Текст книги "Маленькая Гвинет в странном доме"

– Гвинет права, – кивнул Орсон. – Четверо из нас уже преодолели свои испытания. Остались ты, Генриетта и Вильям. Кстати – что означает непройденное испытание для Габриэлы?

– Не знаю, – растерялся Джейсон.

– Я не хочу ничего проходить! – плаксиво сказала Генриетта.

– Похоже, это не зависит от нас, – вздохнул Орсон.

– И каких предметов нам опасаться на этот раз? – спросил Вильям.

– Если бы знать, – Орсон выглядел серьёзнее обычного. – Стоит постараться найти их побыстрее.

– Зачем? – возмутилась Генриетта.

– Иначе мы тут вечность проведём, – пояснил Джейсон, догадавшись, к чему клонит Орсон. – Пока мы все испытания не пройдём– или не провалим, – магия нас отсюда не выпустит.

– Но Габриэла провалилась! Что, если и я… Меня-то Гвинет спасать не станет! – Генриетта едва удерживалась от крика.

– Тебя я вытащу. Обещаю, – сказал Вильям.

– Ты сам-то пройди сначала, – Генриетта выглядела обессиленной.

Гвинет стало жаль вредную кузину. Сейчас она понимала, что ей, в какой-то степени повезло: она прошла испытание первой и уже могла ни о чём не беспокоиться, а вот Генриетту мучала неизвестность.

Габриэла жалась к брату, не желая его отпускать. Джейсон, Орсон и Вильям принялись совещаться, что же делать дальше. Глория поставила чайник.

– Кто будет чаю? – спросила она.

– Какой ещё чай, ты в своём уме? – сорвалась Генриетта.

– А, по-моему, самое то, – возразила Гвинет и стала доставать чашки. – Глория права, когда не знаешь, что делать, стоит выпить чаю. Или у тебя есть другое занятие? Лично я уже боюсь и читать, и раскрашивать, и в настолки играть.

– Теперь эти предметы безопасны, – услышал их Орсон. – Стоит опасаться того, чем мы ещё не пользовались.

– Знаешь, всё равно не хочется, – помотала головой Гвинет и занялась заварочным чайником.

– Мне вот интересно, – сказал Вильям, – что насчёт шашек и шахмат? Мы вчера в шашкииграли и всё было нормально.

– Думаю, они безопасны, – согласился Орсон. – Иначе бы нас вчера затянуло.

– Тогда я их принесу? – и Джейсон метнулся из кухни в гостиную. Но обратно не вернулся.

– Да что же это такое! – вырвалось у Гвинет, когда прошло уже несколько минут, а Джейсон так и не появился. Забыв о чайнике, она бросилась за остальными в гостиную.

Юноши там не было, лишь гасло зеленоватое сияние над шахматной доской, где были расставлены шахматные фигурки.

– Значит, шахматы, – вырвалось у Вильяма. – Но почему тогда вчера?..

– Вчера мы играли в шашки и вдвоём, а сейчас Джейсон оказался противником шахматной игры, – медленно проговорил Орсон. – Думаю, дело в этом.

– Ты мог подумать об этом раньше? – неожиданно для всех взорвалась Глория.

– Мы должны пройти испытания. И чем раньше это сделаем, тем лучше для нас.

– Орсон, так нельзя!

– Джейсон? Где Джейсон? Он же вернётся? – Габриэла обводила кузенов полным слёз взглядом. – Вы же вернёте братика? Орсон? Гвинет? Гвинет, ты же мне помогла, помоги Джейсону!

– Я не умею играть в шахматы, – виновато сказала Гвинет.

– Да ты и не поможешь, – Орсон указал на доску, где начали сами по себе двигаться фигуры. – Игра уже началась.

– И на какой стороне Джей? – спросил Вильям, изучая расстановку на поле.

– Думаешь, я знаю? Я несколько далёк от всеведения, – Орсон, похоже, наконец стал нервничать. Гвинет решила, что он тоже устал от постоянного напряжения и ожидания подвоха от любого предмета в доме.

Все шестеро не отводили взгляда от передвигающихся по доске фигур. Постепенно даже Гвинет стало ясно: чёрные проигрывают. Она понадеялась, что Джейсон играет забелых, но червячок сомнения не отпускал. Что, если Джейсон управляет чёрными? Тогда не превратится ли он в одну из фигур, как чуть не стала куклой его сестра?

