Текст книги "Вдвоем все же лучше"

Рита Рейнвилл
Вдвоем все же лучше

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Святая Анна, да вы только гляньте на… это.

Невольно заинтригованная восторгом, звучавшим в скороговорке женского шепота, Кэти Донован подняла голову от счетов, которые только что перенесла на стол Агаты Клемсон. Впрочем, все эти ахи и охи вовсе не редкость, тут же отметила она про себя, поправляя упавшие на лоб завитки густых каштановых волос и глядя на круглые ягодицы, туго обтянутые облегающими джинсами, – единственную доступную для обозрения часть тела молодой женщины, по пояс высунувшейся из окна конторы. Восклицания Лайзы Грин почти всегда были восторженными. И неудивительно: все они относились к мужчинам.

Лайза была зациклена на мужчинах. Она их обожала.

Ради них бросила она свой родной городок и устремилась к манящим огням Санта-Барбары, к вольной уличной жизни. Однако романтическое приключение не затянулось. В скором времени оказалось, что наркотики и насилие – неотъемлемая часть дела, в которое она ввязалась, а реальность совсем не похожа на созданный ее воображением образ свободы. Поняв это, она проявила достаточно здравого смысла, чтобы попробовать найти себе какое-нибудь пристанище, и оказалась достаточно удачливой, чтобы попасть в списки бездомных, охваченных новой программой «Дом милосердия».

Горький опыт не уничтожил в ней ни оптимизма, ни интереса к мужчинам.

Крепко упершись в пол каблуками модных сапожек, положив локти на подоконник и возбужденно виляя задом, она во все глаза наблюдала за тем, что делалось во дворе. «Хорошо бы попросить Санта-Клауса принести мне такое вот к Рождеству, – вздохнула она, по-прежнему глядя в какую-то одну точку. – Даже и заворачивать не надо было бы».

Не удержавшись от любопытства, Кэти подошла к Лайзе.

– До Рождества еще целых полгода, – напомнила она рассудительно.

– Ну ради этого, – Лайза кивнула в сторону новенького грузовика-пикапа, – можно и подождать.

Кэти невольно вскинула бровь. Грузовики привлекали Лайзу ничуть не больше, чем любая грязная работа, грозящая испортить наманикюренные ручки. И если этот пикап приковал вдруг ее внимание, это могло быть связано только с одним: с мужчиной, минутой назад соскочившим с его подножки.

– Ну и о ком же идет речь? – со вздохом спросила Кэти, прикидывая, а была ли и она когда-нибудь такой же порывистой и открытой. Нет. Отрицательный ответ пришел мгновенно. Нет, она была слишком поглощена заботой о младших братьях, слишком стремилась сохранять спокойствие и рассудительность.

Вытянув руку, Лайза молча указала на предмет своих восторгов.

Продолжив взглядом линию, прочерченную длинным, вызывающе красным ногтем, Кэти увидела незнакомца, выделявшегося в группе людей, которые, обливаясь потом, громоздили над деревянной аркой гигантскую вывеску «Дом милосердия».

Мужчина был очень высок и заметно возвышался над двумя крепкими парнями ростом футов по шесть. Но когда он отступил в сторону, чтобы дать им дорогу, это было сделано с грацией поджарого хищного зверя. Руки он сунул в задние карманы джинсов. Мощные, мускулистые, они, казалось, будут хороши в любой работе. Широкие плечи были обтянуты расстегнутой на груди рабочей хлопчатобумажной рубашкой с короткими рукавами. Того же бледно-голубого цвета, что и выгоревшие джинсы, она резко подчеркивала темный загар. Густые, светлые с рыжинкой волосы, золотом отливавшие на жарком июньском солнце, были коротко подстрижены и зачесаны назад. Завитки одного цвета с ними свободно курчавились на мускулистых руках и крепкой широкой груди. Глаза были скрыты за стеклами темных очков.

– Ну, правда мил? Как вам кажется? – искоса глянув на Кэти, спросила Лайза.

– Мне кажется, что придется серьезно заняться твоим словарем, а заодно поучить тебя наблюдательности.

– Что? – изумилась Лайза.

