Текст книги "Токио не принимает"

Да! Спроси владельца отелей! Я не сомневалась, что ты мне поможешь!

Дениз встала, взяла лицо Клауса в свои ладони и поцеловала его в макушку.

Мы будем счастливы, Клаус. Во Франкфурте просто невозможно быть несчастным.

Клаус убрал руки девушки с лица и решительно усадил её и кресло.

– По-моему, под влиянием выпитого вина тебе в голову приходят странные идеи.

Клayc! Я прибыла сюда, чтобы стать твоей женой и любить тебя. Не надо отворачиваться. Я дам тебе все, чего ты желаешь. Если бы ты только знал, какое у меня красивое тело!

Она села ему на колени, наклоняясь вперед так, чтобы в разрезе платья стала видна её грудь, и поцеловала картографа с доверчивостью и стеснительностью человека, который никогда в жизни ни с кем не целовался.

– Слезь с меня! – воскликнул Клаус, сбрасывая девушку с колен. – Оставь меня в покое!

Ее глаза наполнились слезами.

Почему ты не хочешь меня, Клаус? Разве так должны складываться наши отношения? Неужели мне придется жить с человеком, которому я не нужна?

– Не пытайся обмануть меня. Я не твой муж и не испытываю страсти… Не следовало тебе пить вино. Иди лучше спать.

Дениз встала из-за стола и поднялась к себе наверх по лестнице. Оказавшись в спальне, она машинально заглянула под кровать, где стояли ящички с пахлавой. Но их там уже не было.

Дениз проснется рано утром, как только Карл откроет дверь её спальни. «Вставай! Сегодня ты начинаешь работать в отеле. Одевайся. Нас ждет машина». Девушка поспешно оденется, взглянув мимоходом, какую картинку приготовил им сегодня дом: за окном появится Марокко.

Молча сидя на заднем сиденье машины, она впервые увидит улицы Франкфурта, Многочисленные ряды мусорных контейнеров, трамваи, скользящие по улицам и над ними, подземные переходы для пешеходов, фонарные столбы, обклеенные фотографиями пропавших людей, яркие детские парки, резко контрастирующие с серым небом, люди на остановках, огромные автобусы. Джордж Шнайдер будет поджидать их на стоянке автомобилей возле своего «BMW». Мужчины, одетые в одинаковые бежевые плащи, станут разговаривать друг с другом. «Ах, вот чем ты занялся в своем роскошном доме!… Впечатляет, Клаус. Она просто красавица». Клаус не заметит скрытого юмора. «Это совсем не то, что ты думаешь».

– Я позвонил врачу. Мы регулярно осматриваем девушек. Они часто болеют, привозят с собой всякие экзотические болезни. Знакомый доктор уже оказывал мне подобные услуги, сохраняя все в строгой тайне. Хорошо бы ты заплатил ему сто евро за труды.

Дениз отведут в комнату номер 124, где врач уже устроил временный кабинет для осмотра пациентов. Этот усатый человек не скажет ей ни одного слова. Он будет светить чем-то ей в глаза и в горло, приставит трубочку к её груди и прослушает работу сердца. Заставит снять юбку, наденет резиновые перчатки и произведет тщательный гинекологический осмотр, в то время как Дениз будет старательно рассматривать картину на стене над телевизором, изображающую кораблекрушение. Из воды видны темные головы спасающихся людей, мачты тонущего корабля сломаны, а киль поднят высоко вверх. Потом врач проколет её кожу блестящими иголками и наполнит кровью через трубочки четыре стеклянных пузырька, которые он возьмете собой для проведения анализов. Дениз будет дрожать от страха, но не станет препятствовать его действиям.

– Кажется все в порядке, – скажет он, когда она, не снимая туфель на высоких каблуках, наденет трусики, а потом поправит одеяло на кровати, где ночью будет спать гость отеля.

– Анализы крови будут готовы завтра. Красивую девушку вы нашли, господа. Не возражал бы как-нибудь вечерком встретиться с ней в этом номере!… Кстати, что случилось с арабкой, которая работала здесь раньше?

Дело сделано. Клаус шепнет на ухо приятелю:

– Ей ни к чему целыми днями торчать в моем доме. Лучше пусть находится здесь, под присмотром. Как видишь, она не говорит. Тем не менее, мне не хочется, чтоб она с кем-либо близко общалась. Иначе о ней узнают.

