Текст книги "Заурядная женщина"

– Сахиб доктор приехал.

М-с Дельвиль повернула голову.

– Вы пришли вовремя, – сказала она. – Девочка задыхалась, я прижгла ей горло.

– Не было никаких признаков, указывающих на возможность этого. Я опасался только общей слабости, – сказал доктор, не обращаясь ни к кому, и прошептал потом, осмотрев ребенка: – Вы сделали то, на что не решился бы я без консультации.

– Она умирала, – сказала м-с Дельвиль, тяжело дыша. – Что было делать? Хорошо, что я поехала сегодня на вечер!

М-с Хауксби подняла голову.

– Прошло? – спросила она, всхлипывая. – Я бесполезна, я более чем бесполезна здесь! Но что вы делали здесь?

Она смотрела поочередно то на м-с Бент, то на м-с Дельвиль. Первая теперь только поняла, кто был главным действующим лицом в только что закончившейся сцене.

Тут начала объясняться м-с Дельвиль, натягивая длинные грязные перчатки и поправляя смятое, дурно сшитое бальное платье.

– Я была на вечере, и доктор сказал мне, что ваша девочка тяжело больна. Я ушла рано, ваша дверь была отперта и… и… я… я… потеряла от этой болезни моего мальчика шесть месяцев назад. Я не могу забыть его. И… мне… мне очень жаль… я извиняюсь, что вмешалась…

М-с Бент держала лампу около доктора, который осматривал Дору.

– Больше не нужно, – сказал доктор. – Я думаю, что ребенку будет лучше теперь. Благодаря вам, м-с Дельвиль. Я мог прийти слишком поздно. Но уверяю вас, – продолжал он, обращаясь исключительно к м-с Дельвиль, – я не имел никаких оснований ожидать этого. Пленка выросла, как гриб. Может ли кто-нибудь из вас помочь мне теперь?

Он имел полное право обратиться с этим вопросом к окружающим. М-с Хауксби бросилась на шею разрыдавшейся м-с Дельвиль, м-с Бент повисла на них обеих, и не было ничего слышно, кроме звуков поцелуев, всхлипываний и рыданий.

– Простите! Я смяла ваши чудесные розы! – сказала м-с Хауксби, отнимая голову от бесформенной лепешки из смятого розового коленкора и резины на плече м-с Дельвиль и спеша подойти к доктору.

М-с Дельвиль подобрала свою накидку и вышла из комнаты, вытирая глаза перчаткой, которую она так и не надела.

– Я всегда говорила, что она необыкновенная женщина! – истерически всхлипнула м-с Хауксби. – И она доказала это!

Через шесть недель м-с Бент с Дорой вернулись в отель. М-с Хауксби покинула страну слез и вздохов, перестала в конце концов упрекать себя за то, что растерялась в трудную минуту, и приступила снова к своим светским обязанностям.

– Итак, никто не умер, и все опять наладилось, и я поцеловала неряху, Полли. Но мне кажется, я постарела. Не заметно это на моем лице?

– Поцелуи вообще не оставляют таких следов. Но видите, к каким благотворным последствиям привел внезапный приход неряхи.

– Они должны поставить ей памятник – только ни один скульптор не возьмется лепить такой подол.

– А! – спокойно сказала м-с Маллови. – Она получила уже другую награду. Танцмейстер дал понять всем обитателям Симлы, что она пошла из любви к нему – из бесконечной любви к нему – спасти его ребенка, и все поверили.

– Но м-с Бент…

– М-с Бент верит этому более, чем все остальные. Она уже не разговаривает с неряхой. Не правда ли, танцмейстер ангел?

М-с Хауксби пришла в ярость и в этом настроении отправилась в свою спальню. Двери комнат подруг были открыты.

– Полли, – донесся голос из темноты, – что сказала та богатая наследница, толстая неуклюжая американка, когда ее вынули из повалившейся рикши? Какое-то нелепое определение, заставившее расхохотаться человека, который ее поднял.

– «Глупо», – ответила м-с Маллови. – Так в нос – «как глупо!»

– Именно, – послышался опять голос. – «Как глупо все это!»

– Что?

– Все. Дифтерит ребенка, м-с Бент и танцмейстер, я, рыдающая в кресле, неряха, свалившаяся с облаков. Интересная тема.

– Гм!..

– Что вы об этом думаете?

– Не спрашивайте меня. Спите.