Текст книги "Хорошие плохие чувства. Почему эволюция допускает тревожность, депрессию и другие психические расстройства"

Поиск эволюционных объяснений подверженности болезням – задача трудная, так что ошибок не избежать. Самая распространенная и самая грубая ошибка в эволюционной медицине – уже упоминавшаяся в главе 1 РБКП (склонность рассматривать болезни как приспособление). Поэтому никогда не помешает еще раз напомнить: у самих болезней эволюционного объяснения нет, это не приспособления, сформировавшиеся путем естественного отбора. Гены или признаки, связанные с рядом болезней, обеспечивают преимущества и недостатки, которые влияют на отбор. Однако все предположения насчет пользы самих болезней, таких как шизофрения, зависимость, аутизм, биполярное расстройство, ошибочны в корне. Вопрос должен звучать так: «Почему в ходе естественного отбора сформировались признаки, из-за которых у нас возникают болезни?»

Подверженность болезням требует эволюционного объяснения, учитывающего ту или иную совокупность вышеперечисленных факторов. Кто-то норовит искать одну-единственную причину, например сваливать все только на современную среду, только на издержки или только на ограничения. Но, как правило, это ансамбль сразу нескольких причин. Так, например, объясняя с эволюционных позиций атеросклероз, мы учтем и современный рацион, и инфекции, вызывающие воспаления, и вред и пользу иммунной активации в артериях. И наконец, нельзя забывать, что эволюционные объяснения не альтернатива объяснениям, описывающим механизмы функционирования систем. Нам необходимы и те и другие. Без эволюционного объяснения нам не удастся понять, почему психические заболевания в принципе существуют, где искать их причины и в каком направлении работать над совершенствованием способов лечения.

Часть вторая
Основания для чувств

Глава 4
Хорошие причины плохих чувств

Всему свое время… время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать… время любить, и время ненавидеть…

ЕККЛЕСИАСТ, 3:1,4,8

Одна из радостей хождения по антикварным магазинам – попытки догадаться, для чего предназначена очередная замысловатая штуковина. Вот эта, например, целиком сделана из чугуна, сбоку у нее ручка, которая крутит вертикальный диск внутри воронкообразной чашечки. Я рассматриваю ее со всех сторон, вращаю ручку – и все равно даже представить не могу, что это за приспособление. Спрашиваю у продавца. «Это для удаления косточек из вишни», – объясняет он. А, ну конечно же! Когда знаешь предназначение, сразу становится понятна форма. Ягоды засыпаются в воронку, диск увлекает их к штырьку, выталкивающему косточку. Заодно выясняется, что эта самая машинка – с дефектом, у нее ручку слегка заедает. Но даже в идеальном рабочем состоянии проку от нее теперь немного, поскольку для современной гигантской вишни желобки на диске слишком мелкие и отверстие воронки слишком узкое.

Эмоции озадачивают нас не меньше, чем эта машинка. Они описаны в мельчайших подробностях, но зачем они нужны, по-прежнему не очень понятно. Даже на основополагающие вопросы нет четкого и однозначного ответа. Что такое эмоции? Десять специалистов дадут вам десять разных определений. Сколько существует базовых эмоций? Назовите любое число – обязательно найдется специалист, который с ним согласится. Как отличить аномальную эмоцию? Здесь мы в принципе ни до чего не договоримся, пока не выясним пользу и издержки каждой эмоции в различных обстоятельствах. Что вызывает эмоциональные расстройства? Одни ищут причины в мозге, другие винят питание, инфекции, условные рефлексы, инерцию мышления, психодинамику или общественное устройство. Споры об эмоциях в свою очередь порождают эмоции – гнев или досаду. Попытка отойти на шаг и посмотреть со стороны порождает новые эмоции – отчуждение и обреченность.

