Текст книги "Разведчики времени"

Кайнан поплыл к берегу, вздрагивая от боли в растянутых связках плеча. Обрадовался, когда наконец коснулся ногой дна, и стал на ощупь выбираться на скалистое побережье. Он полз на четвереньках, пока не преодолел линию кипящего прибоя, и там бессильно свалился на землю, пытаясь отдышаться. Дождь хлестал его по спине. Уже несколько дней Кайнан толком не ел, а борьба с морем окончательно доконала его.

«Неужели мне суждено погибнуть здесь? И где я, собственно?» – мрачно соображал он. «Африка», – сказала тогда Марго. Однако Кайнан имел самые смутные представления о том, где, собственно, эта Африка есть – где-то далеко к югу от Уэльса? Он не понимал, что означала показанная Марго светящаяся карта на экране компьютера. Единственное, что он знал: в поселке на берегу бухты живут португальцы. Эта мысль приводила его в дрожь. Между португальцами и валлийцами не было мира.

А те, другие, живущие в этих местах... Трудно было поверить картинкам, которые показывала ему Марго. Черные люди в диковинных одеяниях, в руках длинные грозные копья. С такой публикой не хотелось бы встретиться один на один, даже в лучшие его времена. А сейчас-то он уж точно не в форме. Кайнан медленно перевернулся и сел, щурясь в темноту, наполненную ветром и дождем. Вспышки молний освещали море, водяные валы бешено хлестали берег.

А ведь как одиноко ему было на Вокзале Времени! Но перед тем ощущением оставленности, которое обрушилось на него сейчас, те переживания показались пустячными. Его занесло на век позже его собственного времени и за пять веков до того, как появится станция ВВ-86. И очутился он на земле, в которой уж никак нельзя было выдать себя за туземца, а единственные европейцы были смертельными врагами. У него не было ни пищи, ни воды, ни оружия и не было особой надежды как-нибудь это раздобыть. Без ножа нельзя изготовить даже лука для охоты на дичь. Правда, остается надежда найти Врата, если только искать их достаточно долго.

Кайнан поморщился. «Никогда бы не подумал, что буду мечтать о возвращении в ад...»

Конечно, за последние несколько недель он начал сомневаться в том, что ВВ-86 и вправду ад. Стало меняться и его мнение о девушке, Марго. Порой она вела себя как молодая дуреха, но в ней была и храбрость настоящего воина. Он так и не понял, почему она сбежала из-под защиты деда охотиться за алмазами. Как, впрочем, вообще не понимал причин многих поступков этих людей с восемьдесят шестого. Но если бы дед видел девушку во время их путешествия вниз по реке к морю, похоже, он остался бы доволен.

В последний раз Кайнан запомнил Марго, барахтающуюся вместе с ним в штормовом море у разбитого плота. Ну, ладно. Кайнан выплюнул изо рта песок и с трудом поднялся на ноги. Он сам, добровольно, признал ее своим сувереном. А Кайнан Рис Гойер не бросал своих суверенов в беде. Марго должна быть где-то к югу. И долг Кайнана найти ее и помочь провести Кута ван Биика обратно через Врата.

С этим он и отправился в путь, настойчиво продвигаясь вперед и останавливаясь передохнуть, только когда его ноги начинали подкашиваться от усталости. Отдыхал он, просто валясь на землю прямо там, где стоял, и мгновенно погружаясь в полусон-полузабытье. Но всякий раз заставлял себя снова встать и продолжать путь. И так он шел всю ночь и весь следующий день, продвигаясь на север вдоль пустынного побережья.

Запах португальского селения он уловил прежде, чем увидел его. Пахло печным дымом, свиньями, помойкой. Путник свернул в глубину материка, минуя поселок и форт. Преодолевая смертельную усталость и жажду, он пытался по возможности сократить обходной путь, но при этом и не попасться на глаза португальцам.

Он сжимал кулаки, мечтая о каком-нибудь оружии для самозащиты, но у него ничего не было. Сознание временами покидало его, и тогда только чувство долга гнало вперед, шаг за шагом, через боль. И как раз в такой момент он и напоролся на засаду.

