Текст книги "Вопросительная история"

Но до всеобщего признания точного времени было еще далеко. Наступил XIX в. Большинство по-прежнему обходились без часов. Крестьяне вставали с петухами, рабочие – по заводским гудкам, гимназистов будили няни. Люди состоятельные носили карманные часы. Специально для дам стали изготавливать наручные. Они служили украшеньями, наподобие браслетов и ожерелий.

Судьба часов переменилась в недобрый час. В конце XIX столетия случилась Англо-бурская война, и вдруг оказалось, что с карманными часами воевать неудобно. Новое оружие требовало синхронизации атак. А лезть в карман в ходе боя было слишком долго. Тогда английские офицеры стали привязывать карманные часы на руку. После мировых войн XX в. наручные часы стали обычным явлением. Каждый решал теперь сам, нужно ли ему маленькое солнышко.

Что бывает, если в школу не ходить?

Один мальчик в школу не ходил, потому что мама его оттуда забрала. Случилось это всего через два месяца после начала занятий в первом классе. Однажды на простой вопрос, сколько будет один плюс один, мальчик ответил: «Один», – и пояснил для непонятливого учителя: «Если к одной чашке воды прибавить другую, будет одна чашка, только в два раза больше». Учитель такого подхода к делу не разделял, и мальчика назвал тугодумом. Тогда мама, бывшая учительница, решила обучать сына сама. Правда, не по программе первого класса. Она читала ему книги о науке. В 10 лет мальчик стал маме «помогать»: оборудовал в подвале родительского дома лабораторию и проводил в ней химические и физические опыты. Отец не одобрял увлечение сына и стремился «оторвать» его от экспериментов: за каждый прочитанный роман или книгу по истории уплачивал сыну пенни. Мальчик читал книги, копил деньги и покупал на них новые реактивы для своей лаборатории. В 12 лет мальчик отправился работать, продавать в поездах газеты и конфеты. Между рейсами поезда стояли восемь часов в Детройте. Это время мальчик проводил в городской библиотеке. Он решил перечитать все имеющиеся там книги, начиная с нижних полок. Эксперименты мальчик тоже не забросил. В багажном вагоне ему позволили оборудовать лабораторию. Там же он соорудил печатный станок и выпускал первую в мире газету специально для пассажиров. Он был её единственным автором и наборщиком. А по вагонам газету разносили сверстники. Как-то раз в вагоне-лаборатории случился пожар, и мальчика выгнали с работы. Теперь конфеты и газеты не мешали ему изобретать. Можно было, почти не отвлекаясь, создавать прибор для записи звука, совершенствовать лампочку, телефон, телеграф, кинокамеру, да мало ли что ещё нуждалось в улучшении? 1093 патента на изобретения, полученные в США, и почти 3 тыс. за рубежом до сих пор составляют мировой рекорд. Звали мальчика Томас Эдисон.

Томас Эдисон. Фотография. 1860-е гг.

Томас Эдисон. Фотография. 1870-е гг.