Препятствий на пути к пониманию эмоций несколько. Во-первых, мы не осознаем пользу негативных эмоций. Во-вторых, мы не учитываем, что эмоции формировались на благо наших генов, а не нас самих. Третье, и довольно фундаментальное препятствие: мы забываем, что описание механизмов – это лишь половина объяснения. Но, пожалуй, крупнейшее препятствие – представлять эмоции как составляющую спроектированной системы, поскольку в результате нам кажется, что каждая из них должна обладать отдельной самостоятельной функцией. В действительности у каждой эмоции существует множество разных функций и, наоборот, разные задачи обслуживаются множеством эмоций. Различные эмоции соответствуют не различным функциям, а различным ситуациям, ради умения справляться с которыми каждая из них и формировалась.

Обычно человек обращается за лечением не потому, что знает о наличии болезни, а потому, что ему плохо. Он идет к терапевту, ища избавления от боли, кашля, тошноты, рвоты, хронической усталости. К специалистам по психическому здоровью он идет, ища избавления от тревоги, депрессии, злости, ревности и чувства вины. Но клинический подход к этим двум категориям симптомов радикально отличается.

Представьте, что вы терапевт и работаете в поликлинике. Пришедшая к вам на прием девушка жалуется на боли в животе, которые ощущаются уже пару месяцев и постепенно усиливаются. Живот, по словам пациентки, схватывает или тянет где-то в нижней или средней части. Ночью сильнее, но ни с приемами пищи, ни с менструальным циклом никакой связи вроде бы нет. Других заболеваний у пациентки в анамнезе не имеется, лекарств не принимает. Вы задаете дополнительные вопросы, назначаете анализы и диагностические исследования, чтобы выяснить причину болей. Рак, запоры, синдром раздраженного кишечника, внематочная беременность? Вы расцениваете боли как симптом и исходите из того, что найти их причину – значит подобрать ключ к болезни.

А теперь представьте, что вы работаете в психоневрологической клинике и пришедшая к вам на прием девушка жалуется на постоянное беспокойство, бессонницу, упадок сил, утрату интереса к большинству занятий – даже за своим прежде роскошным садом ухаживать не может. Симптомы начали проявляться пару месяцев назад, но за последние две недели усилились, и, когда стало совсем невмоготу, она обратилась за помощью. Никаких других заболеваний в анамнезе не имеется, лекарств не принимает. Наркотиками и алкоголем, по ее собственному утверждению, не балуется, никаких крупных стрессовых событий в недавнем прошлом не переживала. Вы, скорее всего, будете расценивать как требующую устранения проблему сами негативные эмоции и направите лечение на то, чтобы снять симптомы.

Забавно, что так называемая биологическая психиатрия, с ее приверженностью «медицинской модели», биологией пользуется лишь наполовину и модель у нее кардинально отличается от общемедицинской. В общей медицине симптомы (такие как боль или кашель) считаются полезной защитной реакцией, сигналящей о наличии проблемы и побуждающей искать ее причину. В психиатрии симптомы (такие как тревога или уныние) зачастую приравниваются к самой проблеме. Поэтому вместо того, чтобы выяснять, чем вызвана тревога или подавленность, многие врачи относятся к ним как к патологии, возникающей в результате сбоя в работе мозга или когнитивных искажений.

Общечеловеческая склонность упускать из виду воздействие обстоятельств и списывать проблемы на индивидуальные особенности настолько неистребима, что в социальной психологии для нее существует специальный термин – «фундаментальная ошибка атрибуции»[132]132
  Ross L, Nisbett RE. The person and the situation: perspectives of social psychology. London: Pinter & Martin Publishers; 2011.


[Закрыть]. Наглядный тому пример – DSM, согласно которому для диагностирования аффективного расстройства (например, тревожности или депрессии) достаточно наличия симптомов из соответствующих перечней, проявляющихся с надлежащей интенсивностью и продолжительностью, а жизненные обстоятельства в расчет не принимаются.

Социологи Алан Хорвиц и Джером Уэйкфилд предложили способ нивелировать эту ошибку. Заметив, что в DSM – IV оговаривалась как отдельный диагноз депрессия вследствие утраты любимого человека, они подали идею прописать в переиздании аналогичные исключения для других печальных жизненных событий[133]133
  Wakefield JC, Schmitz MF, First MB, Horwitz AV. Extending the bereavement exclusion for major depression to other losses: evidence from the National Comorbidity Survey. Arch Gen Psychiatry. 2007 Apr 1; 64(4): 433.


