Текст книги "Выстрел мимо цели"

Глава 25

Главный констебль Эндрю Эвертон пристально смотрит на множество лиц, глядящих на него снизу вверх. Что ж, кое-кто спит, а два пожилых джентльмена на заднем ряду ведут между собой приватную беседу, однако все остальные тем не менее глядят на него во все глаза. Он любит такие моменты, действительно любит. Встречи с читателями. Его не часто куда-либо приглашают, и, если уж быть до конца честным, он сам организовал мероприятие, но все равно это волнительно. Кроме того, он почти сразу замечает лицо, ради которого сюда прибыл. Пока ему везет.

Разумеется, он надел парадную форму, поскольку это создает ощущение театра, а также добавляет ему авторитетности. Он знает, что и чтениям это придаст дополнительную энергию. Не то чтобы это было необходимо: его романы и сами по себе сильны, – но перед ним поколение, которое уважает вас уже за то, что вы главный констебль. Не то что нынешняя молодежь, с которой что посеешь, то и пожнешь и которая считает, что доверие должно быть обоюдным.

Женщину, только что его представившую, зовут Марджори. Марджори удивилась, когда Эндрю написал ей, предлагая провести эти чтения, но быстро ответила «да», пообещав собрать личный состав, и вот все они оказались здесь. Последнее напутствие, данное ему Марджори, заключалось в том, что «предыдущим докладчиком в литературном кружке Куперсчейза была женщина, написавшая книгу о рыбе, и она показала себя очень хорошо, поэтому, пожалуйста, не подведите нас». Эндрю Эвертон не собирается никого подводить. Он решил почитать отрывки из своей четвертой книги, «Храни молчание». Это продолжение его предыдущих работ: «Приведи доказательства», «Навреди своей защите» и самой первой книги, «Кровавая смерть Арчибальда Девоншира», которую он написал до того, как изобрел свою элегантную систему названий.

Глаза сканируют комнату, дожидаясь подходящего момента. Он знает, что молчание, его красивая форма и выразительные карие глаза не могут не вызывать предвкушения. Наконец он начинает читать.

– «Труп был изуродован до неузнаваемости…»

Он слышит несколько шокированных вздохов и видит, как женщина в первом ряду, одетая в твидовый жакет с жемчугами, нетерпеливо склоняется вперед.

– «Черно-красная кровь растеклась вокруг тела. Конечности оказались вывернутыми под гротескными углами, подобно свастике смерти. Главный констебль Кэтрин Говард никогда не теряла головы, даже если все вокруг…»

Рука взмывает вверх. Обычно на чтениях такого не происходит. Эндрю Эвертон решает ответить на вопрос, даже несмотря на то что это ломает повествование. Он указывает на спрашивающую, женщину лет девяноста.

– Простите, любезный, вы сказали, Кэтрин Говард? Как королева? Жена Генриха VIII?

– Да, – подтверждает Эндрю Эвертон. – Э-э-э, пожалуй, да.

– Это то же самое имя? – спрашивает мужчина, сидящий в дальнем конце комнаты. – Или тот же самый человек?

– Просто такое же имя, – замечает Эндрю Эвертон. – Действие книги происходит в 2019 году.

По мере обсуждения вопроса нарастает ропот. Кажется, стихийно появляется народный представитель. Это женщина в твидовом жакете в первом ряду.

– Два момента, – говорит она. – Кстати, меня зовут Элизабет. Во-первых, имя Кэтрин Говард сбивает с толку.

По залу прокатывается гул одобрения.

– Ну, я… – начинает Эндрю Эвертон.

– Нет, сбивает. А во-вторых, – продолжает Элизабет, – подозреваю, что серия книг, в которых детективом стала бы настоящая Кэтрин Говард, вполне могла бы выбиться в бестселлеры. Ваши книги – бестселлеры, главный констебль?

– В своей категории – да, – отвечает Эндрю Эвертон.

– «Гугл» не согласился бы с вами, – говорит Элизабет. – Но продолжайте же, нам очень нравится.