Другой американский мальчик тоже не слишком долго ходил в школу, хотя и папа, и приёмная мама, души не чаявшая в ребёнке, очень хотели, чтобы Эйб первым в семье выучился грамоте. Но сделать это в штате Индиана 200 лет тому назад было не так-то просто. Всякого грамотного окрестные фермеры просили стать учителем, и учиться можно было, когда кто-нибудь соглашался на эту роль. С бумагой дела обстояли не лучше, чем с наставниками. Буквы Эйб выводил на снегу, а задачки по арифметике решал на золе. Учебный сезон начинался зимой: в это время крестьянские дети освобождались от дел по хозяйству. К апрелю уроки заканчивались. Эйб ходил в школу и в 6 лет, и в 7, потом в 11, 13, 15, но всего провёл там не больше года. Зато с книгами он не расставался никогда. Дома книга была одна – Библия, остальные приходилось занимать на соседних фермах. Там их тоже было мало, поэтому за каждой предстоял отдельный путь. Как-то в поисках новой книги Эйб прошёл 20 миль (30 км). Так, собирая книги по окрестностям, он узнал биографию Вашингтона, прочитал о судьбе Робинзона Крузо, басни Эзопа. На одной ферме нашлись пьесы Шекспира. Всю жизнь Эйб помнил их страницы наизусть. Читал он каждую свободную минуту. Отправляясь пахать поле, клал книгу под рубашку и читал в конце борозды, пока лошади отдыхали. Его лучший друг Дэннис Хэнкс как-то сказал: «Когда Эйбу исполнилось 12, я никогда не видел, чтобы книга не была у него в руках или в кармане. Казалось неестественным, чтобы молодой человек так читал». Эйб читал всё, что мог достать, всё, что попадало ему в руки. Однажды дождь залил угол чердака, где у Эйба лежали книги. Обложка одной книги была испорчена. Чтобы возместить хозяину ущерб, Эйб три дня убирал урожай на его ферме. Своей семье он сказал: «Мой лучший друг – это человек, от которого я получу непрочитанную книгу». Когда непрочитанных книг в округе не осталось, Абрахам Линкольн отправился в Иллинойс. Там он испробовал много работ, и всё время читал, пока не сдал экзамен на адвоката. Потом он стал конгрессменом и всё свободное время проводил в библиотеке Конгресса в поиске новых книг. Коллеги-депутаты находили это забавным. В общем, дочитался Линкольн до того, что стал 16-м президентом США и освободителем американских рабов. Некоторые думают, самым лучшим президентом за всю историю страны. Другие полагают – не самым. Но все соглашаются: если б не Линкольн, страны такой, Соединённые Штаты Америки, не было бы. Она распалась бы в ходе гражданской войны. Линкольн сумел сохранить союз. Он убедил своих современников словами, которые подсказали ему книги.

Георг Стефенсон. Гравюра. XIX в.

Третий мальчик совсем не ходил в школу, а ходил за коровами. Они паслись вдоль рельсов, и лошади тащили по ним вагонетки с углём от шахты к реке. Мальчик должен был следить, чтобы коровы не столкнулись с лошадями и не попали под вагонетки. А так как следить приходилось целый день, в голову лезли всякие мысли. Например, о том, чтобы вагонетки двигались сами, без лошадей. Как это сделать, мальчик пока не знал. В 14 лет он поступил работать на шахту, и к 17 стал машинистом паровой машины. Вершина шахтёрской карьеры в Англии конца XVIII в.! Но Джон Стефенсон хотел уметь и знать больше. Начать стоило с грамоты. Три раза в неделю 18-летний машинист после работы отправлялся в школу для взрослых и прилежно учил буквы. Через полгода он умел читать и писать. Теперь можно было самому, по книгам, осваивать математику и механику. И устройство паровой машины он тоже изучал сам. В субботу вечером паровая машина замирала до понедельника. И Стефенсон спешил воспользоваться паузой. Пока шахтёрский посёлок отдыхал, он разбирал двигатель, изучал его устройство и к началу рабочей недели снова собирал. Так повторялось из недели в неделю. Вряд ли во всей северной Англии кто-то лучше Стефенсона знал, как устроен паровой двигатель. Так что совершенно неслучайно ему пришла мысль приладить паровую машину к вагонам или, проще говоря, изобрести паровоз. Стефенсон был далеко не первым, кому явилась подобная идея. Но у него это получилось лучше, чем у других. Только вот беда. Консервативные англичане не за что не желали пересаживаться с лошадей на поезда, предпочитая благородных животных «громыхающим чудовищам». И тут Стефенсон, не обученный премудростям менеджмента и тонкостям пиара, придумал, как быть. Если англичане так любят лошадиные скачки, почему бы не попробовать паровозные бега? На соревнованиях 1829 г. «Ракета» конструкции Стефенсона превзошла по скорости и грузоподъёмности остальные паровозы. Англичане не устояли. Эра железных дорог началась.

