Текст книги "Ловушка для дьявола"

Часть вторая. Что бы вы ни искали, это обязательно найдется здесь!

Глава 17

В теории Рон был согласен последить за крупным центром по ввозу героина и попытаться найти убийцу.

Однако на практике это свелось к тому, что он битый час торчал на заднем сиденье своего «Дайхацу», через купленный в супермаркете бинокль разглядывая склад, в котором за все это время не мелькнуло ни признака жизни.

– Работать шпионом всегда так скучно? – спрашивает он Элизабет. На фоне Ибрагим читает Джойс статью об Эквадоре из журнала «Экономист».

Элизабет сегодня нехарактерно молчалива.

– На девяносто процентов – да, пять процентов бумажная волокита, и еще пять – убийства людей, – объясняет она. – Ибрагим, эта статья когда-нибудь кончится?

– Мне нравится, – говорит Джойс.

– Джойс статья нравится, – отвечает Ибрагим и продолжает читать абзац о давлении, которое испытывает Кито, технологический сектор столицы Эквадора.

Черный «Рейнджровер» останавливается перед ними на стоянке, перегораживая выезд.

– Ай-яй, – говорит Рон, опуская бинокль.

Рука Элизабет инстинктивно тянется к сумке. С водительского места «Рейнджровера» вылезает мужчина и подходит к «Дайхацу». Он стучит в окно Ибрагима. Ибрагим опускает стекло.

Мужчина просовывает голову внутрь и разглядывает четыре фигуры – одну за другой.

– Я смотрю, у кого-то выходной? – говорит он с ливерпульским акцентом.

– Наблюдаем за птицами, – отвечает Рон, подняв для убедительности бинокль.

– Какое прекрасное пальто, – замечает Джойс. – Хотите «Перси Пиг»?

Она протягивает мужчине пакетик со сладостями. Мужчина берет одну конфету и засовывает в рот.

– Вы уже час таращитесь на мой склад, – говорит он, жуя. – Заметили что-нибудь?

– Ничего особенного, мистер Холт, – отзывается Элизабет.

Услышав свое имя, Доминик Холт на мгновение замирает:

– Зовите меня просто Дом.

– Ничего особенного, Дом, – повторяет Элизабет, – ни намека на героин. Это похвально с вашей стороны. Хотя, полагаю, отгрузки бывают нечасто и далеко друг от друга?

– В большинстве случаев вы просто держите все под контролем? – спрашивает Джойс.

– Я управляю абсолютно законной логистической компанией, – отвечает Дом.

– А я безобидная пенсионерка, – говорит Элизабет.

– Я тоже, – кивает Джойс. – Еще конфетку? У меня всегда большой запас.

Дом Холт поднимает руку в знак отказа:

– Могу я спросить, откуда вам известно мое имя?

– Достаточно слегка копнуть вопрос о торговле героином на южном побережье, чтобы всплыло ваше имя, – поясняет Элизабет.

– Ясно, – задумчиво говорит Дом.

Рону и раньше доводилось видеть, какой эффект оказывает на людей Клуб убийств по четвергам.

– Не знаешь, что с нами делать, сынок? – спрашивает он.

Дом бросает на них еще один взгляд и, кажется, принимает решение.

– Я скажу, что с вами сделаю, – говорит он. Затем указывает на Рона. – Ты старик Джейсона Ричи. Рой?

– Рон, – поправляет Рон.

– Видел тебя с ним раньше. Он тот еще мутный тип, так что, полагаю, и ты тоже. – Теперь Дом указывает на Ибрагима. – Я не знаю, как зовут тебя, но ты тот парень, который навещает Конни Джонсон в тюрьме «Дарвелл». Ходили слухи, что ты марокканский импортер кокаина. Это правда?

– Без комментариев, – отвечает Ибрагим.

Рон не припомнит, чтобы когда-нибудь видел его таким важным.

– Теперь ты, – говорит Дом, кивая в сторону Элизабет. – Понятия не имею, кто ты такая, но в твоей сумочке лежит пистолет. Плохо спрятанный.

– Я этого и не скрываю, – отвечает Элизабет.

– Теперь расскажите что-нибудь обо мне, – просит Джойс.

