Текст книги "Восстание в Кронштадте. 1921 год"

В тот же день, 5 марта, было опубликовано воззвание Петроградского комитета обороны. Листовки с воззванием сбросили с самолета над Кронштадтом. В воззвании говорилось: «Теперь вы видите, куда вели нас негодяи. Достукались. Из-за спины эсеров и меньшевиков уже выглянули оскаленные зубы бывших царских генералов... Все эти генералы Козловские, Бурскеры, все эти негодяи Петриченки и Тукины в последнюю минуту, конечно, убегут к белогвардейцам в Финляндию. А вы, обманутые рядовые моряки и красноармейцы, куда денетесь вы? Если вам обещают, что в Финляндии будут кормить – вас обманывают. Разве вы не слышали, как бывших врангелевцев увезли в Константинополь и как они там тысячами умирали как мухи от голода и болезней? Такая же участь ожидает и вас, если вы не опомнитесь тотчас же... Кто сдастся немедленно – тому будет прощена его вина. Сдавайтесь немедленно! Если будете сопротивляться, вас перестреляют как куропаток»[141]141
  Кронштадтский мятеж / Под ред. Н.А. Корнатовского. С. 188 – 189.


[Закрыть].

Хотя угроза перестрелять мятежников «как куропаток» часто приписывается Троцкому, на самом деле она принадлежит председателю Комитета обороны Зиновьеву. Как бы то ни было, но моряки пришли в неописуемую ярость. Троцкий и Зиновьев превратились для них в главных злодеев, стали олицетворением всего самого мерзкого и ненавистного, что было в советском режиме. (В этот момент Ленин находился на заднем плане, и гнев моряков не обрушился на его голову.) Приказ властей взять в заложники членов семей кронштадтцев привел моряков в крайнее возбуждение. Во время Гражданской войны в качестве предупредительной меры Троцкий брал в заложники членов семей военных специалистов и бывших царских офицеров, у которых мог возникнуть соблазн совершить предательство в отношении Красной армии. «Пусть ренегаты знают, что они одновременно предают членов своих семей: отцов, матерей, сестер, братьев, жен и детей», – было написано в приказе от 30 сентября 1918 года за подписью Троцкого.

Однако в случае с Кронштадтом решение брать заложников исходило не от Троцкого, а от Петроградского комитета обороны; решение было принято еще до прибытия Троцкого в Петроград. Комитет обороны потребовал немедленно освободить коммунистов, арестованных моряками 2 марта: «Если хоть один волос упадет с головы задержанных, пострадают заложники»[142]142
  Правда. 1921. 5 марта.


[Закрыть].

В ответ 7 марта «Известия ВРК» потребовали в двадцать четыре часа освободить заложников: «Кронштадтский гарнизон заявляет, что коммунистам предоставлена полная свобода и их семьи находятся в полной безопасности. Мы не последуем примеру Петроградского совета, поскольку считаем подобные методы бесчестными и жестокими. Никогда прежде история не знала подобных фактов»[143]143
  Правда о Кронштадте. С. 73.


[Закрыть].

Обращение кронштадтцев, конечно, ничего не изменило.

Александр Беркман и Эмма Гольдман, узнав об ультиматуме, предъявленном большевиками, решили, что могут остановить кровопролитие. 5 марта они направили письмо Зиновьеву, предлагая создать комиссию, которая станет посредником в разрешении спора между властями и мятежниками. Комиссия, в которую войдут пять человек – из них двое анархистов, – поедет в Кронштадт и попытается добиться мирного урегулирования конфликта. Голод и холод, говорилось в письме, невозможность высказать накопившиеся обиды заставили моряков заявить протест, но настоящие контрреволюционеры могут воспользоваться ситуацией, если не будет найдено решение – но не с помощью оружия, а с помощью мирного соглашения. Насилие только усугубит положение и сослужит службу врагу. Если рабоче-крестьянское правительство направит войска против рабочих и крестьян, это окажет деморализующее воздействие на международное революционное движение.

