Текст книги "Нырок в забвение"

– Думаю, что ответ на твой вопрос, Томас, кроется в результатах научных исследований этого человека. После смерти Эйнштейна он стал ведущим в мире специалистом в области электромагнетизма и гравитации. Подобно Эйнштейну, он боялся, что люди используют его революционные открытия себе же во вред, и во весь голос заговорил об ответственности человечества за безответственное отношение к достижениям современной науки. За это советское правительство отправило его в ссылку. Вот уже более пяти лет он живет со своей женой в изгнании, имея весьма ограниченный контакт с внешним миром. Так было до вчерашнего дня, когда мы узнали, что Андрея Петрова на вертолете привезли в Киров. Там его ждал советский транспортный самолет для перелета в Гавану, а уже оттуда его вертолетом доставили на палубу "Академика Петровского".

Последнее сообщение достигло цели, и Мур с тревогой подался вперед. Проктор добавил:

– Итак, теперь у нас имеется не только крутой русский адмирал, командующий наиболее передовым в техническом отношении океанографическим судном, но и один из самых выдающихся физиков современности, причем оба находятся на борту одного и того же судна. Чтобы еще более заинтриговать тебя, Томас, скажу, что дочь Петрова, Ирина, сейчас работает на подводном комплексе "Мир" на склоне Андросского разреза. Нет необходимости напоминать тебе, что именно там находилась "Льюис энд Кларк", когда мы ее потеряли. Все вышесказанное наводит меня на мысли, что русские каким-то образом причастны к этим запутанным, трагическим событиям.

– Очень интересно, адмирал, – заметил Мур. – Должен признаться, что ваша версия кажется мне более правдоподобной, нежели история с черной дырой, хотя я не склонен верить в наличие какого-то дематериализующего устройства. Как, по-вашему, нам следует продолжить это расследование?

Ободренный тем, что Мур не отверг его версию, Проктор ответил вопросом на вопрос.

– Приходилось ли тебе, Томас, ходить на ударной подлодке проекта 688?

– Не имел такого удовольствия, сэр.

Проктор улыбнулся.

– Теперь ты его получишь, сынок, – адмирал выпрямился и уже официальным тоном произнес: – Коммандер Томас Мур, приказываю вам отправиться в Норфолк. Командующий подводными силами Атлантического флота выделит в ваше распоряжение ударную лодку типа "Лос-Анджелес" для точного воспроизведения перехода лодки "Льюис энд Кларк" до той точки, где мы ее потеряли. В Порт-Канаверале примете на борт глубоководный спасательный аппарат "Авалон" и обшарите весь Андросский разрез, – адмирал отбросил маску сурового начальника и уже по-простому добавил: – Нутром чую, Томас, что Советы используют ООНовскую программу подводного комплекса, как прикрытие, и поручаю тебе проверить мои подозрения. По пути в Норфолк посмотришь одну папку, что я припас для тебя. Речь идет о совершенно секретных документах – официальном докладе ВМС США о "Филадельфийском эксперименте" Эйнштейна. Эти материалы – единственное, что мне удалось раскопать о нем. Оказывается, когда "Элдридж" рематериализовался в Норфолке, вся его команда, за исключением одного человека, необъяснимо и бесследно исчезла. Одному моему старому другу из Главного управления по кадрам каким-то чудом удалось достать часть медицинского заключения о состоянии здоровья моряка, который остался в живых.

– Боже мой, но ведь то же самое произошло и на "Льюис энд Кларк"! – удивленно воскликнул Myр.

– Вот именно, – подтвердил шеф. – Между прочим, Томас, решено сообщить семьям экипажа "Льюис энд Кларк", что лодка официально считается пропавшей без вести. Пока мы будем придерживаться версии о пропаже лодки у берегов Флориды. Сегодня об этом будет обнародован пресс-релиз начальника информационного отдела.

Не дожидаясь ответа, Проктор выключил диапроектор и зажег в кабинете свет.