Неизвестный художник. Лаборатория Майкла Фарадея. Середина XIX в.

Четвёртый мальчик в школу ходил совсем недолго. Семья кузнеца из лондонского предместья была такой бедной, что дети раз в неделю получали помощь от протестантской общины – булку, одну на всех. В 13 лет мальчик поступил в ученики к переплетчику книг и стал читать всё, что переплетал, в особенности книги по физике и химии. Из этих книг он впервые узнал об электричестве. Однажды в мастерскую зашёл профессор и, к своему удивлению, застал молодого переплётчика за чтением солидного научного фолианта. Он подарил переплётчику билеты на четыре лекции своего приятеля, знаменитого химика Дэви. Молодой человек законспектировал лекции, красиво переплёл и отправил Дэви вместе с письмом, гласившим, что его автор хочет заняться наукой, но не знает как. Удивлённый Дэви пригласил молодого переплётчика в ассистенты, а позже говорил, что из всех его открытий самым значительным был Майкл Фарадей. Мы живём в век электричества и так к нему привыкли, что вряд ли часто вспоминаем, откуда оно берётся. Между тем в природе электричества почти нет. Если бы мы задумали построить электростанции на естественном электричестве, нам пришлось бы ловить молнии в небе, скатов в море или долго тереть кусочки шерсти друг о друга. Искусственная выработка электричества стала возможной после открытия закона электромагнитной индукции. Открыл закон Фарадей. Даже страшно подумать, что было бы с людьми, если б Фарадей не книжки в детстве читал, а в школу ходил.

Т. Филипс. Портрет М. Фарадея. 1842 г.

Пятый мальчик не ходил в школу, потому что учился в Лицее. Это была не совсем школа, а может быть, даже и совсем не школа. Воспитанники, принятые в Лицей в 11–12 лет, должны были завершить программу в 17, продемонстрировав на экзаменах знания, равные университетским. Кроме того, ходить в Лицей было не нужно. Воспитанники жили и учились в одном и том же здании. И гуляли они неподалёку, в Царскосельском парке. Ах, как хотелось вырваться из этой клетки! Это потом, повзрослев, мальчик наговорит немало хороших слов о Лицее. А пока он там оставался, Лицей казался ему унылым монастырём: «Сквозь слез смотрю в решетки, перебирая четки». Сколько детишек в мире могло бы с ним согласиться. Только не думайте, пожалуйста, что несчастные лицеисты учились с утра до вечера. Хотя готовить из них предполагалось идеальных государственных мужей, дворянские дети не так уж и страдали. За шесть лет воспитанники должны были пройти курс и школы, и университета. Но в жизни так не бывает. Недоучившим арифметики не давались интегралы и дифференциалы, а те, кто едва освоил немецкую азбуку, совсем не понимали немецкой литературы на языке оригинала. Оставалось только махнуть рукой на все эти премудрости. К тому же почти все педагоги были молоды и, хотя звались профессорами, с дисциплиной сладить не могли и часто подвергались детским насмешкам. Обучить тому, что намечалось, не было никакой возможности. Когда настанут экзамены первого выпуска, лицейские профессора распределят «роли» среди воспитанников. Каждый выучит ответы на заранее известные вопросы. А верить или не верить в успех лицейской педагогики будет делом старика Державина и других петербургских сановников, присланных инспектировать кузницу идеальных кадров.

Е. И. Репин. Пушкин на лицейском экзамене в Царском Селе 8 января 1815 г.

Всё это вовсе не означало, что в Лицее нельзя было ничему научиться. Можно, но при большом желании. Лицейский выпускник Модест Корф спустя годы написал: «Кто не хотел учиться, тот мог предаваться самой изысканной лени». Среди «предающихся» был и наш мальчик. Однажды на уроке математики учитель вызвал его к доске и задал задачу по алгебре. Мальчик долго переминался с ноги на ногу. Учитель спросил его, наконец:

– Что же вышло? Чему равняется икс?

