Текст книги "Шуттовской рай"

– Я?

– Конечно. Если вы предпочтете не выдвигать обвинений и не привлекать к моей персоне внимания властей или средств информации, я буду продолжать свою деятельность, как обычно.

– Надеетесь, что я закрою глаза на ваши преступления? Только потому, что вы управляете своим синдикатом более цивилизованно, чем большинство других преступников?

– Нет, капитан. Я надеюсь, вы серьезно обдумаете предложение, выгодное для нас обоих, – взятку, если хотите. Сперва, однако, позвольте вам напомнить, что заявленная вами цель была не в том, чтобы отстранить меня от дел, а в том, чтобы я отстала от казино «Верный шанс». Готова предложить вам это в обмен на свободу.

– Поразительно слабое предложение из ваших уст, миссис Пруит, – чопорно ответил Шутт. – В обмен на то, что я вас отпущу, вы предлагаете мне письменное обещание не предпринимать попыток захватить «Верный шанс», но вам ведь и до сих пор не удавалось этого сделать, а уж из тюрьмы руководить такой операцией и вовсе будет затруднительно.

– Не будьте дураком, мистер Шутт, – сказала Максина, размашисто подписывая лежащий перед ней лист бумаги и откладывая ручку. – Вот тут у меня документ, передающий договор о займе между мной и мистером Рафаэлем вам, или точнее – вашей роте Космического Легиона. Это сводит на нет мою заинтересованность в казино, не говоря уже о том, что лишает основного оружия для захвата этого заведения. Позвольте мне покинуть арену, и сами тогда будете договариваться о более благоприятных для мистера Рафаэля условиях платежа, сроках, а можете и совсем простить ему долг.

Она взяла листок и протянула его командиру.

– Ну, капитан? – Она улыбнулась. – Что скажете? Договорились?

Глава 15

Дневник, запись № 250

Капитуляция Максины Пруит фактически завершила самую сложную часть этого задания. Оставалось только подчистить кое-какие мелочи и, конечно, нести обычную службу по охране казино.

Тем не менее всякий, кто полагает, будто прекращение огня, капитуляция или подписание договора автоматически означает прекращение боевых действий, не обладает даже самыми поверхностными знаниями в военной истории... или во всеобщей истории человечества...

Совещание в номере Шутта было первоначально задумано как подведение итогов и отчет младших офицеров. Однако к ним заглянула полковник Секира с большой бутылкой отличного бренди, и на совещании вскоре воцарилась более непринужденная атмосфера.

– Одно я могу вам с уверенностью сказать, капитан Шутник, – заявила полковник, поднимая свой бокал, и уже не первый, в шутливом тосте. – С вами уж точно не соскучишься.

– Факт! – согласилась лейтенант Рембрандт, в свою очередь поднимая бокал. Она наконец-то начала приходить в себя после своего краткого пребывания на посту командира роты и слегка осоловела от изрядной дозы бренди в сочетании с чувством облегчения.

– Самым неожиданным для меня результатом разгрома, – продолжала Секира, качая головой, – чего я даже предположить не могла, – было видеть, как Максина Пруит выражает вам – да еще по межзвездной сети! – «благодарность от Ассоциации владельцев казино Лорелея за успешное предотвращение захвата организованной преступностью казино „Верный шанс“»!

Ее неожиданно одолел смех, и она чуть было не расплескала свой бокал.

– Мне показалось, она довольно успешно с этим справилась... учитывая все обстоятельства, – произнес Шутт с ухмылкой. – В сущности, если задуматься, это было логичным шагом с ее стороны. Я хочу сказать, она все же президент этой ассоциации, что неудивительно, учитывая ее владение львиной долей акций всех казино на космической станции, кроме «Верного шанса». Заявляя во всеуслышание об отражении покушения организованной преступности на «Верный шанс», она как бы подразумевает, что ничего подобного на Лорелее нет. Более того, она обратила эту скверную ситуацию в хорошую бесплатную рекламу. Не могу не отдать ей должное – она умная старушенция. Да ладно, по крайней мере Дженни получила свой эксклюзивный репортаж.

