Текст книги "Поэтический нарцисс"

Марта Владимировна. Что я могла сделать, а главное – зачем? (Допивает кофе.) Человек не находит счастья только от скуки, скука – причина всех бед, и если он заскучал – я ничего не могла с этим сделать. Впрочем, может быть, он был прав, когда умер. Красивый человек должен умирать молодым. Это лучше, чем если его обезобразит старость.

Максим. Ничто не может быть дороже человеческой жизни! Тут речь не о красоте.

Марта Владимировна. О чём бы мы ни говорили, речь о красоте. Возможно, со стороны я могу выглядеть чёрствой, вам может показаться, что всё, произносимое мной, – желчь и ложь, но есть вещи, которые выходят за рамки школярских представлений о морали. Я раньше тоже думала нравственно: любить человека, всегда помочь, разбиться, но спасти, спасение и прочее. А сейчас я понимаю, что это даром. Люди не так глупы, как кажутся, но они ущербны. Понимаете, человек – которого уважают. (Смеётся.) Людей не так много. Знаете, я счастливый затворник, я утомлена всеми, и иногда мне проще сказать всем, что я нездорова, и поработать в своей комнате, или выехать в ресторан «Салтыков-Щедрин», или в Мюнхен. Понимаете, мне хорошо.

Максим. Так вы совсем никого не любите?

Марта Владимировна. Ну почему же! Я всех люблю.

Максим. Отшучиваетесь, ладно. (Думает.) Марта Владимировна, почему вы не выйдите замуж за Николая Дмитриевича? Он же вам нравится, и он вас по-своему любит.

Марта Владимировна. Если бы он был так прост, как болтлив. Он далеко не прост, именно поэтому он не хочет быть моим любовником, а хочет быть мужем. Он всё понимает, сейчас и вы поймёте. Скажите, Максим, в чём секрет моего успеха? Дело не только в семье, всё, что вы видите в этой комнате, всю мебель и весь антиквариат я купила на свои деньги. Откуда это?

Максим. Вы талантливый юрист?

Марта Владимировна. Я держу своё слово, а выйти замуж – это дать слово. Это вы понимаете? Дать слово при толпе свидетелей!

Максим. Так вы боитесь?

Марта Владимировна. Я опасаюсь, потому что знаю, что совсем без эстетики я не смогу.

Максим. А Николай Дмитриевич для вас не эстетика?

Марта Владимировна. Он на вас не похож.

Максим (улыбаясь). Да, я намного лучше!

Марта Владимировна. Красота не внутри и она не чувство, она – предмет, и нелепо стыдиться её предметности.

Звонок в дверь.

Марта Владимировна. Откройте, это насильник пришёл с благодарностью.

Максим. Одно мгновение!

Открывает и с большим недовольством смотрит на Дмитрия.

Дмитрий. Марта Владимировна дома? (Снимает перчатки.)

Максим. Да, пожалуйста! (Принимает мех.)

Марта Владимировна. Добрый вечер. Так это вы насильник?

Дмитрий (по-хозяйски). Да-да. Разрешите присесть?

Марта Владимировна. Пожалуйста. (Несколько раз оценивающе на него смотрит.) Я поговорила на ваш счёт, вы можете быть спокойны.

Дмитрий. Марта Владимировна, тысяча благодарностей! (Протягивает пакет.) Возьмите, пожалуйста.

Марта Владимировна. Нет, что вы! Я помогла по дружбе.

Дмитрий. Да, но у всего есть своя цена.

Марта Владимировна. Значит, я могу предложить вам цену?

Дмитрий. Конечно!

Марта Владимировна. Тогда вы будете три дня разводить розы в моём загородном доме, а я буду смотреть. Вот моя цена.

Дмитрий. То есть?

Марта Владимировна. Вы не умеете разводить розы? Я объясню вам, как это делать.

Дмитрий. Это шутка?

Марта Владимировна. Где же здесь шутки, когда здесь красота?

Дмитрий. Ну, хорошо, я буду разводить розы, а что будете делать вы?

Марта Владимировна. Смотреть.

Дмитрий. И только?

Марта Владимировна. Ну, может, не только. Максим! Предложите что-нибудь гостю. Чай, кофе?

Дмитрий. Кофе, пожалуйста.

Марта Владимировна (когда Максим уходит). Вы возместили ей моральный ущерб?

Дмитрий. Да, на днях я гостил у Виталия Олеговича, он, кстати, в последнее время стал весьма интересным – вернее, неинтересным. Постоянно шутит о том, что у него нет сердца, не знаю, с чем это связано, мне кажется, это влияние некачественной литературы, но – опустим. Он порекомендовал мне дать этой женщине денег, я так и сделал.