Такой примирительный шаг, после того как морякам не удалось получить поддержку на материке, мог умерить гнев кронштадтцев и предупредить трагедию. Обращение Беркмана осталось без ответа. Однако на следующий день, 6 марта, Петроградский Совет связался по телефону с Революционным комитетом и поинтересовался, как они смотрят на то, что в Кронштадт прибудет делегация, состоящая из членов партии и беспартийных, чтобы прояснить обстановку. Не имеет особого значения, чем или кем был продиктован этот шаг, но это был первый конструктивный, примиренческий поступок, совершенный большевиками с начала восстания. Моряки отклонили это предложение. В злобе на правительство, которое только что арестовало их жен и детей, мятежники ответили, что «не верят в беспартийность ваших беспартийных представителей», потребовали, чтобы жители Петрограда направили в Кронштадт настоящих беспартийных рабочих, солдат и матросов, выбранных в присутствии представителей из Кронштадта; Петроградский Совет может включить в делегацию максимум 15 процентов коммунистов[144]144
  Правда о Кронштадте. С. 73 – 74.


[Закрыть].

После такого резкого ответа предложение было снято с повестки дня. Больше правительство не пыталось договориться с мятежниками.

7 марта время истекло. Срок ультиматума, предъявленного 5 марта, был продлен еще на сутки, но и за сорок восемь часов стороны не пришли к соглашению. Теперь правительство собиралось действовать силовыми методами. Пока шел «обмен любезностями», в Петроград непрерывным потоком двигались люди и техника. Со всей страны в Петроград стекались отделения курсантов, отряды чекистов и наиболее преданные подразделения Красной армии. К составлению плана наступления на Кронштадт были привлечены некоторые военспецы и красные командиры: 5 марта в Петроград прибыл командующий Западным фронтом М.Н. Тухачевский. В тот же день появился важный оперативный приказ о мерах по ликвидации Кронштадтского мятежа. Суть приказа состояла в следующем:

– восстановить 7-ю армию;

– временное командование 7-й армией возложить на т. Тухачевского с оставлением его в должности командующего Западным фронтом;

– временному командарму-7 т. Тухачевскому подчинить во всех отношениях все войска Петроградского округа, командующего войсками Петроградского округа и командующего Балтфлотом;

– командующего войсками Петроградского округа т. Аврова одновременно назначить комендантом Петроукрепрайона.

Тухачевский родился в дворянской семье. В 1914 году окончил Александровское военное училище. Участвовал в Первой мировой войне в чине поручика. В 1915 году попал в плен. В 1917 году бежал в Россию. Он стал одним из выдающихся командиров во время Гражданской войны. В 1920 году в 27 лет он командовал Западным фронтом, но потерпел тяжелое поражение от белополяков под Варшавой.

Перед Тухачевским была поставлена трудная задача. Во время Гражданской войны 7-я армия обороняла Петроград, блокируя наступление армии Юденича в 1919 году, и сейчас в ней царили «демобилизационные настроения»[145]145
  Кронштадтский мятеж / Под ред. Н.А. Корнатовского. С. 44; Рабинович С.Е. Делегаты 10-го съезда РКП (б) под Кронштадтом в 1921 году // Красная летопись. 1931. № 2. С. 26 – 31.


[Закрыть].

Навоевавшись, солдаты мечтали вернуться домой. В основной массе это были крестьяне, недовольные политикой правительства и в основном согласные с программой мятежников. Призывы кронштадтцев затронули самые чувствительные струны их души. На их настроении сказались и демонстрации рабочих в Петрограде. Отправлять этих людей воевать с братьями, «красой и гордостью революции», было крайне рискованно. Они могли отказаться стрелять в мятежников и даже перейти на их сторону. Тухачевский стремился поддержать боевой дух солдат, прилагал все усилия, чтобы обеспечить их теплой одеждой и продовольствием, но полагался он в основном на красных курсантов, войска ЧК и подразделения, сформированные из коммунистов и комсомольцев (в первых числах марта была проведена всеобщая мобилизация всеобуча).