Мил? – глядя в окно, размышляла Кэти. Назвать его милым – все равно что назвать плюшевым медвежоночком гималайского гризли или славненькой киской – тигра. Милым этот мужчина не выглядел. Скорее, приходило в голову, что он способен принести чертову уйму беспокойства. Хорошо еще, что он там, на улице, а она – в тишине и покое своего офиса, отделенная от него слоями стекла, штукатурки и дерева. Один его вид и то уже рождал чувство тревоги.

Напомнив себе, что причин для волнений у нее более чем достаточно и без этого тигроподобного великана, Кэти благоразумно вернулась к столу, где лежала работа, которой она занималась вместо ушедшей перекусить Агаты.

– Кэти!

– Ммм?

– А знаете, ваша фотография в сегодняшней газете очень миленькая.

– Спасибо, – откликнулась Кэти, подписывая очередной счет.

– Кэти!

– Ммм? – Ей не нужно было поднимать голову, чтобы понять, в чем дело. Ясно было, что Лайза уже вовсю прихорашивается, взбивая копну курчавых золотистых волос, старательно заправляя трикотажную майку в плотно охватывающие бедра джинсы и делая еще одному-Богу-известно-что, готовясь предстать перед «тигром».

– Кэти, я обещала Агате, что подежурю у телефона, но, как вы думаете, может быть…

– Иди. Я буду отвечать на звонки. Но возвращайся раньше Агаты, не то она тебе голову оторвет. – Кивком отпустив Лайзу, Кэти придвинула к себе новую пачку бумаг.

– Да уж, будьте уверены. – Лайза проверила, не запылились ли носки сапожек. – А как вы думаете, она такая оттого, что была бездомной?

– Какая «такая»? – машинально пробормотала Кэти, подписывая лежавший сверху счет и откладывая его – перевернув – в сторону.

– Жесткая, как подошва.

Кэти с усмешкой подняла глаза.

– Жизнь на улице, вероятно, усугубила ее характер, но сформировался он гораздо раньше. Насколько мне известно, она служила в армии. Сержантом.

– И уж как пить дать инструктором по строевой подготовке, – весело прощебетала Лайза, выскакивая за дверь.

Это и в самом деле очень возможно, подумала Кэти, откидываясь на спинку конторского стула и укладывая обутые в узкие туфли ноги на край столешницы. Будь Агата на месте, Кэти не позволила бы себе такой вольности. Подобное поведение противоречило Агатиному представлению о приличиях. Административный работник должен вести себя соответственно рангу, неоднократно заявляла она. То есть держаться с достоинством. Неукоснительно соблюдать правила. Подражать в этом, если угодно, особам королевской крови.

Кэти слегка улыбнулась, представив себе, в какой ужас придет Агата, узнав, что администратор, которому она это внушала, лелеет план при первой же возможности отречься от своих обязанностей и скрыться в неизвестном направлении. А там уж никогда не вести себя так, как должно, перестать быть наседкой, неустанно хлопочущей о цыплятах, или жилеткой, в которую можно выплакаться, или всеобщей кормилицей, или матерью-командиршей, веселым голосом подбадривающей всех вокруг. И вместо этого: высовываться – если только захочется – из окон, ходить в обтягивающих, словно кожа, одежках и пышно взбивать себе волосы.

Джад Джордан бесшумно вошел в контору и, так же бесшумно затворив за собой дверь, внимательно оглядел комнату. Сразу схватить все взглядом и оценить давно стало привычкой и каждый раз приносило легкое чувство удовлетворения. Сделав еще один бесшумный шаг, он внимательно посмотрел на сидящую за внушительным дубовым столом женщину – и вдруг замер.

Перед глазами блеснули волосы цвета темного пламени, великолепные длинные ноги, нежная родинка возле губ, которую так и тянуло поцеловать. Изящно скрещенные ноги женщины удобно лежали на краю стола, на губах замерла мечтательная улыбка, взгляд упирался в циферблат старомодных стенных часов. Сшитые на заказ серебристо-серые брюки и подобранная в тон блузка с длинными рукавами странным образом делали ее облик весьма… интригующим.

