Текст книги "Идеальный план"

– Знаешь, как долго я собиралась с силами, чтобы позвонить на радио? Два дня, Рома! С тех пор как услышала анонс твоего выступления. Всё это время меня трясло от волнения. Прошло всего несколько дней, и мы говорим о совестном будущем. Боже мой!

– Наш первый поцелуй положил начало долгим отношениям. – Он поднял вверх указательный палец. – Это утверждение. Ближе к зиме я переберусь сюда, чтобы вам с дочерью было проще переехать ко мне, когда наступит момент съезжаться. Другого посёлка и пятьдесят пятой школы у нас нет, я же могу работать в любом месте. Хороший редактор в твоём лице для меня большая удача. Ну а к детям вернёмся зимой, чтобы точно быть уверенными, что нами не движут одни лишь гормоны.

Она бросилась ему на шею. Вдали по насыпи грохотал грузовой поезд. Через окраину посёлка проходила железнодорожная ветка, поезда стали привычной частью пейзажа для местных жителей ещё до их с Яной рождения. Её дом почти примыкал к зданию станции, воткнутой в подножие пологого склона, по которому они спускались.

– Я бы пригласила тебя на чай, но у меня дочь дома.

– Сколько дочери лет?

– В мае исполнилось четырнадцать.

– Соболезную.

Она улыбнулась шутке о проблемных подростках.

– Она не красит волосы в малиновый цвет и не носит квадратные брюки. Иногда может запереться в комнате, отгородиться от всего наушниками. Ей нравится корейская музыка.

– Там, где мальчики похожи на девочек? – на всякий случай уточнил он.

– Только ей об этом не говори, – хихикнула Яна.

– О, если кто-то скажет мне, что «Битлз» не лучшая в мире группа, он перестанет для меня существовать. Просто объясни дочери, почему настоящие мужчины не разукрашивают волосы как пасхальные яйца и не покрывают ногти розовым лаком.

– Она поймёт это сама, когда станет старше. Сейчас мне до неё не достучаться. – Яна отыскала свои окна на пятом этаже. На кухне горел свет. – Может, ты всё-таки хочешь чаю?

Он поднёс к губам её руку и поцеловал тыльную сторону ладони.

– Лучше что-нибудь холодное. Подойдёт даже вода со льдом, лишь бы не расставаться с тобой.

– Ты меня смущаешь. – Она вынула из сумочки телефон. – Предупрежу дочь, что к нам в гости зайдёт тот самый Роман Осипов, пусть уберёт раскиданные вещи. Если я этого не сделаю, она будет дуться на меня до скончания веков за то, что я её опозорила.

– Я бы на её месте наложил на тебя проклятие, – нарочито зловеще произнёс Роман. – Она читала мои книги?

– Сборник рассказов «Под знаком льва». Я не даю ей читать книги, где много убийств и есть сцены для взрослых.

– Тридцать семь процентов моих читателей – молодёжь в возрасте до двадцати одного года, – сообщил он результаты опроса сайта «Литрес» за прошлый год. – Большинство из этой группы девушки.

– Я уже ревную к ним. – Экран телефона в руке Яны озарился бледным свечением. – Дочь пишет, что нам повезло, она закончила приборку час назад.

– Повезло? – повторил писатель. – Твоя дочь разбирается в оттенках сарказма. Думаю, мы с ней поладим.

– Только, пожалуйста, не шути о брекетах, которые она носит! Моментально станешь её злейшим врагом.

– Не буду, – обещал он, прекрасно помня, как в четырнадцать лет самозабвенно играл главную роль в эпопее: «Я – против всего мира». Мир победил, естественно.

Яна открыла дверь подъезда магнитным ключом, и они вошли внутрь.

3

Он держал альбом с фотографиями на согнутых коленях, опираясь на спинку кровати через перьевую подушку. На страницы с вклеенными снимками из-за плеча падал свет настольной лампы. Накопившаяся за день духота к середине ночи сменилась относительной прохладой, сквозь балкон в комнату заглядывали низкие облака, похожие на бесформенные клубки пыли.

