Текст книги "Бриллианты грязной воды"

Глава 17
Когда знаешь, тогда знаешь

Если ты живешь в отеле с детьми со всего мира, у которых нет настоящей истории, родителей, ярких воспоминаний о том месте, где они выросли, нет любимого места для купания, нет дома бабушки, нет спортивного кружка или парка, то ты наверняка встретишь много детей, которые привыкли лгать. Фабриковать правду. Изобретать себе прошлое.

Как и любой другой, Лукас хотел знать, кто он. Но без собственной истории, на которую можно было бы положиться, он раз за разом врал самому себе о своем детстве. Он отчаянно хотел узнать свое прошлое. И, поскольку его у него не было, ему пришлось его создать.

Лукас всегда врал самому себе – в том числе и о своей биологической матери. Он знал, что она не может быть живой. Он проводил расчеты миллион раз. Она бы уже связалась с ним. Она знала монахинь с Огненной Земли, у которых оставила Лукаса и свидетельство о рождении. Монахини знали Джона Бенеса. Она могла хоть раз позвонить. Она могла бы послать сообщение. Или даже использовать азбуку Морзе.

Как-то. Каким-то образом.

Сидя в холодильнике один на один с женщиной, Лукас дошел до новой и пугающей идеи. Женщина перед ним может быть шпионом.

Шпионом мисс Гунерро.

У Лукаса было три излюбленных способа разоблачить лжеца.

Первый: лучшие лжецы – люди творческие. Мысль Сибы Гунерро: «Говори настолько большую ложь, чтобы они должны были в нее поверить». Творческие лжецы используют правое полушарие мозга, потому их глаза часто отклоняются влево, когда они придумывают историю.

Второй в списке Лукаса шла фальшивая улыбка. Признак глубокой, неудобной лжи.

И третье – поток неважной информации, который лучше всего раскрывал лжеца-новичка.

Женщина напротив него провалилась по всем трем пунктам.

Ее первыми словами стала фраза: «Я помню тот день, когда отвела тебя к монахиням». Ее взгляд медленно склонился влево, когда правая сторона мозга начала раскрашивать деталями явно заученную историю.

Матери всегда говорят: «Я помню день, когда ты родился».

Женщина убрала ворсинку с платья.

– Ты только что родился, стоял прекрасный солнечный день, и ты был в прекрасном сине-красном комбинезоне с маленькими белыми пуговицами из слоновой кости. Горничные в Хорошем Отеле Буэнос-Айреса подарили мне замечательные подарки на рождение…

Лукас перестал слушать. Он родился в день солнцестояния – двадцать первого июня. В Южном полушарии. В первый день зимы.

– …я понесла тебя через поле цветов фахина и…

«Зимой не бывает цветов», – подумал Лукас.

– …и ты был таким милым, – продолжала она.

«О’кей, – решил он, – это, возможно, правда».

Женщина почесала нос, и Лукас убедился, что видит отражение вины в ее глазах.

– Мое сердце раскололось на части, когда я сделала то, что сделала. Надеюсь, ты простишь меня, Лукас, но мисс Гунерро убила бы нас обоих. Так было безопаснее для тебя – и для меня тоже. Надеюсь, ты веришь мне. Идею отвезти тебя к монахиням мне подкинула мадам Бич.

Лукас кивнул. Не соглашаясь с тем, что она сказала, а подтверждая то, что он уже знал. Окончательный и наиболее убедительный способ разоблачить лжеца – спросить его что-нибудь неожиданное.

«Очевидно, твоя мать была каким-то математическим гением», – всплыли в голове слова Алистера.

– Ты знаешь, что такое пи?

– Пи? – переспросила она. – Как если кто-то пищит?

– Я имел в виду число пи, – сказал он. – Три целых четырнадцать сотых и так далее.

– Я не знаю числа пи.

Лукас не мог представить себе человека, не знающего о числе пи. К своему одиннадцатилетию он выучил больше одиннадцати сотен символов после запятой.

– Знаешь, что такое фи? – продолжил он допрос.

– Звучит по-гречески, – ответила она.

– Так и есть.

– Это число или какая-то еда?