– Желаю удачи, Томас, – сказал адмирал, отодвинул стул и встал. – Ради Бога, не исчезай и держи меня в курсе всех событий. Это дело и без того достаточно темное.

8

Мими Слейтер ждала их приезда весь день. Поэтому, когда к дому подъехал белый служебный микроавтобус и из него с мрачным видом вышли двое флотских офицеров, она вздохнула с некоторым облегчением. Еще утром, услышав сообщение о пропаже «Льюис энд Кларк», она поняла, что муж домой не вернется. И вот наступил момент для обычного в таких случаях визита официальных представителей штаба флота с объяснениями обстоятельств трагедии и соболезнованиями.

Однако истинный смысл происшедшего открылся ей и больно резанул по сердцу лишь тогда, когда они угрюмо сообщили, что Питер официально считается пропавшим без вести. Это означало, что гибель мужа и других членов экипажа подтвердится и станет реальным фактом только после того, как будут найдены их тела. Однако, будучи женой подводника, Мими знала, что, если, не дай Бог, в море случится беда, вероятность того, что останки моряков будут обнаружены, практически равнялась нулю. Такова уж, увы, была особенность этой профессии.

И хотя надежда всегда умирает последней, и еще оставались шансы на то, что "Льюис энд Кларк" не затонула, а ее команда жива, Мими не хотела обманывать себя. Визит офицеров мог означать только одно: все надежды утрачены, и думать по-другому – значит заниматься самообманом.

Она мужественно приняла их искренние соболезнования и с достоинством отказалась от предложенной помощи. А когда моряки, наконец, ушли, и она заперла за ними дверь, горе настолько парализовало ее, что она даже не смогла заплакать. Но все мгновенно переменилось, когда она вернулась в комнату и заметила телеграмму, полученную только вчера.

Когда она дрожащей рукой взяла со стеклянного кофейного столика ставший теперь особенно дорогим для нее маленький листок бумаги, слезы буквально хлынули у нее из глаз. Вчера телеграмма от мужа с поздравлениями по случаю ее тридцатисемилетия вызвала у нее огромную радость, только тогда она никак не могла предположить, что это будет последняя весточка от человека, которого она так любила и нежно называла Голландцем.

Она перечитала телеграмму и снова заплакала. Так прошел этот самый холодный и одинокий день в ее жизни.

Ближе к вечеру Мими заставила себя выпить чая и позвонить Тине Бресслер, жене старпома с "Льюис энд Кларка". Прошлым летом Тина сказала Мими, что ждет третьего ребенка. Теперь ему было суждено расти без отца.

Тина оказалась настолько убитой горем, что не смогла даже подойти к телефону. Мими сквозь слезы выразила сочувствие ее матери и, так как сон не шел, достала фотоальбом и в который уже раз начала просматривать его. По воле судьбы, у них не было детей, и эти фотографии были единственным, что ей осталось после двадцати лет безоблачной совместной жизни.

Она начала смотреть альбомы с конца, с наиболее свежих фотографий. Вот несколько снимков, запечатлевших их последнюю поездку на остров Каталина. Один из друзей-подводников Питера предоставил им свою двадцативосьмифутовую яхту, на которой они и отправились на остров. Путешествие прошло замечательно, и Мими видела себя на снимках рядом с Питером у руля яхты, у мачты, на фоне парусов, в уютной, хоть и тесноватой каютке.

А вот снимок бухты Авалон на Каталине. Они прибыли сюда, когда уже смеркалось, и света едва хватало, чтобы заснять знаменитое каталинское казино, особняк Ригли и пестрое разнообразие лодок и яхт в бухте на фоне живописной прибрежной деревушки.

На других снимках, сделанных на следующий день, когда они отправились осматривать остров, были не менее красивые виды. Сначала они поднялись к монументу Ригли, где был похоронен король жевательной резинки Вильям Ригли-младший. Рядом с оригинально оформленной мемориальной стелой был разбит ботанический сад, и Питер заснял редкие по красоте кактусы, цветы и другие растения.

