Текст книги "Синдром МакЛендона"

– Генхис, не хочу вас разочаровывать, но в зоомагазинах кошки стоят двадцать четыре цента за фунт, – сообщил я, нажимая кнопку, чтобы задраить люк.

Уже пробираясь на место, я услышал отчаянный вопль Генхиса, и в стремительно сужающееся отверстие влетела Саша.

Бросив на меня сердитый взгляд, она принялась вылизывать свои лапки.

Челнок был битком забит беженцами – Грызунами.

– Подумать только, во что превратили корабль, – проворчал Козлик, когда мы отчалили.

– Неужели все позади? – поинтересовалась Спунер.

– Я бы пока не стал этого утверждать, – осторожно заметил Чивс.

Я повернулся к Катарине:

– Катарина, разве мы впервые выходим из такой переделки?

– Нет, такое уже бывало, – согласилась она. Я поглядел на Чивса:

– Чивс, на!Пликсси* всегда принято решать семейные вопросы таким варварским способом?

– Да, сэр, даже в наш просвещенный век зачастую принято сокращать количество потенциальных наследников.

– Позволь полюбопытствовать, а теперь, когда Генхис сошел с дистанции, кто же стал наследником?

– Им должен быть доктор Бобр. Я поглядел на Катарину:

– Тебе не кажется, что нас, вероятно, опять использовали?

– С некоторых пор я уже подозреваю это.

– Не желают ли господа офицеры вспомнить, что сейчас будет взрыв? – напомнила нам Спунер, бледная как полотно.

На наружном мониторе Козлика было ясно видно изображение удалявшейся «Немезиды». Внезапно крейсер тихо разлетелся на куски. Я сосчитал до двадцати самых крупных.

– По-моему, в таких случаях принято кричать «Ура!», – предложил Чивс.

Что мы и сделали.

Когда радостные возгласы утихли, я обратился к Катарине:

– Пока мы не забыли, неплохо было бы, наверное, разобраться с транспортным кораблем.

– Ой, верно. – Она включила передатчик. – Командир следующего без опознавательных знаков корабля Грызунов, говорит лейтенант Линдквист, командующая судном конфедеративных сил «Туфля Рустама». Остальные корабли вашей эскадры уничтожены. Приказываю приземлиться в космопорту Шенектади и сдаться властям, чтобы было кого репатриировать обратно на!Пликсси*.

Мы обождали несколько минут.

– А если они этого не сделают? – прошептал я. Катарина пожала плечами:

– Тогда возьмем мел и напишем на борту что-нибудь неприличное.

Вслед за этим послышался ответ с Грызуньего корабля:

– Мы подчиняемся вашему приказу.

– Не знаю, на сколько мне еще хватит нервов, – вздохнул я.

– Кен, у тебя кровь на руке! – воскликнула вдруг Катарина.

– Вас, очевидно, ранил адмирал Генхис, – предположил Чивс. – Вам положена нашивка за ранение.

Я поглядел на размазанную по левой руке кровь.

– Неприятно в этом признаваться, но это меня цапнула кошка.

– Так как насчет денег, Чивс? – спросила Катарина после того, как мы проводили в космопорт корабль Грызунов.

– Это очень сложная и запутанная история, госпожа Линдквист. Приблизительно год назад принц Адольф вдруг ни с того ни с сего пожаловался на некоторые необъяснимые финансовые затруднения. Доктор Бобр великодушно предоставил ему мои услуги, чтобы разобраться в них. Я обнаружил, что принц Адольф желает втайне произвести платежи некоторым неизвестным мне лицам. От его имени я открыл счета на предъявителя, доступ к которым осуществлялся при помощи специальных жетонов.

Катарина внимательно слушала.

– У меня впервые возникли подозрения, когда принц Адольф попросил меня изготовить дубликаты жетонов. Это давало ему возможность, формально передав деньги другому лицу, самому снимать их со счетов. Я поступил сообразно его желанию. Однако, поскольку в семейных кругах принц Адольф славился исключительной способностью терять всякие мелочи вроде запонок, я изготовил и третий экземпляр, который поместил в сейф консульства на случай, если он вдруг когда-либо понадобится. Затем я сообщил доктору Бобру о своих подозрениях. Но так как я не имел никаких твердых доказательств неправомерности происходящего, доктор Бобр склонился к тому, чтобы разрешить мне действовать в том же направлении.