– Число, – ответил Лукас. – Одна целая шестьдесят одна сотая и далее. Его еще называют золотым сечением.

– Я уборщица. Почему я должна знать математику на таком уровне?

– Потому что моя мать была математическим гением, – сказал Лукас. – А ты не моя мать, не так ли?

Женщина, заикаясь, начала защищаться. Она судорожно сглотнула и опустила голову:

– Мне очень жаль, Лукас… Мисс Гунерро убила моего мужа, и она вместе с Магнусом заставили меня попытаться обмануть тебя. Я знала, что тебе известно, что цветы фахина не растут зимой.

– Ты знала мою мать?

– Я заняла ее место в Хорошем Отеле в Буэнос-Айресе, – ответила женщина. – Меня взяли на работу после того, как мисс Ти отвезла твою мать в пролив Дрейка. Твоя мать не вернулась.

Лукас ощутил, как растет ком в его горле.

Одно дело думать о том, что кого-то нет в живых. Но чувствовать это – другое. Чувствовать вечность. Это больно. Как будто очередной приступ астмы после упражнений. Но на этот раз по-другому.

Губы приоткрылись, желудок сжался. Легкие уменьшились, и дыхание стало прерывистым. От недостатка кислорода защипало слезные протоки. На него накатило осознание того, что он чувствовал всю свою жизнь.

С того самого момента, как его биологическая мать спасла ему жизнь, отдав его монахиням на Огненной Земле, он чувствовал потерю. Жизнь без матери. Вся его жизнь. И теперь он знает наверняка.

Надежда, которая жила в нем до сих пор, вяла и умирала.

Лукас осознал, что никогда не встретится с матерью. Он задрожал, его плечи поникли. Женщина с длинными черными волосами раскрыла объятия, и Лукас, подавшись вперед, упал в них. Он уткнулся в плечо женщины и зарыдал.

Она дала Лукасу поплакать несколько минут, затем сказала:

– Лукас, твоя мать верила в тебя. И она была очень храброй, потому и спрятала тебя.

– Я должен был догадаться, – выдохнул он. – Мисс Гунерро – лгунья и проворачивает темные дела.

– Не всегда можно верить тому, что тебе говорят.

– Я знаю, – ответил Лукас. – Даже когда хочется, чтобы это было правдой.

– Мне жаль, Лукас.

– Почему никто не арестовал мисс Гунерро и мисс Ти?

– Нет никаких реальных доказательств. Они заявили, что мисс Ти и твоя мать потерялись в международных водах. Но несколько дней спустя мисс Ти вернулась. Одна.

Лукас кивнул:

– Это все объясняет. Международные воды начинаются в двенадцати морских милях от берега. И случиться там может все что угодно.

– Я не знаю закона.

– Не имеет значения, – сказал он. – Я уверен, что в любом случае довольно сложно заставить полицию прочесывать воды неподалеку от Антарктики.

– Хотела бы я вернуть твою мать… Но некоторые люди больше заботятся о деньгах, чем о людях. Мне очень-очень жаль.

– Мне тоже.

Злость подступила к горлу, он сделал шаг назад и скрестил руки на груди:

– Мне нужно знать, что она сделала с деньгами.

– Я поделюсь с тобой всем, что мне известно, – пообещала женщина. – Но сначала я хочу рассказать тебе историю.

– О чем?

– О том, кто ты.

Глава 18
Прямо под носом

Женщина с черными длинными волосами вздохнула. Она подалась вперед и посмотрела Лукасу в глаза:

– Есть кое-что, что ты должен знать о своей семье.

– Что?

– Отец твоей матери, твой дедушка, раньше был торговцем бриллиантами.

Лукас нахмурился. Он ничего не слышал о своем дедушке.

– Много лет назад он вместе с друзьями приобрел алмазный рудник в Бельгийском Конго в центре Африки, – она сделала паузу. – Рудник был крайне прибыльным, и твой дедушка щедро делился этой прибылью.

– Но…

– Но в конголезской армии было подразделение, которое возглавлял генерал Бунгуу, отец Лю Бунгуу. И он не любил иностранцев. Он захватил власть в результате государственного переворота и лишил твоего деда и его друзей всего, чем они владели.