Только что он был один в насыщенном влагой и испарениями лесу. И вдруг рядом очутились португальцы, орущие ему что-то прямо в ухо, цепко хватающие его за руки и за ноги. Кайнан напрягся из последних сил и высвободился. Перекатившись по земле, он присел в низкой стойке, спина под защитой толстого дерева. Огляделся и тяжело сглотнул. Перед ним было с полдюжины рычащих португальцев, у всех ружья или арбалеты.

По закону чести все было просто – надо принимать последний бой. А долг требовал попытаться бежать, чтобы спастись самому и спасти своего товарища и суверена. В то же время глубоко укоренившийся здравый смысл твердо подсказывал, что ни то, ни другое у него не получится. Он слишком устал, и слишком много оружия было нацелено на него твердыми руками здоровых и сытых португальских солдат. Один из них неторопливо ухмыльнулся и произнес что-то непонятное. А затем повторил на исковерканном английском:

– Колдун...

Кайнан похолодел.

Значит, они нашли либо Марго, либо Кута ван Биика, либо плот, и теперь они обязательно будут пытать его, а потом сожгут живьем. Он потянулся рукой к дереву, обхватил крепкий ствол. Уж лучше быть убитым стрелой или пулей, чем умереть на костре.

И только тогда ему пришла в голову новая, еще более страшная мысль. Они ведь сожгут и Марго, и больного африкаанера, который научил Кайнана стрелять из того волшебного ружья. И если он позволит этим подонкам убить себя прямо сейчас, то у остальных его товарищей уж точно не останется никаких шансов на спасение. А вот если он позволит взять себя живым...

Им ведь нужно будет освободиться только на те мгновения, когда будут открыты Врата.

Кайнан задержал дыхание.

А потом спокойно сдался.

Кит и Малькольм встретили поисковый отряд у ворот. Солдаты вели за собой окровавленного, покрытого синяками пленника. Руки у него были связаны за спиной лианами. Валлиец был бледен, однако держался прямо, со всей присущей ему храбростью встречая удар судьбы.

Один из португальцев, остававшихся в форте, громко заметил:

– А он, гад, видно, сопротивлялся!

Пленившие Кайана солдаты заухмылялись:

– Нет. Вроде сначала собрался биться, а потом испугался и сдался покорно, как овца.

Кит злобно сощурился. Значит, они избили его уже после, и здорово, судя по его виду. Почему же он сдался без боя? Это никак не соответствовало представлению о том Кайнане Рисе Гойере, который атаковал Кита и Марго с фанатичной, неукротимой яростью.

Кайнан с каменным спокойствием смотрел в землю. Было ясно: он прекрасно понимает, что его ждет.

Собравшиеся вокруг португальцы пожирали пленника глазами.

– Посадите его в колодки, – прокаркал губернатор.

– О нет, – возразил Кит, от усталости еле сдерживаясь. – Посадите его в темницу вместе с женщиной. Отцу Ксабату и мне придется поискать на нем знаки сатаны!

При слове «сатана» Кайнан заметно вздрогнул. Он совсем не сопротивлялся, когда португальцы тащили его в темницу, а просто тихо проклинал их на родном языке. Один из солдат ударил его по лицу и снова рассек только начавшую заживать губу. Кайнан споткнулся, поглядел на своих мучителей, но не издал ни звука. Кит и Малькольм переглянулись.

«Храбрец», – говорил взгляд Малькольма.

Кит только кивнул в ответ и последовал за пленником. Малькольм двинулся за Китом. Их тяжелые облачения волочились по грязи. Сержант Браз отпер камеру и втолкнул Кайнана внутрь, затем отступил, давая дорогу Киту и Малькольму. Вошедший последним Малькольм, как и в первый раз, притворил за собой дверь.

Марго сидела в углу, напряженная и молчаливая. Она взглянула на Кайнана и вздрогнула, но тут же глаза ее засветились надеждой.