Яна застенчиво прикрывала грудь летним одеялом, прижимаясь к нему под лёгкой тканью оголённым бедром. Длительный перерыв не сказался на его навыках заниматься сексом. Первый раз был похож на освежающий бриз, нежели на завывающий муссон. После нежной близости им овладела усталость, которую он прогнал, зачем-то представив, как гроб с телами Вадима и Киры опускаются в подсохшую могилу.

Дочь Яны, Алиса – смышлёная девушка, получившая по наследству обаяние матери, – спала в дальней комнате. Отсутствие общей стены облегчало ему общение с Яной. Они говорили вполголоса, словно у обоих за плечами не было трагических браков. Он бы ни за что не остался на ночь, не будучи уверен, что она не делила с мужем кровать, на которой он сейчас лежал. Поскольку она переехала сюда, уже став вдовой, неприятных эмоций он не испытывал.

Часть света освещала книжный шкаф со стеклянными дверцами. За прозрачным стеклом на отдельной полке в твёрдой обложке стояли книги Романа Осипова. От дебютной «Брачной полночи» до последней, крайне успешной «Чужой зависти». Воображение быстро нарисовало ему картину о том, как Яна читает перед сном книги одарённого одноклассника.

Знала бы она, какими муками он вытаскивал из себя эту самую одарённость. Десять часов в день за экраном компьютера на протяжении многих лет. Творческий труд требовал себе полного подчинения. Может кто-то и довольствовался двумя часами в день, но только не он. Если он пишет, то делает это дни напролёт, подбирая каждое слово так, чтобы глаза читателя скользили по тексту как доска для серфинга по волне.

По крайней мере, так было до измены жены. Он питал надежду, что период опустошения позади и «Глиттер-рок» будет закончен в начале осени, чтобы с наступлением следующего года появиться в книжных магазинах. О сюжете про школу он, между прочим, не очень-то и шутил. Мистика не являлась основным жанром, в котором он работал, но почему бы не сделать школу главным персонажем яркого ужастика. Зомби-директриса всем понравится, уж он постарается.

– Не жалеешь, что остался? – Яна водила ладонью у него по плечу.

– Так просто ты от меня не отделаешься. – Он поцеловал её мягкие губы.

– До сих пор не могу поверить, что ты рядом, – отрывисто шепнула она. – Это какая-то сказка.

– Что бы ни происходило с нами или вокруг нас, наши отношения не должны превратиться в третьесортный фильм ужасов, – изрёк он, думая о предстоящем суде с Линдой за право видеться с дочерью чаще.

– Я этого не допущу. Я хочу быть тебе полезной.

– Не представляешь, насколько ты уже помогла. Заботься обо мне, будь рядом, и я сделаю всё, чтобы ты светилась от счастья.

– Если я буду светиться ещё больше, чем сейчас, тебе придётся спать в солнцезащитных очках.

– Есть куда более надёжный выход. – Он накрыл её одеялом.

– С каждым разом твои шутки нравятся мне всё больше, – сказала она, выбравшись наружу.

– Я впервые не пошутил, и вот какой результат.

– Перестань! Если ты продолжишь шутить, я не успею добежать до туалета.

– Ничего, милая, через несколько лет ты привыкнешь к моему низкопробному юмору.

Он вернулся к альбому. Общие фотографии подопечных классов чередовались с фотографиями учительского состава. На поздних кадрах с правой руки Яны исчезло обручальное кольцо. Она прожила с мужем большую часть взрослой жизни, родила ему дочь и до последнего находилась рядом. Его переживания меркли в сравнении с тем, через что прошла она.

На предпоследней странице альбома к примелькавшимся учителям присоединилась красивая женщина в явно дорогой одежде. Свежий снимок был сделан на школьном крыльце в мае этого года. «Всего полтора месяца назад», – лихорадочно подсчитал он. Два десятка человек расположились на ступенях вокруг важной особы, коей, несомненно, являлась стройная женщина. Он смотрел на неё целую минуту, пока не пришёл в себя от шока.

– Кто это? – дрожащий палец уткнулся в шикарно одетую незнакомку. Яна заглянула в альбом.

