Текст книги "Маленькая Гвинет в странном доме"

Если есть гриб, еда или напиток роста – есть гриб, еда или напиток обратного действия. Если есть вода мёртвая – обязана быть вода живая. И всего лишь нужно её найти. Сказки внимательнее читать надо!

С последней странной мыслью чувство раздвоенности ушло. А Девятка бросилась искать живую воду, способную снять заклятье с фонтана.

Но в саду не нашлось ни одного родника или иного источника: только стояли фонтаны. Девочка заподозрила страшное: один из них и был с волшебной водой. Но как определить, который из девяти – то есть, уже восьми, – фонтанов безопасен? Проще всего, конечно, напиться из каждого, но при первой же ошибке она окаменеет. А отличить обыкновенную, без чар, воду от целительной живой не сумеет.

Что за глупости приходят в голову! На самом деле, всё ведь очень просто: нужно окунуть в воду любую ветку. И почему сегодня Девятка так медленно думает? Это всё из-за сна, не иначе.

Девочка попросила у ближайшей яблони ветку, но дерево не отозвалось. Оно молчало, сколько девочка ни пыталась его разговорить. Тогда, попросив прощения, Девятка сама отломала небольшую веточку.

Первый фонтан – и в руках каменный прутик. Второй фонтан, третий… А вот в третьем фонтане ветка снова зазеленела и даже расцвела тремя бутонами.

Набрав в ладони воды, Девятка стала поливать ею каменную Семёрку. Она курсировала между фонтанами до тех пор, пока камень не исчез, освободив пленницу. Но Девятка не остановилась, а продолжила поливать волшебной водой другие три статуи.

Она оказалась права: они были заколдованными девушками. Ожив, те поблагодарили девочку за спасение и указали ей нужную дорогу. По ней Девятка поспешила за Трефами. Семёрка Пик увязалась следом.

Мощёная дорожка среди яблонь привела девочек к одноэтажному белёному домику с плоской крышей.

Прежде, чем стучаться в дверь, Девятка подошла к окну с тюлевой занавеской и заглянула внутрь. Открывшееся зрелище её не порадовало: на полу лежал связанный Валет Бубен, а Дама Треф и Туз Треф о чём-то негромко переругивались около столика в самом центре комнаты. Прислушавшись, Девятка поняла, что они не могут открыть лежащую на столике большую деревянную шкатулку.

Девочка задумалась. Валета следовало выручать, но как?

– Ой, – громко воскликнула Семёрка Пик, тоже заглянув в окно.

Звук привлёк внимание Туза. Девятка отшатнулась, но Семёрка не успела отпрянуть от окна. Их заметили.

Девятка бросилась бежать, надеясь спрятаться среди деревьев, но Туз оказался быстрее. Он легко догнал девочку и схватил её. Как она не сопротивлялась, юноша легко завёл её в дом, где Дама Треф уже связывала Семёрку Пик, стоящую рядом с лежащим Валетом.

– Отлично! – сказала Дама, увидев Девятку. – Ещё одна Бубен. Осталось заполучить кого-то из Червей.

Девятка промолчала, пытаясь испепелить Трефов сердитым взглядом.

– У нас нет на это времени, – недовольно сказал Туз. – Я же говорил, сначала следовало всё проверить и как следует подготовиться. Твоя поспешность несколько осложнила нам задачу.

– Девяточка, – умильным голосом сказала Дама, пока Туз заканчивал завязывать узлы на руках пленницы, – ты ведь нам поможешь, правда?

Девочка снова попыталась высказать всё гневным взглядом. Говорить не хотелось, да и что она могла сказать? Что-нибудь вроде: «вы заплатите»?

– Конечно, поможешь, – продолжала Дама. – Ты ведь добрая девочка, и не захочешь, чтобы с Валетом или Семёркой случилось что-нибудь нехорошее?

– Не слушай их! – выкрикнул Валет. – Они хотят…

Туз пнул его.

– Лучше помалкивай, – угрожающей сказал он Валету. – Хотя ты в любой момент можешь выполнить нашу просьбу, и тогда получишь свободу – и власть.

– Не нужна мне ваша власть, – гордо бросил Валет.

– А ты не нужен нам. Нам поможет Девятка. Верно?

– Нет, – возразила Тузу девочка. – Не помогу. Не знаю, что вы задумали, но ни к чему хорошему это не приведёт, я уверена.