Глаза Лукаса поползли на лоб.

– После этого твоих бабушку с дедушкой и твою маму силой заставили покинуть Африку. Они отправились в Аргентину, работать на местных шахтах.

– Серебряных шахтах?

– Возможно. Аргентина означает «земля серебра». – Женщина скрестила руки на груди: – Но вскоре после этого семья Бунгуу наняла доктора Гунерро, отца Сибы, безумного ученого из Антарктики. Вместе Бунгуу и Гунерро объединились, чтобы создать Хорошую Компанию.

Лукаса настигло озарение:

– Так Хорошая Компания основана на деньги, которые украли у моего дедушки?

– Да.

Лукас не знал, что сказать.

– Вскоре после этого твой дедушка умер, и твоей маме пришлось пойти работать, хотя ей было всего одиннадцать. В подростковом возрасте мадам Бич наняла ее в качестве экономки в Хороший Отель. С тех пор твоя мать вела дневник, в котором рассказывала обо всех незаконных делах, которые творила Хорошая Компания.

Лукас слушал не моргая.

– И однажды в Хороший Отель Буэнос-Айреса привезли контейнер. Внутри были документы, старые фотографии твоего деда, из тех времен, когда он владел рудником, наличные и бриллианты – бриллианты Каприссов из шахты в Африке. Плюс несколько слоновьих бивней, которые Лю Бунгуу преподнес мисс Гунерро в качестве подарка.

– И где контейнер сейчас?

– Дело в том, что твоя мать знала одного человека с Мальвинских островов.

– Фолклендов?

– Да, но в испанском языке эти острова носят другое имя, – пояснила она. – Этот мужчина, кажется, был английским или шотландским банкиром. Думаю, ему нравилась твоя мать, так что он помог ей спрятать контейнер, отправив его в бесконечное путешествие по миру.

– Но куда?

– Контейнер путешествует по отелям по всему свету, – ответила женщина. – Когда он прибывает, глава хозяйственной части подписывает бумаги и отправляет его в следующий отель.

– Почему бы им просто не украсть его?

– Потому что, когда твоя мама была на Хорошей Конференции в Париже, она заключила договор с сотнями завхозов со всего света. Они знали, что, если мисс Гунерро поймают на ведении дел с Бунгуу и воровстве бриллиантов Каприссов, она отправится в тюрьму.

– Так все домоправительницы и завхозы шпионят против Хорошей Компании?

– Большая часть, – ответила она.

– По каким отелям странствует контейнер?

– По всем Хорошим Отелям, расположенным в портах.

– Хочешь сказать, что деньги мисс Гунерро, которые она ищет, находятся прямо у нее под носом, в ее собственной компании?

– Да. Думаю, это ироничное послание от твоей матери.

– Так как мне их найти?

– Единственный способ найти контейнер – расшифровать коды, скрытые в твоем свидетельстве о рождении, – сказала она и указала на папку, лежащую на полу.

– Но…

Она подмигнула:

– Я знаю, что это ненастоящие документы.

Стоило Лукасу поднять папку, как рифленая жестяная стенка позади них задребезжала и, застонав, начала открываться. После серии механических щелчков стена поднялась вверх, как решетка замковых ворот, открывая взору большую элегантную комнату. Лаймово-зеленые диваны и картины с розовыми цветами наполняли кабинет.

Шестеро скарктоссцев встретили Лукаса и женщину с длинными черными волосами. Они были в шортах цвета хаки и коричневых рубашках, и у всех тонкие светлые подростковые усики. У каждого из уха спиралью тянулся пластиковый провод.

В глубине комнаты поблескивала хромированными перилами лестница. А рядом, за огромным столом, подавляющим все и вся, сидела Сиба Гунерро собственной персоной.

Глава 19
Послание на столе

Исполнительный директор Хорошей Компании была одета в то, что Лукас назвал бы платьем русалки. Белоснежная вуаль, покрытая бриллиантами, переходила в платье – такое белое и блестящее, что Лукас невольно поморщился.

Мисс Гунерро хлопнула три раза, словно учитель, привлекающий внимание класса. С третьим хлопком двое старших скарктоссцев подошли к Лукасу и забрали у него папку. Через мгновение она легла на стол перед мисс Гунерро.