Кайнан еле стоял. Было видно, что последние силы покинули его. И все же он прохрипел, обращаясь к Марго, на ломаном английском:

– Я... я искать тебя. Португальцы, – он зарычал, сплевывая кровь на грязный пол, – найти меня. Я – прийти. Нет воевать. Мы бежать Врата. Я помогать, да?

Глаза Марго расширились. Она перевела взгляд на Кита, который с трудом обретал голос. Значит, Кайнан сдался ради нее, хорошо понимая, что португальцы с ним сделают... Что же произошло за последние семь недель, что заставило Кайнана так изменить свое отношение к Марго?

Кит откашлялся:

– Кайнан Рис Гойер.

Валлиец содрогнулся. Его глаза расширились. А рот несколько раз раскрылся. Наконец он с трудом выговорил:

– Вы...

Огонек надежды затеплился в его глазах.

– Вы пришли помочь нам? – спросил он тихо на своем родном языке.

Кит не стал подтверждать очевидное. Вместо того он спросил:

– Ты и вправду сдался португальцам только для того, чтобы помочь моей внучке бежать?

Кайнан покраснел и опустил глаза.

– Я принял ее главенство.

«Вон оно что...»

– Пусть так, но все равно это был удивительно храбрый поступок, и не важно, должен ли ты был его совершать или нет. Я этого не забуду. Малькольм, развяжи ему руки. Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, где мы и в каком времени?

Пока Малькольм развязывал его, валлиец ничего не отвечал.

– Я знаю, что мы в Африке и что Африка лежит к югу от Уэльса, – промолвил он наконец, потирая затекшие кисти. – Я знаю, что эти сукины дети – португальцы, чума их забери. Думаю, сейчас мы примерно на столетие позже того времени, когда я покинул дом.

– Да, это 1542 год. И португальцы считают, что вы с Марго колдуны.

Кайнан снова побледнел.

– Я знаю. Они кричали это, когда начали пинать и избивать меня. – Судорога прошла по его телу. – Некоторое время я боялся, что они просто убьют меня без суда.

Его улыбка была горькой и мимолетной.

Помолчав, Кит спокойно сказал:

– Мы все еще в большой опасности. Не исключено, что я погибну от затенения раньше, чем Врата откроются снова. Это сложно объяснить, и ты еще недостаточно много знаешь о Вратах и путешествиях во времени, но простая истина состоит в том, что человек не может существовать сразу в двух лицах. А мне придется очень, очень близко к этому подойти. И если я задержусь здесь слишком надолго, замешкавшись до того момента, когда я уже существую где-то в другом месте, но в это же время, то я умру.

По лицу валлийца прошла череда самых разных чувств. И вдруг, к изумлению Кита, он преклонил перед ним колено:

– Я присягаю тебе на верность, мой господин. Прикажи мне, чтобы я мог довести до конца твою миссию, если ты погибнешь.

Было бы не к месту объяснять валлийцу, что в присяге нет никакой нужды. Он просто принял его обет служить ему в качестве вассала. Если они выберутся, потом можно будет с этим разобраться.

Марго удивленно взирала на происходящее.

– Теперь, – спокойно произнес Кит, – нам предстоит разыграть суд над колдунами...

Малькольм распорядился принести валлийцу еды и питья, затем занялся его ранами. Кит предписал предоставить пленнику ночной отдых перед завтрашним испытанием. На этот раз Малькольм покидал темницу с гораздо более легким сердцем, чем в первый день. Теперь по крайней мере Марго не будет там в темноте одна.

На следующий день они «допрашивали» валлийца в той же маленькой каморке. «Дознание» растянулось на целый день. На самом деле они все это время потратили на спокойное, деловое обсуждение планов, продумывание многочисленных запасных вариантов чуть ли не на все случаи жизни.

Суд над колдунами планировался и репетировался долго и тщательно, как настоящий театральный спектакль, бродвейское шоу. С той лишь разницей, что от развязки этого шоу зависела их жизнь.

Когда они закончили подготовку, никто ничего вслух не сказал, но по лицам партнеров было ясно: каждый отдает себе отчет, сколь на самом деле уязвимы эти их изощренные планы.