– Мы всего лишь хотим не зависеть от масти, – вмешалась Дама Треф. – Способности каждого из нас ограничены нашей картой. Если же мы будем владеть возможности всех карт сразу… это безграничная сила! Даже Королевы не смогут ничего нам противопоставить.

– То есть, вы хотите власти, – подытожила Девятка. – Не стоит прикрываться красивыми словами о свободе и независимости.

– Девятка, – жёстко сказал Туз, – либо ты приложишь ладонь к крышке шкатулки, либо я изобью Валета. Ты же не хочешь, чтобы он пострадал?

– Не слушай, Девятка! – выкрикнул Валет. – Не помогай им!

– А ещё я могу навредить Семёрке, – вкрадчиво сказал Туз. – Она вряд ли поблагодарит тебя, если я ударю её?

Семёрка испуганно всхлипнула. Большие зелёные глаза наполнились слезами.

Девятка заколебалась. Сделала шаг к столику. Взглянула на шкатулку: крышка той была украшена резными изображениями мастей. Действительно, что страшного, если она приложит ладонь к своему рисунку? Ведь, если судить по крышке, нужен ещё кто-то из Червей. Даже если она и Семёрка Пик помогут Трефам, без Червей у их ничего не выйдет.

И тут дверь распахнулась. На пороге стояли Десятка Бубен и Семёрка Червей.

Девятка решительно отшагнула назад.

Десятка бросился на Туза. Началась драка.

И когда Дама успела проскользнуть к двери? Но она сумела это сделать и прижала к шее Семёрки Червей острый кинжал:

– Хватит! – крикнула она. – Или попрощайтесь с малявкой!

Десятка замер, и, получив сильный удар от Туза, упал на пол.

– Отлично, – сказал Туз. – Все четыре масти. Даже не надо никого искать. Сейчас все потихонечку подходим и прикладываем ладошки. Иначе Червячку не выжить.

– Вы ничего ей не сделаете, она вам нужна! – выкрикнул Валет.

Дама Треф стала потихоньку продвигаться к столику, заставляя Семёрку Червей перемещаться вместе с нею. Вот они стоят около столика.

– Прикладывай ладонь, – жёстко сказала Дама.

И тут Девятка сделала странное. Это продиктовала ей её вторая сущность. Она бросилась на Даму, толчком отбросив её от Семёрки.

– Беги! – крикнула она девочке, мешая Даме снова схватить ту,

Десятка, воспользовавшись замешательством, атаковал Туза. Забытая всеми Семёрка Пик тоже бросилась на Трефа. Пусть её руки были связаны, но ноги оставались свободны, и она изо всех сил била ими.

Дама Треф неуклюже взмахнула руками, и её кинжал нанёс Девятке глубокую царапину на правом предплечье. Если бы только у девочки не были связаны руки! Но всем телом она обрушилась на соперницу, опрокинув Даму на пол и свалившись сверху.

Драка Туза и Десятки закончилась победой последнего, ведь ему помогала Семёрка Пик. Семёрка Червей тем временем развязала Валета, и он неуклюже встал, чтобы помочь.

Теперь ситуация переменилась: связали уже Трефов. И перед победителями встал вопрос, что делать дальше.

– Откройте шкатулку, – упрямо сказал Туз. – Неважно, кто получит эту силу, главное, власть карт исчезнет. Мы станем людьми, ничем не ограниченными в их силах.

– Людьми? – повторила Девятка.

– Этими слабыми существами, у которых нет магии и наших способностей? – вторил ей Валет.

– Вы же хотели свергнуть Королев? – удивилась Девятка Червей. – Я сама слышала. Вам нужны Ключи…

– Один Ключ, – сердито уточнила Дама. – И да, когда мы станем людьми, власть Королев исчезнет. Каждый из нас станет сам себе правителем.

– Так не бывает, – возразил Десятка.

– Прошу, – на этот раз голос Дамы стал просящим, – я не хочу быть картой! Позвольте нам получить Ключ, и мы останемся в этом мире. А вы вернётесь к своей привычной жизни.

– Знаешь, вы сами себе противоречите, – не выдержал Валет. – То говорите одно, то другое. То «освободите ключ, и людьми станут все», то «людьми станем только мы, остальных не заденет». Вы уж определитесь!