– Один из директоров попечительского фонда. Эльвира Троер. Деньги фонда помогают кормить учеников из бедных семей горячими обедами, а также покрывать расходы на экскурсии и рабочие тетради.

– Троер? Что за странная фамилия.

– Это фамилия её богатого мужа. – Она сладко зевнула. – Очень влиятельный человек, если я правильно помню. Девочки читали про него в интернете. Ты её знаешь?

Он покачал головой, чтобы с языка не слетело лживое «нет». Смерть Вадима и порнографический ролик Яны не касались.

– Она не похожа на учителя.

– Ну да. На ней платье от Диор за пятьдесят тысяч. Учителям такие наряды не по карману. Приезжает раз в год, пьёт чай, обсуждает что-то с директором и мчится дальше на своём лимузине.

– Не завидуй ей, – сказал он. – На деньги можно купить комфорт, но не счастье. А платье от Диор я тебе подарю.

Странная случайность помогла найти героиню фильма для взрослых независимо от программы распознавания лиц. Надо поставить друзей в известность. Теория с вымогательством заиграла новыми красками. Вероятнее всего, Вадим требовал деньги у Эльвиры Троер, шантажируя её компрометирующей записью. Как он её получил? Снял в одной из своих многочисленных квартир? Ох, Джон, во что же ты вляпался. Оставил детей сиротами, утянув за собой в бездну их мать, ради пригоршни монет.

Случайность? Пол, ты не веришь в случайности. Не к добру это. Будь предельно осторожен и не смей подставлять Яну под удар.

Он дотянулся до лежащего на столике телефона и обнаружил, что тот не подаёт признаков жизни. Интересно, как давно разрядился аккумулятор. Час назад? Пять часов назад? Ничего, утром подключится к зарядному устройству Яны, если шнур подойдёт, и сразу свяжется с парнями. Нечего тревожить их сон в середине ночи.

– Не надо покупать мне платье, Рома. Если я уйду в декрет, тебе придётся работать одному. Такие огромные траты ни к чему.

Писатель не смог лишить себя от удовольствия поцеловать свою наивную женщину в лоб.

– Я зарабатываю, даже когда не пишу. О деньгах тебе больше не придётся беспокоиться.

– Ничего себе. Ты богатый.

– Глупости. Я хорошо обеспечен, только и всего.

«В общий чат отправлять сообщения больше нельзя, – думал он. – Если телефон Вадима у убийцы, всё, что туда приходит тут же читается. Первым делом с утра нужно предложить парням собраться».

– Хорошо, – тихо ответила она. – Можно спросить тебя кое-что?

– Конечно. – Он положил бесполезный телефон обратно на столик – У меня нет от тебя секретов.

– Почему я? Ты мог бы выбрать себе молодую девушку без детей. Думаю, их вокруг тебя вьётся немало.

Он знал, что она спросит нечто подобное. Как же плохо она его знала.

– Мне нужна ты, Яна. Твой характер, профессия, внешность… в тебе совпало всё, что мне нужно от женщины. Тем более мы вместе учились. Ты очень важна для меня. Ни фотомодели, ни юные нимфетки, ни дамы с накачанными губами не принесут мне счастье. Перед тем, как мы уснём, я хочу… – Он не договорил. Её губы потянулись к нему.

Глава 14. Движение по спирали

Станислав Троер подъехал на гольфкаре к воротам поместья, чтобы лично встретить полезного гостя. В этот погожий вечер он был одет в шорты и рубашку с коротким рукавом. Приложенный к сенсорному блоку большой палец разблокировал двери. В домике для охраны люди в дешёвых галстуках делали вид, будто мимо них не проскочит ни одна муха. Ветер доносил до него запах пережаренных кофейных зёрен.

– Добрый вечер. – Лысый человек держал в руках широкополую шляпу. Он плохо переносил жару, а потому выглядел чертовски уставшим. На бледной коже проступали узелки вен. Троер подал знак водителю «Ауди» ждать за воротами, а сам закрыл за бандитом дверь.

– Забирайся, – скомандовал он, указывая на двухместный электромобиль. – Немного прокатимся.

Любимый дом Троера высился на пригорке, однако, не доезжая до парадного крыльца, он повернул налево, в прохладную тень тисовой аллеи.

