Электронная библиотека » Понсон Пьер Алексис дю Террайль » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 21:21


Автор книги: Понсон Пьер Алексис дю Террайль


Жанр: Исторические приключения, Приключения


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Шрифт:
- 100% +

XII

Генрих и Ноэ вернулись в отель Босежур очень поздно.

– Ух, – сказал принц, раздеваясь, – и задержала же нас эта Фаринетта! Вообще она попала удивительно не вовремя, и, не спугни она нас, я договорился бы с Саррой до чего-нибудь в этот вечер!

– В таком случае Фаринетта оказала вам большую услугу, принц! Право, я в полном отчаянии оттого, что вы каждый вечер бегаете к этой несчастной ювелирше!

– Ноэ!

– Ах, Господи, надо же немного заглядывать в будущее.

– Уж не делаешь ли ты этого по рецепту Рене Флорентийца?

– Боже меня сохрани!

– Или… как сир де Коарасс? Ноэ расхохотался, а затем ответил:

– Это мне мало помогло бы. Но я и без всякого шарлатанства могу предвидеть, что непременно должно случиться, и, право же, будущее рисуется мне в очень мрачных красках!

– Так выкладывай скорее свои предсказания!

– Да! А если я буду откровенен, вы же рассердитесь на меня!

– Я никогда не сержусь! Ну же, говори!

– Извольте! Я исхожу из того, что принцесса Маргарита любит ваше высочество. Ее любовь может искупить все ее прошлые грешки, если только ваше высочество не изберет заместительницы графине де Граммон. Ну а так как эта заместительница по всем признакам уже найдена и зовется красоткой Саррой, то принцесса, отлично знакомая с греческим и латинским языками, вспомнит о некоем римском законе, который назывался…

Ноэ остановился, думая, что многозначительная улыбка избавит его от необходимости договорить.

– Как же называли этот закон? – холодно спросил Генрих.

– Законом возмездия!

– Однако, Ноэ, ты становишься слишком смелым! Но раз уж ты считаешь себя вправе читать мне строгую мораль, то я тоже позволю себе спросить тебя кое о чем. Насколько мне помнится, ты еще недавно признавался мне в любви к Миетте и сказал, что будь она из дворянского рода, то ты женился бы на ней, несмотря на то что у нее нет приданого.

– Ну да, я сказал это и готов повторить сто раз. Но раз Миетта не дворянка, то мне приходится довольствоваться, так сказать, созерцательной любовью!

– Отлично! Но ведь ты единственный сын у отца. Значит, рано или поздно тебе придется жениться.

– Ну так я и женюсь!

– Но в таком случае мне кажется, что Миетта будет очень похожа на Сарру, а юная графиня де Ноэ окажется в положении, аналогичном положению юной наваррской королевы!

– К черту сравнения! – недовольно буркнул Ноэ, пораженный логикой принца. – Я иду спать!

– Иди, друг мой, иди и подумай на сон грядущий об изречении, касающемся соринки в глазу друга и бревна в своем собственном глазу! Впрочем, я действительно не сержусь на тебя. Ведь я понимаю, что ты ворчишь с зависти. Мне-то удалось повидать сегодня Сарру, а ты своей Миетточки не видал!

– Ну что же, – ответил Ноэ, – зато я встану завтра пораньше и отправлюсь к Миетте. И можете быть спокойны: никакая Фаринетта мне там не помешает!

– А ну, ступай, ступай! Желаю счастья! Только заодно уж исполни, голубчик, мое поручение и передай Маликану вот это кольцо!

– Но ведь это кольцо покойного короля Антуана!

– Да, да, это условный знак между мной и Маликаном. В свое время ты поймешь… А теперь покойной ночи! Принц завернулся в одеяло и сейчас же захрапел. Ноэ отправился к себе и тоже улегся в постель, но он не мог похвалиться таким же спокойным сном и долго поворачивался с боку на бок, пока не настал ранний утренний час. Тогда он вскочил, оделся и отправился в кабачок Маликана. Там он застал одну лишь Миетту, которая приводила в порядок бутылки и кувшины на стойке.