Кронштадт – важный стратегический аванпост с многочисленным гарнизоном, мощной оборонительной системой – приготовился к атаке. Котлин окружен фортами, батареями, укреплениями, многие из которых строились в конце XIX века по планам и под руководством генерала Э.И. Тотлебена, известейшего российского военного инженера. К северу от Котлина расположены форты Тотлебен, Красноармейский (Обручев) и цепь из семи номерных Северных фортов. С юга форты Петр, Павел, Константин, Александр и два номерных Южных форта. На форту Константин располагалась бронированная батарея и поднимавшиеся для выстрела из-под земли орудия системы генерала Г.Е. Паукера; форт Граф Милютин имел шесть бронированных башен. Для усиления крепости в 1825 – 1840 годах была сооружена мощная каменная крепостная ограда. «Петропавловск» и «Севастополь» имели на вооружении по двенадцать 305-миллиметровых орудий и по шестнадцать 120-миллиметровых. Постройка этих современных линкоров началась накануне Первой мировой войны. В годы Первой мировой войны «Севастополь» неоднократно серьезно повреждал днищевую обшивку, днищевой набор, килевую балку. Теперь оба линкора стояли в скованной льдом кронштадтской гавани. Кроме «Петропавловска» и «Севастополя», еще восемь военных кораблей, среди них один линкор и три крейсера, находились в гавани и ремонтных доках, а также пятнадцать канонерских лодок и двадцать буксиров. Отсутствие ледокола не позволяло ввести эти суда в действие. Тем не менее в случае артиллерийской дуэли между линкорами «Севастополь» и «Петропавловск» и фортом Красная Горка победителями, благодаря имевшемуся у них вооружению, наверняка вышли бы линкоры. Около 15 тысяч мятежников: примерно 13 тысяч матросов и солдат и 2 тысячи гражданских лиц – приготовились к отражению атаки.

Захватить крепость было совсем непростой задачей. Ледяное поле отделяло Кронштадт от большевистских цитаделей: Ораниенбаума, Красной Горки, Лисьего Носа и Сестрорецка. Наступающая армия должна была пересечь открытое пространство под ураганным огнем артиллерии мятежников. Ни с чем не сравнимый кошмар!

Однако у неприступной крепости были свои слабые места. Запасов «магазинов» – флотских складов – было недостаточно для ведения длительной осады. Мятежники нуждались в теплой одежде и обуви. У «Петропавловска» было всего 300 тонн топлива, а у «Севастополя» вообще его не было. Однако хуже всего обстояло дело с продовольствием. Запасы консервированных продуктов таяли прямо на глазах. Муки не было, осталось немного хлеба, которого, по оценкам, должно было хватить на две недели при ежедневной порции в полфунта.

Ясно было только одно: обе стороны будут жестоко страдать еще до того, как восстание начнет набирать обороты.

Военные действия начались 7 марта. В 18.45 батареи в Сестрорецке и Лисьем Носу открыли огонь по Кронштадту. Заградительный огонь, в основном по отдаленным фортам, должен был ослабить мятежников и облегчить наступление Красной армии. Когда раздались ответные залпы с фортов и в артиллерийский поединок вмешалась Красная Горка, тут же откликнулись 305-миллиметровые орудия «Севастополя». Разгорелась полномасштабная артиллерийская дуэль. Александр Беркман шел по Невскому проспекту, когда услышал приближающийся грохот артиллерийской канонады. Началось наступление на Кронштадт! Эти звуки произвели на лидера анархистов ошеломляющее впечатление; он утратил остатки веры в большевистский режим. «Дни страданий и обстрелов. Мое сердце оцепенело от отчаяния; что-то умерло во мне. Люди на улицах словно согнулись от горя. Они сбиты с толку. Гром тяжелых орудий разрывает воздух», – записал в дневнике Беркман[146]146
  Беркман А. Большевистский миф. С. 303.


[Закрыть].