– Вы уверены? – осторожно спрашивает Эндрю Эвертон, и зрители горячо дают понять, что это действительно так.

– Просто мы любим перебивать, – замечает тот самый человек, с которым захотел встретиться Эндрю Эвертон. Его зовут Ибрагим Ариф. Эндрю сразу узнал его в видеорепортаже в «Вечернем Юго-Востоке». – Это свойственно нашей природе. Прошу вас, вернитесь к распростертому трупу.

– Спасибо…

– Хотя… – перебивает Ибрагим. Ему в голову явно приходит свежая мысль. – Когда вы говорите, что она не теряет головы, это намек на обезглавливание настоящей Кэтрин Говард?

– Нет, – отвечает Эндрю Эвертон. – На самом деле я не… Нет!

– А я подумал, это такой литературный прием, – говорит Ибрагим. – Ну, знаете, как это бывает?

– «Она…»

– Я что, тут единственный, кто в первый раз слышит о Кэтрин Говард? – недовольно спрашивает мужчина в футболке «Вест Хэма».

– Да, Рон, – отвечает Элизабет. – Теперь позволим главному констеблю продолжить.

– «Она берет…»

– А потом будет автограф-сессия? – спрашивает маленькая седовласая женщина, сидящая рядом с Элизабет. – «Женщина с рыбой» раздавала автографы, не так ли?

Зал соглашается с тем, что «женщина с рыбой» действительно раздавала автографы.

– Боюсь, мои книги – электронные, и потому их невозможно подписать, если только вы не хотите, чтобы я безнадежно испортил вашу электронную читалку, – говорит Эндрю Эвертон, ожидая реакции.

Это шутка, которую он до совершенства отточил в гостевых залах нескольких пабов и книжных магазинов Кента за последние несколько лет. Спустя секунду приходит осознание, что здесь над ней никто не смеется.

– Но после чтений я раздам всем QR-код, чтобы вы могли купить любую из моих книг со значительной скидкой!

Поднимается сразу несколько рук. Ибрагим поворачивается лицом к слушателям.

– QR-код – это «быстрый ответ», который может быть считан компьютером для связи вас с определенным адресом в интернете. Типа матричного штрихкода.

Большинство поднятых рук опускается, но три-четыре остаются. Ибрагим поворачивается обратно к Эндрю Эвертону.

– Оставшиеся вопросы будут о конкретном размере скидки.

– Пятьдесят процентов, – отвечает Эндрю Эвертон, и остальные руки опускаются.

– Продолжайте, пожалуйста, – просит Элизабет. – Мы вас задерживаем.

– Вовсе нет, – отвечает Эндрю Эвертон.

Он найдет способ поговорить с Ибрагимом Арифом после чтений. Просто вовлечет его в разговор. Установит взаимопонимание и спросит о том, что должен выяснить. Ариф здесь, и это главное. Эндрю вновь заглядывает в свои записи.

– Мне начать с самого начала?

– Не стоит, голубчик, – отвечает Элизабет. – Изуродованный труп, Кэтрин Говард сохранила голову. Думаю, мы все уже в курсе.

Эндрю Эвертон кивает.

– «Она окинула взглядом раскинувшуюся перед ней картину. От внимания Говард не ускользнуло, что даже опытные офицеры смертельно побледнели…»

Сидящая сбоку аудитории Марджори – женщина, которая его представляла, – решает прервать выступление.

– А вас не смущает, что она женщина, но с фамилией вроде мужского имени? Я бы сразу подумала: «Кто такой этот Говард?»

Эндрю видит в зале энергичные кивки.

– Не слишком ли поздно это менять? – с дружеским участием спрашивает седовласая женщина.

– Ну да, книга вышла несколько лет назад, – отвечает Эндрю Эвертон. – Говард – героиня всех моих книг, и до сих пор, кажется, никто не возражал.

Взметается несколько недоуменных бровей.

– Продолжайте, – просит Элизабет.

