Текст книги "Сердце сумрака"

– Может, все дело в том, что, перед тем как я вступил в бой с Обреченным, ты находилась в моей голове? Ты никогда так не делала. По крайней мере, пока я был… Ну. – Он выглядел обиженным.

– Возможно. – Я шумно втянула носом воздух. – А еще ты впервые сражался с дэвоподобным существом, находящимся не под моим контролем.

– Знаю. В следующий раз этого не произойдет. Я пинками вытолкаю тебя из своей головы…

– В следующий раз? Фокс, ты вообще себя слышишь? В следующий раз? Ты действительно хочешь так жить? Хочешь возвращаться домой к Инессе в таком виде, будто тебя пытали и бросили умирать? И что же случится в этот следующий раз? Какой части тела у тебя не будет? Головы? Уверена, Инесса придет в восторг.

– Тия, только не впутывай ее сюда! – взъярился мой брат. – У меня не особо богатый выбор!

– А зря! Может, стоит отыскать способ лучше, чтобы мне не приходилось тебя постоянно штопать?

Тут Фокс притих.

– Способа лучше не существует, Тия.

– А если существует?

– Какой?

– Прежде всего книга, которую мы нашли в Истере. В ней говорится о том, что мы не должны были обладать никакими способностями, что изначально никто не должен был становиться ашей или Искателем смерти.

– Изогнутый Нож был обманщиком.

– Как и Парящий Клинок!

– Знаешь, в чем заключается главная проблема? В этом твоем проклятом сердце! Тия, это же темная гниль. Ты упрямо полагаешь, будто сможешь управлять ею! Мы обязаны рассказать все Микки, иначе будет слишком поздно!

– Ты обещал дать мне время! – выкрикнула я. – И это мне решать! А не тебе!

– Ты устала, – измученным и мрачным тоном заключил Фокс. – И явно напряжена. Поговорим об этом завтра.

А какой от этого толк? Завтра мой брат поверит мне не больше, чем сегодня. И все же я кивнула, потому что в одном он был прав: я устала от разговоров.

После того как Фокс покинул камеру, меня пришел навестить Кален.

– Ты в порядке? – спросил он.

Фыркнув, я отвела взгляд.

– Я могу уйти.

– Нет.

Стоило мне потянуться за ним, как у меня перед глазами возникло новое видение. Но сейчас оно, в отличие от той жуткой сцены смерти Фокса, было полно тепла и любви. Поверх образа настоящего Калена наложился новый: заросшее щетиной лицо, обрамленное длинными волосами, дикий взгляд, – который протягивал мне руку. «Ты готова, любимая?» – спросил он.

Другая я, сильная, прекрасная и счастливая, приняв его предложение, поднялась на ноги и ответила моим и вместе с тем чужим голосом: «Всегда».

Я моргнула, и видение исчезло. Передо мной был только Кален – гладко выбритый.

– Пожалуйста, останься. – Мой голос прозвучал хрипло от нежелания думать о том, почему все мои видения предсказывали худшее для всех, кроме него. – Останься навсегда.

Мне опять снился сон. В нем я вся в крови держала нож, но кровь эта принадлежала не мне.

Передо мной на полу лежало женское тело. Я видела вытекающую из ее груди красную жидкость и понимала, что она мертва. Глаза широко распахнуты, рот открыт в немом изумлении.

Она казалась мне знакомой. Я попыталась разглядеть ее лицо сквозь застилающий глаза туман, но так и не смогла.

«Ее недостаточно, – произнес у меня в голове чей-то – не мой – голос. Он звучал чужеродно и неправильно, и я никак не могла его прогнать. – Нам нужно еще».

– Тия, – кто-то окликнул меня сзади.

Я обернулась.

На меня смотрел Фокс. Его белое лицо ничуть не уступало в бледности льющемуся в окно лунному свету. Он посмотрел мне за спину и при виде лежащей на полу фигуры осел, прерывисто дыша.

– Тия, – повторил он. – Зачем?