Накануне Международного женского дня под грохот снарядов радио Кронштадта передало поздравления трудящимся женщинам мира. Осудив коммунистов как «врагов трудящихся», мятежники призвали покончить с деспотизмом и тиранией. «Скоро мы освободим вас от всех форм насилия. Да здравствуют свободные революционные трудящиеся женщины! Да здравствует всемирная социалистическая революция!»[147]147
  Правда о Кронштадте. С. 80.


[Закрыть]

Артиллерийский обстрел длился недолго; снег и туман, уменьшив видимость до нуля, заставили обе стороны прекратить заградительный огонь. Потери кронштадтцев исчислялись только двумя ранеными, однако ВРК выразил возмущение этим актом насилия. «Прозвучали первые выстрелы, но мы потопим приближающееся «пиратское судно» большевиков», – написали на следующий день «Известия ВРК». – «Вся власть Советам! Уберите руки от власти, руки, запятнанные кровью тех, кто погиб за свободу в борьбе с белогвардейцами, помещиками и буржуазией!»[148]148
  Там же.


[Закрыть]

В соответствии с планом Тухачевского после артиллерийской подготовки была предпринята попытка взять крепость штурмом. На рассвете 8 марта войска северной и южной групп пошли в атаку. В снежную бурю, одетые в белые маскировочные халаты, бойцы армии Тухачевского двинулись по льду Финского залива. Впереди шли курсанты, за ними красноармейцы, а замыкающими чекисты, чтобы отрезать возможность отступления потенциальным дезертирам. Мятежники замерли в ожидании. Приближающиеся войска были встречены ураганным артиллерийским огнем с фортов и батарей. Снаряды взламывали лед; многие атакующие утонули в ледяной воде, найдя могилу на дне Финского залива. Это стало началом, по словам Виктора Сержа, кошмарного братоубийства[149]149
  Серж В. Указ. соч. С. 130.


[Закрыть].

Стоило заливу заглотнуть первые жертвы, как некоторые из красноармейцев, в том числе отряд курсантов из Петергофа, начали переходить на сторону мятежников. Некоторые отказались выполнять приказ и отступили. Комиссар северной группы доложил, что его солдаты хотят направить делегацию в Кронштадт, чтобы ознакомиться с требованиями мятежников. Как выяснилось, накануне небольшая группа красноармейцев уже побывала в крепости.

Только часть войск смогла добраться до отдаленных фортов, но даже они были вынуждены отступить под ураганным огнем артиллерии.

С рассветом буря утихла, открыв ледяное поле, усеянное трупами. Батареи возобновили обстрел Кронштадта. Ответный огонь тяжелых орудий мятежной крепости повредил участок железной дороги между Ораниенбаумом и Петергофом; пострадало несколько зданий в Ораниенбауме. Итак, первая атака крепости не принесла никаких результатов. Днем советская авиация совершила первое воздушное нападение на Котлин, начиная с кампании Юденича в 1919 году. Командование Воздухофлота сумело наладить регулярные рейды над Кронштадтом. Делались попытки нанесения бомбовых ударов по батареям и кораблям мятежников. Разумеется, несколько пудов бомб не могли нанести ущерб бетонным фортам и бронированным плитам. Примерно в 6 часов вечера бомба попала в центр города – рухнул один дом и легкое ранение получил тринадцатилетний мальчик. Во время восстания летчики совершали полеты в исключительно сложных условиях. Самолеты были старые (французские и английские, полученные еще во время Первой мировой войны), часто выходили из строя. В марте над заливом в основном стояла нелетная погода: туманы, низкая облачность. И, кроме того, зенитные батареи мятежников вели интенсивный огонь по советским самолетам.

Как только 8 марта началось наступление, Петроградский Совет, ликуя, сообщил, что мятежники уже «разбиты наголову». В тот же день Ленин, выступая на открытии X съезда партии, продемонстрировал полную уверенность в конечном результате. «У меня еще нет последних новостей из Кронштадта, – сказал он, – но я не сомневаюсь, что восстание, за которым виднеются знакомые фигуры белогвардейских генералов, будет подавлено в ближайшие несколько дней, если не часов»[150]150
  Известия Петроградского Совета. 1921. 8 марта; Десятый съезд РКП(б). С. 33. (Примеч. пер.)