Мальчик, улыбаясь, ответил:

– Нулю!

– Хорошо! У вас, Пушкин, в моём классе всё кончается нулём. Садитесь на своё место и пишите стихи.

Удивительные были в Лицее преподаватели. Они потворствовали «изысканной» лени. Воспитанники могли сами заниматься своим образованием, времени у них было достаточно. Они издавали рукописные журналы, объясняли друг другу предметы, которыми увлекались, ссорились, мирились, пировали и очень много разговаривали между собой. Эти разговоры были не менее интересны, чем лекции учителей. А ещё была в Лицее библиотека, подаренная императором Александром I. И первым её читателем был Пушкин. Он читал на занятиях, вечером, ночью, на русском, французском, немецком. В его аттестате за 1816 г. о математике, географии, статистике сказано деликатно: «Занимался». Пушкину некогда было зарабатывать по этим предметам высший лицейский балл – единицу. Он читал. Лицей подарил ему время.

«Я смог стать изобретателем, потому что не ходил в школу», – написал Эдисон в конце жизни. Обязательно ли не ходить в школу, чтобы потом кое-что получалось неплохо? Думаю, необязательно. Хотя точно не знаю.

Часть II
КАК БЫВАЛО НА РУСИ?

Чей лик из тьмы веков явился первым?

О некоторых людях Древней Руси мы знаем как о первых в своём роде. Первый известный летописец – Нестор, художник – Алимпий, врач – Агапит. А кто стал первым «лицом» русской истории, чей облик впервые выступает из тьмы веков?

Чтобы ответить на этот вопрос, стоит разобраться, когда художники стали фиксировать черты сходства. Портрет – дитя нового времени. В России портреты в полном смысле этого слова стали писать в XVII в. Но неужели раньше не изображали людей? Конечно, изображали. И в XI в., и в X. Вот жена и дочери Яро слава Мудрого. Они предстают на знаменитой фреске киевской Софии. А вот монеты Святослава и Владимира. С одной стороны показан князь, с другой читаем надпись: «Се Святослав», «Се Владимир». Так, может, они и есть первые лица русской истории, чей облик нам знаком? Но здесь нас ждёт разочарование. Средневековые изображения в летописных сводах, на стенах соборов, на монетах учёные называют условными. Средневекового художника интересовала роль, которую исполнял человек, а вовсе не он сам. Идеальный князь, идеальный боярин – и никакого портретного сходства.

А Александр Невский? – скажете вы. В книгах, фильмах, памятниках мы встречаем одно и то же лицо. Его легко узнать и невозможно признать условным. Значит, был, какой-то образец, которому следовали художники? Откуда-то стало известно, как выглядел князь? Образец был, но как выглядел подлинный Александр, мы всё-таки не знаем. В 1938 г. на экраны страны вышел фильм «Александр Невский». Роль князя исполнял замечательный актёр Николай Черкасов. И когда в 1942 г. был учреждён орден Александра Невского, на нём предстал всем запомнивший ся профиль Черкасова. И вот уже несколько десятилетий черты актёра можно различить в иллюстрациях школьных учебников и популярных книг.

Мужчина из племени кривичей. Раскопки в Московской области. Реконструкция М. М. Герасимова. 1959 г.

Так что же, мы не знаем в лицо никого из обитателей Древней Руси? Если художник изображает известного князя, он изображает условную фигуру. А если археологи находят останки людей и антропологи восстанавливают их облик, мы не имеем надежды узнать имена. Выходит, раньше XVII в. ничей облик нам незнаком?

Князь Андрей Боголюбский. Раскопки Н. Н. Воронина. Реконструкция М. М. Герасимова. 1935 г.