Марта Владимировна. Правильно. Она взяла?

Дмитрий. Да, там были неплохие деньги, для неё очень большие деньги.

Марта Владимировна. А кем она работает?

Дмитрий. Точно не вспомню. То ли уборщица, то ли что-то в этом духе.

Марта Владимировна. Восхитительно!

Дмитрий. Вы любите уборщиц?

Марта Владимировна. Обожаю, меня умиляет всё маленькое, всё убогое. Оно не заслуживает, конечно, права на жизнь, но оно очень милое. Раньше оно меня отвращало, а теперь умиляет, потому что я повзрослела.

Дмитрий. Но вы молодая. (Марта Владимировна улыбается.)

Максим приносит кофе.

Марта Владимировна. Спасибо, Максим, а мне?

Максим. А вам, Марта Владимировна, врачи запретили пить больше двух чашек в день.

Марта Владимировна. Тогда принесите мне виски.

Максим (безнадёжно). Я принесу вам кофе.

Дмитрий. У вас очень красивый дом.

Марта Владимировна. Загородный намного лучше.

Дмитрий. Мне понравились живые совы и попугаи у вашей лестницы, а ещё пальмы.

Марта Владимировна. Человек любит цветы и птиц, иногда я смотрю на цветы и вижу, что они красивы настолько, что я могу поверить в действительность тоски человека по раю.

Звонок в дверь.

Максим. Суета! (В одной руке держит поднос с кофе, другой открывает дверь – на пороге стоит Сильвестр.) Опять?

Силя. Очень надо, пусти меня! (Бросает ему пальто на свободную руку.) Марта Владимировна!

Марта Владимировна. Сильвестр, я занята. (Показывает на Дмитрия.)

Силя (Дмитрию). Простите, пожалуйста, у нас ЧП! Я на секундочку. (Марте Владимировне.) Марта Владимировна, папаша берёт кредит. Это безумие, понимаете? Крысяткин расторгнет договор аренды, когда захочет, и что? А где ещё, извините, будут покупать надувных лошадей? В Москве? Вы знаете, сколько у нас надувных лошадей? Сдутых, то есть.

Марта Владимировна. Избавьте меня от этого, Сильвестр, я не могу помочь. (Пьёт кофе.) И зря вы так про расторжение договора в одностороннем порядке! Всё-таки ваши права защищает Гражданский кодекс.

Силя. Не смешно, Марта Владимировна! Что делать? Я вообще не уверен, что этих мерзких лошадей будут брать, а папаша говорит: «Общество потребителей, они будут кататься по морю на лошадях!» Вы бы только видели, насколько страшные лошади. Они даже сдутые страшные!

Марта Владимировна. Я сочувствую вам, Сильвестр.

Силя. Поговорите с ним, ну что вам стоит? Пусть хотя бы не берёт кредит, мы останемся ни с чем, но это лучше, чем остаться с долгами.

Марта Владимировна. Нет.

Силя. Марта Владимировна, вы наш благодетель и меценат! Вы нас не бросите.

Марта Владимировна. Я вас благословляю.

Силя. Извините. (Уходит, у дверей сталкивается с Максимом, спрашивает шёпотом.) А кто это у неё?

Максим. Насильник. (Силя кивает в ответ и уходит.)

Дмитрий. Так когда мне надо будет приехать в ваш загородный дом?

Марта Владимировна. Когда захотите, три дня за вами.

Дмитрий. А почему вы так странно на меня смотрите?

Марта Владимировна. Вас это оскорбляет? Позвольте, я смотрю на вас так, как смотрел бы любой другой человек.

Дмитрий. Нет, я никогда не видел такого взгляда женщины на мужчину. Может быть, я скажу нелепость, но обычно так смотрят мужчины на женщин, а не наоборот.

Марта Владимировна. С чего вы взяли? Красота везде одна, и на неё смотрят одинаково. (Думает.) А вы хотите запретить мне смотреть на вас?

Дмитрий. Нет, признаюсь, мне непривычно, но, кажется, я вас понимаю. Вы просто другая.

Марта Владимировна. Да, и не обижайтесь, если я скажу что-нибудь о вашем теле или лице, мне это свойственно, потому что в детстве я занималась скульптурой. Правда, у меня не было таланта, поэтому со временем я перепоручила это другим и занялась поэзией. Среди моих знакомых есть один очень талантливый скульптор, сейчас он готовит Эпикура для моего сада. Я покажу вам одну его миниатюру. Максим!