После некоторых колебаний Клаус добавит:

– И ни о чем не говорите Карлу. Она не такая, как все. Надо избавить девушку от неприятностей.

– Кто такой Карл? – спросит доктор.

Мужчины в одинаковых плащах ничего ему не ответят. Дениз появится перед тремя мужчинами. Клаус отведет её в сторону и повторит свои увещевания:

– Ни с кем в гостинице не общайся, хорошо? Выполняй спою работу. Мой шофер будет привозить тебя сюда утром и доставлять домой вечером. По городу одна не ходи. Ты можешь повредить моей репутации.

Дениз поступит в распоряжение герра Элерса, который надзирает за отелем Шнайдера в районе аэропорта и следит затем, чтобы гости остались довольны обслуживанием.

– Обращай внимание на всякие необычные запахи и любые признаки живности. Наши гости этого не любят. Ванные комнаты должны сверкать как новенькие. Душевые должны быть сухими, туалеты – безукоризненно чистыми. Вряд ли мне стоит напоминать о том, что тебе нельзя пользоваться туалетами в номерах. Для горничных у нас имеются отдельные уборные.

Он научит её правильно заправлять постели и стелить ковры, покажет, как расставляют вазы с фруктами на столах и какие сорта мыла кладут в ванных. Он даст ей два коричневых форменных платья.

– Надень одно из них. Наши горничные должны всегда выглядеть безупречно.

Дениз не говорила с герром Элерсом. Так было лучше для обоих. Пусть он считает её идиоткой. Однако она общалась с Клавдией, которая убирала на четвертом этаже.

– Не могу взять в толк, как ты умудряешься посылать слова прямо мне в голову, – говорила горничная. Они стояли в кондиционированном фойе в задней части отеля и разговаривали в минуты, когда над ними не пролетали самолеты. – Только мне это нравится.

Клавдия глубоко затянулась.

– Тебе надо начать курить. Просто смех: если тебя застанут здесь без дела, то сразу начнут ругать и называть лентяйкой. Но курить не возбраняется, никто слова не скажет.

Ты тоже не отсюда родом, правда?

– Я из польского города Кельне. Абсолютно мертвый город. Там совершенно нечего делать. Все мои братья уехали оттуда. Переселились в основном в Лондон. Не знаю, там ли они сейчас – никакой связи с ними нет. А я вот приехала сюда, потому что не умею говорить по-английски.

Тебе здесь нравится?

– Нормально. Жизнь бьет ключом. Можно зарабатывать приличные деньги. У меня есть друг, немецкий парень с великолепной татуировкой на обеих руках. Он водитель грузовика и хорошо зарабатывает. Мы с ним снимаем небольшую квартирку. Приходи как-нибудь в гости. Угощу тебя борщом с пирогами. Придешь?

Дениз кивнула, хоть и не знала точно, удастся ли навестить подругу.

Скажи, ты занималась любовью с немцем?

– Ха, только этим мой парень мной и занимается! Его может не быть дома пару недель, но после поездки он просто не в силах устоять перед моими чарами. Набрасывается на меня, как зверь. По профессии он шофер, но по призванию – любовник. Мы обычно расхаживаем по квартире голые. Просто лень одеваться, а потом раздеваться! Отнимает слишком много времени. – Она громко рассмеялась.

Дениз обдумывала сказанное подругой. Мой муж… не вожделеет меня. Я так страдаю… Посоветуй, что мне делать.

– Дениз, бедная моя сестричка! Брось ты его! Зря теряешь с ним время. Ты молодая и очень красивая девушка. Зачем же связываться с неблагодарным мужиком, который не может разобраться в своей жизни? Переезжай ко мне. Я найду тебе стоящего мужчину!

Ты такая добрая, Клавдия. Мне очень повезло, что я встретила тебя.

– Я тоже рада, что познакомилась с тобой. Мы станем настоящими подругами.

Каждое утро Дениз отвозят в отель, где она переодевается в коричневое платье и быстро приступает к работе, чтобы выкроить минутку для разговора с Клавдией. Потом они стоят возле мешков с мусором, там, где вентиляторы извергают горячий воздух, который не поступает внутрь здания. Они болтают и смеются, пока не наступает время вновь приступать к работе.