Африканское солнце уже клонилось к закату, когда Малькольм наконец вышел из грязной каморки и придержал дверь для Кита. Но разведчик времени не удостоил его взглядом. Марго опять при расставании прильнула к Малькольму так, что и слепому было бы ясно, какие у них отношения. С Китом-то она попрощалась куда сдержаннее. Такая открытая демонстрация чувств в теперешней обстановке казалась Малькольму совсем неуместной, но он не предпринял ничего, чтобы как-то восстановить отношения с Китом.

Когда португальский солдат приблизился, чтобы запереть дверь камеры, Кайнан как бы невзначай встал между ним и Марго, и мнение Малькольма об этом валлийце поднялось до еще более высокой отметки.

Прежде чем допустить поселенцев к ужину, Малькольм с Китом провели хорошую, полноценную вечернюю службу. Заметив, что некоторые прихожане обмениваются мрачными взглядами и сердитыми восклицаниями, Малькольм решил, что пора приводить в жизнь его собственный план. Если Киту нужно вывести этих людей из равновесия, вот прекрасная возможность натравить их друг на друга.

Так что за ужином, который теперь, по настоянию Кита, вся община вкушала вместе, Малькольм воздел руки к небесам и разразился проповедью о заразительности, опасности и пагубности колдовства.

– Известно ли вам, дети мои, что князь Тьмы засылает к вам демонов, чтобы те вынюхивали все ваши грешные деяния, искушали вас и побуждали к еще большим грехам? Так бдите же и не допускайте нечистого искушать вас и сбивать с пути истинного! И если вы видите, что сосед ваш отлынивает от исполнения своего долга, знайте, что это бес вселился в него и ведет его по дороге к преисподней! С таким соседом надо быть непреклонно строгим! Не жалейте, поправьте его, и, возможно, вы спасете его душу. Все вы должны помочь друг другу обрести путь к спасению. Если ваш сосед подвержен греху алчности, вы должны помочь ему справиться с ним, направить на верный путь. Если вы ночью стоите на страже и видите, как владыка Тьмы и порождения его крадутся по городу, выискивая, где бы навредить, то гоните его без колебания!

Некоторые солдаты при этих словах побледнели. Точно, они видели что-то, крадущееся ночью. Малькольм был готов держать пари, что это были обезьяны, нацелившиеся покопаться в кучах городского мусора, а может, и леопарды, привлеченные запахом домашнего скота. Сегодняшняя ночная стража обещает оказаться весьма интересной!

– А если ваш сосед страдает от непомерной гордыни? Научите его смирению, только так можно спасти его душу. Жадность, гордыня, чревоугодие. Ищите в ближнем эти страшные грехи. И искореняйте их!

Он простер над толпой руки в заключительном благословении. Солдаты, ремесленники, крестьяне и бывшие матросы сидели, лишившись дара речи, глядя друг на друга со всевозрастающим подозрением и страхом.

Губернатор перекрестился и начал есть – но медленно, чтобы не быть заподозренным в грехе чревоугодия. Остальные последовали его примеру, время от времени недобро поглядывая друг на друга. «Который тут призывает дьявола во злобе его?» Малькольм без труда читал их мысли.

Позже, когда они остались одни, Кит холодно взглянул на него.

– Очень надеюсь, что ты осознаешь, что с ними делаешь.

– Ты хотел вывести их из равновесия. Я рассчитываю, что следующие два денька будут интересными.

Кит только хмыкнул и стал укладываться в постель. Он видел, что его план вымотать поселенцев в первую очередь сработал в отношении Малькольма. Бедняга падал с ног от усталости.

– Спокойной ночи, – тихо пожелал Малькольм.

– Надеюсь, приятель, теперь ты уснешь, как покойник, – огрызнулся в ответ Кит.

Малькольм сдержался. Он должен терпеть выходки Кита и глотать его оскорбления. Считай это епитимьей, отец Ксабат. Когда Малькольму наконец удалось уснуть, его мучили кошмары, разбудившие его еще до полуночи. Он ворочался в темноте, глядя в невидимый дощатый потолок.

