Текст книги "Свадьба"

День двадцать четвёртый, 13 марта

Джером постучал в дверь кабинета и, не дожидаясь ответа, вошёл.

– Ну что, как спалось сегодня?

– Сегодня всё то же и кое-что новое, – усмехнулась Ирена.

– Криков я не слышал, во всяком случае, – подсаживаясь к названой сестре, произнёс Остин Вендер. – Он опять тебе снился?

– Да, только сегодня уже не с самого начала, а с венчания.

Джером нахмурился.

– Кеннеди снова был моим мужем, – неожиданно спокойным тоном произнесла девушка. – Законным мужем со всеми последствиями. А потом пришёл Райт и убил его. Убил на том же месте, где когда-то предки Кеннеди убили мужа леди Екатерины.

– Вот как? – приподнял брови Джером. – Это хорошо.

– Хорошо, но теперь во сне мы были все трое, – возразила Ирена. – И у меня возникло чувство, что я знаю этих двоих мужчин не одну жизнь… Всё слишком знакомо мне… Словно я это уже переживала когда-то…

Рыцарь отпрянул и подозрительно сощурился:

– Двоих… Что тебе ещё снилось?

Ирена подняла голову. В глазах её блеснули звёзды:

– Несбыточная мечта… Он увёз меня, и мы просто были счастливыми. Мы обвенчались в Лоте. Я стала леди Райт.

Сердце молодого человека сжалось. Джером опустил взгляд.

– Теперь мне от него отказаться будет вдвойне тяжело… – вздохнула наследница.

– Хорошо, что ты хотя бы во сне такую мысль допускаешь… – тихо произнёс страж и вновь посмотрел на названую сестру. – Это на самом деле много значит, и венчание с Райтом лично мне нравится намного больше, чем венчание с Кеннеди.

– Да, но пророчество всё равно сбылось!– воскликнула принцесса и осеклась. «Я ещё спрошу, было ли такое пророчество на самом деле…» – подумала девушка.

– Какое пророчество?

– Его мать во сне сказала, что Джону в детстве предрекли стать возлюбленным принцессы, как и его далёкому предку.

– Это всё дневник, – махнул рукой Джером. – Ты просто начиталась воспоминаний Екатерины.

– Да, наверное. Но, знаешь, брат, если бы я была уверена, что в конце всех приключений меня ждёт жизнь с любимым… – проговорила Ирена и на миг прикрыла глаза, почувствовав, как обожгло губы запретное слово, – то Бог с ним, с Кеннеди… я бы отдала ему этот древний долг, замкнув круг Екатерины. Отдала бы даже часть своей души, а не только тело, чтобы он отпустил меня на все четыре стороны. И тогда Красный Джон, как во сне, поступил бы по зову своего сердца… Стать мужем принцессы, потерявшей королевскую честь – это ли не поступок, достойный благородного Красного Джона?

Джером подошёл ближе, обнял девушку и погладил по голове, приговаривая:

– Не думай так… Во сне Райт убил Кеннеди, а наяву он этого никогда не сделает. Ты же знаешь.

– Знаю…

– А если Чёрный получит тебя – хоть по закону, хоть без, то ни за что не отдаст Красному…

– И это знаю…

– Скорее убьёт, но не отдаст. Да и королевство… королевство без тебя ждёт смута…

Фаворит поцеловал принцессу в лоб и, взяв её лицо в ладони, заставил посмотреть в свои глаза:

– Вот и не надо больше таких снов… Подумай лучше, что можно сделать наяву, чтобы стать хоть немного счастливее…

Горько улыбнувшись, Ирена кивнула:

– Я подумаю, брат… Подумаю…

Джером поспешил уехать в Кент, чтобы успеть вернуться к венчанию сэра Тоода Обермэйна и графини Олдерс, которое было назначено на воскресенье.

Питер и Майкл привезли в Эшер Ровену. Находящиеся в лесу рыцари были несказанно рады видеть свою «малышку», как ласково называли сестру Эдварда все без исключения стражи. Дядюшка пообещал роскошный обед с фазанами. Молодёжь решила пострелять из лука. Райт оставил своих воинов и отправился с Робином в Лондон: к Вайолетт и Диане, приказав Рональду и Рею следить за порядком в лагере.