Максим. Да, Марта Владимировна!

Марта Владимировна. Принесите Венеру и Адониса, пожалуйста. (Дмитрию.) Вы читали Шекспира?

Дмитрий. Да, разумеется!

Марта Владимировна. Назовёте конкретные тексты?

Дмитрий. Да… «Гамлет».

Марта Владимировна. А кроме?

Дмитрий. «Ромео и Джульетта».

Марта Владимировна. А кроме?

Дмитрий. Знаете, я много читал, но мне не запомнилось.

Марта Владимировна. Мне это нравится. Вы красивый мужчина и в меру обезображены культурой, никогда ничего не читайте, вам это просто не нужно. Вы прекрасны.

Максим приносит статуэтку влюблённых – девушка в длинном платье и полуобнажённый юноша сидят в колеснице, запряжённой крылатыми львами. Правые руки влюблённых соединены, левые подняты к небу.

Марта Владимировна. Мой скульптор очень сентиментален, для него Адонис воскрес, и они с Венерой воссоединились. Глупо, но красиво.

Дмитрий. Какая тонкая работа! Это шедевр.

Марта Владимировна. Да, это одна из немногих вещей, которую я забрала, переезжая в этот дом из городской квартиры.

Дмитрий. Вы, наверное, мечтали именно о таком доме? У вас очень красивый дом.

Марта Владимировна. Да. Я всегда представляла себе свой уютный уголок с тремя этажами, одиннадцатью комнатами, двумя медными львами у входа, большими подушками на мебели в стиле барокко, хрустальными люстрами, подсвечниками на каминах, вытянутыми резными окнами. И, конечно, главное, чтобы в этом прекрасном доме было тихо, чтобы в нём были только я и моя прислуга.

Дмитрий. А как же муж, дети?

Марта Владимировна. Нет! Меня иногда утомляет Максим, комнату которого разделяет с моей этаж. Муж, дети – это утопия.

Дмитрий. Вам никогда не хотелось семью?

Марта Владимировна. Нет.

Дмитрий. Вы никого не любите?

Марта Владимировна. Я всех люблю.

Дмитрий. Вы живёте, как герой в фильме Лукино Висконти «Посторонний» – вам ни за что не стыдно.

Марта Владимировна. Я не буду спорить с вами или развивать вашу мысль – по понятной причине. Вы очень красивы. (Улыбаясь.) Я не боюсь предмета. Я люблю предмет, потому что красота и романтика, увы, остались в древнекаменном веке, в палеолите, в нарисованных на стенах бычках.

Дмитрий. В бычках?

Марта Владимировна. Да, в бычках и коровках, которых рисовали на пещерных стенах полуобнаженные мужчины – крепкие охотники, прикрытые только шкурой. Это прекрасно, это истинная красота, представьте, как высокий мускулистый мужчина, не обезображенный мыслью, моралью, религией, архитектура мышц, почти животное, которое минуту назад разделывало добычу, и всюду текла кровь, сейчас берёт в руки инструмент и начинает работать над камнем. Боже! Когда я думаю об этом, у меня замирает сердце – это единственное, от чего у меня замирает сердце. Чудовище рисует бычка!

Дмитрий. Полуобнажённые люди для вас – романтика?

Марта Владимировна. Да, если они красивы. А если это крепкие и глупые мужчины, которые рисуют на стене? Само по себе такое зрелище достойно кисти художника и слова поэта.

Дмитрий. Мне кажется, ваш будущий муж будет несчастлив в браке.

Марта Владимировна. Мне тоже так кажется, поэтому я не выйду замуж.

Явление седьмое

Силя, Анатолий, Полина, Иннокентий, Крысяткин. Комната Сильвестра, Полины и Анатолия, засыпанная сдутыми лошадьми.

Иннокентий (расхаживая по комнате). Сицилия и не только; Париж, Нью-Йорк, Лондон – всё будет! Мы заживём! Мы так заживём, что вы даже не представляете! Мы будем ездить на роскошных машинах, отдыхать, где захочется, и обедать в дорогих ресторанах! А, главное, я наконец-то женюсь второй раз! (Готовый прослезиться от счастья.)

Силя (закрывает лицо руками). Господи, папа, у тебя есть кандидатура?

Иннокентий. Да.

Силя. Интересно. И кто она?

Иннокентий. Шансоньетка.

Силя. Папа, а может, ей не нужно такое количество денег? У неё, наверное, почасовая оплата.

Иннокентий. Не смей! Она не такая, она просто поёт и танцует, иногда без белья, но это тоже искусство.