[Закрыть].

Эти заявления, как выяснилось, оказались преждевременными. В действительности первая атака оказалась неудачной. Коммунисты потеряли сотни человек, не нанеся Кронштадту видимого урона.

Причина неудачи кроется в излишней поспешности, с которой большевики стремились подавить восстание. Наступление было малочисленным и плохо подготовленным для того, чтобы успешно штурмовать мощную оборонительную систему. Однако главное заключалось в другом: поспешное наступление, проведенное по приказу Троцкого, было недостаточно подготовлено политически. В последний момент солдаты ощутили неуверенность – частично из-за нежелания стрелять в простых солдат и матросов, но главным образом из страха «ледобоязни»: носились слухи, что льды Финского залива не выдержат тяжести наступающих колонн.

Вечером того же дня группа большевиков подошла к Кронштадту с поднятым белым флагом. Два члена Временного революционного комитета, Вершинин и Куполов, выехали на переговоры верхом. По свидетельству красного курсанта, Вершинин, матрос с «Севастополя», призывал объединить усилия против еврейских и коммунистических угнетателей, настаивал на выборах настоящей революционной власти в форме свободных Советов.

Вершинин был схвачен на месте, а Куполову удалось ускакать.

Мятежники были возмущены предательством большевиков, но их сердца были полны сострадания к погибшим солдатам. В передовице под заголовком «Пусть знает весь мир» ВРК предъявил обвинение «фельдмаршалу» Троцкому в кровопролитии. Стремясь избежать дальнейшего насилия, ВРК вновь предложил направить в Кронштадт делегацию для изучения истинного положения дел. «Пусть трудящиеся всего мира знают, что мы, защитники советской власти, стоим на страже завоеваний социалистической революции. Мы победим или погибнем под развалинами Кронштадта, сражаясь за дело трудящихся масс. Пусть трудящиеся всего мира будут нашими судьями. Кровь невинных прольется на головы коммунистических фанатиков, опьяненных властью. Да здравствует власть Советов!»[151]151
  Правда о Кронштадте. С. 82.


[Закрыть]

Глава 5
ПРОГРАММА КРОНШТАДТА

Восстание продолжалось чуть больше двух недель, но за это короткое время была создана революционная коммуна под руководством Временного революционного комитета, члены которой продемонстрировали импровизаторское дарование и способность к самоорганизации. Как вы помните, ВРК в составе пяти человек был создан 2 марта на делегатском собрании, проходившем в Морском инженерном училище. Вскоре выяснилось, что для управления и защиты города и гарнизона необходимо расширить состав ВРК. Вечером 4 марта в гарнизонном клубе собралось порядка 200 делегатов (возможно, тех же самых, кто присутствовал на собрании 2 марта в Морском инженерном училище). Под выкрики «Победа или смерть!» были выбраны 15 членов ВРК[152]152
  Правда о Кронштадте. С. 56 – 57.


[Закрыть].

Вновь избранный комитет принял решение перенести свой штаб с линкора «Петропавловск» в город, откуда было удобнее решать задачи управления Кронштадтом. ВРК возглавлял Петриченко; заместителями председателя выбрали Яковенко и Архипова, а секретарем комитета Кильгаста. Вальк и Романенко отвечали за решение гражданских вопросов. В ведении Павлова были вопросы судопроизводства. За транспорт отвечал Банков, Тукин – за продовольствие, и Перепелкин – за агитацию и пропаганду.

В соответствии с пунктом 8 резолюции «Петропавловска» было отменено дифференцирование продовольственных пайков. Специальные пайки получали только больницы и детские учреждения. Горкоммуна и горпродком занимались распределением и раздачей продовольствия. В газете мятежников печатались объявления с адресами пунктов выдачи продовольствия. Связь с внешним миром поддерживалась через радиорубку «Петропавловска».