Сначала ничто не предвещало грозы: лучники расставили мишени и активно выпускали в них стрелы. Когда из всей честной компании осталось лишь шесть человек, завязалась настоящая борьба.

Третья смена дежурила в Виндзоре, братьев Обермэйнов с полянки как ветром сдуло – они занимались подготовками к свадьбам, поэтому первенство в стрельбе держали Рой Фокс, Дилан Керроу, Джереми Хилл, Кевин О’Нил, Кристоффер Кидд и, конечно, Ровена Ли.

Вскоре Дилан и Джереми вышли из состязания, страсти вокруг финалистов накалились.

Кевин и Крисс стреляли по трём мишеням на западе полянки, а Ровена и Рой – по трём на востоке. По правилам, после каждого парного выстрела судьи убирали стрелы, чтобы следующие попадания не спутать с предыдущими. Но Раймонд и Рональд, судившие Роя и Ровену, не смогли ни разу приблизиться к мишеням: стрелы лучников градом сыпались в «яблочко» ни на секунду не прерывая «дождя». Мужчины только и успевали вертеть головами, уже совершенно не разбирая, по очереди палят парень с девушкой или нет. Казалось, их луки сейчас задымятся, словно пистолеты, от перегрева.

Ровена и Рой разговаривали стрелами. Точнее сказать – ругались.

Право выстрелить первой было отдано даме, и все три её стрелы, оснащённые перьями сокола, попали в центр мишени. Рой выпустил следом свои стрелы с коротенькими белыми пёрышками и точно попал в цель: их наконечники вонзились рядом с наконечниками стрел Ровены. Но в следующую минуту сестра Эдварда вновь проделала тот фокус, которым в своё время привлекла внимание Джерома: она выпустила в каждую стрелу Роя по своей. Стрелы юноши оказались рассечены почти до основания, а их белые перья в клочья разодраны. Хитрый Лис в долгу не остался и поверх стрел Ровены всадил свои. Девушка повторила манипуляцию…

Это могло продолжаться вечно, а перебитых стрел в центре мишени становилось всё больше и больше.

– Стоп-стоп-стоп!!! – закричал Шервуд, понимая, что так дело не пойдёт и в арсенале Роя и Ровены скоро не останется ни одной боеспособной стрелы. – Вы же только оружие гробите!!! Стоп, я сказал!

Противники опустили луки. Взгляды их метали яростные молнии так красноречиво, что судьи предпочли быстренько очистить мишени от растрескавшихся стрел и подобрать перья, чем отчитывать Роя и Ровену за странное поведение на площадке.

– Они взбесились оба? – спросил Рональд у друга, понизив голос.

– Шли бы в лес и разобрались между собой уже! – пробурчал Рей, прекрасно понимая, что стало причиной такой волны негодования в молчаливой парочке.

Но Фокс и не думал ничего говорить. Пряча горячий взгляд под длинной тёмной чёлкой, он демонстративно прошагал в конюшню, взял жеребца и уехал с полянки.

Ровена покачала головой.

– Что это было? – обернулся Холл, судивший вторую пару.

– Вероятно, я выиграла, – холодно ответила девушка и бросила лук на снег. – Мой соперник просто сбежал.

Напряжение снял Дядюшка, который выглянул из ДЛД со своей любимой поговоркой: «Где вас черти носят! Быстро обедать, всё стынет!»

Шервуду показалось в этот миг, что Бенджамин Виллис припасает свои добрые ругательства именно на такие случаи в жизни…

Прикорнувшая на кресле у камина Констанция уснула, едва кошка уселась на её колени и замурлыкала традиционную песенку. Сознание герцогини унесло её в детство, в родной Суасон<sup>[21]21
  Город в Пикардии.


[Закрыть]</sup>, где ребёнком она часто убегала в поля, чтобы наблюдать за работой крестьян.

Потом сон переметнулся в Геную. Галантный и красивый молодой виконт, её кузен, учил юную маркизу стрелять из пистолета. Сплетницы тут же подхватили эту историю и разнесли по всей Франции, что граф Генуэзский будет просить руки дочери герцога д’Альбре для своего наследника. Королева-мать вызвала её отца и строго отчитала за такие неосмотрительные шалости дочери, пригрозила лишить Констанцию права наследовать титул, если столь «наглый брак» будет заключён. Старый герцог Наваррский обещал Марии Медичи, что ничего подобного не случится.