Дом смотрит на нее:

– У тебя такой вид, будто ты попала в дурную компанию.

Джойс кивает.

Дом делает подзывающий знак рукой для всех сразу:

– Теперь выходите. Все.

Банда выбирается из машины. Рон радуется возможности размять ноги. Дом осматривает всю группу.

– Короче, передо мной плутоватый кокни, торговец кокаином, какая-то старушка с пистолетом и…

Он снова смотрит на Джойс.

– Джойс, – подсказывает та.

– И Джойс, – кивает Дом. – Вы следите за моим складом январским утром. Вы понимаете, что у любого разумного человека могут возникнуть к вам вопросы?

– Абсолютно верно, – соглашается Элизабет. – И у нас есть свои собственные вопросы. Почему бы вам не пригласить нас внутрь? Мы можем устроить старую добрую «терку» и все объяснить.

– Ты когда-нибудь стреляла из пистолета? – спрашивает Дом, указывая на сумочку Элизабет.

– Конкретно из этого нет, он чистый, – уточняет Элизабет. – Я вам не какой-нибудь любитель.

– Ты работаешь на Конни Джонсон, да? Наверное, ее бабушка или что-то в этом роде? Чего она хочет?

– Конни – просто наша приятельница, – отвечает Ибрагим.

– Но не моя, – говорит Рон, – если честно.

– Она хочет убить Рона, – поясняет Джойс.

Дом смотрит на Рона и кивает.

– Почему-то я не удивлен. Ну и в чем же дело? Что вам нужно? Мне следует о вас беспокоиться или я могу заняться своими делами?

– Вы почувствуете облегчение, узнав, насколько все просто, – говорит Элизабет. – Мы ищем человека, убившего нашего друга.

– Окей, – кивает Дом. – Кто ваш друг?

– Калдеш Шарма.

Теперь Дом качает головой:

– Никогда о нем не слышал.

– Но вы были в его магазине сразу после Рождества, – говорит Джойс. – Возможно, вы не помните? Антикварный магазин. В Брайтоне.

– Нет, – отвечает Дом.

– Его убили поздно вечером 27 декабря, – продолжает Элизабет. – Теперь вы понимаете, почему мы подумали, что вы можете быть в этом замешаны?

Дом снова качает головой:

– Никогда о нем не слышал, никогда не был в его магазине, никогда его не убивал. Однако сочувствую вашей потере.

– Вы нашли героин? – спрашивает Ибрагим. – Когда обыскивали его магазин? А что, если в данный момент он находится у вас на складе?

– У тебя богатое воображение, – хмыкает Дом. – Отдаю тебе должное.

– Но вы, конечно, слыхали о Калдеше, – говорит Элизабет. – Даже дурак бы это понял по вашему виду, когда мы упомянули его имя. И у нас есть довольно веские доказательства того, что вы посещали его магазин.

– Доказательства?

– Ничего такого, что могло бы иметь значение на суде, – отмахивается она. – Не паникуйте.

– Короче, единственный вопрос, который у нас остался, – говорит Рон, – это ты его убил?

– Вот зачем мы приехали сюда, – кивает Джойс.

– Просто посмотреть, что мы можем здесь увидеть, – добавляет Ибрагим. – И провести день на свежем воздухе, конечно.

– Ждите здесь, – велит Дом, после чего отходит к своей машине.

Джойс наблюдает, как Дом Холт роется в багажнике «Рейнджровера».

– Он кажется довольно милым. Для торговца героином.

– Опа! – говорит Рон, глядя мимо Джойс.

Дом Холт возвращается с клюшкой для гольфа, одновременно вынимая большой нож из своего идеально пошитого пальто. Затем он кивает банде.

– Просто для уточнения: у вас есть страховка на машину?

– Никогда не приобретал, – отвечает Рон. – Они только сосут деньги.

– Не понимаю, Рон, как можно жить без страховки, – изумляется Ибрагим, и Рон пожимает плечами. – Как, черт возьми, ты спишь?

– Короче, так, – заявляет Дом. – Сейчас я проколю вам шины и разобью ветровое стекло. Так что вам, скорее всего, понадобится некоторая помощь.