– Да уж, – согласилась полковник. – Правда, глядя на то, как она умудрилась пригладить события, лавируя между полуправдой и искажением фактов, можно предсказать ей большое будущее в качестве автора популярных романов. Я сама с трудом разобралась в том, что же произошло в действительности, а ведь я присутствовала при этих событиях – во всяком случае, при большей их части.

– Меня беспокоит одна деталь, капитан, – подал голос Армстронг со своего места на диване. – Что она имела в виду, приветствуя ваше вступление в Ассоциацию владельцев казино?

Командир роты скорчил гримасу и отхлебнул очередной глоток бренди, прежде чем ответить.

– Я не хотел пока говорить об этом, – сказал он, – но, возможно, нам придется некоторое время побыть совладельцами «Верного шанса».

Лейтенант нахмурился:

– Как так? Я думал, наша доля отойдет обратно к Рафаэлю, когда он выплатит заем.

– В этом-то и загвоздка, – объяснил Шутт. – Сегодня утром я беседовал с Гюнтером, и, кажется, он не сможет его выплатить.

– Почему? – спросила Секира. – Разве вы со своими людьми не устранили, и довольно успешно, всех мошенников, которые собирались лишить казино прибыли.

– Устранили, – ответил Шутт. – Беда в том, что такой уж большой прибыли и не намечалось. Грандиозный план Гюнтера заключался в том, чтобы привлечь клиентов лучшими, чем в других казино на Лорелее, шансами. К несчастью, эти шансы оказались таковы, что его прибыль почти свелась к нулю. Я ничего вам не говорил потому, что все еще пытаюсь решить, как быть дальше. Продлить ли ему срок выплаты займа или пойти дальше и получить сорок пять процентов акций?

– Думаю, вы должны учесть следующее, капитан, – сказала полковник, глядя в бокал, который вертела в руках. – Мистер Рафаэль может и не пожелать выкупить вашу долю. Я вижу определенные преимущества для него в том, чтобы вы продолжали оставаться его тайным партнером, вложившим в его дело капитал и заинтересованным в процветании «Верного шанса».

– Забавно слышать это от вас. – Командир хитро усмехнулся. – Бикер сказал мне то же самое. Возможно, мне и захочется как-нибудь провести легкую ревизию бухгалтерских книг Гюнтера. По крайней мере я бы ему посоветовал снизить шансы на выигрыш, пока они не придут в большее соответствие с шансами в других казино.

– Между прочим, а где Бикер? – спросила Рембрандт, оглядывая комнату, словно ожидала обнаружить дворецкого спрятавшимся где-нибудь за мебелью. – Я бы с удовольствием выпила с ним теперь, когда напряжение немного спало.

– Я отпустил его на сегодняшний вечер, – ответил Шутт. – По-моему, у него свидание.

– Вы хотите сказать, опять с этой Мороженой Сукой? – нахмурилась Рембрандт. – Не понимаю, почему вы не пытаетесь отговорить его, капитан. От этой женщины у меня мурашки бегут по коже.

– Полагаю, Бикеру видней, с кем ему встречаться, – возразил командир. – Однако раз уж вы спросили, то, насколько я знаю, он сегодня встречается с Ди-Ди Уоткинс.

– Ну, эта уж ему никак не подходит, – проворчала Рембрандт, снова наполняя свой бокал.

– Вам кажется, звезде не подобает проявлять интерес к какому-то там дворецкому? – осведомился Шутт довольно прохладным тоном.

– Нет... я хочу сказать... не понимаю, что он в ней нашел.

– А, понятно, – ухмыльнулся Армстронг. Рембрандт показала ему язык.

– Кстати, о мисс Уоткинс, – сказал Армстронг, – тут действительно возникла ситуация, о которой вам следует знать, капитан.