Мысли перескочили в будущее и оказались на английском острове. Круженье бала, цветные одежды вельмож, Джон Райт в образе Второго графа Генуэзского, их первый разговор в танце… Грациозные движения Ландешота где-то на периферии зрения – она никогда не упускала герцога из вида. Не упускала ни на секунду с того дня, как нога маркизы Суасонской ступила на английский берег.

Сквозь пелену полудрёмы прошлое всплыло в памяти и причудливо переплелось со сновидениями…

Волшебный изумрудный лес шелестел прозрачными, словно стеклянными, листьями, а принцесса в белом платье неслась к нему верхом на горячем коне. Король окликнул её, но дочь не слышала отца. Констанция подошла ближе, чтобы сказать Его Величеству: беспокоиться не о чем, там – друзья! Рядом с монархом оказалась собака. На миг француженка оцепенела, не зная, можно ли приближаться, но пёс вильнул хвостом, давая понять, что не будет рычать. Обернувшись на звенящий лес, король и девушка уже не увидели принцессы…

Де Нанон проснулась. В комнату пробрались сумерки, камин почти остыл. Колени онемели под весом кошки. Констанция сняла Маркизу и опустила на пол, позвонила в колокольчик. Спустя несколько секунд с книксеном вошла Жозефина.

– Раздеваться и спать, – произнесла де Нанон, поднимаясь с кресла.

День двадцать пятый, 14 марта

Ирена в бирюзовой амазонке стояла посреди внутреннего двора, словно поджидая его.

Джон брёл, глядя под ноги и перебирая толпящиеся в голове мысли. Хорошенькие фрейлины, прогуливающиеся рядом, хихикали и смотрели ему вослед: после расположения специальной роты в Виндзоре герцог Джинджеффер э Лот стал частым гостем при дворе. Внезапное потепление заставило вельмож высыпать на улицу. Все безумно хотели весны.

Нутром почувствовав, что его любимая рядом, Райт поднял взгляд и замер. Она действительно стояла в нескольких шагах от него. За её спиной полукругом расположились рыцари третьей смены. Джон внимательно всмотрелся в лицо Ирены: в глазах наследницы появилось что-то новое для него и совсем непонятное.

Сделав шаг вперёд, капитан-лейтенант специальной роты лейб-гвардейского полка Её Высочества отвесил положенный этикетом поклон и тихо спросил:

– Что случилось?

Ирена огляделась по сторонам с таким видом, словно желала всех придворных вымести с территории парка.

– Надо поговорить, – едва слышно ответила девушка.

– Я всегда к Вашим услугам, миледи, – вновь галантно поклонившись, поскольку рядом прошли две фрейлины, присевшие в глубоком реверансе, ответил Джон.

Принцесса отрицательно покачала головой.

– Не здесь… – тихо произнесла она и громче добавила: – Я собираюсь на верховую прогулку, герцог. Составьте мне компанию.

Не дожидаясь ответа, наследница развернулась в сторону конюшен. Райт послушно отправился за ней. Десять рыцарей третьей смены шли следом.

Едва все оказались верхом, девушка пришпорила Бурана, и её любимец, чувствуя волнение хозяйки, стрелой вылетел со двора. Вихрь поравнялся с собратом буквально через несколько мгновений.

Чуткие стражи поняли, что нужно дать Ирене и Джону поговорить наедине – Мейсон запретил сопровождать наследницу и её возлюбленного, едва вся компания покинула стены Виндзора.

Ирена уводила коня на холм, вверх по течению Темзы. Райт хмурился. Поведение его любимой было слишком странным для размеренной придворной жизни. Зимние месяцы выдались довольно спокойными, если не считать выходок Анжелины, и Дважды герцог не мог понять, что снова тревожит девушку. А тревогу – очень большую тревогу – он чувствовал буквально кожей.

Лошади перешли на шаг.

– В замке совершенно невозможно разговаривать, – словно оправдываясь, произнесла Ирена, глядя между ушей своего коня. – Шпионы даже не пытаются скрываться.

– После того как леди Линкольн собралась замуж, Виндзор стал жить иначе.