– Возможно, есть смысл обсудить… – начинает Ибрагим, но Дом уже приседает и прокалывает правое переднее колесо.

– Я не могу допустить, чтобы вы висели у меня на хвосте целый день. Но примерно через милю отсюда по дороге есть автомастерская, – говорит он, вставая. – Я дам вам их номер, кто-нибудь приедет оттуда и вас выручит.

– Спасибо, – отвечает Джойс. – Что бы мы без вас делали?

– И если когда-нибудь я увижу вас снова, последствия будут неприятнее, – предупреждает Дом.

– Знаете, все это наводит меня на мысль, что именно вы убили Калдеша Шарму, – заключает Элизабет.

Дом пожимает плечами.

– Мне как-то начхать. Здесь мое рабочее место, и я не люблю, когда меня беспокоят. Особенно, если это кокни-фанат «Вест Хэма», который слишком скуп, чтобы платить за страховку; торговец кокаином, тусующийся с Конни Джонсон; старушка, слишком напуганная, чтобы выстрелить из пистолета, и Джойс. Я не убивал вашего приятеля, но, если вы продолжите лезть туда, где вам не рады, я убью вас.

Он опять приседает.

– Старушка, слишком напуганная, чтобы выстрелить из пистолета? – переспрашивает Элизабет, когда очередное колесо с шипением сдувается. – Это мы еще посмотрим.

– Я так понял: вы не в курсе, куда делся героин? – произносит Дом, уперев руки в бока и переводя дыхание от напряжения. – Если вы что-то знаете, лучше скажите мне.

Среди банды воцаряется молчание.

– Ты ошибаешься насчет страховки, – говорит наконец Рон. – Денег больше экономится, если…

Однако остальная часть его речи заглушается грохотом ветрового стекла, которое ливерпулец разбивает сразу в нескольких местах при помощи клюшки для гольфа и врожденной злобы.

Несколько дальше по дороге курьер на мотоцикле покупает бургер в придорожной закусочной и наблюдает за ними.

Глава 18

Тут вот какое дело: гораздо легче, когда тебя допрашивает полиция, чем другой преступник. Митча Максвелла много раз допрашивала полиция, но их ресурсы и возможности ограничены. Все пишется на пленку, рядом сидит оплаченный с лихвой адвокат, качая головой в ответ на вопросы, и по закону вам обязаны предоставить чашку чая.

При этом не имеет значения, что́ вы совершили: подожгли фабрику, похитили делового партнера, запустили беспилотник с травкой в тюрьму, – и неважно, какие у них имеются доказательства. «Вы согласны, что на этой записи с камер видеонаблюдения видно, как вы, мистер Максвелл, убегаете с места происшествия с канистрой из-под бензина?» – и можно спокойно сидеть и отвечать: «Без комментариев» – всякий раз, когда возникает пауза, и ждать хоть целые сутки, пока не отпустят на волю.

Конечно, допрос в полиции способен доставить известные неудобства. Возможно, вы планировали сыграть партию в гольф с сыновьями, а может, вам нужно забрать полный чемодан денег из туалета автосервиса. Но до тех пор пока вы не сглупите (а Митч Максвелл далеко не глупый человек), никто не сможет вас ни в чем обвинить.

Таким образом, Митч – хотя в идеале он желал бы вообще не подвергаться допросам – предпочитал, чтобы его допрашивала полиция, а не налоговик, журналист или, скажем, хороший друг и деловой партнер Лука Буттачи, который в данный момент занят тем, что разбивает очередной бильярдный кий о голову Митча.

– Если ты мне лжешь, – орет Лука после того, как кий разлетается на щепки от удара, – я тебя убью!

Митча и раньше много раз били. Всё в порядке. Это больно, конечно, но он будет жить. Если бы Лука был настроен серьезно, то воспользовался бы бейсбольной битой.

– Лука, дружище… – пытается сказать Митч.

– Пропала партия героина на сто тысяч, а я до сих пор для тебя дружище? – кричит Лука, швыряя остатками кия в бетонную стену.