Границы моего поля зрения расширились. Я уже была не в своей темнице, а стояла у входа в аша-ка Валерианы. При этом на мне была та же самая одежда, в которой я ложилась спать. Я удивленно уставилась на нож в своей руке. До боли знакомые модель и стиль. Я часто носила его с собой, только сейчас он был окрашен в малиновый цвет. Меня захлестнули отвращение и страх. Я выронила нож, и тот со звоном ударился о землю.

Фокс бережно прижимал к груди тело мертвой девушки, с его уст слетали крики мучительной боли. За моей спиной поднялся шум.

– Тия. – Мое имя Кален произнес так тихо, что я сразу поняла: что-то не так.

Я опустила глаза на свое стеклянное сердце. Оно было чернее ночи. Когда я перевела взгляд на тело девушки, туман рассеялся. Теперь я понимала, почему она показалась мне знакомой.

Ее звали Дейзи. И она была моей сестрой.

Меня сковал ужас.

Это был не сон.

Она стояла на коленях перед двумя могилами и рыдала.

Эта девушка расколола королевства. Устроила революцию в Даанорисе и обрушила адское пламя на своих врагов в Кионе. Она приручила семерых дэвов, сразилась не с одной армией и убила двух Безликих. Она столкнулась с обреченными созданиями и осталась жива, когда те, кто был опытнее и старше, не сумели. Но ее дух сломили эти маленькие надгробия, наполовину заросшие травой.

– Вставай, – обратилась она к одной из заброшенных могил, в ее голосе нарастала паника на грани истерики. – Вставай. Вставай! ВСТАВАЙ!

Но ответом ей была неподвижная тишина, только папоротники клонили свои головы под порывами ветра.

– Я воскресила Калена. Так почему не могу поднять тебя? Я нарушила столько правил, что еще одно ничего уже не изменит. Почему нельзя воскресить владельца серебра? Почему нельзя нарушить один-единственный закон, за отмену которого я готова отдать все на свете?

Стоящий рядом со мной лорд Фокс не спешил нападать. Он не стал звать солдат. Вместо этого он словно заблудший призрак поплыл вперед, раздвигая заросли травы, и остановился там, где она сидела. Его рука застыла над ее плечом в нерешительности: то ли сохранить разделяющую их бездну, то ли поддаться братским чувствам, – но пропасть взяла верх. Он стоял молча до тех пор, пока она не выплакала все слезы.

Испытывая неловкость, я решил отойти, потому что в эту сокровенную минуту был здесь нежеланным гостем, но прежде успел прочитать вырезанные на круглых камнях простые надписи. «Дейзи Пехлеви» значилось на одном. «Полер Ишина» – на другом.

Рыдания Темной аши постепенно утихли. Дыхание успокоилось настолько, что она могла говорить. Ее голос звучал так, словно она никуда не уходила, словно это не она только что горевала.

– Разделенное сердце. Часть души Калена осталась со мной даже после его смерти, потому что руна Разделенного сердца никогда не исчезает окончательно. Его кровь хранится в моем сердце, как когда-то кровь Танцующего Ветра пролилась в сердце Парящего Клинка. Окропленное кровью возлюбленного. Вот и ответ, не так ли? – Затем она обратилась к надгробиям: – Поэтому, Полер, ты не желаешь возвращаться, да? Или ты все еще злишься на меня?

– Тия, – низким голосом привлек ее внимание Фокс.

Она подняла на него глаза.

– Ты выполнил мою просьбу – похоронил Дейзи среди аш.

Он кивнул.

– Мне же уготована безымянная могила или позорное сожжение. – Она склонилась и прижалась губами к гладкому камню, оставив на прощание красный след помады. – После моего ухода Микки воскрешала ее?

Лорд Фокс с непроницаемым видом снова кивнул.

– Да.

– Мне жаль. Должно быть, это было тяжелое зрелище для тебя. Для мамы, папы и всех остальных. На вашем месте я бы этого не вынесла. – Она выпрямилась. – У них все в порядке?

– Они все благополучно вернулись в Найтскросс.

– Это хорошо. Что… что она сказала, когда Микки воскресила ее?

– Почему бы тебе самой ее не поднять и не услышать все из первых уст?

Изящные ладони Тии сжались в кулаки.

– Я не могу.

– Не можешь или не хочешь? Боишься того, что она может сказать? Боишься узнать, что это ты убила ее?

– Я не помню!