Напряжённое молчание повисло в комнате. Даже Габриэла безмолвствовала, вцепившись в руку Гвинет, словно девушка могла совершить чудо и вернуть малышке брата.

Гвинет не разбиралась в шахматах, но ситуация для чёрных даже ей казалась безвыходной. И внезапный перелом ситуации в их пользу стал для девушки абсолютной неожиданностью – как и для остальных.

– Но как? – возглас Орсона заставил всех вздрогнуть.

Белым был объявлен мат. И в ту же секунду доску снова охватило зеленоватое сияние. Все зажмурились, а открыв глаза, увидели утирающего лицо Джейсона.

– Уф, – выпалил он. – Это было жёстко. Я думал, мне конец. Как он ту ошибку допустил? Видимо, расслабился, дело-то моё совсем плохо было.

Габриэла бросилась обнимать брата.

– Ты что, был за чёрных? – с ужасом спросил Вильям. – Мы думали, им конец.

– Я тоже так думал, – кивнул Джейсон. – Говорю же, видимо мой противник расслабился, решив, что уже победил. Но это было почти чудо. Не хотел бы я снова с ним схватиться: второй раз он такой ошибки не допустит.

Напряжение постепенно стало отпускать подростков. Они были так рады неожиданной победе Джейсона, что на время забыли о ещё двух предстоящих испытаниях.

Орсон и Вильям принялись расспрашивать Джейсона о подробностях игры, тот, в свою очередь, пытался разузнать побольше о том испытании, где кузены соревновались в прохождении полосы препятствий. Гвинет вслушивалась в их гомон. Глория позвала всех пить чай. Генриетта молчала, лишь помогла расставить чашки, а Габриэла не отпускала руку брата.

После чая встал вопрос об обеде: нервы нервами, а есть уже хотелось. Девочки занялись готовкой.

Обед прошёл спокойно. Говорили о пустяках, боясь затронуть тему происходящего в доме. Но вот еда была съедена, посуда вымыта, и Генриетта вспыльчиво сказала:

– Ну и что мне нужно взять? Ещё пару дней я здесь просто не выдержу. Чем быстрее мы пройдём все эти дурацкие «испытания», тем быстрее вернёмся в нормальный мир. Иначе я со скуки здесь помру… или от нервов – никакой выдержки не хватит при такой нервотрёпке.

Гвинет впервые в жизни согласилась с кузиной. Но вслух об этом не сказала.

– Думаешь, стоит поторопиться? – уточнил Джейсон.

– Да! – твёрдо воскликнула Генриетта.

Вернулись в гостиную, принялись обыскивать её.

– О, что я нашёл! – воскликнул Вильям и поднял руку с зажатой в ней колодой карт. А затем упал на пол без сознания. Его дыхание стало редким и слабым.

– Вил! – бросилась к нему Генриетта. Орсон коснулся жилки на горле кузена:

– Пульс есть. Он просто без сознания. Думаю, это его испытание.

– Если оно убьёт моего брата… – Генриетта была ужасна в этот миг.

Гвинет посочувствовала ей.

Стали ждать. Орсон держал руку на запястье Вильяма, проверяя его пульс.

Тикали часы. Стрелка на них двигалась ужасно медленно. Гвинет казалось, что время тянется, как утратившая вкус жевательная резинка.

Но вот Вильям вздохнул и открыл глаза.

– Прошёл, – выдохнул он. – Ненавижу карты!

– Вил! – Генриетта обняла брата.

– Ты так испугалась? – удивился тот. – Обычно ты к таким нежностям не склонна.

– Да, я испугалась! – Генриетта отстранилась и зло тряхнула брата. – Но ещё одна такая выходка – и я сама тебя прикопаю, чтобы жизнь поспокойней стала!

Она встала.

– Что для меня? Карты, шахматы, настолка – вроде, всё уже было. Какой предмет приготовил сюрприз для меня? Чашка? Тарелка? Вышивка?

– Может, отложим до завтра? – предложил Орсон. – Сегодня денёк выдался несколько напряжённым. Всем стоит отдохнуть.

– Нет, – гневно ответила Генриетта. – Я пройду это сегодня или не пройду никогда!