Как же ему вернуть дружбу Кита? Малькольм был стольким ему обязан, что никакой жизни не хватит, чтобы расплатиться. Кит доверил ему и самую большую свою ценность – внучку, а он не оправдал доверия. Мысль о том, что она, вся израненная, ежится сейчас в темноте своей вонючей тюрьмы, не имея ничего, кроме грубого рубища и вшивого грязного одеяла, была невыносима... Кулаки Малькольма сжались сами собой. Эти грязные поселенцы могли заразить ее венерической болезнью, она могла забеременеть от них...

Малькольм резко повернулся на бок и стиснул зубы. А ведь она могла забеременеть и от него! Да, трудно обижаться на Кита за его холодные, уничтожающие взгляды. Допустим, Малькольм не мог справиться со своим чувством к Марго, но вполне можно было удержаться от этого дикого пьяного позыва там, на улицах Рима. Да, этого-то можно было избежать.

«Я это как-нибудь улажу, – твердо решил он про себя. – Как-нибудь».

Он так и не успел придумать как, поскольку в ночной тишине раздался дикий вопль и вслед за ним выстрелы. Кто-то закричал в предсмертных муках.

Тревожно забил сигнальный колокол.

Кит вылетел из кровати, на ходу одной рукой нащупывая кинжал в своем камуфляжном мешке.

– Что за черт? – моргая, спросил он.

– Думаю, мои планы начали осуществляться, – сухо ответил Малькольм.

Послышались глухие приближающиеся шаги. Отчаянный стук в дверь. Малькольм с усилием поднялся с кровати и отворил дверь.

– В чем дело? – озабоченно спросил он. – Мы слышали выстрелы и звон колокола...

– О, отец мой, пожалуйста, быстрее. – Это был Франциско, один из солдат. Его голос дрожал.

Малькольм поспешил за солдатом, Кит двинулся следом. У ограды форта они увидели Задорнина, моряка-баска, лежащего на грязной земле. Он был ранен в грудь навылет. Было очевидно: этот человек умирал.

– Я видел демона, отец, – прохрипел моряк, – там, на стене. Я закричал, и часовой выстрелил...

– Это было какое-то бесформенное существо. – Пели, один из солдат, говорил дрожащим голосом. – Оно было похоже на человека и закричало голосом Задорнина. Мы выстрелили, и оно исчезло с визгом, а на этом месте оказался умирающий Задорнин.

Моряк терял сознание от боли и потери крови. Рана в его груди была чуть не с кулак. Малькольм взял его за руку и читал отходную молитву, пока моряк не испустил дух. Эта смерть потрясла Малькольма. Чтобы не раскиснуть, ему пришлось напомнить себе, что эти люди позволили умереть Куту ван Биику, а теперь собрались умертвить Марго и Кайнана самым мучительным способом. Он как раз осенял себя крестным знамением, когда между солдатами ночной вахты разгорелась нешуточная драка.

– Если бы, будь ты проклят, ты не заснул на вахте....

– А если бы ты мог так же ловко стрелять, как ты ловко отлыниваешь от службы...

Кулачная драка была короткой и жестокой. Малькольм и Кит наблюдали за ней, не произнося ни слова. Малькольм, во всяком случае, не собирался утихомиривать взбесившихся солдат. В конце драки Аморо щеголял сломанным носом, а Лоренцо выплюнул на землю пару окровавленных зубов.

– Я полагаю, – холодно распорядился Кит, – что вы похороните убитого вами человека. Займитесь этим сейчас же. А когда покончите с этим, мы приступим к заутрене.

Солдаты поворчали в бороды, но послушно отправились за лопатами, чтобы рыть могилу.

Марго просидела в своей темнице почти до полудня, прислушиваясь к звукам диких ссор между ее захватчиками. Что бы там ни делали Кит с Малькольмом, они своего добились – враги слабели. Хорошо! Прошлой ночью выстрелы пробудили ее от кошмарного сна. Она не знала, что происходит, но надеялась, что ни Кит, ни Малькольм при этом не пострадают. Больше всего она боялась, что Кит погибнет и Малькольм останется один среди преисполненных подозрительности португальцев.

