Возможно, его лицо исказилось от страха, но это точно был он.

– Извините, Элис, но не соглашусь. Мы знаем друг друга с самого детства. На оксфордском вокзале я видел именно Генри.

Разговор явно застопорился на одном месте. Инспектор Дрю отрезал:

– Достаточно. Сначала парень исчезает вообще, а потом появляется сразу в двух обличиях. Причем ни одного из них поймать так и не удалось. К счастью для каждого, кстати, ведь любого незамедлительно арестовали бы за покушение на отца. Ну, по крайней мере, на сегодняшний день я вижу все именно так.

Внезапно раздался телефонный звонок. Элис сняла трубку.

– Это вас, инспектор.

– Что там еще? – проворчал Дрю. Через несколько минут он, не произнеся практически ни слова, с тревожным видом положил трубку.

– Мистер Уайт пришел в сознание. Мои люди его опросили.

Инспектор сунул сигарету в рот, но не зажег ее.

– Дело принимает интересный оборот, – сказал он. – Мистер Уайт сообщил нам занятную новость. Примерно за пятнадцать минут до полуночи он вышел из дома проветриться. Внезапно в направлении леса мелькнула какая-то тень. Ничего необычного, скажете вы. За исключением того, что она тащила на плече чье-то тело! Мистер Уайт погнался за ними, но потерял в тумане из виду. А дальше – провал в памяти. Он не смог опознать ни саму тень, ни ее жертву, ни нападавшего.