– Да, с виду всё спокойно, а на самом деле под нами бочка с порохом…

– Странно, раньше ты в этом направлении не гуляла, – заметил Райт, поднявшись на холм. – Всё больше вниз по течению.

Ирена обратила на него бирюзовый взгляд, который заставил сердце стража сжаться.

– В последнее время я вообще не могу находиться в тех местах, мне там всё напоминает о прошлом: и скалы, и мельница… С тех пор как Джим уехал по просьбе кузины, воспоминания особенно остры.

Напоминание о Преподобном резануло Дважды герцога по сердцу.

– Можешь ответить откровенно на мой вопрос? – вдруг спросил Райт, остановив коня.

– Спрашивай, я попробую, – одними ресницами кивнула Ирена, и цвет её бирюзовых глаз стал темнее.

– Зачем ты тогда вмешалась? Ведь знала же, что мы будем на берегу, знала, что разбойники тебя поджидают.

Ирена вздохнула. «Видимо, пришёл день откровений… – подумала девушка. – Тем более, я должна тебе кое-что объяснить…»

– Что ж, слушай, коли спросил… – произнесла наследница вслух и щёлкнула поводом. Буран сделал неуверенный шаг к скале.

– Только сначала нужно спешиться, – заметил Райт. – Дальше кони всё равно не поднимутся.

Действительно, впереди были довольно крутые подъёмы, которые необъяснимо тянули к себе принцессу Уэльскую. Райт поспешил соскочить и предупредить её попытку спешиться.

– Я сама, – возразила Ирена, увидев протянутые к ней руки.

– Не спорь, – коротко бросил Джон и принял девушку в свои объятия.

Скользнув между рук герцога Джинджеффера э Лот и стукнув каблучками о мёрзлую почву, наследная принцесса подняла на любимого взгляд. В тёмно-карих глазах мужчины, казалось, снова поселилась такая знакомая ей вселенская тоска. Мужчина отступил на шаг, отняв руки от её талии.

– Спасибо, – произнесла принцесса, чуть опустив ресницы.

– Могу же я хоть иногда заботиться о тебе не как Дважды герцог, а как Красный Джон. Так, как это было раньше.

Голос его дрогнул. Ирена согласно кивнула. Слышать такие слова означало лишь одно: она полностью прощена.

– Рассказывай, что хотела, – напомнил Райт.

– Да, я знала, что разбойники готовят покушение на меня, что их подкупила кузина, и Джим Токкинс отбирает лучших людей. Я была у него ночью, ты помнишь.

Страж кивнул и снова почувствовал тот же холод в сердце, как в прошлом апреле, когда Ирена призналась ему в ночной встрече с испанцем.

– Я свою судьбу тогда поставила на кон… – вздохнула девушка. – Потому что безумно хотелось бежать от всего того, что происходило вокруг… Я понимала, что в стране начинаются волнения, что парламент делится на сторонников Анжелины и моих… И чувствовала свою слабость. Понимала, что я не могу дать достойный отпор недругам. Понимала: нужно взрослеть, вникать в дела отца, заниматься политикой. А душа рвалась в лес, к вам…

Сердце Джона дрогнуло. Ирена отвернулась и сделала несколько шагов вперёд, преодолевая прибрежные камни, поросшие мхом. Райт, как привязанный, поднимался за ней, отставая всего на полшага.

– И ещё Кеннеди… Я не могла ничем ему помочь. Этот суд… он убивал меня. В голове возникла крамольная мысль – бежать. Бежать на край света, чтобы не видеть страданий разбойника, чтобы не стать свидетелем его казни. В какой-то миг я потеряла веру в то, что смогу ему помочь. И тогда вспомнила о Преподобном.

Ирена ступила на голый камень, повернулась лицом к Джону и остановилась.

– Хочется задать вопрос, но я понимаю, что он прозвучит глупо, – произнёс Райт.

– Почему не к вам? – догадалась девушка. – Ты знаешь ответ. Вы ни за что не согласились бы на такую авантюру. Ни ты, ни Джером. Вы для этого слишком благородны! Место принцессы – у трона! И точка! – выкрикнула наследница и резко отвернулась, сдерживая слёзы.

Райт поднял руки, чтобы коснуться её, но в последнюю секунду передумал, остановив пальцы в дюйме от тела девушки. Хрупкие плечи вздрагивали.