– Из-за тебя я прокурю все легкие, Дениз, – шутит Клавдия, когда они идут обратно.

В конце дня за Дениз приезжает машина и отвозит её в пустой дом Кауфмана. Хозяин приходит поздно вечером и не обращает на девушку никакого внимания.

Клаус, ты считаешь меня симпатичной?

Он притворяется, что не понял вопроса, а она не желает повторять его. Наконец ей становятся в тягость эти долгие вечера, еда, которая появляется неизвестно откуда, и мрачные картины на стенах.

Однажды вечером Кауфман спросил ее:

– Кто такая Клавдия Малежек?

Она просто моя подруга. Родом из Польши.

– Разве я не велел тебе ни с кем не разговаривать? Помнишь, Дениз?

Да, конечно, помню.

– Делай, что тебе говорят. Я многим рискую из-за тебя. Больше не встречайся с этой полькой. Иначе её вышлют из страны.

Дениз подкатила тележку с моющими веществами и полотенцами к двери номера 417. Тихонько постучалась, подождала немного, убедилась, что внутри никого нет, вставила в замок карточку, вошла и замерла на пороге.

На столе сидела обезьяна и пожирала фрукты, приготовленные для гостей. Большой самец, ростом почти с Дениз, рассеянно взглянул на нее, жуя кусок ананаса.

Она медленно вышла из комнаты и побежала искать Клавдию.

Клавдия! Клавдия! Только посмотри, что там творится!

Потом они вдвоем вошли в номер и долго стояли, глядя на обезьяну, замирая от страха и чуть ли не покатываясь со смеху.

– Ах ты, бесстыжая обезьяна, – говорила Клавдия. – Ты даже не подозреваешь, сколько правил нарушила своим пребыванием в отеле.

Не отрывая глаз от Клавдии, обезьяна взяла со стола хорошо заточенный фирменный карандаш сети отелей Шнайдера и почесала им у себя за ухом. Успокоив зуд, самец некоторое время с одобрением смотрел на карандаш, как бы запоминая такой подходящий для почесывания инструмент. Затем прошелся по столу, прыгнул на кровать, залез на шкаф и оттуда стал безмятежно наблюдать за происходящим в комнате.

– Он безобразен до великолепия, – прошептала Клавдия.

Когда обезьяна решила, что в номере 417 больше поживиться нечем, она прыгнула на окно, через которое проникла сюда, и вылезла наружу.

Обе женщины затряслись от смеха.

– Наверное, сбежала. Возможно, в аэропорту находился груз с животными. Надо сказать, я чрезвычайно благодарна отелю за то, что он принимает таких интересных гостей!

Клавдия взяла руки Дениз в свои.

– Угадай, что я тебе скажу! Ты первая узнаешь об этом, потому что бедняга Ганс уехал в поездку на своем грузовике, а я просто не могу не поделиться… Короче, я беременна, Я буду матерью! – И она весело засмеялась.

Дениз обняла подругу и прижала её к себе.

– Так что, Дениз, конец нашим разговорам. Я бросаю курить.

На следующее утро Дениз сообщили, что Клавдия заболела, и так как администрации неизвестно, есть ли у нес родственники в Германии, она будет находиться на обследовании в номере 401. Дениз и близко не должна к нему подходить. После обеда девушка видела, как оттуда выхолил доктор. Она хотела заглянуть через его плечо, однако доктор плотно закрыл дверь прямо перед её носом.