Серая кожаная туфелька свешивалась с ноги, едва удерживаясь на пальцах.

Разом вобрав в себя эту картину, Джад медленно снял темные очки, засунул их в карман. Похоже, она всерьез размышляла над тем, как следует одеваться на службе, мелькнуло у него в голове, и пришла к выводу, что именно так должен выглядеть скромный, не бросающийся в глаза костюм социального работника, целый день проводящего в более чем пестром окружении.

Костюм даже с натяжкой нельзя было назвать скромным. Но она, понял Джад, безусловно, не отдает себе в этом отчета. Искусно скроенный, он подчеркивал нужные места фигуры, заставляя увидеть в серьезном администраторе прелестную и соблазнительную женщину. Костюм, безусловно, всячески оттенял ее сексуальность. Это сказал бы любой мужчина, у которого в жилах текла кровь, а не вода.

И такого мужчины у нее, похоже, нет. Иначе вряд ли она носила бы этот костюм здесь, буквально в нескольких шагах от сомнительной разношерстной толпы, заключил было Джад, но, глянув еще раз на ее подбородок, подумал, что, может быть, и носила бы. Пожалуй, эта прекрасная дама из тех, кто имеет собственное мнение.

Высокая, пять футов девять а то и десять дюймов, прикинул Джад, и неожиданно в его глазах зажегся огонек охотника. Легко придерживая в пальцах левой руки карандашик, она машинально постукивала им по бедру, кольца на сжимавших карандаш пальцах не было.

– Кэти?

Туфелька с легким стуком упала на пол, ноги медленно опустились вслед. Она как бы и не захвачена врасплох, подумал Джад, скорее, держится как человек, уже сложивший с себя все обязанности. А глаза – карие, в темных ресницах, медовые, теплые и такие огромные, что в них легко утонуть.

Кэти поднялась на ноги. Придерживаясь за край столешницы, принялась шарить обтянутой нейлоном ножкой в поисках туфельки.

Тигр.

Тигр, снявший темные очки и застегнувший рубашку.

Этот может принести чертову уйму беспокойства, снова мелькнуло в голове. Даже когда он просто стоит, прислонившись к стене широченным плечом, это каким-то странным образом осложняет жизнь женщине, превыше всего на свете ценящей покой.

– Кэти? – снова спросил он.

У тигра глаза должны быть красновато-коричневые, а не цвета морской волны, пронеслось у нее в голове. И в них не должно быть серебряных бликов, похожих на те, что вспыхивают на поверхности океана в ослепительно яркий день. И уж конечно, в тигровых глазах не может мелькать огонек удовольствия. Отмахнувшись от этих мыслей, она деловито кивнула.

– Маленькая блондинка направила меня к вам.

– Блондинка? – переспросила Кэти, не спуская с него настороженных глаз. Отделившись от стены, он медленно подошел к столу. Даже в походке сквозила опасность. Скрытая, приглушенная, но ощутимая.

– Да, девица с волосами, похожими на проволочные спиральки.

– А, Лайза. – Кэти наконец обрела формальный тон. – Чем могу быть полезной?

– А вы действительно главная в этой конторе? – Он вопросительно поднял брови, всем своим видом показывая сомнение и неуверенность.

У Кэти гневно сузились глаза. Решение – одно из ее знаменитых мгновенных решений – спасло ситуацию. Осложнений ей не хотелось. Во всяком случае, не сегодня и уж не с этим нахалом самцом, для которого застегнуть пуговицы рубашки – едва посильная дань приличиям. Молча она указала на надпись у себя за спиной. Там было написано: «Кэти Донован. Администратор». Он прочитал.

– Так. Значит, это вы и есть.

По какой-то неясной причине небрежные мягкие нотки глубокого голоса напомнили ей о другом человеке. О человеке, который способен был очаровать статую и выжать деньги из камня, о человеке, который осложнил ее жизнь больше, чем это можно было выразить словами, и был причиной ее нынешнего раздраженно-бунтарского настроения.