Солдаты пришли за ней где-то в середине утра. Она была одета только в грубое рубище, едва доходившее ей до колен. Пришлось взять одеяло и обернуть его вокруг талии наподобие юбки. Когда мерзкий сержант Браз схватил ее за руки, Марго плюнула ему в лицо. В ответ он мощной оплеухой отбросил ее к стене. Девушка соскользнула на землю, всхлипывая и держась за щеку. Сквозь шум в ушах она еле различала голос Кита, что-то сердито говорившего по-португальски.

Все расплывалось перед ее глазами, когда перед ней оказался Малькольм. Все же у нее хватило самообладания не броситься к нему в объятия. Гид поднял ее на ноги и помог выбраться наружу. На площадке форта стояли стол и несколько стульев. Губернатор – Марго затрясло при воспоминании о нем – сидел в переднем ряду. Его солдаты стояли рядом. Выглядели они так, как будто полночи дрались на кулаках. Остальные расположились на корточках прямо на земле или стояли неровными группами, наблюдая за происходящим.

Кит расположился за столом и что-то усердно писал птичьим пером на толстых листах пергамента. Заметив Малькольма, он поднял голову и кивком пригласил его подойти к столу. Тот подвел Марго к открытой площадке, образовавшейся между столом и публикой. Кит откинулся на стуле и взглянул на Марго так, что та похолодела. Если бы она не знала, что все это комедия, она бы просто умерла от страха.

Кит заговорил по-португальски. Малькольм переводил на английский.

– Тебя судят по обвинению в колдовстве, девочка. Как тебя зовут?

Среди публики был по крайней мере один человек, кое-как понимавший по-английски. Марго подняла голову:

– Марго Смит.

– И ты англичанка?

– Да.

Малькольм коротко перевел это Киту на португальский. Тот нацарапал что-то на своем пергаменте. Затем начал обвинительную речь. Малькольм переводил список обвинений, который начинался словами: «Ты обвиняешься в сговоре с дьяволом, научившим тебя и твоих сообщников летать по воздуху с помощью магии», – и так далее, еще на полчаса, а заканчивался так: «И наконец, ты обвиняешься в том, что, расчесывая свои волосы, вызвала шторм, который послужил причиной гибели португальского корабля и всех людей на борту. Что ты скажешь в свое оправдание по этим серьезнейшим обвинениям?»

Марго повернулась так, чтобы смотреть прямо в глаза сидящему напротив губернатору. Презрительно скривив губы, она отвечала:

– Даже если бы я и была ведьмой, я бы не стала тратить столь мощную магию на этих людей. Они того не стоят. Я невиновна, а вот они – лжецы, убийцы и насильники.

Малькольм перевел ее ответ. Губернатор с ревом вскочил и замахнулся на Марго кулаком. Малькольм что-то быстро сказал ему, заставив снова опуститься на стул.

«Суд» шел дальше, как удивительное представление. От Марго потребовали повторять за судьей фразы по-латыни. Каждый раз, когда она делала ошибку или запиналась, это аккуратно фиксировалось в протоколе и встречало мрачные комментарии зрителей. Затем ее раздели догола и стали внимательно осматривать. Были выявлены и занесены в протокол все родимые пятна и мельчайшие родинки.

По окончании процедуры Малькольм приказал:

– Надень свои одежды, англичанка. Своей наготой ты оскорбляешь Господа.

– Ну уж не больше вашего! – парировала Марго.

Кит остановил ее грозным взглядом.

Потом под конвоем подсудимую отвели на берег бухты. Найдя место, где сразу начиналась глубокая вода, два солдата подхватили девушку и швырнули с берега. Марго с воплем и плеском погрузилась в пучину. Там было действительно глубоко. Она вынырнула на поверхность, судорожно вздохнула и бросила свирепый взгляд на солдат. Столпившиеся на берегу люди озабоченно переговаривались. Когда наконец Малькольм выудил ее на сушу, она злобно бросила:

– Что вы хотите со мной сделать? Утопить?

– Ведьмы плавают, – сухо ответил Малькольм. – А невинные люди тонут.