По совету местных жителей, они поднялись в горы за мемориалом. Питер несколько раз сфотографировал Мими на узкой горной тропе во время подъема. С высоты хорошо просматривались бухта Авалон и туманный берег Южной Калифорнии в двадцати восьми милях от острова.

В противоположном направлении открывался еще более великолепный вид на близлежащий остров Сан-Клементе. Питер попытался сделать несколько снимков чудесного вида с искрящимся проливом между островами. В один из кадров отлично вписался величественный американский крейсер. Питер был в полном восторге и долго объяснял, как ВМС использовали остров Сан-Клементе в качестве полигона.

Когда они уже собирались вернуться в Авалон, Мими сделала особенно удачный снимок мужа, который она впоследствии увеличила, заключила в рамку и поставила на каминную полку. На снимке он задумчиво созерцал искрящиеся голубые воды Тихого океана. Солнце находилось у нее за спиной и идеально освещало его красивое мужественное лицо. Решительный взгляд, светло-русые волосы и широкий подбородок с ямочкой придавали дополнительный колорит его характерной внешности. На этой фотографии он был очень похож на киноактера Кирка Дугласа. Таким он и останется с ней на всю жизнь: мужественно красивым, с пытливым романтическим взглядом и открытой душой верного долгу солдата.

Смахнув со щеки слезу, она открыла первую страницу альбома. Первая фотография вернула ее в тот памятный вечер, когда они познакомились на балу в военно-морском училище. Мими щеголяла в костюме мышки Минни, а Питер – в голландском национальном костюме. Каким-то непостижимым образом ему удалось разглядеть ее хорошенькое личико под маской подружки Микки и, как потом часто вспоминал Питер, он влюбился с первого взгляда. Мими была тогда совсем молоденькой впечатлительной девушкой, и ее сразу очаровал рослый лихой курсант, который весь вечер галантно ухаживал за ней и мужественно отплясывал с ней танец за танцем в слишком узких и тяжелых самодельных деревянных башмаках.

Быстро перелистывая страницы, Мими мимолетно просмотрела снимки футбольных матчей флотских команд, как в зеркале отражавшие кипучие страсти, накал борьбы и азарт игроков, кадры из загородных поездок, пикников, прогулок под парусом и другие счастливые моменты их бурного романа и хроники совместной жизни, которая вдруг оборвалась, когда двое суровых, прячущих глаза офицеров постучали в ее дверь.

Теперь у нее остались только эти фотографии да воспоминания о любви, которая никогда больше не повторится в ее жизни.

Временное облегчение и отдых от горестных раздумий наступил для Мими, когда ее наконец сморил сон. Она устало побрела в спальню и, будучи не в силах раздеться, заползла под одеяло. Опустошенная горем, она сразу же провалилась в глубокое забытье. Во сне Мими снова отправилась в путешествие по прошлому. Ей снилась торжественная церемония производства Питера в офицеры, первое расставание с ним на причале в Гротоне и даже поход с родителями на байдарках по реке Буффало в родном Арканзасе.

Она проснулась от предрассветного холода и долго смотрела на пустующее место рядом с собой. Жена подводника, она давно привыкла спать в одиночестве. Но раньше это было совсем другое дело, ведь она ждала мужа, а вот теперь ему не суждено вернуться из похода.

Давно выплакав все слезы, она снова погрузилась в печальные размышления. И вновь сон милосердно унес ее в страну грез, подальше от безутешного горя.

Солнце уже взошло, когда Мими разбудил резкий телефонный звонок. Сначала она решила не подходить к аппарату, но телефон упорствовал, и, чтобы прервать его настойчивый, требовательный зов, она потянулась к тумбочке и сняла трубку.

– Алло, – чуть слышно проговорила она.

– Миссис Слейтер? – спросил скрипучий и резкий женский голос с неистребимым бруклинским акцентом. – Это говорит жена Питера Слейтера?