Кевин Донован. Ее дядя. Миллионер, начинавший с нуля и собственными руками сколотивший огромное состояние. Американец, обожавший играть роль ирландца-деревенщины, фантазер с безошибочным нюхом на золото, который легко мог бы стать мошенником международного масштаба, не будь верность закону его незыблемым жизненным кредо.

Они различны, как день и ночь, решила наконец Кэти, но одно их роднит: оба неотвратимы, словно сама судьба.

– Да, я и в самом деле администратор, – холодно проговорила она и жестом предложила ему сесть.

Однако он предложением не воспользовался, а принялся как-то странно расхаживать по комнате. Осмотрел подоконники, носком грубого, рубчатого сапога ковырнул плинтус.

– Послушайте, – не выдержала наконец Кэти, – у нас нет ни тараканов, ни муравьев и вообще ничего в этом роде. – Стараясь успокоиться, она вздохнула полной грудью, но это, к сожалению, не помогло. – Крыша в полном порядке. Стены, полы и окна – тоже. Столовая великолепна. Медпункт, комнаты для занятий, жилые домики – замечательны. Словом, все в полном порядке. Кроме одной детали, – вдруг оборвала она себя, нахмурившись. – Замок у меня в двери неисправен, но это мелкая неполадка. Так что если вы очередной проверяющий из городского совета, то прибыли поздновато, хотя можете передать им…

– Вы говорите об этой двери? – спросил он, указывая себе за спину.

– Нет, о другой. В моем коттедже. Но…

– Где он?

– Кто?

– Ваш коттедж.

– А зачем вам это знать? – спросила она с подозрением в голосе.

– Хотел бы взглянуть.

– На мой коттедж?

– На ваш замок.

– Да выбросьте его из головы. И скажите, я вправду кажусь идиоткой, которая так вот и поведет к себе человека, которого видит впервые в жизни и даже не знает его имени?

В ответ Джад буркнул что-то неразборчивое, пересек комнату и, присев боком на угол стола, протянул руку:

– Меня зовут Джад Джордан.

Кэти уставилась на протянутую ладонь, словно на свернувшуюся в кольцо гадюку. Потом наконец прикоснулась к ней и осторожно пожала. Все. На этом ставим точку. Скосив глаза, она посмотрела на длинные пальцы, мягко сжимавшие ее руку. Да, с кем угодно другим поставить точку было бы делом несложным. Но здесь все обстояло иначе.

– Джордан? – переспросила она, подчиняясь устремленному на нее выжидательному взгляду. – Звучит так же…

– …как и «Строительная компания Джордана», – докончил он за нее, удобнее устраиваясь на столе. – Все здешние постройки – наших рук дело. Точнее, дело рук моих ребят. Сам я занимался другим заказом.

Резко крутанув кресло, Кэти вскочила на ноги.

– Они отлично поработали! – воскликнула она. – И я писала об этом официально. Письменно выразила благодарность. Все было сделано в срок, точно по смете и качественно.

– Все, кроме запора в вашей двери.

– Ерунда, – отмахнулась Кэти. – Как только будет свободное время, я его исправлю.

– А почему не исправить прямо сейчас?

Ну нет, подумала она раздраженно. Не сейчас и, уж во всяком случае, не с вашей помощью.

– Послушайте, мистер Джордан…

– Просто Джад.

– Это действительно мелочь, – продолжала она, словно не слыша поправки. – Прожив с незапирающейся дверью полгода, я вполне могу подождать…

– Не можете. Вы в окружении бывших жуликов, пьяниц.

– Бывших пьяниц.

– Хорошо. Бывших проституток, бывших карманников. И поскольку никто из подобной публики не может быть заподозрен в большом уважении к чужой собственности, незапирающаяся дверь не мелочь, а дело серьезное.

– У меня они не возьмут ничего, – сверкнула глазами Кэти.

– Возможно, – сухо подтвердил он. – Но, к сожалению, я недоверчивее, чем вы. И я не смогу спать спокойно, если не разберусь с этим замком прямо сейчас. – Он решительно открыл дверь, но, увидев, что она щурится от гнева, сразу же сменил тон: – Я прошу вас, пожалуйста.