Лукас надеялся, что она не откроет ее и не обнаружит рисунки Джини.

Лукас медленно двинулся вперед. Теперь он был рядом с мисс Гунерро. Ножки стола были сделаны из бивней. Чистая слоновая кость. А столешница сверкала. Инкрустация из смеси золота и бриллиантов закручивалась бесконечной спиралью размером во всю рабочую область. Лукас немедленно увидел математический подтекст такого дизайна. Золотая спираль как будто образовывала четверть слегка наклоненной окружности. Рабочий стол мисс Гунерро представлял собой математическую задачу. Логарифм. Лукас сохранил дизайн столешницы в своей голове.

Он должен убедиться, что она не откроет папку.

– Она моя! – закричал Лукас, бросаясь вперед.

Двое других скарктоссцев прыгнули ему наперерез и заблокировали дорогу.

– Когда мы были в Париже, мы заключили сделку в автобусе, насколько я помню.

Женщина с длинными черными волосами схватила Лукаса за запястье, что показалось странным. Лукас попытался стряхнуть ее руку, но женщина сжала ее сильнее.

Иногда просто приходится подыгрывать, пока не узнаешь правила игры.

– Ты спас мне жизнь, Лукас, – сказала мисс Гунерро. – Я могла утонуть в том автобусе. Ты совершил героический поступок. Для меня это стало перерождением, своего рода крещением. С тех пор как я покинула Париж, мои взгляды на жизнь изменились. Я хочу, чтобы все было хорошо и правильно. Ты и твоя мать должны воссоединиться. Все люди должны обладать тем, что принадлежит им по праву. – Она постучала по папке ногтем. – Это свидетельство о рождении принадлежит мне по праву, потому что я владею Хорошим Приютом, а значит, владею всеми документами, созданными в его стенах.

– Но оно обо мне, – возразил Лукас.

Мисс Гунерро покачала головой:

– Я же сказала, что обменяю свидетельство о рождении на твою мать, – сказала она. – Я выполнила свою часть сделки. И ты тоже выполнил свою часть.

– Но…

– Давайте забудем о делах и прочтем его, – сказала она, постукивая пальцами по папке. – Приступим?

Она передала папку одному из скарктоссцев, и парень открыл свидетельство о рождении.

– «Если ты, – запинаясь, начал он, – пушистая овца…»

Буквы слишком размылись.

– Дай сюда, – велела мисс Гунерро и, забрав папку, шлепнула ею о стол. – Все, что нам нужно, – маленький номер снаружи, – сказала она с усмешкой. – Два-девять-пять-один-четыре-один-тире-три. Этот контейнер мы ищем.

Мисс Гунерро сунула руку в правый верхний ящик стола и набрала полную горсть замороженного зеленого горошка. Тонкая струйка дыма от сухого льда взвилась в воздух.

Часть Лукаса хотела уничтожить мисс Гунерро за то, что она сделала или чему позволила произойти с его матерью и дедушкой. Но сейчас нет времени на ссоры по поводу того, что нельзя изменить. Ему нужен кто-то, кто спорил бы с ним и за него, как Астрид. Но придется сделать все самому.

Он попытался представить, что сделала бы его сестра.

– Почему ты всегда носишь с собой сухой лед? – спросил он максимально резким тоном.

Мисс Гунерро осталась спокойна:

– Он напоминает мне о доме.

– Доме? – спросил Лукас. – Не могу представить, что у тебя есть дом.

– Когда мой отец был ученым в Антарктике, они специально держали наш дом в ледяном холоде. Они знали, что я приспособлюсь, – поведала мисс Гунерро. – Кроме того, моя мать из Сибири, потому меня и зовут Сиба.

– Тебя назвали в честь замерзшей тундры? – выпалил Лукас.

– Замерзшая тундра, фреон, сухой лед, – сказала мисс Гунерро. – Все это помогает мне сохранять хладнокровие, чтобы принимать правильные решения.

Лукас указал на ножки стола:

– Вроде решения… убить двух слонов, чтобы сделать себе дурацкий стол?