Митч в очередной раз задается вопросом о том, где они находятся. Хорошая у Луки тут обстановка: просторное, явно звуконепроницаемое помещение, с бильярдным столом в углу и множеством сломанных киев. Строго говоря, Лука позволяет себе вольность. Митч уже немолод для такого обращения. Кроме того, хотя Лука в бизнесе чуть дольше и Митч согласен с его опасениями, но они оба владеют домами с бассейнами, теннисными кортами и конюшнями. И знаете что? Это равняет.

К тому же Лука осведомлен об их проблемах не хуже, чем Митч. Такие проблемы влияют на них обоих.

Обычно они соблюдают четкое разделение труда. Митч выполняет тяжелую работу по ввозу наркотиков в страну. Лука выполняет тяжелую работу по их распространению внутри страны. И ни одному из них не следует знать подробности дел друг друга.

Для взаимодействия существует крайне простой, но чрезвычайно ответственный механизм. Детали, конечно, меняются, но обычно все сводится к следующему: кто-то, кому доверяет Митч, относит терракотовую шкатулку, доверху наполненную героином, в антикварный магазин, после чего на следующий день кто-то, кому доверяет Лука, заходит в тот же магазин и покупает шкатулку. В этот момент заканчивается работа Митча и начинается работа Луки.

Но в данном случае произошла, скажем так, осечка. Героин доставили в антикварный магазин. Ставим галочку. Однако на следующее утро магазин закрылся, а шкатулка пропала. За одну ночь невесть куда исчезла партия героина на сто тысяч фунтов стерлингов, и Лука по понятным причинам расстроен. Особенно на фоне прочих проблем, с которыми они столкнулись в последнее время: перехват поставок, падение прибыли и так далее.

– Ты понимаешь, почему я был обязан это сделать? – спрашивает Лука, немного успокоившись.

– Конечно, – отвечает Митч. – Я бы поступил точно так же. Чтобы расставить все точки над i.

Лука кивает:

– Но шкатулка не могла пропасть просто так, согласен? Значит, кто-то ее взял.

Митч понимает, к чему клонит Лука. Шкатулку украл или курьер Митча Дом, или антиквар, или курьер Луки. Казалось бы, загадка несложная, но решения по-прежнему нет.

А значит, Лука не может не допускать возможности того, что за кражей стоит сам Митч. Вот почему сейчас Митч сидит привязанный к стулу, из головы его течет кровь, а по телевизору с большим экраном, который висит на дальней стене, идет «Путешествие по антиквариату знаменитостей» на полном звуке. В целом, если подумать, Митчу жаловаться не на что.

– Конечно, кто-то взял, – подтверждает он.

В телепрограмме популярный в восьмидесятые годы певец опрометчиво покупает кружку.

Лука снова кивает:

– Дело не в ста тысячах, ты же понимаешь. Речь о будущем всего бизнеса. Мы истекаем кровью.

– Я понял, – отвечает Митч.

Это небольшое соглашение между Митчем и Лукой оказалось чрезвычайно выгодным для обоих. Разумеется, на пути встречались ухабы, но ничего подобного теперешней ситуации никогда не возникало. Ну и, как говорит Лука, деньги на самом деле не главное. Все отношения в этом бизнесе строятся на фундаменте доверия. Если Лука не сможет доверять Митчу, то все предприятие рухнет.

– Пока я вез тебя сюда, – говорит Лука, – мне на глаза несколько раз попадался один и тот же мотоциклист. Он один из твоих?

– Не-а, – отвечает Митч. – Может, полиция?

– Не-а. Не полиция.

Пока Лука его развязывает, Митч успевает осмотреться.

– Славное местечко, Лука, – замечает он. – Где мы находимся?

– Под «ИКЕА», – отвечает Лука. – Невозможно представить, да?

Что ж, это как минимум объясняет, почему все оружие лежит на деревянных этажерках.

Митч знает: хотя они с Лукой и старые, очень старые друзья, но это потеряет всякое значение, как только Лука перестанет ему доверять.

Лука помогает ему подняться на ноги и пожимает руку. Но хватает одного взгляда в глаза старому приятелю (просто Джону-Люку Баттерворту, когда они познакомились в Колонии для малолетних преступников, или Луке Буттачи, когда тот почувствовал необходимость в устрашающем псевдониме), чтобы понять: ситуация вполне может закончиться тем, что один из них убьет другого. Когда страсти накалятся и все такое.