– Куда мы едем, господин Троер? – спросил немолодой толстяк. Миллиардер позвал его в имение впервые с момента их знакомства. Произошло это знакомство осенью далёкого девяносто восьмого года, когда ещё никому не известный предприниматель обратился за помощью к людям, привыкшим решать проблемы самым быстрым способом. Августовский дефолт разворошил осиное гнездо, одни падали, другие поднимались, многие пропали без вести вместе со своими тайнами.

– К пруду, – коротко ответил хозяин.

– Сауна на ремонте?

– Нет, мой друг, для сауны слишком жарко. Мы едем купаться.

Троер с удовольствием отметил как при слове «купаться» стареющий жирдяй заёрзал на месте.

– Я к такому не готов.

– Не переживай, твои трусы в горошек никто кроме меня не увидит. К тому же мы будет купаться голыми.

– Я чист, господин Троер. – Лысый человек следил за уродливыми тисовыми стволами, с которых будто сняли кожу. Согнутые ветви смыкались наверху в подобие купола, преграждая путь солнечным лучам. Если бы не зелёная трава у подножия, это место по праву можно было бы назвать мёртвым. – Мы можем прогуливаться вдоль берега и вести беседу.

– Ты знаешь, что не можем.

На это гостю нечем было возразить, и он лишь недовольно вздохнул.

– Приехали. – Троер отключил питание электромобиля и выскочил из-за руля. Сказать, что последние новости привели его в бешенство, – значит ничего не сказать. Он всегда считал, что деньги способны решить все проблемы. И не просто считал, он так жил, затыкая неугодные рты купюрами или дулами пистолетов, которые эти купюры покупали. Прожив под звездой по имени Солнце пятьдесят лет, он перестал понимать этот мир.

На раскладном столике горничная заранее разложила нарезанные фрукты, горький шоколад, десять сортов орехов и бутылку красного вина с двумя бокалами. Гость безучастно взглянул на томящиеся под прозрачным колпаком угощения, прикрывая необъятный живот шляпой из целлюлозы.

Вся бывшая на Троере одежда отправилась на шезлонг. За многодневную жару вода основательно нагрелась, голые гениталии чувствовали себя в воде непривычно. Он зашёл в воду до пояса и остановился. Ступни слегка увязали в песчаном дне.

– Раздевайся и залазь в воду, – сказал он стоявшему у берега толстяку. – Другого способа обсудить дела нет.

– Я делаю это только ради вас, – сказал любитель вредной пищи, под чьим управлением находился с десяток отъявленных отморозков, способных освежевать ребёнка, если им за это заплатят.

– Ты делаешь это ради денег, – спокойно возразил миллиардер. – К людям у тебя сугубо практичный подход. В этом мы с тобой одинаковы.

Раздевшись, грузный мужчина, годами державший своё имя в секрете, вошёл в воду. На сотни метров вокруг простиралась ухоженная человеческими стараниями природа. Троер сразу перешёл к делу:

– Твои люди допустили ошибку. У тебя, конечно, найдутся для меня объяснения, но мне нужны не они. Я рассчитывал на другой результат, дорогой друг. – Троер сделал акцент на слове «дорогой». Он не привык платить из своего кармана за чужие оплошности.

– Накладки случаются со всеми, господин Троер. – Толстяк смочил подмышки, брызнул пригоршню воды на шею. Белая вёсельная лодка на противоположном берегу выделялась на фоне постриженного газона. Ранее ему не приходилось вести переговоры в водоёмах. – Мы смогли устранить проблему, взять носители информации. Всё предусмотреть невозможно.

– Если бы твои криворукие техники удалили запись сразу, как телефон попал к ним в руки, этого бы не произошло. – В розовом небе одинокий коршун высматривал добычу. Троер заплатил бы ему за меткий сброс фекалий на одну поистрепавшуюся лысину. – Ты точно играешь со мной честно?