Силя. А ты говорил с ней?

Полина. Силя, не лезь! Пусть он лучше расскажет о том, как мы заживём. Обедать в дорогих ресторанах, отдыхать, где захочется – а дальше? (Хлопает в ладоши.)

Иннокентий. Хорошо одеваться. (Силе.) Ты видел, как одевается Виталий Олегович?

Силя. Как лоскутное одеяло на пожарище, видел.

Иннокентий. Это бренд!

Силя. Я не знаю, что это, я сказал, как это выглядит. (Смотрит на лошадей.) Ты уже ездил в банк?

Иннокентий. Нет, я поеду в банк завтра.

Силя. Не надо, мы влезем в долги. А если человек влезает в долги в России, так лучше бы он летел на самолёте, который разобьётся о скалы.

Иннокентий. Сильвестр! Я сам знаю, как мне распорядиться моими деньгами.

Полина. Хорошо одеваться – а дальше? (Снова хлопает в ладоши.)

Иннокентий. А дальше? (Думает.) А что дальше? Тебе мало?

Силя. А дальше у порядочного человека могли бы идти меценатство, визиты в Большой и покупка цветов для сада.

Иннокентий (сокрушённо). Опять! Я опять как будто бы слышу её, а не тебя. Чёрт бы её побрал, она не умеет ничего, кроме болтовни.

Силя (зло). Не смей про неё так.

Иннокентий. Иначе что?

Силя. Ударю.

Иннокентий. Что? Да я тебя! (Хватает со стола статуэтку совы.)

Анатолий (встаёт между ними). Совсем уже? Ну-ка! Тишина! Успокоились.

Силя. И как только у такого грубияна мог родиться такой интеллигентный и красивый сын? Это же измывательство над природой! Это сущий кошмар, что происходит? (Начинает пинать лошадей.) Господи, пошли мне терпения! Или я перееду жить в общежитие.

Иннокентий. Катись!

Звонок в дверь.

Иннокентий (детям). Мы кого-то ждём?

Силя, Полина, Анатолий (хором). Нет! (Пауза.) А вы?

Иннокентий. И мы не ждём. (Открывает.)

Крысяткин (заходит с зонтом). Добрый вечер!

Иннокентий. Виталий Олегович, а мы не знали, что вы придёте! У нас ничего не готово для гостя, стол не накрыт. Я так растерян! Проходите, пожалуйста. (Принимает вещи.)

Крысяткин. Я виноват, что пришёл без приглашения. (Оценивающе оглядывается.) Мне надо сказать вам пару слов о лошадях. Я вижу, вы много купили?

Иннокентий. Да, это то, что не поместилось на складе. Может быть, вы хотите чай или кофе?

Крысяткин. Я бы не отказался от чая и печенюшки.

Иннокентий. Полина, принеси чай. (Полина уходит за чаем, Анатолий и Силя здороваются с Крысяткиным.) Я не познакомил вас со своими детьми, это мои сыновья Сильвестр и Анатолий, а чай вам сейчас принесёт моя дочь Полина.

Силя. Очень приятно! (Протягивает руку, но Крысяткин не отвечает.)

Крысяткин. Взаимно.

Анатолий. И мне!

Крысяткин. Взаимно. (Иннокентию.) У вас очень уютно, настоящая пастораль. (Очерчивает зонтом окружность в воздухе, демонстрируя его оригинальность.) Здесь всё такое не тронутое человеком и ветхое в романтическом смысле слова. Эти сдутые лошади как будто бы тут и были. Очень красиво.

Сильвестр. Да, у нас действительно пастораль. И вы в неё вписались.

Крысяткин (Иннокентию). Я закурю с вашего разрешения? (Иннокентий кивает, как болванчик.) Может быть, вы угоститесь? Пожалуйста! (Открывает портсигар.)

Иннокентий (берёт). Спасибо, вы очень любезны!

Анатолий (не обращая внимания на уничижительный взгляд отца). Большое спасибо! (Берёт.)

Крысяткин (Силе). Не курите?

Силя. Нет, я в принципе не понимаю, как можно брать это в рот. Простите.

Полина (которая уходила за чаем в маечке и шортах, теперь появляется в коротком платье, с жуткой причёской и макияжем). Чай! (Ставит поднос на стол и наклоняется, чтобы заварить.)

Крысяткин (смотрит на неё сзади и в какой-то момент даже перестаёт курить.) Спасибо.

Полина. А ещё я принесла много разных конфет! Посмотрите, вы любите такие конфеты? Они очень сладкие. (Протягивает хрустальную вазу.)