Почти так. И всё же исключения имеются. Первым человеком Древней Руси, чей портрет нам известен, оказался ростово-суздальский князь XII в. Андрей Боголюбский. Но как же удалось князю Андрею стать исключением?

Летопись сообщает, что был он горд и ни перед кем не склонял головы. Не отвечал даже на приветствия послов. Приближённые не смогли стерпеть гордого нрава князя и убили его. В резиденции князя Андрея в селе Боголюбове под Владимиром археологи обнаружили богатое захоронение. Рядом с погребённым лежал боевой топор с буквой «А». Это наводило на мысль, что в могиле находятся останки Андрея Боголюбского. Сохранился в погребении и скелет человека. Тогда, в 1940-е гг., антрополог и скульптор Михаил Герасимов создавал метод восстановления портрета человека по черепу, прежде это считалось невозможным. Череп предполагаемого Андрея Боголюбского направили в его лабораторию, и Герасимов восстановил портрет. В ходе работы выяснилось, что погребённый имел редкое врождённое заболевание: верхние позвонки у него срослись с основанием черепа; при жизни он вынужден был держать голову высоко поднятой и не мог её наклонять. Совпадение с данными летописи не оставляло сомнений: Герасимов восстановил облик именно Андрея Боголюбского. Так и оказался ростовский князь XII в. первым человеком Древней Руси, кого спустя столетия узнали и по имени, и в лицо.

Что труднее – русский или древнерусский?

Допустим, двое новгородских школьников, один – наш с вами современник, а другой – из XII в., встретились, переместившись во времени. Предположим, им заранее было известно: древнерусский язык настолько отличается от русского, что понять друг друга при встрече они не смогут. Поэтому наши путешественники решили заранее подготовиться, чтобы на месте обходиться без словарей и переводчиков. Кому пришлось бы сложнее – нашему современнику или древнему новгородцу? Судите сами.

Чтобы освоить премудрости современной русской грамматики, тинейджеру XII в. пришлось бы изучить три склонения, два числа, единственное и множественное, три времени глагола – настоящее, прошедшее и будущее, а также познакомиться с инфинитивом.

Берестяная грамота. Новгород. XI в.

Засев за древнерусский, современный школьник провёл бы время за изучением шесть склонений, трёх чисел – единственного, двойственного и множественного, а также семи глагольных времён, включая четыре прошедших и два будущих. Пришлось бы покорпеть и над двумя инфинитивами.

Думается, именно наш современник первым предложил бы компромисс: встретиться где-нибудь веке в XV и приятно побеседовать, не утруждая себя излишней грамматикой. Древнерусский язык упростился к этому времени настолько, что двое путешественников во времени вполне смогли бы понять друг друга. Неслучайно именно к XV в. учёные отнесли формирование русского языка.

О чём бы наши друзья говорили? О многом. И уж наверняка пожаловались бы друг другу на школу. Наш современник не преминул бы сообщить, сколько правил письма напридумывали за последние столетия, чтобы отравить жизнь несчастных детей! И теперь при написании каждой третьей буквы приходится задумываться об этих самых правилах или учить слова наизусть. Отрок из древнего Новгорода, конечно бы, посочувствовал. Но заметил бы, что и у них в XII в., писать – не такое-то лёгкое дело! 44 буквы, некоторые повторяют друг друга. Но особенная морока с цифрами. Разные числа обозначаются при помощи 28 букв. Чтобы отличить букву от цифры, над нею надо рисовать волнистую линию – титло. Попробуй-ка запомни, что «к» – это 20, «ч» – 90, а «ц» и вовсе 900. С дробями же – хоть пропадай: 1/6 – «полтрети», 1/12 – «полполтрети».

Да, видно, в каждой эпохе свои школьные горести.

Почему Русь назвали Русью?