– Здравствуй, милочка, – сказал Ноэ, фамильярно обнимая за талию девушку.

Миетта покраснела, но не выказала ни малейшего недовольства.

– Здравствуйте, месье де Ноэ! – ответила она. Ноэ осмелел настолько, что решил поцеловать девушку. Тогда Миетта решительно вывернулась из его объятий. – Чем могу служить вам? – спросила она, строя недовольную гримаску.

– Ничем! Где твой дядя?

– Он еще в постели.

– Тогда отнесите ему вот это! – сказал Ноэ, вручая Миетте кольцо, данное принцем.

– Это к чему еще? – удивленно спросила Миетта.

– Я и сам не знаю, но так нужно!

– Странно! – пробормотала Миетта и, взяв кольцо, побежала наверх, однако сейчас же вернулась обратно и сказала: – Дядя просит вас извинить его; он лишен возможности спуститься сюда, чтобы лично служить вам, так как плохо спал и у него сильная мигрень!

– Миетточка, – сказал Ноэ, подходя к девушке, – твой дядя самый милый человек, какой только существует на свете, и я очень люблю его, в особенности же… сегодня утром!

– Почему именно сегодня?

– Да потому, что он… оставляет нас одних, и я могу без помехи снова сказать тебе, что я люблю тебя, моя обожаемая Миетточка! – Говоря это, Ноэ снова охватил талию девушки. Миетта пыталась высвободиться, но Ноэ крепко держал ее, все сильнее прижимая к себе. – Я люблю тебя, ненаглядная! – страстно повторил он.

– Амори! – задыхаясь, шепнула Миетта, под напором вспыхнувшей страсти сама прижимаясь к молодому человеку.

Но в этот момент высшего опьянения и блаженства чей-то голос, раздавшийся за спиной молодой парочки, заставил их вздрогнуть и отскочить друг от друга.

– Так, так! – сказал этот голос. – Не стесняйтесь, пожалуйста, господин Ноэ! – Это был Маликан, вид которого не давал и намека на слабость или головную боль. – Не стесняйтесь, будьте как дома! – повторил он, подходя ближе к молодому человеку и обдавая его негодующим взором. – Только сначала я должен рассказать вам одну историйку. Не бойтесь, она коротка! Моя сестра влюбилась однажды в дворянина. Отец, который был бедным пастухом, застал однажды его у ее ног и… Знаете ли, что он тогда сделал? Он взял ружье, нацелился и сказал дворянину: «Клянусь тебе спасением души, что я убью тебя, как собаку, если ты не жениться на девушке, которую обольстил!»

При этих словах Маликана Ноэ, все время бывший в каком-то остолбенении, словно очнулся и гордо спросил:

– Ого! Уж не собираешься ли и ты вырвать у меня подобное обещание?

– Имею честь предложить вам это! – спокойно ответил Маликан, расстегивая свой камзол и доставая из-за пояса пару заряженных пистолетов.

XIII

Ноэ не был трусом и уже не раз доказал это. Но тут были налицо такие обстоятельства, которые значительно связывали его свободу действий и защиты. Ведь Маликан был в своем праве, и Ноэ сознавал, что не может пустить против него оружие. С другой стороны, дать убить себя словно барана?..

– Вот что, милейший Маликан, – сказал он, – может быть, мы сумеем столковаться, но я не раскрою рта, если вы не отложите в сторону своих пистолетов. Под пистолетом я разговаривать с вами не буду!

– Ну так присядем и поговорим, – сказал Маликан, усаживаясь за стол и жестом приглашая Ноэ занять место по другую сторону, – а ты, Миетта, подай-ка нам кувшин муската, так как на сухую глотку говорить трудно. Сама же ты удались отсюда, потому что тебе ни к чему слушать наш разговор!

Миетта поставила вино и убежала наверх, красная как кумач. Но она не была бы женщиной, если бы действительно ушла к себе и не стала бы подслушивать!

– Итак, – сказал Маликан, наливая два стакана вина, – вы любите мою племянницу и она любит вас?