– Слоны жирные и занимают слишком много места. – Она похлопала по свидетельству о рождении. – И я сделаю больше столов из слоновой кости, когда верну себе свой груз.

Женщина с длинными черными волосами вышла вперед:

– Сеньора Гунерро?

– Да?

Женщина положила руку на плечо Лукаса.

– Лукас и я так рады увидеться снова. И я хочу поблагодарить вас, сеньора Гунерро, что вы позволили этому случиться. Вы слишком добры!

– Так многие думают.

– Но у меня есть просьба, – продолжила женщина. – Нельзя ли мне поработать здесь, в Лас-Вегасе, чтобы я могла быть поближе к Лукасу.

– Хочешь, чтобы тебя перевели? – уточнила мисс Гунерро.

– Да.

Сиба сунула в рот замороженную горошину:

– Поскольку я хороший человек – и поскольку свидетельство Лукаса у меня, – я выполню твою просьбу… при условии, что Лукас поселится здесь же, в Хорошем Отеле.

Мисс Гунерро встала из-за стола и направилась к лестнице.

– Сделаем это прямо сейчас, – предложила она. – Пойдем навестим главу хозяйственной службы, и ты сразу начнешь чистить туалеты.

– Я думала, мы договорились, что я буду главой хозяйственных служб Хороших Отелей Америки…

– В свое время, – произнесла мисс Гунерро. – Чтобы продвинуться в жизни, нужно как следует потрудиться.

Лукас и женщина с длинными черными волосами последовали за мисс Гунерро. Прямо за ними шли шестеро скарктоссцев, провожая их в вестибюль.

Глава 20
Слесарь

Вход Хорошего Отеля Лас-Вегаса походил на сказочную подводную страну.

Над пространством доминировал гигантский мраморный фонтан, расположенный в центре комнаты. Струи воды взметались к потолку и стекали по волнам-стенам из дутого стекла. Все равно что оказаться под громадной волной.

Океанская тема повторялась и в вестибюле: диваны, как раковины моллюсков, кресла в виде лобстеров и кофейные столики в форме морских звезд. Человек в водолазном костюме играл на пианино, похожем на кита.

Мисс Гунерро, одетая в русалочье платье, проплыла через комнату к пианино. Она согнала пианиста, и тот шлепал ластами, уходя, пока мисс Гунерро занимала место за клавиатурой и устанавливала на подставку для нот свидетельство о рождении.

Лукас вмиг узнал композицию, которую она играла – «Море» Дебюсси. И он был вынужден признать, что версия мисс Гунерро нравится ему больше, чем игра мистера Силоти из приотельной школы Нового Сопротивления.

Лукас осмотрел вестибюль в поисках выхода.

Экки и Гопер сторожили главную дверь, а скарктоссцы сгрудились в кучки по трое. Побег невозможен. По крайней мере сейчас.

Пока мисс Гунерро играла, подошел управляющий отелем в белой форме капитана, начищенных до блеска ботинках и подходящей шляпе. Табличка с именем на клапане левого нагрудного кармана гласила: «Фред Альфред».

«Его родители не додумались до другого имени?» – изумился Лукас.

– Мистер Альфред, – позвала мисс Гунерро.

– Пожалуйста, зовите меня Фред, – отозвался мистер Альфред.

Не переставая играть, она указала на Лукаса и женщину с длинными темными волосами:

– Это Лукас Каприсс и его мать, Лус Каприсс. Милые, не так ли?

– Милее мышиного изюма, – заверил он.

– Чего? – спросила мисс Гунерро, и ее пальцы на секунду замерли.

– Выражение с моей родины, – объяснил он. – Видите ли…

– Мне плевать на вашу родину.

– О, ладно, – сказал мистер Альфред.

– Лукас будет моим гостем в Хороших Апартаментах.

– Но ведь…

– Не важно, – отрезала мисс Гунерро. – Он должен находиться под круглосуточным наблюдением. – Она указала на двух ближайших скарктоссцев. – Эти двое молодых людей могут постоять у дверей Хороших Апартаментов сегодня.

Мисс Гунерро вернулась к игре и обратила лицо к женщине в белой униформе, которая только что подошла:

– Вы заведующая хозяйственной частью?