[Закрыть]. Составители DSM-5 непоследовательность в диагнозах признали, однако предпочли, наоборот, избавиться от всех исключений, даже от депрессии вследствие утраты[134]134
  Wakefield JC. The loss of grief: science and pseudoscience in the debate DSM-5’s elimination of the bereavement exclusion. In: Demazeux S, Singy P, editors. The DSM-5 in perspective [Internet]. Springer Netherlands; 2015 [cited 2015 Nov 27]. pp. 157–78. (History, Philosophy and Theory of the Life Sciences). Available from: http://link.springer.com/chapter/10.1007/978–94–017–9765–8_10.


[Закрыть]. Они объясняли это решение необходимостью добиться последовательности в диагнозах и тем, что иногда интенсивное проявление симптомов скорби указывает на депрессию, требующую медицинского вмешательства. Кроме того, они пытались избежать расплывчатости, которая неизбежно возникнет, если для постановки диагноза придется оценивать суровость жизненных событий.

Склонность расценивать симптомы как расстройства представляет проблему и для остальных отраслей медицины, где ее называют «иллюзией клинициста»[135]135
  Nesse RM, Williams GC. Evolution and the origins of disease. Sci Am. 1998 Nov: 86–93.


[Закрыть]. Симптомы воспринимаются как сама болезнь, поскольку они мешают человеку жить и работать. Боль быстро превращает существование в кошмар. Диарея способна привести к смерти от обезвоживания. Кажется, что пользы от таких симптомов нет и быть не может, тем более что от купирования их лекарственными средствами ничего страшного не происходит. И все же в определенных ситуациях боль, диарея, жар и кашель играют полезную роль. В норме они проявляются при возникновении (или, согласно принципу «пожарной сигнализации», при гипотетическом возникновении) соответствующей ситуации. Ненормально их чрезмерное проявление. Недостаточное проявление тоже ненормально, хоть и менее заметно. Степень нормальности проявления оценивается по ситуации[136]136
  Keltner D, Gross JJ. Functional accounts of emotions. Cogn Emot. 1999; 13(5): 467–80.


[Закрыть],[137]137
  Nesse RM. Evolutionary explanations of emotions. Hum Nat. 1990; 1(3): 261–89.


[Закрыть],[138]138
  Nesse RM, Ellsworth PC. Evolution, emotions, and emotional disorders. Am Psychol. 2009 Feb;64(2): 129–39.


[Закрыть].

Многие реакции помогают организму адаптироваться к меняющимся обстоятельствам[139]139
  Bateson P, Gluckman P. Plasticity, robustness, development and evolution. Cambridge (UK): Cambridge University Press; 2011.


[Закрыть],[140]140
  Stearns SC. The evolutionary significance of phenotypic plasticity. Bio-Science. 1989; 39(7): 436–45.


[Закрыть],[141]141
  West-Eberhard MJ. Developmental plasticity and evolution. New York: Oxford University Press; 2003.


[Закрыть]. Физиологи изучают механизмы, подстраивающие дыхание, сердечный ритм и температуру тела под меняющиеся условия[142]142
  Ellison P, Jasienska G. Adaptation, health, and the temporal domain of human reproductive physiology. In: Panter-Brick C, Fuentes A, editors. Health, risk and adversity: a contextual view from anthropology. Oxford (UK): Berghahn Books; 2008, pp. 108–28.


[Закрыть],[143]143
  Schmidt-Nielsen K. Animal physiology: adaptation and environment. Cambridge (UK): Cambridge University Press; 1990.


[Закрыть],[144]144
  Schulkin J. Rethinking homeostasis: allostatic regulation in physiology and pathophysiology. Cambridge (MA): MIT Press; 2003.


[Закрыть]. Поведенческая экология исследует когнитивные, поведенческие и мотивационные изменения, приспосабливающие организм к смене внешних условий[145]145
  Alcock J. Animal behavior: an evolutionary approach. 10^th ed. Sunderland (MA): Sinauer Associates; 2013.