– В нашем деле доброе имя имеет значение, как и в любом другом, – витиевато ответил мужчина. За годы работы в преступном бизнесе он научился разбираться в сортах низости. Троер был человеком дела, не выпячивал фальшивое благородство, мог питаться падалью, не сдерживал язык, но прислушивался к чужим словам, когда это приносило выгоду. Как и все забравшиеся на вершину дельцы, он доверял только себе, потому оскорбительный вопрос не вызвал отклика в оплывшем жиром сердце лысого мужчины.

– Дерьмо собачье! – Троер ударил кулаком по воде. Мириады капель разлетелись по сторонам, оросили голову бандитского сводника. Тот молча вытер лицо. – Твой просчёт может стоить мне репутации, если не свободы. Сколько людей завязано в этом деле?

– Вы спрашиваете о моих людях? Об этом не беспокойтесь. Каждый знает только то, что ему нужно, ни больше, ни меньше. Всю картину я держу у себя в голове.

– Будь любезен, поделись со мной этой далеко не радужной картиной, – произнёс Станислав сквозь зубы, еле сдерживая клокотавший в нём гнев. После ужина с жареным членом Эльвира замкнулась в себе, проводя больше времени с бутылкой, чем с мужем. Она избегала с ним встреч, однако не отказывала в близости, безропотно отдаваясь с закрытыми глазами, едва он приказывал ей раздеться. Последствия её похождений слишком затянулись, оттягивая энергию и приобретая черты токсичности.

– Многое из того, что я скажу, основано исключительно на предположениях, – предупредил лысый человек, смывая пот с ввалившейся незагорелой груди. – Мы имеем трёх получателей видео. Нам известны их адреса и имена. Мы точно не знаем, успели ли они отсмотреть и сохранить видео. Будем исходить из того, что успели. Ели эти парни не дураки, они начнут задавать себе и другим вопросы. Я бы на их месте уже начал это делать. Им не составит труда опознать госпожу Троер. Ваша супруга в некоторой степени медийная персона, в интернете множество её фотографий. Одному богу известно, что они будут делать с этой информацией. Пути у них ровно два – жить дальше, помалкивая, или ввязаться в драку, чтобы отомстить за друга.

– Ты ошибаешься. – Троер лукаво улыбнулся, став моментально похожим на лису. – У них есть ещё один путь.

– Какой, господин Троер?

– Продолжить дело своего приятеля. Потянуть из меня денег, шантажируя записью и кое-чем ещё.

– Они ничего не смогут доказать, – сказал толстяк, подпустив в голос уверенности. – Мой человек наблюдал за ними. Они напуганы. Вы судите их по себе, но это обычные люди, у них нет вашей ретивости.

– С ними надо разобраться. – Троер погрузился в воду с головой. Толстяк подождал, когда клиент исчерпает запасы воздуха в лёгких и всплывёт, чтобы задать резонный вопрос:

– Как вы это себе представляете?

– Не сваливай на меня свою работу, – резко бросил Троер, откидывая назад мокрые волосы. Панические нотки в вопросе бандита пробудили в нём ярость.

– Заставить их замолчать вместе с семьями? – спросил толстяк. – Никто из них официально не женат, что в наше время ничего не значит, конечно. Так что умножайте количество трупов на два, не ошибётесь.

– Чем плох этот план?

– Всем, господин Троер. Волна убийств вызовет переполох. Из Москвы приедут серьёзные люди, которые умеют основательно копать и не берут взяток. Один исполнитель с тремя задачами не справится. Если я привлеку ещё двух, то существенно увеличу риски. А привлечь придётся даже не двух, а целую команду. Мало заткнуть людям рты, нужно ещё уничтожить запись, для чего обыскать квартиры. Слишком многое должно совпасть. Проще слетать на Марс, друг мой. Я хочу провести старость на свободе, мне не нравится распорядок дня за решёткой.

– Не беспокойся, твои недоброжелатели не дадут тебе дожить до суда. В тюрьме ты им принесёшь больше вреда, чем пользы.

– Вы играете с огнём, мой дорогой друг.

– Я всегда делаю это в огнеупорных перчатках. – Троеру надоело стоять на одном месте, он лёг на спину и поплыл вокруг упитанного слизня, как акула.

– Это… – толстяк вертел головой. Отчего-то ему не хотелось поворачиваться к богатому клиенту спиной.

