Текст книги "Шуттовской рай"

Глава 7

Дневник, запись № 212

Пока рота устраивалась на новом месте и готовилась к несению службы, их сослуживцы-разведчики начали тайно проникать на космическую станцию.

Я старался излагать события по возможности последовательно, чтобы избежать путаницы. Однако этому мешало то, что информация о событиях, поступающая ко мне и из первых рук, и через третьих лиц, была весьма неполной и отрывочной, и еще упомянутое выше безвременье жизни казино. Большие трудности в описании последовательности высадки команды на Лорелей создавало и то, что легионеры-разведчики прибывали поодиночке на самых разнообразных видах транспорта, отдельно от «официальной» команды и в разное время – как до, так и после прилета основной роты, показанного в новостях.

Часто единственным ориентиром для меня являлось случайное упоминание об известном мне событии или о событии, которое по логике вещей должно было произойти до этого известного мне события.

Так обстояло дело с появлением на станции Шоколадного Гарри...

Хотя Лорелей в основном известен своей знаменитой Полосой, которая тянется от центра станции по всей ее окружности, имеются на нем и задворки. Это улицы, где расположены службы, необходимые для поддержания функционирования казино, – прачечные и склады, а также третьесортные гостиницы, почти трущобы, где обитают самые низкооплачиваемые служащие. Там же можно найти небольшие больницы и ломбарды, тщательно спрятанные от глаз туристов, чтобы не напоминать о грустной стороне жизни на Лорелее. Этот район за пределами Полосы, хоть и хорошо освещенный по обычным меркам, всегда кажется темным по сравнению с ослепительными световыми табло вдоль самой Полосы, и туристов не надо специально предупреждать – они и сами за версту его обходят и придерживаются более оживленных районов, шумно требующих их внимания и денег.

Вдоль одной из таких окраинных улочек Гарри и вел свой мотолет, заново наслаждаясь свободой от привычных обязанностей легионера. Хотя ему искренне нравилась форма, в которую Шутт облачил роту, тем не менее он был рад снова натянуть джинсы, потертые, но приобретшие бархатистую мягкость после долгих лет носки.

Прибытие на Лорелей прошло на удивление гладко, особенно учитывая его теперешний непрезентабельный внешний вид. Единственная трудность, с которой он столкнулся, возникла при разгрузке его любимого мотолета. Служители космопорта явно не хотели допускать его ввоз на космическую станцию, и Гарри пришлось провести несколько часов, заполняя кучу бумаг, подписывая листы с изложением правил и ограничений и наконец оплачивая все новые и новые таможенные пошлины, штрафы и страховки, прежде чем его неохотно пропустили.

Не надо быть гением, чтобы понять, что большая часть этих препятствий была специально задумана для доведения клиента до такого состояния, когда он с радостью оставит свой мотолет на хранение до обратного полета, но Гарри, служа в Легионе, использовал все мыслимые и немыслимые уловки, чтобы только не расставаться со своим любимцем, и не собирался отказываться от него сейчас, когда снова надел гражданское платье.

Причина такой заморочки ясно просматривалась. Весь воздух на Лорелее проходил регенерацию по замкнутому циклу, и хотя системы жизнеобеспечения были достаточно эффективными, чтобы справиться с окисью углерода, вырабатываемой людьми на станции, лишние двигатели значительно повысили бы их нагрузку. Из-за этого на Лорелее почти отсутствовал транспорт, кроме электрокаров, которые совершали челночные рейсы и перевозили игроков вдоль Полосы. Формула простая: ограниченный запас воздуха потребляют либо люди, либо транспорт, но транспорт не проигрывает деньги в казино.

Несмотря на беззаботный вид, Гарри точно знал, куда направляется. По сути, он знал это еще до того, как сошел с корабля. Информация поступила к нему в виде предостережения от корабельного грузчика.