[Закрыть],[146]146
  Krebs J, Davies N. Behavioral ecology: an evolutionary approach. 3^rd ed. Oxford (UK) Blackwell; 1991.


[Закрыть],[147]147
  Westneat DF, Fox CW. Evolutionary behavioral ecology. New York: Oxford University Press; 2010.


[Закрыть]. Способность испытывать страх, гнев, радость и ревность так же полезны в определенных ситуациях, как пот, дрожь, боль и жар[148]148
  Lench HC, editor. The function of emotions: when and why emotions us. New York: Springer Science+Business Media; 2018.


[Закрыть].

Человеку, измученному негативными эмоциями, может показаться абсурдом сама мысль, что от них бывает какая-то польза. Попытаемся преодолеть эти вполне понятные сомнения: вот четыре веских основания предполагать у симптомов эволюционное происхождение и пользу. Во-первых, такие симптомы, как тревога и грусть, – это (точно так же, как пот или кашель) не какие-то диковинные проявления, возникающие ни с того ни с сего у считаных единиц, а вполне устойчивая реакция, которая в определенных обстоятельствах проявляется почти у всех. Во-вторых, проявление эмоций регулируется механизмами, включающими их в соответствующих ситуациях, а такие контрольные системы могут развиться только для признаков, влияющих на приспособленность. В-третьих, отсутствие реакции может быть пагубным: недостаточное откашливание при воспалении легких повышает риск летального исхода, недостаточная боязнь высоты повышает вероятность падения. И наконец, некоторые проявления работают на благо наших генов, невзирая на цену, которую приходится при этом платить их обладателю.

Теплым летним вечером 1975 года я заступил на суточное дежурство в больнице. В отделении все было тихо-мирно, в приемном покое тоже, поэтому я принялся читать новую книгу Эдварда Уилсона «Социобиология» (Sociobiology). И буквально в полночь застыл как громом пораженный, наткнувшись на следующую фразу:

Любовь встает в один ряд с ненавистью, агрессией, страхом, экспансивностью, замкнутостью и так далее – она сливается с ними, поскольку ее предназначение не в том, чтобы способствовать счастью отдельной особи, а чтобы обеспечить максимальную передачу контролирующих генов[149]149
  Wilson EO. Sociobiology: a new synthesis. Cambridge (MA): Harvard University Press; 1975, p. 4.


[Закрыть].

Я моментально понял, как заблуждался в своих представлениях о поведении и эмоциях. Я привык думать, что задача естественного отбора – сформировать нас здоровыми, счастливыми, славными и отзывчивыми участниками сообщества. Увы, это не так. Наше счастье естественному отбору абсолютно безразлично, в расчетах эволюции значение имеет только репродуктивная успешность. А я, получается, уже десять лет занимался лечением аффективных расстройств, почти ничего не зная о нормальных эмоциях. Промаявшись почти всю ночь беспокойным рваным сном, я решил, что надо восполнить пробелы, и порылся на предмет эмоций в своих учебниках по психиатрии. Там обнаружилась сплошная невразумительная невнятица, вызывающая лишь недоумение и тоску. Эти эмоции свое дело сделали, и я переключился на что-то другое.

Спустя некоторое время ко мне на прием попал студент, которому нужно было как-то справиться с ревностью. Причем срочно. «У меня потрясающая девушка, – объяснил он, – и другой такой у меня в жизни не будет. Мы живем вместе несколько месяцев, но она говорит, что уйдет, если я не прекращу ревновать. Так что мне нужно прекратить». Он живо представлял себе, как она целуется с другим, но оснований подозревать ее в неверности у него не было. Иногда он следил за ней тайком, проверяя, действительно ли она идет на работу, периодически под разными предлогами звонил, проверяя, где она находится. Ни депрессии, ни психоза у него не наблюдалось.