Эндрю возвращается к тексту. Он полагает, что продаст несколько экземпляров. Затем поблагодарит Ибрагима за вопросы и задаст несколько собственных. Он делает глоток из стакана, заботливо поставленного на кафедру. Вместо воды в нем водка с тоником. Наверное, это и к лучшему.

– «Никто из присутствующих никогда не видел места преступления столь ужасного, столь жуткого, столь растленного. Никто, кроме Кэтрин Говард. Потому что Кэтрин Говард уже видела точно такое же место преступления. А точнее, всего три ночи назад. Во сне».

Руки снова взлетают вверх.

Глава 26

Эндрю Эвертон устраивается в старом потрепанном кресле под картиной с изображением лодки. Оглядевшись, он видит застекленные полки, сплошь заставленные папками.

– Это был очень приятный текст, – заключает Ибрагим, входя в комнату с мятным чаем. – Приятнее не бывает. У вас редкий талант.

– Просто пишешь одно слово, за ним – другое и молишься, чтобы тебя никто не разоблачил, – отвечает Эндрю Эвертон. Однажды он слышал, как нечто подобное сказал Ли Чайлд[50]50
  Ли Чайлд (1954 г. р.) – английский писатель, в настоящее время проживающий в Нью-Йорке. Автор серии детективных бестселлеров, главным героем которой является бывший майор военной полиции Джек Ричер.


[Закрыть], и фраза ему понравилась. – У вас много папок. Это как-то связано с работой?

Ибрагим усаживается на диван.

– Да, дело всей жизни. Вернее, многих жизней. Я психиатр, главный констебль.

– Зовите меня Эндрю, – просит Эндрю Эвертон, прекрасно зная, что Ибрагим – психиатр. – Боюсь, мне кое-что от вас нужно, поэтому я хочу показаться как можно более безобидным.

Ибрагим смеется.

– Прекрасная тактика. Чтения были уловкой? Просто повод, чтобы прийти и повидаться со мной?

– Отчасти. Я увидел вас по телевизору, – признаётся Эндрю Эвертон, раскрывая не всю правду. Он не только увидел по телевизору, но и покопался в его досье. – Вы были с друзьями. Я вас узнал. Так что на самом деле мы убиваем двух зайцев одним выстрелом, – говорит он и дует на чай. – Я хотел поболтать с вами в неформальной обстановке, а заодно решил, что, возможно, смогу продать несколько книг.

– Уверен, продадите, – кивает Ибрагим. – Главный констебль Кэтрин Говард очень крутая. Затравленная, но крутая.

– Я описал ее крепкой как африканский дуб в «Приведи доказательства».

– И правда, Эндрю, – подтверждает Ибрагим, – очень меткое сравнение: африканский дуб. Впрочем, хватит литературы. Говорите, вы меня узнали? Я заинтригован.

– Пару дней назад вы, кажется, посетили тюрьму Дарвелл?

Эндрю Эвертон просмотрел список всех посетителей Конни. Прекрасные крупные планы с камер тюремного видеонаблюдения – тоже.

– Да? – уточняет Ибрагим.

– Да, – отвечает Эндрю Эвертон. – Вы представились как журналист, хотя я не смог отыскать в вашей биографии ни малейших намеков на эту профессию. Вы посетили заключенную по имени Конни Джонсон. Это особо жестокая наркобаронша, в настоящее время содержится под стражей за ряд чрезвычайно серьезных преступлений. Вы пробыли с ней около получаса, болтая – я цитирую официальный отчет – «временами оживленно». Все правильно?

– Ну, я бы употребил слово «наркобаронесса», хотя и не очень разбираюсь в названиях преступных должностей, – отвечает Ибрагим. – Все остальное правильно.

– Могу ли я узнать, о чем вы говорили с Конни Джонсон?

Ибрагим секунду обдумывает.

– А могу ли я спросить, в свою очередь, какое ваше дело?

– Возможно, вам уже известно, что вскоре после вашей беседы, мистер Ариф, нашли мертвой еще одну заключенную – Хизер Гарбатт. И что имя Конни было упомянуто в записке, найденной в ее камере. Данное обстоятельство превращает это в мое дело.