Планируя свой отъезд, я заключил, что у меня могут возникнуть непредвиденные дорожные расходы, и подумал, что с моей стороны было бы упущением не вступить во владение этими средствами в качестве представителя моего правительства. Как только позволят обстоятельства, я намереваюсь предоставить доктору Бобру самый подробный отчет.

– Чивс, – восхищенно произнесла наконец Катарина, – ты закончишь жизнь на виселице.

Когда корабль готовился к приземлению, я тихо спросил ее:

– Интересно, а что теперь с нами будет?

– Несколько дней мы будем наслаждаться жизнью. А потом ты начнешь приводить в порядок свой корабль. В конце концов, мне же нужно как-то отсюда выбраться.

– Разумеется. А экипаж набрать будет нетрудно.

– Так что мы пока еще не прощаемся, Кен.

– Но ты хочешь сказать, что лучше нам с тобой пореже встречаться? – грустно отметил я, прислушиваясь к затихающему шуму двигателей.

– Почему бы тебе немного не отдохнуть? – предложила она. – Я дам тебе на три дня увольнительную.

– Пожалуй. Завалюсь на пляж поплавать и погреться на солнышке. Я от всего этого чертовски устал.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Когда мы совершили посадку, первыми из дверей челнока вышли мы с Клайдом. Я почему-то ожидал, что нас будут встречать с конфетти и духовым оркестром. Вместо этого там был оператор из «Почтового курьера» и еще человек пять-шесть, включая Банки, Гарри и капитана Хиро с забинтованной головой. Рядом стоял микроавтобус. От разочарования у меня даже лицо вытянулось.

– Я бы на вашем месте так не расстраивался, сэр, – утешал меня Клайд. – Ведь одновременно с нашим прибытием начались и соревнования по перетягиванию каната.

– Я не ожидал, конечно, торжественного проезда по улицам города, но, честно говоря, думал, что мы заслуживаем большего, – признался я. Но потом заметил, что на лотках уже продавались футболки с надписью "Операция «Грызуний патруль» и изображением человека, отдаленно похожего на меня.

Человек, стоявший у подножия трапа, сурово сдвинул брови:

– Здравствуйте, это вы мистер Маккей? Я – Смит из таможенно-иммиграционной службы. Ко мне поступили многочисленные сообщения о прибытии на планету спасательных шлюпок, на борту которых находятся инопланетные граждане без документов. – Он дотронулся до нашивки на рукаве. – Вы являетесь официальным владельцем находящегося на орбите корабля, так что я подумал, что вам, возможно, что-нибудь об этом известно.

Я удостоверился, что Катарина нас не слышит.

– Понятия не имею, откуда они взялись, – с почтением доложил я. – У нас в челноке их еще около двадцати, и с кораблем еще кое-кто приземлится. Исполняйте свой долг.

– Что ж, благодарю вас, мистер Маккей, – козырнул Смит, проходя мимо меня.

Клайд вскинул на меня глаза:

– На судне полным-полно Грызунов из штурмовой эскадры.

– Я кивнул:

– Они первые начали.

Оттолкнув оператора, ко мне пробрался еще один человек:

– Господин Маккей?

– Да, это я.

Он схватил мою руку и горячо пожал ее.

– Молодцы! Вы задали им жару! – Он достал из кармана толстый конверт и протянул его мне. – Вам повестка в суд. Те, кто владеют закладной на ваш корабль, поручили фирме Шмарбека, Шнайдера и Шварц-Аппендика возбудить против вас дело. Желаю удачи!

Я проводил его убийственным взглядом. В двери челнока появилась Катарина.

– Это, кажется, машина Лидии? – поинтересовалась она.

Я вздрогнул:

– Все, что угодно, только не Лидия. Она вздохнула:

– Хорошо, я сама дам интервью. Кен, собери всех и давай в микроавтобус.

Расталкивая продавцов футболок, я подошел к капитану Хиро и отдал честь:

– Добрый день, сэр. Это было сражение что надо. – В моем голосе появилась нотка беспокойства. – Кто еще уцелел?

– Это поразительно, мичман, – задумчиво произнес Хиро, отдавая мне честь. – Все живы. Двое наших ребят, Син и Труилло, получили серьезные ожоги, но их лечат. Как я понимаю, мы многим обязаны Чивсу.