Я расспросил его об отношениях между его собственными родителями, о детстве, о предыдущих девушках, о предположительных симптомах других расстройств, но ничего подходящего не выявил. Мы начали курс когнитивно-поведенческой терапии, который должен был помочь ему скорректировать иррациональные мысли. Получалось плоховато. Он жаловался, что девушка почти на грани, поэтому мы стали разбираться заново.

Достаточно неплохо его изучив к тому времени, я решил еще раз прощупать, не скрывается ли за его ревностью типичный в таких случаях мотив. «Нет, – сказал он, – я ей ни с кем не изменяю, с чего вы взяли?» На мой повторный вопрос, есть ли у него основания подозревать девушку в измене, он ответил: «Нет, никаких. Если она с кем и гуляет, то лишь с этой своей “родной душой”». – «И что, допоздна гуляют?» – уточнил я. «Ну, минимум пять-шесть вечеров в неделю она со мной, но бывает и так, что приходит только под утро». – «И клянется, что гуляет только с этой своей подругой?» – «Нет, это не подруга. Это ее лучший друг, она его практически с детства знает. Они просто друзья». Когда ко мне вернулся дар речи, я сказал: «Нам надо кое-что обсудить».

Ревность к половому партнеру – эмоция на редкость неприятная. В 1960-х годах ее пытались искоренить обитатели хипповских коммун, пропагандируя свободу любви и клеймя ревность как социальную условность, от которой нужно освобождаться. Коммуны со временем развалились, не уцелела ни одна. Несмотря на все попытки ее истребить, ревность разрастается с упорством сорняка. И губит отношения. Согласно подсчетам специалиста по эволюции ревности Дэвида Басса, 13 % всех убийств совершается одним из супругов[150]150
  Buss DM. The dangerous passion: why jealousy is as necessary as love or sex. New York: Free Press; 2000.


[Закрыть]. Из всех убитых в Соединенных Штатах с 1976 по 2005 год от руки полового партнера погибли 34 % женщин (но лишь 2,5 % мужчин). И даже если не доводить до этого трагического исхода, ревность провоцирует бесконечный поток обвинений и рукоприкладства, в котором отношения захлебываются. Почему же естественный отбор не избавил нас от этой ужасной эмоции?

Представьте себе двух мужчин: один загорается ревностью, заподозрив партнершу в связях на стороне, а другой готов спускать все на тормозах. У какого будет больше детей? Покладистый, возможно, проживет более счастливую жизнь, но вероятность, что его партнерша забеременеет от кого-то другого, окажется выше среднего. При этом за те несколько лет, пока партнерша вынашивает ребенка и затем кормит его грудью, зачать от постоянного партнера она не сможет. Соответственно, неревнивые мужчины склонны оставлять меньше потомства, чем те, которые своей ревностью (какой бы пагубной, опасной и отвратительной она ни была для обоих партнеров и для общества) снижают шансы партнерши забеременеть от кого-то еще. Эх, если бы эмоции работали на нас… Увы, они формировались с тем, чтобы работать на наши гены.

Постепенно осознавая пользу эмоций, я начал беспокоиться, как бы мои попытки избавить пациентов от тревоги и уныния не оказались сродни выписыванию лекарства от кашля при пневмонии. Признание своего невежества в области эмоций вызвало новые эмоции – стыд, замешательство, снижение самооценки, но вместе с тем, к счастью, и любопытство. Как мотиваторы они не подвели. Я еще раз перелопатил учебники по психиатрии – из примерно 4500 страниц самой востребованной психиатрической учебной литературы нормальным эмоциям отводится лишь полстраницы[151]151
  Sadock BJ, Sadock VA, Ruiz P, Kaplan HI, editors. Kaplan & Sadock’s comprehensive textbook of psychiatry. 9th ed. Philadelphia: Wolters Kluwer Health/Lippincott Williams & Wilkins; 2009.


[Закрыть]. Зато эмоции подробно описаны в сотнях других книг и статей, и я с усердием принялся за дело.