Она принялась ходить по комнате, трогая предмет за предметом. Но ничего не реагировало на её прикосновения.

Остальные разбрелись по комнате и кухне. Вильям приходил в себя на диване. Гвинет рассеянно листала какой-то журнал, краем глаза наблюдая за всё более раздражающейся Генриеттой.

– Да где же этот заколдованный предмет! – крикнула Генриетта и, схватив к полки статуэтку, швырнула её в стену. Статуэтка не разбилась, только сдвинула с места картину – натюрморт с букетом пионов.

Генриетта зло фыркнула, встала на стул и поправила покосившуюся картину. Синяя вспышка – и девушка пропала.

Гвинет вскрикнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки. Вот кузина и нашла желаемое. Стоит подождать немного, и она вернётся.

За окном стемнело. Занялись ужином, поужинали. Генриетта не возвращалась. Вильям принялся нервно расхаживать по гостиной. Остальные занимались чем попало, но то и дело их взгляды обращались к картине, из которой должна была выйти девушка.

Полдвенадцатого. Орсон неуверенно сказал:

– Пора спать. Наше сидение тут Генриетте не поможет.

– Я остаюсь, – вскинул голову Вильям.

– Но остальным стоит разойтись. Габриэла и Глория уже носом клюют.

– Пусть девочки ложатся, – пожал плечами Вильям, – я буду ждать сестру.

– Может, принести постели и лечь здесь? – предложил Джейсон. – Мне уже не хочется расходиться на ночь по комнатам. Гостиная достаточно большая, чтобы мы все здесь поместились.

– Пожалуй, это вариант, – не стал спорить Орсон.

Принесли подушки и одеяла. Устроились на двух диванах и полу. Гвинет уснула почти сразу: день действительно выдался нервным, и она устала от переживаний. Но спала она плохо, то и дело просыпаясь.

В какой-то момент она поняла, что уже не уснёт. Вылезла из-под одеяла, ушла умыться. А вернувшись в комнату, увидела, что не проснулись только младшие: остальные уже бродили по гостиной.

– Генри так и не вернулась! – Вильям почти кричал.

– И что ты предлагаешь? – пытался остудить его Орсон. – Если она не прошла испытание, мы не можем ничем помочь.

– Совсем ничем? – открыла глаза Габриэла.

– Её невозможно вытащить из картины!

– А мы пробовали?

– Габриэла…

Джейсон, не дожидаясь конца перепалки, подошёл к стене и дотронулся до злосчастной картины, чтобы исчезнуть в ней.

– Ой! – испуганно сказала Габриэла, увидев манёвр брата. – Джей!

И, выбравшись из одеяла, бросилась к картине. Орсон едва успел перехватить её.

– Не хватало ещё, чтобы и ты в этой картине сгинула.

– Но братик!

– Габриэла. Джейсон, когда вернётся, с меня голову снимет, если я тебя отпущу.

– Согласен, – кивнул Вильям. – Подождём ещё немного. И если они не придут, то к ним пойду я.

Снова ждать. Гвинет возненавидела ожидание. Но когда она готова была устроить сцену, требуя либо пойти всем вместе, либо сделать хоть что-то, полотно засветилось, и из него вывалился Джейсон, держащий за руку растрёпанную Генриетту.

– Там был лабиринт, – сказал мальчик. – Генри в нём заблудилась. Но я в лабиринтах разбираюсь – уж получше, чем в шахматах. Вил, держи.

И вручил руку Генриетты её брату.

– Прости, – виновато сказала Генриетта Вильяму, я не прошла. Провалилась. Ненавижу лабиринты!

– Ну что, – спросила Гвинет, – теперь-то мы всё прошли? Можно по домам?

Орсон исчез в коридоре, чтобы появиться через минуту.

– Дверь по-прежнему заперта, – сказал он. – Видимо, мы ещё не всё сделали.

– Что ещё от нас требуется? – воскликнула Генриетта. – Я больше не могу здесь торчать!

Но пришлось. Дверь не открывалась, окна – тоже. Подростки, как и раньше, были заперты в доме. Но теперь, по крайней мере, предметы дома стали безопасными… Гвинет это немного успокаивало: не хватало ещё ждать подвоха от каждой мелочи.