– Что еще?

– Ну, сэр, – Армстронг тайком подмигнул Рембрандт, которая в ответ хмыкнула, – помните тот фильм, который мы состряпали, чтобы оправдать эвакуацию людей из комплекса? Мы получили массу звонков как от тех, кто хочет вложить деньги в этот фильм, так и от прокатчиков, желающих заполучить права на эксклюзивный показ этого фильма. Пока Мамочка только записывает их имена и заявки, но в конце концов кому-то придется позвонить им и сообщить, что никакого фильма не существует. Мы с Ремми все обсудили и сошлись на том, что по логике вещей вы должны взять это на себя... сэр.

Командир нахмурился:

– Почему?

– Ну, прежде всего у вас больше опыта в обращении с денежными людьми, и потом вы...

– Нет, – перебил его Шутт. – С какой стати я должен говорить им, что никакого фильма не существует?

– Сэр?

– Почему бы не организовать съемочную группу и не снять фильм? При наличии всех этих инвесторов и прокатчиков отпадает главная забота – деньги. К тому же это может стать достойным вложением средств фонда.

– Но мы же ничего не знаем о производстве кино! – запротестовал Армстронг.

– Так наймите людей, которые знают, пусть снимают его для вас, – сказал командир. – Обратитесь за советом... ну, скажем, к актерам и каскадерам? Или к оператору. Держу пари, этим киношникам известны все нужные нам люди.

– Боже мой! – воскликнула Секира, начиная безудержно хихикать. – Это настолько нагло, что может и получиться!

– Не вижу причин, почему бы и нет, – заметил Шутт. – У этой затеи лучшая база, чем у большинства предприятий тех компаний, которые я когда-то купил или основал. Черт, у нас даже есть подпись Ди-Ди Уоткинс под контрактом на многосерийный фильм.

– Когда она об этом узнает, то поднимет жуткий скандал, – сказала Рембрандт. – Можно, я сама ей сообщу, капитан? Пожалуйста!

– Сперва позвольте мне еще раз просмотреть этот контракт вместе с Лексом, – возразил командир. – Думаю, мы выработаем более справедливые условия. В конце концов, если ваш партнер по контракту сердит, или обижен, или считает, что его эксплуатируют, то в итоге пострадает вся затея.

– О, вы лишаете нас удовольствия! – протянула Рембрандт, притворно надувшись.

Шутт ухмыльнулся:

– Не волнуйтесь, лейтенант. Я не имел в виду сверхвыгодное предложение – просто оговорим условия чуть более справедливые, чем те, которые она уже подписала. Можно получить истинное удовольствие, ведя переговоры по новому контракту с человеком, который уже подписал неудачную сделку, особенно если он знает, что никто его не неволит и он может сохранить в силе прежний контракт. Если хотите, возьмите на себя первый раунд этих переговоров.

– Благодарю вас, сэр! – Лейтенант расцвела улыбкой и послала ему воздушный поцелуй в придачу.

– Знаете, капитан Шутник, – сказала Секира, – чем больше я вас слушаю, тем больше подумываю о том, чтобы вложить в дело часть собственных средств, если есть еще место для новых инвесторов. Возможно, мы обсудим это за обедом – это и еще кое-что.

– Что, например, полковник? – устало спросил Шутт.

Секира заколебалась, взглянула на лейтенантов, потом пожала плечами.

– Наверное, не будет вреда, если я затрону эту тему в их присутствии. – Она улыбнулась. – Увидев ваших младших офицеров в деле, я подумала, что пора подумать о повышении их по службе. Если вы согласны со мной, то считаю, они готовы стать самостоятельными командирами.

Изумленные этим неожиданным поворотом разговора, лейтенанты переглянулись.

– Я... В этом нет никакой необходимости, полковник, – заикаясь произнесла Рембрандт. – Не могу говорить за лейтенанта Армстронга, но мне вполне хорошо и на этом месте.