Через месяц я чувствовал себя как альпинист, который, взобравшись на очередной уступ, думает, что достиг наконец вершины, но видит, что там громоздятся всё новые и новые высоты. Полгода я карабкался так с уступа на уступ, пока не понял, что с меня хватит. Вместо широкой и ясной панорамы, которая вот-вот должна была открыться с покоренного пика, я видел лишь туманную даль с разбросанными тут и там островками разрозненных фактов и противоборствующих теорий. Ничего даже отдаленно похожего на периодическую систему эмоций. Большинство текстов оказывались не более чем перепевами давних споров, которые тянутся десятилетиями или даже столетиями. Сколько насчитывается базовых эмоций? Четыре? Семь? Тринадцать? А может быть, лучше описывать эмоции как точки некоего континуума – «положительное ←→ отрицательное», «возбуждение ←→ спокойствие»? Какая грань эмоций первична – физиологическая, когнитивная, чувственная, мимическая или поведенческая? Какова функция гнева? Грусти? И самое основное – что такое эмоции в принципе? Десятки книг и статей давали самые противоречивые ответы[152]152
  Clore G, Ketelaar T. Minding our emotions: on the role of automatic, unconscious affect. In: Wyer RS, editor. The automaticity of everyday life: advances in social cognition. Mahwah (NJ): Lawrence Erlbaum Associates; 1997, pp. 105–20.


[Закрыть],[153]153
  Ekman P. Emotions inside out: 130 years after Darwin’s The expression of the emotions in man and animals. New York: New York Academy of Sciences; 2003.


[Закрыть],[154]154
  Frijda NH. The emotions. Cambridge (UK): Cambridge University Press; 1986.


[Закрыть],[155]155
  Frijda NH. Emotions and hedonic experience. In: Kahneman D, Diener E, Schwartz N, editors. Well-being. New York: Russell Sage Foundation; 1999, pp. 190–210.


[Закрыть],[156]156
  Griffiths PE. What emotions really are: the problem of psychological categories. Chicago: University of Chicago Press; 1997.


[Закрыть],[157]157
  Haselton MG, Ketelaar T. Irrational emotions or emotional wisdom?: The evolutionary psychology of emotions and behavior. In: Forgas J, editor. Hearts and minds: affective influences on social cognition and behavior. New York: Psychology Press, 2006.


[Закрыть],[158]158
  Oatley K. Best laid schemes: the psychology of emotions. Cambridge (UK): Cambridge University Press; 1992.


[Закрыть],[159]159
  Rorty AO. Explaining emotions. Berkeley: University of California Press; 1980.


[Закрыть],[160]160
  Scherer KR. What are emotions? And how can they be measured? Soc Inf. 2005 Dec 1; 44(4): 695–729.


[Закрыть],[161]161
  Tooby J, Cosmides L. The past explains the present: emotional adaptations and the structure of ancestral environments. Ethol Sociobiol. 1990; 11(4/5): 375–424.


[Закрыть],[162]162
  James W. The principles of psychology. New York: Collier Books; 1962 [1890], p. 377.


[Закрыть].

Обескураженный, я обратился к Уильяму Джеймсу, точнее, к его классическому труду 1890 года «Принципы психологии» (The Principles of Psychology):

Что касается «научной психологии» чувствований, то, должно быть, я испортил себе вкус, знакомясь в слишком большом количестве с классическими произведениями на эту тему, но только я предпочел бы читать словесные описания размеров скал в Нью-Гэмпшире, чем снова перечитывать эти психологические произведения. В них нет никакого плодотворного руководящего начала, никакой основной точки зрения. Эмоции различаются и оттеняются в них до бесконечности, но вы не найдете в этих работах никаких логических обобщений[163]163
  James W. The principles of psychology. New York: Collier Books; 1962 [1890], p. 377. Джеймс, Уильям. Психология. Под ред. Л. А. Петровской. Пер. И. И. Лапшина. – М.: Педагогика, 1991.


[Закрыть].