Чивс низко поклонился.

– Мне нужно вернуться на базу и подумать, как все это отразить в отчете, – вздохнул Хиро, почесывая брови.

Спунер буквально кинулась в объятия Гарри. Гарри, конечно, крупный парень, но не настолько же. Я на минуту испугался, что она собьет его с ног.

Едва мы отъехали, как они завалились на заднее сиденье и начали целоваться. Клайд тихо сказал мне:

– Я только хотел бы знать… Я похлопал его по плечу:

– Поверь мне, Клайд. Тут ничего не поделаешь. В тебе либо есть нечто, на что они клюют… – Я поглядел на отражение Гарри в зеркале заднего вида. – Либо нет.

– Сэр, возможно, мистеру Видерспуну стоит рассмотреть другие варианты, – подсказал Чивс, многозначительно глядя на меня.

– Верно, – кивнул я. Взяв у него листочек бумаги и ручку, я нацарапал номер телефона Банки и передал его Клайду.

ПРИБЛИЖАЯСЬ К ЗАКАТУ

Капитан Хиро подписал мне увольнительную на три дня. Мы с Клайдом отправились к нему на квартиру, и я первым делом кинулся в ванную. Стоя под душем, я сгрыз пакет печенья и завалился в постель – приблизительно в таком порядке. Разбудил меня телефонный звонок.

– В чем дело, Банки? – сонным голосом возмутился я.

– Сэр, вам назначен прием в больнице.

– Сколько я спал? Какой прием? – Я попытался забраться под подушку.

– Сорок пять минут. Нужно посмотреть вашу руку. И мне тоже нужны данные медосмотра, чтобы снять вас с действительной службы, – объяснила Банки. – Тогда вы и получите увольнительную.

– Не слишком ли ты торопишься?

– Знаете, сэр, у нас оказалось не так уж много лишних денег, а я заодно назначила на сегодня еще нескольких резервистов, – оттараторила Банки. – Одевайтесь, пожалуйста, и отправляйтесь в больницу, в кабинет номер 121.

Белые стены кабинета номер 121 были разрисованы разными веселыми физиономиями, разительно отличавшимися от той, которая была у ожидавшей меня медсестры.

– Мистер Маккей, я сестра Кларкин. Вы опоздали на пятнадцать минут.

– Сегодня утром я был очень занят, – пробормотал я. Мне пришлось несколько раз подряд открыть и закрыть глаза. – А где же доктор?

– Почему вы думаете, что доктор желает вас видеть? Все вы, космонавты, отвратительные твари. А теперь замолчите и высуньте язык.

Она измерила мне пульс, температуру, осмотрела глаза, уши, горло. Взяв у меня кровь, она заметила:

– Да, жаль – мельчает космофлот.

Она снисходительно забинтовала мне руку и дала что-то противовоспалительное.

– Что ж, в основном вы живы.

– Спасибо, сестра Кларкин. Знаете, я умираю от голода. Где здесь поблизости можно раздобыть гамбургер или что-нибудь в этом роде?

– В гамбургерах полно нитратов и других канцерогенов. Ничего удивительного, что вы такой бледный химетик. – Она покачала головой. – Если вы съедите что-нибудь вредное и недоброкачественное, то ваш организм может соответственно отреагировать, а при вашем состоянии я за последствия не отвечаю.

– Сестра Кларкин, у вас, наверное, проблемы в личной жизни?

– Я не отвечаю на подобные вопросы от незнакомых мужчин. А теперь встаньте и вдохните, – медленно приказала она.

Я обнаружил, что у медсестер очень холодные руки.

– Все, осмотр окончен, – наконец объявила она. – Результаты вам пришлют по почте.

– Спасибо, – от всей души поблагодарил я. Потом немедленно отправился на поиски кафетерия и обнаружил таковой прямо у входа. Заказав бифштекс и пиво, я быстро понял, почему они здесь говорят «штекс», а не «бифштекс», и в конце концов выбросил большую часть того, что было у меня на тарелке.

Мысленно проклиная сестру Кларкин, я взял салат и молочный коктейль.