– О да! – ответил Ноэ.

– Но знаете ли вы, сударь, что Миетта добродетельная девушка?

– Кому ты это говоришь! – со вздохом заметил Ноэ.

– Она не из тех, которые допускают, чтобы их имя становилось притчей во языцех. Миетте нужен муж!

– На то она и женщина!

– Но… настоящий муж, серьезный!

– Как ты понимаешь это?

– Господи! Муж, который женится на ней!

– Да будь же благоразумен, Маликан! И… оставим вопрос о браке в стороне! – Маликан протянул руку и положил ее на один из пистолетов. – Ты мой земляк, – продолжал Ноэ, – и хорошо знаешь моего отца. Даже если бы я сам был согласен вступить в неравный брак, отец встал бы на дыбы. И напрасно стал бы я ему говорить, что Миетта жемчужина среди девушек, что среди самых знатных дам нашего круга не найдешь такого любящего, верного, золотого сердечка…

– О, что касается этого, господин Ноэ, то вы совершенно правы, и я ручаюсь вам, что, став графиней де Ноэ, она не уронит вашего имени, не положит пятна на вашу честь, не говоря уже о том, что вы получите от нее целую кучу маленьких графчиков, которые будут сложены, как Геркулесы, и красивы, как херувимчики!

– О, я не спорю, но…

– Да вот что там откладывать хорошее дело в долгий ящик! Сегодня понедельник, и, если хотите, мы отпразднуем свадебку в будущее воскресенье.

– Но позволь, милый Маликан…

– А я сегодня же отправлюсь к королеве Жанне и попрошу ее присутствовать на бракосочетании.

Ноэ потерял терпение и решил покончить с матримониальной программой Маликана.

– Стой! – сказал он. – Одно слово! Я категорически отказываюсь жениться на Миетте, хотя и люблю ее…

– Отказываетесь? Но почему?

– Да потому, что ее зовут мадемуазель Маликан, а меня – граф де Ноэ! Понял?

Маликан громко расхохотался.

– Господи, месье де Ноэ! – сказал он, не переставая смеяться. – Видно вы были очень взволнованы, если не поняли моей истории…

– Какой истории?

– Да о том, как моя сестра была обольщена дворянином и как отец заставил его жениться на ней.

– А, так ты ставишь мне его в образец?

– Да вы послушайте сначала! Этого дворянина звали маркиз де Люссан. Он был убит в сражении рядом с королем Антуаном Бурбонским!

– Я знаю это и знаю, что Люссаны из очень древнего рода. Ведь они в родстве с д'Альбрэ, предками принца Наваррского по материнской линии!

– Вот-вот! Теперь вы и сами видите, что тот, кто женится на маркизе де Люссан, не вступит в неравный брак…

– Как? Что? Какая маркиза де Люссан? – крикнул изумленный Ноэ.

– А вот такая! – со смехом ответил Маликан. – Это – очень хорошенькая девушка с большими глазами и чудными волосами. Похоже на то, что вы любите ее, так, по крайней мере, вы только что сами говорили мне!

– Боже мой! Значит, Миетта…

– Дочь моей сестры и маркиза де Люссана и принадлежит к лучшему беарнскому дому!

– Так брось же в сторону свои пистолеты, Маликан, я женюсь на ней, я женюсь! – с криком радости сказал Ноэ. Маликан засмеялся и крикнул:

– Миетта! Миетта!

Но девушка не отзывалась.

– Уж не вздумала ли она надуться? – сказал кабатчик. – Пойти посмотреть!

Он в сопровождении Ноэ поднялся на лестницу, на верхней ступени которой стояла остолбеневшая Миетта. Девушка была в таком состоянии, что не могла выговорить ни слова и только тряслась всем телом.

– Ну вот! – сказал Маликан. – Уж не собираешься ли ты упасть в обморок теперь?

Миетта вскрикнула, бросилась на шею дяде и залилась слезами.

– Ваше сиятельство, графиня де Ноэ! Соблаговолите успокоиться! – сказал тогда сиявший счастьем жених.