– Что же ты замолчал? Договаривай. Это глупо? Рискованно?

– Это опасно, господин Троер. Для всех нас. Выслушайте меня с открытым сердцем. Ваш разум затуманен гневом. В таком состоянии нельзя принимать решения, сопряжённые с последствиями.

Если бы Троер всякий раз думал о последствиях, то не владел бы сейчас многомиллиардной компанией, а торговал на рынке кроссовками «абибас». Хуже неуверенного в себе мужчины на свете ничего нет. Ну, разве что тёплая водка.

– Что ты хочешь мне предложить?

– Игру на опережение, – причмокнул толстяк. – Вы дадите интервью паре журналов, где вскользь обозначите предстоящий развод из-за утраты к жене доверия. Весь негатив она примет на себя. Выпустит покаянное письмо, ударится в религию, начнёт активно помогать обездоленным или, напротив, исчезнет из публичной жизни. Я задействую все свои источники в СМИ для смягчения вашего репутационного удара. Через неделю после огласки всё утихнет. Вы не селебрити, жёлтая пресса не станет уделять вам круглосуточное внимание. Соглашайтесь, друг, новая кровь чревата осложнениями.

– Ты предлагаешь мне сняться с выборов, – недовольно проворчал Троер. Он с нетерпением ждал результатов опросов граждан на улице. Завтра станет понятно, на сколько процентов Бенджи его обходит в конце июня. – Никто не пойдёт голосовать за человека, не уследившего за родной женой. Они не доверят мне город.

– Это издержки, которые придётся понести, – сдержанно сказал лысый человек. – Без компромисса нам это дело не вытянуть.

– Они будут смотреть на меня как на неудачника. Не горожане, нет, рыба покрупнее. Мои соседи по загородным клубам, где курят сигары и решают за бизнес. Ты в таких гадюшниках бывал, я знаю. – В горящих глазах Троера отражалась тёмная поверхность пруда. – Они станут посмеиваться за моей спиной, потому что слишком трусливы, чтобы рассмеяться мне в лицо. Я не могу это допустить. Не могу!

– Возможно, самый разумный шаг сейчас – ничего не предпринимать. За июль многое прояснится. Они не будут месяцами хранить запись просто так. Или они пойдут с ней в полицию, или у них её нет.

– Каждый их час на земле опасен для меня. Я не могу покрыть себя позором, потому что моей жене захотелось потрахаться на стороне! Я должен победить.

Толстяк зачерпнул воду сложенной в лодочку ладонью. Артрит подбирался к пальцам всё ближе. Его тело приходило в негодность из-за любви своего владельца к солёным закускам, сладкой выпечке и прочим жирным лакомствам. Если в ближайший год болезни не загонят его в могилу, он сам уйдёт из бизнеса. Хотелось напоследок стрясти с сумасбродного богатея денег, но страх огрести по полной отталкивал от трудновыполнимого заказа. Несдержанный Троер фонил как незащищённый ядерный реактор, излучая проблемы.

– Перед тем как вы озвучите своё решение, господин Троер, – прохрипел он, – я хочу, чтобы вы всё взвесили.

Смерив гостя самодовольным взглядом, Троер поплыл к берегу.

– Давай выпьем, – предложил он, выбираясь на сушу и подхватывая полотенце. – Я оглашу свой вердикт, когда мы прикончим бутылку прекрасного каберне.

Бросив взгляд на парящую в небе птицу, толстяк повиновался, не говоря ни слова.

2

Жена Уборщика смотрела в спальне «Кто хочет стать миллионером?», втирая в предплечья гепариновую мазь. Данил разозлился на неё за пережаренный лук в супе и схватил за руки, когда она хотела унести тарелку. На запястьях мгновенно вылезли синяки, этакие несъёмные уродливые браслеты. Мазь ускоряла циркуляцию крови, помогая рассасывать гематомы. Данил часто выходил из себя, потому в холодильнике всегда лежал полезный тюбик. Причиной срыва мог послужить пыльный подоконник или недостаточное прилежание. Интим с налитыми кровью глазами её мужа не справлялся. Сидящий в нём зверь требовал насилия.