– Ого! Отличный способ решить проблему! Утопить человека, если он невиновен, и сжечь, если он и вправду колдун!

Только к полудню Марго доставили обратно в форт. Кит стал задавать ей уж совсем бессмысленные вопросы. На большинство из них она совсем не знала, что ответить. Кит мрачно качал головой и записывал все в своем пергаменте. Уже становилось темно, когда они наконец отвели ее обратно в камеру и дали ей хлеба, похлебки и вина.

Кит объяснил вчера четко и ясно – для осуществления их плана нужно признать ее «виновной». Если бы она этого не знала, то испытывала бы сейчас смертельный страх. Но и так ее била дрожь. А что, если что-нибудь пойдет не по плану? Что, если казнь начнется, а Кит как раз в это время попадет в затенение и исчезнет? Тогда погибнет не только Кит, но и она, да и Малькольм с Кайнаном вряд ли уцелеют. При мысли о том, что она может погибнуть на костре, холодный пот прошиб ее под грубой вонючей рубашкой. Марго взяла себя в руки и попробовала помолиться, затем стала мерить шагами камеру. Нет, им наверняка удастся выкарабкаться, несмотря ни на что. Кит свое дело знает.

Правда, тот же Кит не раз ее предупреждал, что даже самые опытные разведчики прошлого порой совершали роковые ошибки.

На следующее утро они забрали Кайнана. Он отсутствовал весь день, подвергаемый тем же испытаниям, которые вчера пережила она. К вечеру заскрежетал замок, дверь отворилась, и в камеру втолкнули бледного Кайнана. Он сообщил ей на своем убогом английском:

– Плохо. Проклятые португальцы. Сумасшедшие. Плохие.

– Да. Плохо. Мне... – Она чуть помедлила, потом все же решилась: – Мне страшно.

Кайнан мягко взял ее за руку:

– Да. Марго храбрая. Храбрые боятся. Правда.

Она взволнованно подтвердила:

– Правильно. Очень правильно.

Валлиец через силу улыбнулся:

– В Орлеане Кайнан бояться. Бояться французов. Бояться Марго. Правда.

Марго разобрал смех, закончившийся плачем. Если это и принизило ее в его глазах, вида Кайнан не подал.

Этой ночью снова была стрельба и вопли. Марго проснулась, сообразила, что происходит, и пробормотала:

– Хорошо! – В ответ послышалось одобрительное хмыканье Кайнана. На этот раз Кита с Малькольмом никто не призывал, значит, обошлось без смертоубийства.

На следующий день – а в этот день должны были снова раскрыться Врата – португальцы вытащили их обоих наружу для оглашения приговора. Правда, это оказалось издевательской процедурой – приговор произносился по-португальски. Но кое-какую пользу они для себя все же извлекли. По раздраженным, сумрачным и усталым лицам португальцев они поняли, что задуманный Малькольмом и Китом сценарий «войны на истощение» претворяется в жизнь.

Судя по перебранке и новой кулачной драке, разгоревшимся пополудни, португальцы начали обвинять друг друга уже и в колдовстве. Когда среди солдат вспыхнула новая, еще более жестокая драка, уже с ударами прикладами аркебуз, священники распорядились снова запереть пленников. «Когда же Кит сделает решающий шаг?» – мучилась Марго. Ведь осталось так мало времени! Врата откроются всего через несколько часов – если откроются вообще!

Чем дольше длилось ожидание, тем туже натягивались ее нервы. Что-то пошло не так. Где-то они допустили ошибку, их хитрость разгадана, или Кит уже исчез, оставив Малькольма лицом к лицу со всей этой шайкой суеверных убийц...

Солнце уже клонилось к закату, когда дверь камеры отворилась в последний раз. Марго медленно встала, сердце билось так, что, казалось, сейчас сломает ей ребра. Кайнан тоже поднялся, готовый встретить лицом к лицу сержанта, который отпер дверь. Сержант не смотрел им в глаза. Он быстро перекрестился и отступил в сторону. За ним стоял Малькольм. Холодно оглядев камеру, он грубо оповестил:

– Ты признана виновной в колдовстве, Марго Смит. Тебя отведут подальше от Лоренцу-Маркеша и предадут казни через сожжение на костре. Да помилует Господь твою душу!