– Те, кто останется в этом мире, станут людьми, – сказал Туз неохотно. – Те, кто вернутся в мир Карточного Королевства останутся Картами. Вы что, не заметили, что мы в другом мире?

Девятка вспомнила странное солнце и неживые деревья и согласно кивнула. И как она сама не поняла, что это совсем иное мироздание?

– И что хорошего в том, чтобы стать людьми? – не понимал Валет. – Слабые, ограниченные создания, у которых нет ничего, кроме вашей пресловутой «свободы». Это не сила, а вы двое всегда стремились к силе.

– И когда вы мне угрожали, вы говорили о безграничной силе всех карт, – вспомнила Девятка.

– Да сколько же объяснять? – устало поморщился Туз. – Человек может использовать силу любой карты по желанию. Мы же ограничены в своих возможностях. Масть, статус – всё это определяет наши способности. И измениться мы не можем, как бы ни хотели.

– Я не желаю становиться человеком, – сказал Валет. – Доставим эту пару к Королевам, они определят им наказание.

– Но…

– Что «но», Семёрка Червей?

– Они и так наказаны, – сказал Десятка. – Их планы не удались. Думаю, этим стоит ограничиться.

– Они угрожали Семёрке Червей! Шантажировали Девятку мною и Семёркой Пик. Семёрка? Что ты делаешь?

Та стояла у столика, приложив ладонь к крышке шкатулки.

– Мне интересно, что там, – сказала она. – А вам неинтересно?

Валет зарычал и оттолкнул Семёрку. Девочка обиженно поджала губы и отошла в сторону.

– А мне тоже интересно, – сказала вдруг Семёрка Червей. – Давайте посмотрим?

И прежде, чем кто-либо успел остановить её, прижала ладонь к шкатулке.

– Да что же вы творите?! – взорвался Валет. – Немедленно возвращаемся, слышите?

Десятка подошёл к столику. Он двигался, словно во сне.

– Десятка? Десятка! – Валет потряс его за плечо.

– Что с тобой? – Девятка и сама ощутила странное желание прикоснуться к шкатулке. Она еле сдерживалась, чтобы противостоять ему. Её другое «я», снова пробудившись, настойчиво требовало открыть злополучную шкатулку.

Десятка не отреагировал: его рука медленно двинулась к предмету раздора. Валет отвёл её, но тут Десятка ударил его и приложил ладонь к крышке.

Шкатулка вспыхнула золотом. Все зажмурились. А открыли глаза уже семь человек. И стояли они в гостиной комнате хорошо знакомого дома.

В руке Джейсона была зажата карта с изображением Джокера. Эта карта светилась, и рисунок на ней весело подмигивал голубым глазом.

– Блин! – только и сказал Вильям, первым осознавший, что всё закончилось. – А что, если бы вы меня послушали и шкатулку не открыли? Орсон, Генри, как вы вообще узнали о способе снова стать людьми? Мне и картой было неплохо!

– Нашли книгу, – пожала плечами Генриетта. – А после странного сна я почему-то была уверена, что хочу быть человеком. То есть, не после сна – я думала, что это сон, а это были воспоминания. Ну, у вас же тоже такое было, верно?

– У меня было, – согласилась Гвинет, поёжившись. Быть карточной девяткой ей не понравилось, пусть та и обожала свою жизнь. – Но я не понимала, что происходит и боролась сама с собой, пытаясь остаться картой. Джейсон, как ты всё же сообразил, что нужно сделать?

– Я ощутил себя больше собой, чем картой, – ответил мальчик, рассматривая карту Джокера. – Значит, всё было ради этой штуки?

– А если бы мы так и остались картами? – спросила Глория, обращаясь к брату.

– Тогда продолжили бы жить в том мире, – переплёл пальцы Орсон. – Если бы он не исчез вместе с нами после проваленного нами испытания. Ведь на самом деле никаких карточных миров не существует. Поздравляю, Джейсон, ты получил собственный независимый Источник.

В голосе юноши всё же проскользнули горечь и зависть.

Габриэла принялась обнимать и поздравлять брата. Генриетта вздёрнула подбородок и ушла на кухню, пытаясь за нехитрыми действиями готовки скрыть обиду от проигрыша.

А Гвинет пошла в коридор и дёрнула входную дверь. Та послушно отворилась, как и положено любой обычной двери.

– Мы свободны, – Гвинет вернулась в гостиную. – Карта у Джейсона, и мы можем разъезжаться по домам.