Лучшее, что можно было бы предпринять, – найти героин. Это всех устроит. Митч с Домом полностью перерыли магазин, но ничего не нашли. А ведь он должен быть где-то. Более того, он должен быть у кого-то.

Сейчас примерно четыре утра, а уже в семь ему надо отвести дочь на фигурное катание. Именно в это время каток открывается для серьезных тренировок.

– Мы закончили? – спрашивает Митч.

– На сегодня, – кивает Лука. – Один из моих парней подбросит тебя до дома.

Митч расправляет плечи. Ему нужно принять обезболивающее, посмотреть на тренировку, а потом найти шкатулку, полную героина.

Так получилось, что у него есть уже одна слабенькая зацепка. Дом сказал, что возле склада околачивалась компания пенсионеров и задавала вопросы. Один из старичков работает на Конни Джонсон. Митч выяснит, где они живут, и нанесет им небольшой визит.

Не будет мира нечестивым!

Глава 19

– Жаль, что я не училась в университете, – вздыхает Джойс, пока они ждут у кабинета Нины Мишры.

Элизабет знала, какое впечатление на нее произведет Кентербери. Средневековые стены, булыжные мостовые, магазины чая, называемые здесь «чайными лавками», – для Джойс это как кошачья мята для кота. Она не выходит из транса с тех пор, как они сошли с поезда.

– А чему бы ты там училась? – интересуется Элизабет.

– Насчет учебы не знаю, – пожимает плечами Джойс, – но мне бы очень хотелось покататься здесь на велосипеде в шарфе. А тебе нравилось в колледже?

Элизабет кивает:

– Я умею получать удовольствие в любой обстановке.

– А у тебя там были любовные связи с мужчинами постарше?

– Не все сводится к сексу, Джойс, – отзывается Элизабет.

Конечно, там были мужчины постарше, плюс один или двое помоложе. Но это оказались не столько «любовные похождения», сколько «издержки профессии». В ее колледже учились двенадцать женщин и около двухсот мужчин. Это очень хорошо подготовило ее к миру шпионажа. Элизабет всегда считала, что предпочитает мужское общество женскому, правда, только недавно ей пришло в голову, что в этом вопросе у нее прежде не появлялось особого выбора. Когда несколькими минутами ранее они проходили по кампусу Кентского университета, она была счастлива увидеть, что молодых женщин здесь учится столько же, сколько мужчин.

Джойс заявляет:

– Так и вижу тебя в библиотеке. А напротив – застенчивого мальчика в очках.

– Перестань проецировать, Джойс, – ворчит Элизабет, глядя в окно приемной на каменные здания под серебристым небом. Мимо зданий кучками проходят сгорбленные от холода студенты, стремящиеся скорее добраться до тепла.

Но Джойс уже не остановить:

– Ты ловишь его взгляд, он краснеет и опускает глаза в книгу. Его волосы падают на лицо, как у Хью Гранта. Ты спрашиваешь, что он читает…

Через окно Элизабет видит, как молодая женщина роняет книги. В мире Джойс к ней обязательно подошел бы сокурсник, чтобы помочь собрать книги, и глаза бы их непременно встретились.

– И он отвечает: «Книгу про историю» – или что-то в таком духе, а ты говоришь: «Забудь про историю, давай поговорим о нашем будущем».

– Господи, Джойс! – не выдерживает Элизабет.

Раздражающе красивый молодой человек помогает девушке собрать книги. Она заправляет выбившуюся прядь волос за ухо.

– И ты кладешь руку на стол, и он накрывает ее своей ладонью. А потом он снимает очки – оказывается, он очень красив, как Колин Ферт или даже лучше, – и приглашает тебя на ужин.

Джойс продолжает свою историю, а неуклюжая девушка и красивый юноша тем временем расходятся в разные стороны. В мире Джойс каждый из них оглянулся бы через плечо с разницей в несколько мгновений. Черт, именно так они и делают. Какие предсказуемые!

– И сначала ты говоришь: «Нет». Но потом добавляешь: «Я вернусь сюда завтра, потом послезавтра и однажды скажу да». А он говорит: «Я даже не знаю, как тебя зовут». И ты отвечаешь: «Однажды узнаешь».