– Собрался на Лорелей, а? – спросил этот человек во время одной из ночных бесед. – Позволь тебе заметить, браток, держись-ка ты подальше от места, которое называют Оазис. Слышишь? Нехорошо оставлять свои денежки в заведениях, где тебе улыбаются и говорят «сэр», а сами загребают твои фишки. В этом Оазисе ошиваются всякие подонки. Наживешь больше болячек, чем могут позволить себе люди вроде нас.

Больше ничего нельзя было из него выжать, поскольку этот человек явно основывался не на собственном опыте, а на слухах. И все же он дал Гарри наводку.

Бар «Оазис» выглядел довольно безобидно, когда Гарри поставил перед ним свой мотолет и толкнул дверь. Он казался на несколько порядков выше классом, чем бары по соседству. Гарри даже понравился его вид, он вовсе не был разочарован. Только в кино места сборищ преступников похожи на опиумные притоны из плохого комикса. В реальной жизни у тех, кто успешно работает в преступном бизнесе, денежки водятся, и они предпочитают есть и пить в высококлассных заведениях.

– Налей-ка, – произнес Гарри, опускаясь на табурет у стойки бара.

Бармен колебался, оценивающе разглядывая переодетого легионера, пока тот не достал из кармана толстую пачку купюр, отделил одну из них и небрежно швырнул ее на стойку. Купюра была довольно крупная и пользовалась уважением в большинстве уголков галактики, но это был Лорелей, где игроки часто предпочитали делать ставки наличными, так что бармен едва взглянул на нее, отправляясь за выпивкой для Гарри.

Пиво появилось, и в ту же секунду купюра исчезла, а через несколько мгновений на ее месте возникла стопка бумажек и мелких монет.

Гарри осторожно отделил одну бумажку от остальных, прежде чем сунуть сдачу в карман, и пустил ее по стойке в качестве чаевых. Приманка сработала, и бармен материализовался, чтобы забрать чаевые.

– Извини, парень, – протянул Гарри, прежде чем тот успел снова удалиться. – Может, ты меня выручишь?

– Смотря что тебе надо, – ответил бармен, глядя в сторону, но не ушел.

Медленным движением Гарри достал из кармана наручные часы и осторожно выложил их на стойку.

– Что можешь за них дать?

Окинув быстрым взглядом бар, бармен взял часы и осмотрел их со всех сторон.

– Ты их достал за пределами станции? – спросил он.

– Есть разница?

Бармен пристально посмотрел на него.

– Есть, – сказал он и постучал пальцем по надписи на крышке часов. – По-моему, ты не имеешь отношения к капитану Андерсону и его благодарному экипажу. Если ты стащил их здесь, на Лорелее, то я держу в руке неприятности. Здесь очень не любят карманников и грабителей – это отпугивает туристов.

Гарри поднял обе руки, растопырив пальцы, словно фокусник, которого обвинили в карточном шулерстве.

– Капитан посеял эту красоту до нашей последней остановки, – объяснил он, – и два дня искал, да так и не нашел. Сейчас он и его корабль уже далеко. Если бы был шанс, что он все еще их ищет, я бы их так открыто не показывал.

Бармен снова обследовал часы.

– Вот что я тебе скажу, – наконец произнес он. – Я дам тебе за них двадцатник.

Гарри качнулся назад на табурете, словно бармен врезал ему в челюсть.

– Двадцатник? – переспросил он. – Извини, но это ты хватил круто. Я понимаю, что на сделку один к десяти мне нечего рассчитывать, раз я здесь новичок и все такое, но это же едва не сто к одному!

– Как хочешь. – Бармен пожал плечами, кладя часы на стойку. – Забирай, если думаешь, что можешь получить за них больше. Только я тебе сперва кое-что покажу.

Он нырнул под стойку, потом снова вынырнул и плюхнул рядом со стаканом Гарри картонную коробку.

– Взгляни, – сказал он.

Коробка была на две трети заполнена наручными часами и украшениями.

– Это Лорелей, друг мой, – ухмыльнулся бармен. – Игроки готовы заложить или продать что угодно, чтобы собрать денег на обратный билет, а чаще – на еще одну попытку у столов. Когда коробка наполняется, я отсылаю ее в ломбард, и хорошо, если мне удается возместить то, что я заплатил за большую часть вещей. Я делаю это только в качестве услуги нашим клиентам.