– Но вы заслужили подарки за пройденные вами испытания, – раздался незнакомый голос.

В центре комнаты появился призрак старой женщины. Глория пискнула и уткнулась лицом в живот Орсона. На пальцах Вильяма засияли искорки заклинания. Генриетта застыла в дверях. Габриэла спряталась за спиной Джейсона. Гвинет очень захотелось сбежать.

– Не стоит пугаться, – спокойно сказала женщина. – Я не причиню вреда родне.

– Это называется «не причиню вреда?» – возмутился Вильям. – А если бы мы так и остались картами?

– Вы бы и не вспомнили, что были людьми, так что никто бы не пострадал, – пожала плечами женщина.

– Ну, знаете ли, госпожа Глория, – возмутились Джейсон и Орсон, но та не дала им договорить:

– Испытание пройдено, и говорить не о чем. С меня же – подарки за доставленные неприятности.

В комнате появилось несколько небольших предметов. Фигурка мальчика, фигурка кота, фигурка собаки, шахматный «офицер», фишка домино с шестёрками, цветок бордовой розы и знакомая Гвинет кукла в розовом платье.

– Ваши помощники, – подтвердила её догадку Глория-старшая. – Те, кто зачарован во всём всегда помогать вам. Возьмите их, и они всегда будут вам поддержкой.

С этими словами она исчезла. На столике возник телефон.

– О, – обрадовалась Генриетта, – сможем вызвать такси.

Подростки разобрали свои подарки. Гвинет с лёгким неудовольствием посмотрела на куклу, и ей показалось, что игрушка ответила ей столь же неприязненным взглядом.

Задерживаться в доме дольше необходимого никому не хотелось. Торопливо собрали вещи, вызвали такси. И разъехались по домам. Борьба за наследство была закончена. Но Гвинет, упаковывая в сумку куклу и плюшевого мишку, подозревала, что это не последний сюрприз, который преподнесёт ей родство с магами.

Глава 3
Чужаки в Доме

Вот она снова дома. Отец счастлив, тётя Гвендолен разочарована тем, что Гвинет упустила такое наследство, как личный и не привязанный к месту Источник – зачем он Джейсону? У него и способностей-то толком нет! – Люсинда, как всегда, непрошибаемо спокойна…

Вернувшись в привычный мир, Гвинет не сразу расслабилась, постоянно ожидая от вещей какого-нибудь подвоха: сказывалось пребывание в доме, где практически не было обыкновенных предметов. Да и новая кукла – она назвалась Руби – невольно заставляла Гвинет нервничать, хотя предпочитала помалкивать и изображать из себя простую игрушку. Но вредный характер всё же прорывался, и Руби то и дело критиковала Гвинет то за одно, то за другое, хотя помогать по-прежнему не желала.

– Не хочешь советовать, так лучше молчи, – огрызалась на очередные замечания Гвинет, уставшая от куклы. Очень хотелось сослать ту в Дом Вальденсов, но Руби настояла на том, что обязана всегда быть рядом с хозяйкой, пусть это и не доставляет обеим ни малейшего удовольствия.

Приближалось Рождество, а с ним и Новый год. Гвинет озаботилась подарками, и как раз купила всё желаемое, когда дядя Мэрик огорошил её сообщением: некоторое время ей придётся провести в Доме.

– Но я привыкла встречать праздники с папой! – возмутилась Гвинет.

– Теперь ты часть Семьи, – холодно отозвался дядя. – И подобные празднества придётся встречать с нами, вопреки твоим дурным привычкам.

Гвинет разозлилась и заявила, что в Доме её больше не увидят – и наплевать ей на возможную утрату магии.

Пришлось вмешаться Эдмону. Напомнив, что она должна была уже прочитать о важности четырёх основных событий года, двух Равноденствий и двух Солнцестояний, он попросил девушку всё же не нарушать основные правила магических Семей.

– Я и так позволил тебе не приходить на осеннее Равноденствие, – сказал он с лёгкой укоризной. – Но первое зимнее Солнцестояние слишком опасно для неопытного мага вроде тебя. Ты можешь невольно подвергнуть опасности и своих обыкновенных родных. Вдалеке от Источника, не обладая знаниями – ты станешь лёгкой добычей для опасностей этого дня.

– Ррр, – ответила Гвинет. – Хорошо. Я поняла. Приду. Но тогда в субботу перед той неделей занятия отменяются.