– Это не важно! Она сказала, что это сделала ты! Я видел тебя! Какие еще доказательства тебе нужны?

– Что ты видел? – произнесла она еле слышно, но ветер все равно донес ее слова до меня. – Ты так мне этого и не сказал.

Он посмотрел на небо, потом устремил взгляд на город и дрожащим голосом заговорил:

– Когда я проснулся, то понял: что-то не так. Твой разум был закрыт от меня. Что бы я ни делал, я никак не мог пробиться сквозь Вуаль. Я даже не помню, кто из нас двоих воздвиг барьер. Я знал, что Кален в дозоре и не вернется до полуночи. Поэтому решил сам тебя проведать. Не обнаружив тебя в камере, я отправился на поиски Дейзи – и прибыл как раз тогда, когда ты заколола ее. Она… – Тут голос лорда Фокса надломился. – Она не понимала, почему ты это сделала. И умерла, так и не узнав причины. Тия, она была нашей сестрой.

Из горла Темной аши вырвался очередной всхлип.

– Я не знаю.

– Какое это теперь имеет значение? – Мужчина говорил устало, его злость в конце концов иссякла. – Я должен был рассказать им о твоем черном сердце. Микаэла могла бы найти способ все это предотвратить. Мне следовало арестовать тебя в Даанорисе. Всякий раз, когда я сомневаюсь и даю тебе шанс, мы в итоге теряем дорогих нам людей: Полер, Дейзи, Микаэлу… Сдайся сама, Тия. Давай положим этому конец.

– Я не могу на это пойти. Слишком поздно, вы уже не можете меня остановить. – Ее рот исказился в гримасе, а после на губах мелькнула тень улыбки. – Фокс, в Даанорисе я сказала тебе, что ты будешь жить. Тебя ждет счастливое будущее с Инессой. А на меня у судьбы другие планы.

– Хватит, Тия! – Только лорд Фокс вытянул руку и шагнул к аше, как из темноты вышла новая фигура с мечом наперевес.

– Отойди от нее, – сказал лорд Кален.

Рука лорда Фокса тут же метнулась к мечу на бедре.

– Вы явились сюда, только чтобы разграбить Анкио и навестить могилу Дейзи?

– И предупредить твою армию не нападать на Дрихт.

– Аадил неуправляем. Многие с этим согласны. Мы покончим с его…

– Если хочешь, я встречу тебя в Дрихте. Но твоя армия останется здесь. Друж расставил ловушки вдоль границ королевства Аадила. Не успеешь ты достигнуть гор, как увязнешь в крови своих боевых товарищей.

– Тогда почему бы прямо сейчас не переместить меня туда? – с вызовом спросил он. – Уверен, твоих дэвов хватит, чтобы преодолеть ловушки Дружа.

– Еще не время. Пока я веду поиски. – Она прищурилась. – Друж мешает мне добыть Первую Жатву и прячется от моих мыслей. Последователям Лжеправителя известно о рунах, которые недоступны мне даже при наличии силы. Если я хочу продолжать, то должна сначала убить Безликого.

– Возможно, удерживая тебя от сердца сумрака, – процедил Фокс, – он тем самым всем нам оказывает услугу.

Теперь настал черед лорда Калена шагнуть навстречу молодому полководцу. Лорд Фокс напрягся всем телом, ладонь крепче сжала рукоять меча.

– С меня хватит ваших стычек. – Темная аша поднялась на ноги. – Я ухожу, Фокс. Ты можешь лишить меня жизни, если хочешь, но я никогда не сдамся никому в Кионе.

– Тия, ты же напала на Анкио!

– Я уберегла стольких жителей, скольких смогла. Даже старейшин.

– Тогда почему…

– Ты можешь убить меня, Фокс. Я прощу тебя. Однажды жизнь станет намного лучше, если я просто закрою глаза и больше не проснусь… Я знаю, что ничем не заслужила твое доверие. Но прошу тебя дать мне последний шанс. Ты найдешь свое счастье, Фокс. Быть может, не то спокойствие, которого так ждешь, но все будет хорошо. Ты обретешь покой, и Халад тоже. Больше не будет дэвов, обреченных и всего, что вас так пугает во мне. Клянусь, я больше никогда не трону Кион, независимо от того, сколько армий они отправят за мной. Я спасу королевства, а вместе с ними спасу тебя и, возможно, те осколки себя, которые тоже необходимо сберечь. – Она взглядом отыскала меня. – Рада видеть тебя в полном здравии, Бард. Тебе осталось ждать совсем недолго.