День прошёл в безуспешных попытках выбраться. На ночь всё же разошлись по комнатам. А утром Глория не спустилась к завтраку. Дверь её комнаты оказалась открыта, но девочки в ней не было.

– Что на этот раз? – почти спокойно спросила Генриетта. – Дом будет поглощать нас ночь за ночью, пока не поглотит всех?

– Она вернётся, – но в голосе Орсона не звучало уверенности.

Всей толпой вернулись в гостиную. Даже в туалет теперь ходили по двое: в подростках поселился страх перед домом. Старались не разлучаться ни на минуту и не выпускать друг друга из виду. Атмосфера стала гнетущая. Поэтому спустившаяся со второго этажа Глория вызвала не радость, а насторожённость.

– Кто ты? – спросил Орсон, держа в руках небольшой нож и готовый в любой момент атаковать создание, принявшее облик Глории.

– Это я, – растерянно отозвалась девочка. – Орсон, что с тобой?

– Как докажешь, что ты – Глория?

Девочка захлопала глазами.

– Но… это же я! Я просто была в картине.

– В картине была Генри, – с подозрением отозвался Джейсон.

– В другой, в той, что в моей комнате. Осеннее поле под дождём. Ну, у вас точно такие же висят!

– Какое осеннее поле? – удивился Вильям. – Там горный пейзаж

– Не считая пионов, в доме семь картин, – напомнил Джейсон. – По одной в каждой нашей комнате. Где ты нашёл горный пейзаж, если на всех полотнах изображено озеро с кувшинками?

– Озеро с кувшинками? – вмешалась и Гвинет. Любопытство принялось грызть девочку. – Я видела морские пейзажи.

– Генриетта? – обернулся к сестре Вильям.

– Домик над обрывом, – нехотя буркнула та.

– Забавно, – сказал Орсон, – я мог бы поклясться, что на картинах изображён вулкан.

– Значит, каждый видит что-то своё, – озвучил общую догадку Джейсон. – Картины зачарованы.

– Глория! – Орсон убрал нож, подошёл к сестре и тряхнул её за плечи, – зачем ты полезла в картину? Ты могла пострадать! Мало нам этих дурацких испытаний. А если бы там был тот лабиринт, где чуть не пропала Генриетта? А если бы ты не смогла вернуться?

И он с силой обнял сестру, так, что та пискнула. Но вырываться не стала, явно чувствуя свою вину.

– Но я же вернулась, – всё же сказала она, когда брат наконец отпустил её. – И там было совсем-совсем нестрашно.

– Нестрашно и безопасно – разные вещи, – строго напомнил Джейсон, с опаской глядя на Габриэлу, растерянно рассматривающую родных. Он явно представил, что вместо Глории в зачарованной картине могла оказаться его младшая сестрёнка.

– Но со мной же ничего не случилось! – Глория даже топнула ногой. – Там просто дом с садом. Большой дом, больше этого. Красивые статуи повсюду, фонтан говорящий. И смотрите, что я нашла.

Глория вынула из кармана юбки игральную карту.

– Это я, – сообщила девочка, показывая всем семёрку пик, на которой действительно была изображена барышня, очень похожая на Глорию. – И мальчик-фонтан мне всё рассказал: наследство – это карты. Каждому из нас соответствует карта. Одна из этих карт особенная. Кто её получит, тот и станет наследником. Кроме тех, кто провалил первое испытание: если карта попадёт в их руки, будет считаться, что проиграливсе. Поэтому нужно следить, чтобы она случайно не досталась проигравшим: Генриетте и Габриэле.

– Какой… болтливый фонтан, – усмехнулась Генриетта. – Очень уж удачно получается: мы не знаем, что за наследство, а какому-то нарисованному фонтану всё известно.

– Глория, как вообще тебя занесло в картину? – проигнорировал Генриетту Орсон.

– Там бабочка на раме сидела, я хотела её поймать. Едва не упала, и рухнула прямо в картину, – разъяснила брату Глория. – А когда я вылезла, бабочка уже улетела…

– Твоя любовь к бабочкам несколько… – договаривать Орсон не стал, только махнул рукой. И обернулся к остальным:

– Идём в картины разыскивать карты?

Гвинет поёжилась. Она слишком хорошо помнила Дункана, мужа тёти Гиацинты, который был запечатан в картине сколько-то там лет. И не испытывала ни малейшего желания оказаться на его месте. Да и Генриетта чуть не осталась в картине-лабиринте навсегда.