– Хорошо, – опередил Мэрика Эдмон. – Согласны. Главное, будь в Доме двадцатого. И… скажи Гвендолен, что её тоже ждут.

– Серьёзно? – не поверила Гвинет.

– Гиацинта не способна долго злиться, – кивнул Эдмон. – Да и Дункан сказал, что не держит зла. Пусть он и переоценивает себя, и присутствию Гвендолен не обрадуется, всё же он согласен на её временное возвращение.

– А… Свентон и Анна? – робко спросила Гвинет. – Может, их тоже пригласить? Джейсон и Габриэла будут счастливы.

– Нет, – жёстко ответил юный дядюшка. Мэрик согласно кивнул.

– И дети к ним не отправятся, – добавил Мэрик. – Никаких поблажек, Гвинет, для них и так сделали слишком много. Пусть радуются, что живут у дальней, но родни, и потому всё же под защитой магии Источника.

– Ладно, – вздохнула девушка. Попытаться-то стоило. – Тогда ждите двадцатого.

Она вернулась в обычный дом, где «обрадовала» родных известием. Отец долго возмущался, пока Люсинда не напомнила ему, что даже среди простых людей дни Равноденствия и Солнцестояния считаются не совсем обычными.

– Так что Гвинет не стоит рисковать собой, – сказала она. – Ради её же безопасности, научись отпускать её. В конце концов, магия часть её личного мира, и теперь этого не изменить.

Отец ещё долго ворчал, но всё же смирился с отсутствием дочери на семейном празднестве.

– Хорошо ещё, Кэт никуда не уезжает, – сказал он наконец. – А то остались бы мы с Люс в полном одиночестве. Ладно, собирайся. Но к двадцать шестому чтобы была дома.

– Хорошо, – кивнула Гвинет.

Вещей она собрала немного. Главное – не забыть Руби, чтобы та подпиталась от Источника.

Разбирая шкаф, Гвинет наткнулась на сумку, с которой ездила в дом Глории Антерс. И из кармана достала плюшевого мишку с ладонь размером.

– О, совсем про тебя забыла, – сказала растерянно Гвинет. – Руби, что там с ним не так?

– На нём некое проклятье, – неохотно отозвалась кукла. – Подробностей не знаю.

– Спрошу у дядюшек, – решила Гвинет и посадила мишку на полку рядом с Руби. – Вот, пусть тут будет, чтобы не забыть.

На следующее утро рядом с куклой мишки не оказалось.

– Руби! – Гвинет сразу заподозрила «помощницу». – Куда ты дела мишку?

– Никуда, – ответила кукла.

– Хочешь сказать, он сам ушёл?

– Завалился куда-нибудь.

– С этой полки он мог упасть только на ковёр, – Гвинет демонстративно посмотрела под ноги. – Руби, немедленно говори, куда его дела? А то в Дом не возьму, и угаснешь без подпитки магией.

– Шантажистка, – выдала кукла.

– Руби?

Та указала ручкой с зонтом на тяжёлое кресло у стены. За его спинку она и бросила игрушку.

– Зараза, – пропыхтела Гвинет, с трудом отодвигая кресло. – Вот ведь зараза ты, а не помощница.

– О тебе же беспокоюсь, – отвечала Руби. – А ты не ценишь.

Наконец мишка был извлечён и на этот раз, во избежание новых «случайностей», положен на подушку на кровати. Гвинет вернулась к занятиям: конец учебной четверти всегда требовал от неё усилий, а тут ей требовалось заранее получить четвертные отметки, чтобы прогулять последние дни перед каникулами.

Наступило утро двадцатого декабря. Гвинет проверила собранные вещи, расцеловала отца, обняла Люсинду и Кэтрин, пообещала первого числа вернуться и одарить всех, подождала недолго тётю Гвендолен, проверила наличие в сумке плюшевой игрушки.

Мишки там не оказалось: Руби таки выпихнула его из кармана. Гвинет нашла его валяющимся на лестнице, и упрямо вернула игрушку в сумку, только в другой карман, подальше от вредной куклы.

Наконец входная дверь окуталась лёгкой серой дымкой, превратившись в портал. Гвинет ещё раз простилась со всеми и первой шагнула в проём. Тётя Гвендолен прошла следом за ней, и они очутились в хорошо знакомом коридоре дома Вальденсов, где их уже ждали дворецкий Альфред, служанка Сесили и ещё одна, плохо знакомая Гвинет, девушка из прислуги.