С этими словами она развернулась и пошла прочь, Кален ступал рядом с ней. Лорд Фокс поднял меч, опустил его и снова поднял. В конце концов тот выскользнул из его руки, и уже в третий раз он смотрел, как она уходит от нас.

– Но себя я не прощу, – крикнул он в темноту, которая поглотила леди Тию и лорда Калена. – Она может лишить жизни еще хоть сотню аш, я все равно не прощу себя за ее убийство. И ей это известно.

9

Говорят, перед лицом безысходности твой разум отключается, но мой, похоже, решил в последующие дни после смерти Дейзи пойти разными путями. Я не помнила, как из камеры меня переместили в самую защищенную темницу, которая только есть в королевстве – поближе к дворцу, опутанную самыми прочными защитными рунами.

Не помнила и того, как меня вели по дворцу, где, скорее всего, встречающиеся на нашем пути люди глазели на меня и сыпали проклятиями, когда я проходила мимо. Не помнила я и цепей, сковывающих мои запястья, зато в памяти отложилось воспоминание об их тяжести. Пока императрица Аликс объявляла перед всем двором о моем заключении под стражу, все ее слова я пропускала мимо ушей; только видела перед собой образ правительницы Киона, заметно постаревшей от волнения и тревог, и сожалела о неотвратимости того, что должно было произойти. Я также оставалась глуха к невнятным объяснениям принцессы Инессы: что у ее матери не было выбора, что они приложат все усилия, чтобы выяснить настоящую правду, что все это какое-то недоразумение. Зато заметила, что принцесса, в резком отличии от своей матери, в последующие месяцы станет лишь отчаяннее, энергичнее и краше, и была рада за Фокса.

Фокс. Разделяющая наши мысли преграда вернулась. Должно быть, она была выполнена из прочнейшей стали, потому что я больше не чувствовала его сознание.

Но его нельзя в этом винить.

Даже нескрываемое ликование со стороны Гестии и остальных старейшин не могло на меня повлиять. Возможно, они были правы. И я это заслужила.

На этот раз меня заточили в настоящей темнице с паутинами и крысами, лишив всех удобств, имеющихся в аша-ка. Я оставила всякие попытки проанализировать случившееся и довольствовалась лишь тем, что отсчитывала дни до того момента, когда предстану перед судом, где мне вынесут вердикт и приговорят к казни. Мне ничего не оставалось, как только ожидать своей смерти.

Даже Кален не мог достучаться до меня. Он навещал меня каждый день под неусыпным взором солдат и своих товарищей из отряда Искателей смерти. Но я закрывала глаза и отворачивалась, чтобы ему не приходилось терпеть такой позор и глядеть в лицо убийцы – убийцы своей сестры.

«Я все равно люблю тебя», – однажды сказал он мне, и первым моим порывом было отвергнуть эти слова, задвинуть их в ту реальность, где я никогда не услышала бы их. Где он просто не мог их произнести. Мои многочисленные поступки не заслуживали понимания и меньше всего прощения. Я уже потеряла его дружбу в тот миг, когда забралась в его голову. А убийство было намного хуже.

Его слова дарили мне надежды больше, чем я смела заслужить. Но мне не хотелось, чтобы он любил меня – только не так. Не в этой промозглой темнице в окружении незнакомцев. Калену для его же блага было лучше держаться подальше от меня. Я не хотела, чтобы он лишал меня уединения. Ведь оно – все, что у меня осталось.

Другие мои друзья тоже предпринимали попытки. Лик со слезами и мольбами просил у меня ответов, которые я не могла ему дать. Воинственная и требовательная Зоя кричала на меня сквозь прутья решетки, чтобы я так легко не сдавалась. Микаэла приходила ко мне каждый день и разговаривала со мной успокаивающим тоном, словно я украла у другой аши ее хуа, и теперь мне, дабы все уладить, всего-то и нужно, что попросить прощения. Альти во время своих визитов ничего не говорила, только впихивала мне чистую одежду и приносила еду более вкусную, чем давали в стандартном рационе тюремные надзиратели. Из тех, кто приходил, она понимала меня лучше всех.