Выходя из этой забегаловки, я бросил взгляд на газетные заголовки. «Снова Маккей!» и «Мичман разгромил военный флот Грызунов» – гласили они, и на большее я, вероятно, не мог бы и рассчитывать, принимая во внимание чувство юмора Катарины. Очевидно, Лидия Дэр наконец переварила информацию из рапорта Катарины, поскольку, пока я стоял там, заголовки на экране изменились на новые: «Вампир выигрывает войну с Грызунами и спасает планету» и «Пролилась Грызунья кровь – не пора ли перекусить?».

Когда я добрался до дому, то сон с меня уже как рукой сняло. Клайд все еще блаженно похрапывал, так что я, взяв полотенце и плавки, позвонил Банки и попросил ее отвезти меня на пляж.

Пляж оказался неприглядной полоской серого песка, усыпанного детишками, которые играли в мяч и строили песочные крепости. Удалившись на некоторое расстояние от кучки туристов, я расстелил полотенце, улегся на него и умиротворенно закрыл глаза, рассчитывая, что если отдохнуть немного да еще погреться на солнышке, то я быстро приду в порядок. Прийти в порядок мне так просто не удалось. Очнувшись, я, вместо песка, увидел больничные стены с веселыми рожицами и сестру Кларкин.

– Хорошо поспали? – мурлыкнула она.

Я чувствовал себя выжатым как лимон, к тому же дико болело сердце.

– Не могу понять, жив я или умер, – признался я.

– Ничего удивительного. Я искоса поглядел на нее:

– Надеюсь, что я не умер. Да, это точно. Так что же случилось?

Она фыркнула:

– Алкогольные напитки – орудие дьявола.

– Так что же со мной все-таки случилось?

– Я посмотрю, какие у вас перспективы, и мы обсудим это, когда вы привыкнете к условиям больницы. – Она намеренно не взглянула на электронный блокнот на кровати, в котором было написано все, что нужно.

– Скажите мне правду, сестра. В этой больнице еще кто-нибудь работает и что это у меня на руке?

– Это капельница с глюкозой. Не двигайте рукой. Вы обезвожены. У вас нарушен кислотный баланс, что усиливает вашу природную раздражительность.

– Да вовсе я не раздражительный! Просто мне неудобно и хочется есть. – Я свободной рукой поправил подушку. – А подушка у вас как мешок с песком.

– Жалуйтесь себе на здоровье! Все пациенты всегда на что-нибудь жалуются, что же им еще делать?

Если вы голодны, у меня здесь для вас чудесный ужин.

Она сунула мне под нос тарелку. Я совсем позабыл, что больницы закупают еду, оставшуюся у авиалиний и тюрем.

Я ткнул пальцем в набухшие побеги брокколи:

– Это что, овощи? А где же еда? В ответ она громко фыркнула.

– Помимо других обязанностей, я работаю в больнице еще и диетологом.

Очевидно, эту дрянь держали на пару ровно девяносто семь секунд, чтобы сохранить витамины. В течение последующих десяти минут я слушал многочисленные сигналы, которые посылал мне мой желудок под сопровождение пространной лекции сестры Кларкин об ужасах излишней кулинарной обработки овощей. Но только когда она начала объяснять, какое отвращение испытывает к мягкой моркови, до меня наконец дошло, что же имел в виду старик Фрейд.

Я терпел, сколько мог, и в конце концов не выдержал:

– Послушайте, сестра Кларкин, может, вы просто принесете мне пачку печенья? Умираю – печенья хочу.

– Сожалею, но вы не получите десерта, пока не съедите все, что у вас на тарелке. В этой полноценной еде содержится точно отмеренное количество питательных веществ, необходимое для такого человека, как вы.

– Сестра Кларкин, у вас что, нет друга, чтобы выпустить пары?

– Неужели вас ничему не научило посещение кафетерия?

– Послушайте, почему бы вам просто не отдать мне одежду, и я тихо исчезну?

– Никуда вы не пойдете. Доктор сказал, что вам нужен постельный режим, и я вас не могу отпустить. А носить свою одежду по больничным правилам воспрещается. К тому же ваша мамочка вас очень забавно одевает. – Она смерила меня холодным взглядом. – Вас там ждут посетители. Раз вы проснулись, я скажу, что к вам можно войти.

Она вышла, захлопнув за собой дверь, оставив меня наедине с тарелкой холодных овощей.

Я брезгливо отодвинул поднос и начал размышлять о превратностях судьбы. Минут через двадцать в дверях показалась Макхью.

– А, привет, Аннали. Спасибо, что заглянула. Я надеялся, что Катарина вытащит меня отсюда. Они не отдают мне одежду.

– Она тебе и не понадобится.

– Только не давай им запудрить себе мозги. Кормят здесь настоящей отравой, да и той дают очень мало. Я уже начал с ума сходить – просто умру сейчас, если не съем шоколадного печенья.

– Забавно, но именно это я должна была сказать, Кен. Ты сейчас умрешь.

До меня не сразу дошло.

– Мне, конечно, очень не повезло, что я застрял на этой планете, но до самоубийства я еще не дошел.

– Ты меня неправильно понял, Кен. – Улыбнувшись, она достала пистолет. Я бы не сказал, чтобы мне было приятно видеть эту улыбку. – Я имела в виду убийство. Ну ладно, ворюга. Куда ты девал деньги?

– Какие деньги? За «Шпигат», что ли? Да их от космофлота сто лет не дождешься.

– Брось эти штучки, Кен. Ты взял мои полмонетки и снял со счета все подчистую. Где деньги? Ты мне должен вернуть их! – упорствовала Макхью.

– Макхью, брось эту игрушку и приди в себя. Я не понимаю, о чем ты.

– Не притворяйся, что ты глупее, чем на самом деле. Мне нужны мои деньги. У тебя в распоряжении десять секунд.

Наконец у меня в голове что-то начало проясняться.

– Ах вот оно что. Так вот для чего была эта монетка. А я-то никак не мог понять. – Чуть подумав, я продолжил: – Это Чивс снял деньги со счета во Втором Банке Шенектади, а я не удосужился спросить его, что он сделал с наличными.

Пистолет медленно опустился.

– А ты не врешь? – недоверчиво спросила Макхью.

– Я рад, что все прояснилось, Аннали. А теперь вытащи у меня из руки эту штуку, я хочу пробраться на кухню и стащить какой-нибудь нормальной еды. Так хочется шоколада.

– А свинца тебе не хочется? – Она вновь направила на меня пистолет.

– Да ладно тебе, Аннали. Мне сейчас и так паршиво, и нет времени играть в эти игры. Ты что, хочешь сказать, что после всего, через что мы вместе прошли, ты способна меня пристрелить?

– Еще как.

В конце концов я сообразил, что она не шутит.

– Ну что ж, расскажи мне, как ты все это придумала, – попросил я, надеясь, что она не станет стрелять в меня без объяснений, как обычный преступник.

– Разумеется, я расскажу, как все было. Твердобокого и Бо-бо я использовала с самого начала. Манипулировать ими не стоило никакого труда. – Она злобно захихикала.

И она рассказала мне обо всем: о сделках, о предательствах, об изменах.

Я попытался вспомнить, что мне теперь положено говорить.

– И как давно ты этим заправляешь, Аннали?

– Уже несколько лет, – гордо сообщила она. Потом, прищурившись, пристально поглядела на меня. – Еще один-два рейса, и я бы вышла из дела.

– Ну и как, Аннали, овчинка стоила выделки? – равнодушно спросил я, думая о том, как же хочется есть.

– Да уж конечно, ублюдок, – проронила она, покачивая пистолетом в поисках подходящей цели.

– Объясни мне еще кое-что напоследок. Тебя видели, когда ты сейчас входила. Как ты намереваешься улизнуть отсюда?

Она направила пистолет мне в грудь.

– Я сказала на входе, что я – Элайн О'Дей.

– А, тогда понятно. – Я решил, что задам ей последний вопрос и больше не буду ни о чем думать, потому что у меня дико болела голова. – Аннали, почему ты это делаешь?

– Давай разберемся. Ты разрушил созданную мной безупречную схему контрабанды. Это стоило мне «Шпигата» – я уже наполовину выкупила корабль, а через год без всяких проблем завладела бы им и полностью. Потом ты заставил меня служить на том же проклятом корабле, да еще вместе с Гарри. Это из-за тебя Чивс снял с моего счета все до последнего цента, все, что я скопила, всего лишь из-

за того, что ты, болван, забыл отдать мне мою же монету. Хватит – или еще что-нибудь вспомнить?

– Извини, я так замотался, что совсем забыл про монетку.

Она опустила ствол пистолета на спинку кровати.

– Это несправедливо! Просто несправедливо.

– Аннали, поосторожней с этой игрушкой, а то может и выстрелить.

Макхью, затаив дыхание, снова прицелилась.

– Именно это я и собираюсь сделать. Прощай! Терпение мое лопнуло. К этому моменту я готов был отца родного убить ради шоколадного печенья, поэтому, схватив левой рукой поднос с овощами, я запустил его в пистолет, а потом, вытащив из-под головы подушку, несколько раз хорошенько хлопнул ею Макхью по голове.

Она непроизвольно нажала на спуск, и пуля, отскакивая рикошетом от стен, запрыгала по комнате. Аннали осела на пол как мешок с картошкой. Освободившись от этой дурацкой капельницы, первым делом я разыскал пистолет. Как и следовало ожидать, он оказался дешевкой местного изготовления, так что я его слегка согнул, чтобы она снова не вздумала в кого-нибудь выстрелить. Затем спустился вниз и перевернул вверх дном всю кухню, пока не нашел шоколадное печенье.

А потом снова потерял сознание, что начало входить у меня в привычку.

Когда я очнулся, у моей постели стояла сестра Кларкин.

– Ну что, у нас был небольшой обморок?

– По-видимому, да. Где Аннали?

– Доктор вызвал полицию, и ее забрали. Она сейчас наверняка уже в тюрьме. Она что, хотела вас застрелить из автоматического пистолета? Вот дура – и это все оттого, что она ест мясо!

Сунув руку под блузку, она вытащила огромный пистолет, заряжающийся с дула.

– Вот что ей надо было раздобыть, если она и в самом деле хотела твоей смерти.

– Я так и знал, что в конце концов свихнусь. – Я провел по ней взглядом сверху вниз и обратно. – Мне мерещится, что вы в меня целитесь из пистолета.

– И заряжен он серебряной пулей, сатанинское ты отродье. Я переплавила на нее свои серьги. Я видела результаты твоих анализов. Ты думал, что мы не заметим, да? Мы – профессионалы! – Она сняла пистолет с предохранителя и взвела курок.

Я все еще не мог понять, в чем дело.

– Сестра Кларкин, у меня была тяжелая неделя, и я теперь туго соображаю. Чего вы не должны были заметить?

– Того, что ты – вампир, – ласково проговорила сестра Кларкин, разворачиваясь ко мне боком и занимая удобную для выстрела позицию. – Пистолет с ударным капсюлем – вещь неплохая, но я всегда питала слабость к кремневому оружию. От него так и веет историей, правда?

– Хм, да, конечно. Погодите минутку. Вы это серьезно насчет вампира? Хм-м. Так вот почему я потерял сознание на пляже!

– Именно так, – ровным голосом подтвердила она. – Даже в газетах было напечатано, что ты виновен.

– О Боже, так оно и есть! Мы убрали имена из той копии, что подсунули Лидии, и она все поняла по-своему. – Я обхватил голову руками. – Какая путаница получилась.

Тут я вспомнил, что Кларкин наставила на меня пистолет.

– Подождите минутку, что вы имели в виду? В чем я виновен?

– В том, что ты – проклятый демон в человеческом обличье; мертвец, пьющий людскую кровь! Вот в чем. – Она презрительно махнула рукой. – Так во всех книгах пишут.

– Не нравится мне этот разговор, – признался я. – Не можете же вы на самом деле так поступить.

Сестра Кларкин смотрела на меня горящим взором.

– Это воля Божья, перст Люцифера.

Я услышал стук в дверь и голос Пайпер:

– Кен, ты в приличном виде? К тебе можно войти?

– Да уж, будь так добра!

В проем одновременно втиснулись Пайпер и Катарина, сжимая в руках пропуска для посетителей. Еще Пайпер держала под мышкой спортивную сумку.

Сестра Кларкин повернулась к ним:

– Я как раз собиралась застрелить этого вампира серебряной пулей.

Катарина скривила рот.

Я показал на пистолет и одними губами молча проговорил: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь».

– Извините, сестра, – тихо и очень серьезно произнесла Катарина. – Но это внутренние дела космофлота.

– Вам, как и всем остальным, придется подождать своей очереди выстрелить в него, – добавила Пайпер.

– Проклятье! – выругалась сестра Кларкин. Запихнув пистолет обратно за пазуху, она пулей выскочила из палаты.

– Вы, случайно, не знаете – меня не накачали наркотиками? – поинтересовался я.

Катарина присела на краешек кровати.

– Еще бы, – просто сказала она. – Как ты себя чувствуешь, Кен?

– Будто я мертв.

– Ты и был почти мертв. – Катарина подняла голову. – Интересно, не забыла ли сестра поставить пистолет на предохранитель?

– Надеюсь, пояс у нее туго затянут, – хмыкнула Пайпер. – Иначе пистолет там долго не продержится – не на чем.

Из коридора за дверью раздался щелчок и легкий вскрик.

– По-моему, осечка. Поэтому кремневое оружие больше не используют, – объяснила Пайпер.

– Давай переменим тему. Что со мной случилось? – осведомился я.

– Когда после медосмотра ты не вернулся обратно, я попыталась дозвониться до Клайда и, не застав тебя, немного забеспокоилась. Банки рассказала, что отвезла тебя на пляж, и я послала ее проверить, что там и как. Она отодрала тебя от песка с острым приступом кожного отравления.

– Мне кажется, я пробыл там совсем недолго.

– Недолго, – подтвердила она. – Но дело в том, что у тебя теперь повышенная чувствительность к лактозе, и твой организм отреагировал на молоко в коктейле, которым тебя вырвало до того, как приехала Банки. Солнце усилило воздействие, ты впал в кому, и мы не были уверены, удастся ли тебя вообще вытащить.

– Вот оно как…

– Когда она тебя нашла, ты выглядел мертвее трупа, – заявила Пайпер.

– А когда поступили результаты анализов, наши подозрения подтвердились. Мы с Бим решили, что обязаны сообщить тебе эту новость. – Катарина на минуту поджала губы. – Из-за сестры Кларкин сюрприза, по-видимому, не получилось. Но все равно, добро пожаловать в наши ряды.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

– Хорошо. Так, значит, я – вампир. Да, все сходится. Зубной врач говорил, что у меня прекрасные зубы.

– Ты сожалеешь? – спросила Катарина.

– Что ж, кто-то, помнится, сказал: «Я не жалею ни о чем, что не увеличивает объем талии». Так что же мы будем делать?

Она улыбнулась:

– Просто отдохни, Кен. Попытайся восстановить свои силы. Все как-нибудь устроится.

– Надеюсь. – Я несколько раз кивнул и сам в это поверил. Потом перевел взгляд с Катарины на Бим и обратно. – А почему вы улыбаетесь?

– Почему ты так решил? – фыркнула Пайпер, отворачиваясь, чтобы я не мог видеть выражения ее лица. – Мы тут ходили по магазинам.

В мозгу у меня что-то заклинило.

– Вы ходили по магазинам?

Улыбка Катарины стала шире – недобрый знак.

– Мы решили подыскать тебе подарок, чтобы ты быстрее поправлялся.

Это был сигнал для Пайпер открыть сумку и достать оттуда картонную коробку.

Я переводил взгляд с одной на другую.

– Там что-то нехорошее?

– Не бойся, Кен. Открой, – предложила Бим. Я откинул крышку.

– Что-то черное. Одежда какая-то. – Я развернул подарок. – Это ж плащ с капюшоном. Просто плащ.

– Вот именно, Кен, – рассмеялась Пайпер. – Мы нашли его в магазине новинок.

– Я хочу, чтобы ты знал, что мы искали еще и пластмассовые клыки, но нигде не нашли.

– Да-да. Бим, ты не оставишь нас на минутку наедине с Катариной?

Пайпер вышла.

– Я с тобой обязательно расквитаюсь, – заявил я Катарине. – За этот плащ. Не знаю как. Не знаю, сколько времени мне понадобится, но расквитаюсь.

Тут я тоже засмеялся.

Катарина наклонилась и поцеловала меня в щеку.

– Кен, я говорила с доктором, и он хочет отпустить тебя, как только ты будешь в состоянии ходить. Пайпер останется здесь и привезет тебя, когда ты будешь готов. У капитана Хиро сейчас находится командующая сектором капитан Креншоу. Как только ты себя прилично почувствуешь, она хочет с тобой поговорить. Не заставляй ее ждать.

– Как это Креншоу сюда так быстро добралась?

– Ты шесть дней пролежал без сознания, – сказала Катарина и ушла.

Зато вернулась Пайпер; она извлекла из своей сумки одежду для меня и уселась в кресло.

– Ну как, готов к выписке?

– Еще бы! Сейчас, подожди минутку. – Я кинулся к находившемуся в комнате экрану просмотреть почту. Среди всякой чепухи там была короткая за-

писка от Банки: «Позвоните Белке Мак-Ореху насчет решеток».

Я показал это Пайпер.

– По-моему, День дураков уже давно прошел. Она набрала номер Банки, и на экране появилось изображение писаря.

– А, здравствуйте, сэр. Как вы себя чувствуете?

– Уже почти живым. Мне тут записка позвонить Белке Мак-Ореху насчет решеток – вам что, мало той шутки с Винни-Пухом?

Банки была слегка выбита из равновесия.

– Сэр, не знаю, как вам это объяснить, но там все написано правильно. Мак-Орех – это Грызун, ставший теперь военнопленным. Белка Мак-Орех – персонаж рассказов о Баки-Бобре. Он говорит, что Чивс просил его привезти решетки.

– Спасибо, Банки, – смущенно поблагодарил я ее. Через полминуты перезвонила Катарина.

– Кен, я только хотела сказать, что в вестибюле меня поджидала Элайн, чтобы вернуть мой пропуск. Полиция отобрала у нее бомбу и взяла под стражу.

Раздался негромкий взрыв, от которого сотряслись окна.

– Похоже, что полицейские решили сами взорвать свою находку.

– Тебе лучше тихонько выйти через черный ход. Минуту назад в вестибюле было полным-полно репортеров, – предупредила Катарина.

Мы с Пайпер незаметно выскользнули из больницы, и она отвезла меня в офис, где нас дожидалась капитан Креншоу.

Капитан Креншоу была дюжей негритянкой с лоснящимися седыми волосами и «гусиными лапками» вокруг глаз. Когда я вошел внутрь и заморгал ослепленный ярким светом, она сидела за столом Хиро и гладила Сашу-Луизу. Позади нее стоял капитан-лейтенант Штемм.

– Присаживайтесь, мичман, – пригласила она голосом, который должен был обозначать дружелюбие.

Я присел. Потом исподлобья взглянул на нее.

– Не собираетесь ли вы мне сказать, что эта кошка – ваш тайный агент?

– Нет. – Она отпустила Сашу-Луизу, и та спрыгнула на пол. – Это всего лишь кошка. И не слишком сообразительная даже для животного. А что?

– Ничего, мэм.

– Вы уверены, что уже можете быть на ногах, мичман? – с деланной заботливостью поинтересовалась она.

– Я прекрасно себя чувствую, мэм. Я много пропустил?

Креншоу улыбнулась:

– Да, здесь много всего произошло. Ваша подруга Кристина…

– Кто? А-а… Простите, мэм.

– Как я уже сказала, ваша подруга Кристина пользуется сейчас широкой известностью. Она гораздо фотогеничнее, чем ваши товарищи по команде. Одному из местных репортеров удалось сделать очень симпатичный снимок. Кристина держит тупаря – за несколько секунд до того, как тупарь ее испачкал.

Я закрыл глаза.

– Мэм, не можете же вы поверить, что… – начал было я.

– Конечно нет, но это не имеет значения, – улыбнулась Креншоу. – Она не подцепила вас на крючок. Она подписала контракт на работу манекенщицей и, как я понимаю, собирается стать ведущей в телеигре.

Я мысленно возблагодарил Господа.

– А как себя чувствуют Син и Труилло?

– Прекрасно. Мы собираемся послать их участвовать в ток-шоу.

– А капитан Хиро?

– Он станет капитаном первого ранга, как только сообразит, что после повышения должен подать в отставку.

– Как это заботливо. – Я перевел взгляд на Штемма. – Как добрались?

Штемм вспыхнул.

– Две недели провести в обществе Роя Роджерса и Сиско Кида! – Губы его были плотно поджаты, а голос немного срывался. – Жду не дождусь, когда вас отдадут под трибунал.

Я посмотрел на него, а потом заявил Креншоу:

– Мэм, я, возможно, и не располагаю преимуществами оплаченного налогоплательщиками образования, но я все же не дурак. Не могли бы вы объяснить капитан-лейтенанту Штемму, почему вы не собираетесь отдавать меня под трибунал?