– И правда. Преступления и великолепный писательский стиль – это точно ваше дело, – резюмирует Ибрагим. – Сигару?

Эндрю Эвертон качает головой. Ему чужды вредные привычки.

– Конни Джонсон, вероятно, самая опасная женщина, с какой когда-либо приходилось иметь дело моей полиции. Если нам повезет, она будет осуждена и отправлена в тюрьму на очень долгий срок. Если вы каким-нибудь образом поставите это под угрозу, я могу ужасно осложнить вашу жизнь. Так что искренне не советую вам этого делать. Однако если вы в состоянии оказать мне помощь, то я бы настоятельно рекомендовал воспользоваться такой возможностью.

– Я понимаю вашу позицию, – отвечает Ибрагим. – Она кристально ясна. Я понимаю, почему вы нравитесь людям и почему вы главный констебль. В Америке иногда выбирают начальников полиции голосованием, вы знали об этом? Это одна из многих характерн…

– Короче, я намерен очень вежливо спросить вас еще раз, – прерывает Эндрю Эвертон. – Почему вы навещали Конни Джонсон и о чем вы с ней говорили?

Ибрагим барабанит пальцами по подлокотнику дивана.

– Вы ставите меня в затруднительное положение, Эндрю. Могу ли я по-прежнему называть вас Эндрю?

Эндрю Эвертон кивает и делает глоток чая.

– Видите ли, как только у меня появляется клиент, – признаётся Ибрагим, – то все, о чем мы с ним говорим, подпадает под действие закона о конфиденциальности информации, полученной от пациентов.

– Она ваша клиентка? – спрашивает Эндрю Эвертон.

– В том-то все и дело, – отвечает Ибрагим. – Хотя в начале разговора она ею не была. Но к концу разговора она ею стала. Итак, к чему же это нас подводит? Имею ли я право рассказать вам, о чем с ней говорил, или нет? Действует ли конфиденциальность, так сказать, в ретроспективе? Щекотливый вопрос, Эндрю, не так ли?

– Щекотливый, – кивает Эндрю. – Позвольте мне подумать, смогу ли я помочь вам с этой дилеммой.

– Вы ужасно добры, – констатирует Ибрагим.

– Джентльмен, с которым вы сидели во время чтений… – продолжает Эндрю Эвертон.

– Рон, – подсказывает Ибрагим.

– Его я тоже видел по телевизору, – сообщает Эндрю Эвертон, – так что знаю, что вы с ним друзья. Вы, как и я, наверняка заметили, что сегодня вокруг него витал резкий дух марихуаны.

– Поверю вам на слово, – отвечает Ибрагим. – От Рона всегда чем-нибудь пахнет.

– Кроме того, очевидно, вы знаете, что обнаружение марихуаны как моей полицией, так и большинством других подразделений непропорционально часто приходится на молодых чернокожих мужчин. Это проблема, которую я пытаюсь решить последние несколько лет с переменным и далеко не достаточным успехом. Так что поверьте на слово: если я санкционирую поиск наркотиков у старого белого мужчины, то это может радикально улучшить мою статистику. Я могу прислать полицейский наряд в квартиру Рона буквально в течение часа.

– О господи! – восклицает Ибрагим. – Как у вас все прямолинейно.

– Понравится ли Рону, если команда сотрудников полиции пороется в его нижнем белье?

– Не думаю, что это вообще может кому-то понравиться, – отвечает Ибрагим. – И меньше всего – самим полицейским. Кроме того, полагаю, вы на такое не решитесь. Рон устроит скандал, и мы все тут же окажемся возле него, чтобы попасть на фотографии. Я мог бы даже заинтересовать нашего друга Майка Вэгхорна. По-моему, все выйдет слишком ярко и непредсказуемо.

Эндрю Эвертон не желает сдаваться.

– А как насчет других ваших друзей? Я имею в виду дам.