Даже Рахим не остался в стороне. Глядя на меня своими щенячьими глазами, он сказал:

– Что бы ты ни говорила, маленькая uchenik, я отказываюсь верить в то, что ты та, кем себя называешь.

С этим трудно было согласиться, потому что Фокс думал иначе. В то время как я на протяжении всех этих ужасных дней игнорировала все вокруг, его голос в моей голове заглушить не удавалось. Фокс рассказывает сообществу, что стал свидетелем того, как я убила собственную сестру. Фокс сообщает Пармине и госпоже Микаэле о моих частых помутнениях рассудка и видениях. Фокс докладывает императрице Аликс о черноте моего сердца, которую я три месяца скрывала ото всех.

Только вот в чем парадокс: брат, воскрешенный мною из мертвых, представил необходимые доказательства для моей грядущей казни, осознавая, что в этом случае умрет и он сам.

Выступит ли Инесса с протестом? Возможно, меня оставят в живых с одной оговоркой: меня лишат дружеского общения и будут охранять до конца жизни. Я убила Дейзи. И заслужила любое наказание. Моя единственная надежда на решение, что Фокс подобного все же не заслужил.

Дейзи.

Когда я была совсем маленькой, то постоянно становилась объектом для насмешек со стороны мальчишек и девчонок постарше из-за того, что играм на улице предпочитала чтение книг. Одно из таких издевательств закончилось тем, что они выхватили у меня из рук книгу, бросили ее на землю и принялись топтать ногами.

Не успела я разразиться плачем, как выбежала Дейзи и ударом по лицу сбила одного из парней с ног, прежде чем другие могли опомниться. Затем схватила с земли сломанную ветку и замахнулась на ребят, чтобы они не приближались.

– Хотите обидеть мою сестру? – прорычала она. – Тогда для начала разберитесь со мной.

Так она отгоняла их до тех пор, пока не прибежал Фокс и не расправился со всеми остальными. Следующие два дня после этой истории я ходила за Дейзи гуськом. Но в какой-то момент ей это надоело, и она потребовала, чтобы я в качестве благодарности оставила ее в покое.

Вскоре я потерялась в воспоминаниях о ней. У меня не было возможности извлечь их и рассортировать по сосудам, как это делал Халад. Но владей я такой магией, то сумела бы сама их сохранить, настолько жива была память о ней теперь, когда ее не стало.

С какой уверенностью Дейзи обращалась с парнями: как разбивала им сердца, если вдруг считала их недостойными своей любви, и насколько правильными впоследствии оказывались ее заключения.

Ее зачастую успешные попытки исполнить роль свахи в отношении других девушек и парней из деревни; больше влюбленная в саму идею любви, чем любящая сама.

Ее невероятно ужасные кулинарные способности, ничуть не уменьшавшие ее тяги к готовке. Она часто любила шутить, что ее единственная цель в жизни – найти мужчину, который сможет вытерпеть ее стряпню.

Когда Фокс ушел на войну, она перед сном забиралась ко мне в кровать, обкладывалась моими книгами и расспрашивала о них, а я с гордостью отвечала на ее вопросы.

Мне хотелось собрать каждое имеющееся у меня воспоминание о Дейзи и сплести их в единое заклинание, чтобы вернуть ее так же, как и Фокса. Но старейшины не позволили бы мне этого сделать. Я больше не заслуживала доверия. Да и Дейзи вряд ли захотела бы навечно быть привязанной к своей убийце.

Пока я копалась в прошлом, все мои дни постепенно слились в одно пятно, и вскоре я утратила связь с настоящим.

Последним меня навестил Халад. Он долгое время сидел молча напротив решетки моей камеры. Я не сводила глаз с трещины на стене над его головой и вспоминала о том, как Дейзи танцевала на церемонии руны Сердца в Найтскроссе. Это было незадолго до того, как Фокс умер, а я воскресила его из мертвых. Тогда я очень завидовала ей: она кружилась в прелестном красном платье, а я понимала, что мне никогда не быть столь же изящной.