– Да, мадам. Я Эсмеральда.

– Это вы проектировали мой стол внизу?

– Да, мадам, – ответила Эсмеральда.

– Очень скоро вам придется сделать больше столов, – сказала мисс Гунерро. Она кивнула на женщину с длинными черными волосами: – Но сейчас я хочу, чтобы Лус немедленно начала работать в Хороших Отелях Лас-Вегаса. Делайте все, что вы обычно делаете с уборщиками, чтобы они хорошо выполняли свою работу.

– Я сейчас же выдам ей тележку, – заверила Эсмеральда и поспешила прочь.

Подошел Магнус и встал рядом с управляющим.

– У нас есть номер контейнера, – сказала мисс Гунерро, взглянув на папку.

– И агент Янссенс уже дала нам информацию по причалу. Я подгоню вашу машину. Нам нужно успеть на самолет.

Когда он выходил из вестибюля, через парадные двери вошли двое мужчин в ярко-желтых комбинезонах и шляпах. Они подошли к стойке консьержа.

– Позвольте спросить, как долго мистер Лукас Каприсс собирается проживать в Хороших Апартаментах?

Мисс Гунерро указала на свидетельство о рождении, стоящее на подставке для нот.

– Пока я не закончу читать это сокровище, которое Лукас так любезно вернул мне. Будет чем развлечься во время полета.

– Очень хорошо…

– Как только я уйду, позвоните в Интерпол и дайте им знать, что Лукас Каприсс здесь. Возможно, у них он записан как Лукас Бенес.

– Интерпол? – переспросил мистер Альфред. – Международное полицейское агентство?

– Именно, – подтвердила мисс Гунерро. – Попросите соединить вас с агентом Шарлоттой Янссенс.

– Хорошо. Мы с Эсмеральдой обо всем позаботимся.

Мисс Гунерро повернулась к пианино и начала играть еще громче.

Когда Эсмеральда вернулась, Фред Альфред сказал ей:

– Я понятия не имел, что наш исполнительный директор так хорошо играет на пианино.

– Оставайся здесь и слушай. Я отведу Лус в комнату горничных.

Мистер Альфред посмотрел на Лукаса и двух скарктоссцев.

– Эсмеральда, не могла бы ты также проводить Лукаса до Хороших Апартаментов? И этих молодых людей. Они должны охранять дверь или что-то вроде этого.

– Конечно.

Эсмеральда шла впереди. Женщина с длинными черными волосами следовала за ней, толкая перед собой тележку горничной, а скарктоссцы и Лукас замыкали шествие.

Когда они отошли достаточно далеко, звук пианино затих. Эсмеральда шепнула Лукасу:

– Тебе понравился стол мисс Гунерро?

– Очень мило, за исключением ножек-бивней.

– Я имела в виду рабочую поверхность, – пояснила она.

– А что с ней?

– Твоя мать научила меня рисовать этот узор. – Эсмеральда буквально смотрела сквозь Лукаса. – Ты понимаешь?

Лукас вызвал из памяти рисунок узора столешницы. Он видел водовороты. Видел золотую спираль. Он вспомнил номер на свидетельстве о рождении. Число фи наоборот. Они все связаны.

Лукас улыбнулся:

– Вот как я найду код, спрятанный в свидетельстве о рождении, да?

Эсмеральда кивнула, затем она вместе с женщиной с черными длинными волосами свернула в другой коридор. Скарктоссцы проводили Лукаса к двойным дверям, и парень повыше открыл дверь Хороших Апартаментов.

Другой скарктоссец коснулся указательным пальцем кончика шнура, что спиралью вился из его уха, и произнес в микрофон:

– Гость Хороших Апартаментов в защищенной зоне.

Парни втолкнули Лукаса внутрь и закрыли за ним дверь.

Комната представляла собой пустую строительную зону с белыми линиями разметки на серых каменных стенах. Ни кровати, ни лампы, ни телевизора. Ничего. В ванной комнате – туалет и раковина. В окно было вставлено толстое стекло.

Лукас повернул дверную ручку, но она была закрыта с другой стороны.

Больше похоже на камеру, чем на номер в отеле.