– Добро пожаловать, госпожа, – обратилась эта девушка к Гвендолен и взяла у неё из рук ручку чемодана.

– Мои комнаты подготовлены, Белла? – голос тёти даже не дрогнул. Она вела себя, словно королева, снизошедшая до возвращения к когда-то оскорбившим её подданным.

– Да, госпожа, – поклонилась Белла.

Тётка и служанка исчезли за одной из дверей. Гвинет последовала их примеру, пройдя за Сесили в свои покои, где неторопливо разложила вещи, почитала учебники по магии и успела поссориться с Руби, утверждавшей, что плюшевого мишку стоит выбросить. Немедленно. Кто скажет, как отреагирует его проклятие на магию Дома? Или, наоборот, магия – на проклятие.

На обед Гвинет шла изрядно раздражённая. Злополучную мягкую игрушку она сунула в привязанную к поясу сумочку-кошелёчек. Поздоровавшись с родственниками, девушка нечаянно с такой силой двинула стул, что раздавшийся звук привлёк всеобщее внимание и вызвал неодобрение дядюшки Мэрика. От нотации Гвинет спасло только появление Эдмона, сопровождающего бабушку Грейс, как всегда, ярко накрашенную и сверкающую бриллиантами.

Сев за стол, Гвинет окинула взглядом присутствующих. Мэрик и его сын Саймон. Тётя Гиацинта, то и дело гладящая рукав мужа, Дункана. Демонстративно игнорирующая их тётя Гвендолен. Грейс и сидящий справа от неё Эдмон. Памятные по осенним приключениям кузены: Вильям, Генриетта, Джейсон и Габриэла. Малыш Леон. Все в сборе.

Раздался звонок – кто-то стоял у входной двери в Дом.

– Кого-то не хватает? – не сдержалась тётя Гвендолен. – Насколько я вижу, отсутствующих здесь нет.

– И даже свободный стул рядом с Леоном не наводит вас на мысль, кузина? – спокойно спросил Эдмон, указывая на упомянутый стул. – Мы действительно ждём гостя.

В проёме коридора показался высокий худой мужчина с залысинами в седых волосах.

– Доброго дня, – приветствовал он собравшихся.

– Папа! – взвизгнул Леон и, опрокинув стул, бросился к отцу.

– Папа? – удивились Вильям и Генриетта. На Эдмона обратились два ошеломлённых взгляда.

– Рождество ведь семейный праздник, – пожал тот плечами.

– Эдмон! – встала тётя Гвендолен. – Кто дал тебе право командовать в этом доме? Ты всего лишь…

– Ты оспариваешь моё решение, Гвендолен?

Гвинет впервые услышала хриплый, прокуренный голос бабушки Грейс.

– Твоё, мама? – удивилась тётя. – Но ведь…

– Ты сомневаешься, что я всё ещё хозяйка в собственном доме? – в голосе бабули звякнул металл.

– Нет, – тётя, казалось, стала меньше ростом.

– Ты и так уже проявила себя не лучшим образом, Гвендолен. Из-за твоих выходок Дому и репутации Семьи был нанесён огромный урон. То, что тебе позволили вернуться на праздники, ещё не означает, что ты прощена.

– Мама, – вступила в разговор тётя Гиацинта, – я уверена, Гвен всё осознала и…

– Гиацинта.

Одно слово, и та тоже сникла, уставившись на свои руки, нервно теребящие тонкий серебряный браслет.

– Сядь, Гвендолен. И больше не выставляй себя на посмешище.

Гвинет поёжилась. Добротой бабуля явно не отличалась.

Жан – кажется, так его звали? – всё это время неуверенно стоял в дверях, обнимая младшего сына и несмело поглядывая на собравшихся поверх его головы.

Вся его поза выражала такую нерешительность, что Гвинет даже стало стыдно за мужчину. Нельзя же быть таким тряпкой! Неудивительно, что у него с такой лёгкостью отобрали детей. Попробовал бы кто-нибудь отнять Саймона у Мэрика. Даже дядюшка Свентон до сих пор не оставил попыток вытребовать право видеться с Джейсоном и Габриэлой, а уж в его-то положении стоило сидеть тише мыши под веником. И её собственный отец – пятнадцать лет прятал её от могущественных волшебников, не боясь их неудовольствия, а то и гнева. А этот Жан…

Девочка недовольно покачала головой.