– Я хочу посмотреть на твой стеклянный кулон, – произнес Халад.

Я ничего не ответила.

Затем услышала, как он отошел в сторону и заговорил со стражниками. После чего они с опаской впустили его внутрь моей камеры. Он опустился передо мной на корточки и взял мое сердце в ладони. Я немигающим взглядом смотрела вдаль, будто его тут не было.

– Я знал о черных пятнах в твоем сердце с тех пор, как принц Канс изгнал тебя из Одалии.

Я вздрогнула.

– Но ничего не сказал, потому что тебе не угрожала опасность. Лишь у немногих Темных аш, даже подвергшихся темной гнили, проявляются черные сердца. Чаще всего это явление, как символ статуса среди своих, связывалось с принадлежностью к Безликим. В свое время учитель пытался опровергнуть это заблуждение, но старые предубеждения слишком глубоко укоренились в людях, даже в числе аш. Он говорил, что черное сердце – не показатель безумия. Но может означать способность вместить Тьмы больше, чем у всех остальных, что, в свою очередь, делает его более восприимчивым к темной гнили. Вот и все.

– Тогда почему я схожу с ума? – прохрипела я после долгого молчания.

– Не знаю, но ты сходишь с ума точно не поэтому. – Тут он понизил голос, чтобы стражники не могли его услышать: – У меня есть подозрения, что тебя могли отравить.

– Что?

Он постучал пальцем по стеклянной поверхности моего кулона.

– Я обнаружил в нем необычные колебания, и они никак не связаны с цветом. Я уже видел нечто подобное у людей, которых на протяжении долгого времени чем-то пичкали. Когда я попросил разрешения осмотреть тебя, только Кален понял истинную причину моей просьбы.

– Я не понимаю.

Халад был зол. Он злился еще с тех пор, как вошел в камеру, но ничем не выражал своих эмоций, пока из его горла не вырвался рык.

– Тия, кто бы ни травил тебя, он должен быть из нашего окружения – либо из Дома Валерианы, либо в целом из квартала Ив. Больше никто не смог бы приблизиться к тебе, не вызвав подозрений.

У меня закружилась голова.

– Но… это невозможно.

– Как я уже сказал, мы должны удостовериться. Кален прав. Он всегда тебе доверял, Тия. И ему больно, что ты отказываешься с ним говорить.

– Я… я убила Дейзи, Халад.

– Тия, тебе известно о принуждении больше, чем кому-либо здесь. Еще три месяца назад мы не подозревали о существовании руны Обречения. Какие открытия принесут нам следующие три? Человека можно отравить не только магией.

А, допустим, через еду и напитки, как это происходило с обреченными жертвами. Но Микаэла сама тщательно осматривала меня и ничего не нашла.

– Кто-то преследует меня?

– Я могу поверить в одно совпадение, ну, в два. Но нападение Обреченного в Истере, затем еще два после нашего возвращения – и все они бросают подозрение на тебя – уж слишком неправдоподобны. Поэтому не ставь на себе крест.

– А Фокс уже? – не удержалась я от вопроса.

Халад потупил взор – этого ответа было достаточно. Удивительно, но я не ощутила ни злости, ни печали. Доводы Халада звучали разумно, но я не верила ему. Я верила Фоксу. Мы были единственными свидетелями того события, а бедняжка Дейзи больше не могла себя защитить.

Еще долго после ухода Кузнеца душ его слова звучали у меня в ушах. Одной части меня было все равно, однако большая часть была взволнована. Мне не хотелось впустую мечтать, не хотелось надеяться. Я была согласна провести свой недолгий остаток дней в темнице в ожидании благословенного облегчения на крючке висельника или от топора палача. Меня больше не будут поджидать сюрпризы. Никаких дэвов, никакой политики – лишь быстрый прыжок в вечность, а после покой.

Я это заслужила. Я убила Дейзи.

Ведь так?

Я почти возненавидела Халада за то, что он дал мне повод оспорить мой приговор, как бы малы мои шансы ни были. Еще со времен ученичества я стала безразлична к наказаниям, поскольку знала, что меня простят. Такова была моя цена: мои услуги в обмен на свободу и их неприязнь.