Миетта снова вскрикнула и зашаталась, готовая действительно упасть в обморок. Тогда Ноэ взял ее на руки и спустился с нею в зал, где их уже поджидало четвертое лицо: это был сам принц Генрих Наваррский.

– Ага! – смеясь, сказал он. – Я вижу, что мое кольцо произвело свое действие.

– Вот как! – сказал Ноэ, вспомнив странное поручение принца. – Так, значит…

Но Генрих обратился к Маликану:

– Надеюсь, ты был достаточно свиреп?

– Да… ничего себе! – с улыбкой ответил кабатчик.

– Тебе пришлось пустить в ход пистолеты?

– Показать их пришлось…

– Господи, бедный Ноэ! В какую подлую ловушку поймали тебя! – с лицемерным сожалением воскликнул принц.

Но Ноэ не обращал ни малейшего внимания на слова принца. Он стоял на коленах пред Миеттой и пламенно целовал ее руки.

– Ну-с, друг мой Ноэ, – сказал тогда принц, подходя к приятелю, – между мной и Маликаном было установлено, что я пошлю ему кольцо, когда увижу, что ты готов был бы жениться на Миетте, если бы она оказалась дворянкой. Все разыгралось как по писаному, и теперь, когда дело увенчалось полным успехом, я попрошу мою мать взять к себе Миетту, так как невесте графа де Ноэ не пристало жить в кабачке.

– Ну, она уже достаточно долго прожила там! – ответил Ноэ.

– О, на это были совершенно особые причины, – сказал Маликан. – Вы должны знать, что у покойного маркиза был брат, граф де Люссан, который жив и поныне. Может быть, вам приходилось слышать, что этот дворянин оправдывает на себе пословицу: в семье не без урода и считается пятном на фамильной чести славного рода Люссанов?

– Да, я слышал, что граф – человек очень неразборчивый в средствах, способный на что угодно! – подтвердил Ноэ.

– Вот именно, в этом-то все и дело. Граф де Люссан уже давно прокутил все свое состояние, ну а умри Миетта – все ее поместья перешли бы к нему. Дети умирают очень легко, для этого не много требуется… Вот я и…

– Как? – спросил Ноэ. – У Миетты имеются поместья?

– Разумеется, – сказал Генрих. – Миетта очень богата!

– Я сплю! – пробормотал молодой человек.

– Ваше сиятельство, господин граф де Ноэ, – сказал Маликан, – теперь вы видите, что Миетта красива, любит вас, обладает родословной и состоянием. Правда, у нее имеется также дядюшка – кабатчик, но будьте спокойны: как только вы поженитесь, я уеду куда-нибудь в глушь. Ну а если в кои-то веки мне и захочется повидать вас, то вы… дадите мне пообедать на кухне!

– Полно, Маликан, ты шутишь, друг мой! – сказал принц. – Ты честный человек и вдобавок – горец, а в наших краях это значит больше дворянства!

Ноэ ничего не сказал, а подошел и сердечно расцеловал Маликана, а Миетта плакала от радости.

В этот момент дверь раскрылась, и на пороге показалась женщина. Это была Нанси, красавица Нанси, тонкая штучка и поверенная тайн принцессы Маргариты, предмет обожания пажа Рауля. На этот раз Нанси, которая обыкновенно улыбалась, казалась озабоченной и грустной.

– Что за печальную новость несешь ты мне, Нанси? – спросил принц. – Что такое случилось?

XIV

Нанси удивленно посмотрела на Ноэ и Миетту, которые в присутствии Маликана держались за руки, и произнесла:

– Гм… Разве граф де Ноэ собирается совершить мезальянс?

– Милочка, – ответил Ноэ, – я женюсь на Миетте, но никакого мезальянса тут нет, так как моя невеста принадлежит к родовитой аристократии!

Он ждал, что Нанси будет расспрашивать, каким это образом племянница кабатчика оказалась аристократкой, но хорошенькая камеристка только наморщила брови и загадочно сказала:

– Тем хуже!