– Кто это? – спросила Мими, еще не отойдя ото сна.

– Вы меня не знаете, миссис Слейтер. Я доктор Элизабет, и у меня есть для вас весточка от Голландца.

Последнее слово ошеломило Мими, и она вскочила, плотно прижав трубку к уху.

– Вы сказали Голландец? Кто вы?

– Я ведь уже сказала, миссис Слейтер, я доктор Элизабет, а Голландцем зовут человека, который просил меня связаться с вами.

– Послушайте, мадам, – выпалила Мими. – Я не знаю, чего вы добиваетесь, но все это вовсе не смешно.

– Так ведь я и не смеюсь, Мышонок, – ответил голос и с искренним сочувствием добавил: – Я не сержусь на вас за вашу подозрительность, милочка. Я бы на вашем месте тоже не поверила, но прошу хотя бы выслушать меня. В конце концов, я звоню по межгороду.

– Откуда вы знаете про Мышонка, – нетерпеливо спросила Мими. – И кто сказал вам про Голландца?

– Да ваш муж, конечно же! И хотя мы пообщались с ним меньше, чем мне хотелось бы, он все же передал мне достаточно информации, чтобы убедить вас в том, что я не блефую.

– А когда вы с ним разговаривали? – затаив дыхание, спросила Мими.

– Наш первый контакт состоялся несколько дней назад, но в последний раз мы с ним говорили сегодня утром.

– Вы разговаривали с Питером сегодня утром? – воскликнула Мими, отбросив все сомнения.

– Разумеется, милочка. Сделайте пару глубоких вдохов и приготовьтесь внимательно выслушать все, что я вам скажу. Видите ли, я – экстрасенс, практикующий психотерапию. Вообще-то я сама из Нью-Йорка, но только что открыла небольшой лечебный кабинет в доме моей племянницы на острове Палмс возле Чарльстона. Если хотите навести обо мне справки, позвоните Джеральдо, Опре или Салли Джесси. Все они знают доктора Элизабет, как, впрочем, и миллионы их поклонников. Но это к делу не относится, а каждая минута нашего разговора, между прочим, стоит мне шестидесяти центов. Так вот, ваш муж явился мне, когда я была в трансе, и попросил меня передать вам буквально следующее: он надеется, что все ваши праздничные мечты и желания сбудутся. Кстати, буквы ССП что-нибудь значат для вас, милочка?

Опешив от таких интимных подробностей, Мими не нашла, что ответить, и незнакомый голос продолжал свой монолог:

– Если вы еще слушаете меня, милочка, хочу сообщить вам, что я передаю эту информацию в виде платной услуги. Я не занимаюсь благотворительностью и работаю исключительно за пожертвования. Алло, вы меня слышите, милочка?

– Извините, – наконец обрела дар речи Мими. – Но я никак не могу избавиться от впечатления, что все это какая-то нелепая шутка.

– Понимаю вас, милочка. Это вполне естественно. Советую вам прислушаться к голосу сердца. Если захотите поговорить со мной еще, позвоните, и мы договоримся о встрече.

Не желая прерывать этот странный разговор, и в надежде выудить дополнительную информацию, Мими заговорила, полагаясь скорее на инстинкт, чем на разум:

– Доктор Элизабет, вы должны рассказать мне о Питере. Остров Палмс всего в часе езды от меня. Мы можем увидеться с вами сегодня?

– Милочка, я сильно сомневаюсь, что мне удалось бы отделаться от вас, даже если бы ко мне на прием рвались толпы пациентов. Но пока мне это явно не грозит, поэтому вот вам мой адрес и телефон. И если вам удастся завести свою тачку, то вы успеете разделить со мной скромный обед под заинтересованную беседу, и все это за небольшое вознаграждение всего в пятьдесят долларов.