С первых дней восстания был введен с 23.00 комендантский час и установлен строгий контроль за въездом и выездом из города. Школы закрылись до особого распоряжения. ВРК выпустил ряд указов относительно политической структуры Кронштадта. Согласно пункту 7 резолюции был упразднен политотдел гарнизона, и теперь в гарнизонном клубе вместо политинформаций проходили занятия по вновь разработанной образовательной программе. Вместо рабоче-крестьянской инспекции появился профсоюзный комитет – своего рода модель «разъездного контролирующего органа», обозначенного в пункте 14 резолюции «Петропавловска». Кроме того, во всех учреждениях и в воинских подразделениях состоялись выборы революционных троек для выполнения приказов ВРК на местах.

Делегаты – матросы, солдаты, рабочие, – избранные на делегатское собрание, состоявшееся 2 марта, практически тем же составом, который колебался от двухсот до трехсот человек, заседали во все время восстания; 4 марта они собрались, чтобы избрать новый Временный революционный комитет в расширенном составе; затем 8 и 11 марта, когда среди прочих вопросов состоялись выборы в новый Кронштадтский совет профсоюзов, свободный от диктата со стороны коммунистической партии. Основное место в повестке дня этих собраний, естественно, занимали вопросы, связанные с обороноспособностью, продовольствием и топливом.

Постоянно действующее собрание – кронштадтский вариант парламента, а если быть точнее, своего рода временный Совет, модель «свободных Советов», тех, ради которых они подняли восстание.

Движущей силой этого восстания были матросы, наиболее воинственно настроенная часть населения Кронштадта. С самого начала именно они взяли на себя решение вопросов по организации, планированию и пропаганде и продолжали играть доминирующую роль на всем протяжении восстания. В состав Временного революционного комитета не входил ни один солдат, гражданские лица составляли меньшинство – инициативу взяли на себя матросы. Кронштадтский гарнизон – военспецы и красноармейцы, служившие на фортах и батареях, – вскоре подчинились матросам. Горожане оказали активную поддержку, поскольку матросы всегда пользовались авторитетом у жителей этого островного города. На короткий миг Кронштадт был выдернут из состояния апатии и отчаяния. Финский журналист, посетивший остров в разгар восстания, был поражен энтузиазмом жителей, у которых появилась в жизни цель.

Как неоднократно отмечалось, в Кронштадте царила атмосфера радостного возбуждения, подобная атмосфере 1917 года.

Для матросов, называвших себя коммунарами, 1917 год был золотым веком, и они стремились вернуться в ту особую революционную атмосферу, когда они смогли вырваться на свободу, презрев дисциплину и порядок, а власти еще не успели осквернить их идеалы. Когда четыре года назад они связали свою судьбу с большевиками, то думали, что исповедуют одни и те же идеалы и стремятся к одной цели. Большевики, как им казалось, были товарищами, революционерами-экстремистами, сторонниками массового переворота, с помощью которого удастся избавиться от насилия и несправедливости, чтобы создать рабоче-крестьянскую республику. Ленин сам сказал в ноябре 1917 года, что социализм не создается по приказу. Его духу чужд государственно-бюрократический автоматизм. Социализм – жизнь, творчество, и его создают сами народные массы.

Но в скором времени установилась централизованная диктатура, и матросы поняли, что их предали. Новая привилегированная элита отказалась от демократических принципов, за которые боролся народ. Во время Гражданской войны матросы сохраняли преданность большевикам, но были полны решимости следовать первоначальным курсом, определенным революцией 1917 года. Устранив белую угрозу, они тут же потребовали выполнения обещаний, данных в октябре.

Кронштадтский мятеж был попыткой утративших иллюзии революционеров свергнуть коммунистическую диктатуру, забыть ее, как страшный сон, и установить реальную власть Советов.

Советы вели историю от крестьянской коммуны, традиционной русской формы местного самоуправления. Как отмечает Эмма Гольдман, это было не что иное, как «хорошо известный «мир» (крестьянская община), только в современной, революционной форме. Эта форма настолько привычна, что естественным образом выросла на русской земле, как вырастают в поле цветы»[153]153
  Эврич П. Русские анархисты. С. 252.