Гарри не стал подвергать сомнению это утверждение, однако ему с трудом верилось, чтобы в «Оазисе» за стойкой работал бойскаут. Более вероятно, что этот человек переправляет свою добычу за пределы станции и делится прибылью с тем, кто продает ее в другом месте.

Вместо этого он поднял стакан с пивом, сделал глоток и улыбнулся.

– Двадцатник неожиданно стал казаться мне приличной суммой, – сказал он.

Бармен снова взял часы, бросил их в коробку, поставил коробку под стойку, а потом повернулся к кассе и вытащил из нее двадцатку.

– Скажи, – попросил Гарри, принимая деньги, – есть ли какой-нибудь шанс получить здесь работу? Я тут прикинул – казино, здешние цены... Боюсь, моего запаса надолго не хватит, если его не пополнять.

– Тебе надо поговорить об этом с управляющим, – ответил бармен. – Служащие у нас меняются часто, но принимает и увольняет их он сам. Он должен появиться примерно через час, хочешь – подожди.

– Мне идти некуда, – сказал Гарри, сверкнув улыбкой. – Ничего, что я поставил тут у входа свой хок?

Впервые на лице бармена отразилось удивление, и он поднял брови.

– У тебя мотолет? – спросил он. – Мне показалось, что я слышал мотор перед тем, как ты вошел, но подумал – это игра воображения. Принимаю желаемое за действительное.

– Похоже, ты и сам когда-то любил покататься.

– Еще как. – Бармен ухмыльнулся. – Разве ты не заметил моих фикс?

Гарри запрокинул голову и понимающе хохотнул, шлепнув себя ладонью по бедру. Это была очень старая шутка, появившаяся, вероятно, даже раньше, чем сами мотолетчики: «Как узнать заядлого мотолетчика? Да по фиксам!»

И все же шутка эта была еще в ходу и служила опознавательным знаком в среде мотолетчиков-энтузиастов, поскольку, кроме них, почти никто ее не помнил и еще меньше людей над ней смеялось.

– Только это было очень давно, – сказал бармен, глядя вдаль и улыбаясь воспоминаниям. – Я немного поездил с «Дьявольскими ястребами».

– Хороший клуб, – одобрительно кивнул Гарри. – А я покатался с «Ренегатами».

– Кроме шуток? – спросил бармен, услышав название одного из старейших и крупнейших мотоклубов в галактике. – Кстати, меня зовут Уильям. В клубе меня окрестили Диким Биллом.

– А меня зови просто Ш.Г., – сказал Гарри. Они торжественно пожали друг другу руки, хотя переодетый легионер про себя застонал, осознав свой промах. Предполагалось, что он будет работать на задании под другим именем, но в приступе энтузиазма по поводу мотолетов его прозвище в Легионе, которое одновременно было и его старым клубным прозвищем, просто сорвалось с языка, прежде чем он успел сообразить. Ему придется связаться с Мамочкой и передать, что он не использовал запланированный псевдоним, и останется только надеяться, что слух о его местонахождении не дойдет до «Ренегатов».

– Вот что я тебе скажу, – проговорил бармен, наклоняясь поближе. – Когда придет управляющий, я сам с ним сначала поговорю... может, замолвлю за тебя словечко.

– Идет. Это было бы здорово.

– И позволь поставить тебе еще одно пиво, пока ты ждешь... за мой счет.

Когда бармен удалился, Гарри повернулся на табурете и локтями уперся в стойку, оглядывая свой новый дом.

К бару примыкал небольшой зал ресторана, не более дюжины столиков, но столики эти далеко отстояли друг от друга, и Гарри подумал, что этот зал скорее предназначен для встреч, чем для извлечения прибыли. Только несколько столиков было занято, и сидящие за ними посетители, судя по одежде и манерам, были местными, а не туристами.