Мне, конечно, было лестно, что наши мысли сходятся, но крайне удручало, что за сотню лет в области изучения эмоций практически ничего не изменилось. И вовсе не потому, что великие умы ленились поучаствовать в этом. Если бы периодическая система эмоций существовала, легион исследователей уже давно бы ее открыл. Вопрос, который упорно остается без ответа, обычно просто неправильно задан. Может, искомого не существует? Может, эмоции настолько органически сложны, что любое формальное описание будет грубейшим искажением фактов? Что, если эмоции совершенно нельзя уподоблять деталям спроектированного механизма? Кто-нибудь пробовал взглянуть на эмоции с эволюционной точки зрения?

В первую очередь я заглянул в дарвиновское «О выражении эмоций у человека и животных» (The Expression of Emotions in Man and Animals)[164]164
  Darwin C. The expression of the emotions in man and animals. New York: St. Martin’s Press; 1979.


[Закрыть], подчеркивающее сходство в эмоциональных выражениях между Homo sapiens и остальными. Для многих специалистов по эмоциям этот труд служит отправной точкой[165]165
  Ekman P. Emotions inside out.


[Закрыть], но я увидел в нем прежде всего изложение эволюционной истории эмоций, почти не затрагивающее их функции. В конце концов я наткнулся в одном из сборников на статью Алана Фридлунда, название которой отражало мои сомнения: «Антидарвинизм Дарвина в работе “О выражении эмоций у человека и животных”» (Darwin’s Anti-Darwinism in The Expression of Emotions in Man and Animals)[166]166
  Fridlund AJ. Darwin’s anti-Darwinism in The expression of the emotions in man and animals. In: Strongman KT, editor. International review of studies on emotions. New York: John Wiley & Sons; 1992, pp. 117–37.


[Закрыть].

Фридлунд объяснял, что Дарвин писал эту книгу как контраргумент для физиолога, невролога и художника Чарльза Белла (того самого, чье имя носит периферический паралич лицевого нерва), заявлявшего, что тридцать две мышцы человеческого лица были даны человеку Господом как средство коммуникации[167]167
  Bell SC, Shaw A. The anatomy and philosophy of expression as connected with the fine arts. London: George Bell & Sons; 1904.


[Закрыть],[168]168
  Loudon IS. Sir Charles Bell and the anatomy of expression. Br Med J Clin Res Ed. 1982 Dec 18; 285(6357): 1794–6.


[Закрыть]. Дарвин опровергал это утверждение, отслеживая преемственность эмоциональной мимики и поз у разных видов животных. Этой преемственности он и уделял основное внимание, ничего не говоря о том, как эмоции приспосабливались к нуждам того или иного вида в определенных обстоятельствах. Он рассматривал прежде всего коммуникативную функцию, не касаясь физиологической, когнитивной и мотивационной. В результате дарвиновское сочинение об эмоциях вышло и в самом деле антидарвиновским. И оно оставило свой отпечаток: мы до сих пор видим в мимических выражениях главным образом средство коммуникации, а вопрос о преимуществах, которые эмоции дают при отборе, обходим относительным молчанием.

Следующий шаг в эволюционном подходе сделал в 1960-х нейробиолог Пол Маклин. Он предложил модель «триединого мозга», три составляющие которого, как он считал, формировались в ходе эволюции одна за другой[169]169
  MacLean PD. The triune brain in evolution. New York: Plenum; 1990.


[Закрыть]. Самую древнюю и глубинную – рептильный мозг – он называет источником инстинктивного поведения. Средняя часть – лимбическая система – выступает источником эмоций. И наконец, самая молодая составляющая, кора, обслуживает абстрактное мышление и имеется только у приматов. Ни приписывание разным частям мозга отдельных функций, ни модель последовательного эволюционного развития долго не продержались[170]170
  LeDoux JE. Evolution of human emotion. Prog Brain Res. 2012; 195: 431–42.


[Закрыть]. Однако нам важнее, что и эта теория оставляет за скобками вопрос, как эмоции наделяют нас преимуществами при отборе.

Современные нейробиологи, в частности Джозеф Леду, ищут новые способы продемонстрировать, как определенные участки мозга, например миндалина, участвуют в проявлении таких эмоций, как страх. В ходе своих исследований Леду обнаружил два проводящих пути для страха – «нижний», вызывающий стремительную реакцию, и «верхний», более медленный, предполагающий бóльшую когнитивную обработку[171]171
  Там же.