– Проходи, – бросила Жану бабушка Грейс. – И не притворяйся пустым местом. Иначе я в это поверю.

– Да, госпожа Грейс, – мужчина отпустил сына и, сутулясь, прошёл к отведённому ему стулу. Леон радостно плюхнулся рядом.

Приступили к обеду. Как обычно, он сопровождался тягостным молчанием: Гвинет уже давно заметила, здесь не слишком любили общаться друг с другом. Да и сложно было представить мирно беседующих, например, тётю Гвендолен и её многолетнего пленника, Дункана. Гиацинта, правда, пыталась завести беседу, но её никто не поддерживал, и она быстро умолкала.

Наконец пытка закончилась. Гвинет встала, надеясь скрыться в своей комнате, но тут дядя Мэрик заявил, что всем следует собраться в гостиной.

– Зачем? – подловила Эдмона Гвинет, когда все выходили из столовой.

– Последний день перед Солнцестоянием, – ответил тот. – Лучше в такие дни держаться вместе. Дом тоже может… подшутить. Тётя Грейс, я и Мэрик, конечно, обновили защиту, но чем меньше мы станем разделяться, тем лучше. В завтрашнюю ночь мы тоже не станем расходиться. Да, забыл сказать: на эту ночь я пришлю к тебе защитника.

– А Руби не подойдёт? – жалобно спросила Гвинет, которой совсем не хотелось впускать в комнату какое-то там магическое создание, пусть даже Эдмон обеспечит его послушание и безопасность для Гвинет.

– Руби?

Всю дорогу до гостиной и устроившись в ней на диване, Гвинет рассказывала Эдмону подробности об истории с наследством Глории Антерс.

– Значит, Руби. Я должен её осмотреть, – встал с дивана Эдмон. – Пойдём.

– Куда вы? – попытался остановить их Саймон.

– Племянничек, – смерил его холодным взглядом Эдмон, – я пока ещё не обязан отчитываться перед тобой. Я в состоянии обеспечить свою безопасность и безопасность Гвинет.

– Но отец…

– Сказал, не ходить поодиночке. Мы идём вдвоём. Ещё претензии?

Саймон не нашёлся, что сказать. Гвинет следом за Эдмоном вышла из гостиной в тёмные коридоры Дома.

Через пару коридоров она порадовалась, что не одна. Дом менялся. Он частенько это делал, и чтобы не заблудиться в нём, нужно было следовать определённым законам, но сейчас он делал это прямо с людьми в помещениях. Это значило, что Гвинет могла и не найти свои покои, а то и вовсе пропасть в дебрях Дома. Эдмон не успокоил её – такое иногда случалось.

С кружащейся от постоянных колебаний пола, потолка и стен головой, Гвинет почти ввалилась в дверь с раскрашенным цветком пиона.

– Пришли, – выдохнула она, падая на ковёр. – И как ты держишься?

– Моя магия пока удерживала ситуацию. Вот если бы ты шла одна, – Эдмон пожал плечами. – Потому-то и не стоит ходить без защиты сильных магов в такие дни. И особенно ночи. Где твоя Руби?

Гвинет со стоном поднялась и подошла к полке, на которой стояла кукла. Ткнула в неё пальцем.

– Как невоспитанно, – ожидаемо проворчала Руби.

– Прекрасная работа! – в голосе Эдмона прорвалось восхищение. – Глория Антерс поистине была великим артефактором. Ты ведь её работа, верно, Руби? Признаться, я не представлял, что она способна на создание столь великолепной вещи!

– Да, – кукла отвернулась.

– Заклятия наложены безупречно, – Эдмон не трогал куклу, изучая её чуть на расстоянии, но Гвинет видела, как движутся, касаясь Руби, магические потоки. – Тебе не понадобится защитник, Гвинет. Руби – уже надёжная защита. Она будет всегда помогать тебе и обеспечивать твою безопасность.

Вспоминая знакомство с Руби и характер той, Гвинет не была так в этом уверена. Но в голосе Эдмона звучала абсолютная убеждённость.

– Вот и замечательно, – сказала девушка. – Тогда я могу остаться здесь? Мне не хочется возвращаться в гостиную по этим коридорам, больше похожим на желудок гигантской твари!