Крысяткин. Признаться честно, я такое не ем, но из симпатии к вам… (Берёт конфету.) Да, действительно сладкие.

Силя. А вы, извините, зачем пришли? У вас было что-то о лошадях?

Крысяткин. Да, но не только об этом. Марта Владимировна исчезла из города.

Силя. Что?

Крысяткин. Позавчера она сказала, что будет в трехдневном отъезде, а где – не уточнила. Исчезла. Мы все очень обеспокоены!

Силя. Так почему вы молчали? А вдруг её похитили? У неё столько врагов! Где Максим?

Крысяткин. Не знаю.

Силя (звонит по телефону, одновременно надевая пальто). Недоступно! (Бросается к дверям.)

Крысяткин. Там дождь, вы промокнете. (Силя хлопает дверью.)

Полина (поправляет вырез на платье). Он всегда так суетится! (Берёт вазу.) Ещё конфету?

Крысяткин. Да. (На фоне слышится гром.)

Иннокентий (недовольно). Он всегда суетится без повода, какая разница, где эта женщина, завтра она найдётся – и что? Будет рассказывать какому-нибудь знакомому человеку о том, как гуляла в Сорренто и нюхала нарциссы. Она же всегда так делает!

Крысяткин. И я полагаю, что она права. А что в этом плохого? Она может позволить себе жить в мире, который ей нравится. Разве это несправедливо?

Иннокентий. Она надменный человек.

Крысяткин. А она на это не заработала?

Иннокентий. Я считаю, что в жизни есть вещи, на которые нельзя заработать.

Крысяткин. Например?

Иннокентий. Верность, любовь, уважение, милосердие, долг.

Крысяткин. Они у вас есть?

Иннокентий. Нет.

Крысяткин. Ну, тогда я вас понимаю. (На фоне снова слышится гром.) У вас есть сердце. А у меня нет.

Действие второе

Явление первое

Марта Владимировна, Дмитрий, Николай Дмитриевич, Силя, Максим.

Сад после дождя. Дмитрий высаживает белые кустовые розы, Марта Владимировна наблюдает это из кресла-качалки, пьёт кофе и нюхает нарцисс.

Дмитрий (уколовшись). Чёрт! (Разглядывает руку.) Марта Владимировна, неужели у вас нет перчаток?

Марта Владимировна. Нет.

Дмитрий. Вам что, нравится издеваться над человеком?

Марта Владимировна. Пожалуйста, продолжайте. Максим! (Максим высовывается из окна.) Будьте добры, поставьте что-нибудь оптимистичное. «Оду к радости», например. Давайте-давайте, сердце просит музыки! И ещё сегодня так туманно после дождя, принесите мне на стол свечу, чтобы на неё слетелись бабочки и я не чувствовала себя одиноко. (Дмитрию.) А вы продолжайте.

Максим (приносит свечу). Пожалуйста. (Ставит на стол.)

Дмитрий (высаживая очередную розу). Восхитительный аромат.

Марта Владимировна. Цветы сродни красивому человеку, потому что они беспомощны. И главное, чтобы они отцвели там, где их могут оценить по достоинству.

Дмитрий. Так вы считаете меня красивым?

Марта Владимировна. Да.

Дмитрий. Значит, я вам симпатичен?

Марта Владимировна. Разумеется, я влюблена во всё красивое.

Дмитрий. Равно в меня и в эти розы?

Марта Владимировна. Да, именно так.

Дмитрий. А если бы вам пришлось выбирать: я или эти розы?

Марта Владимировна. Я выбрала бы розы.

Дмитрий. А я выбрал бы вас, независимо от того, что бы мне предложили взамен. Даже если бы взамен мне предложили всех самых красивых женщин на свете, я бы выбрал вас, потому что они – всего лишь хорошие женщины, а вы – хороший друг.

Марта Владимировна. Может быть.

Дмитрий. Вы красивы. Я очарован вами.

Марта Владимировна. Вернитесь к розам.

Дмитрий. Так я вам симпатичен?

Марта Владимировна. Да.

Дмитрий. Но у вас странная симпатия – мне кажется, что я симпатичен вам не как мужчина, а как неодушевлённый предмет, и меня это огорчает.

Марта Владимировна. А вы одушевлённый предмет?

Дмитрий. Я уверен!

Марта Владимировна. Но стыдиться предметности глупо.

Слышится шум подъезжающего автомобиля.