[Закрыть]. В этих подходах гораздо полнее освещены функции эмоций, хотя о том, как они повышают приспособленность, тоже говорится мало.

Еще один эволюционный подход непосредственно касается функций, поскольку пытается определить функцию каждой эмоции. Как сказано на одном интернет-сайте, посвященном психическому здоровью, «единственная функция гнева – прекращать стресс. Происходит это за счет высвобождения или блокировки осознания болезненной степени эмоционального или физического возбуждения»[172]172
  BPD & the function of anger. OnLine CEUCredit. [Internet]. [cited 2018 Aug 15]. Available from: http://www.mftonlineceus.com/ceus-online/bpicabb-borderline-schema/secBPICAbb10.html.


[Закрыть]. На другом говорится: «Мы перепрофилировали главную функцию гнева с защиты жизни, любимых и соплеменников на защиту своего эго»[173]173
  Stosny S. Anger problems: how words make them worse. Psychology Today [Internet]. 2009 Feb 1 [cited 2017 May 31]. Available from: http://www.psychologytoday.com/blog/anger-in-the-age-entitlement/200902/anger-problems-how-words-make-them-worse.


[Закрыть].

Даже у некоторых осторожных ученых можно встретить фразы вроде «каждая эмоция обладает заведомо адаптивной функцией»[174]174
  Izard CE, Ackerman BP. Motivational, organizational, and regulatory functions of discrete emotions. In: Lewis M, Haviland-Jones JM, Barrett LF, editors. Handbook of emotions. 2nd ed. New York: Guilford Press; 2000, pp. 253–64.


[Закрыть]. Функция грусти видится в «укреплении социальных связей», «торможении умственной и двигательной активности» и «оповещении самого себя о наличии проблемы»[175]175
  Там же.


[Закрыть]. Гнев «снижает агрессию к другим, мобилизует энергию и усиливает приток крови к мышцам»[176]176
  Там же, p. 259.


[Закрыть]. «Стыд или предчувствие стыда побуждает испытывающего эту эмоцию признать свою ответственность за благополучие сообщества»[177]177
  Там же, p. 260.


[Закрыть].

Этот подход дает возможность подступиться ближе к объяснению пользы эмоций, поэтому новейшие научные работы, посвященные функциям, заметно усложняются и, безусловно, находятся в рамках эволюционной парадигмы[178]178
  Lench HC, Bench SW, Darbor KE, Moore M. A functionalist manifesto: goal-related emotions from an evolutionary perspective. Emotion Review. 2015 Jan;b7(1): 90–8.


[Закрыть]. Однако, на мой взгляд, подобные исследования в большинстве своем грешат тем, что преподносят эмоции как элементы спроектированного механизма. Выяснять функцию той или иной части механизма вполне логично. И у ручки, и у колеса, и у подвижного штырька в машинке для удаления косточек из вишни имеется свое назначение. Но эмоции, в отличие от механизмов, не были спроектированы, они эволюционировали. Так что у каждой эмоции не одна функция, а множество.

Главный вывод, который я сделал из всей прочитанной литературы: попытки определить конкретные функции каждой из эмоций только тормозят продвижение вперед. Эмоции гораздо логичнее рассматривать как особые режимы работы, повышающие способность справляться с определенными ситуациями[179]179
  Nesse RM. Evolutionary explanations of emotions.


[Закрыть]. Эмоции аналогичны компьютерным программам, которые подключают разнообразные свойства организма к решению специфических задач в специфических ситуациях[180]180
  Nesse RM. Computer emotions and mental software. Soc Neurosci. 1994; 7(2): 36–7.


[Закрыть],[181]181
  Tooby J, Cosmides L. The evolutionary psychology of the emotions and their relationship to internal regulatory variables. In: Lewis M, Haviland-Jones JM, Barrett LF, editors. Handbook of emotions. 3rd ed. New York: Guilford Press; 2010, pp. 114–37.


[Закрыть].