– Если у меня будет выбор, сэр, – сказал Армстронг, – я бы предпочел продолжать совершенствоваться под началом капитана Шутника.

– Посмотрим, – произнесла полковник. – А пока...

Она осеклась и нахмурилась, так как раздался настойчивый сигнал наручного коммуникатора Шутта.

– В самом деле, капитан. Неужели нельзя снабдить эту штуку сигналом «Не беспокоить»?

– Я так и сделал, – ответил Шутт и нажал кнопку ответа. – Шутник слушает!

– Привет, Большой Папочка! – раздался голос Мамочки. – Простите, что беспокою, но у меня на линии генерал Блицкриг. Настроены поговорить с ним или сказать ему, что вы ночуете в тюрьме?

– Поговорю, – ответил командир. – Погоди секунду.

– Нам уйти, капитан? – предложил Армстронг, порываясь встать.

– Не стоит, – возразил Шутт. – Но, пожалуй, будет лучше, если вы все перейдете в дальний угол комнаты, чтобы голокамеры вас не захватывали.

Он подождал с минуту, пока его гости взяли свои бокалы и переместились к противоположной стене, затем возобновил разговор.

– Порядок, Мамочка. Переключи его на обычный канал связи.

– Сделано. А вот и он.

Шутт шагнул вперед и встал перед пультом связи, неизменно входившим в обстановку любой его гостиной или кабинета, и через несколько секунд перед ним материализовалось изображение генерала Блицкрига.

– Добрый вечер, генерал, – произнес Шутт.

– Я поймал передачу, где вы красовались перед журналистами, капитан Шутник, – прорычал Блицкриг, не поздоровавшись и без всякого вступления. – Похоже, вы вышли сухим из воды... опять.

– Благодарю вас, сэр, – серьезно ответил Шутт. – Это было...

– И конечно, – продолжал генерал, не обращая внимания на его ответ, – еще я видел некие пробные кадры голофильма, который предполагается снимать у вас на Лорелее... но только в нем участвуют некоторые из ваших легионеров, и при этом наносят невероятных размеров ущерб тому самому комплексу, который призваны охранять!

– Не о чем беспокоиться, генерал, – непринужденно заверил его командир. – Обитатель этого номера согласился оплатить все необходимые работы по ремонту и восстановлению помещения.

– С чего бы это? – нахмурился Блицкриг. – Ясно же, что именно ваши головорезы учинили этот разгром.

– Ну, дело в том, что по закону тот, кто снимает комнату, и отвечает за любые повреждения, – объяснил Шутт. – Что касается самого факта нанесения ущерба моими солдатами, то, по правде говоря, они в некотором смысле были приглашены для участия в этом деле, и приглашены тем, кто проживал в разгромленном номере, – только это она, сэр, а не он. Это та самая женщина, которую вы видели в передаче выражающей благодарность мне и моим солдатам.

– В некотором смысле приглашены? – зарычал генерал, хватаясь за эту осторожную формулировку. – Мне хотелось бы услышать об этом более подробно, если не возражаете. Однако сперва я хочу знать, почему ваши солдаты появляются в фильме в форме Космического Легиона?

– Это довольно легко объяснить, сэр, – ответил командир. – Как вы сами только что сказали, сэр, это были всего лишь пробные кадры. Мои легионеры просто стояли на дежурстве и попали в поле зрения камеры. Могу заверить вас, генерал, что их не будет в окончательном варианте, когда фильм выйдет на экраны.

– Понятно, – мрачно сказал генерал. – Ну, капитан, пока вы на линии, есть еще несколько вопросов, на которые я хочу получить ответы. Например...

– Добрый вечер, генерал, – произнесла Секира, покидая свое место у стены и становясь перед камерой.

Генерал открыл рот.

– Полковник Секира! Что вы там делаете? Я думал, вы...