– Это может оказаться опасно, – громко сказала она.

– Глория же не пострадала, – кивнула на ту Генриетта, словно забыв о собственных переживаниях.

– Всё равно, это может оказаться ловушкой, – Джейсон неожиданно поддержал Гвинет. – Я рад, что Глория цела и невредима, но это не повод рисковать остальными.

– Полагаешь, стоит провести здесь вечность, пытаясь понять, что же от нас требуется? – непривычно резко сказал Вильям. – Карты в картинах – наша единственная зацепка.

– Почему сразу «в картинах»? – спросил Джейсон. – Может, речь только об одной картине, той, где побывала Глория. Прочие картины могут быть просто рисунками.

– Не думаю, – покачал головой Орсон. – Раз все картины одинаковы, значит, на них одинаковые чары. Полагаю, каждая из них на самом деле портал в тот, другой дом. Почему порталов несколько – не знаю, не спрашивай. Но, подозреваю, домов тоже несколько, и для каждого из нас портал будет открыт в один из этих домов, а не в общий для всех. Зачем это сделано, спрашивать нужно усопшую, а я некромантией не владею и спиритизмом заниматься не советую. Предлагаю следующее: после обеда я первым пойду в свой портал. Если к ночи не вернусь – значит, соваться туда не стоит. И вы все терпеливо ищете иные пути в тот дом, ясно?

– Почему мы должны тебя слушаться? – возмутился Вильям.

– Потому что я старший? – пожал плечами Орсон.

– Есть хочу, – подала голос забытая всеми Габриэла. – Может, поужинаем, а?

– Ты права, малышка, – кивнул ей Орсон. – На голодный желудок рассуждать несколько сложнее, чем на сытый. Прошу всех за стол.

– Раскомандовался тут, – но всё же Вильям сел на свой стул, пододвигая тарелку. Его примеру последовали и остальные.

– Мы не окажемся запечатанными в этих картинах? – Гвинет всё же не выдержала. – Я не хочу провести там с десяток лет, пока меня кто-то не вытащит.

– Это не картины, Гвинет, это порталы, замаскированные под картины, – устало сказал Джейсон. – Во всяком случае, так полагает Орсон. А он лучше всех нас разбирается в магии.

– Почему же мы сразу не поняли, что это порталы? – заинтересовалась Гвинет.

– Да просто не присматривались, – сказала Генриетта, – хотя тебе и присматриваться-то бесполезно. Ноль знаний, ноль навыков.

Но Гвинет проигнорировала очередные ехидные подначки. Доев, она ушла в комнату. Гвинет очень боялась следующего дня. Что, если Орсон не вернётся из картины? И что – если вернётся? Ведь тогда ей тоже придётся шагнуть сквозь рисунок…

Вот Орсон позвал всех в свою комнату. Напомнил, чтобы никто и не думал сегодня воспользоваться порталом, повторил, что, если он не вернётся, – в картины не соваться и решительно коснулся рукой полотна. То пошло мелкой рябью, и Орсон исчез. А день потянулся медленно и утомительно.

Гвинет нервничала. За что бы она ни бралась, всё валилось у неё из рук. Время, казалось, замерло, и минута чудилась девочке часом, а то и двумя. Но не успели все приступить к ужину, как на кухню вошёл Орсон. Спокойный, собранный и держащий в руках игральную карту.

Он показал её всем присутствующим, не поворачивая, впрочем, обратной стороной. Несмотря на все старания Генриетты, так и не сказал, что же у него за карта, только спрятал картонку в нагрудный карман рубашки.

– Там действительно безопасно, – сказал Орсон, садясь и накладывая себе сосиски с горошком – ничего более толкового Генриетта с Вильямом придумать на обед не смогли. Вот Гвинет с Орсоном вчера пожарили картошку. – И безлюдно. Правда, фонтан со мной говорить отказался, но я мило пообщался с мраморным котом. Думаю, завтра вы все можете отправиться в свои «дома».

– Все одновременно? – не поверил Вильям.

– Да, – кивнул Орсон, – не стоит затягивать, это несколько неосмотрительно. Чем быстрее мы разберёмся с этим странным наследством, тем быстрее вернёмся к более насущным делам.