[Закрыть].

А Ленин даже не хотел услышать о свободных, независимых от партии Советах. Он инстинктивно не доверял инициативе народа. Местные демократические органы, по его мнению, могли привести к экономическому и социальному хаосу. Во время революции, когда местные Советы вырастали как грибы, Ленин видел в них силу, которая способна уничтожить старый порядок и соответственно захватить власть. «Вся власть Советам» – стал одним из основных лозунгов партии. Однако после октябрьского переворота Ленин вернулся к тому, с чего начал, – к централизму, навязав революционную диктатуру недисциплинированным массам. И хотя по-прежнему утверждалось, что Советы являются новой, высшей формой правительства, «пролетарской диктатурой по Марксу», постепенно они подчинились партии и к 1921 году превратились в придаток зарождающейся бюрократии.

Балтийские моряки подняли протест против этого отклонения от революционного курса. Возник конфликт между идеальной в понимании народа «республикой трудящихся» и «пролетарской диктатурой», фактически диктатурой большевиков. Возражая против однопартийной системы правления, моряки поставили целью уничтожить монополию коммунистов на власть, добиваясь свободы слова, печати, собраний и настаивая на новых выборах в Советы. Моряки, по мнению Беркмана, были самыми верными сторонниками советской системы; их боевым лозунгом был большевистский лозунг 1917 года: «Вся власть Советам».

В отличие от большевиков моряки, представляя все левые организации – эсеров, меньшевиков, анархистов, максималистов – и отражая истинные стремления народа, требовали свободных, независимых Советов. Девизом «Известий ВРК» стал старый лозунг, получивший новое звучание: «Вся власть Советам, а не партиям». «Наше дело правое. Мы за власть Советов, а не партий, за свободно избранных представителей трудящихся. Советы, которыми управляет Коммунистическая партия, всегда оставались глухи к нашим нуждам и стремлениям» – такая радиограмма была отправлена с «Петропавловска» 6 марта[154]154
  Беркман А. Кронштадтский мятеж. С. 19; Правда о Кронштадте. С. 65.


[Закрыть].

Призывая к свободным Советам, мятежники не были демократами в смысле защиты равных прав и привилегий для всех. Они осуждали большевиков, а сами руководствовались тем же классовым подходом. Они говорили о свободе, но только для рабочих и крестьян, а не для помещиков и среднего класса. Эта «республика трудящихся» дала бы им возможность осуществить самую заветную мечту трудящегося народа: взять власть над бывшими тиранами и эксплуататорами. В их программе не было пункта о либеральном парламенте, и символично, что кронштадтский матрос руководил роспуском Учредительного собрания в январе 1918 года. Спустя три года моряки были так же решительно настроены против Учредительного собрания. В их глазах национальный парламент наверняка оказался бы во власти привилегированного меньшинства. Моряки не видели смысла в представительном правительстве – они стремились к народной демократии, к руководству простых людей через Советы: «Советы, а не Учредительное собрание являются оплотом трудящихся», – объявила газета Временного революционного комитета[155]155
  Правда о Кронштадте. С. 132.


[Закрыть].

Одним словом, для мятежников парламент и Советы были прямо противоположными формами правительства; в одном господствующее положение занимала буржуазия, в другом – трудящиеся. Кроме того, моряки опасались, что любое собрание станет просто очередным орудием большевиков в достижении абсолютной власти. После подавления Кронштадтского восстания советский журналист спросил у матросов, почему они не призывали к восстановлению Учредительного собрания. «Раз партийные списки, значит, коммунисты, – с кривой ухмылкой ответил один из матросов. – А мы хотим свободного волеизъявления рабочих и крестьян, а это можно достигнуть только через советы»[156]156
  Там же. С. 31.


[Закрыть].