Дрожащей от волнения рукой Мими записала адрес и телефон. Положив, наконец, трубку, она никак не могла избавиться от чувства, что это был не разговор с реальной женщиной, а какой-то странный полет фантазии, всплеск воспаленного воображения. И снова в ее душу закрались сомнения.

Ну конечно же, доктор Элизабет – ловкая мошенница. Услышав в новостях сообщение о "Льюис энд Кларк", она решила сыграть на горе Мими и заработать деньги. В таком случае, откуда она узнала содержание телеграммы и кодовые выражения, известные только Питеру и ей? И потом, ведь эти телеграммы передавались по тем же защищенным совершенно секретным каналам связи ВМС, что и боевые приказы. Перехватить такую передачу было практически невозможно. Это означало одно из двух: либо ей как-то удалось выкрасть копию телеграммы у цензоров, либо она действительно была медиумом.

Хотя здравый смысл подсказывал Мими, что доктор Элизабет была обыкновенной мошенницей, интуиция требовала проверить эту женщину. По советам друзей Мими не раз посещала различных экстрасенсов в Чарльстоне. Однажды она даже потащила с собой Питера. Нельзя сказать, что она была фанатиком оккультизма, но ежедневно читала свой гороскоп, а иногда не без интереса выслушивала гадание на картах или по ладони.

Медиумы обычно не изрекали ничего, кроме старых добрых прописных истин, не противоречащих здравому смыслу, но облаченных в витиевато-туманные словесные формы и романтические заклинания. Изредка их предсказания все же совпадали с какими-то ее сокровенными мыслями или мечтами, и в эти редкие моменты Мими искренне верила им.

До звонка доктора Элизабет ей даже в голову не приходило обратиться к медиуму, чтобы узнать о судьбе Питера. А теперь, когда такая возможность возникла сама по себе, она не могла отказаться от нее.

Возбужденная предстоящей встречей и вновь вспыхнувшей надеждой, она решительно встала с постели, приняла душ, надела джинсы и свитер и, даже не накрасив губы, выскочила из дома.

Утренний час пик уже давно миновал, и она добралась до острова Палмс значительно быстрее, чем предполагала. Погода стояла отличная, ярко-синее небо лишь чуть заметно потемнело с приближением к морю.

По адресу, указанному доктором Элизабет, Мими отыскала причудливый дом в английском стиле, выходивший задним двором на обширный песчаный пляж, на который с ленивым шорохом накатывали волны Атлантики. Дом стоял на отшибе, без каких-либо строений поблизости. Как ни странно, но Мими чувствовала себя здесь абсолютно спокойно, не испытывая обычного волнения перед встречей с незнакомым человеком при столь необычных обстоятельствах. Забыв о своих сомнениях, она решительно направилась к тяжелой дубовой двери и постучала три раза.

– Кто там? – спросил знакомый резкий голос.

– Это Мими Слейтер.

Послышалось глухое клацанье отпираемого запора, дверь распахнулась, и на пороге появилась невысокая, довольно полная белая женщина лет пятидесяти. Глаз ее не было видно из-под темных очков, линию скул подчеркивали румяна мягкого тона, полные губы, накрашенные под цвет яркого гавайского халата свободного покроя, рдели, словно лепестки алой розы. На первый взгляд она казалась довольно приятной особой, хотя и несколько эксцентричной.

– Входите же, милочка, – сказала она с приветливой улыбкой. – Боже, как же быстро вы примчались! Кажется, только что мы говорили по телефону.

Дом был со вкусом обставлен белой плетеной мебелью и украшен обилием декоративной зелени. На стенах были развешаны старинные морские гравюры и корабельные принадлежности, которые удачно сочетались с великолепным видом на океан, открывавшимся из окон.

– Это работа моей племянницы, – заметила доктор Элизабет. – Я всегда говорила, что она могла бы стать отличным дизайнером по интерьерам.

– А кем она работает? – поинтересовалась Мими, наблюдая за крупной черной персидской кошкой, появившейся из кухни.