Марта Владимировна (недовольно). Это Николай Дмитриевич, я узнаю по шуму. (Показывает на Дмитрия.) Уведите его в дом и спрячьте. Пусть посидит где-нибудь в подвале или на чердаке, неважно, главное, чтобы молчал. (Максим уводит Дмитрия.)

В саду появляются Николай Дмитриевич и Сильвестр.

Николай Дмитриевич. Марта Владимировна! Как это понимать?

Силя. Имейте совесть!

Николай Дмитриевич. Мы ищем вас по всем вашим квартирам!

Силя. А их у вас немало!

Марта Владимировна. Я отдыхаю. (Утомлённо.) А вы что-то имеете против? Я чем-то обязана вам?

Николай Дмитриевич. Нет, но мы переживаем за вас.

Марта Владимировна. Не нужно, я сама могу о себе позаботиться.

Николай Дмитриевич. Неужели? Поэтому вы сидите в такую сырость в летнем пальто? Вы простынете, пойдёмте в дом.

Марта Владимировна. Моё пальто – это не ваше дело. И приглашать меня в мой собственный дом – это не ваше право! Силя, оставьте нас, нам с Николаем Дмитриевичем надо поговорить.

Николай Дмитриевич. Да, надо! А то вы меня избегаете. Это потому, что вы не хотите ответить на моё предложение.

Марта Владимировна. Вы сами дали мне время подумать. (Максим и Сильвестр подсматривают в окно.)

Николай Дмитриевич. Так думайте сейчас, можете даже вслух, потому обо мне и моих чувствах вам всё известно, а от меня всё, что вы чувствуете, скрыто. Я даже не могу предположить, относитесь вы ко мне хотя бы как к вашему другу или я только отдалённо симпатичный вам человек, ваш вечный любовник.

Марта Владимировна. Возможно, и так. (Встаёт и подходит к Николаю Дмитриевичу.) Возможно, и так. (Страстно целуются.)

Максим (шепчет Сильвестру). Надо его увести, он уже не нужен. (Незаметно выводят Дмитрия через двор с другой стороны.)

Занавес опускается.

Явление второе

Марта Владимировна, Николай Дмитриевич, Максим.

Комната в загородном доме Марты Владимировны.

Марта Владимировна (в белом кружевном халате, напоминающем парадное платье, перед клеткой с попугаями). Вчера был ужасный закат, пожарище над горизонтом. То ли огонь, то ли кровь – как на плохой картине. Но плохая картина неподвижна, а это бедствие кипело; оно отражалось в окнах домов, как будто бы в тысяче домов сразу был пожар. И не только там, на небе, в бутоне сирени, повсюду, а стены и плиты стояли серые, и никакое пламя не придавало им цвет.

Николай Дмитриевич (видно, что не слушает, но говорит счастливым тоном.) Да.

Марта Владимировна. Это неприятно.

Николай Дмитриевич. Да. (Подходит, гладит её по волосам.) Когда мы поженимся?

Марта Владимировна. Зачем? Разве вам плохо? Мне, например, просто замечательно, вы сможете приходить ко мне, когда захотите, как раньше, и я смогу приходить к вам, когда захочу, или мы сможем жить вместе, как раньше.

Николай Дмитриевич. Нет, мы должны пожениться.

Марта Владимировна. Я ничего вам не обещала.

Николай Дмитриевич. Так пообещайте, скажите, что любите меня и будете моей женой, или я уйду.

Марта Владимировна. Я не хочу, чтобы вы уходили.

Николай Дмитриевич. Тогда скажите, что любите.

Марта Владимировна. Вы невыносимый, и брак с вами – это большая ошибка.

Николай Дмитриевич. Я ухожу.

Марта Владимировна (хватает его за рукав.) Я вас люблю. (Недовольно.) Вы просто невыносимый.

Николай Дмитриевич. Так вы выйдете за меня замуж?

Марта Владимировна (скорбно). Да.

Николай Дмитриевич. Как замечательно! Я не напрасно привёз кольца. (Достаёт из кармана пиджака, висящего на напольной вешалке, три красные ювелирные коробочки.) Я делал вам предложение трижды, поэтому выбирайте любое.

Максим (стучит в дверь). Разрешите?

Марта Владимировна (рассматривает кольца). Дада, пожалуйста! (Максим заходит.) Я выбираю это. (Примеряет одно из колец.) Максим! Я выхожу замуж.

Максим (тоскливо). Да, я понял это ещё вчера. Что ж… нам надо внести изменения в договор. (Достаёт из-за спины кипу бумаг.)