– В отпуске? – промурлыкала полковник. – Я и была... как вам хорошо известно. Просто случилось так, что в мою турпоездку входила остановка на Лорелее. Можете себе представить мое изумление, когда я наткнулась здесь на капитана Шутника и его роту, особенно если учесть то, что я абсолютно ничего не слыхала об этом задании, когда покидала штаб-квартиру.

– Гм-м... да, конечно, – промямлил Блицкриг, ему было явно не по себе. – Так это вы там командовали, когда все произошло?

– Вовсе нет, – улыбнулась Секира. – Я просто туристка, проводящая свой отпуск. Впрочем, было приложено немало усилий, чтобы убедить каждого не считать меня здесь командиром.

– Я...

– Нет нужды извиняться, генерал, – продолжала полковник. – Мне понятна ваша озабоченность по поводу возможной узурпации ваших полномочий, но могу вас заверить, что именно вы по-прежнему отвечаете за все действия капитана Шутника и его солдат при выполнении этого задания.

– Что вы такое говорите?

– Просто напоминаю, что это именно вы поручили капитану Шутнику данное задание и потому являетесь вышестоящим командиром на время его выполнения с вытекающей отсюда ответственностью за весь ход событий, – пояснила Секира. – Конечно, если не будет проводиться никакого расследования и никто из гражданских властей или командования Легиона не станет открыто выражать сомнение в правильности действий капитана, то в отчетах не появится ничего необычного, и задание сойдет за абсолютно рядовое. Вы улавливаете мою мысль, генерал?

– Улавливаю, – прорычал Блицкриг.

– Так я и думала. А теперь, если у вас больше нет ничего срочного, вы не возражаете, если мы завершим этот разговор? Мы с капитаном Шутником как раз наслаждались глотком вина в спокойной обстановке его номера.

Генерал был ошеломлен:

– О... не понимаю... но, конечно. Все остальное может подождать. Спокойной ночи, полковник... капитан. Не забудьте сообщить мне, когда прибудут новобранцы.

– Подождите. Новобранцы? – Шутт внезапно насторожился. – Простите, генерал Блицкриг, но я полагал, вы согласились не производить набор новичков и никого не переводить в мое подразделение, пока я не приведу его в порядок.

– Правильно, – согласился Блицкриг со злобной усмешкой. – Но не думаю, чтобы вы стали возражать против этих новобранцев – во всяком случае, против большинства из них. А против остальных вы и не можете возразить.

– Нельзя ли немного поподробнее, сэр?

– Ну... я не хочу вам мешать, поэтому буду краток. Вы получаете трио гамбольтов... знаете, кошек? Это первые из гамбольтов, которые попросились в Космический Легион, а не в собственное их подразделение в составе регулярной армии – предмет нашей гордости, – но они поставили условием быть направленными именно к вам. По-видимому, ваши шоу для средств массовой информации начали наконец приносить плоды.

– Полагаю, если...

– Следующий, собственно, не совсем новобранец, – продолжал генерал. – Скорее наблюдатель, присланный зенобианцами для изучения нашей тактики и этики перед подписанием с нами договора. Помните зенобианцев, капитан? Те маленькие ящерицы, с которыми вы спутались на планете Хаскина?

– Конечно, сэр, я...

– Поскольку вы первым из людей установили с ними контакт, правительство решило, и я с ними согласился, что вы являетесь логичным кандидатом на работу с этим наблюдателем. Между прочим, он вас помнит. Даже назвал по имени... только он запомнил вас как «капитана Клоуна».

– Понятно. – Шутт нахмурился. – Это все, сэр?

– Не совсем. – Генерал ухмыльнулся. – Последний, кого мы к вам посылаем, направлен по вашей собственной просьбе.

– По моей просьбе, сэр?

– Да. У меня она под рукой. – Блицкриг поднял листок бумаги. – Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти подходящего легионера, удовлетворяющего вашим требованиям, капитан, зная, насколько вы разборчивы, но полагаю, я нашел то, что вам нужно. Вы просили для роты капеллана, и я вам его посылаю. Никогда не говорите, что штаб не оказывает вам заслуженной поддержки. Блицкриг закончил.