Он был прав. Ничто не мешало ей приготовить для супа новую порцию лука. Хорошая жена так бы и поступила, не расстраивая мужа испорченным обедом. Стоя у плиты, где на сковороде золотился лук, она думала о зловещих звуках, которыми наполнялся дом в его отсутствие. С каждым днём они тревожили её всё больше. Громкость на телевизоре не могла заглушить таинственные шорохи, пугающий звук раздавался, словно внутри её головы. Это не был гуляющий по трубам ветер, скорее, тоскливое эхо обречённых стонов, раздающееся одновременно сверху и снизу. Звуки действовали на неё парализующе, рот открывался, сердце замирало. Самообладания хватало на то, чтобы минутами неподвижно смотреть в дверной проём в напряжённом ожидании. Но монстр не выдавал себя, и она возвращалась к своим делам, как только пугающий звук растворялся в стенах.

Данил ругал её за выдумки, требовал смотреть комедии вместо фильмов ужасов. Ему легко говорить, при нём в доме стояла мёртвая тишина. Он запирался в подвале, часами возился с макетом железной дороги, позабыв о жене, чувствующей себя в пустом доме совершенно одиноко. С годами она привыкла к замкнутому образу жизни и перестала ждать от него внимания, на которое он был способен лишь ограниченно.

Таким образом, лук и сгорел. Она попросту зазевалась.

Красивый актёр в летнем шарфе серьёзно задумался над расположенным в нижней части экрана вопросом: «Назовите имя феи в балете П.И. Чайковского «Щелкунчик».

А. Динь-Динь. B. Фея-крёстная. C. Драже. D. Мэривеза.

Подсказки актёр использовал в предыдущих раундах игры, ему оставалось полагаться исключительно на свои знания. Надя не знала, кто такая Мэривеза[7]7
  Одна из трёх фей (наравне с Флорой и Фауной) из мультфильма студии Дисней «Спящая красавица».


[Закрыть], зато ей был известен правильный ответ. В молодости она преклонялась перед классической музыкой, пока знакомство с будущим мужем в парке аттракционов не привело её к дивану и телевизору. Данил что-то сломал в ней, некогда огромный мир сузился до экрана телевизора с диагональю восемьдесят один дюйм. Она стала придатком его нелюдимой жизни, променяв карьеру пианистки на кирпичный дом с подвалом, который вызывал у неё желудочные спазмы.

В неполные тридцать шесть она всё реже мечтала о детях. Данил не представлял близости без презерватива, ему не хотелось становиться отцом. Не нравились ему и постоянные спутники домашних животных – шерсть и грязь. Он не скрывал от неё свои предубеждения, а когда она поняла, что он не изменится, её собственные желания успели основательно погрязнуть в тине равнодушия.

Красивый актёр выбрал вариант «B. Фея-крёстная». Неправильный ответ. Фею звали Драже. Миллион выскользнул у него из рук. Она прониклась к нему жалостью.

Её муж поднялся в спальню из подвала, на ходу застёгивая молнию рабочего комбинезона. Он выглядел раздражённым.

– Я ухожу.

Она отключила на панели звук. Ей не впервые выпадала участь засыпать в опостылевшем каменном чреве одной, и всё же слова мужа пробудили в ней не слишком хорошее предчувствие.

– Опять срочный вызов?

– Из-за жары полетели компьютеры в одном из цехов. До утра надо устранить проблему, иначе предприятие не сможет нормально работать.

Она переварила слова мужа с безнадёжным смирением.

– Ты вернёшься утром?

– Я вернусь, когда закончу работу. Какой ответ ты хочешь от меня услышать?

– Значит, в монополию сегодня не сыграем?

– Монополия подождёт, Надя. В твоём распоряжении пятьсот каналов, скучать в моё отсутствие не придётся.

Она скучала что с ним, что без него. С ней он проводил меньше времени, чем с игрушечными паровозами. Когда он не бил её, они играли в настольные игры или занимались любовью. Она забыла, сколько дней прошло с их последней вылазки в город. Всё покупалось в интернете и доставлялось к дому курьерской службой, включая еду. Ей нравилось гулять по городским паркам, заглядывать в магазины одежды, пить кофе в летних кафе, наблюдая, как дети купаются в фонтане на площади. Разве она многого хотела? Чего она точно для себя не хотела, так это жизни в клетке со всеми удобствами.