Дениз расстроена и работает спустя рукава. Занимаясь уборкой, она включает телевизор, чтобы отвлечься от грустных мыслей. По каналу АРД передают срочное сообщение: «Обезьяны угрожают городу!» Каким-то образом им удалось захватить весь Франкфурт. Камера фиксирует обезьян на крыше жилого дома: пожарные машины окружают здание, мужчины в специальных толстых перчатках и масках поднимаются по лестницам. Им удастся схватить нескольких обезьян, однако другие скрываются. Репортер предлагает разные версии появления приматов в городе. Городские власти уже проверили зоопарк; там все обезьяны на месте. В дальнейшем все внимание правоохранительных органов было направлено на поезда и пароходы. Подобный случай произошел в 1982 году в Мюнхене, когда убежали девять обезьян, привезенные на крыше вагона поезда из Испании. Однако теперь приматов гораздо больше. Эксперт выступает с предполагаемым прогнозом дальнейших событий. Нельзя с уверенностью сказать, откуда взялись обезьяны, но можно предположить с большой долей вероятности, что их привезли сюда некоторое время назад, наверное, в прошлом году, и с тех пор они жили и размножались в заброшенных складах. Трудно представить, что прибытие приматов осталось бы незамеченным, если бы их было очень много. Показывают фотографии крупным планом: эта обезьяна является представительницей вида макака мулато, она широко известна под именем макаки резус, обитает в основном в Афганистане и Индии. Людей предупреждают об опасности приближения к животным: они крайне агрессивны, особенно если чувствуют угрозу. Вновь говорит телерепортер: «Если вы увидите обезьян, пожалуйста, позвоните по номеру, который сейчас появился на ваших экранах. А укушенные должны немедленно обращаться в больницы. Не исключено, что макаки болеют бешенством».

Прежде чем покинуть отель в конце рабочего дня, Дениз стучит в дверь номера 401. Незнакомый мужчина приоткрывает се.

– Увы, мисс Малежек в тяжелом состоянии. В данный момент мы её обследуем. Ей нельзя ни с кем встречаться.

Незнакомцу вряд ли стоит доверять. Из номера доносятся мужские голоса. Дениз посылает беззвучный словесный сигнал подруге.

Клавдия! Ты слышишь меня?

Но ответа не последовало. Дениз волнуется, садись в поджидающую её машину. «Вчера она ведь была совершенно здорова», – думает девушка.

Машина сворачивает с шоссе и въезжает на улицы района Оффенбах. Повсюду видны обезьяны. Они на деревьях, на крышах домов и на карнизах. Люди охвачены паникой и ведут себя как безумные. Дениз видит мужчину, который высовывается из окна верхнего этажа и пытается достать обезьяну железной палкой. Он застигает животное врасплох: пробивает обезьяне череп, и та летит вниз. Дениз, сидящей на сиденье роскошного автомобиля, момент падения кажется вечностью.

Въехав на покрытую гравием дорожку, ведущую к дому Кауфмана, машина проскакивает мимо встречного грузовика. Он наполнен черными, плотно набитыми мусорными мешками.

На следующее утро герр Элерс встречает Дениз у входа и решительно преграждает ей дорогу.

– Четвертый этаж сегодня закрыт, Дениз. Ты не должна ходить туда. Можешь отправляться домой пораньше.

Девушка входит в лифт и поднимается на третий этаж. Удостоверившись, что за ней не следят, она идет наверх по лестнице запасного хода.

Двери всех номеров открыты, слышны звуки дрели и пескоструйных машин. Коридор заполнен каменной кладкой и штукатуркой, рабочие переходят из одной комнаты в другую. Дениз заглядывает в номер 498 и видит на стене следы крови. Неужели обезьяны проникли и сюда?

Она шла по коридору и видела в каждом номере следы ожесточенных схваток: порванные окровавленные покрывала и содранные с окон шторы. Дениз пустилась бежать, заметив, что дверь номера 401 распахнута и там находятся какие-то люди. Что они сделали с Клавдией? Девушка замерла на пороге, наблюдая за тем, как рабочие запихивают расчлененных обезьян в черные пластиковые мешки.

– Сюда нельзя, – обращается к Дениз человек в перчатках, выталкивая её из комнаты.

Где моя подруга? Что вы с ней сделали?

Кровь на его одежде и обуви; он ведет её к лифту и отправляет на первый этаж, где в фойе стоит герр Элерс.

– По-моему, я запретил тебе подниматься на четвертый этаж!

Она пишет на бумаге: «Клавдия Малежек?» Элерс с подозрением смотрит на нее и приказывает отправляться домой. Дениз убегает в пустой номер 124, ложится на кровать и пытается осмыслить происходящее. Следовало внимательней смотреть на карту… Она пытается вспомнить предсказания, увиденные некогда через линзы: там расписаны и объяснены все события. Похоже, на карте было обозначено безумие. Но что-то явно мешало ей внимательно вглядеться в странные видения. Возможно, за ней и подругой во время работы наблюдали тайные агенты, посчитавшие, что им лучше не жить. Она припомнила на удивление большое количество мусора. Повсюду стояли аккуратно завязанные пластиковые мешки, одна мысль о содержании которых вызывала у Дениз тошноту.