Но Фокс. Больнее всего для меня было потерять его доверие. Если он клялся, что это я убила Дейзи, то я виновна, что бы там Халад ни говорил. Именно моя рука нанесла смертельный удар, и ни одна святая вода не способна ее отмыть.

В ту ночь у меня был еще один посетитель.

Я проснулась от того, что мой разум находился в полной боевой готовности. В подземелье помимо меня был кто-то еще. Без света разглядеть его было невозможно, да и других заключенных в темнице не было. Маленькое зарешеченное окошко над головой не сильно помогало, в проникавшем внутрь тусклом лунном свете вместе конкретных очертаний и цветов вырисовывались лишь бесформенные тени.

– Эй? – окликнула я темноту, удивившись тому, как слабо прозвучало мое эхо. – Здесь есть кто-нибудь?

Ответом мне был только шорох. Из тени темного коридора вышла смутная фигура. Она дернулась и выпрямилась во весь рост.

– Эй?

Подошла ближе. Тут я уловила знакомый профиль Леви и расслабилась. Он вновь согнулся пополам, явно испытывая боль от полученных травм.

– Леви, что ты здесь делаешь? Ты же должен отдыхать…

Рот Искателя смерти скривился. С нарастающим тошнотворным ужасом я следила за тем, как его лицо буквально разорвало на части, а под ним показалась черная чешуйчатая масса. Странная походка, которую я приняла за болезнь, на самом деле оказалась скользящими движениями, потому что у Леви не было ног. Вместо них он приближался ко мне на двух толстых змеиных хвостах, испещренных крапинками.

Я тут же вскочила на ноги и принялась звать кого-нибудь на помощь. Он был уже почти у моей камеры, его руки вытянулись, превратившись в щупальца, скользнули между прутьями и добрались до кромки моего платья. Я раз, потом второй и третий увернулась от его извивающихся желеобразных конечностей, прекрасно понимая, что не смогу отразить нападение, когда остальная его часть проникнет сквозь решетку.

Тут блеснувшее в темноте лезвие обрушилось на щупальцеобразную руку, отрезав ее в плече. Существо, некогда бывшее Леви, с визгом отпрянуло. В это мгновение Кален отрубил ему вторую конечность.

– Леви, – простонал он, преисполненный горя.

Но чудовище не признало его. Из пасти рептилии выступали клыки, из зоба сочилась синяя рвотная масса. Из-под груды отрубленных конечностей вынырнула голова невообразимой кобры в попытке нанести удар.

Калену этого было достаточно. Прицелившись, он точным взмахом меча рассек шею монстра, из которой брызнули тонкие струйки крови. Обезглавленное существо упало, но продолжало в конвульсиях биться на полу. Мое внимание привлек блеск серебра. В желудке погибшего Искателя смерти сверкало стеклянное сердце. Привлеченный моим криком, Кален тоже его заметил: он вновь замахнулся мечом и достал камень из брюха существа. Оно простонало и наконец затихло.

– Кален, – всхлипнула я. – Как… как…

Передо мной вспыхнула руна, ставшая единственным источником света в камере, когда Кален вскрыл замок, который не позволял мне уйти.

– Мы должны вызволить тебя отсюда.

– Что?

– Императрица Аликс хочет ускорить судебный процесс по твоему делу, но Микаэла с помощью руны Предсказания проследила за старейшинами. Они намереваются завтра вывести тебя отсюда и казнить без ведома королевы.

– Они… Леви…

– Я не знаю. Если они ответственны и за это, то я… – Он осекся. – Сейчас не время.

Не дожидаясь моего ответа, он поднял меня и перекинул через плечо. Я не сопротивлялась, поскольку все еще находилась в оцепенении. В памяти всплыло воспоминание о моем последнем подобном побеге, когда мне угрожала смерть. Дело было в Одалии. Тогда меня заключил под стражу собственный отец Калена, герцог из Хольсрата, и мне пришлось бежать со всеми остальными в отчаянном желании вернуться в Кион и обеспечить безопасность принцессе Инессе и принцу Кансу. Мне казалось, будто я попала в серию повторяющихся по кругу событий, ведущих к одному и тому же окончанию, независимо от выбранных мною развилок на пути.