– Помочь мне мог только он. И я решилась. Я приехала туда одна, искренне желая, чтобы новый атаман разбойников увёз меня из королевства тотчас же. Чтобы всё закончилось. И я не видела больше ни суда, ни Анжелину, которой не давал покоя мой титул, ни вас, тревоживших мою душу тем, что не простили до конца полуправды… Джером тогда всё правильно понял и пытался меня остановить… Он сделал всё, чтобы я осталась в Англии. Но я всё равно скрестила клинки с Джимом Токкинсом, чтобы точку в этой истории поставила сама Жизнь.

Красный Джон опустил руки. Принцесса обернулась.

– Это было рискованно, – произнёс страж, едва их взгляды встретились.

– Да, но я понимала, что мы не проколем друг друга.

– Джером всё знал?

– Я не сказала ему, что была у Токкинса. Боюсь, что он бы неправильно это понял… Ведь Джей всегда отлично отражал мои эмоции, поэтому он почувствовал связь между мной и Джимом.

– Значит, ты не была тогда влюблена в испанца? – повёл головой Райт, чуть прищурившись.

– Разумеется, нет! – вскинула брови Ирена. – Нас связало совсем другое – жажда свободы и желание отказаться от права рождения. Он испанский гранд, чтобы ты понимал.

Герцог опустил на миг взгляд: с сердца, казалось, упал камень. Тяжёлый камень немой ревности.

– И он оставил в своей стране слишком много? – уточнил мужчина. – Начав жизнь с нуля?

– Да, поэтому я всегда считала его сильнее себя. Он смог позволить себе то, чего не могу сделать я. Он смог заниматься чем хочет, и даже любить кого вздумается не прячась!

«А ты бежала от трона, ответственности перед королевством и моей любви к тебе, которую чувствовала, несмотря на все мои попытки её скрыть», – грустно подумал Красный Джон, и взгляд его вновь подёрнулся тоскливой пеленой.

– Но судьба распорядилась иначе… – прошептала принцесса и снова отвернулась от капитан-лейтенанта.

Говорить, глядя любимому в глаза, становилось всё сложнее: сердце ныло, хотелось кричать вовсе не о том, что нужно было произносить вслух.

– Не суждено мне было всё бросить и ото всего сбежать… Но я рада, что вы были со мной рядом и мы смогли освободить и Кеннеди, и Токкинса. Я понимаю, что круг замкнулся. Я встретила Кеннеди, чтобы встретить вас… И Преподобный сыграл в этом не последнюю роль. А после нашего поединка мы поняли друг о друге всё. Он стал мне близким человеком, как и Джером. Ты знаешь, они, словно два зеркала, между которыми я оказалась. И в каждом отражается часть меня.

– Я давно заметил, что вы трое спелись, – хмуро ответил Райт.

– Сейчас, когда кузина попросила его исчезнуть из её жизни, он был вынужден покинуть остров… У меня остался только Джером, – Ирена обернулась. – Ты же понимаешь, я говорю немного о большем, чем просто моя святая нереальная дружба с вами…

Мужчина кивнул.

– А Джим – мой хранитель… Он мне нужен как опора, без которой я ещё слишком слаба, без которой легко сломаюсь… Всё бы отдала, чтобы уехать вот так же легко, как это сделал Преподобный… Но я не могу. Джим обрёл желанную свободу. А я осталась в своих золотых оковах! – голос принцессы предательски дрогнул, она отвернулась и отошла на шаг, ступив на серый подковообразный камень. Райт заметил, как сжались её кулачки, и шагнул следом. – Я должна доказать своему народу, что достойна называться его королевой. Я должна, подобно Элизабет I, быть сильной и неприступной, холодной и расчётливой. Чтобы заставить континент уважать нас. Чтобы никто никогда не посмел сунуться с войной на остров и опустить Англию на колени. Я должна быть наследницей трона, оправдать возложенные на меня надежды. И ничего уже нельзя изменить! Судьба дала мне ответы на все вопросы. Выбор сделан, иного выхода нет!