Дверь открылась, и в комнату вошел Клаус с фотоаппаратом в руках. У него новая прическа, и выглядит он необычно дружелюбно. Даже участливо.

– Такая красавица – и так горько плачет. В чем дело?

Ты знаешь, что случилось с ней?

– Как тебя зовут?

Ты знаешь, как меня зовут.

Он начинает целовать её в шею.

– Странно. Мне кажется, я слышу твой голос у себя в голове, хотя твои губы неподвижны.

Она вздрагивает.

Кто ты?

– Ты спросила, кто я? Меня зовут Карл. Я остановился в этой гостинице.

Но ты ведь Клаус! Клаус Кауфман!

– Вовсе нет. – Он убрал её волосы с ушей и нежно поцеловал в шею. Дениз испытала такое необыкновенное наслаждение, что ей стало безразлично, Клаус ли перед ней или кто-то другой.

– Как тебя зовут?

Дениз.

– Дениз. – Он дышит ей прямо в ухо. Она обнимает его за шею и не хочет отпускать. У него такое сильное тело, а от запаха волос у нее кружится голова.

Будь добр ко мне. О, пожалуйста, не обижай меня.

Дениз преисполнена желания, а он вдруг встает и начинает заниматься всякой ерундой: опускает шторы, вынимает фотоаппарат из чехла. Она сидит на кровати в форменном платье и не знает, как себя вести. Внимательно смотрит на него. Точная копия человека, в чьем доме она живет.

Разве ты не Клаус Кауфман?

– Я же сказал, мое имя Карл.

Она берет телефон и набирает номер мобильника Кауфмана. Клаус отвечает ей:

– Дениз? Это ты? Что случилось?

Девушка кладет трубку и начинает раздеваться. Потом ложится на кровать и ждет, пытаясь успокоиться. Он тоже снимает с себя одежду, ложится рядом и начинает целовать ее. Кладет свою руку ей между ног, согревает её своим телом, и она чувствует, что падает в бездонную пропасть, однако страх падения лишь усиливает наслаждение. Он обращается с её телом, как опытный мужчина. Его движения быстры и уверенны, он со знанием дела прикасается к её груди и бедрам, а потом проникает в нее, и она чувствует его внутри себя. О, какое блаженство! Она дышала ему в ухо, и в этом дыхании было все, что произошло с ней в тот день, и накануне, и в течение всего времени, с тех пор как этот человек оказался в пещере в Анатолии. Теперь она успокоилась. Существует лишь Он один, а мир распадается на части с каждым движением его тела. Она непроизвольно заливается слезами, как только Он напрягается, и они сливаются друг с другом, так что уже не понять, где она и где Он. А потом они медленно спускаются с небес, бок о бок, легкие, как перышко, и приземляются на мягкий мох. О, что за блаженство!

Он смотрит на нее.

– Ты, кажется, не боишься забеременеть.

Никогда об этом не думала. Я…

– Почему ты плачешь?

Я плачу оттого, что долго любила тебя, а ты до сегодняшнего дня оставался чужим. А еще я плачу потому, что не могу найти подругу.

Он нежно прикасается рукой к её щеке.

– Уверен, ты найдешь ее. – Карл встает, а она остается лежать в ложбинке, которую они проделали в постели своими телами. Он берет в руки фотоаппарат.

Зачем ты фотографируешь меня?

– Хочу навсегда запомнить, какая ты была красивая. Он щелкает затвором фотообъектива.

Я никогда не забуду, каким красивым был ты.

Он натягивает джинсы.

– Тебе, наверное, следует…

Он определенно хочет расстаться с ней.

Не прогоняй меня. Я не хочу снова потерять тебя. Возьми меня с собой. Я пойду с тобой хоть на край света.

– Терпение, Дениз, терпение. Скоро мы снова увидимся.

Завтра?

– Безусловно. А сейчас тебе пора идти. – Он нежно целует её в губы. Девушка начинает одеваться. Жаль скрывать под одеждой тело, которое до того не видел ни один мужчина.