Марта Владимировна. Да, конечно, я подготовила новый для этого случая. Ознакомьтесь, пожалуйста. (Достаёт из тумбочки новый договор, Максим внимательно изучает.) Читайте всё, особенно мелкий шрифт.

Максим (подписывает). А почему зарплата уменьшилась совсем на чуть-чуть? Это очень обидно. Она почти совсем не уменьшилась. Марта Владимировна, это не по-людски!

Марта Владимировна. Как есть, Максим, как есть. Вы приготовили завтрак?

Максим. Да, разумеется. Стол накрыт.

Марта Владимировна (Николаю Дмитриевичу). Пойдёмте завтракать! (Максиму.) Пригласите к столу Сильвестра.

Максим. Сильвестр уехал, Марта Владимировна.

Марта Владимировна. Как уехал? Отсюда не ходят автобусы.

Максим. Он ушёл пешком.

Марта Владимировна. Пешком?

Максим. Именно так, когда я пытался его остановить, он обругал меня и ушёл. Видимо, у него что-то случилось.

Марта Владимировна. Что же, бог в помощь. Если он дойдёт, я обязательно поинтересуюсь его делами. Но, честное слово, меня мучает любопытство, хотя мне не свойственно это чувство. Может, Кеша заставил его оформить кредит на себя?

Максим. Не знаю, но омлет с лангустинами остынет, Марта Владимировна. С вашего позволения, выйдем на завтрак?

Марта Владимировна. Да.

Выходят на террасу к столу, Максим подаёт кофе.

Марта Владимировна (смакует аромат). Когда я пью вкусный кофе, мне вспоминаются разные удивительные места, иногда Сорренто, иногда Рим. Вечерний Рим, когда огни городов и звёзды горят одинаково ярко!

Николай Дмитриевич. А вы не хотите поехать искать Сильвестра?

Марта Владимировна. Где же я его найду? Откуда я знаю, где он? Может быть, он ушёл в лес или поймал попутку, что я могу сделать?

Николай Дмитриевич. Марта Владимировна, мы завершим завтрак позже, собирайтесь в дорогу. И вы, Максим.

Марта Владимировна (в сторону). Невыносимо. (Уходят.)

Явление третье

Силя, Марта Владимировна, Николай Дмитриевич, Максим, вор.

Сильвестр сидит в лесу и плачет.

Силя. Какой кошмар! Всё, что угодно, но только не её брак. Я сойду с ума. (Слышит, как что-то шелестит у него за спиной; на сцене появляется вор, одетый как шаман.)

Вор (бормочет заклинание на непонятном языке, бьёт в бубен). Ооо! Ааа!

Силя. Чёрт возьми! (Вскакивает, испугавшись.) Вы кто?

Вор. Я шаман, не мешайте мне погружаться в транс. Я общаюсь с духами леса.

Сильвестр. И духи вам отвечают?

Вор. Да.

Силя (настороженно). Извините, а они отвечают вам вслух? Или они отвечают вам символически?

Вор. Они отвечают мне символически.

Силя. Это хорошо. А откуда вы взяли такую одежду? Вы в шкуре!

Вор. Это от предков. Я шаман в седьмом поколении.

Силя. Да? Очень интересно. А у меня беда, и мне надо выговориться, если духи отвечают вам символически, я вам не помешаю? Сделайте вид, что слушаете, пожалуйста. (Вор кивает.) Видите ли, я безнадёжно одинок, потому что я очень умён и красив. Люди вокруг насколько глупы, что они даже не могут понять, за что они меня ненавидят. А я всё понимаю. У меня никогда не было друзей, и даже мой брат уходит курить на лестничную площадку, если я начинаю говорить о том, что мне интересно. Меня воспитывал недалёкий и грубый отец, и единственным светлым и нежным человеком для меня всегда была моя тётя, очень умная благородная женщина Марта Владимировна. Понимаете, у меня всё по Фрейду. Я влюблён в свою тетю.

Вор. Так вам в таком случае пора на фрейдовскую кушетку.

Силя. Может быть, я не спорю. Но я понимаю, что никогда не смогу любить другую женщину. Эта женщина – мой идеал.

Вор. Но вы можете любить мужчин.

Силя. Я думал об этом, но пришёл к выводу, что скорее они будут любить меня, потому что я очень красив, а мне бы этого не хотелось.

Вор (плачет вместе с Сильвестром). Вы так несчастны!

Силя. Я так несчастен! (Думает.) Знаете, сегодня я поймал себя на мысли. Мне здесь спокойнее, чем в Москве. Да, за городом лучше, чем в городе, город – это дикарство и скотство. Я приехал в Москву из посёлка четырнадцать лет назад, и мне очень понравилось это скотство.