Одна из компаний привлекла его внимание. Единственный мужчина за этим столиком, широкоплечий, с очень короткой шеей, имел внешность игрока в гравибол. Он внимательно слушал пожилую женщину, годящуюся ему в матери, если не в бабушки. Однако больше всего внимание Гарри привлекла вторая женщина за столиком. Она сидела рядом со старой леди – высокая, худая негритянка с суровым лицом, угловатые черты которого не могли скрыть скучающего выражения, словно ее не интересовал разговор двоих спутников.

Будто почувствовав взгляд Гарри, она взглянула в его сторону, и их глаза встретились. Он поднял стакан с пивом в молчаливом тосте и продемонстрировал все свои зубы в дружелюбной улыбке. Однако вместо ответа она с бесстрастным лицом продолжала смотреть сквозь него, будто его и не было. Почти физическое ощущение холода охватило Гарри, словно ветром пахнуло с ледника, и он отвернулся обратно к стойке, на которую бармен только что поставил новый стакан с пивом.

– Послушай, Билли, – спросил он, – что это за группа там, у дальней стены? Они выглядят завсегдатаями.

– Не знаю, о ком ты, – ответил бармен, даже не взглянув в ту сторону.

– Это чудище и две женщины, – пояснил Гарри. – Те, что сидят прямо...

Он чуть было не показал пальцем, но Уильям быстро перехватил его запястье.

– Ничего не вижу, – с нажимом произнес его новый приятель, глядя прямо в глаза Гарри и подчеркивая каждое слово. – И если ты собираешься у нас работать, ты тоже ничего не видишь. И уж, конечно, не станешь показывать на них пальцем. Улавливаешь, что я тебе говорю?

– Понял. – Гарри медленно кивнул. – Их здесь сегодня нет. Никогда не было, и не будет. Скажу в случайной беседе и готов присягнуть.

– Хорошо, – сказал Уильям, отпуская его руку. – Я знал, что ты поймешь. Извини, что схватил тебя, но ты чуть было не влип в крупную неприятность, прежде чем я успел тебя как следует просветить.

Гарри взял свой стакан и поставил локти на стойку.

– Нет проблем, – легкомысленно заметил он. – Ценю, что заботишься обо мне. Однако, если вернуться к моему просвещению, строго между нами, мое зрение будет гораздо более избирательно, когда я узнаю, чего именно не вижу.

Уильям отошел на несколько шагов и небрежно облокотился на стойку.

– Ну, – произнес он нехотя, избегая глаз Гарри, – то, чего ты не видишь, – это Главный Человек на всей станции.

Переодетый легионер слегка нахмурился.

– Странно. Мне всегда казалось, что такой человек обычно держится в тени, а я мог бы поклясться, что видел его где-то раньше. Его показывали в новостях, или что-то в этом роде?

Бармен пренебрежительно фыркнул:

– Если ты любитель гравибола, то уж точно его видел. Помнишь Варда Стилмана?

– Конечно! – воскликнул Гарри, снова украдкой бросая взгляд на сидящих за столиком. – Так это он? Черт возьми! Мне нравилось смотреть, как он уделывает противника, пока его не вышибли из профессионалов.

– Это он, – подтвердил Уильям. – Но я говорил не о нем. Та старая курица – вот кто действительно всем заправляет на Лорелее. Стилман всего лишь ее главный кулак.

Взгляд Гарри скользнул по старшей из женщин, на которую он до сих пор не обращал внимания.

– Она? Это она тут Главный Человек?

– Придется поверить, – сказал бармен, натянуто улыбаясь. – Возможно, ты слышал, что здесь правит Макс. Ну, так это сокращенно от Максины, она и есть. Она владеет частью любого казино на станции, очень успешно привлекает туристов и избавляется от конкурентов. Поверь мне, Ш.Г., если ты вдруг задумаешь о том, чтобы подзаработать немного деньжат на аферах в казино у нас на Лорелее, то не опасайся копов – поглядывай через плечо, не видит ли Макс. Между прочим, она иногда и сама нанимает мошенников со стороны, но не очень-то жалует самодеятельность, если ты меня понимаешь.