– Прости, – пожал плечами Эдмон, направляясь к двери. – Из-за такой мелочи мне не охота конфликтовать с Мэриком. Я и так с трудом выбил разрешение для Жана приехать.

– Спасибо и на этом, – Гвинет зашагала за ним. – Хотя знаешь, теперь, когда я его увидела… Как-то я в нём…

– Разочаровалась? – подсказал Эдмон, беря Гвинет за руку и выдёргивая из-под обрушившейся с потолка густой кляксы тумана. Девушка сдержала вскрик.

– Пожалуй, да, – поддерживать беседу ей не хотелось, но идти молча казалось ещё страшнее.

– У него были сложные обстоятельства. Потеря детей добила его. Бедняга едва не спился. Но к его чести, сумел выйти из этого с небольшими потерями. Думаю, немного помощи, и он станет прежним. Говорят, он ухаживает за Хозяйкой одного из Домов, так что думаю, он постепенно воспрянет.

– Не похоже, – скептически сказала Гвинет. – Уж больно жалко он выглядит.

– Он через многое прошёл и продолжает бороться, – чуть жёстко заметил Эдмон, открывая дверь гостиной. – Судить о незнакомой личности по одному взгляду неразумно, Гвинет.

Та промолчала, только теперь сообразив, что даже учебника из комнаты не прихватила. Придётся вышивать. И кто придумал эту пытку, назвав её главным достойным приличной девы занятием?

Жан пытался о чём-то поговорить с Генриеттой, но дочь упорно игнорировала его, делая вид, что полностью поглощена вышивкой. Зато Вильям и Леон не отходили от отца.

К ужину Гвинет готова была выть волком от тоски. Даже редкие пикировки с Генриеттой – отца та не замечала, зато не упускала ни малейшей ошибки Гвинет – не приносили облегчения. И потому очередной звонок в дверь вызвал у Гвинет огромнейший интерес.

Она оказалась не единственной, кого удивил звонок: все отреагировали на него с беспокойством. В такое время гостей не ждали, все Семейства сидели по Домам, и потому появление Альфреда вызвало ряд торопливых вопросов практически ото всех.

– Семья Олмор просит крова и приюта, – чинно провозгласил дворецкий. – Прикажете принять?

– Олморы? – приподнялся в кресле дядя Мэрик.

– Виктор и Магда, господин Мэрик. И их сын.

– Что привело их…

– Мэрик, – голос бабули Грейс, как всегда, прозвучал негромко, но повелительно. – Они произнесли Фразу. Альфред, проводи их к нам.

– Но, тётя…

Альфред исчез.

– Когда просят крова и приюта, отказ может дорого стоить, – голос бабули звучал равнодушно. – Я не обреку свою Семью на кару из-за нарушения закона гостеприимства.

– Этим законам столько лет, что…

– Если ими не пользуются в других Семьях, это не значит, что от них откажусь я, – бабуля взглядом пригвоздила племянника к креслу.

– Доброго вечера, – в дверях гостиной возникли гости. Взрослые, красивая темноволосая пара в помятой грязной одежде, и юноша лет семнадцати, невысокий и на первый взгляд какой-то неприметный. – Госпожа Грейс, мы просим вашего крова и приюта.

Мужчина – отец семейства – низко поклонился, но в поклоне не было подобострастия или унижения.

– Будьте моими гостями, – чинно кивнула бабуля Грейс. – Да пребудет с вами покой и мир под этим кровом.

Мужчина снова поклонился.

– Альфред! – позвала бабуля. Дворецкий возник из-за спин гостей. – Приготовь комнаты и пусть накроют стол ещё на троих. Виктор, ваши вещи?

– Мы успели взять самое необходимое, госпожа Грейс, но большинство вещей… – мужчина развёл руками.

– Что ты стоишь, Магда? – вопросила бабушка Грейс. – Проходи. Ваш сын, Теренс, полагаю? Тебе тоже не стоит прятаться за спиной отца. Я не нарушаю законов гостеприимства.

Гости прошли в гостиную и сели, стараясь держаться вместе.

– Но что же случилось, что вы пришли к нам в это время? – поинтересовалась бабуля так равнодушно, что Гвинет поклялась бы: ей совершенно не интересно, что же случилось у Олморов. Вот сама Гвинет просто разрывалась от любопытства: Олморы и Вальденсы никогда не были лучшими друзьями, пусть и приходились друг другу очень-очень дальней роднёй.