Теперь она снова горничная. Лозунг Шнайдера: «У нас вы дома вдалеке от своего родного очага».

– Пока, Дениз. Скоро увидимся.

До свидания, любовь моя.

Он и смотрит друг на друга. Его глаза сверкают, как изумруды. Он медленно закрывает дверь, оставляя одну узкую щелку.

Автомобиль с включенным мотором ждал её у отеля. Испытывая острое чувство вины, Дениз бросилась к нему. Шофер вел машину быстрее, чем обычно.

Клаус поджидал девушку у парадного входа. Лицо вытянутое, как эфес меча. Он схватил её за руку и потащил в дом. В его голосе звучал гнев.

– Ты не оставляешь мне выбора, Дениз! Я больше не могу заботиться о тебе. Ты не выполняешь моих требований. Как ты смеешь так обращаться со мной?

Дениз тоже охватила безумная злость, и она прошипела в ответ:

Что ты сделал с Клавдией? Что ты с ней сделал?

Клаус тащил её мимо гостиной. Девушка смотрела на стены, и на всех картинах в рамах ей виделся Карл: вот он улыбается, с обнаженным торсом стоит перед ней в тот момент, когда она обещает вечно помнить его. Внезапно её охватил страх. Клаус подвел её к винтовой лестнице, ведущей в башню.

– Давай поднимайся!

Дениз начала восхождение, а он толкал её сзади.

– Быстрее. Ты же знаешь дорогу.

Нет, я не знаю дорогу. Не знаю, клянусь.

Они поднимались все выше, однако лестница на этот раз казалась бесконечной.

– Я больше не могу тебе доверять, Дениз. Ты обманывала меня с первого дня прибытия сюда. Ты не представляешь, какую боль причинила мне.

Я не хотела обидеть тебя. Не обижай меня.

Он бежал вперед, порой перепрыгивая через две ступени, и практически нес её на руках.

– Больше я ничего не смогу сделать для тебя, Дениз.

Они поднялись на самый верх. Клаус втолкнул девушку в комнату. На минуту она ослепла от света проектора, и тотчас на стеклянной стене стаю появляться мерцающее изображение карты. На этот раз она была покрыта… розовыми бабочками и…

За столом, на котором стояли семь ящичков с пахлавой, сидел человек в мятых джинсах, очень похожий на Клауса, а в руках держал фотоаппарат…

– Полагаю, ты уже встречалась с Карлом.

Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?

– Эта встреча не делает Карлу чести, но он по крайней мере извинился.

Все смешалось в памяти Дениз. Клаус стоял и смотрел на сидящего за столом человека.

– Как ты можешь есть эту дрянь, Карл? Она лежит здесь несколько дней.

– Очень вкусно, Клаус. Попробуй.

В сознании Дениз розовые бабочки порхали по карте металлического цвета и смешивались точно так же, как в её родной пещере.

– Не знаю, что мне с ней делать, Карл. Просто ума не приложу. Может, ты посоветуешь?

– Расслабься. Вечно придумываешь себе проблемы. И с трудом находишь из них выход. Ты чертовски все усложняешь. У тебя слишком уединенный образ жизни. Большой дом с такими забавными компьютерами… Расслабься.

– Я рассказывал тебе, как познакомился с ней?

– О, прошу тебя, какое мне дело? Ты бы видел, как она трахается! Любой мужчина в здравом уме…

Дениз изо всех сил старалась не опускать голову, с трудом улавливая смысл разговора мужчин. Казалось, комнату наполняет легкий туман. Карта мерцает в нем, и на ней возникает новый, еще не различимый образ. А разговор словно туманом повис вокруг, и она не может найти в нем верный путь.

Мужчины все время возвращались к некой важной для них теме, которая, впрочем, представлялась ей совершенно иллюзорной. Просто какая-то цепь следствий и причин, связь между которыми просматривалась весьма смутно. Она не могла понять, говорят ли они о ней.