Обернувшись к любимому, принцесса пронзила его своим неповторимым взглядом так, что Райт забыл на время, как дышать. Повинуясь порыву, он протянул к ней руки в тот миг, когда девушка с надрывом произнесла: «А как мне с этим жить дальше?!». Но Ирена дёрнулась и, словно защищаясь от собственного наваждения, отгородилась от Райта ладошками:

– Не надо!

Отступив на шаг, принцесса оказалась на гранитной плите в форме круга и тут же почувствовала, что теряет равновесие.

– Ирена! – сорвалось с губ Красного Джона, заметившего, что девушка падает.

В единый миг он стремительно шагнул к любимой и схватил её за руки. В следующую же секунду мужчина понял, что падает вовсе не Ирена… Падала, точнее, переворачивалась вокруг своей оси круглая плита, на которую они так неосторожно ступили.

Ирена вскрикнула.

Под тяжестью двух человек плита, словно крышка, перевернулась – принцесса и рыцарь провалились во тьму.

– Ай, как больно, – потирая ушибленный локоть, произнесла наследница.

Она лежала на боку, рядом с нею на руки приземлился Красный Джон. На их счастье, дно ямы было устлано довольно плотным слоем сопревшей соломы, источавшей неприятный запах, зато отлично смягчившей падение с приличной высоты.

Джон отыскал в сыром ворохе скатившиеся головные уборы, протянул Ирене её шляпку. Девушка подняла голову:

– И что это? Ловушка для волков?

– Нет, судя по размеру, скорее – для людей… – отозвался страж.

Поднявшись с его помощью, наследница трона прошлась по просторному дну каменной ямы. Дважды герцог услышал, что она бормочет себе под нос: «Вот так они и закончили свои дни: принцесса Англии и её верный рыцарь».

Мужчина обернулся. Глаза уже привыкли к темноте и стройная фигурка Ирены, облачённая в бирюзовую амазонку с длинной юбкой, мелькала светлым лучиком на фоне тёмных стен. «Как ты сейчас прекрасна несмотря ни на что, – подумал Райт. – Даже умереть было бы не страшно здесь, если бы тебя не ждала корона…»

В его голове явственно дорисовался образ, который скрывал мрак: озадаченное выражение личика принцессы, запутавшиеся в волосах соломинки… Его будущая королева раздумывала, какой выход искать из каменного мешка, поглотившего их, ровно так же, как весной 1624 года она искала выход из катастрофы в своей душе.

В том, что наследница престола любит его и никогда никому другому её сердце не принадлежало, Райт уже ни капли не сомневался. Бессмысленная ревность к испанцу ушла, как вода в землю. Но сейчас за принцессой Уэльской он ещё явственнее видел тот милый образ странной девушки с жемчугом в волосах, который покорил его тёплой августовской ночью…

Его горькая любовь была взаимна. Эта мысль и грела, и пугала одновременно. Находиться с дорогой сердцу девушкой в узком замкнутом пространстве, не думая о ней всякие глупости, не было сил.

– Нашла! – воскликнула Ирена и прервала поток сознания рыцаря.

Райт подошёл к ней. Действительно, в одной из стен пещеры оказалась каменная кладка рукотворного происхождения.

– Мы сможем это разгрести?

– Думаю, да, – кивнул Джон и стал убирать камни, начиная сверху.

Работа отвлекла, туман из головы испарился мгновенно. Через четверть часа узкий проход был расчищен, и наследница с рыцарем смогли протиснуться в соседнюю холодную пещеру. Под ногами журчала вода. Длинная юбка девушки вмиг намокла и отяжелела. Принцесса, насколько могла, высоко подняла подол, двигаясь по каменному полу.

Их каблуки и шпоры на сапогах Красного Джона стучали и позвякивали во тьме.

Герцог шёл впереди, осознавая всю ответственность своей миссии: нужно было отыскать выход из странных пещер, где не было ни малейших признаков присутствия человека.

Тьма сгущалась, воздух становился тяжелее. Уровень воды под ногами поднимался. Джон и Ирена, продвигаясь, держались одной рукой за холодные стены. Прежде чем ступить, Райт проверял дорогу шпагой – не хотелось снова куда-то провалиться.

– Интересно, эти скалы связаны хоть как-то с тоннелем, где обычно прячется барон? – спросил мужчина.

– Не знаю, – отрицательно качнула головой девушка.