Вор. Москва принимает не всех и не все принимают её, но в ней крутятся очень хорошие деньги. Я всегда был влюблён в Москву, а другие города я ненавижу.

Силя. Но сейчас вы в лесу.

Вор. Это профессиональное. Вообще я не люблю лес и в целом не люблю Россию.

Силя. А именно?

Вор. Это чудовищная страна. Это не Русь – это грусть, извините.

Силя. Эта грусть вас породила, смотрите, как бы язык не отсох.

Вор. Отсохнет – переживём, всё равно нет свободы слова.

Силя. Зачем она вам? Я более чем уверен, что у вас нет слова. Но ладно, не обижайтесь! У меня очень сухо в горле, если у вас есть вода, дайте, пожалуйста.

Вор (подаёт бутылку). Горлышка не касаться.

Силя (не касается). Благодарю! (Пауза.) Мой единственный шанс – соблазнить её.

Вор. Так вы считаете, что ваша любовь взаимна?

Силя. Да, иногда я так считаю. Если бы на её месте была любая другая женщина, это было бы легко понять – влюблённая женщина всегда смотрит алчно. Но Марта Владимировна – это человек, в котором течёт аристократическая кровь, она всегда на всех смотрит одинаково и никого не обделяет милостью своего взгляда. У неё всегда спокойный и пламенный взгляд и плавные движения, она может нервно повести рукой или постучать пальцами по столу очень редко, обычно это происходит тогда, когда нужно замолчать или выйти. Вы не представляете, насколько это справедливый человек. Она хорошо живёт, и её обвиняют за это, но это потому что она всегда думала о людях и никогда не охотилась за деньгами. Я сам слышал, как люди, выходя из зала судебного заседания, благодарили её за вынесенное решение как судью. Она, кроме прочего, работает третейским судьёй! Она справедлива, но не всегда милосердна, и хотя справедливость ниже милосердия, покажите мне справедливых! Я могу показать. Марта Владимировна пишет прекрасные стихи, сочиняет драмы, и вы можете заключить из сказанного, почему её ненавидят. Она слишком хороший учитель, чтобы её любили, но я люблю!

Вор. Ей, вероятно, не нужна ваша любовь.

Силя. Да, а моя страсть? Боже! О чём я? Нет, я скорее умру, чем дам ей понять, какая внутри меня пропасть.

Слышен шум подъезжающего автомобиля.

Максим (появляется со стороны дороги, кричит). Марта Владимировна! Я нашёл его, он здесь.

Марта Владимировна. Силя, что случилось? Это ваш друг? (Показывает на вора.) Нет, друга мы взять не может, а вы садитесь в машину.

Силя. Я не могу объяснить, что случилось, простите. Это очень личное дело, не обращайте внимания. Я доберусь до города сам, не беспокойтесь за меня, я хотел бы подышать свежим воздухом, потому что у меня ужасно болит голова.

Николай Дмитриевич. Садитесь, мы посмотрим, что с вашей головой. Максим! Помогите ему.

Силя. Не стоит. (Встаёт, обращается к вору.) Всего вам доброго, спасибо, что выслушали. Вы хороший человек. (Уходит.)

Вор (бьёт в бубен). Ооо! Ааа!

Явление четвёртое

Крысяткин, Полина, Дмитрий.

Комната в квартире Крысяткина (та самая, роскошная). Все трое сидят за столом подшофе. Полина на этот раз одета как шлюха, но уже дорогая.

Полина (смеётся). Я так рада нашей случайной встрече! Это хороший клуб. (Берёт со стола клубничку и кладет в рот Крысяткину.)

Крысяткин. Клуб прекрасный! (Все трое выпивают по рюмке «Белуги»). Просто замечательный клуб, обожаю! (Снимает с Полины блузку, она остаётся в красном расшитом бисером кружевном бюстгальтере, который сам по себе представляет предмет искусства.) И они настоящие? (Смотрит на грудь.)

Полина. Да! (Трогает себя.) Потрогай! Они настоящие.

Крысяткин (снимает с неё юбку, в белье и чулках сажает к себе на колени). Находка-находка! (Опять выпивают.) Перед таким грех устоять.

Полина. Только денежки сразу, а то будет как в прошлый раз! Пообещаешь одно, дашь меньше.

Крысяткин. Бери! (Достаёт бумажник, расшвыривает купюры по комнате, Полина смеётся.) Мне для тебя ничего не жалко. (Дмитрию.) Пойдёешь с нами?