– Я… не пойду, – сказала неожиданно для себя самой Гвинет. – Не пойду. Не нужно мне это наследство. И рисковать я не собираюсь, я и в книге-то едва уцелела. Никуда не пойду.

– Хорошо, – опередил остальных Орсон. – Не ходи.

Джейсон попытался что-то сказать, но Орсон жестом заставил его замолчать.

– Несколько неосмотрительно, – сказал он, – но это твоё право.

Генриетта презрительно фыркнула. Весь её вид говорил: наследство достанется Вильяму, раз уж она, Генриетта, его упустила.

Этот вечер прошёл для Гвинет намного спокойнее. Правда, Генриетта пыталась подшучивать над её страхами, но Гвинет упрямо листала журналы мод, старательно не замечая кузину. Её беспокоило лишь одно, то, что Орсон заставит идти Габриэлу. Десятилетняя девочка, одна, в странном мире…

– Джейсон, – Гвинет не выдержала и подошла к нему, – ты уверен, что Габриэлу стоит отпускать одну? Может быть, ты всё же сходишь вместе с нею?

– Хорошо, – кивнул Джейсон. – Я пойду с нею в один портал, а в свой схожу позже. Я и сам планировал так сделать, так что не считай себя самой умной.

– Я и не считаю, – Гвинет даже не обиделась. – И рада, что мы друг друга поняли.

Заснула она с чистым сердцем. А проснулась… проснулась от того, что кто-то – да это же Орсон и Вильям! – ловко подхватили её прямо в одеяле и запихнули в картину. Стоило голове Гвинет дотронуться до пейзажа, как девочка выпала на ворсистый зелёный ковёр. Вскочив, она хотела заругаться и немедленно вернуться, но двери – или картины – обратно не было. Гвинет, закутанная в одеяло, стояла босиком посреди огромной комнаты со множеством окон от пола до потолка, который терялся где-то в высоте. До него было метров семь, не меньше.

В центре комнаты стоял длинный-длинный стол, украшенный красивой расписной скатертью и уставленный сервизом на невероятное количество персон. Стулья были покрыты зеленовато-серебристой тканью и перевязаны бантами более тёмного зелёного оттенка – такого же, как лёгкие шторы и ламбрекены на окнах. В проёмах между окнами висели портреты, под которыми раскинулись манящие присесть диванчики или стояли вазы и статуи.

Стеклянные двери, напротив которых стояла Гвинет, вели в залитый солнцем цветущий летний сад.

Всё вокруг выглядело мирным и безмятежным: и светлая комната, и солнечный сад. Но Гвинет стало неуютно.

– Эй, – позвала девочка. – Эй! Орсон? Вильям? Кто-нибудь?

Никто не откликнулся. Некому было откликаться.

Гвинет аккуратно сложила одеяло на один из диванчиков. Обошла комнату, присматриваясь к мебели, статуям и портретам: не мелькнёт ли где игральная карта?

Вместо карты Гвинет обнаружила ещё одну дверь, как раз напротив выхода в сад. Скрытая ранее шторой, дверь открылась в небольшой холл, освещённый свечами. В его центре стояла винтовая лестница, а в каждой из четырёх стен имелась дверь. В одной как раз стояла Гвинет, а куда вели три другие, девочке предстояло исследовать. Учитывая примерные размеры дома и второй этаж… Гвинет засомневалась, что успеет до ужина осмотреть хотя бы половину всего, а значит, не сумеет и вовремя вернуться. Придут ли остальные ей на помощь?

Хотя… Глория упоминала, что ей помог мальчик из фонтана, а Орсон говорил что-то о коте. Значит, Гвинет нужно найти волшебного помощника, и всё станет намного проще.

Фонтан, конечно, расположен в саду. С котом сложнее: он может быть где угодно. Поэтому Гвинет решила начать с сада.

Радуясь, что привыкла спать в пижаме, пусть и старенькой, но вполне приличной, и жалея об отсутствии хотя бы тапочек, Гвинет закрыла дверь и прошла через комнату к выходу в сад. По пути девочка строила злые и коварные планы мести мальчишкам, по вине которых она оказалась закинута в потенциально опасное место без каких-либо вещей и даже без обуви.

В саду было жарче, чем в доме, и так же неестественно тихо. Даже ветер не шелестел, и ветви кустарников и деревьев оставались неподвижными.