– Куда ведёшь ты нас, тропинка… – пробормотал страж и продолжил путь в поисках более широкой расщелины или хотя бы более сухой.

Райт осмотрелся по сторонам. Насколько позволяли разглядеть глаза, плоские горизонтальные камни, наросшие один над другим, образовывали нишу, на которую можно было взобраться и немного отдохнуть.

Подсадив Ирену, он помог ей оказаться на возвышении.

– Здесь хотя бы сухо.

– Мда… Ну и забрались мы с тобой… – отозвалась принцесса, поправляя мокрый подол и кладя рядом с собой напрочь испорченную шляпу.

Дважды герцог обернулся, посмотрел на возлюбленную с нескрываемой нежностью: девушка стойко переносила неожиданную неприятность и даже не пыталась ворчать. Видеть его взгляда Ирена не могла, но почувствовала, что Джон смотрит на её лицо.

– Отдохнём немного и продолжим искать выход, – произнёс наконец мужчина. Сняв с себя плащ, он свернул его, словно подушку, и подложил девушке под спину: – Хочешь поспать?

Ирена отрицательно качнула головой, и Джон чутьём уловил это движение. Взявшись руками за край камня, страж подтянулся и сел рядом с наследницей. Шпоры жалобно звякнули о гранит.

– В последние дни сон ко мне плохо идёт, и снится непременно что-то нехорошее.

Райт чуть коснулся руки любимой, покоившейся на согнутых коленях:

– Что?

Она перевернула ладонь и обхватила его пальцы своими. «Это невероятное ощущение! – мысленно восхитился Джон. – Держать тебя за руку и знать, что НИКТО этого не видит, НИКТО не прервёт нас…»

– Я часто стала видеть август 1623 года… И ночь в замке Линкольн, и берег Темзы, вашу битву с Кеннеди и разговор… Снова переживаю ту боль, снова страх потерять вас… Это ужасно.

Сказала не совсем правду. Но разве она могла рассказать ему, благородному Красному Джону, всё то, что видела во сне? Разве могла она признаться, что ощущает настойчивые ласки снящегося Кеннеди, словно наяву? Разве могла поведать любимому, что во сне отдаётся ему душой и телом, не думая ни о короне, ни о последствиях своего поступка?

Голос Райта вернул принцессу к реальности:

– Всё прошло, не надо думать о минувшем.

Ирена повернула к нему голову. Разглядеть лицо в темноте было довольно сложно, но она понимала, что мужчина всё ещё смотрит на неё, ловя каждый звук любимого голоса.

– Спасибо тебе, что ты нашёл в себе силы простить меня, – прошептала девушка. – Для меня было очень важно не потерять вашего доверия. А твоего – в особенности.

– Я давно простил тебя, Ирен, – ответил Райт, по лёгкому шороху она догадалась, что герцог снял шляпу и навалился на холодную каменную стену, приложив к ней затылок. – Не буду скрывать, это было сложно, но я рад, что боль ушла. И во многом мне помог Робин. Когда мы вернулись в лагерь, я уже решил, что на следующий же день мы покинем Эшер и отправимся на север королевства, в Мор. Он отвёл меня в сторону и сказал, что я неправ, рублю сплеча, что должен одуматься. И что ты не виновата в том, что не могла открыться нам до конца…

В темноте перед глазами Райта замелькали картинки из прошлого…

Хмурые лесные стражи разбрелись по своим шалашам, даже не обменявшись парой слов перед сном. В лесу стояла полная тишина. Винтер взял Райта за рукав и кивнул в сторону чащи. Они ушли совсем недалеко, но достаточно для того, чтобы тихого разговора не слышали другие ребята.

– Почему ты дуешься?

– Не будем об этом.

– Джером прав: как бы там ни было, мы не можем судить её за решение сохранять инкогнито. И ты не можешь. Мы должны дорожить тем, что есть.

Райт отвернулся от друга и навалился рукой на ствол вяза.

– Как можно оставаться прежними, если мы были обмануты? Она не могла раньше сказать, не дожидаясь, когда Кеннеди выдаст её тайну?!

– Нет, и как ты себе это представляешь? – округлил глаза Винтер.