В экономической части кронштадтской программы обрушивался град упреков на политику военного коммунизма. Эта часть отражала стремление крестьянства и рабочего класса покончить с трехлетней принудительной политикой. Кронштадтцы обвиняли правительство, и только правительство во всех бедах, обрушившихся на страну. Какую-то долю вины возлагали на Гражданскую войну, союзническую интервенцию и блокаду. Разруха, дефицит топлива, продовольствия и сырьевых ресурсов, все страдания, невзгоды и лишения – во всем этом моряки обвиняли режим большевиков. «Коммунистический режим довел Россию до небывалой бедности, голода, холода и других лишений. Фабрики и заводы закрыты. Крестьян обирают без всякого стеснения. У нас нет хлеба, нет скота, нет орудий, чтобы обрабатывать землю. У нас нет одежды, обуви, топлива. Рабочие голодают и замерзают. Крестьяне и горожане потеряли всякую надежду на улучшение жизни. День за днем они приближаются к смерти. До этого вас всех довели коммунистические предатели», – писали «Известия ВРК»[157]157
  Правда о Кронштадте. С. 164 – 165.


[Закрыть].

Матросы, в основном выходцы из крестьян, сурово осудили «крепостничество» большевистского режима, особенно конфискацию продовольствия вооруженными продотрядами. Прав был крестьянин, сказавший на VIII съезде Советов: «Все обстоит очень хорошо, только... земля-то наша, да хлебушек ваш; вода-то наша, да рыба-то ваша; леса-то наши, да дрова-то ваши»[158]158
  Там же. С. 82 – 84, 163.


[Закрыть]. Крестьян, отказывающихся сдавать зерно и сельхозпродукцию, препятствующих грабежу со стороны правительства, называют «кулаками» и «врагами народа». А к чему привело создание государственных хозяйств? Под государственные хозяйства отводятся лучшие территории. Не успели крестьяне получить землю, как у них ее уже отняли, да еще используют крестьян в качестве рабочей силы, как при царском режиме. В этом мятежники видели отход от основных принципов революции. «Известия ВРК» настаивали на праве крестьян обрабатывать собственный участок земли своими силами и по своему разумению. Государственные хозяйства не что иное, как имения, просто сменившие помещиков на государство. Вот что получили крестьяне от социализма по-большевистски, вместо того чтобы трудиться на своем клочке земли. В обмен на реквизированное зерно, конфискованных коров и лошадей они получили набеги чекистов и расстрельные команды. Замечательный обмен в рабоче-крестьянском государстве – пули и штыки за хлеб![159]159
  Правда о Кронштадте. С. 172 – 174.


[Закрыть]

Мятежники хотели добиться свободы для рабочих и мелких производителей-кустарей; они сами должны решать свою судьбу и пользоваться продуктами своего труда, не одобряя, правда, идею предоставления права рабочим руководить производством. Они считали, что даже простой контроль со стороны местных фабричных и заводских комитетов моментально привел к снижению эффективности производства. Вместо того чтобы разрешать рабочим самим управлять производственным процессом, следовало оставить на ключевых позициях прежних руководителей и инженерно-технический состав. В то же время мятежники с неодобрением относились к национализации промышленности с контролем со стороны государства в лице руководителей производства и технических специалистов. Имея промышленность на грани развала под руководством рабочих, писали «Известия», большевики продолжают национализацию фабрик и заводов. Рабочий из рабства капиталистического попал в государственное рабство. Одновременно с этим профсоюзы превратились в «централизованную коммунистическую структуру», вконец обюрократившуюся, вместо того чтобы управлять производством и оказывать помощь в культурно-образовательном развитии рабочих. Только новые выборы могут изменить существующее положение, и тогда профсоюзы станут школой «свободного волеизъявления» рабочих. Что касается ремесленников, то им необходимо предоставить полную свободу, запретив использование наемного труда. «Революционный Кронштадт сражается за социализм, за Советскую республику трудящихся, в которой производитель будет сам себе хозяин и сможет сам распоряжаться плодами своего труда»[160]160
  Правда о Кронштадте. С. 92, 172 – 174.


[Закрыть].