– Возьми с собой телефон.

– Ты же знаешь, нам запрещено пользоваться телефонами на территории фабрики. Нет, это плохая идея. Тем более я теряю их по рассеянности чуть ли не каждый месяц.

Она не стала настаивать. Её муж не был рассеянным. Злым, беспощадным, вспыльчивым, ласковым, весёлым, каким угодно, только не рассеянным. Он помнил детали событий, ей самой за давностью дней казавшихся вымыслом. Она обнимала его после возвращения с работы, вдыхала запахи, которые он с собой приносил. Тело её мужа пахло потом, огнём, сажей, реже землёй или сыростью. Оно не пахло женщиной, и это её успокаивало. Она прощала ему холодность, но другая женщина навсегда рассорила бы их.

Она не хотела знать, что он скрывал от неё. А он скрывал, она видела это по его глазам. В одном он был прав – телефоны терялись с завидным постоянством.

– Удачи.

– Не смотри страшные истории перед сном. К новостям это тоже относится.

– Ладно.

Данил вышел из их общей спальни, не поцеловав её перед уходом. Через пять минут он пересёк двор с рюкзаком на плече. Она видела сквозь щель в занавеске, как он зашёл под навес от дождя и сел в автомобиль. В плотной темноте вспыхнули фары. Семейный «Опель» выехал из-под укрытия, светясь кроваво-красными габаритными огнями.

По телевизору реклама лучшего в мире стирального порошка сменилась рекламой лучшего в мире средства для мытья посуды. Надя присела на краешек кровати, вслушиваясь в окружавшие её звуки. В обманчивом затишье притаилось незримое зло, сводившее её с ума не один месяц.

Так дальше жить она не могла. Внезапные ночные смены Данилы приводили её в отчаяние. От нахождения под домом подвала по телу пробегала крупная дрожь. Она бы с удовольствием спустила в лестничный проём шланг с цементом и превратила подземелье в каменный куб. В душном подполье обитало что-то… что-то не из нашего мира. Оно выбиралось наружу, принимаясь наводить ужас. Ни чьи нервы не выдержат столь бесчеловечного издевательства.

Надя спустилась на кухню, распахивая по пути двери и включая свет во всех помещениях, разбавляя тем самым страхи. Этот дом нуждался в топоте детских ножек, для двоих он был необычайно велик. Маленькая квартирка, где они прожили с мужем первые три года брака, могла целиком поместиться в любую из комнат коттеджа. Тем не менее, она представлялась ей верхом семейного уюта. Её хотя бы не населяли призраки. Данил работал в компании по вывозу мусора, чередуя дневные смены с ночными. Она давала уроки игры на фортепиано, тратя дни на разъезды из одного конца города в другой. В выходные они много гуляли, смеялись, ели мороженое в вафельных стаканчиках даже в холодную погоду.

Новая работа изменила его. В секретном месте много платили, требуя за это полного подчинения нестандартному графику. Он начал замыкаться в себе, поднимать на неё руку за малейшую провинность. Променял счастье на деньги, в которых она никогда не нуждалась. Когда-то она думала, что переезд в тихий посёлок станет решением всех проблем. Она ошибалась, в новом доме стало только хуже. Данил увлёкся моделированием, фактически переселился в подвал, вспоминая о жене, когда ему хотелось ласки или тарелки супа.

Она желала себе другой жизни, наполненной заботой о детях, предсказуемых отношений, отсутствия тайн между мужем и женой. Бесконечные сериалы с плохой игрой актёров ей до безумия надоели.

Бутылка с хересом ждала её в шкафчике между двумя банками со специями. Несколько основательных глотков прямо из горлышка привели к кашлю. Гортань охватил пылающий жар, который она потушила с помощью попавшего под руку яблока. Недостаточно, решила она и выпила в два раза больше. Скоро у неё заболит голова, а пока спирт разносился с кровью по артериям, придавая ей решимости.