Джон вновь повернулся. Размахивая руками, Робин начал изображать действия в лицах:

– Так, что ли: «Здравствуйте!» – «Здравствуйте, спасибо, что освободили, позвольте представиться: наследная принцесса Элисса Английская. Кстати, проводите меня до Виндзора!»

Против воли Райт усмехнулся.

– В тот день она и подумать не могла, что мы ещё увидимся, – продолжал ораторствовать Винтер. – А то, что она с тобой заговорила и стала расспрашивать о тебе – это вообще закономерно.

– Почему?

– Как почему? Как Дочь Англии, она должна была понять, что это за «красные» такие, и что это за Джон Райт такой в королевских угодьях раскомандовался!

– Согласен, – кивнул страж. – Тогда мы об этом менее всего думали. Но потом могла бы признаться, раз мы стали встречаться едва ли не каждый день!

– Потом – это когда? – снова развёл руками Винтер. – Когда вы с Обермэйном притащили её с базара в Эшер? «Здравствуй, Ирена!» – «Здравствуйте, дорогие! Забыла вчера сказать, я наследница английского престола, спасибо, что подвезли!» – Робин снова изобразил предполагаемый вариант разговора в лицах.

– Не паясничай, – молвил командир.

– А что не так? Каким образом ты вообще себе это признание представляешь? Да и поверил бы ты? А остальные поверили бы? Сочли бы девчонку за сумасшедшую в лучшем случае. И, кстати, – поднял указательный палец юноша, – она неоднократно предупреждала нас, что не надо пытаться раскрыть её тайну. Говорила, что правда нам не понравится!

– Согласен, говорила, – тряхнул головой Райт и стал прохаживаться вокруг друга. – Но дотянуть до того, чтобы нам открыл глаза Кеннеди… Могла же на балу вести себя иначе… Да мало ли было возможностей!

– Вероятно, ни одна из них не показалась ей подходящей, – мудро заметил Винтер. – И не тебе судить её решение сохранить свою тайну, так же, как и желание сохранить дружбу с нами.

Командир остановился и посмотрел родственнику в глаза.

– Она – твоя будущая королева. И я бы не советовал тебе с ней ссориться сейчас.

– Да, моя будущая королева… – горько повторил Красный Джон. – Которая, ещё не взойдя на трон, уже обманывает своих подданных.

Робин вплотную подошёл к другу и ещё раз, уже более нетерпеливо, но вкрадчиво повторил:

– Она нас не обманывала. Просто не раскрыла своей тайны. И отцу найдёт что сказать, объяснит наше появление и на балу, и в её жизни. Ирена – умная девочка. Ничего дурного с нами не случится, коли ещё на свободе.

В глазах Райта Винтер увидел бесконечную тоску, давно ему знакомую, но с новыми оттенками.

– Мы с тобой, как дворяне, должны гордиться этим знакомством. А не дуться на неё. Ты забыл, чему тебя отец учил?

– Служить трону Тюдоров… – тихо ответил Красный Джон, запрокинув голову и глядя на редкие звёзды над Эшером. – Преданность, вера, сила…

– Вот именно! – назидательно поднял палец Робин. – Помни ваш девиз! Сдаётся мне, коли Судьбе было угодно свести нас с наследницей, это не просто так, Джон. Ты ведь сам видел, что не все аристократы ею восхищены. И прекрасно знаешь, что Палата лордов недовольна ею, и теперь я догадываюсь, почему.

Райт обратил на оратора вопросительный взгляд.

– Потому что её обожает народ! – пояснил Винтер. – И нам с тобой, как никому, известно, какая принцесса Уэльская на самом деле. То, что мы видели на балу – это лишь картинка. А наша русалочка-Ирена живая и настоящая. И только такой королевы достойна Англия!

– Может, ты и прав, брат… – тихо произнёс Джон.

– Я прав. И советую тебе распрощаться поскорее со своей обидой. Возможно, нам скоро придётся её к трону нести. И, чёрт возьми, за такую королеву я готов и жизнь положить не задумываясь!

Более не дожидаясь ответа, Винтер развернулся и ушёл прочь.

Командир Лесных стражей грустно посмотрел ему вслед. В голове набатом звучала одна мысль, произнести которую вслух Красный Джон не мог: «Всё так, мой друг… Если забыть, что с этой девушкой я готов был пойти под венец. А теперь и мысли такой в свою голову допускать не могу…»