Кэти мысленно взвесила все «за» и «против». С одной стороны, бесконечная вереница счетов, с другой – настаивающий на своем тип, явление, к счастью, все-таки временное. Починив проклятущий замок, этот широкоплечий, узкобедрый и длинноногий верзила вернется к себе, в «Строительную компанию Джордана», и, если небеса будут милостивы, на том их знакомство и кончится.

– О'кей, – согласилась она, стараясь, однако, продемонстрировать интонацией, что решение принято не кем-то, а ею и, как и все ее решения, основано на здравом смысле, а вовсе не под влиянием глаз цвета морской волны с серебристым отливом и затопляющего все вокруг излучения мужской силы. Или расшатанных нервов.

– До следующей встречи у меня ровно пятьдесят минут, – предупредила она, быстро взглянув на часики.

Джад удовлетворенно кивнул. При удаче он сможет растянуть возню с замком на весь этот отрезок времени.

– Один момент, я только позову помощницу.

Выйдя на террасу и повертев во все стороны головой, она наконец углядела вдали копну золотистых волос в окружении нескольких пар внушительных мужских плеч.

На третий оклик Лайза обернулась и, увидев красноречиво указывающий на часы жест, кивнула.

– Так вот, значит, какая у вас помощница, – изумленно проговорил Джад, когда, выйдя из здания, они шли по песчаной дорожке, петлявшей между засеянными травой газонами. Карликовые калифорнийские деревца росли здесь и там, отбрасывая на траву легкую кружевную тень, слегка раскачивающуюся под мягким дуновением ветра.

– Наверно, это мне расплата за грехи, – иронически усмехнулась Кэти. – Считается, что она заменяет Агату, когда та уходит перекусить. Но по непредсказуемости она – ребенок. Поэтому я всегда рядом и начеку. Единственное, что доверяю ей, – отвечать на звонки.

– А кто такая Агата?

– Управляющая моим офисом. Деятельна и скрупулезна до ужаса. Настоящий дракон.

– А кем она была в прошлой жизни?

– Карманницей, – кратко ответила Кэти, недовольная, что приходится выговаривать это слово. Сейчас это было вдвойне неприятно. Ведь она говорила о женщине, которая, придя в «Дом милосердия», на другой же день разглядела, какой беспорядок царит в конторе, а на третий – принялась энергично его ликвидировать.

Когда ее просили описать Агату Клемсон, Кэти просто терялась. К ней трудно было приложить обычные определения. Наполеон? Генерал Паттон? Маленькая и жилистая; энергичная, резкая, лицо обветренное (что твой ковбой!), кожа – потолще носорожьей, выносливость – как у мула. И при этом душа, скрыто жаждущая романтики. Единственное, что Кэти могла сказать совершенно точно: каждое утро, открывая глаза, она не забывала поблагодарить Бога за то, что он послал ей Агату.

– А как она?.. – начал Джад.

– Я не знаю, как она оказалась на улице, – перехватывая вопрос, ответила Кэти. – Здесь, в «Доме милосердия», мы ни к кому не лезем в душу. Если они хотят – рассказывают. Агата не хочет. Лайзу, наоборот, невозможно остановить. Как получилось, что они оказались на дне, чем занимались – это их дело. Наше дело – помочь им обрести форму, необходимую, чтобы снова искать работу и место в жизни. Вон там, – Кэти махнула рукой на видневшуюся неподалеку группу одноэтажных строений, – медпункт, учебные классы, рабочие помещения. Дальний домик – столовая.

– И все едят вместе?

– Да. Кухня предусмотрена только в моем коттедже. Все остальные живут по-спартански: крошечная гостиная, спальня, душ.

– Но это лучше, чем на улице, – возразил он. – И даже значительно лучше.

– Безусловно. И все, живущие здесь, понимают и ценят это. – Кэти заметно оживилась. – Собственно говоря, мы – коммуна. Работаем и едим вместе. У нас есть даже общая гостиная с библиотечкой и телевизором. Там собираются по вечерам.

Они подходили к увитому плющом коттеджу.

– Ваш дом? – спросил Джад.

Кэти молча кивнула.