Образ становился все яснее, и девушка начала чувствовать, что он означает. Карл задумчиво произнес:

– Сколько жизней, по твоему мнению, можно спасти? Однако Дениз не услышала ответа. Внимание отвлек образ женщины, появившейся на карте в том месте, где должен находится Атлантический океан. Она стояла, одетая в японское традиционное платье, разрисованное изображением солнца, и смотрела прямо на них. Потом, слегка позируя, прошлась с забавной торжественностью на фоне Фудзиямы, напоминающей губы влюбленных. Неужели зеркало имеет память? Но…

Мужчины продолжали разговаривать. Они обсуждали фильм режиссера по имени Брессон под названием «Кроткая». По их мнению, произведение Достоевского, по которому снималась картина, было гораздо лучше. Карл смеялся, подшучивал над Клаусом и заводил разговор о сексе.

– Дениз, ты еще не забеременела? Или нам стоит попробовать еще раз?

Женщина на стене надела другое платье, превратившись в цыганку, и начала танцевать, словно маленькая девочка. Как высоко она подпрыгивала, лишь бы все могли её видеть!… Какие же еще картины может хранить зеркало? Дениз стало страшно. А мужчины заговорили о торговле, валюте и экономике.

Она более не понимала ни слова из их разговора. Какая-то тарабарщина:

«Сейчас средства массовой информации много шумят об эмбрионах, выставляемых на продажу. Рассказывают страшные истории об их происхождении. Журналисты ничего не понимают. Им не следует говорить о малопонятных вещах».

Клавдия. Что случилось с Клавдией?

«Городские легенды. Теории заговоров. У людей в головах полно мусора».

Многократно увеличенная на экране Дениз сняла с себя платье и теперь стояла абсолютно голая. Она не могла больше смотреть на это. А карта покрывалась все большим числом розовых бабочек, из-за которых уже с трудом различались континенты. «Кто они такие?», – спрашивала Дениз, будто не знала ответа на этот вопрос. (О, я больше ничего не понимаю.) Девушка внимательно посмотрела на трепещущие розовые крылышки. Однако это вовсе не бабочки.

Как мужчина должен вожделеть ее, увидев скрытое волнение трепещущих крылышек!

Дениз смотрела то на одного, то на другого. Они тоже поглядывали на нее. У них одинаковые лица. Карл шумно облизнул липкие пальцы и взял еще кусочек пахлавы. Дениз сказала, обращаясь по большей части к себе самой:

Какие невероятные вещи таятся на краю воображения цивилизованных людей.

Она бегом пересекла комнату и прыгнула на стеклянную стену.

Казалось, прошла вечность, пока она падала с высокой башни. Предостаточно времени, чтобы осмотреть окрестности: городские здания, сверкающие в отдалении, двое мужчин, едущие верхом на лошади по близлежащему полю (какую же пыль они подняли!). Несмотря на то, что мир развалился на части, кое-что осталось нетронутым. Например, предзакатное солнце, лучи которого ласкали её во время падения.

Два одинаковых человека стоят плечом к плечу и смотрят на отверстие в стеклянной стене. Яркий свет догорающего солнца пробивается в темную комнату.

– У тебя образовалась большая проблема в самом центре Атлантического океана, – говорит наконец Карл.

– Знаю. Надо её заделать – во вторник должны прийти гости. – Он подходит к дыре в стене и смотрит вниз. – Предупреждал я тебя – не связывайся. Она не для тебя предназначена. – Клаус вздыхает. – В любом случае сейчас она выглядит так, что ты вряд ли захочешь иметь с ней дело.

Он садится во вращающееся кресло и надевает на голову раму с линзами.

– Постарайся побыстрее убрать внизу. Знаешь, я очень брезглив.

– Хорошо, – говорит Карл.

Он берет большой пластиковый пакет и начинает спускаться.

На лестнице он сталкивается с мужчиной, похожим на него как две капли воды.

– А, Курт. Как раз вовремя. Пошли со мной. Мне нужна твоя помощь.

Непонятно, идет ли ночь на убыль. Окна совершенно невыразительны и не скрывают никаких тайн. По ту сторону стекла видна бетонированная площадка, залитая оранжевым светом прожектора. В его лучах безумно и эротично носится рой неведомых насекомых. В отдаленном ангаре периодически вспыхивает сварочный агрегат. А за ним, судя по бегущим вниз огонькам, начинается склон холма.

Чуть слышно доносится голос. Кто-то яростно кричит в мегафон, однако слов разобрать нельзя.