Гвинет неуверенно ступила на розоватую плитку, опасаясь, что та обожжёт босые ноги, но шероховатая плитка оказалась неожиданно прохладной. Уже смелее, девочка пошла по аллее, и та привела её к перекрёстку, на котором четыре аллеи сходились в лабиринт из сетки, увитой виноградом. Сетка была чуть выше Гвинет, но, подняв голову, девочка увидела, что над центром лабиринта высится мраморная голова, над которой бьют струи воды. Видимо, как раз в центре лабиринта и прятался нужный ей фонтан.

Но Гвинет не просто не любила лабиринты: она их ненавидела. В детстве она не раз ухитрялась заблудиться в простеньких лабиринтах парков аттракционов. А уж здесь, в месте, пропитанном магией, она обязательно потерялась бы и осталась навсегда. Идти к фонтану она передумала, оставив этот вариант на самый крайний случай.

Позвала: «кис-кис-кис». Кот – вполне ожидаемо – не ответил и не появился. И Гвинет побрела обратно к дому. И почему она решила, что будет легко?

Вернувшись в комнату, которую решила считать верандой, Гвинет ещё пару раз позвала кота. Но тот то ли не слышал, то ли отсутствовал. На всякий случай, девочка поздоровалась с каждой из статуй на веранде, но и те проигнорировали её.

Она зашла в холл. Внимательно осмотрелась, особое внимание уделив бра со свечами, и ничего не нашла.

Чувствуя себя персонажем игры «найди предмет» и надеясь, что хотя бы головоломки здесь не предусмотрены, Гвинет повернула ручку двери справа.

Кухня. Старинная кухня с большой печью и бесчисленной медной посудой. И таким количеством шкафов и шкафчиков, полочек и ящичков, что Гвинет содрогнулась и закрыла дверь, оставляя кухню на «потом». Она здесь до скончания века будет искать – и то не факт, будто что-то найдёт.

Дверь слева открывалась в гостиную. Уютную, желтовато-песочную, с огромным угловым диваном, на котором сложены горками подушки и пледы. В комнате слабо пахло вербеной, в солнечном свете из распахнутых окон танцевали редкие пылинки.

Комната манила. Обещала уют и безмятежность. Поэтому Гвинет медлила на пороге: слишком уж это походило на ловушку.

Но стоять так вечно было невозможно. Следовало что-то решить. И, создав вокруг себя щит – пусть и плохонький, но он мог дать ей время, – девочка отважно переступила порог комнаты.

Всё осталось прежним. Тепло солнца, запах вербены, приятная обстановка. Даже диван не так уж завораживал обещанием самых замечательных снов на свете.

Уже с меньшей осторожностью, Гвинет принялась за поиски.

Они осложнялись тем, что Гвинет старательно укладывала вещи на прежние места, пытаясь поддержать порядок. Ей не хотелось оставлять после себя хаос в таком аккуратном месте. Поэтому выкладывать вещи из ящиков приходилось медленно, поддерживая стопки, которые также медленно перемещались обратно в ящики. А вещей было много, среди них попалось немало игр – разнообразных шахмат, нард, домино и лото, и всё эти коробки приходилось открывать, проверяя, не завалялась ли в них одинокая игральная карта.

После ящиков и полок – вроде, всё было уложено также, как и до её прихода? – пришло время картин. К ним Гвинет подходила с особой осторожностью: не хватало ещё провалиться в очередной портал! Но картины оказались просто картинами, и даже паутины не скрывали, не говоря уж о тайниках.

Выходя из комнаты, Гвинет испытывала одновременно облегчение, и раздражение: первое – от того, что всё оказалось нестрашным, а второе – потому что ничего не нашла, и поискам предстояло затянуться. Где же может быть эта карта или колода с нею?

Кстати, а если она найдёт именно колоду – как она определит, какая конкретно карта её, Гвинет?

Эта мысль ещё больше разозлила девочку. Ну не любила она игру в стиле «найди предмет», почти так же сильно, как лабиринты. И уже ни о чём не думая, она распахнула третью дверь, расположенную напротив входа на веранду.

Это была детская. И игрушек здесь находилось просто море. Гвинет устало опустилась на ворсистый бежевый ковёр. Столько предметов… Как Орсон и Глория управились? Может, они использовали магию?