– Что ж, должность дает привилегии, – констатировал он.

– Одну-единственную. И к тому же вызванную необходимостью сохранить своего администратора в здравом рассудке. Ужинаю Я почти всегда там, – кивнула она в сторону столовой, – но затем полностью отключаюсь от всех проблем. Я не могу круглые сутки быть на службе. Так что скрываюсь сюда и перезаряжаю батареи для завтрашней вахты.

– И никто вас не тревожит?

– Я заявила: тому, кто придет ко мне после ужина, не поздоровится.

Открыв наружную дверь, представляющую собой натянутую на раму сетку, она нажала на внутреннюю, и, когда та сразу открылась, Джад, с досадой прищурившись, неодобрительно покачал головой.

– Даже ключом не пользуетесь?

– Да, пока вы не починили замок. Когда почините, буду. Прошу! Проходите и оцените работу ваших ребят. Если вас не смущает пыль, можете даже проверить подоконники и плинтусы.

– Спасибо, – откликнулся Джад, стараясь не дать ей времени передумать. Обычно ему не терпелось как можно скорее ликвидировать замеченную неисправность. Но сейчас его интересовало другое. Хотелось посмотреть, во что эта дама с начальническими замашками превратила отданное в ее полное распоряжение жилье.

Торопливо шагнув вперед, он увидел, что она превратила его в уютный дом.

Нигде ничего лишнего, но все вместе дышит сердечностью и гармонией, а заодно рассказывает о своей хозяйке гораздо больше, чем той хочется (судя по выражению лица) поведать новому знакомцу. Он отчетливо видел, что, хотя она пригласила его зайти, в глазах ее не мелькал даже отблеск кокетства, ничего сколько-нибудь напоминающего приглашение к игре, в которую только что так стремилась завлечь его коротышка блондинка. Почему? Об этом можно лишь гадать. Безусловно одно: от него, Джада Джордана Третьего, Кэти решительно отворачивалась.

Внешне она держалась как воспитанная дама, твердо решившая игнорировать собственные эмоции. Но эмоции все-таки проступали, сообщая, что и ее оглушило и влечет к нему. Влечет так сильно, что даже мурашки бегут по длинным и необычайно красивым ногам.

Моргнув, она разом согнала с лица отпечаток этих эмоций и словно вывесила табличку «просьба не беспокоить». По какой-то причине ей очень хотелось, чтобы он как можно скорее навсегда ушел из ее дома и из ее жизни.

Почему? Желательно было понять.

– Вам нравятся яркие краски, – задумчиво произнес он.

– Откуда вы знаете? – дернула она уголком рта.

Отделка жилья разительно отличалась от стиля, использованного в интерьере офиса. Ничего сборного, стандартного. Никаких приглушенных коричнево-серых тонов. Старинная мебель непринужденно сочетается с современной. Единый образ создает цветовая гамма: смесь кремового, золотисто-оранжевого и сверкающе-черного. Все вместе смотрится причудливо и радостно.

Интригует и привлекает.

Бросается в глаза, что родственные чувства, безусловно, не чужды хозяйке этого дома. Она член обширной семьи и, если фотографии, занимающие чуть не всю стену, что-нибудь значат, нежно привязана ко всем: от мала до велика.

– Это мои племянники и племянницы, – проговорила она, когда Джад остановился около снимка, изображающего большую группу детей, которые все, казалось, только что потеряли молочные зубы.

– И эти племянники и племянницы любят как можно чаще навещать свою милую тетушку, – кивнул Джад.

– Как вы догадались? – изумленно уставилась на него Кэти.

– Догадаться не трудно. Вас выдает размер кастрюль в кухне.

Вид кухни был еще одной значимой деталью. Кэти явно много готовила. Ее кухня разительно отличалась от тех стерильно чистых помещений, где просто разогревают в микроволновой печи замороженные продукты.

– Хотите кофе? – обратилась Кэти к сидящему на полу рядом с ящиком для инструментов Джаду.

Этот огромный, явно тяжелый ящик он прихватил с собой из грузовика и пронес всю дорогу так, словно тот был пустой картонкой, а теперь, имея под рукой все инструменты, увлеченно и деловито колдовал над замком.