Мало найдётся вопросов, на которые существует столько ответов. Название Русь возводили к росе, речке Рось, русым волосам, греческому слову «красный», скифскому «белый», племенам ругов и росомонов, острову Рюген и даже к русалкам. Множество похожих слов, корней, названий бытует на пространстве от Балтики до причерноморских степей. За какой же версией последовать? Чьим аргументам внимать?

Чаще всего современные исследователи строят цепь рассуждений, отталкиваясь от древнейшего русского летописного памятника – «Повести временны́х лет». Учёные обратили внимание: народы, помещённые летописцем на просторах Русской земли, по форме названий распадаются на три разряда. Первый составляют славянские племена, названия которых заканчиваются на -ане, -ене (поляне, древляне, словене). Второй разряд образуют названия на -ичи (кривичи, радимичи, дреговичи). Они также принадлежат славянским племенам. Третий разряд образуют односложные названия с мягким согласным на конце (водь, чудь, сумь). Так в летописи обозначены народы, обитавшие на севере Восточноевропейской равнины и говорившие на языках финской группы. С каким разрядом имеет сходство «русь»? Очевидно, с третьим. А значит, можно попытаться обнаружить истоки названия на севере, там, где звучала финская речь.

В. М. Васнецов. Варяги. 1880 г.

И аналогия нашлась. Со средних веков и по сию пору шведов в Финляндии называют «руотси». Учёные предполагают, что слово это произошло от древнескандинавского глагола «руо» – «плыть, грести». «Руотси» – «гребцы, мореходы». Так древние жители финского берега называли викингов, приплывавших к ним из соседней Скандинавии. Другими соседями финских племён были славяне. Они восприняли слово «руотси» и преобразовали его по законам своего языка: «руотси» превратилось в «русь», подобно тому, как самоназвание западных финнов «суоми» превратилось в русских летописях в «сумь».

Сначала славяне называли «русью» викингов – скандинавских мореходов и воинов. Зачастую скандинавские отряды нанимались на службу к славянским вождям. Возникали профессиональные княжеские дружины. И слово «русь» приобрело новое значение: так называли теперь княжескую дружину. Дружина состояла не только из скандинавов, в неё входили и славянские воины. Понятие «русь» относилось к дружине в целом и обозначало приближённых и воинов князя. Со временем «русью» стали называть территорию, которую контролировала или пыталась контролировать княжеская дружина. Имя правящего слоя становилось названием страны.

Н. К. Рёрих. Славяне на Днепре. 1905 г.

Итак, по мнению многих исследователей, происхождение имени «Русь» связано с понятием «гребцы». Стало быть, название нашей страны произошло от занятия, которое вполне согласуется с её речными просторами.

Н. К. Рёрих. Заморские гости. 1902 г.

Наименование страны по древним занятиям eё жителей не такая уж редкость. Наши соседи называют свою страну Суоми. Но для остальной Европы она – Финляндия, «страна финнов». Как же появилось это имя? Слово «финн» пришло в европейские языки из древнегерманских наречий. Переводится оно как «искатель» или «охотник». Древнейшие жители финской земли занимались охотой, добытые ими шкуры доходили до Римской империи. Название «Финляндия» – «земля охотников» закрепилось за страной не случайно.

Шейная гривна. IX в.

Подобным образом возникло и название «Англия». Вам никогда не казалось, что «Англия» и «игла» звучит похоже? Если казалось, Вы были совершенно правы. Оба слова восходят к древнему индоевропейскому корню со значением «острый предмет». Имя «Англия» подарили стране племена англов – выходцев из Скандинавии, с территории современной Дании. Название этих племён происходит от понятия «острый предмет, рыболовный крючок». У себя на родине англы промышляли рыболовством. В IV–VI вв. англы переселились на Британские острова, покинув свою прежнюю «Англию» – часть Ютландского полуострова. Выходит, Англия – «страна рыбаков».

Так что на севере Европы есть «страна охотников», «страна рыбаков» и «страна гребцов» – Русь.