– Вы о Джойс и Элизабет?

– Возможно, вас не волнует, что вас допрашивает главный констебль. И даже Рон легко это сможет пережить. Но две пожилые женщины? Как, по-вашему, они отреагируют на допрос? Поскольку если не будет другого выхода, то я точно это сделаю.

Ибрагим смеется.

– Желаю успехов, Эндрю. Передам Элизабет ваши слова – пусть она посмеется. Из всех здешних орешков, которые можно расколоть, я самый легкий, уверяю вас.

– Мне нужна ваша помощь, Ибрагим, – признаётся Эндрю Эвертон.

Ибрагим наклоняется вперед.

– Главный констебль, Эндрю, я понимаю: все это выглядит так, будто я чиню препятствия. В самом деле понимаю, и временами со мной бывает очень трудно. «Непреклонный» – как меня раньше описывали. Я не стану рассказывать вам, о чем говорил с Конни Джонсон, и, оценив ситуацию со всех сторон, я вполне уверен, что вы не особо в состоянии заставить меня это сделать. Но могу заверить, что в разговоре не было ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, и ничего такого, о чем вам следовало бы беспокоиться. Виновна Конни Джонсон или нет – это решать суду. Имеет ли она отношение к смерти Хизер Гарбатт? Очень сомневаюсь. Но я могу прямо заверить вас, что моя болтовня с ней, по крайней мере, была вполне невинной.

– Когда вы встречаетесь с нею в следующий раз?

– Я пока не строил планы, – отвечает Ибрагим.

Эндрю Эвертон кивает. Он не совсем понимает, что делать дальше.

Однако в чем он уверен точно, так это в том, что Ибрагим Ариф только что ему солгал.

Глава 27. Джойс

Кэррон Уайтхед и д. т. н. Роберт Браун.

Я погуглила, но абсолютно ничего не нашла. Я так отчаялась, что даже воспользовалась поисковиком Bing, но результаты получились точно такие же – хотя и более медленно. Ибрагим считает, что искать бесполезно. Он думает, что имена записаны в каком-то коде. Хотя Ибрагим всегда думает, что все записано в каком-нибудь коде.

Теперь у меня есть адрес электронной почты Майка Вэгхорна, но я стараюсь им не злоупотреблять. Я отправила ему, как мне показалось, ужасно смешной ролик, в котором белка впервые пробует миндаль, но он ответил, что это его рабочая почта и она не предназначена для роликов из интернета. К тому же про белку он уже видел.

После этого у меня не хватило смелости продолжать с ним переписку, поэтому я обрадовалась, что появился повод хотя бы в виде имен.

Вайтгид и Браун? Кого-нибудь напоминает?

Он поблагодарил, но ответил, что никогда раньше не слышал ни одно из этих двух имен. Так что, возможно, они и вправду закодированы. Он переслал их Полин, чтобы она взглянула.

А главная новость в том, что у нас только что были чтения в литературном кружке! И автор к тому же хороший. Это главный констебль Кента – можете в такое поверить? Я загрузила его книги в свой «киндл». Всего по девяносто девять пенсов за штуку. Я так счастлива, что просто нет слов!

Ибрагим поедет в тюрьму Дарвелл в среду, чтобы поговорить с Конни Джонсон. Он спросил, какой журнал ей может быть интересен, но я не была уверена. Я люблю «Женщину и Дом»[51]51
  «Женщина и Дом» (англ. Woman & Home) – британский ежемесячный журнал для женщин. Издается с 1926 г.


[Закрыть], но мне почему-то кажется, что он не для Конни. Так что я спросила совета у Джоанны. Я рассказала ей, что Конни – тридцатилетняя торговка наркотиками, питающая слабость к красивым туфлям, и Джоанна посоветовала журнал Grazia[52]52
  Grazia – итальянский женский журнал, выпускаемый еженедельно с 1938 г. компанией Arnoldo Mondadori Editor.


[Закрыть].