– Если не возражаете, я предпочел бы пиво. – (Явно заколебавшись, она молчала.) – Это вас затруднит? – спросил он, поднимая глаза от работы.

– Даже не знаю, как сказать… – Откинув голову, она уставилась на него оценивающим взглядом.

– Не беспокойтесь, вам не придется меня выволакивать. У меня нет привычки злоупотреблять алкоголем.

– О, я не…

– Ничем иным я тоже не злоупотребляю.

– Нет-нет, я только хотела сказать…

– Да в чем, собственно, дело?

Кэти смущенно вздохнула.

– Я с удовольствием угощу вас. Но есть одна тонкость. Дело в том, что вам придется вынести пустую банку в ящике с инструментами.

– И я могу узнать почему? – поинтересовался он, снова склоняясь над работой.

– Да, конечно.

– И почему же?

– Потому что у многих живущих здесь сложные отношения с алкоголем. В связи с чем распитие спиртных напитков запрещено на всей территории, кроме моего дома. А мне в такой ситуации неудобно выбрасывать бутылки в общий мусорный ящик. Вот поэтому…

– …гости уносят их с собой.

– Именно так.

– Что ж, меня это не затруднит. Плата весьма умеренная за глоток пива в такой жаркий день, как сегодня. А кстати, кто же установил это правило? Вы?

– Карамба, конечно, нет, – возмущенно тряхнула она головой и вышла.

Джад усмехнулся. У дамы-начальницы есть темперамент. Тщательно скрываемый, но есть. Есть в ней и чисто женские реакции. В частности, на него. Но тоже тщательно скрываемые.

Распахнув холодильник, Кэти достала холодную банку пива, потянула за петельку. Банка, словно сопротивляясь, издала легкий, шипящий звук. Тигр! Лучше не скажешь, с легкой ухмылкой подумала Кэти. Нет-нет, этот мужчина и в самом деле очень все осложняет. Это пришло ей в голову еще в конторе, и она не ошиблась.

Не трусь, Кэти, приказала она себе, тебе удавалось справляться и с дядюшкой Кевином, и с алкоголиками, с бездомными люмпенами и с брошенными младенцами. Этот настырный возмутитель спокойствия случайно и не надолго попал в твою жизнь. Через двадцать минут или даже скорее его здесь не будет. Возьмет свой ящик и уйдет. И в ту секунду, как он отъедет, ты сразу примешься за работу. Ведь чем скорее ты с ней расправишься, тем скорее настанет время задуманного великого шага. Итак, не тушуйся и отнеси ему это проклятое пиво.

Вернувшись в гостиную, она протянула Джаду жестянку и сразу возобновила оборванный разговор:

– Практически единственное, что не входит в мои обязанности, – быть надсмотрщиком. Это принадлежит к компетенции выборного совета. Строгих правил у нас очень мало. Запрет на наркотики и алкоголь, – загнула она первый палец. – Поддержание чистоты и порядка на территории – это второе. Третье – ликвидация неграмотности (у нас тут куча преподавателей, которые занимаются этим), и, наконец, четвертое – обучение ремеслу, которое поможет найти постоянную работу.

– И сколько у вас народу, человек сто? – уточнил Джад, соединяя две части замка.

– Да, – подтвердила Кэти, следя глазами за его крепкими, проворными пальцами.

– Значит, необходимо организовывать массу занятий, искать наставников, инструкторов.

– Ой, и не говорите, – вздохнула Кэти. – Именно это одна из моих основных обязанностей. Необходимо искать добровольцев, которые согласятся хоть сколько-то часов в неделю бесплатно у нас работать. И список необходимых профессий длиной чуть не в вашу руку.

Джад поднял голову и лукаво блеснул на нее глазами:

– Что ж, один пункт из этого списка вы можете вычеркнуть, мэм.

– Что вы хотите сказать? – непонимающе заморгала Кэти.

– Хочу сказать, что для этого я и приехал. Прочел в сегодняшней газете о нуждах «Дома милосердия» и понял, что хочу помочь вам. Я ваш первый доброволец.