– Что такое? – удивленно крикнул принц.

– Очевидно, вы совсем потеряли память, ваше высочество, – ответила Нанси. – Неужели вы забыли, что королева Екатерина поклялась вам щадить жизнь и спокойствие вашего высочества, красотки-еврейки Сарры Лорьо и господ Пибрака и Ноэ?

– Вот именно, я не забыл этого, – ответил Генрих, – и с той поры мы спим очень спокойно…

– О, это составляет большую ошибку с вашей стороны, – договорила Нанси. – Неужели вы думаете, что королева простит вам эту клятву? Ну вот она и поспешила выместить свою злобу на близких вам лицах и, как только узнает, что Миетта будущая графиня де Ноэ, непременно воспользуется тем, что в данной ее клятве не говорится о ней ни слова!

Ноэ побледнел и вздрогнул.

– По счастью, Миетта сегодня же переселится в отель Босежур под защиту моей матери! – сказал Генрих.

– Но ведь и королева Жанна тоже не находится под охраной клятвы, – возразила Нанси.

– Еще чего! – надменно сказал принц. – Моя мать не нуждается ни в какой клятве для своей охраны. Лиц ее ранга никто не посмеет коснуться!

– Ваше высочество, – ответила Нанси, – вы ошибаетесь. Королева Екатерина ненавидит королеву Жанну, и на вашем месте я поспешила бы жениться на принцессе…

– Дитя мое, – перебил ее Генрих, – я вполне присоединяюсь к мнению принцессы, что ты видишь решительно все в черном свете.

– Да, совсем как Кассандра! – заметила Нанси.

– Ты просто с ума сошла!

– Вот совершенно то же самое говорили в Трое и Кассандре!

– Да неужели ты серьезно допускаешь мысль, что королева Екатерина подошлет убийц прирезать наваррскую королеву? – возмущенно спросил Генрих.

– Фи, ваше высочество! Вы слишком плохого мнения о королеве Екатерине! Она отличается слишком большой изысканностью нравов, чтобы пользоваться наемным кинжалом! Да и к чему ей это? Ведь у нее есть ее Рене, который достиг большого совершенства в обращении с самыми тонкими ядами!

– Нанси! – сказал принц, который невольно вздрогнул при ее словах. – Даже если мне придется самому готовить обед для моей матери…

– О, зачем же, ваше высочество, – перебила его камеристка, – вам вполне достаточно обеспечить себя надлежащим залогом!

– Ты говоришь про Паолу?

– Вот именно!

– Ну так хорошо, милая Нанси. Возвращайся в Лувр и будь спокойна! Еще до завтрашнего дня жизнь Паолы будет мне порукой за жизнь королевы Жанны!

– Отлично! – сказала Нанси. – До свиданья, ваше высочество, теперь вы предупреждены! – И Нанси ушла.

XV

Почему же принц Генрих так категорически рассчитывал на Паолу как на заложницу? В объяснение этого мы должны рассказать то, что произошло между ним и Фаринеттой, после того как вдова Гаскариля, увидав в лавочке около раненого Рене Паолу, воскликнула: «Теперь я знаю, чем больнее всего отомстить этому негодяю!»

Генрих схватил ее за руку и оттащил в сторону. Когда они отошли на безопасное расстояние, он сказал Фаринетте:

– Тебе, милая, ни к чему оставаться здесь долее, потому что час мести Рене еще не приспел!

Фаринетта недоверчиво посмотрела на принца. Прежние подозрения вновь проснулись в ней.

– Если вам рано мстить, то вы и не мстите, – резко сказала она, – а я тороплюсь, и ждать мне нечего!

– А я говорю тебе, что ждать надо! – повелительно сказал Генрих.

Фаринетта окончательно рассердилась.

– Да кто вы такой? – крикнула она подбоченясь. – Кто вы такой, чтобы приказывать мне, Фаринетте!

– Я скажу тебе, кто я такой, – спокойно ответил ей принц, – если ты поклянешься, что никому не раскроешь моего настоящего имени.