– Она пишет путевые заметки для журнала о путешествиях, – ответила доктор Элизабет. – Непоседа, ей бы родиться с крыльями вместо ног. Сейчас она колесит по Азии и не вернется домой до зимы. Поэтому, когда она попросила пожить у нее и присмотреть за домом, я не смогла отказать. Скажу вам честно, милочка, это лучше, чем ежедневно продираться сквозь толпу в Верхнем Вест-сайде.

В воздухе едва ощущался легкий запах цветов, через открытые окна доносился мерный рокот прибоя.

– Пойдемте на веранду, милочка, попьем чайку на травах. Я лучше всего чувствую себя на веранде.

Мими обратила внимание, что хозяйка произносила "г" как нечто среднее между "г" и "х", чем напоминала ей Минни Кастевец, персонаж из фильма "Ребенок Розмари" Айры Левин. Она буквально излучала святую простоту и невинность, отчего Мими казалось, будто приехала навестить свою давно умершую тетушку. С этим чувством она последовала за хозяйкой на веранду и уселась в одно из двух плетеных кресел-качалок.

Пока доктор Элизабет ходила за чаем, Мими через широкие окна веранды изучала окружающий пейзаж. Здесь громче слушался шум прибоя и крики чаек. На берегу с дюнами из белого песка, кое-где покрытыми пучками зеленой травы, не было ни души.

Кошка напоминала о своем присутствии ласковым трением о ногу Мими. Это была очень крупная для персидской породы особь. Когда Мими наклонилась погладить ее по голове, ее поразили удивительно чистые голубые глаза кошки, до нереальности прозрачные.

– Боже, случилось что-то необычное, – сказала доктор Элизабет, толкая перед собой тележку с чайными чашками. – Исис всегда сторонится незнакомых людей.

– Значит, тебя зовут Исис, – сказала Мими, поглаживая шелковистую шерсть кошки. – Какое необычное имя.

– Исис – одна из наиболее почитаемых богинь в Древнем Египте, – пояснила хозяйка. – Она была женой бога солнца Осириса.

Убедившись в дружелюбных намерениях гостьи, Исис подошла к окну, вспрыгнула на подоконник и стала наблюдать за кружащимися над водой чайками. Мими взяла тонкую фарфоровую чашку, наполненную дымящейся зеленоватой жидкостью.

– Надеюсь, вам понравится чай, милочка. Это смесь цветов ромашки и апельсина, листьев мяты и розовых бутонов. Я готовлю его сама.

– Звучит прекрасно, – сказала Мими, отпила глоток из чашки и удовлетворенно кивнула.

– Вы знаете, милочка, я бы, конечно, не стала звонить вам вот так, с бухты-барахты, но у меня не было выбора. Я слушала новости и могу представить, что у вас сейчас творится на душе. Но я должна была побеспокоить вас и по этой причине тоже.

– Пожалуйста, расскажите мне о Питере, доктор Элизабет, – умоляюще попросила Мими. – Он жив? Если да, то где он?

Хозяйка уселась в кресло-качалку рядом с гостьей и мягким движением взяла ее руку.

– Успокойтесь, милочка. Ваш муж вышел на контакт со мной из такого места, откуда никогда не сможет вернуться. Но я не стану утверждать, что он мертв. Видите ли, его вместе со всем экипажем отправили в космическое путешествие далеко-далеко за пределы нашей Галактики. Именно тогда, когда они отправились в этот дальний путь, мне явилось существо, которое поведало об их судьбе.

– Боюсь, что я вас не понимаю, – пролепетала Мими, чувствуя, что ее хрупкая надежда тает, как снег весной. – Вы говорите, что Питер жив, но никогда не сможет вернуться домой. Тогда где он, и как произошло, что он там оказался?

– Дорогая моя, ваш муж переброшен на далекую звезду в созвездии Сигнус, то есть Лебедь. Существо, которое ведет меня, тоже из тех мест, и именно от него я узнала об активности камня.

– Камня? – с глупым видом переспросила Мими, совсем забыв про чай.