Элизабет смотрит на подругу:

– Ты опять начиталась книг?

– Да, – признается Джойс.

Дверь открывается, и Элизабет видит Нину Мишру. Высокая, элегантная, с неуместно фиолетовой прядью в волосах, но выглядит достаточно приятно.

Нина улыбается:

– Элизабет и Джойс? Извините, что заставила вас ждать.

– Вовсе нет, – отвечает Элизабет, вставая.

Встреча началась с опозданием в семь минут, и это абсолютно в границах допустимого. Двенадцать минут – предельный срок, после которого начинается хамство. Нина заводит их в кабинет и садится за свой стол, в то время как Элизабет и Джойс рассаживаются напротив.

– Мне нравится ваша фиолетовая прядь, – говорит Джойс.

– Спасибо, – отвечает Нина. – Мне нравятся ваши серьги.

Элизабет не заметила, что Джойс надела серьги. Они выглядят действительно прекрасно.

– Вы хотите поговорить со мной о Калдеше? – спрашивает Нина. – Ужасное потрясение! Вы были друзьями?

– Он был другом моего мужа, – отвечает Элизабет. – А вы с ним дружили?

– На самом деле он дружил с моими родителями. Но время от времени просил меня об одолжениях. Что касается Калдеша, я никогда не могла ему отказать. Уж такое он производил впечатление на людей.

– Какие одолжения?

– По поводу предметов, с которыми он сталкивался, – поясняет Нина. – Ему была важна моя точка зрения.

Элизабет уточняет:

– В качестве историка?

– В качестве мудрого друга, – говорит Нина. – Калдеш не всегда интересовался моим мнением об антиквариате. Иногда… о моральной стороне дела.

– Значит, не столько оценка, сколько…

– Это были скорее вопросы, касающиеся, – она тщательно подбирает слово, – происхождения.

– На антикварных выставках много говорят о происхождении, – замечает Джойс.

– В смысле украдены предметы или нет? – спрашивает Элизабет.

– Украдены ли они? – кивает Нина. – Не слишком ли хороши, чтобы быть подлинными? Как они очутились в Англии? Он знал, что может обратиться ко мне в любой момент, когда ему что-то казалось неправильным. Как это выглядит с точки зрения законов? Это одна из областей моей компетенции. Он доверял мне. Доверял всему, что́ бы я ни сказала.

– И как часто ему что-то казалось не совсем правильным?

Нина улыбается:

– Мои родители оба были торговцами, Элизабет. Причем неудачливыми. Слишком честными. Мир антиквариата и древностей не всегда безупречно чист. Мои родители знали это, я знаю, и Калдеш знает тоже.

– Знал, – поправляет Элизабет.

– Господи, да, – произносит Нина. – Бедный Калдеш. Извините.

– О чем вы говорили в тот день, когда он умер?

– Откуда вы знаете, что мы говорили?

– Мы тоже не всегда бываем безупречно чисты, – признаётся Джойс.

– Но я клянусь вам, что мы друзья, – добавляет Элизабет. – И клянусь, что мы не полиция.

– Тогда кто же вы такие?

– Мы – Клуб убийств по четвергам, – отвечает Джойс. – Но сейчас нет времени вдаваться в подробности, потому что нам надо успеть на поезд в 16:15.

Нина выдыхает:

– Калдеш спросил, как у меня дела, и мы немного поболтали. Я торопилась, о чем теперь жалею, поскольку он сразу сказал, что у него проблема, с которой я, возможно, могла бы ему помочь.

– Проблема? – переспрашивает Элизабет. – Именно так и сказал?

Нина на мгновение задумывается:

– Дилемма, если быть точной. Дилемма. Ему нужен был совет.

– Есть какие-нибудь соображения о том, в чем именно могла заключаться дилемма?

Нина качает головой.

– А если попробовать угадать?

– Обычно бывало так: некто принес вещь и Калдеш знает, что она украдена. Стоит ли ему все-таки ее покупать?

– Нет, – говорит Джойс.

– Некто принес ценную вещь, но понятия не имеет о ее ценности. Должен ли Калдеш ему это сообщить?