– А какой мне прок от вашего имени? Что оно может сказать мне? – ворчливо ответила Фаринетта.

– Оно скажет тебе, почему я должен ненавидеть Рене не меньше тебя, – ответил Генрих.

– Гм… Это становится интересным! – воскликнула Фаринетта. – Ну, кто же вы такой?

– Сначала дай требуемую мной клятву!

– Извольте! Клянусь прахом Гаскариля, что я без вашего позволения никому не открою того, что вы мне сейчас сообщите!

– Ладно! Этой клятвы мне достаточно. Меня зовут Генрихом Бурбонским, и я наследный принц Наварры.

Фаринетта испуганно взглянула на принца и сейчас же отвесила ему почтительный поклон.

– Теперь ты должна понять, почему я не менее тебя ненавижу Рене, – продолжал Генрих. – На это у меня имеется тысяча разных причин, но с тебя должно быть достаточно одной: Рене Флорентинец – отъявленный противник гугенотов, а дом наваррских государей издавна слывет очагом и оплотом протестантства. Рене Флорентинец, пользуясь своим влиянием у королевы Екатерины, старается причинить мне как можно больше неприятностей, а я хочу устроиться так, чтобы поразить его в самое больное место. Согласись, что, помогая мне, ты сильнее отомстишь Рене, чем если будешь действовать на собственный страх и риск!

– Я готова во всем повиноваться вашему высочеству, – покорно ответила Фаринетта.

– В таком случае посмотри повнимательнее на это кольцо, – сказал принц, показывая Фаринетте перстень своего покойного отца. – Узнаешь ли ты его, если тебе впоследствии покажут его?

– О, узнаю хотя через сто лет! – уверенно ответила Фаринетта.

– Ну так вот, если к тебе явится человек, который покажет вот это кольцо, то ты будешь повиноваться ему так же, как мне самому; этот человек придет от моего имени! Теперь еще вопрос. Ты, кажется, говорила, что обитатели Двора Чудес поклялись помочь твоей мести за Гаскариля? Да? Значит, если понадобится пара-другая бесшабашных молодцов, у тебя таковая найдется? Да? Отлично! Ну так теперь ступай домой, голубушка, и терпеливо жди моего посланного!

Теперь, когда читателю известна эта сцена, происшедшая между принцем и Фаринеттой, он поймет также, что значило поручение, данное принцем Генрихом Маликану сейчас же после ухода зловещей пророчицы Нанси.

– Милый Маликан, – сказал принц, – вот тебе кольцо, ступай сейчас же на улицу Гран-Хюрлер и спроси в доме суконщика Трепа девицу Фаринетту. Ты покажешь ей это кольцо и скажешь: «Мой господин приказал сегодня же ночью похитить известную вам девушку. Вы не должны причинять ей ни малейшего зла, пока я буду ежедневно навещать вас. Но в тот день, когда я не приду к вам, эта девица поступает в ваше полное распоряжение!»


Вечером того же дня Паола вместе с Годольфином поджидала возвращения отца, который обещался прийти ночевать домой. Вдруг послышался стук.

– Вот и отец! – радостно крикнула Паола.

Годольфин, ничего не подозревая, открыл дверь, но в тот же момент удар чьей-то сильной руки сбил его с ног, и в лавочку ворвалась Фаринетта вместе с тремя рослыми оборванцами.

– Ко мне! На помощь! – отчаянно закричала Паола. Но Фаринетта схватила ее за горло мускулистыми, сильными пальцами и грозно сказала: «Только крикни еще, и я задушу тебя!» – а затем повелительно приказала своим подозрительным спутникам:

– Эй, вы там! Одышка и Волчье Сердце! Свяжите этого молодца и заткните ему рот! Да поскорее!

Приказание Фаринетты было немедленно исполнено. Тогда она обратилась к третьему спутнику, парню колоссального роста, отличавшемуся оглушительным басом:

– А ты, Шмель, взвали себе на плечи девчонку и пойдем' Шмель взвалил себе на плечи упавшую в обморок Паолу, и все четверо поспешно вышли из лавочки.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации