Текст книги "Мой нежный хищник"

Грейта уже тащила Катю вперед и она едва успела взглядом попрощаться с новой подругой, они расстанутся в этот вечер надолго. У каждой впереди своя дорога и свой суровый перевал. Но им еще доведется встретиться весной, когда Тали будет возвращаться домой через Лост, правда, уже не одна… Пусть историю этой отважной и доброй девушки поведает следующее предание Дэриланд.

А сейчас Катя, взявшись за руки с другими крестьянками, от души пританцовывала в большом хороводе, и даже пыталась подпевать деревенским песенкам. Девушки украдкой посмеивались над выкрутасами изрядно «поднабравшихся» мужчин, вздумавших на потеху публике помериться силой, стоя на двух гладко оструганных бревнах. В стороне выступали бродячие фокусники – ловкие пожиратели огня, жонглеры и акробаты. Громкие возгласы изумления и восторга сопутствовали каждому трюку.

Катя даже попробовала местный алкогольный напиток, очень напоминающий «медовуху». Впервые она оценила традиционную русскую настойку в городке Ялуторовске, когда на прошлую Масленицу приезжала на выходные в гости к однокурснице. Горожане тогда хотели побить все известные рекорды по выпеканию самого большого блина.

Но, то ли кулинары намудрили с тестом, то ли плохо нагрели специально установленную на улице гигантскую сковороду – блин, что называется, «вышел комом». Правда, гости праздника «Проводы русской зимы» горевали тогда недолго и под вышеупомянутую «медовуху» смачно закусили неудачным «рекордом», слушая аплодисменты раскрасневшихся зрителей. Кстати, Кате тоже тогда достался маленький кусочек… Эх, как же вернуться домой! Родители ведь с ума сходят.

Воспоминания так всколыхнули душу, что Катя вышла из общей толпы и, желая поскорее покинуть площадь развлечения, стала пробираться мимо накрытых столов в сторону пекарни. Вокруг стоял неимоверный шум и гвалт, звучала какая-то совершенно невообразимая музыка, со всех сторон раздавались вопли и хохот. Совсем стемнело, ориентироваться помогали только факелы, зажженные по всей площади и вокруг нее.

Видимо, крепкий напиток все же давал о себе знать… Она чувствовала легкое головокружение и неловко наткнулась на широкую спину мужчины, стоящего возле стола с особенно богатым угощением.

– Простите, извините… я немного спешу…

Катя постаралась вежливо извиниться и, отступая назад, снова чуть было не упала, зацепившись ногой за скамью. Хорошо, что хмурый пожилой воин со шрамом на лице помог удержать равновесие:

– А не пора ли тебе домой, красавица, или ты здесь мужа караулишь? Э-э-э… а мужа-то у тебя и нет, судя по наряду…

– Ничего, скоро будет! – раздался неподалеку чей-то спокойный голос, как будто даже смутно знакомый.

При этом странном заявлении она почти протрезвела, а потом вдруг обнаружила, что седоусый мужчина, поддерживающий ее за плечи, имеет только правую руку. Катя испуганно дернулась от него в сторону и замерла прямо перед высоким крупным мужчиной, который буквально вчера попросил у нее напиться, а потом и коня своего хотел из этого же ковша напоить.

– Добрый вечер! Какая неожиданная встреча.

Катя искренне попробовала сделать что-то вроде реверанса, только ноги слушались плохо, а потому, чтобы уж совсем не опозориться, пришлось ограничиться легким поклоном. Она и сама не понимала, зачем дразнит незнакомца улыбкой.

«Наверно – это прислужник старого барона, кто-нибудь из охраны, сам-то он, скорее всего, упился вусмерть, где-нибудь уже дрыхнет на сеновале…»

А Веймар тоже оцепенел, явно расслышав в глубине своего сознания удовлетворенное ворчание Зверя:

«Моя! Забери… Забери сейчас! Она мне нужна!»

Веймар только усмехнулся. Он уступил своему Волку в главном, позволив сделать выбор избранницы, но вот исполнять все дикие не намерен. Ему даже нравилось перечить и побеждать своего Зверя, хотя тот потом частенько брал реванш, словно в отместку, значит, сейчас Веймар был расположен рискнуть.

– Я тоже рад нашей встрече, Катарина! Правда, хотелось бы видеть вас более устойчивой…

– Простите, но мне пора домой… Это точно…

Она еще раз неуверенно поклонилась, потом стараясь сконцентрироваться на ближайшем факеле, направилась по окраине площади к пекарне. Глаза Веймара сузились, ладони сжались в кулаки, а ногти вдруг заострились, до крови впиваясь в кожу:

«Сейчас же – за ней! Иди и возьми ее… Верни ее мне-е… гар-р…»

Едва сдерживая бешенство Зверя, барон успел отдать распоряжение Торму:

– Ступай следом и проводи девушку до дома, с ней ничего не должно случиться. Заодно узнаешь, где она живет. Вы приедете за ней завтра!

Глубоко вдыхая свежий ночной воздух, перемешанный со смолистым чадом факелов, Веймар быстрым шагом направился к лошади, чтобы как можно скорее покинуть деревню. А там, у леса, отпустил своих людей и скрылся один в чаще.

Его воины вернулись в замок, ведя за собой великолепного белого коня. Барону, бегущему на четырех мохнатых лапах, он сейчас был вовсе ни к чему.

Глава 5. Ульфенхолл

 
А ко мне посватался ветер,
Бился в окна, в резные ставни.
Поднималась я на рассвете, мама,
Нареченною ветру стала.
Для чего, такому жена —
Он играет шелковой плетью,
Где-то всадник, привстав в стременах,
Летит в погоне за смертью…
Ой да на что, на что сдалась я ему
Словно нож, он остер и резок…
 

Хелависа

У Веймара была очень неспокойная ночь. Одна из самых тяжелых, что выпадали на его еще не слишком долгом веку. Зверь безжалостно терзал, заставляя вернуться за самой желанной добычей. И ведь это было бы очень легко осуществить… Он мог получить свою женщину уже сейчас, до исхода темноты. Он унес бы ее в лес и заставил подчиниться.

Так всегда поступают настоящие звери, так Хорган когда-то взял Лею… Но, не память ли о матери заставляла Веймара бежать все дальше и дальше от Лоста, от дурманящего аромата единственной, от ее блестящих глаз, ее влекущих губ…

С величайшим трудом Веймар убедил Волка подождать до утра. А на рассвете собрал своих людей и сделал самое строжайшее распоряжение:

– …Катарина ничего не должна знать о моем зверином облике. Ослушание – смерть! Невесте барона должно все понравиться в поместье, а через полтора месяца она станет госпожой де Лостан и хозяйкой Ульфенхолл. Потому что так хочет мой Волк.

Надо еще добавить, что собственно прислуги в замке было не так уж много. Веймар никогда не желал видеть толпу народа, снующего по его территории. Всеми мелкими да и крупными бытовыми делами, будь то поставка продуктов, приготовление еды, уборка или стирка занималась Нарида. Она же нанимала новых слуг обоего пола и уже много лет чувствовала себя настоящей смотрительницей замка.

Конечно, бывшей кормилице во многом помогал Торм, – они давно знали друг друга, даже ходили слухи, что воин пытался когда-то затащить Нариду в свои покои, но кому интересно спустя много лет, что из этого вышло. К тому же, одно время они почти открыто ругались, словно оспаривая право присматривать за юным Веймаром.

Лишившись родителей, барон быстро повзрослел и живо положил конец всяческой междоусобице в доме, поскольку немногочисленная челядь быстренько убедилась, что молодой Волк умеет рычать не хуже старого, а зубы у него даже не в пример крепче. Хорошо, хоть норов был немного спокойнее, чем у отца, да и на расправу Веймар никогда не был скор, предпочитая лично разобраться в ситуации, а потом уж миловать или карать. А карал он строго.

Уже в первый год его вынужденного сиротства весь Ульфенхолл знал, что надо остерегаться не столько грозного голоса Хозяина, сколько чересчур спокойного и холодного взгляда, за которым могла скрываться нечеловеческая ярость, способная одним точно рассчитанным ударом уничтожить самого свирепого врага.

Лишь один случай стоит описать тому в подтверждение. После смерти Хоргана некоторые из его прежних вассалов задумали прибрать к рукам часть земель исконного владения де Лостан. Соседская свора не раз нападала на пограничные селения, воруя скот, губя посевы, обижая крестьян. Когда жалобы населения достигли ушей Веймара, он выслушал их совершенно безо всяких эмоций и пообещал разобраться.

Старосты разоренных деревень покинули тогда Ульфенхолл, пряча в душе досаду и горькое разочарование. Их прежний хозяин сначала бы распалил себя бранными словесами в адрес зарвавшихся соседей, а после вскочил на коня, собрал отряд верных воинов и немедленно отправился проучить наглецов, осмелившихся посягнуть на то, что принадлежит Хоргану.

Веймар же просто обещал помочь доверившимся ему земледельцам, даже не выказывая особого гнева.

– Молод еще… – ворчал старый Райли, оказавшись за пределами замка, – еще не отрастил клыки, не оброс шерстью, куда ему тягаться с матерыми господами, как бы самого не прогнали с насиженных земель.

А на следующий день в охотничьем домике соседских лесных угодий нашли тело рыцаря Одринтона с перегрызенным горлом. А через несколько дней странным образом погиб по дороге из города наместник Форчин, – тот, что особенно рьяно претендовал на кусок плодородной земли на границах с Лостанами.

После этих печальных происшествий претензии соседей мгновенно прекратились. Все поняли, что новый владелец Ульфенхолл не будет тратить время на угрозы и ругань, а просто накажет того, кого сочтет виновным.

Примерно через месяц после этих событий молодого Веймара вызвал к себе Король. Замок пробыл без хозяина пару недель, но барон вернулся с великолепным перстнем на пальце в знак того, что недавно присягнул на верность правящей династии Гальборо и отныне пользуется всеми рыцарскими привилегиями.

Такие новости и вовсе заставили притихнуть самых недовольных «стервятников», а люди под лапой Волка воспрянули духом, осознав, что никто более не потревожит их покой.

Таким образом, новому господину Ульфенхолла не требовалась большая свита – при замке находилась лишь дюжина проверенных воинов во главе с Тормом. Остальные «крепкие ребята» были распущены по семейным поместьям и регулярно собирались вместе только на военные учения, охоту и прочие интересные мероприятия.

Что же непосредственно до мужских развлечений самого барона… Иногда Веймар посещал ближайший городок, где справлял свои взрослые потребности при помощи благосклонных девиц, любящих богатых и щедрых посетителей.

Особого значения таким встречам барон никогда не придавал, считая подобные занятия чем-то вроде отправления самых естественных надобностей человеческой натуры. Он и лиц-то этих благосклонных дам совершенно не запоминал, поскольку пользовался их услугами в определенных позах, когда видеть яркую внешность девицы было совершенно не обязательно. Волк подобные процедуры сносил равнодушно и снисходительно, но вот этой весной…

Этой весной Веймар уже которую ночь не мог найти себе покоя – Зверь рвался наружу, заставляя бежать в лес, искать кого-то еще неведомого, но необыкновенно желанного… самку… подругу… спутницу – одну и навсегда! Избранную…

Для Веймара такое поведение его второй сути было более чем странно, ведь за все свои сорок лет подобными выходками ранее Волк его не беспокоил. Так что же делать теперь?!

Может, и впрямь, барону следует жениться? Он уже не молод, время идет, Ульфенхолл, конечно, требуется наследник, и род де Лостан не должен прекратиться по странной прихоти Веймара не связываться с женщинами всерьез. Он даже в замке никогда не держал любовниц, его бы жутко раздражало постоянное присутствие какой-то жеманной девицы под носом. Или не в меру унылой и любопытной в придачу.

Даже придя к мысли о неизбежности женитьбы, барон пренебрежительно поморщился. Неужели действительно необходимо, чтобы в его доме поселилось маленькое, пугливое или наоборот – капризное существо, которое он должен будет кормить, одевать, выслушивать… Б-р-р… не проще ли завести котенка? Но и кошек Веймар почти открыто презирал.

А Волк с каждым днем становился все более неуправляемым. Когда барон сорвался и едва не покалечил старого конюха, понял, что с мнением Зверя придется считаться. Он хотел достойную пару и просил дать свободу для поисков. Веймару пришлось уступить.

И вот через месяц бесполезных метаний по всей округе Волк направился в Локмор, дабы испросить совета у Спящих Богов. Он ведь так и не понял, проснулись ли последние после его призыва, но… вдруг увидел девушку, сидящую на пригорке с красной бадейкой в руках. Милая селянка вытирала слезы и улыбалась ласковому солнышку, одета она была в охотничьи сапоги и мужские облегающие штаны. Это было странно и волнительно…

А потом вдруг Волк бросился к ней и сознание Веймара будто молнией пронзило – мое!

Это – мое! Забери немедленно!

Скрепя сердце, барон вынужден был исполнить волю собрата.

На какое-то время Волк внутри него успокоился, будто чувствовал, что желанная добыча уже не минует его острых когтей и горячей пасти. Теперь Веймара начинало неудержимо тянуть в Лост, а значит, избранница поселилась именно там. И он нарочно оттягивал встречу, желая немного подразнить Зверя, с усмешкой терпел его возмущенное рычание и клацанье мощных челюстей, будто у самого горла.

Разве мог бы он сам себе причинить вред… Вот только жуткая бессонница хозяину Ульфенхолл была гарантирована в отместку за неуместное промедление.

Наконец изрядно помучив себя и Зверя, Веймар поехал в Лост и сразу же узнал девицу, хотя теперь она была одета в крестьянское серое платье, которое шло ей гораздо хуже, чем прежние обтягивающие штанишки. Теперь, к некоторой досаде Веймара, ее длинные стройные ножки были скрыты под бесформенной грубой тряпкой.

Вернувшись в замок, барон о места себе найти не мог и даже всерьез решил отправиться в город, хотя до привычного дня свиданий еще оставался некоторый срок. Но, к величайшему удивлению и даже негодованию Веймара, Волк был решительно против. «Только избранница!»

Барон живо прикинул в уме, что до первой брачной ночи должен пройти как минимум месяц, а то и больше и… откровенно затосковал. Надо сказать, Веймар никогда особенно не нуждался в женщинах, считая их, конечно, необходимым средством для удовлетворения потребностей и рождения потомства, но на этом, пожалуй, все.

После безвременной смерти матери, Веймару не доводилось больше скучать по женскому обществу, желать женской ласки и нежности. Пусть об этом поют менестрели, пусть за внимание прекрасных Дам бьются рыцари Королевского Двора. У Волка есть лес, у Веймара есть Ульфенхолл. Этого им достаточно! Оказалось – нет…

А потом он снова увидел ее на деревенском празднике. Она держалась дерзко, была немного пьяна, и еще от нее исходил дразнящий аромат недавнего безудержного веселья с ноткой печали…

Веймар едва мог усмирить своего Зверя! Тот хотел защитить, успокоить, дать понять избраннице, что под его покровительством ей ничего не нужно бояться. Желанная была так одинока и растеряна… Он был так нужен ей… Он должен был увести ее с собой или хотя бы проводить в безопасное место. Гр-рах… Эти люди вечно копаются в своих чувствах, когда можно просто наслаждаться близостью…

И Волк жестоко отомстил Веймару за непослушание. В Ульфенхолл барон вернулся только под утро и в таком истерзанном виде, что Нарида руками всплеснула, начиная слезливо причитать:

– Стоило позволять себя таскать по бурелому из-за какой-то юбки! Скорее привози девицу сюда, мы уж как-нибудь разберемся, что это за птица!

Веймар отправил троих всадников за Катариной, а сам пошел привести себя в порядок и немного поспать. Волк был совсем не против… Волк почти терпеливо ждал, ведь осталось недолго.

* * *

Катюша с самого раннего утра хозяйничала в пекарне. Барг не отходил от Миры, после новостей, что рассказала Арита, участливый пекарь готов был жену на руках носить. Еще бы, если верить странной девушке-целительнице, в их доме скоро должен появиться здоровый мальчик. Долгожданный сын! Воистину Боги явили свою милость, приведя в их семью Катрин, а через нее и Тали. Хвала Щедрым Богам!

Настроение у Кати было превосходное, она весело что-то напевала, разделывая тесто и укладывая на подготовленные противни новую партию пирожков, на которые с утра уже поступили заказы от сельчан. Пожалуй, в это время добрая половина Лоста еще спала, отдыхая после ночного празднества. Однако, торжества – торжествами, а и хлеба ставить надобно, не одной же репой кормить голодные рты. А уж семьи-то в Лосте были большие.

И тем более она удивилась, когда ближе к обеду в пекарню прибежала заплаканная Грейта:

– О, Катрин! Какое несчастье!

Девушка обняла колени подруги и разразилась рыданиями. У Кати чуть миска с медом не выпала из рук.

– Что-то с Мирой?!

– Ох, нет, с матушкой все хорошо! Они приехали…

– Кто приехал? Да успокойся же… Грейта! Говорит скорей, что у вас стряслось?

– Слуги барона! Они сказали, что им нужна девушка… Катрин, я пропала! Это за мной! Они увезут меня в замок! О, Катрин…

В одно мгновение Катя все поняла. Да и чего же было не понять-то? Вчера на вечеринке старый барон, конечно, углядел молоденькую хорошенькую Грейту и велел ее привезти себе на потеху. Ах, он старый… Выражаться Катя не любила, но умела по-деревенски крепко и даже вычурно. Если того требовала ситуация, разумеется. А тут как раз повод нашелся.

– Не бойся, мы что-нибудь придумаем! Мы тебя спрячем! Отправим к жениху в Хортам. Соврем, что ты больна… или… или беременна! Да… Нет… Вдруг жених не поймет… Что же делать…

Катя даже не успела перебрать в голове все возможные сценарии спасения Грейты, как увидела приближающегося Барга. Он вдруг низко поклонился помощнице и торжественно произнес:

– Прекраснейшая леди Катарина, вас желают видеть благородные господа, дабы… дабы… сообщить вам особенное известие…

Катя нервно расхохоталась:

– Это что, шутка такая? Вчерашний хмель из головы не вышел, решили подурачиться? Ну, раз у вас так принято… по утрам, после ярмарки. Благодарю за внимание, я под впечатлением!

– Никаких шуток, леди Катрин, вас ожидают во дворе!

И тут Катя решила, что Барг вместе с Аритой и Мирой хотят сделать для нее какой-то сюрприз в благодарность за знакомство с Тали и добрые вести о благополучном ходе беременности.

«Какие же милые люди… только зачем сюда барона-то приплетать, эх, наверно, традиции».

Со спокойной душой она вытерла испачканные в муке руки, и, даже не расправив засученные рукава и не сняв передник, отправилась в дом мимо побледневшей Грейты.

Каково же было ее удивление когда Катя и впрямь, увидела у порога троих внушительных мужчин, в одном из которых немедленно признала вчерашнего «однорукого». Может, Грейта была права… Катя немедленно настроилась на самый решительный отпор прислужникам «похотливого феодала»:

– Добрый день, господа! Позвольте узнать причину вашего визита.

По мнению Смирновой со слугами барона следовало разговаривать именно так – уверенно и немного дерзко, однако с подчеркнутой вежливостью. Мужчины почему-то переглянулись с вытянувшимися лицами. Катя и раньше замечала, что на ее речь местные крестьяне реагируют странно. Ну, не вписывалась некоторые обороты в простонародный говор Лоста.

Наконец, Однорукий пригладил пышные усы, внушительно откашлялся и начал говорить:

– Цель нашего приезда, леди… гм… пригласить вас в замок Ульфенхолл… кхм… для знакомства с его хозяином – бароном из древнего славного рода де Лостан…

– Наслышана, благодарю! К сожалению, должна сообщить, что у меня нет ни времени, ни желания для посещений каких бы там ни было замков. Я весьма занята! Так вашему руководству и передайте.

За спиной Кати кто-то сдавленно ахнул, она невольно оглянулась и увидела совершенно круглые испуганные глаза Миры. Рядом с женой стоял растерянный Барг, а из-за его плеча выглядывала Грейта, на той и вовсе лица не было.

«Уж, не переборщила ли я с категоричностью тона…» – задумалась про себя Катя.

«Он как-никак барон… его, пожалуй только за погоны уважать можно, надо было деликатнее отказать».

И Катя с самой любезной улыбкой присела в поклоне перед незваными гостями. К ее немалому смущению, мужчины немедленно раскланялись в ответ, правда с более суровыми лицами.

– Не смею вас больше задерживать, товарищи, вы свободны.

«Еще… надо что-то сказать еще… ох, прямо, не знаю… не могу сообразить…»

– Леди, верно, нас не совсем поняла… – теперь заговорил второй гость – высокий и представительный, тоже в солидном возрасте.

Обе его руки были в наличии, и одна из них сейчас довольно уверенно покоилась на богато украшенном поясе с ножнами.

– У нас есть строжайшее распоряжение барона доставить вас в замок и мы, разумеется, выполним этот приказ.

– В мешок меня засунете и увезете силой?! – Катиному возмущению не было предела. «Это ж надо мне было так попасться… и как теперь быть…»

– Зачем же сразу в мешок… – примирительно начал Однорукий. – Мое имя – Торм, мы с вами уже встречались на празднике, когда леди оказали мне великую честь, едва не сбив с ног.

Катя сдержанно улыбнулась, оценив шутку. Пожилой мужчина неожиданно стал напоминать ей русского Дедушку Мороза, только без бороды. Глаза у него были добрые, в отличие от Представительного спутника, которому явно хотелось выслужиться перед начальством.

– Да, я вас помню…

И Катя невольно припомнила еще одного мужчину – с серыми пронзительными глазами, вчера она почему-то оробела перед ним. Хорошо, что его не прислали сегодня.

– Помню, помню, но это вовсе не означает, что я должна с вами ехать неизвестно куда!

Кажется, Представительный начал терять терпение, он им вообще, говорят, не отличался. Особенно, когда начинал службу еще при Хоргане Свирепом.

– Все на этой земле принадлежит барону и вам, госпожа, придется отправиться с нами в замок, даже без вашего на то пожелания!

– Подожди, Баар, ты ее напугаешь… Мы ни с кем не хотим ссориться, леди Катрин, но вам, и правда, нужно прибыть в Ульфенхолл как можно скорее. И если вам… гхм… затруднительно будет идти самой, то, уж простите, одному из нас придется взять вас на руки и, к моему превеликому сожалению, это точно буду не я.

Катрин даже с некоторым сочувствием покосилась на пустой рукав Торма, а после подавила тяжелый вздох.

«Они, кажется, настроены решительно… и что толку мне сопротивляться и вопить… таким бугаям ничего не стоит меня силой вытащить из дома и посадить на коня… Коня! Интересно, за мной карету прислали? Зачем же я все-таки понадобилась старому хрычу…»

К немалому разочарованию Кати кареты или какого другого экипажа во дворе не было и в помине. Представительный мужлан запросто подхватил ее за талию и усадил боком на свою лошадь. Торм ободряюще подмигнул, ловко взобрался на свою чалую лошадку и потрусил рядом. Перед отъездом она даже не успела поменять платье, только передник сбросила на руки дрожащей Грейте.

– Я скоро вернусь, вот только улажу это недоразумение и вернусь… и вообще, нечего мне там делать.

Дорога до замка Кате досталась нелегко. Оказывается, ездить на лошади не такое уж и приятное занятие. Особенно, если ты сидишь, прижатая боком к малосимпатичному амбалу, который велит тебе крепче держаться за его руку, чтобы не свалиться под копыта коню во время перескока через очередную грязную лужу.

Может, если бы Катя и сама могла усесться поудобнее, ногу, например, перекинуть как мужчина, взяться за поводья… Но и тогда ей пришлось бы ощутить на себе все эти кочки и колдобины. Да, что за день сегодня такой! В довершение всех неприятностей она вдруг вспомнила, что не вынула пирожки из печи, а если и Барг о них забудет в свете случившихся событий… Настроение было хуже некуда.

Наконец впереди показались каменные развалины и Кате торжественно сообщили, что это – не что иное, как ворота в поместье Ульфенхолл. Девушка совершенно расстроилась. Мало того, что приличного рыцаря в доспехах здесь не найти, так еще и замок, наверно, похож на средневековый курятник – холодно… мрачно… плесенью пахнет… полная антисанитария.

Да уж, вот тебе и экскурсия во владения местного олигарха… чего тогда от самого хозяина ожидать…

Но по мере приближения к постройкам, ее впечатление от увиденного начало постепенно меняться. В том, что это действительно была весьма внушительная стена из каменных валунов, сомневаться не приходилось.

А за ней располагались будто по цепочке звёнышко за звёнышком – разнообразные строения, то ли загоны для скота, то ли армейские казармы, Катя в этом смутно разбиралась. Возле некоторых таких «казарм» стояли вооруженные мужчины, все пожилые и степенные на вид.

«А если меня не скоро отпустят, а если не проводят, я же тут потом заблужусь, а кругом одно мужичье… ой, мамочки, как же мне выбраться-то из этой передряги – целой и невредимой!»

Впереди показались конюшни и хлева, по двору в рассыпную разбежались куры, где-то рядом, надрываясь, залаяли псы, будто желая сорваться с цепей. У Кати просто голова кругом шла от такой чехарды, она едва держалась за руку своего спутника, вертела шеей в разные стороны, пытаясь побольше увидеть.

«И ведь ни одной женщины… неужто все живут в гареме у Старика… да ни за что… никогда!»

И вот, к некоторому ее облегчению, впереди показалась пожилая служанка с ведром, вероятно, несла помои до ближайшего свинарника. Вокруг теперь стоял тяжелый дух скотного двора. Катя хоть и провела детство в деревне, но родители ее отродясь столько живности не держали.

«Еще немного, и я свалюсь в обморок… это не замок, а ферма какая-то… Кошмар!»

В ответ на ее слабый стон Представительный сухо заметил, что до самого замка им еще предстояло ехать куда-то вглубь укрепленных стен, теперь уже украшенных небольшими башенками с бойницами.

Когда же лошадь наконец остановилась возле высокого каменного здания характерной конфигурации, у Кати уже не было сил чему– либо удивляться.

И даже когда появился тот самый сероглазый мужчина, что поздоровался с ней на празднике, она совершенно равнодушно опустилась в его протянутые руки, позволила принять себя с лошади и поставить на землю. Только пробормотала еле слышно:

– И вы здесь живете, а где же ваш господин?

– Какой еще господин? Если ты про Короля, так он в Гальсбурге, а больше для меня господ нет!

Такой ответ Катю не очень-то удовлетворил, при чем здесь король… она же спрашивала про барона…

– Я хотела бы поговорить с хозяином, кое-что прояснить…

– Вообще-то мы уже разговариваем, и я полагаю, вам захочется отдохнуть с дороги, переодеться во что-то более подобающее… вашему статусу.

Катя от усталости и избытка впечатлений совсем ничего не поняла. Стояла и смотрела на мужчину перед собой.

«Брюнет почти… никогда мне не нравились брюнеты – все они высокомерные, центрами Вселенной себя считают, а вот глаза у него необычные… с искорками».

– Вы позволите проводить вас в замок…

– Что?

На лице Сероглазого отразилось недовольство. Да Веймар был просто в бешенстве!

Так он и знал, девчонка невероятно глупа, до сих пор не поняла с кем разговаривает, уставилась на него своими большими глазищами и почти не мигает… Но хорошенькая, и Волк странным образом затих, поскуливает себе блаженно, зажмурившись, словно уже готов перевернуться на спину и подставить животик… чтобы приласкала…

Да, что он только нашел в ней? Ничего особенного! Смазливая мордашка, стройненькая фигурка… даже худовата на вкус Веймара, впрочем, под ее балахоном и не разберешь…

Может, у нее какой-то удивительный запах? Жаль, в человеческом обличье Веймар не мог ощутить его в полной мере… Чуткое обоняние барона уловило лишь ароматы свежеиспеченного хлеба и корицы, а еще топленого молока и горячего меда. Неужели Зверь был настолько голоден, что выбрал себе стряпуху? Веймар решительно отказывался это понимать.

Сам он выпечку не любил, предпочитая не слишком прожаренное мясо и старое доброе вино из виноградников с Цветущих Холмов. Маленький Народец поставлял дубовые бочки с этим дивным эликсиром по всему Дэриланд и земли Лостанов были первой остановкой на их торговых путях. К превеликой радости еще первого Веймара, а уж Хорган и вовсе не скупился, горстями расплачиваясь тяжелыми королевскими золотыми за густой пряный напиток, что веселил душу и вдохновлял тело на новые подвиги… или бесчинства.

Новый владелец Ульфенхолл старался нектаром Блаженства не злоупотреблять. Тем более его Зверь в этом с ним был полностью солидарен. И зачем-то выбрал стряпуху… Веймар едва мог скрыть раздражение:

«Волосы в муке, растрепанная, будто спала на сеновале… стоит – губы кусает, а губки у нее, словно две наливные вишенки, не они ли так пахнут медом…»

Барону вдруг нестерпимо захотелось лизнуть пухлую нижнюю губу девушки или это уже просыпался Волк… отчего-то сейчас Веймар не мог отличить желания Зверя от своих собственных. И это тоже было довольно странно…

– Пойдемте, я покажу вам ваши покои! Выберете служанку на первое время, она поможет переодеться к ужину. Встретимся за столом!

И Катя словно во сне последовала за Сероглазым внутрь огромного каменного дома, который, видимо, и считался собственно замком. Но вместо того, чтобы изучать его винтажную обстановку, она почему-то разглядывала широкую спину провожатого, стараясь угадать его место в имении.

Внутри высокого холла было тепло и достаточно света. По некоторым книгам и фильмам у Кати сложилось убеждение, что средневековые «хоромины» мрачные и холодные, с крохотными окошечками, с грубой тяжелой мебелью и неотесанными хозяевами, которые умеют лишь глотку драть на пирах да челюсти врагам крушить на поединках. И ведь Катя во многом была права…

Только надо отметить, что замок Ульфенхолл строился еще при первом Веймаре, а тот любил свежий морской воздух и просторные светлые комнаты, а еще огромные, железом кованые сундуки со всяческим «добром», награбленным с торговых суденышек. Прошлым своим Старый Викинг очень гордился и потому после раздора с ярлом, увез с побережья много всякого барахла, ценного и не очень – всего, что могло бы напоминать прежние яростные схватки и сладостные победы.

Хоргана из старых запасов прадеда интересовало лишь оружие и вино, а вот его сын – юный Веймар с удовольствием копался в многочисленных сундуках и ларях, извлекая на свет потускневшие от времени кубки и подсвечники, монеты старинной чеканки со стертыми профилями Древних Королей, истлевшую одежду и обувь, пожелтевшие клыки Крылатой Твари… и чешую морского Змея…

Здесь же хранились карты и даже чьи-то записи морских и сухопутных походов, запечатленные на коже ягненка отличной выделки чуть ли не на века для пытливых потомков.

И книги… Читать молодого Волка учил добродушный Торм, тогда у него еще была левая рука.

У Кати глаза разбежались при виде чопорного убранство комнат, но вот в коридоре появилась женщина преклонного возраста и несколько тетушек помоложе. Сероглазый устало вздохнул и повернулся к спутнице.

– Знакомься, это Нарида. Она следит за моим домом, впредь вам придется делать это вдвоем, если ты, конечно, захочешь заниматься хозяйственными делами… Постарайтесь друг с другом поладить, потому что женской ругани я здесь не потерплю.