– Да, – кивает Джойс.

– Или некто попросил Калдеша продать что-то или оставить на хранение, не афишируя.

Джойс говорит:

– Отмывание денег. Как раз об этом мы знаем всё.

– Неужели? – удивляется Нина.

– И что же вам подсказывают инстинкты в этот раз? – интересуется Элизабет.

– Он никогда прежде не говорил таким тоном, – отвечает Нина. – Значит, что бы там ни было, это серьезно.

– Или ценно, – добавляет Элизабет.

– Или ценно, – соглашается Нина. – Но если вам нужна моя интуиция, то я бы сказала, что он был чем-то напуган и взволнован.

– Как Алан, когда видит корову, – подсказывает Джойс.

– Возможно. Это было скорее похоже на «Во что я вляпался?», чем на «Ты ни за что не догадаешься, что я только что купил».

Элизабет кивает:

– Это очень полезное наблюдение, Нина. Интересно, вы когда-нибудь принимали героин?

– Прошу прощения?

– Героин? Вы когда-нибудь его принимали? Я заметила в ваших волосах фиолетовую прядь. Возможно, вам нравится вести неформальный образ жизни?

– Ваша подруга – само очарование, – обращается Нина к Джойс.

– Она ничего не понимает в моде, – пожимает плечами та.

Нина спрашивает:

– Вы думаете, здесь замешан героин?

– Мы думаем, что мужчина по имени Доминик Холт оставил сверток с героином в магазине Калдеша утром в день его смерти, – отвечает Элизабет.

– Ох, Калдеш… – вздыхает Нина, слегка откидываясь на спинку стула.

– Приходится признать это, – кивает Элизабет.

– На следующее утро, – продолжает Джойс, – другой мужчина является, чтобы забрать посылку, но Калдеша не застает.

Нина изумляется:

– Калдеш украл героин? Но он не был таким глупцом. Простите, но это невозможно. Невозможно!

– И все же его застрелили, – напоминает Элизабет. – После того как он побеседовал с вами и, возможно, договорился о встрече. Пропавший героин до сих пор не найден.

– Все это действительно выглядит слегка подозрительно, – качает головой Джойс.

– Он не договаривался с вами о встрече? – прямо спрашивает Элизабет.

– Нет, – отвечает Нина. – Кажется, сказал «увидимся», и ничего более.

– И он не упоминал в ходе разговора о героине?

– О героине? Конечно, нет, – отвечает Нина. – Он знал, какой была бы моя реакция.

– А у вас не возникло бы соблазна подзаработать немного денег? – спрашивает Джойс.

– Никто бы вас не осудил, – уверяет Элизабет. – Вы стали первым человеком, которому он позвонил, так что никто больше об этом бы не догадался.

– Кажется, вы сказали, что не имеете отношения к полиции? – напоминает Нина.

Раздается тихий стук в дверь, и Нина приглашает посетителя войти. В комнату заходит слегка сутулый, лысеющий мужчина, которому, судя по виду, может быть как сорок пять, так и семьдесят. Его манера входить, как и стук в дверь, несет в себе извиняющийся оттенок.

– Простите, – говорит он. – Вызывали меня, миледи?

Нина представляет его:

– Это профессор Меллор. Он… как бы ты выразился, Джонджо?

– Кто-то вроде твоего начальника? – подсказывает Джонджо.

– Рада познакомиться с вами, профессор Меллор, – говорит Джойс, привставая с места. – Я Джойс, а это Элизабет, которая тоже в некотором роде мой начальник.

Профессор Меллор кивает Элизабет, получает кивок в ответ, после чего садится.

– У нас тут что-то вроде еженедельных «летучек», – поясняет Нина. – По насущным вопросам. Делимся друг с другом тревогами. Надеюсь, вас не расстроит, что я поделилась своими тревогами с Джонджо? Он консультирует некоторые местные аукционные дома.

– В основном военные, – добавляет Джонджо.

– Выходит, знали не только вы? – спрашивает Элизабет.

– Я просто подумала, что он сможет помочь, – отвечает Нина.

– Это впечатляет, – говорит Джонджо. – Если забыть про убийство, то очень увлекательно. Не знаю, уместно ли такое слово? Вы друзья покойного джентльмена?