Магия! Гвинет умеет не так уж много, но кое-что уже умеет! И чары поиска – одни из основных, их изучают в первую очередь. Правда, у неё они не всегда получаются, но выбора-то всё равно нет. И как она сразу не подумала? Слишком привыкла обходиться собственными силами, не прибегая к волшебству.

Немного сердясь на себя – ну как можно забыть, что теперь она тоже немного волшебница, – Гвинет поднялась и стала вспоминать. Потянулась к местному Источнику. Знания всплыли быстро, и вот уже девочка выплетает заклятие поиска, правда, с таким размытым компонентом, как «предназначенное мне». Лучшей формулировки она не придумала.

Однако заклинание сработало. Появилась золотистая нить, и она указала на небольшого, с ладонь, рыжего плюшевого мишку с пуговицами вместо глаз, окутав его видимым только Гвинет свечением.

– Мишка? – проговорила с недоумением девочка. – Зачем мне – плюшевый мишка?

Подошла к нему и всё же взяла игрушку в руки. Наверное, мишку следовало распороть: карта могла находиться только у него внутри. Но в сердце Гвинет вспыхнула жалость, так печально смотрела на неё игрушка. Даже глаз у неё не было, только пуговицы, пришитые крестом толстой чёрной ниткой.

– Бедный, – Гвинет погладила мишку. – Жаль, я не могу тебя забрать. Я могу забрать только карту.

– Карт здесь нет, – пропищал кто-то. – Все карты в библиотеке.

– Спасибо, – ошеломлённо произнесла Гвинет, кладя мишку на место. – Спасибо. Э-э… Я могу вас как-то поблагодарить?

– Незачем, – отозвался писклявый голосок. И он явно принадлежал не мишке, так как шёл откуда-то справа и из-за спины девочки. – Иди уже.

Гвинет подошла к двери и остановилась. «То, что предназначено мне». Формулировка изрядно размытая, но она ведь указала на мишку! Указала так, словно эта вещь действительно необходима Гвинет.

Орсон и Глория упоминали, что вынести можно только одну игральную карту. Но они же упоминали о неких волшебных помощниках.

– Кто из вас мой помощник? – резко развернувшись, спросила Гвинет.

– Ну я, – тем самым голосом с тяжёлым вздохом сказала одна из кукол, с длинными темными кудрями, одетая в пышное розовое платье, и взмахнула кружевным зонтиком. – Я уже помогла: сказала, где искать карту. Не заставляй меня тащиться с тобой по этой жуткой лестнице, а потом возиться с пыльными бумажками.

– Но разве ты не должна помогать мне во всём? – уточнила Гвинет.

– Эксплуататорша, – пискляво проворчала кукла. – Все вы, люди, такие.

– Я не стану заставлять тебя помогать мне, – осенило девочку, – но ты ответишь на пару-тройку вопросов. Это-то сделать ты можешь?

– Могу, – вздохнула кукла.

– Где именно искать игральную карту?

– В библиотеке. Точнее не знаю.

– Что это за карта? Почему она так важна?

– Это игра. Кто вытянет Джокера – получит Источник.

– И всё? – Гвинет рассмеялась от облегчения. Ей он и даром не нужен: она уже связана с Источником дома Вальденсов.

– Джокер – особый Источник. Он не привязан к месту, его можно носить с собой, – объяснила кукла. – Таких Источников меньше десятка… было. Часть уже уничтожена, так что, возможно, карта – последний из них.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Гвинет. – И последнее: чем особенный этот мишка?

– Который? – кукла непонимающе осмотрела пару десятков плюшевых медведей, всех цветов и размеров.

– Этот, – Гвинет подошла и взяла мишку в руки, показывая его кукле.

– А, этот. Не бери его. На нём проклятье, какое именно – не знаю. То ли в нём запечатан кто-то, то ли он сам псевдоживой, – кукла развела руками. – Не знаю, но связываться с ним не советую.

– Спасибо, – вежливо сказала Гвинет и, подумав долю секунды, сунула мишку в кармашек пижамы.

– Ты что делаешь? – опешила кукла. – Говорю же, он опасен!

– Не волнуйся, – подмигнула ей девочка, – я найду ему применение.

И быстро ушла, игнорируя крики и предупреждения куклы.