Охранявшие мою темницу стражники были мертвы – явно от руки обратившегося Леви. Я вспомнила об их телах, пока Кален бежал по коридору, прочь из дворца. У входа нас ждали Лик и Халад с запряженными лошадьми. Микаэла и Инесса тоже были тут, а вместе с ними Фокс. При виде него у меня сжалось сердце.

– Лик и Халад едут с нами. – Кален усадил меня на Вождя. – Остальные должны остаться.

– Куда мы направляемся? – выдавила я, пытаясь совладать с собой.

– В города-государства Ядоши, – ответила Микаэла. – Там вы отыщите первого министра Стефана. Ради меня он предоставит вам убежище. А сейчас поторапливайтесь. Вам нужно уехать отсюда, пока не поднялся шум. Шади и Альти всячески отвлекают внимание остальных, чтобы скрывать ваш побег как можно дольше.

– Микки, они добрались до Леви, – хрипло произнес Кален. – Они обрекли его. Он убил стражников.

Микаэла прикрыла глаза.

– Бедняга. Да упокоят боги его душу. Теперь он – наша проблема. Ваша же – благополучно доставить Тию в Ядошу.

Тут вперед вышла Инесса и крепко меня обняла.

– Я не стану придавать большого значения этому разговору, – тихо сказала она, – только чтобы оградить Микаэлу от подозрений. Но желаю тебе всего наилучшего и надеюсь, что однажды ты вернешься сюда свободная от всех обвинений. – Она обернулась к моему брату. – Фокс?

Тот ничего не ответил и остался стоять с опущенной головой. Я мысленно потянулась к нему. Между нами по-прежнему висела Вуаль, но до меня долетели слабые эмоциональные отголоски: предательство, мука, печаль. Злость. Очень много злости. Я задрожала. Он еще не был готов меня простить.

– Все в порядке, Инесса.

Кален устроился у меня за спиной, Лик и Халад вскочили на своих лошадей.

«Я люблю тебя», – тихо произнесла я. На стороне Фокса что-то шевельнулось, но сам он так и не откликнулся. Кален укутал меня в свой плащ, спрятав мое лицо, и натянул вожжи. Вскоре все три лошади мчались сломя голову по дороге.

– Нам понадобится твоя помощь, чтобы разобраться со стражниками, – сказал мне Халад. – Ты готова?

Я кивнула и сосредоточилась. Призвав руну Предсказания, направила ее в сторону городских ворот. Отыскала сознание одного из солдат. «Не замечай нас», – приказала я ему, добавив к руне заклинание Принуждения. Как только оно подействовало, я устремилась дальше, успокоив мысли всех солдат, которых удалось найти. На этот раз, когда за нами никто не гнался, никто не поднимал тревогу, сбежать было легче.

«Открой ворота», – обратилась я к последнему стражнику, и перед нами распахнулись тяжелые створки. Я затаила дыхание, ожидая, что сейчас кто-то выкрикнет предупреждение, отдаст приказ армии нас окружить и все происходящее окажется ловушкой, но на выезде из города нас встречали лишь факелы надвратных башен и мерцающие огни непослушных фонарей, когда мы покидали наш дом в последний раз.

– Ты позволил ей уйти! – В гневе леди Альтисия становилась совершенно другим человеком. Ее коротко стриженные волосы вздымались точно взволнованный гребень петуха, а округлая фигура странным образом вдруг принимала угловатые очертания. – Почему ты не позвал нас? Что вынудило тебя броситься на кладбище – не в сопровождении отряда солдат или Искателей смерти, а Барда, которого ты подверг опасности? Ты же знал, что не сможешь взять ее один. Любая мало-мальски обозленная старейшина обвинит тебя в пособничестве и подстрекательстве!

Взрослая аша имела полное право злиться, однако Фокс оставался непреклонен и ничем не выдавал своих эмоций, чтобы не допустить испытующих взоров. Он как раз читал письмо Темной аши, когда женщина ворвалась в комнату. Разгладил листы на столе, задержав пальцы на последних словах одной из страниц, и перевел на нее взгляд.