– Мы расследуем обстоятельства его смерти, – отвечает Элизабет.

Она задается вопросом: притворны ли простодушные манеры Джонджо? Хорошо бы, если так.

– Нина была последней, кто разговаривал с Калдешем, – говорит Джойс.

Элизабет добавляет:

– Насколько нам известно.

– Насколько вам известно, – кивает Джонджо, после чего вынимает из кармана апельсин и принимается его чистить. – В том-то и загвоздка. Даже если увидишь миллион белых лебедей, все равно нельзя утверждать, что все лебеди белые. Но, увидев всего одного черного лебедя, мы можем с абсолютной уверенностью сказать, что не все лебеди белые.

– На днях лебедь погнался за Аланом, – вспоминает Джойс.

– Дольку апельсина? – спрашивает Джонджо, предлагая угощение всем желающим.

Джойс берет одну.

– Витамин С – самый важный витамин после витамина D, – говорит она.

– Вы многое знаете о торговле наркотиками, Нина? – спрашивает Элизабет. – Или, может, вы, профессор Меллор? Сталкивались вы с чем-то подобным в своей работе? Со шкатулками, полными героина, и всяким таким?

– Речь идет о посылке с героином? – уточняет Джонджо. – Я еще более заинтригован.

– Вы наверняка слышали о компаниях, использующих антиквариат в качестве прикрытия, – говорит Нина.

– Те, что ввозят вещи, которые нельзя ввозить, – добавляет Джонджо.

– Но это намного превышает доходы Калдеша. Он арендовал небольшой муниципальный гаражный бокс где-то в Файрхэвене. Там можно было бы хранить что-нибудь из «неучтенки», но, я уверена, он этим не занимался.

– А вы, случайно, не знаете, где именно находится этот бокс? – спрашивает Элизабет.

Нина качает головой:

– Только то, что у него был один.

– И последний вопрос, если позволите, – говорит Элизабет. – Мы знаем, что Калдеш звонил вам около четырех часов дня, верно? А он, случайно, не просил о встрече?

– Нет, не просил, – отвечает Нина.

– Поверю на слово, – кивает Элизабет. – Ведь вы единственный свидетель того, что было сказано в том разговоре.

– А вы жесткая, – качает головой Джонджо. – Мне это нравится.

Элизабет продолжает:

– Несколько минут спустя Калдеш сделал еще один телефонный звонок.

– Но мы не можем понять, кому он звонил, – добавляет Джойс.

– Итак, мой вопрос заключается в следующем. Если бы этот героин попал к вам в руки точно так же, как к Калдешу, и вы по какой-то причине вдруг решили его продать, то к кому бы вы обратились?

– К Саманте Барнс, – говорит Нина.

– К Саманте Барнс, – без колебаний повторяет Джонджо.

– Боюсь, вы оба ставите меня в тупик, – признаётся Элизабет.

Джонджо поясняет:

– Она торгует антиквариатом. Живет в роскошном доме недалеко от Петворта.

– Для торговцев антиквариатом характерно жить в роскошных домах? – спрашивает Джойс.

– Отнюдь, – отвечает Джонджо.

– Если только они не… – многозначительно произносит Элизабет.

– Именно так, – соглашается Нина. – У нее очень хорошие связи. Я даже ее боюсь, хотя вы двое, подозреваю, не испугаетесь.

– Я тоже это подозреваю, – кивает Элизабет. – Она из тех людей, у которых может быть свое мнение о героине?

Нина отвечает:

– Она из тех людей, у которых на все есть свое мнение.

– Таких немало, – замечает Джойс.

– И Калдеш мог ее знать?

– По крайней мере, о ней он знал точно, – говорит Нина.

– Тогда я думаю, что нам стоит навестить Саманту Барнс, – заключает Элизабет.

– Сначала Кентербери, теперь Петворт. Не жизнь, а социальный вихрь какой-то! – радуется Джойс.

– У вас есть номер ее телефона? – спрашивает Элизабет.

– Я могу поискать, – отвечает Джонджо, доедая апельсин. – Только, пожалуйста, не говорите ей, что узнали его от нас.