Марго уставилась на него, с трудом узнавая человека, который был так нежен с нею в Риме. Затем, вспомнив о своей роли, она издала отчаянный вопль и осела на землю. Этот театральный обморок оказался убедительным – Кайнан бросился подхватить ее. Из-за спины Малькольма показался Кит и что-то произнес по-валлийски. Кайнан не ответил. Он только рычал, как загнанный в ловушку волк.

«О Господи! – думала Марго с колотящимся сердцем. – Пусть у нас получится!»

Солдаты выгнали осужденных наружу. Их повели через площадь, и стоящие там зеваки крестились и отводили глаза. Кайнан невозмутимо шел под конвоем четырех солдат, поддерживая Марго за талию.

Кит и Малькольм следовали за процессией, негромко переговариваясь на латыни. У обоих сумки с АПВО висели через плечо. И это было единственным добрым знаком, который сумела заметить Марго. Они прошли мимо телеги, запряженной тощей лошадью. На телегу были свалены остатки поливинилхлоридного плота, фильмаровой оболочки надувного крыла и все прочие колдовские штучки, оставшиеся после крушения. Еще там была огромная зловещая груда дров и хвороста и два длинных толстых бревна. У телеги стояли несколько португальцев с пиками и зажженными факелами. Марго притворилась, что у нее заплетаются ноги, а потом и вовсе упала на колени, всхлипывая. Учитывая ее искренний страх, что что-то может сорваться, пойти не по плану, слезы были вполне искренние. Кайнан помог ей подняться и встал рядом, пожирая глазами палачей.

Ожидая их, поодаль стоял губернатор вместе с остальным своим немытым воинством. Все были вооружены: ружья, арбалеты, шпаги, длинные копья и кинжалы. Марго пыталась отогнать отчаяние, но не представляла себе, как Кит сумеет организовать побег при такой многочисленной и хорошо вооруженной охране.

Вся процессия покинула пределы поселка и двинулась вдоль берегового изгиба, направляясь на юг. Марго помнила топографию местности. Кит вел их к Вратам. Они шествовали по вылизанному волнами пляжу молчаливо и мрачно. Только скрип телеги и потрескивание факелов слышались на фоне шума ветра и волн. Кит двигался во главе колонны, словно определяя по одному ему известным признакам подходящее для казни место. Видно было, что он никак не может его найти. Марго знала, что Врата откроются где-то поблизости, но где именно, не могла вспомнить.

Наконец Кит поднял руку и что-то прокричал по-португальски. Телега подъехала к нему и стала. Грубо одетые крестьяне стали разгружать ее. Самый высокий и сильный из них укрепил оба бревна в земле вертикально, а моряки навалили вокруг столбов дрова и хворост. После этого Кит стал рьяно молиться на латыни, казалось, совсем забыв о Марго и Кайнане. Все вещи, найденные после крушения, уложили на костер сверху. Марго смотрела на пламенеющий закат.

Вот сейчас, в любую минуту...

Если только Врата откроются.

И если Кит не умрет из-за затенения, что может произойти когда угодно.

Если, если, если...

Она заметила, что по его лицу стекают капельки пота, и снова задрожала, заразившись его волнением. У Малькольма лицо было мертвенно-бледным. Вытащив моток веревки, он тщательно привязал ее конец к кисти Марго.

– Когда встанешь у столба, сделай вид, что у тебя обе кисти связаны сзади, – прошипел он ей в ухо и потащил ее к костру.

Марго вопила и упиралась. Он схватил ее за кисти и приподнял над землей, над сложенными дровами, к столбу. Несчастная молила о прощении, упав на колени и цепляясь за его сутану. Но Малькольм неумолимо завел ей руки назад, вокруг столба. Марго снова закричала. Публика завороженно следила за этой сценой, как футбольные болельщики за пенальти. Марго сделала вид, что потеряла сознание. Малькольм энергично накрутил веревку ей на руку, не привязывая к другой, свободной руке. Девушка обвисла у столба.