– А что за изваяние сидит с ней рядом? – спросил Гарри, переводя разговор на первоначальный объект своего внимания.

– Это Мороженая Сука. – Уильям усмехнулся. – Некоторые говорят, что это она – подлинный мозг всех операций, а другие считают ее просто ходячим калькулятором Макс. Но все говорят, что, если хочешь за ней приударить, сначала застрахуйся от обморожения.

– Охотно верю, – сказал Гарри, качая головой. – Я чуть не простудился минуту назад, когда она взглянула на меня из противоположного конца зала.

Улыбка бармена испарилась.

– Держись от нее подальше, Ш.Г., – серьезно предостерег он. – А лучше всего не иметь дела ни с кем из них. Скажу тебе, когда эти трое собираются вместе – как вот сейчас не собрались, – это значит, что кого-нибудь сотрут в порошок. Во что бы то ни стало постарайся, чтобы их речь никогда не зашла о тебе.

В военной истории точно подмечено, что ни один план сражения не выдерживает контакта с врагом. Именно так и произошло в случае первой попытки противника «прощупать» войско моего босса.

Об этом инциденте рассказывают по-разному, что неудивительно, так как эта короткая стычка закончилась, едва начавшись...

Хьюи Мартин, управляющий казино комплекса «Верный шанс», и не пытался скрыть своего пренебрежения, наблюдая, как легионеры слоняются по его территории, на которой он прежде владычествовал безраздельно. Однако его чувства остались незамеченными, поскольку их почти невозможно было прочесть по его вечно кислой физиономии.

Сперва он больше испугался, чем огорчился, когда узнал, что его молокосос хозяин пригласил роту Космического Легиона для охраны казино. Работа, казавшаяся ему пустяковой, внезапно очутилась под угрозой неизвестного фактора.

Впрочем, после того как он понаблюдал за прибывшими легионерами, его озабоченность сменилась насмешливым удивлением, а затем и презрением. Они вовсе не были похожи на опытных охранников казино и, казалось, разбирались в игре за столами не больше обычных туристов. Хьюи одного за другим вернул за столы своих дилеров для продолжения привычных махинаций, и пока никто из них не был разоблачен этими клоунами в форме, даже когда они сами сидели за столом и аферы проворачивались практически у них под носом. Наоборот, они веселились и хлопали в ладоши как дети, наслаждаясь своим выигрышем и явно не подозревая, что их удача подстроена дилерами, стремившимися опустошить сундуки казино.

Легкая улыбка бродила по лицу управляющего.

Было бы исключительно забавно использовать легионеров для разорения казино, но у Макс был собственный расчет времени для этого события, и у Хьюи никогда бы не хватило духу даже пытаться отклониться от ее инструкций. Кроме того, легче подстраивать крупные выигрыши тем, кто делает крупные ставки, а все легионеры, похоже, довольствовались минимальными ставками за теми столами, где не было игры по-крупному – по крайней мере до сих пор.

Небольшой всплеск шума и движения привлек его внимание, и его улыбка снова стала напряженной.

Некоторые из легионеров, и среди них двое похожих на слизней синтианцев, позировали перед камерами, целясь в игорный автомат, а камеры стрекотали, снимая эту сцену: охранники задерживают «однорукого бандита». Туристы это обожали.

Поскольку открылась только часть казино, у легионеров было гораздо меньше работы, чем намечалось после торжественного открытия. Пока же у них оставалась масса свободного времени на знакомство с космической станцией или скорее на то, чтобы болтаться по казино и позировать туристам, что приходили полюбопытствовать и познакомиться с этой разрекламированной ротой.

По мнению Хьюи, больше они ни на что и не годились, и он даже был убежден, что модели в травяных гавайских юбочках справились бы с этим делом куда лучше. На них было бы приятнее смотреть, и обошлись бы они дешевле.

Хьюи заметил у входа знакомую личность и понял, что ему пора улизнуть из казино и прогуляться. Лучше быть подальше отсюда, когда произойдет то, о чем его предупредили заранее.