Рон поведал о результатах встречи с Джеком Мейсоном. Джек Мейсон сказал, что точно знает: Бетани мертва. Но он может знать это только в том единственном случае, если ему известно, кто ее убил. Элизабет попросила Рона вернуться и разузнать побольше, но наткнулась на резкость.

Гляну-ка одним глазком «Место под солнцем»[53]53
  «Место под солнцем» (англ. A Place in the Sun) – британское телешоу, посвященное поиску и приобретению недвижимости за рубежом, желательно в какой-нибудь теплой, солнечной стране, у моря.


[Закрыть]. Вчера одной семейной паре подыскали дом на Крите. Жена влюбилась в маленький фермерский домик с первого взгляда, но в нем не нашлось места для дельтаплана мужа, поэтому они отказались от предложения. Вы бы видели, как сильно горевала жена, но она как-никак выходила за этого человека замуж и должна нести за это ответственность!

А еще я думаю, что мы могли бы поговорить с Фионой Клеменс. Я понимаю, что она вряд ли как-то связана с Джеком Мейсоном, но если она писала эти записки и подкидывала их Бетани много лет назад, то она до сих пор подозреваемая. А всех подозреваемых положено допрашивать.

Но как? Я написала ей в «Инстаграме», но не знаю, прочитает ли она это вообще.

Сейчас я пишу эти строки и уже знаю, что скажет Элизабет. Она скажет, что я хотела заняться делом Бетани Уэйтс только для того, чтобы появился повод встретиться с Майком Вэгхорном, а теперь обвиняю Фиону Клеменс, чтобы познакомиться с нею лично. И что нет никакой надежды узнать, писала ли она эти записки много лет назад. Конечно, отчасти это так. Но то, что я хотела бы познакомиться с Фионой Клеменс, вовсе не значит, что она не убийца. Многие известные люди были убийцами. Креи[54]54
  Близнецы Крэй (Рональд, 1933–1995, и Реджинальд, 1933–2000) – братья, контролировавшие большую часть организованной преступности в Лондоне на рубеже 1950-х и 1960-х годов. Лично совершали самые разные преступления: грабежи, вооруженные нападения и убийства, поджоги, рэкет. В Лондоне и за его пределами близнецы стали настоящими звездами – их интервью в 1965 г. показывали в прямом эфире на одном из центральных каналов.


[Закрыть], например.

Джоанна приедет на обед в воскресенье, и я спрошу ее, как можно встретиться с Фионой Клеменс. Знаю, что любой может подать заявку на участие в массовке «Останови часы», но подозреваю: там не разрешат выкрикивать вопросы об убийствах из зала.

Может, стоит заскочить в магазин? Теперь в нем можно купить миндальное молоко. В прошлый визит Джоанна привезла свое молоко, поскольку «никто больше не пьет коровье молоко, мам». Я запротестовала, сказала, что «на мой взгляд, довольно много людей пьют коровье молоко, как и раньше, дорогая», но определение Джоанны «никто», очевидно, не совпадает с моим определением «никто». Я хотела спросить: «Ты имеешь в виду: никто в Лондоне?» – но решила, что оно не стоит того, чтобы затевать ссору.

В любом случае не терпится увидеть ее лицо в тот момент, когда она откроет холодильник. Если только «никто больше не пьет миндальное молоко», что, готова признать, вполне может случиться. Очень трудно угнаться за всеми этими штуками.

Впрочем, Джоанна незаменима, когда нужно подобрать правильный журнал для торговки наркотиками. Так ей прямо и скажу!

Я договорилась о встрече с Полин на завтра и с большим нетерпением жду этого. Полин предложила испить послеобеденного чая в отеле на пирсе. Я проверила: там бесплатно дают бокал просекко. Представлю, будто я Джеки Коллинз[55]55
  Жаклин Джилл Коллинз (1937–2015), более известная как Джеки Коллинз, – британская и американская писательница, автор многочисленных бестселлеров.


[Закрыть]!

Глава 28

Джек Мейсон изучает сайт, продающий вертолеты. Было бы неплохо прикупить какой-нибудь. Он, конечно, может себе это позволить, но, если вдуматься, много ли будет от него пользы?