Несколько мгновений четверо офицеров молча смотрели в пустое пространство, откуда только что исчезло изображение генерала.

– Сэр? – наконец произнес Армстронг. – Капеллан?

– Это длинная история, лейтенант, – ответил Шутт, потирая рукой лоб. – Честно говоря, я совершенно забыл об этой просьбе.

– Я бы на вашем месте была поосторожнее, капитан, – посоветовала полковник Секира. – Неприязнь к вам генерала, по-видимому, со временем не ослабевает.

– Ничего, прорвемся, – сказал командир. – А теперь я хочу предложить тост – и в честь генерала, и чтобы отпраздновать завершение этого задания. Тост этот я нагло украл, но он кажется мне подходящим к случаю.

Он поднял бокал, обращаясь к коллегам.

– За достойных противников и недостойных друзей!

В ресторане одного из казино Лорелеи происходил в это время совсем другой разговор.

– Должна признать, Макс, – говорила Лаверна, – ты приняла это гораздо лучше, чем я рассчитывала.

Максина нахмурилась:

– Приняла что?

– Ты знаешь... ведь пришлось отступить перед Уиллардом Шуттом и его людьми. Я понимаю, тебе нелегко сложить оружие.

– Не говори глупости, Лаверна. – Максина улыбнулась. – Мы вовсе не закончили с молодым мистером Шуттом. Я считала, ты это понимаешь.

Лаверна в удивлении склонила голову набок.

– Ты собираешься нарушить слово? Никогда не думала, что ты на это способна, Макс.

– Кто сказал, что я собираюсь нарушить слово? – спросила королева преступного мира. – Я обещала только отказаться от попыток захватить «Верный шанс», но от этого плана, как ты помнишь, мы уже и так почти отказались. Конечно, мы с тобой понимаем, что, если «Верному шансу» не угрожает опасность с моей стороны, это не значит, что ему вообще не угрожает опасность. Более того – к вопросу о «безопасности», – я ничего не говорила о том, что оставлю в покое мистера Шутта и его роту.

– Это правда, – признала Лаверна.

– Мне пришло в голову, что множество людей видело сегодняшнюю передачу, когда я, в сущности, заявила всем и каждому, что «Верный шанс» не входит в сферу моего влияния.

– Ты хочешь сказать, что ее могли видеть некоторые другие семьи?

– Например, якудза, – подтвердила Макс. – Помнишь, мы обе сочли историю, рассказанную этим подложным Джонеси, достаточно правдоподобной, и даже приняли ее всерьез. А на тот случай, если они пропустили передачу, я, пожалуй, отправлю им копию записи вместе с посланием от себя лично. Даже если они не заинтересованы в «Верном шансе», уверена, их очень заинтересует рассказ о том, что кто-то притворился их представителем. Я также велела навести справки, в самом ли деле некий бармен когда-то состоял в нелегальном мотоклубе, а если состоял, то при каких обстоятельствах его оставил.

Лаверна откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на хозяйку.

– Ты и вправду ни перед чем теперь не остановишься, да?

– Не мне тебе говорить, Лаверна, как я не люблю проигрывать. Однако, боюсь, ты совершенно не обратила внимания на самый сомнительный из моих маневров. И неудивительно. Молодой мистер Шутт тоже упустил его из виду.

– Какой же?

Максина прищурилась, глядя вдаль.

– Подумай немного, Лаверна, – сказала она. – Уж кто-кто, а ты должна знать о том преувеличенном интересе и подозрительности, какой испытывают к казино и их владельцам налоговые инспекторы. Ну, а сегодняшняя передача не только объявила об открывшихся возможностях в «Верном шансе» нашим коллегам, но и поставила наших традиционных противников в известность о том, что мистер Шутт теперь входит в число владельцев казино... и я думаю, он пока даже не подозревает, какие неприятности ему грозят с этой стороны.