Вопреки всеобщему убеждению, запланированная насильственная акция, как правило, гораздо эффективнее, чем спонтанное неистовое нападение. Основная трудность, разумеется, состоит в том, чтобы найти людей, способных провести такую акцию. Вард Стилман, полевой генерал Максины, в тех случаях, когда дело доходило до физического воздействия, долго и усердно обдумывал, кого бы ему выбрать для проведения этой операции. И самой лучшей кандидатурой всегда был, несомненно, Лобо.

Он не обладал особо мощной фигурой, но работа носильщика в космопорте сделала его длинные, как у обезьяны, руки необычайно сильными. Что еще более важно для данного задания, он обладал сверхъестественной способностью переносить удары, словно не чувствуя их, и никогда не терял головы. Он даже стал своего рода легендарной личностью на Лорелее после того, как победил в уличной драке троих солдат-отпускников. Драка продолжалась около пятнадцати минут – долго для боя без всяких правил, – и в результате Лобо вышел победителем, хотя его и помяли довольно сильно, а его противников пришлось отвезти в больницу Лорелея.

На сей раз поручение Стилмана было довольно простым, хотя и несколько загадочным. Лобо предписывалось втянуть в драку любого из легионеров, как для проверки их боевых качеств, так и для того, чтобы посмотреть, насколько быстро они способны предпринять ответные действия. Прежде всего, Лобо много раз было сказано, чтобы он не наносил первого удара и даже не давал сдачи. Предполагалось, что это сводило к минимуму возможность применения легионерами их оружия, которое стреляет транквилизатором, – требовалось заставить их применить к нему физическую силу.

Лобо тогда ничего не сказал, но вовсе не был в восторге от роли тренировочной груши для какого-то мерзавца в форме. Не то чтобы он боялся испытать боль или получить увечье – его тревожила сама идея не давать сдачи. И все же Стилман не так уж часто давал ему задание, и он был полон решимости выполнить его как следует.

Лобо испытывал к Варду Стилману почтение, как ни к кому другому в жизни, и хотел возвыситься в глазах своего кумира. Если этот человек захочет, чтобы он ради него бросился с обрыва, он это сделает, но прыжок должен быть как можно более зрелищным.

Он размышлял по этому поводу, устроившись за столиком в коктейль-баре, что примыкал к казино, единственному работающему во время переделки здания. Об этом также говорилось в полученных им инструкциях: прежде чем начать ссору, просто посидеть там, чтобы все не выглядело так, будто он пришел специально с этой целью.

Лобо следил за карьерой Стилмана в гравиболе, как и многие любители этого жесткого вида спорта, пока Лига не вышвырнула своего чемпиона за постоянное превышение порога насилия, допустимого для игроков, впрочем, не последнюю роль в принятии этого решения, несомненно, сыграл шум, поднятый в средствах массовой информации, не говоря уже об угрозе нескольких судебных исков от попавших в больницу игроков, которые имели несчастье столкнуться с ним на поле. Однако в жизни Стилман выглядел еще более устрашающим, чем по головидению. У этого человека была пугающая привычка стоять абсолютно неподвижно – не скованно и не напряженно, но по-звериному выжидая нужного момента, чтобы вцепиться вам в горло. Журналисты, разумеется, отметили эту особенность, прозвав его Истуканом, или, обыгрывая его фамилию, Неподвижным Человеком[2]2
  Имя Стилман (Stilman) созвучно англ. «still man» – «неподвижный человек».


[Закрыть], но наблюдать за ним на стадионе или даже по головидению было совсем не то, что выдерживать его взгляд, когда он смотрит именно на вас. Каждый раз, когда они беседовали, Лобо ловил себя на том, что двигается очень медленно и осторожно, подсознательно надеясь, что своими понятными действиями не спровоцирует случайно нападение. Не имея привычки испытывать страх, Лобо одновременно восхищался таким воздействием на него Стилмана и переживал, но надеялся, что наступит день, когда Стилман станет смотреть на него как на равного. И вот теперь получается, он сможет продемонстрировать свое мужество и эффективность, если будет держать руки в карманах и терпеть побои от какого-то солдата-дилетанта?

Решение пришло к Лобо с появлением двух легионеров, которые неторопливо пересекли бар, пока он ждал заказанную выпивку. В одно мгновение Лобо понял, что нашел свою цель.

Женщина ничего собой не представляла – низенькая, с мягкими округлостями запоздалой детской полноты. Но вот ее спутник! Лобо мысленно даже облизнулся в предвкушении.

Даже на Стилмана должно произвести впечатление то, что Лобо выбрал этого монстра, чтобы затеять драку, особенно такую драку, в которой ему приказано проиграть. Более того, слово «монстр» точно соответствовало описанию данного легионера. Этот парень принадлежал к какой-то непонятной расе, огромный, с кабаньей головой и абсолютно черными глазами дикого зверя. С первого взгляда было очевидно, что он из «тяжеловесов» новой службы безопасности.

– С вас пять долларов, сэр, – произнесла официантка, подававшая коктейли, прервав размышления Лобо, и поставила перед ним бокал.

Случай был слишком удобным, чтобы упустить его.

– Что вы такое говорите – пять долларов? – огрызнулся он, повышая голос. – Я думал, что в этих казино выпивка бесплатная.

Официантка, хоть и маленькая, почти такая же маленькая, как женщина-легионер, сопровождающая монстра, не отступила – очевидно, она привыкла иметь дело с подвыпившими скандалистами.

– Это у игровых столов, сэр, – терпеливо объяснила она. – Выпивку предлагают, когда вы играете, но здесь, в баре, за нее нужно платить. Если не хотите, я унесу бокал обратно.

– О дьявол... вот! – сплюнул Лобо, выуживая купюру из кармана и швыряя в официантку. – Только не жди еще и чаевых.

Официантка разгладила купюру, быстро проверила ее достоинство и удалилась, не прибавив ни слова.

Оглядев бар в притворном гневе, Лобо, как и ожидал, заметил интерес к себе вошедшей парочки легионеров.

– А ты что уставился, урод? – с вызовом крикнул он, игнорируя женщину и обращаясь прямо к монстру.

Массивный легионер пожал плечами и отвернулся к своей спутнице.

– Эй! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, урод! – продолжал Лобо, поднимаясь с места и подходя к их столику. – И что ты тут вообще делаешь? Разве сюда не запрещено приводить животных?

Женщина открыла было рот для ответа, но монстр предостерегающе положил ладонь на ее плечо.

– Извините... я на вас совсем не смотреть, – запинаясь произнес монстр. – Мои глаза от ваших разные. Просто кажется, что слишком пристально смотрю.

– Ух ты! Он еще и говорит чудно! – воскликнул Лобо, как бы обращаясь к другим посетителям бара, но обнаружил, что ранее занятые столики опустели: сидевшие за ними посетители отправились искать более спокойное место для выпивки.

– Вот что я тебе скажу, детка, – произнес он, сосредоточившись теперь на миниатюрной женщине-легионере. – Почему бы тебе не послать этого урода обратно в его логово и не позволить мне заказать тебе следующий стаканчик?

– Мне и так хорошо, благодарю вас, – холодно отпарировала женщина.

– С ним? – рассмеялся Лобо. – Не может быть, чтобы военные цыпочки настолько обеднели! Тебе нужен настоящий мужчина.

– Так говорить не надо, – прогремел монстр. – Опасно.

– Неужели? – презрительно усмехнулся его мучитель. – Хочешь что-нибудь предпринять по этому поводу... урод?

Конечно, волтон имел в виду нечто такое, чего Лобо совершенно не замечал, сосредоточив все свое внимание на одной цели. Маленькая официантка, которая подавала ему выпивку, сейчас как раз подходила к нему сзади, все еще держа в руках теперь уже пустой металлический поднос.

– Давай, урод! – поддразнивал Лобо. – Посмотрим, на что ты способен.

С этими словами он наклонился вперед и игриво шлепнул монстра по рылу – как раз в тот момент, как официантка вплотную приблизилась к нему сзади, поднимая поднос.