– Милочка, я знаю, что вы не новичок в мире экстрасенсорики. Вы уже жили на этой земле раньше, во многих предыдущих жизнях. И все они внесли свой вклад в нынешнее высокоэволюционное состояние вашей души. В одной из своих прежних жизней вы жили на континенте Атлантида, поэтому то, что я вам поведаю, будет равносильно поездке домой.

Огромный континент Атлантида когда-то занимал значительную часть суши и находился там, где теперь катит свои волны бескрайний океан. Кроме откровений Платона, у современного человечества не осталось никаких сведений о существовании цивилизации Атлантов. И это позор, потому что мы могли бы многому научиться у них и достичь невиданных высот, применив эти знания сегодня.

Достижения атлантов в искусстве и науке значительно превосходили наш нынешний уровень. Это стало возможным благодаря тому, что жители Атлантиды, научившись управлять движущими силами Вселенной, обрели энергетическую независимость. Для обуздания космической энергии они построили пирамиду из кристаллического материала под названием туаойский камень, специально созданного ими для этой цели. Эта пирамида действовала как автономная энергетическая установка и находилась в том месте, которое теперь называется Языком Океана – между Багамскими островами Андрос и Нью-Провиденс.

Со временем Атлантиду стали раздирать конфликты между силами добра и зла. Эта извечная борьба достигла апогея именно тогда, когда на континент обрушились страшные природные катаклизмы и стихийные бедствия, и Атлантида погибла, погрузившись на дно океана.

Туаойская пирамида разделила судьбу континента. Запрограммированная на работу еще в те давние времена, она продолжает качать энергию из Вселенной, даже находясь на дне моря. Обстоятельства сложились таким образом, что корабль вашего мужа оказался над развалинами пирамиды как раз тогда, когда кристаллы начали выброс энергии. Таким образом, попав в мощный энергетический луч, весь экипаж был телепортирован на Сигнус, где они сейчас живут в мире на земле Туаоя.

Когда доктор Элизабет закончила свое странное повествование, она показалась Мими эмоционально опустошенной. Отвалившись на спинку кресла, она отпустила руку Мими и закрыла глаза. Наполнившиеся слезами глаза Мими невидящим взглядом уставились на бьющиеся о берег волны. Утратив последнюю надежду увидеть мужа живым, она отрешенно размышляла над только что услышанной загадочной историей.

Молодую женщину раздирали противоречивые мысли. Ее разум отказывался серьезно воспринимать миф о древней суперцивилизации, гибели загадочного континента и сказочных кристаллах, чудесным образом телепортирующих людей в другой конец Вселенной. Но как объяснить тот упрямый факт, что эта женщина знает содержание телеграммы? Эта необъяснимая загадка, а также доверие и искренняя симпатия, которые испытывала Мими по отношению к хозяйке, пересилили скептицизм, и она решилась задать вопрос:

– Доктор Элизабет, вы могли бы еще раз вступить в контакт с моим мужем?

Хозяйка ответила голосом, лишенным обычной энергичности:

– Теперь, когда он обосновался в своем новом доме, это будет очень сложно, моя дорогая. Однако у нас появятся шансы на успех, если мы сможем приурочить сеанс к очередной активизации пирамиды.

– И когда это произойдет? – спросила Мими, переведя взгляд с моря на посерьезневшее лицо хозяйки дома.

– Милочка, ведь вы боец, не так ли? Я люблю сильных духом людей и не хотела бы вас подвести. Вот что нам следует сделать, чтобы обеспечить успешный контакт с вашим Голландцем. По воле судьбы, у нас появится возможность такого контакта не далее, как через неделю, в период осеннего равноденствия. И чтобы мой вызов пришел на Туаою наверняка, думаю, мы должны быть как можно ближе к пирамиде. Если вы готовы взять на себя расходы, то старая колдунья ненадолго съездит на Багамы и постарается сделать так, чтобы наши старания не были напрасными.