Конечно, в прежние времена, когда он гонял туда-сюда до Амстердама и Ливерпуля, терял время в пробках и застревал в туннеле под Ла-Маншем, вертолет ему очень пригодился бы. Тогда он действительно мог бы попасть в точку.

Но сейчас – куда ему теперь спешить? На свалку металлолома? Это пятнадцать минут на «бентли». Может, двадцать, если на дороге поставили временные светофоры. Время от времени он заезжает в Лондон, чтобы навестить тех немногих приятелей, которые у него еще остались. Тех немногих приятелей, которые не эмигрировали в Испанию и не умерли.

Часы в холле отбивают шесть, и Джек наливает себе виски.

Не слишком ли много он рассказал Рону Ричи? Просто приятно было пообщаться с кем-то из ровесников. Джек знает, кто убил Бетани Уэйтс, но никто не услышит это имя из его уст. Есть понятия, которые необходимо соблюдать, а стук – это стук, независимо от того, с кем вы разговариваете.

Но Джек хотел тем не менее сказать хоть что-то. Поскольку чем больше он думает об этом, тем больше ему кажется, что все зашло куда-то не туда. Для Бетани Уэйтс не было абсолютно никакой необходимости умирать.

Свалка Джека по-прежнему процветает, время от времени поступают заказы по мелочи, об одолжениях просят, одолжения делаются. Он продал большую часть казино, но то, что осталось, до сих пор приносит неплохие деньги. Правда, телефон звонит уже не так часто, как в былые годы. Людям он становится не нужен. Впрочем, все в порядке. У кого бы еще хватило сил заниматься наркотиками? Оставьте это детям. У Джека есть свой дом, свой прекрасный вид на Ла-Манш, свой стол для снукера. У него даже есть конюшни на случай, если ему когда-нибудь понадобится лошадь. И он не пьет до шести. Никакой травки, никакого виски до шести. Есть понятия, по которым следует жить.

У Джека достаточно места для вертолета, это уж точно. Он мог бы посадить его на крокетную лужайку. Мог бы купить маленький гольф-кар, чтобы перемещаться до дома. И ведь действительно на сайте хватало красавцев. Какой-то человек из Эстонии продавал Bell 430[56]56
  Bell 430 – гражданский вертолет, выпускаемый с 1994 г. в Канаде.


[Закрыть] в золото-фиолетовой расцветке. Он производил бы впечатление на определенных людей.

Хотя в самом ли деле? Джек опрокидывает в себя остатки скотча. Кто бы вообще теперь его увидел? Кто приходит к нему в гости? Джек задумывается, не пригласить ли Рона к себе домой на партию в снукер? Понравилось бы это Рону? Ведь они, кажется, поладили.

Джек заработал в течение жизни ужасно много денег, но, как понятно ему теперь, завел не так уж много друзей. Главная истина, которую он осознал, проведя большую часть жизни в преступлениях, заключается в том, что подельники не настоящие друзья.

Действительно ли он хочет потратить шестьсот тысяч на вертолет, которым будет пользоваться два раза в год? А потом видеть, как он ржавеет на лужайке? Ну, такое…

Он набирает в строке «Гугла» запрос: «гольф-кар цена UK», когда на экране вдруг вспыхивает оповещение об электронном письме.

Он узнает адрес. Письмо пришло от убийцы Бетани Уэйтс. Раньше они контактировали достаточно часто. Сейчас это уже не так важно, что принесло своего рода облегчение. Хотя, учитывая все, что произошло за последние несколько дней, он ожидал этого сообщения.

Он открывает электронное письмо:

Давно не виделись. Просто дружеское предупреждение: держи ухо востро. Скоро пообщаемся.

«Это ты мне говоришь?» – думает Джек.

За свою жизнь Джек Мейсон оставил не слишком много скелетов в шкафу, но это определенно один из них.

Джек задается вопросом: не пришло ли наконец время раскрыть правду?